Программы / Дневной прямой эфир

Ведущий: Продолжается дневной эфир на пермском «Эхе». В студии Юлия Хлобыст. Добрый день. 15 лет существует в России институт уполномоченного по правам человека. Соблюдение одних прав имеет позитивную динамику. Другие переживают явный регресс. Категория - хорошее, плохое, удовлетворительное, неудовлетворительное, на мой взгляд, не имеет здесь смысла в плане оценки. Но, тем не менее, не говорить об этой проблеме мы не можем. Поскольку явление нарушения прав человека, к сожалению, увы и ах, существует. И сегодня гостем нашей программы ожидается Уполномоченный по правам человека в Пермском крае Татьяна Ивановна Марголина. Татьяна Ивановна появится через несколько минут буквально у нас в студии. И пока у нас такое вот небольшое ожидание, вынужденное и незапланированное, я назову телефон прямого эфира 261-88-67. Эфирное ICQ 404582017. Наконец-то Татьяна Ивановна Марголина подъехала. Мы извиняемся за вынужденную задержку. Но, тем не менее, это жизнь, такое бывает. Добрый день, Татьяна Ивановна.

Татьяна Марголина: Добрый день. Я очень извиняюсь. Также прошу прощения. У меня родилась такая поговорка - нече на пробки пенять. Наверно, в данной ситуации…

Ведущий: Надо раньше выезжать.

Т.М.: Да.

Ведущий: Я, по сути дела, проанонсировала, уже нашу с вами встречу, говоря о том, что оценивать в категориях удачно, неудачно прошел предыдущий год в части защиты прав человека, хорошо, плохо, удовлетворительно, неудовлетворительно, наверное, нельзя. Но, тем не менее, поскольку проблема существует, есть такие проблемы в нашей жизни, то и не говорить мы о них не можем. Но, прежде, чем мы начнем говорить о вашем ежегодном докладе, который вы представляете, как Уполномоченный по правам человека в Пермском крае, я хотела бы задать несколько технических, что ли, вопросов, которые всегда, ну, мне кажется, возникают. Вот скажите, пожалуйста, Татьяна Ивановна, как вы знакомитесь с проблемами? Помимо того, что существуют письма, какие-то письменные обращения, может быть, какие-то устные заявки, телефонные звонки, ездите ли вы сами на места? И не получается ли так, что, приехав туда, вы видите, что все хорошо и красиво, а потом появляется такой вот некий доктор Хренов, да, как в Иваново, который все эти иллюзии разрушает?

Т.М.: На самом деле вы совершенно правы в том, что мое ощущение иногда, а иногда и выводы, это, в том числе, моя компетенция, строится, конечно, прежде всего, на анализе тех обращений и жалоб, которые идут от людей. Ко мне обращаются люди, чаще всего, тогда, когда их проблема не решена органами власти или даже надзорными органами. Но кроме этого выездные приемы. И мы стараемся каждый год две трети районов охватить теми или иными формами нашего присутствия, если можно так сказать. И это такой барометр отношений граждан и, например, местных администраций. Барометр того, как работают наши региональные или даже федеральные законы. Это очень важная, на мой взгляд, информация. Но и не только это. И средства массовой информации тоже иногда несут очень такие тревожные сигналы, которые требуют внимания и специального изучения. Поэтому источников много. Из них, действительно, складывается… учитывая что Уполномоченный по правам человека смотрит через призму конкретного человека, отдельных категорий людей. Даже не столько с точки зрения выделенных средств, построенных каких-то материальных объектов, а именно с точки зрения интересов отдельных людей. Но особо пристально я смотрю на тех, которые по определению менее социально защищены, которые находятся в местах, например, изолированных, необязательно принудительного содержания, ну, например, в интернатных или длительное время живут, находятся в государственных учреждениях. То есть, степень их свободы несколько ограничена или ограничена вообще. Поэтому данная категория людей, естественно, становится таким предметом более внимательного отношения оценки ситуации с их положением в этих учреждениях, специальной оценки.

Ведущий: То есть, показухи здесь, по сути дела, здесь устроить нельзя. Ну, для вас. То есть, вас здесь не провести.

Т.М.: Конечно. Я еще раз повторюсь, я основываюсь на текстах. И эти тексты несут, действительно, проблемы. Они иногда излишне эмоциональны. Это действительно есть, поскольку люди живут этими болями, горестями, несправедливостью. Но, тем не менее, даже в текстах видны совершенно конкретные факты. И нам только очень важно выяснить причины, почему человек страдает. В результате того, что должностное лицо действительно по действующему законодательству не может решить его проблему? Не хочет решить эту проблему? Не знает действующего законодательства это должностное лицо? Вот выяснение этих причин заставляет меня дальше действовать уже в разных ситуациях по-разному.

Ведущий: Вот, кстати, насчет дальнейшего действия. Причины выяснить – хорошо, понятно. Но какими рычагами вы пользуетесь, чтобы эти причины устранить? Это ведь тоже важно.

Т.М.: Вы знаете, иногда достаточно обращения внимания на эту проблему, проблему конкретного человека должностное лицо более высокого уровня, например главы муниципального образования или поселения, если относится эта проблема к действиям структурного подразделения этого органа самоуправления. Иногда требуется просто-напросто прокурорский надзор или надзор любой другой структуры государственной. У нас вообще выстроена последние годы новая система государственного надзора отраслевая. И в образовании, и в социальной сфере, и в жилищных вопросах, и медицине. Здесь, мне кажется, очень важны контакты, сотрудничество уполномоченного с этими надзорными органами. То есть, сигнал, который пришел ко мне от человека, является причиной того, что мы вместе выезжаем в учреждения, в район, в территорию, где это происходит, и для того, чтобы на месте разобраться, и если необходимо, использовать административный ресурс и, например, методы надзора прокуратуры. И это очень важно и действенно, поскольку не надо, чтоб человек писал в разные места. Если он обратился ко мне, то очень важно использовать это сотрудничество для того, чтобы действительно решить вопрос. Но вот если системное нарушение, то есть, причина этому - неправильно сформулированная конкретная статья конкретного нормативного акта, и тогда обращение, например, к председателю правительства Пермского края, обращение на то, что это не соответствует, и иногда законодательство федеральное иногда реально нарушает, или ограничивает права людей, приводит к тому, что после обращения эта статья корректируется по иному. И право восстанавливается в результате реагирования правительства. Я должна сказать, что в прошлом году были две такие системные проблемы, которые были решены нормально без всякого напряжения. Само обращение внимания позволило восстановить там права инвалидов, например. А иногда это требует…И помните прошлый год? Он был очень напряженный в социальном плане, потому что проходила процедура монетизации льгот ЖКХ, социальные проездные. Все это было сложно. Я могла бы по итогам того напряжения, что было, например, сказать, дать, допустим, неудовлетворительную оценку. Но мне было очень важно две вещи. Одна позитивная, одна негативная. Позитивная в том, что вот это непонимание людьми подобных решений вылилось в такие цивилизованные процедуры. Представители ветеранской общественности, женской - они все были включены в рабочую группу Законодательного собрания, и шаг за шагом, неделю за неделей законодательство региональное корректировалось с учетом интересов проживающих ветеранов и инвалидов. И, в конце концов, мы зафиксировали ситуацию, что все проблемы по монетизации были сняты. Есть еще одна проблема, которая требует исследования. Это сам порядок получения этой льготы. Но это уже не то, на что, прежде всего, жаловались люди. На то, что они реально не могли произвести выплаты с учетом их доходов по той схеме, которая предлагалась региональным законодательством.

Ведущий: Вас не обвиняют, извините, Татьяна Ивановна, вот благодаря такой дипломатии, вас не обвиняют в том, что вы ведете такую вот тихую дипломатию, а не поднимаете шум, так сказать?

Т.М.: Вы знаете, в той ситуации еще дополнительно усиливать проблему просто не было необходимости. Это был очевидный всплеск недовольства и раздражения людей. И усиливать то, что было очевидно, наверно, неправильно. Иногда даже не такое массовое возмущение не позволяет мне, например, сразу выходить в публичное пространство. Ведь мне очень важно, если проблема системная, мне очень важно, чтоб те, от кого зависит это решение, сделали это с пониманием. И вот эта система аргументации, эта система того, чтоб люди действительно это сделали не на один день ради того, чтоб шум сник, а для того, чтоб они это сделали с пониманием и на все оставшееся время, вот это ведь важнее. В данном случае я зафиксировала какой-то сигнал, нарушение. Мне очень важно, даже если люди уже в такой ситуации, что видеть не хотят тех или иных должностных лиц, наверно, очень важно все равно не только там текст закона или нормативного акта изменить. Очень важно, чтобы отношения между людьми были восстановлены. А для этого, мне кажется, очень важны вот эти процедуры переговоров, решения вопросов. Я всегда вижу, с каким уважением начинают относиться должностные лица после прошедших переговоров или работы в совместной рабочей группе, когда они видят, как аргументировано высказывают свою позицию представители той или иной группы населения, руководители инициативных групп или общественных организаций. Они действительно знают проблему. И они встают вровень с представителями того или иного уровня власти, и очень убедительны в своих аргументах. Мне кажется, что вот та практика, которая была по восстановлению нарушенных прав, она очень важна. Но… И вот это второй вывод прошедшего года. Мы вновь зафиксировали, что при принятии социально значимого решения не были проведены процедуры согласования этих решений заинтересованными, как принято говорить, клиентскими группами. То есть, нет у нас этой сегодня практики, уставного требования Пермского края. Оно не выполняется, хотя в уставе зафиксировано – любое социально-значимое решение, прежде, чем быть принято, должно пройти обсуждение с населением или заинтересованными группами. Не создали мы такие механизмы принятия решений. Сама установка, что решение непопулярно, зачем его обсуждать. Вот, на мой взгляд, это в корне неверно. Люди сегодня с пониманием относятся к необходимости, если она, действительно, доказана. Но, осознавая эту необходимость, они готовы предлагать разные варианты. Иногда, кстати, не тот единственный, который приходит в решении. И вот то, что у нас нет этой культуры совета с населением, информировании их до принятия каких-то решений, это, на мой взгляд, по-прежнему очень серьезная проблема Прикамья.

Ведущий: У нас на связи слушатель. Добрый день.

Слушатель: Добрый день. Здравствуйте, Тамара Ивановна. Бессонов Алексей. Уважаемая Тамара Ивановна…

Т.М.: Вы меня опять зовете Тамарой. Каждый раз.

Слушатель: Виноват. Вы знаете, ваш институт в условиях России, он и не может состояться. Почему? Он взят с другой культурно-правовой среды. Простой пример. Сравните поучения Мономаха 12-й век и Макиавелли государь. Мы были первые, кто приняли кодекс Ярослава, где не было смертной казни, и так далее. Мы другая культурная, историческая и правовая среда.

Ведущий: Спасибо, Алексей Борисович.

Т.М.: А вы знаете, я с вами не соглашусь, что это не наша культура. Вот просто-напросто не соглашусь. У нас издавна всегда был посредник между обиженным и между власть имущим, например, царственной особой. Челобитная, там, это может быть формат челобитных, там, между прочим даже в кабаках в России были люди, умеющие писать, которые вот всех обиженных собирали и от их имени писали жалобы на царствующие особы по поводу несправедливости, которая осуществляется относительно конкретных лиц. Такое было. К сожалению, в России усиление того или иного человека в их взаимоотношениях с властью необходимо в отдельных случаях. Ведь, действительно, если человек не может решить какую-то проблему, рядом с ним появляется либо уполномоченный по правам человека, либо прокуратура. Кстати, у нас ведь не единственный институт защиты прав человека уполномоченных. У нас есть другие вещи. К сожалению, это тоже некая традиция российского менталитета и сообщества, что сам человек не всегда в состоянии самостоятельно решить свои проблемы в отношении с должностным лицом или властью. Ему действительно нужно усиление. И эти институты защиты, разные, в том числе, и уполномоченных, на мой взгляд, сегодня необходимы. Потому что реагирование должностных лиц… я хотела бы вам сказать о том, что вот 10 лет в этом году будет этого института.

Ведущий: В Пермском крае.

Т.М.: Это, действительно, очень молодой институт в Пермском крае, да. Но я не видела ни одной еще реакции должностного лица, который не отреагировал бы на обращение уполномоченного. Другое дело, что иногда бывают формальные ответы. Но хорошо, что в законодательстве Пермского края сегодня есть административная ответственность должностного лица, если он отвечает не по существу, там, или формально отвечает. На мой взгляд, поскольку всегда будут люди, которые по причине своей, например, не того уровня правовой культуры, не знает, действительно, это должно быть или не должно быть. Вот пока есть такая категория людей, которые самостоятельно не могут осуществить свое восстановление или просто реализацию своего права, значит, эти институты могут и должны быть. И так же, как они в Европе, более 200 лет существуют, в России только начинают быть, мне кажется, они все-таки и в нашей традиции, к сожалению, и имеют перспективу.

Ведущий: Ну, ради справедливости, наверно, добавлю, что и в Европе не так все хорошо с соблюдением прав человека. То есть, не надо тут говорить о том, что, значит, у нас вот повсеместно нарушается, а там все в шоколаде. Нет, конечно же, не так. Я думаю, что мы в течение всей нашей программы мы будем говорить, как бы, и об общих каких-то принципах, да, существующих в этой системе, в сфере. И потом переходить на частности. Вот я сейчас как раз хочу и сделать такой переход. Перейти непосредственно к докладу, который вы подготовили вот по итогам работы в 2010-м году. Вот в предыдущем или в предпредыдущем докладе была такая некая «бомба», когда вы… ну, она буквально разорвала все медиа-сообщество, какие-то властные структуры, когда вы объявили проблему стерилизации женщин в психоневрологических интернатах. Будет ли «бомба» в этом докладе вот за 10-й год?

Т.М.: Ну, во-первых, я должна сказать, что эта «бомба» была не в ежегодном докладе, а в специальном докладе. Есть еще такой форма реагирования на какие-то массовые или грубые нарушения прав человека. И скажу вам, что, как бы, в информационном пространстве больше звучала проблема именно эта, стерилизации, которая, на мой взгляд, за вот прошедшие эти два года адекватным образом не определена в Пермском крае на уровне, например, судебного решения. Но там была более широкая проблема. По сути, беззащитности и бесправия людей, которые находятся всю жизнь в интернатах, в психоневрологических интернатах. Должна сказать, что, фиксируя в прошлом году, что стали приниматься специальные меры по улучшению условий проживания людей в этих интернатах, в этом году, по итогам 10-го, я вновь обращаю внимание на интернаты, поскольку увеличивается количество жалоб психоневрологических больных на отношение к ним, на питание по отношению к ним, на то, что ограничиваются их права. И даже в этом году я обращаюсь с просьбой к прокуратуре, чтобы в течение года пациенты, проживающие в этих интернатах, были под таким плановым текущим контролем прокуратуры. Но, если вы говорите о сенсациях и «бомбах», в прошлом году такого, как бы, сенсационного не было. Но проблемы есть.

Ведущий: Может, оно и к лучшему, что вот прямо вот такого…

Т.М.: Ну, я думаю, да. Хотя должна сказать, что были грубейшие нарушения прав проживающих в центре «Очер». Это те люди, которые имеют статус беженцев. Может быть, это не стало предметом пристального внимания пермяков. Оно стало предметом международного внимания.

Ведущий: СМИ освещали, однозначно.

Т.М.: Да, да, да. То есть, проблема там начала урегулироваться, но все еще стоит на контроле. И последний случай то же самое с одним из проживающих там требует опять… потребовал международного внимания. Но ведь, понимаете, когда есть система реагирования на то или иное нарушение… почему я говорила о том, что в социальном плане был год напряженным, но в результате совместной работы с общественностью, все было урегулировано. Вот когда есть эта система адекватного реагирования, и есть гарантия восстановления, тогда, наверно, это одна ситуация. А в той ситуации, о чем говорили вы, приводя пример по интернатам, в тот момент там, действительно, по сути, управления цивилизованного не было интернатами. Поэтому допускались такие вопиющие нарушения. Вот в этом случае, когда нет нормального реагирования, когда имеющиеся вопиющие нарушения прав человека не воспринимаются руководством или учредителями, как, действительно, серьезная проблема, вот в этом случае нужны действительно и публичные меры обращения внимания, и заключение уполномоченного.

Ведущий: Вопрос, поступивший на ICQ. «Добрый день. Есть какие-нибудь объективные данные? Например, сколько процентов обращений в 10-м году закончилось положительными решениями?» Тоже, кстати, о докладе.

Т.М.: Ну, я должна сказать о том, что 35 процентов по жалобам, которые были в 10-м году, завершились положительно. Это высокий процент. Потому что мы пока ориентируемся на то, как в других регионах и в других странах. То есть, в Европе от 13 до 20 процентов считается благополучным вариантом разрешения проблем. Часть выявленных нарушений будут решаться еще и в этом году, а некоторые в последующем. Особенно сложные нарушения прав человека, например, незаконное применение физической силы или даже пытки, они вообще по практике, которая идет, длятся в расследовании своем, к сожалению, не один год. Потому, надеюсь, что еще часть обращений будет решено положительно. Но это требует еще времени, прежде всего. И, к сожалению, неоднократного внимания, в том числе, уполномоченного.

Ведущий: Хотела попросить назвать вас три проблемы, которые, на ваш взгляд, сегодня серьезно стоят перед правозащитниками, да, в области защиты прав человека. Но можете назвать и больше. Вот, как вы считаете, какие сферы у нас сегодня страдают больше всего от отсутствия защиты прав?

Т.М.: Вы знаете, у нас по-прежнему не имеют гарантии крыши над головой люди, которые по разным причинам оказываются без таковой. То есть, люди, выселенные по решению суда из квартиры, люди, вернувшиеся из мест лишения свободы, люди, у которых сгорел дом. То есть, получить временную крышу над головой в Пермском крае по-прежнему проблема. Я считаю, что вообще право на жилище - это одно из основополагающих прав. И то, что сейчас в крае не создана система оказания экстренной помощи таким людям и семьям, на мой взгляд, это очень серьезная проблема. Вообще, жилищные права по-прежнему вышли на первое место и вот этим акцентом, о котором я говорю. Но есть еще одно. Опять же, у нас не определены меры, гарантированное государством право людей социально незащищенных или особой категории на получение гарантированного им по федеральному законодательству жилья.

Ведущий: То есть, это то звено цепочки, которое, по сути дела, рвется в этом случае.

Т.М.: Да. То есть, сегодня ответственность поселений за то, чтобы дать жилье малоимущим гражданам, чтобы дать жилье очень уважаемым категориям людей, таким, как ветеранам, участникам боевых действий, и это инвалидам. В том числе, семьям с больными хроническими заболеваниями. Эта проблема в системе не решена. И поэтому я ее называю, в первом случае, у поселения нет денег.

Ведущий: Раз.

Т.М.: А все. А искать варианты, как это решить, то есть, отношения между муниципалитетом и поселением по поводу того, что на это должно выделяться финансирование, и хоть какие-то подвижки должны быть, этого нет. Так же, как на местном уровне нет, по сути, маневренного фонда, куда временно, опять же, можно поселить.

Ведущий: А подсчитывал ли кто-то вот эту вот сумм? То есть, какая необходима на решение этой проблемы.

Т.М.: Вот, когда я говорю, что нет системы, вот это относится к этой категории. То есть, те люди, которые обращаются ко мне с жалобами, естественно, это далеко не все нуждающиеся. Вот поэтому сейчас я делаю запросы на уровень поселений с тем, чтобы посмотреть, какая потребность в этом есть сегодня на местном уровне. Но этот вопрос, который требует сегодня и анализа, и предложений другого варианта решения. Хорошо, что у нас хоть по одной из категорий, которая на этом уровне ответственности была, вопрос решился специальным указом президента. У нас там в этих очередях стояли участники Великой Отечественной войны. Вы знаете, что последние два года специальным указом президента Российской Федерации эта проблема фактически решается и решилась. А вот другие остались, как стояли, так и стоят. Итак, жилищные права, я уже сказала, что это серьезная проблема. И второе – я выделаю проживающих в наших интернатных учреждениях людей, которые там живут всю жизнь, больных людей. И третье – это проблема незаконного применения физической силы и пытки в наших местах принудительного содержания.

Ведущий: Три проблемы назвали вы в прошлом году, основные.

Т.М.: Нет. Я бы еще добавила. Вот я назвала проблемы, которые не были, на мой взгляд, урегулированы в достаточной степени, хотя они звучали и в предыдущий год. Но есть одна проблема, которая достаточно остро зазвучала только в прошлом году.

Ведущий: Какая?

Т.М.: Это проблема заработной платы бюджетникам. И, пожалуй, впервые за многие годы бюджетники у нас вышли даже с протестными действиями по фактам несвоевременной и неадекватной, по их мнению, заработной платы.

Ведущий: На какой стадии решения сейчас эта проблема? Опять путь переговоров?

Т.М.: Безусловно. Потому что, на мой взгляд, недостаточно полная информация была у учредителей по тому, что в реальности происходит, например, в образовательных учреждениях. И анализ причин, почему заработная плата учителей в целом ряде образовательных учреждений стала меньше, чем они за ту же работу получали в предыдущий год, на мой взгляд требует очень внимательного анализа. И я очень надеюсь, что встреча рабочая, которая после протестных действий была запланирована председателя правительства и учительства в лице профсоюза, скорее всего, отраслевого, а, может быть, и других, что она, действительно, пройдет. Нам действительно надо понять. Вот у меня, например, очень много обращений из конкретных образовательных учреждений, которые говорят просто о том, что субъективно определяется заработная плата конкретным директором. То есть, там просто элементарные нарушения. Отсутствие каких-то типовых положений о том, как должны распределяться стимулирующие выплаты. А ведь новая система оплаты произошла. Поэтому нам и по этим конкретным образовательным учреждениям надо определяться, и все приводить в соответствие. А с другой стороны еще и еще раз взвесить возможности, достаточны ли сегодня фонда оплаты труда, чтобы эта стимулирующая система действительно заработала эффективно, поддерживая тех, кто действительно может быть более успешен, чем другие. То есть, этот вопрос, который требует специального внимания и внимания уж точно не на улице. Он требует вот в таких встречах с экономистами, если угодно. Просто у нас есть образовательные учреждения и целые города, где эта проблема была снята, по повышению норматива подушевого финансирования. А в других территориях это не произошло. А нам важно, чтоб каждый учитель рассчитывал на адекватную форму заработной платы.

Ведущий: У нас звонок. Добрый день. Вы в прямом эфире. Как вас зовут?

Слушатель: Добрый день. Меня зовут Александр Иванович. Во-первых, большое спасибо за, я понимаю, очень сложную кропотливую, но нужную работу, которую проводит Татьяна Ивановна и ее аппарат. И небольшой вопрос. Татьяна Ивановна, как быть в такой ситуации? Жена, кроме того, что стаж работы, награждена была одним из министерств еще СССР, имеет право на дополнительную оплату по ЖКХ. Но в удостоверении наградном стоит месяц, год, номер приказа, нет даты. Ну, допустим, там 17 -е число не стоит. Службы, которые начисляют все это, не принимают эти документы. Как быть? Человек работал, и, в общем-то, наверно заслужил.

Ведущий: Спасибо. Достаточно конкретный вопрос.

Т.М.: Я думаю, что тут два варианта. С одной стороны, скорее всего, это в территориальном управлении происходит. Вы проконсультироваться по этому поводу… очень квалифицированные специалисты работают в министерстве социального развития. И, как бы, просто проконсультироваться, насколько правомерны действия эти – раз. Если же потребуется документальное подтверждение дополнительное, то запрос архивный может быть еще сделан. Но, еще раз, я не вижу конкретного документа ситуации. Но, как минимум, два варианта. К специалистам министерства социального развития за консультацией – раз. И второе - архивную справку, подтверждающую еще из других источников этой награды.

Ведущий: Вернемся к докладу. Вот в вашем докладе одним из первых пунктов мониторинга соблюдения прав человека стоят политические права. Год уходящий для России, и Пермь не исключение, стал годом потери, если хотите, прямых выборов мэра. Вы считаете это нарушением политических прав человека?

Т.М.: Вы знаете, нарушением я это назвать не могу. Но вот с точки зрения ограничения политических прав, я считаю, что это, скорее всего, является таковым. И ссылаюсь в этом не только на, как бы, свое ощущение или мнение, но ссылаюсь в этом своем выводе на решение конгресса муниципальных образований Европы. То есть, мы, ратифицировав хартию Европейскую о местном самоуправлении, сегодня прекрасно понимаем, для любого местного самоуправления этот конгресс – это его решения, это то, что определяет норму, стандарт развития.

Ведущий: Но, тем не менее, многие европейские страны снова переходят на прямые выборы.

Т.М.: Вот я про то и говорю, что там как раз были рекомендации внимательно отнестись к этим процедурам, имея в виду, что есть практика и та, и другая. Я, например, считаю, что, если, опять же, всегда встаю на позицию конкретного человека. Если у меня было это право прямого влияния на общую политику города через выборы конкретного руководителя города, и его не стало, то это моно трактовать, как ограничение политического права. Ежели бы это вновь принималось, сам механизм выборов, наверно, это, действительно, был бы выбор и горожан, и думы, и так далее, и так далее. Но у меня это уже было. Обращаясь к практике европейских стран, где и то, и другое есть, но в последние годы идет тенденция возвращения прямых выборов и усиления именно местного самоуправления… Эксперты говорят о том, что раз эта тенденция начала, наверно, она коснется и других стран, в том числе, Россию.

Ведущий: То есть, какие-то действия по возвращению этой практики будут предприниматься и у нас, в том числе, и с вашей стороны.

Т.М.: Понимаете, с моей стороны комментарии, экспертные оценки представлены. В том числе, в ежегодном докладе. Свое мнение на общественных слушаниях в городе Перми по этому вопросу я тоже высказывала. Я считаю, что развитие местного самоуправления должно идти по линии все большего и большего участия горожан во всех вопросах управления, в том числе, и в этом тоже. Решение это принято. Я не думаю, что оно последнее, окончательное. Развитие города Перми, тем более, стратегия, которую выбирает город, предполагает самое активное, непосредственное участие горожан во всем. Уверена, что рано или поздно горожане в разном формате могут к этому вернуться.

Ведущий: У нас звонок. Добрый день. Говорите, пожалуйста. Как вас зовут?

Слушатель: Владимир Серафимович, 67 лет, инвалид второй группы. Татьяна Ивановна, два вопроса. У меня несколько заболеваний серьезных – диабет, тахикардия., атеросклероз. И вот только на одно лекарство выделяются деньги ??????? (неразборчиво), и больше не дают. И второй вопрос по поводу субсидий для инвалидов, проживающих одиноко. Спасибо.

Т.М.: Я думаю, что по поводу лекарственного обеспечения, если вас не затруднит, я бы попросила вас в совершенно конкретных ситуациях необходимости вам лекарственного обеспечения связаться с нашими специалистами. Это очень конкретные вопросы…

Ведущий: Со специалистами института уполномоченного по правам человека.

Т.М.: Да, да, да. Если не затруднит – 217-76-49. Это как раз тот специалист, который занимается проблемами прав на качественное медицинское обслуживание. По поводу субсидий хотела бы просто порекомендовать вам, поскольку вы инвалид, то, насколько я знаю, сохраняется еще такая услуга, когда сотрудники, специалисты территориальных центров выходят прямо на дом и урегулируют эту проблему. Мне кажется, что опять же посредниками в том, чтоб дать вам эти телефоны, эти координаты, могут выступить наши специалисты. Если вы не можете сами прийти в информационный центр или в территориальный отдел, связавшись по телефону, думаю, что вы эту консультацию получить можете. По тому, как вы описываете свою ситуацию, вы на нее можете рассчитывать. Но надо все уточнять в конкретике.

Ведущий: И в завершение программы буквально очень коротко попрошу вас ответить на один каверзный вопрос. С одной стороны, институт Уполномоченного по правам человека – это структура, зависимая от власти.

Т.М.: Абсолютно нет.

Ведущий: Нет.

Т.М.: Это единственный институт, который независим.

Ведущий: Но вас утверждает Законодательное собрание.

Т.М.: Тайным голосованием происходит мое назначение. Но принцип вмешательства в мою деятельность запрещен кому бы то ни было. Я подчеркиваю – кому бы то ни было. Вмешиваться в мою деятельность, давать акценты, что надо, что не надо, это сегодня не позволено никаким органам власти точно. Поэтому принцип независимости, на мой взгляд, в Пермском крае в законе Об Уполномоченном соблюден совершенно вот по всем канонам международным и европейским.

Ведущий: Спасибо за участие. Напоминаю, что в программе принимала участие Уполномоченный по правам человека в Пермском крае Татьяна Ивановна Марголина. Спасибо вам. До свидания. До встречи.