Программы / Крупным планом

Ведущий: Добрый день, дамы и господа. В студии ведущая Нина Соловей. Начинаем нашу пятничную еженедельную программу «Крупным планом». В 1974 году американский композитор Андре Превин предложил Тому Стоппарду, известному драматургу, идею постановки, посвященной советским репрессиям. Результатом их деятельности стал, вышедший в 1977 году, спектакль, название которого можно перевести, как «Каждый хороший мальчик заслуживает поощрения». Ну, это дословный перевод. Мнемонический прием для запоминания нот. Пермский вариант названия пьесы «МИгрировала СОЛЬ на СИцилию РЕгистрировать ФАмилию». 19 февраля в Пермском Театре-театре стоится премьера этого спектакля. Много уже говорили об этом спектакле. Но сегодня мы, к счастью, встречаемся непосредственно с режиссером спектакля. Майкл Хант гость нашей студии. Здравствуйте, Майкл.

Майкл Хант: Здравствуйте.

Ведущий: И Майкл пришел сегодня не один, а с актрисой Театра-театра Марией Полыгаловой. Маша, добрый день.

Мария Полыгалова: Добрый день.

Ведущий: Мария – единственная актриса, занятая в этом спектакле, потому что там единственная роль. И, я так полагаю, один состав получается.

М.Х.: Да. То есть, там шесть персонажей, включая мальчика. И среди них только одна девушка, одна женщина. Но поскольку это постановка Майкла Ханта, как мы знаем, то он любит глобальные постановки. Там много людей, тем не менее. У нас полный оркестр на сцене также. И некоторые из них женщины, конечно.

Ведущий: Майкл Хант известен нам уже по минувшему году, когда мы говорили все и обсуждали, действительно, было признано самое яркое событие уходящего года, в частности, в Перми – это постановка «Фиделио» на территории музея «Пермь-36» оперы Бетховена, совместного проекта с Пермской оперой. И мы тогда думали, вот поставил Майкл Хант, мы посмотрели, и благополучно Майкл отправился к себе домой. Ан, нет. Задержался режиссер. И теперь репетирует в Театре-театр. Майкл, первый вопрос. Идея продолжить жительство и работу в Перми возникла уже во время постановки «Фиделио»? И кто предложил поставить у нас здесь эту пьесу Стоппарда?

М.Х.: Идея возникла даже до того, как я еще сдал «Фиделио», до премьеры «Фиделио». То есть, до того момента, как я стал уже просто истощенным, уставшим. И мне поступило предложение поставить пьесу, котирую я сам могу выбрать. И я хотел продолжить свою работу в России, во-первых, чтобы это было что-то новое для России, для Перми. Но также я хотел продолжить все-таки исследовать те же идеи и темы, которые были в постановке в «Перми-36». Но я хотел поставить комедию. Я выбрал эту пьесу, которую я знаю очень-очень давно. Думаю, что я знаю ее с момента написания. Но я никогда не видел ее на сцене до этого. И я очень люблю Стоппарда, потому что это тот автор, которого я поставил для себя первым. И также я знал, что у Театра-театра есть оркестр. И я подумал - какая возможность чудесная, поставить пьесу, которая написана для актеров и для оркестра. И это не мюзикл, потому что оркестр в этой пьесе – это еще один персонаж. Никто не поет. Поэтому, кому опера не нравится, должна понравиться эта постановка. Но я думаю, те, кто любят музыку, любят театр, они полюбят и этот проект, потому что Стоппард пишет такие пьесы. То есть, пьесы на серьезные темы, но с иронией, с остроумием, с юмором. И чудесная музыка Андре Превина, которая напоминает музыку Шостаковича, Прокофьева, такое драматическое звучание. Замечательная работа.

Ведущий: Майкл, я признаюсь, я не читала этой пьесы, сразу скажу. И знаю о ее содержании по тем релизам, которые приходят из театра, по рассказам, о чем идет речь в этой пьесе. И, в общем-то, тема достаточно невеселая. Это и те времена, когда человеку, ну, грубо скажу, затыкали рот тем, что его сажали в психушку, и, в общем-то, не самые веселые, опять же повторюсь, времена для российской истории. А здесь, насколько мне известно, у вас будет музыкальный веселый комический спектакль. У Стоппарда жанр сразу был определен, как комедия?

М.Х.: Первое, что сказал мне Стоппард, кстати, - они смеются вообще? Поймут ли они вербальные шутки, текстовые шутки? Стоппард никогда не пишет в таком, как бы сказать, серьезном, или никогда не полемизирует слишком на своих страницах. А мне кажется, что как раз в русском театре есть довольно тяжеловесный элемент. Конечно, можно писать на страницах об очень серьезных и страшных событиях. Но, что может быть интересным, когда идет такая временная дистанция, как в пьесе, это 70-е года, то и в те времена были люди и персонажи, которые могли выглядеть смешно или имели свои особенности характерные, и которые доносят этот юмор, не разрушая при этом серьезность темы и драматичность ситуации. Я думаю, что вот в этом плюс.

Ведущий: У меня вопрос теперь уже к актрисе, к Маше. Маша, когда вы начали работать над этим произведением, наверняка, и вы с актерами как-то обсуждали. Вот не коробило ли вас поначалу, сейчас-то понятно, вы уже в материале, как раз вот этот самый юмор по достаточно не смешным и больным ситуациям, которые происходили в нашей стране? Потому что Стоппард все-таки не россиянин, это взгляд со стороны. Или не было?

М.П.: Ну, на самом деле вот именно об этом мы не говорили. То есть, мы прочитали пьесу. Там есть очень много комических моментов между героями, когда они там разговаривают. И вот так вот глубоко мы не рассуждали. То есть, в процессе репетиции, уже когда мы репетировали, ну, был вопрос, что, вроде, как российский зритель отнесется…

Ведущий: Да.

М.П.: …к этому. Не покажется ли это, что вот, ну, что это как-то вот эта тема больная и так далее. Но мне кажется она в данной пьесе настолько мягко написана Стоппардом. То есть, сюжет взят такой, что, в общем, это не так сильно режет и не так сильно травмирует. Там есть какие-то моменты… оркестр, вот это вот сумасшествие одного больного, и в результате, ну, как можно сказать, относительно счастливый конец. Ну, относительно. Но, темнее менее.

Ведущий: Счастливо их выпускают всех из психушки? Психушку распускают?

М.П.: Может быть, об этом нельзя говорить, может быть это секрет.

М.Х.: Я думаю, что не стоит раскрывать секрет.

М.П.: Ну, вот я поэтому и не буду, да.

Ведущий: Пока режиссеру переводили, актриса сдала все.

М.П.: Нет, я не сдала. Я сказала, что это же комедия, относительно комедия, относительно счастливый конец.

М.Х.: Я думаю, что Маша права. (Переводчица: Но на пресс-конференции, вот Майкл хотел добавить, которая была в первый день, и он представлял макет, модель и так далее, он рассказал все секреты. В принципе, он раскрыл тогда все, что было задумано). У нас оркестр, с которым мы, к счастью, можем репетировать, как с актерами, это не тот случай, когда оркестр прибывает в последние четыре дня репетиции и просто подключается с музыкальным материалом. У нас замечательная возможность интегрировать оркестр в актеров, актеров – в оркестр. И до этого так пьесу никогда не ставили. Удивительно видеть музыкантов, когда они танцуют, или они играют, исполняют, как актеры. Это изумительное зрелище.

Ведущий: Им нравится, наверняка.

М.Х.: Нам весело. Нам, вообще, самим нравится всем. И мы на сцене появляемся на следующей неделе. То есть, у нас будет время все подчистить, довести до ума. И у нас просто замечательный художник по свету, который входит в десятку лучших в Европе. И я с нетерпением жду, когда он приедет. И он знает пьесу хорошо, и она ему очень нравится. Поэтому со световой точки зрения это должно быть что-то, мы надеемся, будет что-то неординарное. И он сказал, кстати, что Театр-театр очень хорошо технически оснащен. Поэтому возможности очень хорошие.

Ведущий: Мария, вопрос к вам. Насколько комфортно, на ваш взгляд, вам, вашим партнерам существовать на сцене вместе с музыкантами? Вот в этом действии, о котором рассказал Хант.

М.П.: Ну, на самом деле, мы не так давно стали репетировать вместе. Еще немного было репетиций, чтобы были мы все вместе. Ну, это новое, это интересно. У нас такого никогда не было. Вообще, я хочу сказать, что первый раз… ну, наш театр любит экспериментировать, к нам приезжают разные режиссеры, и в данной ситуации первый раз мы репетируем с англоязычным режиссером. То есть, идет вот сам вот этот процесс.

Ведущий: Да, вот как вам работается?

М.П.: Говорит Майкл. Потом замечательный переводчик Татьяна Пешкова переводит его очень эмоционально. Потом переводит то, что мы говорим. То есть, это все достаточно сложный процесс. Но, правда, очень интересно, потому что, ну, это первый раз у нас так. Но это не мешает абсолютно. То есть, мы как-то приспособились, все друг друга понимают. Ну, в общем, даже на каком-то эмоциональном уровне. Я думаю, что иногда не имеет значение, на каком языке говорит человек.

Ведущий: Ну, Татьяна еще и актриса, поэтому ей удобнее вам передать то, что хотел сказать…

М.П.: Да. Она просто замечательно справляется со своими обязанностями.

Татьяна Пешкова: Спасибо.

Ведущий: Татьяна Пешкова, переводчик и актриса Театра юного зрителя. Просто для тех, кто еще не знает вдруг.

Т.П.: Вот Майкл хочет сказать, что ТЮЗ - один из его любимейших театров Перми.

М.Х.: Я думаю, что я практически единственный иностранец, кто посмотрел «Чонкин» спектакль четыре раза.

Ведущий: Четыре?

М.Х.: Замечательно. Это просто чудо, что в Перми три неординарных театра, прекрасных театра. (Три, которые посетил Майкл – Т.П.)

Ведущий: А сказку «Золоченые лбы» вы смотрели?

М.Х.: Мы идем завтра утром. Мне сказали, что чудесная сказка. И мне очень нравятся работы Михаила Скоморохова. И все постановки такие организованные, дисциплинированные. И вот этот элемент ностальгии мне очень нравится. И, конечно, сейчас, находясь в Театре-театр, когда идет и работа, идет репертуар театра, я стараюсь еще что-то посмотреть, и я просто потрясен, насколько широк репертуар. И необходимо таки найти место и время, чтобы отремонтировать то, что мы должны отрепетировать. Поэтому работа идет, конечно, очень огромная.

Ведущий: Не тесно ли вам работать на сцене после «Фиделио», где были и площади, и разные помещения, и были переходы, и тут вдруг традиционная сцена? Возвращение.

М.Х.: Нет. Я так стремился уже уйти с поля. Нет. Трудно даже сказать, насколько мы интересно, но сложно работали, конечно, над «Фиделио». И мы жили там две недели, практически, в «Перми-36». Меня покусали комары, наверно, десять тысяч раз. Но, тем не менее, зато я очень хорошо загорел. Но, если говорить серьезно, то нет, конечно, это совсем разные истории. И «Фиделио» это такое было событие на короткий промежуток времени, возможно, тогда как в театре есть возможность поработать глубже, поработать с текстом, работать подробно с актерами. Но если говорить все-таки о двух постановках, то мы вот этот эпический масштабный элемент «Фиделио» мы заменили теперь на очень драматические мизансцены, допустим, которые будут на сцене. И очень интересная сценография, которая видоизменяется очень сильно в конце постановки. И для тех, кто, допустим, сомневается, идти или не идти на пьесу английского автора на такую тему, такую длинную, возможно, пьесу. Я хочу сказать, что длится всего лишь час 10 минут спектакль.

Ведущий: Вам спасибо многие скажут.

М.Х.: Получается, что постановка, она, ну, мы так думаем, предполагаю, произведет огромное впечатление за такой короткий промежуток времени. И все пойдут домой, и будут ранние ужины, хороший вечер, и так далее. Надеюсь. Я должен сказать, что для меня, как для иностранца, вообще работать в России – это просто замечательный, изумительный опыт. Потому что еще опера они имеет этот интернациональный элемент, и, в общем-то, иностранные режиссеры частенько работают и в России, есть это сотрудничество. Но работать именно с актерами, с русскими актерами…

Ведущий: С драматическими.

М.Х.: …с драматическими актерами, это что-то неординарное. Это такая привилегия огромная что я даже не могу полностью это выразить. Я каждый день чувствую в репетиционном зале, как я буквально прикасаюсь к этой традиции, к театральной традиции, которая идет своими корнями, ну, может быть, в сто лет назад. И все книги Станиславского, которые я читал молодым режиссером, теперь они буквально у меня перед глазами происходят.

Ведущий: То есть, вы встретились с русской театральной школой.

М.Х.: Конечно. Абсолютно. И вообще все-таки вот эта актерская русская техника, она не имеет никаких аналогов в мире. Ну, может быть, мне это напоминает еще французскую школу, французских актеров. Но однозначно не имеет ничего общего с английскими актерами. То, как они используют все свои данные, свою пластику, свое тело, свои голоса, это просто такой масштаб. Это что-то неординарное. И поскольку я тоже все-таки из страны с огромной театральной традицией, страны родины Шекспира, конечно, это все присутствует. Но, когда я попадаю и вижу вот эту манеру русской театральной школы, как работа с текстом происходит, как летят слова со сцены, вот это, конечно, очень ???????? (неразборчиво).

Ведущий: Господа не просто о русской театральной школе говорят, а о пермских актерах. Это, на мой взгляд, очень важно для нас, в частности. Майкл, возвращаясь к пьесе Стоппарда, он, на ваш взгляд, все действие перенес в психиатрическую больницу, что он хотел этим сказать? То, что вся наша Россия, в общем, по большому счету, психиатрическая больница? И та ситуация, которая была создана, она ненормальна для обычных людей?

М.Х.: Нет, конечно, это не так все просто. Я расскажу вам историю, почему он написал все это. Андре Превин в свое время попросил его написать пьесу, которая бы вмещала в себя работу оркестра. И изначально идея была в том, что, допустим, есть очень богатый человек, миллионер, и у него есть свой собственный оркестр. Потом он подумал, что нет, это слишком банальная, неинтересная идея, и он ее отложил. Но идея человека с оркестром осталась. Затем он узнал об истории Владимира Буковского. И даже встретился с ним. И тогда он подумал – а что, если этот человек находится в камере, и ему кажется, что у него в голове звучит оркестр, не могло бы ли это перелиться в какую-то пьесу? В итоге идея трансформировалась, что диссидент, который находится в камере, не имеет оркестра, не слышит его. Но получается, что диссидента помещают, допустим, в психиатрическую лечебницу в качестве определенного лечения от избавления этих заблуждений. И тогда, может быть, интересно поместить, ну, в общем-то, здорового человека рядом с человеком абсолютно ненормальным, если можно так сказать, и посмотреть, как их человеческие, вообще, масштаб их человеческий, потенциалы работают друг с другом. Нет, поэтому, конечно, это была история, определенная история. Это история не о том, что это вся Россия – это полное безумие. Но, конечно, он попытался сделать параллель между тем, когда у человека может ментальная нестабильность какая-то, и между тем, когда у человека есть собственное мнение и взгляды, которые, возможно, могут ассоциироваться с каким-то тоже нестабильным состоянием. И даже, глядя на меня, допустим, во мне всегда тоже звучит музыка. Если я иду по улице, что-то я напеваю, люди смотрят на меня, они могут решить, что что-то не в порядке, какая-то нестабильность присутствует. Поэтому, как нам сказать, кто разумен, кто неразумен?

Ведущий: Ну, по сути, реальные персонажи этого действия - это не совсем выдуманные герои. В основе лежат все-таки люди с их историями, настоящие. Вот вы упомянули Буковский.

М.Х.: Пьеса, в принципе, была написана в ответ, как ответ на то, что делал Буковский в своей жизни. И. в принципе, он даже есть в пьесе. Он не актер. Он не упоминается, но он присутствует. Он упоминается… ну, группа людей перечисляется главным персонажем Александром, диссидентом. И одни из этих людей, о которых он говорит, это Владимир Буковский. То есть, конечно, пьеса – она об этих людях. Конечно, мы не можем сказать, что то, что происходит в пьесе исторически, действительно, происходило. Но люди, которые там обозначены, да, это реальные люди. И, конечно, все равно вот этот момент сюрреализма, сложно представить, что это все равно может так быть действительно, когда человека помещают, а потом говорят – признайтесь, что вы были больны, и что вы излечились, и мы вас выпустим. Скорей, такой метод, ну, возможно, такого и не было, или было.

Ведущий: Было.

М.Х.: Но это смешно все-таки. Это я вам обещаю.

Ведущий: Мария, пришел вопрос вам на ICQ. Ну, я так полагаю, люди тут вообще в курсе всего дела. Спрашивают: «Насколько известно, роль мальчика Саши будет исполнять сын Марии, как она решилась на это? Легко ли играть на сцене со своим чадом?» Мария, это что еще? Дети на сцене, да еще свои.

М.П.: Да, ну, на самом деле мальчиков у нас репетирует трое. Действительно, один из них мой сын.

Ведущий: А сколько сыну?

М.П.: Сыну скоро будет 9 лет. И на самом деле по пьесе мальчику Саше 9 лет. Но был кастинг, приходили мальчики, мы выбирали, смотрели, они пробовали. И вот осталось трое. Три замечательных мальчика у нас репетируют. Я не могу сказать, что мне сложно репетировать с сыном. Я отношусь, стараюсь относиться к нему, как к отдельному человеку, как актеру.

Ведущий: Хорошо. А что вы объясняете мальчику, в чем он участвует? Понятно, когда ребенок участвует в спектакле, не знаю, там «Три поросенка», в сказке, там, «Том Сойер», и вдруг он не совсем простая тема, хотя и комедия. Он понимает, вообще, в чем он участвует?

М.П.: Вот, мне кажется, может быть, Майкл бы лучше объяснил по поводу мальчиков именно.

М.Х.: Я очень аккуратно старался работать с мальчиками, с детьми. И я думаю, что необязательно им до конца понимать то, что понимаем мы для того, чтобы исполнить свою сцену. Да, он исполняет роль сына диссидента, главного героя Александра. У него также есть отношения определенные с учительницей в пьесе. И для того, чтобы это все исполнить, ему необязательно было знать, вообще, что еще какие темы заложены в пьесе. Если они задают вопросы, конечно, мы отвечаем. Но ребенок должен оставаться ребенком. Я работал с детьми очень много в своей карьере. Я думаю, что к ним надо относиться, как к детям, а не как ко взрослым. И то, что они привносят на сцену вот эту невинность, эту хрупкость, вот именно ради этого они и есть в этом спектакле. Например, два года назад в Национальном театре в Лондоне была эта пьеса. Я не видел эту постановку. И они не смогли найти ребенка с таким эмоциональным потенциалом. Поэтому они взяли молодую, как бы, актрису. А здесь в Перми мы нашли трех мальчиков.

Ведущий: Целых три мальчика.

М.Х.: Это интересно. И даже Том Стоппард, он просто был потрясен, спрашивая, как, вообще, как вам удалось найти трех детей, которые могут справиться с этой темой, это сыграть. Ведущий: У нас есть звонок. Добрый день.

Слушатель: Добрый день. Здравствуйте. Бессонов Алексей Борисович. К сожалению, в эти годы нам навяжут культуру колоний. Это Сталин, ГУЛАГи, диссиденты. Нам нужна другая культура. ?????? (неразборчиво) военных, так сказать, империй. Нам нужна культура русской империи. И поэтому вы нам не нужны со своей «Фиделио». Уезжайте…

Ведущий: Спасибо, Алексей Борисович.

М.Х.: Спасибо большое за ваш вопрос, за ваш вклад в нашу передачу. Это, видимо, вопрос от того человека, которому явно не нравился мой предыдущий опыт в Перми. Но я думаю, что я вернусь в Пермь, как только меня пригласят снова. И я думаю, что по всему миру вы найдете, что движение культуры, развитие культуры все-таки происходит тогда, когда мы анализируем события прошлого. Пусть это даже очень трагические события. И я думаю, что взгляд со стороны, допустим, человека, который, ну, иностранца в данном случае, наоборот, это очень может быть трезвый взгляд на вещи и правдивый. И я думаю, что если мужчина, который позвонил, захочет прийти все-таки на постановку, я буду рад с ним пообщаться на эти темы, надеюсь, очень спокойно и вежливо.

Ведущий: Но вы понимаете, Майкл, что есть ряд людей, которые, опять же, эти исторические факты не хочет признавать, а хочет забыть, этого не было, и уйти от этого.

М.Х.: Да, конечно, конечно, я все это понимаю. Это происходит, я думаю, в любом обществе, в любых общественных структурах, где происходили подобные события трагические аналогичные. Но, чтобы я хотел сказать, это то, что все-таки движение вперед возможно только с анализом прошлого. И только так. Если не сделать этот анализ, то это будет повторяться.

Ведущий: Маша, вопрос к вам. На ваш взгляд, какой зритель должен обязательно прийти на этот спектакль? И какова та аудитория, на которую рассчитан этот спектакль? Будет он интересен молодежи? Либо он больше будет интересен людям, которые, ну, способны к какому-то анализу? Либо это спектакль для тех, кто ходит в театр, чтобы получить удовольствие, увидеть комедию, веселую игру артистов, оркестра, в том числе?

М.П.: Ну, я бы сказала, что этот спектакль полезно было бы посмотреть всем. Вот, во-первых, он не такой долгий. Это не три, четыре часа. Во-вторых, это, действительно, тема, которая для нашей страны была актуальна, и молодежи нужно об этом знать, и взрослые люди, мне кажется, должны обязательно это посмотреть. И вот это созвучие оркестра и актеров вместе - это не мюзикл, действительно, не опера, а драматический спектакль. И там есть такие очень трогательные моменты, когда просто вот до слез прошибает. Я считаю, что у этого спектакля должна быть широкая публика, много зрителей. Другой вопрос, как то в результате все это получится, и как люди наши пермские именно к этому отнесутся. Вот я вообще за то, чтобы пермская культура шла именно в таком направлении.

Ведущий: В каком таком?

М.П.: Культура, которая человека приподнимает, возвышает, заставляет о чем-то задуматься. Потому что сейчас очень много в кино, в сериалах, даже в театрах, приземленного, того вот, ну, на мой взгляд то, что в театре не должно быть. Ну, это мой личный субъективный взгляд. Я считаю, что театр - это то место, где человек должен прийти и выйти с чем-то. То есть, либо он очень сильно задумался, либо он очень сильно плакал, получить какие-то эмоции. То есть, что-то для себя пересмотреть, понять, что-то новое увидеть. Вот это мое личное убеждение очень твердое.

Ведущий: Театр еще и как образовательный центр.

М.Х.: Могу добавить. Я хочу присоединиться к тому, что сказала Маша. Полностью с ней согласен. И я бы хотел добавить, что, допустим, люди, подобные мужчине, который позвонил, вот, допустим, чтобы они не ощущали эту отстраненность от театра в принципе. Потому что все дело в балансе репертуара. Постановки могут быть разные. Театр для всех. Может быть, какие-то спектакли не для всех.

Ведущий: Я думаю, что наши слушатели в хорошем смысле сегодня нам не мешали и нас слушали, не перебивая, как Алексей Борисович, по одной простой причине, что мы пока говорим о том, ну, в частности, я и слушатели, что мы не видели. То есть, мы пока не можем судить – хорошо это, не хорошо это. Мы пока слышали замысел режиссера, впечатления актрисы. Я думаю, что обязательно сходим в театр.19 февраля будет премьера этого спектакля. И вот там, наверняка, уже найдется масса поводов и для дискуссий, и для обсуждений. И, может быть, мы еще поговорим об этом и с Майклом Хантом, и, дай бог, в этой студии.

М.Х.: Я буду рад вернуться. Я хочу сказать, что мне нравится все-таки предпринимать что-то, что кажется сначала очень сложным и практически невозможным. И говоря о «Фиделио», к которому вы возвращались тоже на протяжении нашей передачи, я хочу сказать, что мне многие говорили – это полное безумие, делать подобное что-то в «Перми-36». И даже среди этих людей был человек, который был в заключении когда-то. Но он был абсолютно потрясен и абсолютно принял постановку, как только он ее посмотрел.

Ведущий: Мне остается добавить - сил вам. Потому что дни перед премьерой - это самые тяжелые, самые сложные дни. Спасибо, Маша, что вы пришли, и вам тоже сил, и вашему сыну, как юному актеру, и Майклу. До встречи на премьере.

М.Х.: Спасибо.

Ведущий: Спасибо вам.