Нина Соловей: Теодор Жуан, или страсти с минкультом

На встрече с журналистами, худрук пермской оперы Теодор Курентзис много и долго рассказывал о новом спектакле «Дон Жуан». Делился своими энциклопедическими знаниями о шедевре Моцарта и Да Понте. Эта плановая пресс-конференция по поводу премьеры могла бы стать одним из рядовых событий информационной повестки дня. Однако наш обозреватель Нина Соловей не насытилась только этим содержанием брифинга. Ее интересовала официальная позиция руководства театра и, в частности, Теодора Курентзиса по поводу секвестра бюджета фестивалей и сокращения репертуара в будущем году, а также намерения минкульта определять содержательную часть афиши. Г-н Курентзис не стал юлить и резко раскритиковал краевой минкульт, обвинив его сотрудников в «антироссийской деятельности».

Ничего случайного, особенно в искусстве, не бывает! Вот и выпуск оперы Моцарта «Дон Жуан», с ее знаменитым призывом «Viva la liberta! Да здравствует свобода!», совпал с неожиданным желанием краевого минкульта решать за худрука вопросы репертуарной политики и содержания буклетов. Такая порочная инициатива, возможно, была бы «проглочена» людьми, приступившими к руководству своим учреждением культуры в прошлом веке. По привычке или из искреннего желания спасти театр, ДК, музей, они могли промолчать или поискать пути обхода, чтобы не тупо следовать бредовому приказу бестолкового чиновника. Однако это не случай человека прогрессивного и, уж простите мой субъективизм, одаренного. А значит, остро воспринимающего несправедливость, не терпящего рамок и условностей, противящегося любым проявлениям косности и лжи.

Думаю, что как любой творческий человек, Курентзис не может равнодушно принимать критику в свой адрес по поводу его постановок, дирижерского подчерка и радикальных взглядов на то, как нужно сегодня развивать музыкальное творчество. Конечно Теодора и его команду не могут не задевать всякого рода оскорбительные кляузы или критика от профессионалов музыкального мира. Реакция на творчество может быть разной. Публичный, а еще и одаренный человек, должен быть к этому готов.

Однако когда речь заходит о том, что тебе – дирижеру с мировым именем и художественному руководителю одного из прославленных музыкальных театров, указывает на какие-либо промахи в оргвопросах и составляет государственное задание человек, обличенный властью, но не знающий отличия между концертом и спектаклем, впору вскипеть и хлопнуть дверью. Или промолчать, как это у нас принято. К нам ведь не раз и не два обращались руководители культурных учреждений и жаловались на циничные инициативы учредителей. Режиссеры, музейщики, директора учреждений культуры просили помочь - рассказать во всеуслышание о том, как и кто конкретно их притесняет да финансирование режет. Рассказать и сослаться на неофициальные источники. Прийти и озвучить эти вопросы и проблемы в открытую - в прямом эфире практически никто не решается.

Только высокий и элегантный молодой дирижер, которого пермские маргиналы прозвали «выскочкой», позволяет себе в обход министра идти аж к самому губернатору, а на встрече с журналистами безжалостно сравнивать сотрудников минкульта с «врагами России». Горячий греческий парень!

А что дальше? А дальше мы с вами будем ждать очередных невнятных отписок от чиновников с передергиваниями фактов и цифр. Запасаемся поп-корном и ждем реакции от власти на выступление Теодора Курентзиса во время брифинга, который, вообще-то, собирали по поводу премьеры «Дон Жуана». Но, какое бы решение не было принято в правительстве, лично я поступок господина дирижера расцениваю как гражданский жест художника. Художника, чье творчество не противоречит его жизненной позиции.

С нетерпением жду новой премьеры пермской оперы, о которой соавтор Курентзиса и режиссер спектакля Валентина Карраско рассказала на встрече с журналистами: «В конце XVIII века, когда опера «Дон Жуана» была написана, идеи Великой французской революции витали в воздухе. Будучи дворянином, находясь в условиях жесткого сословного разделения общества, знатный аристократ Дон Жуан открыл двери своего замка для всех, включая крестьян и простолюдинов. Такая свобода и открытость — нонсенс для XVIII века. Не стоит ли и нам открыть двери своих «замков» и «крепостей»? Пусть рухнут стены. Viva la liberta!».

Viva la liberta?