Программы / Дневной прямой эфир

Ведущий: Добрый день, дамы и господа. В студии Нина Соловей. Итак, к главной теме сегодняшнего эфира. Менеджмент и современный театр. Помогут ли новые технологии управления и пиара развитию балетного и оперного искусства. Да, дамы и господа, вы не ослышались, сегодня в программе «Крупным планом» мы будем говорить не только об искусстве. Мы будем говорить и о тех аспектах, которые также необходимы для развития театра, для того, чтобы наши театры были, для того, чтобы мы с вами в них ходили. И сегодня гость нашей студии, как главный эксперт, художественный руководитель Пермского театра оперы и балета Георгий Георгиевич Исаакян. Добрый день. Георгий Исаакян: Здравствуйте.

Ведущий: Я не случайно вас назвала экспертом, потому что, надо отдать должное, но в плане менеджмента, в плане такого уже теперь слова, пиара, популяризации, пока Пермский академический театр оперы и балета, в частности, в нашем городе, на первом месте. То есть, мы, как журналисты, в частности, мы получаем своевременную информацию самую свежую. Постоянно мы видим какие-то акции театра по привлечению молодежи. Будь то конкурсы эссе, будь то… как же конкурс назывался, честно говоря, забыла, когда…

Г.И.: Новое поколение оперы…

Ведущий: Да, да, да.

Г.И.: …когда победители ездили в Париж на встречу молодых зрителей оперных театров Европы.

Ведущий: То есть, собственно говоря, театр, так или иначе, все равно постоянно работает еще и не только на ту публику, которая так и так придет. Но и на ту публику, которую сегодня нужно завоевывать. Вот все эти акции, которые вы проводили, они, действительно, приводят не пятерых, а пятнадцать хотя бы новых зрителей?

Г.И.: Ну, я абсолютно точно понимаю, что одна из важнейших функции театра, а, может быть, и важнейшая, это функция воспитания новых поколений зрителей, да. Потому что традиционный зритель, зритель, который и так любит классическое искусство, который и так всем сердцем ему принадлежит, да, это вот наш друг, наш, практически, родной человек, который каждый вечер в зале. А вот как привести в театр людей, которые даже не думали об этом, которые даже не задумывались о том, что они могут целый вечер просидеть в театре на оперном или балетном спектакле, вот это, конечно, одна из важнейших задач. И в этом, конечно, театр, к сожалению, находится в противостоянии со всеми трендами современного общества. Потому что современное общество как раз, наоборот, говорит – развлекайся, не задумывайся, потребляй бездумно все, что тебе предлагают с прилавков. Театр – это все равно духовная работа. Ее относят к сфере развлечений. Но при этом это все равно некое общение, проникновение в некие мысли, в некий очень эмоциональный мир. И как потихонечку раскрывать людям, в общем, не настроенным на эту работу этот прекрасный мир, вот это очень большая и комплексная задача. И вот это нехорошее слово «пиар»…

Ведущий: Но оно есть.

Г.И.: Да, которое, в общем, себя достаточно дискредитировало. Потому что на самом деле самый простой тип пиара, чтобы тебе дали денег, ты бы заплатил размещение каких-то нелепых материалов о себе, и потом зритель чувствовал бы себя обманутым. Потому что, я думаю, что вот пиар, который создается вокруг театра оперы и балета, это все-таки пиар событийный. О театре оперы и балета говорят и пишут, потому что в театре оперы и балета все время что-то происходит важное, связанное с искусством, связанное с творчеством - новые постановки, дебюты, новые артисты, музыканты, дирижеры приезжающие, постановщики приезжающие. Театр вовлечен в такое количество художественной деятельности, что он сам по себе все время создает вот эти информационные поводы. Мне кажется, что это правильно. Это не легкий, конечно, путь пиара. Это очень затратный, с точки зрения усилий и человеческих ресурсов. Но мне кажется, что это единственно возможный для театров, для искусства

Ведущий: То есть, по сути дела, вы популяризируете свой театр, и рассказываете о нем своими же делами, по большому счету.

Г.И.: Ну, в общем, да. Поскольку мы все-таки не джинсами торгуем, то, да. Размещать на правах рекламы материалы о себе нам всегда казалось вещью недостойной. И я очень рад, что, пока нам хватает сил творческих постоянно находиться на страницах и пермской прессы, и центральной прессы, и европейской. И достаточно сказать, что Дягилевский фестиваль и премьеры предыдущего сезона, они практически все были отражены, да, и огромный просто пласт и электронных СМИ, и печатных СМИ. Но кроме всего прочего, как ни странно, для Перми всегда важна еще репутация этого очага культуры среди людей, в общественном мнении. И здесь я, конечно, просто безумно счастлив, что поколениями создавалась эта репутация театра оперы и балета. Поколениями этот театр ощущался городом, как важнейший, как любимейший, абсолютно не умаляя заслуг и достоинств всех остальных театров и учреждений культуры. Потому что все делают свое дело, и все прилагают огромные усилия. Но вот эта вот традиция посещения… Ну, вот последний пример. Это вчерашний спектакль «Альцина» Генделя в сорокаградусный мороз, когда мы до последней секунды думали, что нам придется отменить спектакль, потому что просто никто не придет. И плюс еще и в театре безумно холодно. Потому что, ну, невозможно протопить огромное здание в сорокаградусный мороз. И артисты в шарфах, в варежках стояли за кулисами, ждали. И, нет, значит, в зале народ. И мне пришлось выходить к публике, и благодарить ее за вот этот совершенно какой-то, ну, в другом городе просто непредставимый зрительский подвиг. Приехать на оперу Генделя в минус 40.

Ведущий: Ну, вот такой наш народ. Но все-таки, продолжая несколько эту историю с вашим общением, например, с журналистами. Возможно, эта история давно уже продолжается. Но на все ваши премьеры, на все ваши фестивали, на все события приезжает очень большое количество журналистов. Вот, скажем так, как вам удается найти общий язык с теми… и это я просто точно знаю, что это не значит, что приглашая этого журналиста, вы как бы уже - ну, я его пригласил, я его там чаем напоил, он потом напишет хорошую рецензию. Этого ведь нет.

Г.И.: Ну, слава богу, мы не дружим с людьми, которые за чашку чая пишут рецензии. И, в общем, ни среди пермских наших друзей в СМИ, ни среди федеральных такого сорта людей нет. Ну, во-первых, я бесстыдно пользуюсь многолетней, десятилетиями накопленной репутацией пермского театра. Потому что все уверены, что в пермском театре всегда происходит что-то интересное. Во-вторых, я бесстыдно пользуюсь тем, что огромное количество художников разного плана – художников-постановщиков, художников в сфере балета, оперы, музыки, заинтересованы в сотрудничестве с театром. И, конечно, их имена привлекают прессу, привлекают критиков, привлекают знатоков. И, в-третьих, конечно же, каждый раз составляя некие наши перспективные планы, мы обязательно закладываем в них не только поддержку нашей традиции, не только поддержку того фундамента, который заложен предыдущими поколениями, но и обязательно создание чего-то нового, что отвечает уже запросу сегодняшнего времени. Потому что при том, что все понимают, что зритель крайне консервативен во всем мире, при том, что все понимают, что зритель всегда предпочтет знакомое незнакомому, но, тем не менее, в то же время, зритель всегда жаждет нового.

Ведущий: Любопытен.

Г.И.: Зритель любопытен, зритель меняется. Зритель начала века, и зритель конца века 20- го – это совершенно разные зрители. Зритель 21-го века – это уже совсем новое поколение. И поскольку время меняется, визуальный опыт меняется, слуховой опыт меняется, то мы и, соответственно, тем, что мы создаем, мы пытаемся отвечать на эти вызовы и запросы времени, а в чем-то даже их и формировать.

Ведущий: Вот мы о классификации поколений, особенно молодого, чуть-чуть попозже поговорим. Но еще один вопрос. Георгий Исаакян – это не только художественный руководитель театра. По сути, вы и директором являетесь. То есть, выполняете еще и…

Г.И.: Ну, фактически, да.

Ведущий: …организаторские функции. Все равно театр, особенно, такой большой, который вмещает в себя две огромные труппы – оперную, балетную труппы, огромное количество рабочих, это, по большому счету, такое предприятие, это завод.

Г.И.: Ну, да. Это завод по производству и прокату спектаклей.

Ведущий: Да, который также нуждается сегодня в каких-то новациях, в каких-то технологиях, в каких-то технологиях. Насколько легко они вам даются? И что вы сегодня применяете и внедряете? Я имею в виду какие-то менеджерские новинки.

Г.И.: Ну, безусловно, если посмотреть на сегодняшнюю структуру театра, она очень сильно отличается от структуры того театра, в который я пришел 20 лет назад.

Ведущий: Чем?

Г.И.: Управленчески. По своим подразделениям, по составу, по тем вертикалям, которые в театре функционируют. Потому что, вы говорите о двух коллективах. На самом деле, там не два коллектива. Там пять, шесть даже коллективов. Потому что опера, она неоднородна. Есть солисты, есть артисты хора. Есть отдельный совершенно организм - оркестр театра , который живет и работает в свое режиме, не похожем на режим работы всех остальных коллективов. Есть технические цеха, которые производят спектакли, которые осуществляют прокат спектакля. Есть администрация, да, и финансовая вся часть.

Ведущий: И это все нужно координировать между собой.

Г.И.: И все вместе они должны играть, как слаженный симфонический оркестр, потому что театр должен не только произвести качественно продукт. Он его должен качественно показать и качественно презентовать обществу. И вот разные части театра, они должны очень слаженно работать. Они должны понимать, что делается в других частях, они должны быть в курсе работы друг друга. Они иногда подспудно даже воздействуют неосознанно друг на друга. Я далек, там, допустим, от того, что вот мы провели социологический опрос нашим отделом маркетинга, выяснили, какой хочет спектакль видеть зритель, и его сделали. Потому что, во-первых, мы никогда не получим корректного ответа от зрителей. Потому что одним нравятся печальные спектакли, другим – радостные. Одним нравятся яркие, другим, наоборот, приглушенные тона. Одним нравится итальянская опера, другим – русская. Одним нравится классика балетная, другим – современная хореография.

Ведущий: Вот поэтому такой разнообразный у вас, разнокрасочный репертуар.

Г.И.: Мы должны отвечать, да, всем этим запросам, мы должны балансировать его в своем репертуаре. И поэтому вот эта огромная структура управления театром, да, фактически в театре есть две системы управления – административная и художественная. И вот этот ежедневный диалог художников и управленцев, художников и администраторов - то и есть суть работы театра. И чем интенсивней, чем плодотворней этот диалог ведется… Мало того, театр должен быть в диалоге не только внутри себя. Он еще и должен быть в диалоге с окружающим миром, с окружающим обществом. А уж такой театр, как пермский оперный, он находится сразу на нескольких уровнях диалога. Мы должны быть обязательно в курсе того, чем дышит пермское сообщество.

Ведущий: И мировое.

Г.И.: Но при этом мы вписаны в российский контекст очень сильно. Ну, хотя бы там последние результаты «Золотой маски».

Ведущий: Конечно.

Г.И.: И мы вписаны в европейский контекст, да, мы вписаны в мировой контекст. И на всех этих уровнях мы должны состоять в диалоге. Ну, вот как недавно у вас был в гостях в эфире мой коллега…

Ведущий: Майкл Хант.

Г.И.: …Майкл Хант, да. Только за счет вот такого интенсивного обмена информацией, интенсивного взаимодействия, интенсивного поглощения этой информации извне, ее переработки, и превращения в творческий продукт, может, театр и может только оставаться современным.

Ведущий: А вообще современные театры, особенно театры оперы и балеты российские, насколько они нуждаются сегодня в менеджерах, в таких людей, разбирающихся и в музыке и имеющих?..

Г.И.: Прекрасный вопрос. Это абсолютно прекрасный вопрос, который дискутируется и обсуждается практически на всех сборищах вот театральных руководителей, деятелей. И буквально, там, два месяца назад была дискуссия и круглый стол, посвященные этому, значит, на конференции «Opera Europe», в Будапеште, была дискуссия в Москве в СТД на эту тему, в Союзе музыкальных театров России.

Ведущий: Дискуссия – кто должен стоять у руля, все-таки человек художественный или человек менеджер?

Г.И.: Какова эта личность, как она формируется, какой у нее, как говорят европейцы, бэкграунд? И пока что, на самом деле, успешные результаты в России демонстрируют все-таки театры, у руля которых стоят художники тире управленцы. Ну, ярчайший пример – это Валерий Абисалович Гергиев и Мариинский театр. Почему Мариинский театр стал театром номер один? Притом, что все шансы и все карты были на руках у Большого, как у главного театра страны. Но вот в тот момент, когда Большой потерял вот этого лидера, в результате там многочисленных ситуаций, и изгнания одних великих деятелей, да.

Ведущий: Ну, и сейчас сотрясается. Потом возвращение.

Г.И.: Возвращения, непонятных уходов, приходов. В это время все эти двадцать лет, может быть, железной рукой, может быть, своей фантастической энергией. Потому что Гергиев человек, который работает 26 часов в сутки. Он, вообще, не спит, не ест, он не функционирует, как человек. Он функционирует только в качестве художника и управленца. При этом в Европе есть уже сложившаяся, но она сложившаяся уже десятилетиями. В чем проблема России? Она все время хочет быть Европой и Америкой, перескочив все этапы формирования. То есть, вот прямо сейчас давайте станем Америкой. Ну, ребята, ничего, что там общество формировалось 200 лет? Такое, какое оно сегодня. А мы каждые 15 лет меняем структуру нашего общества. И при этом хотим все время быть ими. Не бывает так.

Ведущий: И в области балета быть впереди планеты всей.

Г.И.: Ну, не получается. Да, в Европе есть просто такая каста людей, которые называются интендант театра. И в эти интенданты приходят люди совершенно разных профессий. Но это обязательно люди всесторонне образованные, это обязательно люди, имеющие понятие и об искусстве, и об управлении, и о финансах, и о философии, и о юриспруденции.

Ведущий: «Дягилевы», в общем.

Г.И.: В общем, Сергей Павлович Дягилев на самом деле заложил основы вот таких вот фантастических лидеров театральных институций в Европе. И недаром в опере «Шатле», когда вы входите в этот знаменитый парижский оперный театр в центре просто Парижа, первый, кто вас встречает это Дягилев, это его бюст на воротах этого театра.

Ведущий: Я еще не ходила в этот театр.

Г.И.: И я думаю, что это о многом говорит.

Ведущий: Вы упомянули ту самую конференцию международную «Opera Europe». И там также было очень любопытно прочитать ваши, скажем так, короткие заметки на полях после этой конференции. И там очень любопытно было, что, оказывается, театр, который объединяет и оперу, и балет, это, в общем-то, свойственно только России по большому счету.

Г.И.: Вот в таком виде, в котором, действительно, существует театр оперы и балета в России, это уникальный организм. И там был очень любопытный круглый стол, посвященный как раз сосуществованию оперных и балетных трупп. Потому что, в принципе, как бы, крупнейшие европейские театры включают в себя оперную и балетную труппы. Но, как ни странно, причем, меня попросили быть содокладчиком вместе с директрисой балета парижской оперы Брижит Лефевр и с бывшим административным директором балета «Ковент-Гарден». Тоже, как бы, не самый неизвестный театр. Энтони Рассел -Робертс, племянник, кстати, знаменитого сэра Фредерика Эштона. И, как бы, презентовать русскую часть вот этой темы. И, как ни странно, обнаружилось, что практически во всей Европе сосуществование балетных и оперных трупп носит, скорее, конфликтный характер. И это было очень печально наблюдать, с каким отчаянием, яростью, даже ненавистью представители балетных коллективов говорили о тех театрах, в которых их балетные труппы работают.

Ведущий: Потому что там оперные процветали?

Г.И.: Дело в том, что так получилось, опять же, в результате столетней, двухсотлетней истории, что в Европе жанр номер один – это опера. Главные деньги в опере, самые большие «звезды», самые большие гонорары, самые большие затраты на постановки в опере. Балет, он чуть-чуть в тени. Он такой, как бы, считается, более демократичный, более простой жанр. И когда я сказал, что, извините, но я должен вас всех очень расстроить, но, вообще-то, жанром номер один в России всегда был и остается балет, и самые большие «звезды» - это «звезды» балета, и самые большие гонорары и постановочные затраты, допустим, в пермском театре оперы и балета. Это было абсолютное потрясение, что удивительно. Потому что многие из них много ездят в Россию, получают образование в России. Заканчивают хореографические наши учебные заведения. Но, тем не менее, вот это понимание места и роли балетного театра в России, тем не менее, для европейцев абсолютно было не очевидным. И было таким откровением для них. Но при этом, я думаю, что главное достижение все-таки и главная уникальность – это вот этот знак равенства, который поставлен даже в названии наших театров. Потому что большинство европейских театров просто называется Оперный дом – Opera House. Вот «Ковент-Гарден», его другое название Королевский Оперный дом – Royal Opera House. И балет Королевского Оперного дома. Так же, как Балет Парижской Оперы.

Ведущий: У нас никого не обижают.

Г.И.: И только в России есть знак равенства между двумя этими труппами. И я, например, считаю, что достоянием Перми как раз является то, что две абсолютно равновеликие в своей истории, в своих достижениях, в своей значимости оперная и балетная труппа уже на протяжении, там, десятилетий, почти столетие сотрудничают и создают вместе репутацию и вот этот феномен, который называется Пермский театр оперы и балета

Ведущий: А еще скажу такой момент человеческий. Я знаю, что балетные артисты очень любят ходить на оперу, а оперные ходят на балет. И это постоянно замечается. И они все это очень обсуждают между собой, и следят друг за другом.

Г.И.: Ну, мне кажется, что это тоже такое, во многом, уникальное, именно российское явление. Допустим, когда Николай Цискаридзе, когда был у нас в гостях, каждый вечер после какого-то своего выступления или после репетиции за ужином он обязательно пел какие-то арии итальянские из опер. Потому что он обожает итальянскую оперу. Он знает множество арий прямо на языке оригинала. И это, конечно, совершенно восхитительно.

Ведущий: Прошлый раз, когда вы ездили на эту же конференцию, вы тогда приехали с другим открытием. Что, оказывается… ну, вы, может, это и знали. Оказывается, в основном в Европе зритель – это человек старше пятидесяти лет. Более того, у них нет такого, чтоб на неделе пять спектаклей было в театре.

Г.И.: Ну, не совсем так. Есть театры, работающие с такой интенсивностью.

Ведущий: Но их не большинство.

Г.И.: Да, это не большинство. Вообще, европейский музыкальный театр он очень неоднороден. Есть множество систем. Есть французская система, есть немецкая, итальянская, английская. И они все очень по-разному устроены. И даже каждый город, как бы, создает немножечко свою адаптированную под местные какие-то обычаи, нравы.

Ведущий: Но европеец со средним достатком может позволить себе сходить в такой театр раз, два раза в год.

Г.И.: Ну, в общем, это достаточно дорогое удовольствие. Ну, достаточно сказать, что билеты на оперный спектакль в какой-нибудь из европейских столиц это 100-150-200 евро. И понятно, что надо быть достаточно состоятельным человеком, чтобы позволить себе регулярно посещать такие спектакли. Правда, очень многие театры последнее время, и даже крупнейшие европейские театры стали вводить такие специальные программы для студентов, для социально незащищенных. Как ни странно, капиталистическое общество стало работать по той системе, по которой мы уже давно работаем, понимая, что она отсекает большую часть общества от себя за счет вот этих неимоверных цен, за счет неимоверного высокомерия, в том числе. И, в том числе, огромное количество молодежных программ запускается в крупнейших театрах. В том же «Ковент-Гарден», в той же английской Национальной опере.

Ведущий: Уже открыли они глаза на это, что нужно, нужно…

Г.И.: Работа с национальными группами, работа с разными социальными группами, работа с молодежью, работа с детьми. И с каждым годом вот это осознание того, что театр должен быть распахнут. Это не башня из слоновой кости, в которой искусство заперлось и отсиживается там. Театр должен быть распахнут навстречу обществу, театр должен идти внутрь общества и театр должен приводить это общество к себе.

Ведущий: Как вы уже сказали – формировать вкус. Я сейчас задам вопрос, который пришел нам на сайт. Георгий Георгиевич, спрашивает вас… журналист подписался. «Вы признанный человек искусства. Благодаря вашему оригинальному подходу культурный уровень Перми, действительно, меняется. Однако, многие ценители негодуют по поводу новинок, которые вы вводите в театр, жанр которого остается традиционным». А, ну, то есть, традиционный театр. «Не считаете ли вы, что акцент на рекламу, новые технологии в области пиара вызывают новую волну возмущений? И традиционного в оперном останется меньше. Современное искусство близко для Перми. Но в городе осталось достаточно много тех, кто ценит классику. Кто, по-вашему, должен и может ее сохранить?» Вот тут два вопроса.

Г.И.: Ну, я могу сказать. Вот сегодня утром у меня была лекция у студентов в педагогическом университете. Мы ровно эту тему обсуждали. Нельзя требовать у театров в 2010-м году, чтобы они мыслили и существовали, как театры в 1926 или в 1947 году. Время идет вперед. И люди другие. И артисты другие. И режиссеры другие. И, самое главное, публика другая. Потому что ярчайший пример «Царская невеста», который мы восстановили по эскизам 57-го года. Красивейший спектакль, богатый.

Ведущий: Подарок меломанам.

Г.И.: Подарок меломанам, подарок любителям русской оперы. И что? Федосеев стоит за пультом. Роскошный, великий маэстро. Ползала. Поэтому это такая игра все время в то, что вы нам сделайте. В театре огромный багаж классики. Для любителей классики есть выбор из тридцати названий. И если рядом существует пять современных названий, это никак не наносит ущерба. Это просто дает возможность той группе зрителей, которой нужно современное искусство, которой нужно необычное искусство, тоже получать, а это тоже граждане этого города, этой страны.

Ведущий: Ну, вот вы на конференции сделали такое разделение о том, что и молодежь сейчас уже другая. Мы еще вчера ее называли поколение «некст». Сегодня это уже как-то старомодно. Сегодня мы называем поколением «айпод». Это ваша придумка такая?

Г.И.: Вот тоже был любопытнейший круглый стол на конференции «Opera Europa». И вот эти богатейшие, крупнейшие европейские театры озабочены тем, что они не успевают за сменой поколений. Потому что настолько интенсифицировалось вот это поколение «Х», поколение «некст», поколение «кока-колок», поколение «айпод», да, и только успевай за сменами моды, за сменами… А поколение «айпод» это, вообще, в принципе, другие уже ребята. Потому что это ребята, в основном живущие в виртуальном пространстве. Ребята, живущие среди «гаджиков», в Интернете. И как их захватить, как их привести в оперный театр, как им показать, что живое искусство все равно прекраснее любого виртуального мира.

Ведущий: Ну, вот вы поставили балет «Ринг», например, идет у вас.

Г.И.: Думаю, что это было правильно.

Ведущий: На музыку, которую слушает как раз поколение «айпод».

Г.И.: Это не подлаживание, а это вслушивание во время, да. Вот когда ты внимательно вслушиваешься во время, время тебе диктует, на каком языке ты должен с ними говорить.

Ведущий: Я скажу, что я видела этот спектакль. И рядом со мной сидели и молодежь, сидели и люди, скажем так, старшего поколения. Безусловно, были и те, которые – что это такое в театре, какой кошмар. И рядом сидел мужчина, ну, где-то лет под 70 уже. Он сидел – какой хороший спектакль. И на молодежь смотрит, и меня так в бочок – им нравится, им нравится.

Г.И.: В данном случае, безусловно, всегда будут дискуссии вокруг нового в театре, вокруг нового в искусстве. Но это не значит, что это новое не должно появляться, что его надо запретить. Я думаю, что разумный баланс между классическим наследием и новым искусством – это единственный путь, в котором может выживать живой театр.

Ведущий: У нас есть телефонный звонок. Добрый день.

Слушатель: Здравствуйте. Я хотел бы задать вопрос Георгию Исаакяну.

Ведущий: А как вас зовут? Представьтесь, пожалуйста.

Слушатель: Меня зовут Вячеслав Андреевич. Когда оперный театр поставит оперу «Иван Сусанин»? Я ее уже много лет жду. Когда вы можете поставить эту оперу?

Ведущий: Вот такой вопрос. Заказ, заявка.

Г.И.: Ну, поскольку зрители часто задают нам вопрос, когда будет поставлен тот или ной оперный или балетный спектакль, понятно, что репертуар мировой огромен. Понятно, что угнаться за всем… Потому что, а «Фауст», а «Демон», а «Дон Карлос»? Да? А «Трубадур»? Существует неимоверное количество названий, о которых мы мечтаем. И каждый раз, выбирая название для постановки, мы учитываем огромное количество факторов. И наличие состава, и наличие какой-то художественной идеи. Потому что нельзя поставить спектакль только потому, что хочется его поставить. Все равно он должен быть придуман. Он должен как-то отвечать на какие-то сегодняшние вопросы. Потому что все равно, что бы ни говорили, зритель приходит в театр, в том числе, задавать какие-то, хотя бы, эмоциональные вопросы и получать на них ответы. Отвечает ли сегодня на какие-то вопросы «Иван Сусанин»?

Ведущий: Тема патриотизма. Или заводят нас куда-то не туда.

Г.И.: Ну, вот, может быть, да.

Ведущий: Театр в этом году опять, к счастью, номинирован. Причем, на 9 «Золотых масок». Если быть более честным, то там даже не 9 получается. Потому что я знаю, что…

Г.И.: Девять с половиной.

Ведущий: …что солистка вашего театра, она…

Г.И.: Надя Бабинцева, да

Ведущий: …также номинирована, только за исполнение в другом театре.

Г.И.: Да, в Екатеринбургской опере. Ну, скажем так, слово «к счастью», оно такое немножко, ну, там, типа – мы мечтали, и оно сбылось. Я не думаю, что какой-либо нормальный театр работает только для того, чтобы его только номинировали на «Золотую маску».

Ведущий: Конечно.

Г.И.: Я думаю, что главная цель – это создавать интересные спектакли, в которых интересно артистам, и на которых интересно зрителям. Если они потом еще и отмечаются критикой, прекрасно. И если они признаются театральным сообществом – гениально.

Ведущий: Я, кстати, вам хочу сказать, что в этом году ваш театр номинирован еще в одной премии. Премии «Эха Перми». Вот сейчас я вспомнила. У нас стартовала в этом году в конце года такая премия. Называется она «Человек года». Так вот там есть тоже номинация. В номинации «Культура» есть ваше имя за постановку, как раз, «Один день Ивана Денисовича».

Г.И.: Спасибо большое.

Ведущий: Так что, уважаемые радиослушатели, голосуйте на нашем сайте.

Г.И.: Я очень тронут. Но, тем не менее, все это признание, все-таки есть некие последствия уже совершенной работы. И мне кажется, что самое главное, что тот же спектакль «Один день Ивана Денисовича» или тот же проект современной хореографии, про который вы говорили, про балет ??????? (неразборчиво) «Медея», который номинирован на «Золотую маску» - это все и есть движение живого сегодняшнего театра к своей публике. Это бесстрашие театра говорить на темы, на которые многие не решаются говорить. Это бесстрашие театра работать в формах, в которых многие не рискуют работать. И в этом смысле, конечно, я и люди, которые рядом со мной работают в театре, в пермском театре оперы и балета, люди счастливые. Нам повезло работать в прекрасном и бесстрашном театре. И при этом еще и любимом. Поэтому очень часто…

Ведущий: И поэтому едут из других театров работать теперь в наш театр.

Г.И.: Ну, в общем, в каком-то смысле да. При том ,что понятно, что в сорокаградусный мороз зазвать народ на работу не очень просто. Но, тем не менее, да. Люди из столиц, из консерваторий страны считают престижным приехать и работать здесь именно потому, что здесь происходят некие экстраординарные события.

Ведущий: Задают вопрос – зачем в этом году вы сделали абонемент симфонической музыки, если такие же абонементы и такие же концерты проходят в других залах? Что ж, вам мало балета и оперы? Такой вопрос. Сергей.

Г.И.: Ну, дело в том, что поскольку у нас по-прежнему в городе нет симфонического оркестра, и единственный симфонический оркестр – это оркестр театра, потому что оркестры, допустим, работающие в других театрах, это все-таки не полносоставные оркестры. Есть камерные коллективы прекрасные. Но, тем не менее, представить полномасштабно симфоническую музыку всех эпох может только симфонический оркестр театра. И поэтому мы считали своей, как бы, ну, просто задачей, важнейшей миссией давать возможность пермским меломанам слышать периодически вот эту симфоническую музыку. То, что пермская филармония стала активно работать в этом же направлении. Потому что еще год, два назад не было такой активной деятельности.

Ведущий: Не было.

Г.И.: Я думаю, что это прекрасно. Но, извините, в Москве за один вечер проходит 8-10 симфонических концертов разных коллективов в разных залах. Мы, конечно, не Москва по количеству зрителей. Но я не думаю, что два, три симфонических концерта в месяц могут считаться переборов в смысле культурной насыщенности, культурной жизни, музыкальной жизни города. И я думаю, что, во-первых, мы работаем очень плотно и в дружеском контакте с филармонией. Мы пытаемся не повторять программы друг друга. Мы пытаемся не повторять артистов, и давать возможность пермским меломанам слышать как можно больше музыки, разной, разнообразной, в разных жанрах, в разных стилях, и в исполнении разных музыкантов.

Ведущий: А самое главное, что в этом году еще ваш оркестр исполнял произведения пермских композиторов. Это такой вот рывок серьезный.

Г.И.: Ну, вот, опять же, последние два симфонических концерта как раз в сотрудничестве с филармонией. Потому что вот эта программа пермских композиторов, она была, симфоническая программа в театре оперы и балета и камерная программа в Органном зале. И точно также выступление солистов оркестра Мариинского театра, которые играли концерт в театре оперы и балета. И затем камерная программа в Органном зале. Поэтому, я думаю, что я бы на месте вот этого возмущенного зрителя радовался, что у него есть такое…

Ведущий: Ну, тут он написал по ICQ. Поэтому, может, он и не возмущен. А заботится о том, что успеваете ли вы все. Мы принимаем последний звонок. Добрый день.

Слушатель: Здравствуйте, Георгий Георгиевич.

Г.И.: Здравствуйте.

Слушатель: Меня зовут Леонид. В нашем городе самыми выдающимися коллективами являются театр оперы и балета и театр «У моста». Хочется пожелать, чтобы наши краевые и городские власти более разумно тратили финансы на искусство. Пусть пермские чиновники от культуры поддерживают в первую очередь творческие достижения Георгия Исаакяна и Сергея Федотова, а не ночные кошмары Речного вокзала и приезжих московских выскочек. Желаю Георгию Георгиевичу здоровья и творческих успехов. И еще. Убедительно прошу Нину Соловей прочесть в эфире стихотворение «Речной вокзал».

Ведущий: Спасибо. Я этот вопрос вам адресую как еще и председателю Пермского отделения Союза Театральных Деятелей.

Г.И.: Давайте, как бы, чтобы… В России есть такая традиция все время плевать в сторону власти зачем-то. Ни театр оперы и балета, ни театр «У моста» не являются обиженными театрами со стороны краевых или муниципальных властей. Театры финансируются, театры финансируются в гораздо большем объеме, чем в прежние времена. У театров есть средства на постановки, у театров есть средства на гастроли.

Ведущий: К счастью, не закрывают театры, как в одном из городов.

Г.И.: Не закрывают, как в Челябинске, или как в Ярославле. Поэтому я не думаю, что это возмущение, как бы, имеет какую-то основу. Буквально на днях мы собирались в министерстве культуры, обсуждали планы следующего года. И театру опять выделяются средства и на постановки, и на ремонт, и на гастроли, и на выезд на «Золотую Маску», и на гастроли по краевым центрам, по территории Пермского края. Поэтому, думаю, что просто надо делать свое дело. Просто надо спокойно… Не надо бояться конкуренции, не надо бояться, что кто-то приехав из Москвы, откусит твой кусок пирога. Потому что сомневаюсь, что кто-то может занять место пермского театра оперы и балета. Приглашаю к соревнованию. Но сомневаюсь, что кто-то может это соревнование выдержать. Потому что коллектив со 140-летней историей не возникает на пустом месте, да. Эти 140 лет надо иметь впереди. Или позади себя.

Ведущий: Спасибо большое. Встретимся на премьере. Кстати, скоро «Венгерские танцы» балет.

Г.И.: Да, 25 и 26 числа мы ждем всех на премьеру «Венгерских танцев» Брамса. Это еще одна балетная премьера. К сожалению, после этого балет на три месяца покинет Пермь, на зарубежное турне уехав. В предновогодние дни ждем всех на «Щелкунчике». А после Нового года на новогодних спектаклях.

Ведущий: Спасибо. До встречи в театре.