Программы / Дневной прямой эфир

Ведущий: В студии обычного дневного эфира Олег Русских. И сегодня, как мы и анонсировали, у нас в гостях главный редактор большого «Эха» Алексей Венедиктов. Добрый день, Алексей Алексеевич.

Алексей Венедиктов: Добрый день, Олег.

Ведущий: Алексей Алексеевич у нас на самом деле не с инспекцией здесь в Перми, имеется в виду на предмет инспектирования подразделений. Тем более, что мы, в общем, наверно, не совсем подразделение…

А.В.: Совсем не подразделение.

Ведущий: …большого «Эха». Он приехал в Пермь по программе пермского открытого университета. И сегодня еще Алексей Алексеевич будет читать лекцию студентам Пермского государственного университета. А затем у него еще большая должна быть где-то встреча в библиотеке. Я правильно понимаю?

А.В.: Не, не, встреча отменилась. Потому что я приехал на день позже. Я завтра надеюсь съездить в вашу знаменитую Дягилевскую гимназию, пообщаться с юнкорами. Для меня это, конечно, чрезвычайно интересно.

Ведущий: Студентам о чем будете рассказывать, Алексей Алексеевич?

А.В.: А я буду рассказывать о том, что мы даже не замечаем, как вокруг изменяется информационный мир, и насколько информация проникла уже даже не то, что в наше тело, а в наши кости. И как она нас ведет, и как с помощью ее нами манипулирует. Вот об этом мы поговорим со студентами.

Ведущий: Она нас меняет? Мы мутируем?

А.В.: Мы этого не видим. Поэтому говорить об этом невозможно.

Ведущий: Вот скажите, так получилось, что я член жюри местной «Студенческой весны» в номинации «Журналистика». И посмотрел те направления, по которым мы должны оценивать работы студентов. Там нет Интернета. И того же нет в российском положении о «Студенческой весне».

А.В.: Ну, это отставание. Это тяжелое отставание. Причем, оно очень опасное. Потому что там, где появляется конкуренция… Вообще, все движет конкуренция. Конкуренция заставляет людей двигаться. Если вы создаете конкурс, или участвуете в конкурсах, но которые на самом деле не конкурентоспособны, потому что рядом в конкурсе есть вот, в частности, Интернет, ну, значит у вас осетрина второй свежести. От чего вы рискуете отравиться.

Ведущий: Пермь… один… конкурентоспособность, я так сформулирую, это конек пермского губернатора.

А.В.: Ну, надо сказать, что вот я все-таки слежу за нашими партнерами в регионах. И я хочу сказать, что, ну, наверно пермское «Эхо» входит в первую тройку наших партнеров. Я смотрю, какие вы призы берете на региональных…

Ведущий: Мы стараемся.

А.В.: Не, не, не, это вы берете призы, а нам приятно, называется. Мы очень довольны этим. Но это есть конкуренция. Это очень правильно. Просто не надо забывать, что мир стремительно меняется. И конкурировать надо не только в таких обычных и привычных областях, где уже, собственно, никто не отрицает, что «Эхо», там, Москвы, Перми – это number one, понятно. А надо уходить уже в другие области. И там тоже добиваться, в смежной области добиваться первых позиций. Но мне кажется, что это нельзя забывать.

Ведущий: Продолжая мысль губернатора. Конкуренция регионов, говорит Олег Анатольевич, и это будет в будущем. Это будет основной тренд в ближайших двух десятилетий. Имеется в виду внутри России. Как вы относитесь к этой идее?

А.В.: Ну, я, наверно, должен был бы сначала понять, что имел в виду губернатор. Потому что на самом деле я представляю себе там конкуренцию между Аризоной и Калифорнией. И как-то вижу себе плохо, в чем они могут конкурировать, кроме ВВП на душу населения. Но они не конкурируют. Все понимают, что Аризона такая, Калифорния сякая. Но, безусловно, есть уровень жизни людей. И здесь, конечно, нужно выработать набор критериев, по которому регион становится привлекательным. То есть, мне кажется, не знаю, мне кажется, регион должен конкурировать с самим собой прошлым. Было так, стало так, было так, стало так, в этой области так, стало так. Конкурировать между, я не знаю, между Пермским краем и, не знаю, Сочами, вот Краснодарским краем, ну, слишком разные. А вот с собой, скорость развития, мне кажется, что вот здесь можно выработать критерии.

Ведущий: Много вопросов на сайте задавали вам перед этими эфиром. Там, действительно, много. Подборка вопросов разных. Много из них в той или иной степени посвящено теме восприятия Перми из Москвы. Беспокоит нас этот вопрос по каким-то причинам. Не знаю, уж, почему, но беспокоит.

А.В.: Нет, ну, Москва – это же не субъект федерации. Во-первых, Москва – это столица. В Москве сидят люди, которые принимают решения. И они получают информацию… федеральные чиновники, я имею в виду, они принимают информацию о том, что происходит в вашей области, в любой другой области, в любом другом субъекте федерации в основном по официальным источникам. То есть, вот как, грубо говоря, как губернатор отчитался, или как местный министр внутренних дел отчитался перед своим министром, да, так оно и воспринимается. И неоднократно ловились на неполной информации. Мне кажется, что задача средств массовой информации, федеральных, вот мы, федеральное «Эхо», да, в том, чтобы для Москвы, как для столицы… я бы еще добавил, что Москва, ну, в известной степени международная столица, да. То есть, там много людей, которые присматриваются к России через Москву. Нам кажется, что надо найти, мы еще не знаем, как, ну вот я, собственно, этим и буду сейчас заниматься здесь эти два дня, как представлять регионы, где есть наши партнеры через «Эхо» московское, через «Эхо», через сайт, ну, через что-то. Пока нет никакой системы, нет никакой схемы. Но вот я буду советоваться.

Ведущий: Попытка подобной истории была сделана Пятым каналом. Они заявляли изначально себя как некий канал российских регионов.

А.В.: Абсолютная ошибка. И в свое время это делал, как вы помните, и ВГТРК, и я по этому поводу еще спорил с Олегом Добродеевым, что вот просто региональные новости, да, вкрапленные в структуру, они не будут смотреться. Это другая стилистика. То есть, ну, грубо говоря, другая оболочка. Для того, чтоб вы там что-то съели, это еще должно выглядеть привлекательно. А это на фоне федеральных новостей выглядит не привлекательно. И поэтому надо придумывать, в глобальном информационном мире надо придумывать конструкцию, при которой люди будут получать наиболее полную, разнообразную, объективную, максимально объективную информацию, понимая, что это не «чурнуха», и не «белуха», да. Потому что, что нас интересует в регионе? Слово Пермь в Москве это что? Это «Хромая лошадь».

Ведущий: Да.

А.В.: Сейчас это «Хромая лошадь». Это Грабовой. Сейчас это Грабовой. А, да я сейчас вот так вспомню…. И все на сегодняшний день.

Ведущий: Салман Радуев?

А.В.: Ну, это уже забыли. Вот на сегодняшний день, пожалуй, это Грабовой, поскольку сегодня, как я понимаю, решает суд, и вот еще «Хромая лошадь, поскольку предъявлено обвинение. А на самом деле это не так, и совсем не так, видимо. Я вот сейчас, едучи к вам, купил пермские газеты, там, в машине полистал. Там есть о чем говорить в Москве. Но это очень сложно. Это очень сложно. Конструкцию строить гораздо сложнее, чем в Москве говорить о Москве, и в Перми о Перми.

Ведущий: «А как же Гельман?» - спрашивают вас вот здесь в ICQ.

А.В.: Не существует. Сейчас я объясню, что значит, не существует. Существуют дискретные или, вернее, раздельные такие позиции, которые не пересекаются. Ну, да, Гельман, да, Тема Лебедев, я могу еще сказать, да, который здесь у вас, там, выстраивает всякие интересные вещи. И я это смотрю у него в Живом Журнале. Но это очень узкая история. Направлена на очень узкую аудиторию. И я бы сказал так, что эти замечательные ребята, они скорее, Москву представляют в Перми, чем Пермь в Москве.

Ведущий: Уважаемые радиослушатели, давайте начнем уже принимать ваши вопросы. Традиционный вопрос. «Насколько ваша радиостанция зависима от федеральной власти в смысле свободы слова?»

А.В.: Ну, естественно, зависима, потому что федеральная власть выпускает законы и выпускает постановления. Мы законопослушная радиостанция. И изменение законодательства, так или иначе, влияет на редакционную политику. Если под вашим лукавым вопросом спрятано то, насколько часто мне звонят разные федеральные представители власти, то часто. Вчера было четыре звонка по разным поводам. Но это такая работа. Естественно, мы заметная радиостанция. Мы, да, мы влиятельные радиостанции. Все хотят, чтобы мы, и это нормально, когда власть хочет, чтоб мы ее показывали белой и пушистой. Но у нас разная работа. И то, что, если власть вдруг по каким-то причинам перестает на нас давить, мы начинаем думать – а чё мы не так делаем-то? Чё это нас не замечают-то?

Ведущий: То есть, нормальная ситуация, когда нас ругают?

А.В.: Ну, когда ругают – да. Когда закрывают – нет. Но, когда ругают, безусловно, нас же ругает не только власть. А нас ругает и оппозиция, если хотите. Очень много претензий всегда идет, там, от, скажем, художественной интеллигенции. Не так рецензию сделали, вы не поняли мой гениальный замысел, там, спортсмены всегда недовольны. Ну, и так далее. Слушайте, это нормальная работа. Вот, когда там начинаются силовые приемы, тогда, конечно… Но это за рамками закона. И против лома нет приема. Но силовые приемы с нами закончились, если мне не изменяет память, ну, пока закончились только в 3-ем году.

Ведущий: Что называется, во след предыдущему вопросу. Вопрос следующий, почти традиционный. Собственником «Эха Москвы» на две трети является государственная структура.

А.В.: «Газпром».

Ведущий: Да. Спрашивает вас Расим: «Как удается удерживать баланс и объективность в освещении событий?»

А.В.: Длинный ответ будет, Расим. Смотрите. Первое, сначала формально. По законам Российской Федерации собственник не имеет право влиять на редакционную политику. Это впрямую записано в законе о средстве массовой информации. Это первое. Второе. По уставу «Эха Москвы», принятый собственником, в том числе, и утвержденный «Газпромом», отвечает за редакционную политику, за все про все главный редактор. Один человек. Никакой не совет, ни совет директоров, ни исполнительный директор. Это главный редактор, вот который сидит сейчас перед вами. И мы довольно туповато исполняем законы Российской Федерации и свой, так сказать…

Ведущий: Законопослушным быть выгодно?

А.В.: Ох, как выгодно. Но есть и другая история. Теперь неформальная история. «Газпром» прекрасно понимает, что наши акционеры настоящие, они сидят в Кремле и в Белом доме. Да, это очевидно, что политическая составляющая, она диктуется не «Газпромом». «Газпром» не вмешивается в политику. Я вам сейчас скажу, во что он вмешивается, как акционер. Он не вмешивается в политику, прекрасно понимая, что там когда-то там Дмитрий Анатолий Медведев был главой «Газпрома», член совета директоров «Газпрома». Понятно, что Путин тоже имеет отношение к этой замечательной организации. Поэтому здесь как-то… Вот если говорить строго, акционеры в редакционную политику не вмешиваются. У нас есть соглашение джентльменское о том, что: а) как только представители акционеров любых просят слово, мы его даем; б) моим приказом… есть такое ограничение по новостям, если выходит негативная новость про «Газпром» где-то, да, и мы ее собираемся давать, сначала делается звонок в «Газпром» акционерам, что вот, там, через полчаса мы это выдадим. Хотите комментарий дать сразу или нет? Вот это единственное ограничение. Из «Газпрома» было за… сколько уже, десять лет он уже акционер-то, между прочим, так на секундочку. С ума сойти. 10 лет. Было три звонка за 10 лет. Один звонок был по поводу того, что мы очень много давали Тимошенко по газовому контракту. Но я сказал, что нет вопроса. Приходите и говорите. И у нас, как вы знаете, стали появляться высокопоставленные менеджеры «Газпрома». Другой звонок был – не могли бы мы взять интервью у Шредера по поводу «Северного потока». Могли, могли - радостно закричали мы, потому что так он не дает. И Марина Королева бросилась к нему брать интервью. И третий звонок был совсем недавно – не согласны ли мы будем, чтоб мы вместе, как партнеры, выступали на Петербургском экономическом форуме там единым строем, потому что у них нет информац… Могли, могли – сказали мы.

Ведущий: Радостно сказали вы.

А.В.: Это то, что касается акционеров. Мы все годы, когда «Газпром» был и есть нашим акционером, прибыльные. Мы прибыльная радиостанция. И мы платим дивиденды «Газпрому». Это очень важно. Наша финансовая независимость, естественно, лежит в основе независимости редакционной. Мы не берем кредиты в Газпромбанке, и других в других банках. Мы зарабатываем больше, чем мы потребляем. И поэтому… Ну, кроме прошлого года, когда мы вышли по нулям, потому что кризис, да. Но мы все годы платили дивиденды «Газпрому». Это очень важно. Не мы на их деньги, а они на наши.

Ведущий: Алексей Алексеевич, прошу прощения, я правильно ли понимаю, что в данном случае финансовая независимость – это один из опорных столбов независимости политической редакционной?

А.В.: Ну, в нашем случае да. Хотя, конечно, мы прекрасно понимаем, что, если захотят, то и финансовая независимость не поможет. Но это, конечно, аргумент в разговоре. Мы зарабатываем на себя. Мы не берем деньги у акционера.

Ведущий: Скажите, пожалуйста, тут вопрос, может быть, насколько вы представляете ситуацию по региональным СМИ в России, кроме Москвы? Насколько серьезно ударил кризис по местным и региональным СМИ? Это вопрос Дмитрий нам.

А.В.: Очень сильно ударил кризис. И буквально, там, три дня тому назад мы обсуждали с коллегами и с министром связи Игорем Щеголевым, что нам нужно все-таки добиваться того, чтобы вот реформа налоговая реформа, которая наступает, чтобы на СМИ вот это повышение единого социального налога, оно было отложено. Потому что иначе многим придется закрываться. Просто анализ рынка показал, что, если сейчас будет увеличен налог, как для всех, вот единый социальный налог в пенсионный фонд, да, или это будет называться страховые платежи, то многие региональные СМИ либо вынуждены будут уйти под местных олигархов или какие-нибудь другие неизвестные продаться, потому что, ну, реально денег столько на рекламном рынке сейчас нет. Объективная реальность. Значит, это был последний разговор. А до этого вот я сам поднимал этот вопрос на встрече с Путиным в октябре и с Медведевым в феврале. И была команда. И Путин, недавно выступая, сказал, что вот эти налоги, этот ЕСН, страховые платежи для СМИ будут разложены на следующие пять лет. То есть, не сразу. То есть, мы спасаем… Мы выживем в Москве. Но мы как раз считаем, что в регионах должна быть большая конкуренция. И я думаю, что мы это для наших коллег сделаем. Но это тяжелая история.

Ведущий: В продолжение темы. Считаете ли вы… тут говорят о тенденции умирания печатных СМИ.

А.В.: Ну, вы знаете, конечно, печатные СМИ будут сокращаться. Дело не в том, что они стоят каких-то денег. А радио, телевидение, как бы, бесплатное.

Ведущий: Ну, на самом деле, это не так, конечно.

А.В.: Это не так. Но должен вам сказать, что я как-то привык в трендах доверять такому человеку, как Руперт Мердок. Вот Руперт Мердок считает, что 10-15 лет, и все. И мы видим, как компания Мердока постепенно уходит в Интернет, уходит в мультимедийность, сокращает газетный… Мы видим, как крупнейшие газеты уходят в Интернет. Прекращают бумагу. Ну, наша страна в этом смысле отстает. У нас огромный такой консервативный запас, когда люди консервативно, патриархально читают бумагу. Я сам читаю бумагу. Я в машине всегда читаю бумагу.

Ведущий: Поколение.

А.В.: Поколение. Это вопрос поколения, это вопрос технического обеспечения. Но в принципе, мне кажется, что, конечно, это останется как некое гурманство. Это останется, конечно, как…

Ведущий: То есть, бумажные книги и бумажные газеты станут хобби.

А.В.: Нет, я не про книги. Я про газеты, журналы, да. Это гурманство. Это будут какие-нибудь газеты такие особые, журналы, там. Газеты в 3D стали выпускать, фотографии. То есть, это не будет та газета, к которой мы привыкли.

Ведущий: Это будет показателем статуса? Вернется к тому, с чего начиналось? К 19-му веку?

А.В.: Может быть, за завтраком прочитать «Файненшл Таймс», или «Пермский комсомолец», я не знаю.

Ведущий: «Пермский» - это … Да, мы подумаем над названием. При этом, опять же, может быть, завершая этот блок. СМИ четвертая власть, пятая, никакая, канал коммуникаций? Что это сейчас?

А.В.: Да я как-то, в общем… Это же игра в слова. Это все, как говорит Слава Сурков, здесь вам не лингвистический клуб. Все власть, вы власть, СМИ власть. Но мы знаем, когда те или иные публикации приводят к изменению решений, или те или иные, скажем, информационные компании, когда ??????(неразборчиво)мейкеры, то есть, люди, принимающие решения, со словами – ах, черт! – вот это мы не увидели, да. Это правда. Но также, таким же самым образом и массовые демонстрации приводят к изменению решений. Медиа сейчас, конечно, СМИ сейчас превращаются не столько в средство информации, как в средство, как вы верно сказали, коммуникации. В этой связи то, о чем я буду сегодня, наверно, говорить студентам вот те люди, которые, скажем, ведут блоги или Живые Журналы, они практически уже становятся журналистами. Да. Не профессиональными, да. Но это же увидел и написал для всех, увидел и рассказал для всех. Субъективно, неряшливо. Но, тем не менее, да. То есть, профессия размывается. А это все коммуникация. А дальше ему отвечают на это те же люди. Вот, поэтому… мы живем в эпоху революции медиа, да, когда каждый человек: а) становится журналистом, б) становится потребителем всего, что есть, всего, что есть, всей информационной ленты. Поэтому от этого можно отмахиваться, но придется с этим жить.

Ведущий: Вопрос специфический. Я, честно говоря, себе смутно представляю, что это такое, в силу ограниченности. Спрашивает вас Егор, Алексей Алексеевич: «Что для вас московская Хартия журналистов?»

А.В.: Московская Хартия журналистов для нас – это руководство к действию. Потому что московская Хартия журналистов является приложением к уставу. В нашем уставе, уставе редакции «Эха Москвы» записано, что журналисты «Эха Москвы» признают Хартию. Ну, условно говоря, чтоб вы понимали. Например, когда принималась Хартия, там было запрещено журналисту брать в руки оружие. Мы записали, что журналист не берет в руки оружие. По какой причине? Потому что, когда подписывалась Хартия, был такой случай, что… это было во время Балканской войны. Один из журналистов отходил с отрядами не помню, кого, по-моему, боснийцев, и решил помочь нести пулемет, не знаю, ружье, не знаю, не помню, давно было. И снайпер его снял. Человек с ружьем. Не имеет право журналист брать оружие в руки. И если журналист «Эха Москвы» с этим не согласен, с пунктом Хартии, это значит, он не согласен с уставом. Это значит, что он не может быть журналистом «Эха Москвы». Ну, такая простая история. Или журналист не может быть членом партии. Это антиконституционная норма. Как это? Но в «Эхо Москвы» ни один журналист не является членом ни одной партии. Почему? Потому что, когда партия принимает решение, то журналист должен выбирать между партийным решение и профессиональным долгом. Я не хочу ставить своих журналистов перед такой дилеммой. Когда вот одна из наших молоденьких журналисток, там, Ира Воробьева, она была членом молодежного «Яблока», она пришла наниматься. Я ей сказал так - или ты выходишь, да, из «Яблока», или «до свидания». Это неважно, что «Яблоко». Коммунисты, «Единая Россия», СПС. Мне все равно. Для них главный бос я, не генеральный секретарь. Вот в чем смысл этой нормы. Хотя она вполне антиконституционная. Мы ограничиваем права.

Ведущий: А вы только что говорили, что законопослушным быть выгодно.

А.В.: Но никто же из них в суд не подал.

Ведущий: Это пока?

А.В.: Это моя оценка. Это антиконституционно. Может быть, суд встанет на мою сторону.

Ведущий: Роман, опять же, пишет нам вопрос. «Существует ли мониторинг качества программ ваших региональных партнеров?»

А.В.: Нет. Принципиальная позиция. Во-первых, мы выбираем партнеров очень тщательно. А раз мы их выбираем, мы им доверяем. Мы не занимаемся мониторингом. Мы только видим, когда они получают, как «Эхо Перми», всякие призы. И этому тихо радуемся, естественно, если к нам обращаются с советом, мы готовы помочь советом. И даже на некоторые станции по их просьбе, хотя они абсолютно независимы от нас, выезжали там наши бригады, там, Володя Варфоломеев, директор службы информации, ведущие, чтобы там провести какие-то мастер-классы, если было надо, если будет надо. Но мы не вмешиваемся в редакционную политику. У нас установлены общие некие правила контурные. Мы считаем, что это недопустимо. Это недоверие. А если вы не доверяете партнеру, ну, так зачем вам такой партнер?

Ведущий: Были ли случаи, когда вы вынуждены были расторгать отношения с собственными региональными партнерами?

А.В.: Были. Были такие случаи. Но это только потому, что наши партнеры нарушали наше соглашение по соотношению, там, московских и не московских программы, музыкальных и не музыкальных программ. Все-таки, понимаете, «Эхо Москвы» - это бренд. И когда люди по региональным станциям судят нас, мы тоже хотим, чтобы, как бы, это было соответственно. Поэтому… ну, таких случаев за, там, я не знаю, сколько, за 20 лет, наверно, было два или три всего, честно. Но это, там, ну, просто уже за рамками когда было. А так я считаю, что наши партнеры – это вполне самостоятельные радиостанции, которые должны вести вполне самостоятельную политику. Ну, с учетом тех принципов, о которых мы договаривались в самом начале, когда становились партнерами.

Ведущий: Сергей спрашивает у вас. Алесей Алексеевич, вы упомянули, что «Эхо Москвы» - это бренд number one.

А.В.: Да.

Ведущий: В Москве на сегодняшний день вы, действительно, number one?

А.В.: Что имеется в виду?

Ведущий: Ну, видимо, среди разговорных станций имеется в виду.

А.В.: Среди разговорных… Значит, в апреле месяце по комкону мы среди 55 радиостанций на втором месте. То есть, сзади нас все музыкальные, разговорные. Понимаете, речь же идет не только о количестве слушателей, хотя это тоже очень важно. Речь идет о том, что мы самая цитируемая радиостанция в России. Еще раз – самая цитируемая радиостанция. Самое цитируемое российскими средствами массовой информации. И, что самое главное, мы сравнимы с цитированием Первого канала. Первого канала, я имею в виду ОРТ, иностранными агентствами, газетами, и так далее, и так далее. И это бренд «Эхо Москвы» - это бренд. В этом смысле индекс цитирования… знаете, как в науке, какой ученый самый великий? Кого больше всего цитируют. Это известно. Недавно Путин про это сказал, кстати, вчера что ли или позавчера. Напомнил, что цитируемость – это очень важно. Вот мы – самая цитируемая радиостанция. В этом смысле «Эхо Москвы» - это бренд.

Ведущий: Продолжается прямой эфир на «Эхе». Уважаемые радиослушатели, готовы принимать ваши вопросы. Здравствуйте.

Слушатель: Алле. Добрый день. Меня зовут Елизавета Сергеевна.

Ведущий: Здравствуйте, Елизавета Сергеевна. Мне кажется, я вас знаю.

Слушатель: Да, я хотела сказать, что сначала я подумала, как по Гоголю. К нам приехал ревизор. Оказалось, видимо, совершенно не так. Это, видимо, из той оперы, когда говорят – вот она видела Ленина. Так я теперь буду говорить, что я говорила с самим Венедиктовым.

Ведущий: Спросите уже что-нибудь у самого Венедиктова, Елизавета Сергеевна.

Слушатель: Я и готова спросить. Алексей Алексеевич, скажите, пожалуйста, число слушателей по России какую цифру составляет? Я не имею в виду, там, звонят из Чикаго…

А.В.: Я понял, Елизавета Сергеевна. Отвечу вам. Значит, апрель месяц, ну, я буду говорить последние сведения, апрель месяц по Москве мы имели ежедневно аудиторию миллион две тысячи.

Ведущий: Накопленная, суточная, да?

А.В.: Суточная аудитория. То есть, ежедневная аудитория - это миллион была. Но обычно у нас там от 800 до 900 тысяч. Но в апреле был какой-то всплеск. И поскольку не во всех городах меряется, но есть такой научный мультипликатор, который нам предлагают социологические службы, по России, еще раз, по России у нас два миллиона 700 тысяч человек приблизительно. Вот это те, кто слушает. Не потенциальная аудитория. Это те, кто слушает.

Ведущий: Берем вопросы с нашего эфирного ICQ. Спрашивают вас, что вы знали про Пермь, кроме «Хромой лошади» и, соответственно, Грабового до того, как сюда приехали? И какие еще ассоциативные ряды про Пермь вы можете выстроить на вскидку?

А.В.: Ну, я первый раз в Перми. Это раз. Я был в Кирове, был в Вятке. Там, вы же знаете, что губернатор Вятки мой сотрудник, спортивный обозреватель, Никита Белых, он пермяк, как я понимаю. А про Пермь что я знаю? Я знаю, что это Молотов. Я знаю про реку Кама. Я знаю про ГУЛАГ. Я знаю про деревянное зодчество, естественно, из книг, из альбомов. И, кстати, очень рассчитываю, что у меня тут будет «окно», посмотреть книги, купить книги местных издательств про Пермь. Вот местных, не московских, а местных. Вроде, у меня там будет час времени завтра. Я такой жадный до местных издательств. Скупкой займусь. Да, в общем, как-то, знаете, Мотовилиха слышал, революционное движение в Мотовилихе, естественно.

Ведущий: И, в общем, все?

А.В.: И, в общем, все. Ну, Дягилев, конечно, да.

Ведущий: Уважаемые радиослушатели, вы получили взгляд продвинутого достаточно в информационном отношении москвича.

А.В.: Я вам скажу совсем интересную историю. Когда я вчера со своими друзьями, которые… ну, друзьями, чиновниками-друзьями, с которыми вчера встречались, говорю, что еду в Пермь. Они задумались ?????? (неразборчиво) – а это до Урала или после Урала? Это федеральные чиновники. Ну, московские. Московские, но федеральные. То есть, ну, как бы, вот… где это – до Урала или после Урала? Я тоже глубоко задумался. Но вот я, кстати, сказал вместо Урала.

Ведущий: Конечно, вместо. Здравствуйте.

Слушатель: Алле. Здравствуйте. Меня зовут Андрей. Алексей Алексеевич, по-моему, вы не отвечали вот, знаете, на какой вопрос? Почему не используется программа, которая бы пускала ??????? (неразборчиво) с секундным опозданием, чтобы блокировать мат в прямом эфире? Это ведь вам совсем не сложно.

А.В.: Отвечу. Это совсем не сложно. Но это, как вам сказать? Я вам расскажу историю, да, все-таки всегда приятна история. Когда у нас был президент Клинтон, американцы попросили поставить эту программу, потому что я сказал – мы будем принимать прямые звонки. А это было в тот момент, как раз, дело Моники Левински раскручивалось. И они очень боялись, и, как сказал, Сережа Бунтман, один звонок про Монику Левински, и конец свободе слова в этой стране. А у нас с самого начала и первый главный редактор Сережа Корзун принял это правило, что мы принимаем звонки без отслушки, без опоздания. Это такой вызов самому себе – изволь справляться. И вот американцы сказали – слушайте, давайте мы поставим вам эту программу. У нас тогда не было. 2000-й год был. Будет задержка звонков. Я сказал нет. И пусть тогда президент не приходит, сказал я. Я че-то был злобный такой, может, больной. Но я так резко с ними, сказал - нет, у нас вот так, вот люди, вот так. Ну, вот мы такие. Мы такие крутые. И президент пришел. Кстати, он мне потом сказал, Клинтон, что, да, ему доложили, что я готов рискнуть интервью с президентом, лишь бы там не менять правила «Эха Москвы». Правила «Эха Москвы» важнее. И вот правила «Эха Москвы», ну, мат, ну, что, ну они такие, ну, вот, и это ваши соседи, это наши соседи. Вот мы, как бы, не можем исключить радио из той культурной и не культурной среды, в которой оно существует. Ну, знайте, что они такие. Ну… Да пошли они, господи. Они думают, что я этих слов не знаю. Больше их знаю.

Ведущий: Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Это Елена, Краснокамск. Господин Венедиктов. Я уже несколько лет засыпаю и просыпаюсь с вашим радио. Только не понимаю, почему у вас так редко на вашем радио выступают наши коммунисты? Очень бы хотелось. Вот у вас Новодворская очень часто выступает, Немцов. А почему-то нас, коммунистов, вы приглашаете очень мало. Хотелось бы, чтобы круглые столы были с участием коммунистов. Я понимаю, что были при советской власти издержки. Меня самою дважды пытались та номенклатура партийная исключить из партии. Но, тем не менее, я с 18 лет в партии. Я придерживаюсь этих убеждений. Мне бы хотелось, чтоб на вашем «Эхе» постоянно тоже присутствовали и наши, наши члены партии, которые говорят то, что думают. Спасибо.

А.В.: Спасибо, Елена. Ну, я… всегда кому-нибудь чего-нибудь не хватает. Я, во-первых, хочу вам сказать, что вы называли Новодворскую. Она приходит раз в месяц. Проханов – четыре раза в месяц. Я думаю, что это достаточно сказал. У нас нет никакой идиосинкразии коммунистов. Коммунисты представляют мощную политическую силу. Мы считаем, что это порядка четверти избирателей. И я вам должен сказать, что по первой же просьбе Геннадий Андреевич Зюганов, Иван Иванович Мельников у нас в эфире. Вот у нас с ними такая договоренность, с лидерами. Вам надо – позвоните и придите. Совсем недавно мы устраивали и продолжаем устраивать и круглые столы, и «Клинчи» с коммунистами. Я думаю, что это у вас, Елена, я понимаю, такое вот восприятие, потому что все-таки это четверть. Это не 100 процентов и не 80. Но я хочу вам сказать, что каждый раз, когда у нас представлены зрения других партий, в число этих других… вот, знаете, как у нас вот планерки, я вам скажу. Вот что-то происходит, там, условно говоря, демонстрация 1 мая. Я говорю всегда - что, кого? «Единая Россия», коммунисты, Жириновский, «Справедливая Россия», правая оппозиция. Пять человек обязательно. То есть, одинаково. И в этом информационная политика Эха Москвы. Ну, а что касается разных идей и взглядов, ну, послушайте, естественно, что без того, чтобы представлять коммунистические взгляды на «Эхе» мы не можем обойтись. Иначе мы тогда не радио, а политическая, не знаю, партийная пресса. Так не может быть.

Ведущий: Естественный вопрос вдогонку. На кого идиосинкразия есть?

А.В.: На фашистов. На фашистов в том смысле, в каком их определил Нюрнбергский трибунал. Вот тех, кого Нюрнбергский трибунал повесил, вот их духовных детей я не позову. Потому что потом, как бы, придется долго отмывать радиостанцию. Это абсолютно явно заявленная, мы не лицемерим, вот это заявленная позиция. Те люди, которые говорят о превосходстве одной нации, которые предлагают… любой, любой, которые предлагают за счет этого уничтожать другие нации, да, или их сегрегировать – это фашисты. До свидания. Ну, вот у них есть другие средства массовой информации.

Ведущий: Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Яков. У меня вот к Алексею Алексеевичу вопрос, ну, и благодарность, я не знаю, там, вам, Олег, или всем. В принципе, радиостанция в Перми за последние четыре года, как мне кажется, стала, ну, намного интереснее и лучше. Я просто не переключаюсь…

Ведущий: Спасибо огромное. Мы будем работать.

Слушатель: И, Алексей Алексеевич, скажите, у меня вопрос, может быть, не очень такой, не знаю, там, в тему не в тему. Образование вот ваше. Уже много раз ??????? (неразборчив) говорили о том, что вы историк. Образование именно историческое, оно к вашей, скажем так, вот к сегодняшней деятельности, оно как-то влияет? Ну, смысл в чем. Мы на разных людей учимся, на разные профессии. А потом, собственно, становимся другими совсем людьми, и там можем заняться другими профессиями. Как историческая наука на вас повлияла в вашей профессии?

А.В.: Спасибо большое. Я только сделаю одну поправку. Все-таки, согласитесь, что я не просто историк. Я учитель истории. Это разные профессии на самом деле, разные приемы и навыки к этому есть. Но, если говорить о исторической части моего образования, потому что была историческая часть, была педагогическая, так вот у меня был очень сильный, хороший преподаватель в моем институте, в московском педагогическом, такой Владимир Борисович Кобрин. Если вас интересует, он про опричнину написал. Найдите, почитайте. Очень интересно. Так вот, он научил меня работать с документами. Это, может быть, звучит несерьезно. Но когда мы молодые приходили и говорили - а, вот. Он говорит – а где вы это прочитали? А в этой книге прочитали. А это автор придумал – говорил он. А документ какой? ???????? (неразборчиво) То есть, первоисточник. Он научил меня работать с информацией. На самом деле документ – это информация. Да, не полная информация. Но это информация. Он учил меня различать авторов документов. Кто является автором информации. Кто писал? Княжеский дружинник писал – говорил он. Ну, ты ж понимаешь, княжеский дружинник писал. Что он мог там написать? Боярский сын. А вот в монастыре, который они разгромили, там остались лета? Ну, посмотри, да. То есть, сравнивать разные источники – это тоже мое историческое образование. Но это вот только благодаря Владимиру Борисовичу Кобрину. И, естественно, что для меня сейчас, когда там молодые приходят на «Эхо», я им все время говорю - один источник, даже самый любимый, недостаточен. Цитирую Владимира Борисовича Кобрина. Цитирую своего преподавателя истории тому уже, сами можете представить, сколько там … 35 лет тому назад.

Ведущий: Я позволю себе подлизаться к большому босу, так сказать, подольститься практически. Поскольку образование у меня тоже историческое. Только хочу сказать. Яков, на самом деле, способность переваривать и обрабатывать совершенно гигантские объемы информации, любые фактически, без ущерба для собственного мозга, вот это для меня следствие исторического образования.

А.В.: Да, это такая педантичность в разборе источников информации.

Ведущий: Последняя часть нашего эфира. Давайте я сначала про планы спрошу. Очень много вопросов, Алексей Алексеевич, по ближайшим планам большого «Эха». Что планируете?

А.В.: Ну, новость только для пермяков. Еще она не объявлена была нигде, и в большом, как вы говорите, «Эхе» тоже. Мало кто даже в редакции об этом знает. Возвращается Матвей Ганапольский. С осени, ну, я думаю, с середины августа, поскольку у нас юбилейный год, 20 лет, Матвей будет вести «Утренний разворот» две недели из четырех в месяц. Так мы с ним договорились.

Ведущий: Пара есть?

А.В.: Пара… два кандидата – Таня Фельгенгауэр и Ира Воробьева. Пока я вижу так. Это новость для вас.

Ведущий: Это разворотная…

А.В.: Это разворотная пара. Ну, плюс, конечно, он будет вести передачи, плюс, конечно, он будет делать реплики. Я говорю о вот таком месте. Ну, о новости, короче говоря.

Ведущий: И еще про разворотные пары, наверно, вопрос, которым вас… постоянно вас спрашивают и в Москве. Спрашивают очень много про пару Александр Плющев – Тоня Самсонова.

А.В.: Это будет вторая большая пара. Еще две недели – понедельник - четверг… вторые две недели будут вести, скорее всего, Александр Плющев и Тоня Самсонова. Я их возвращаю, как дурачка и пионерку.

Ведущий: Это хорошо. Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Владимир. Алексей Алексеевич, обожаю вашу радиостанцию. Присвоил бы и по гимнастическим оценкам 9,95.

А.В.: Так, давайте про 0,5. Я понял вас.

Слушатель: Вот разрешите по поводу радиостанции одно мнение, одно предложение, если можно.

А.В.: Давайте, давайте.

Слушатель: Значит, мнение. Вот у вас есть военная передача, «Военный совет», по-моему, называется.

А.В.: Да, верно.

Слушатель: Вы знаете, мне кажется, к сожалению, что она не очень удачная в том плане, что в основном зовут крупных военных чиновников, но, естественно они в более менее радужных красках говорят. И ведущий, мне кажется, задает довольно комплиментарные вопросы. То есть, реального положения дел в России, как военной державы, получить довольно сложно. Вот если бы, предположим, призывали независимых военных экспертов, то мне кажется, передача получилась бы и компактнее, и интереснее. Вот это мнение.

А.В.: Понятно. Давайте я попробую вам возразить. Значит «Военный совет» мы делаем совместно с министерством обороны. Идет реформа. Кому-то она нравится, кому-то она не нравится. Мы просили министра… я просил министра Сердюкова о том, чтобы как раз люди, которые принимают решения, приходили, излагали свою мотивацию. Вы можете с ним быть не согласны. Задача этой передачи - рассказать о том, что они думают и что они хотят делать. Поэтому призываются лучшие военачальники. Они не все умеют хорошо говорить. Это правда. У них другая работа. Но я вам должен сказать, что вот сейчас, как бы, опережая вас, вы уже видите, пошли командиры бригад. Пошли командиры дивизий. Будут командиры батальонов. Уже когда реформа пойдет. Понимаете? Мы сначала показали, в этом была задумка, то, что они хотят. А теперь мы будем показывать, что получается и не получается. Это первая часть ответа. И, кстати, я вам хочу сказать насчет «не получается». Ну, честно говоря, я думал над этой передачей, как передаче имиджевой. Ну, вот с министерством обороны «Эхо Москвы», вообще, чума. Значит, эта передача в своем секторе занимает второе место среди всех других радиостанций на протяжении уже двух сезонов. То есть, зимы и весны. То есть, люди слушают. В Москве, во всяком случае, мы меряем. То есть, им это важно. Они слушают, потому что это им важно. Это первая часть ответа. Вторая часть ответа. Я принимаю вашу критику. Но я хочу вам сказать, что не «Военным советом» только исчерпывается военная тематика на «Эхо Москвы». Как вы знаете, у нас и в других передачах, и в «Клинче» довольно часто, и в передаче «Народ против» выступают независимые военные эксперты. И третье. Вы говорите о ведущем. Слушайте, один из ведущих Анатолий Ермолин, это тот самый офицер главного разведывательного управления, который взял Арзамас-16 во время тренировок. Понимаете? Это человек, которого… «лапшу» ему не повесишь. Он в этом смысле очень боевой офицер. И там, где он служил, не все можно говорить, как вы понимаете, ему «лапшу» не повесишь. Бунтману можно, мне можно. А Ермолину нельзя. Поэтому вы меня, конечно, извините. Вот передача «Военный совет» имеет целью рассказать о том, что происходит. Другие передачи о том, что нужно делать.

Ведущий: Я не могу не задать вопрос про клетчатую рубашку. Их три версии, Алексей Алексеевич.

А.В.: Ну, вот я в ней.

Ведущий: Да. Свидетельствую. Алексей Венедиктов в клетчатой рубашке. Спрашивают вас: «А я один раз, - пишет нам Анатолий, - видел Алексея Венедиктова в белой рубашке на фотографии».

А.В.: На свадьбе, наверно.

Ведущий: Возможно, возможно.

А.В.: Я вам расскажу историю. У меня, когда ребенок пошел в первый класс три года назад, естественно, ему мама, она белую рубашку надела. На что ребенок… это первый класс в первый раз, он сказал - мама, ты что, не знаешь, что мы, Венедиктовы, ходим в клетчатом.

Ведущий: Вот так вот, уважаемые радиослушатели. На самом деле желаю вам, чтоб вы ходили в любом, но вам это нравилось. В студии «Эха» был Алексей Венедиктов – главный редактор большого «Эха».

А.В.: Спасибо.

Ведущий: Мы рады приветствовать его в Перми. Естественно, не переключайтесь с нашей волны. Всем до свидания. Не переключайтесь.