Верхний баннер
22:34 | ЧЕТВЕРГ | 28 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40


Программы / Здоровый подход (эфир)

30.08.2016 | 18:48
«Ежегодно министр здравоохранения или премьер-министр должен в Государственной думе выступать с докладом о здоровье нации. Пять лет назад закон принят, но ни одного доклада не было», — Олег Куликов, депутат Госдумы, фракция КПРФ

«Ежегодно министр здравоохранения или премьер-министр должен в Государственной думе выступать с докладом о здоровье нации. Пять лет назад закон принят, но ни одного доклада не было», — Олег Куликов, депутат Госдумы, фракция КПРФ
«Ежегодно министр здравоохранения или премьер-министр должен в Государственной думе выступать с докладом о здоровье нации. Пять лет назад закон принят, но ни одного доклада не было», — Олег Куликов, депутат Госдумы, фракция КПРФ
Евгения Романова: Добрый день, уважаемые радиослушатели! У микрофона Евгения Романова. Программа «Здоровый подход», за звукорежиссерским пультом Александр Назарчук. Сегодня в гостях у меня депутат Госдумы, фракция КПРФ, зампредседателя комитета по охране здоровья Олег Анатольевич Куликов. Здравствуйте!

Олег Куликов: Здравствуйте!

Евгения Романова: Давайте для начала, чтобы нашим слушателям понимать, чем занимается комитет по охране здоровья, расскажите, пожалуйста.

Олег Куликов: Комитет по охране здоровья разрабатывает, принимает законы, которые в той или иной степени касаются охраны здоровья. Иногда даже вроде бы как парадоксально – ну какое отношение к здоровью – но закон о времени наш комитет принимал и рекомендовал к принятию. Это когда был переход к поясному времени.

Евгения Романова: Да, мы помним.

Олег Куликов: Ну, конечно, закон о вреде курения, табакокурения – это как бы наш профильный комитет, потому что доказана связь курения с онкологическими заболеваниями. Ну и такие законы, которые резонансны среди населения. Это закон о психотропных и наркотических веществах. Мы его принимали достаточно быстро, потому что было много резонансных случаев, когда в виду отсутствия обезболивающих веществ, особенно онкобольные в тяжелой стадии, кончали жизнь самоубийством. Ну вот во многих газетах, по телевидению это освещалось. Мы этот закон приняли буквально в течение нескольких недель и постарались облегчить доступ. Тут основная как бы проблема была – облегчить доступ больных к болеутоляющим препаратам. Мы продлили рецепт, была неделя – стал месяц. Мы разрешили рецепт выписывать не только одному онкологу, а и участковому врачу и терапевтам. Мы ослабили требования к хранению лекарственных препаратов, не надо было сейфа, мы ослабили требования к сдаче упаковок. То есть мы сделали более доступным и менее бюрократичным сам подход выписки и хранения лекарственных препаратов. Меньше стало жалоб, меньше стало таких резонансных случаев, но все равно, смотрю, они идут. И когда я пытался анализировать, я смотрю, что все-таки ряд субъектов Российской Федерации выписывают, недостаточно заказывают необходимое число лекарственных препаратов для таких больных.

Евгения Романова: Ну а почему вдруг был принят этот закон на фоне многочисленных проблем в России, но вы сделали акцент именно на…

Олег Куликов: Нет, у нас, мы ежегодно принимаем – комитет, порядка 20-ти, 25-ти законов. Вот закон, который касался, и достаточно, Пермского края. Закон, это начало 15-го года, когда резко подорожали лекарственные препараты, потому что многие наши лекарственные препараты, они делаются из субстанций импортных. В основном эти субстанции получает Россия из Индии и Китая. Если субстанция растет, отпускная цена лекарства тоже увеличивается. А это как раз низкоценовой диапазон, который наиболее востребован нашими гражданами, особенно на селе. Они к ним привыкли, они их покупали, они во многих аптеках. И когда цена повысилась на субстанции, вымылся этот ассортимент. Нужно срочно было поддержать производителя. Мы выделили 20 миллиардов рублей на закупку субстанций и стали регулировать цену препарата, поставили верхнюю планку, выше которой производитель не имел права цену ставить. Мы выправили ситуацию, она больше не возникала, и я считаю, что объективно и быстро мы решили, в общем, достаточно важный социальный вопрос.

Евгения Романова: А многие связывали подъем цен на лекарство с кризисом.

Олег Куликов: Ну с кризисом, да, но тут больше подъем цены был связан с падением курса рубля.

Евгения Романова: Понятно.

Олег Куликов: Потому что у нас 80% основного ассортимента лекарственного – это закупка лекарств за рубежом. Естественно, если растет курс рубля, пропорционально и повышаются отпускные цены. А вообще наш лекарственный рынок, он один из самых крупных в мире, он очень важен для многих зарубежных производителей, это один триллион триста миллиардов рублей.

Евгения Романова: Это мы закупаем столько?

Олег Куликов: Это весь лекарственный рынок, а закупаем мы на один триллион рублей. Остальное – это наши отечественные препараты. Один триллион рублей – это достаточно много, из него примерно 700 миллионов рублей – это аптечный рынок. И есть госзакупки. Госзакупки – это больницы, есть программа «7 нозологий» – это государственные закупки, государственные закупки для обеспечения различный категорий инвалидов – это инвалиды войны, это инвалиды федеральные, это инвалиды по труду, это инвалиды местные. То есть вот такое соотношение, чтобы наши закупки… Кстати, это не очень хорошо характеризует нашу страну, потому что в Европе мы практически единственные, где только примерно 10-15% населения получает выписанные по рецепту врача лекарства платно. Все остальные бесплатно. Во всем остальном мире бесплатно. Повторю, 10-15%. Мы еще несколько лет назад предлагали ввести лекарственное страхование, то есть как бы возмещение пациенту тех средств, которые он затратил на приобретение лекарственных препаратов, но именно тех, которые прописал врач. Была принята несколько лет назад программа «Фарма-фарма», то есть, к двадцатому году – 2020, мы должны были выпускать 80% отечественных препаратов. Но в связи с кризисом, в связи с невозможностью импортозамещения отдельных субстанций… Субстанция – это первичная как бы структура, из которой выполняются лекарства. Это в основном Китай и Индия, мы закупаем у этих стран. Программа не выполняется, но, по крайней мере, какой-то сдвиг происходит.

Евгения Романова: Ну смотрите, сколько фармакадемий, институтов по всей России, у нас есть в Перми тоже фармакадемия. Чем же они тогда занимаются, если мы все закупаем за границей?

Олег Куликов: Вы понимаете, фармакология, производство лекарств – это достаточно сложная химия, это биохимия, химия тонких технологий, и мы потеряли примерно 50% наиболее высокопрофессионального состава, они многие уехали за рубеж, потому что это востребованные специалисты, а зарплата подобного специалиста в России и за рубежом, предположим, в Израиле, Швейцарии или в Норвегии, где производится большое количество лекарственных препаратов, различается в десятки раз.

Евгения Романова: Ну у меня был в гостях как-то представитель фармакадемии, который говорил: «Это очень дорого, разработать лекарство». В Екатеринбург едут, показывают мне маленькую баночку, от тысячи рублей само лекарство.

Олег Куликов: Разработать лекарство от начала до конца часто стоит несколько миллионов долларов. Потом еще достаточно длительно и дорого провести его регистрацию.

Евгения Романова: И еще не факт, что оно потом выйдет на рынок.

Олег Куликов: Ну оно на рынок может выпустить, но лекарство же, его эффективность не сразу доказана, оно может быть действительно эффективно, а может быть это очень низкая эффективность, и оно не лучше тех, которые уже есть в продаже, зато дороже.

Евгения Романова: И чтобы подвести итог про лекарственное обеспечение, например, лекарственное обеспечение детей… Как вы считаете, какова ситуация в России?

Олег Куликов: Я считаю, что она плохая.

Евгения Романова: Почему? Причины?

Олег Куликов: Ну причины все те же. У нас же почему оптимизируется здравоохранение? Потому что нет денег на сохранение всех тех медицинских учреждений, нет денег на обеспечение лекарственными препаратами всех больных, будь то женщины, будь то дети, будь то старики. Нет денег. А если нет денег, то нет и лекарств.

Евгения Романова: А почему нет денег-то?

Олег Куликов: А почему нет денег? Ну потому что бюджет у нас упал в связи опять с девальвацией, потом у нас сокращаются постоянно расходы вместо того, чтобы искать доходы. А доходы правительство не ищет. У нас большая разница в доходах между бедными и богатыми. У нас один процент населения в своих руках сосредоточил более 70% дохода и финансовых инструментов. Мы предлагаем вообще постоянно: не сокращайте расходы, ищите новые доходы. Много статей дохода, которые традиционно были всегда в хозяйстве. Давайте сделаем государственную монополию на вино-водочные изделия, это четыре триллиона рублей. Все лекарственные проблемы будут решены. Мы уже с вами говорили, если качественный рынок – это чуть больше одного триллиона. Все проблемы будут решены. И еще другая проблема будет решена: у нас в году сто тысяч смертей от алкогольных отравлений, это и медицинская проблема. Я считаю, что надо вводить прогрессивный подоходный налог на богатых, в том числе сверхбогатых, а таких сверхбогатых, хоть и кажется, что не так и много, у нас несколько десятков тысяч людей получают годовую зарплату или годовой доход более десяти миллионов рублей. Вот хотя бы на них, не брать остальных, а вот давайте от десяти миллионов рублей.

Евгения Романова: Сколько?

Олег Куликов: Мы еще найдем четыре триллиона рублей. Четыре триллиона рублей.

Евгения Романова: Возмутятся богатые.

Олег Куликов: Богатые? А тогда вы источник своего богатства покажите, откуда он вышел, на основании какой законной, незаконной приватизации, законных, незаконных. У нас же за 15 лет за рубеж вывезено 800 миллиардов долларов. В основном это все незаконно. Одно время 70% нашей промышленности было зарегистрировано в оффшорных зонах. А что такое регистрация в оффшорных зонах? Это уход от налогов, это, опять-таки, в общем противоправные действия, это работа против собственного народа, это работа против собственного здравоохранения.

Евгения Романова: Продолжаем эфир, у нас сегодня в гостях депутат Госдумы Олег Анатольевич Куликов, член бюро КПРФ, зампредседателя комитета по охране здоровья. И мы ведем речь о тенденциях в здравоохранении вообще, по России в том числе. И мой гость сегодня просто апеллирует фактами, цифрами, и редко действительно такие гости в «Здоровом подходе», настолько масштабно. Хочу вот такую цифру вам привести: в марте профессиональное социологическое агентство «СВОИ», член российского общества социологов, провело при помощи своего колл-центра инициативный опрос пятисот жителей города Перми и расспросили их, какие самые основные проблемы в здравоохранении. Как вы думаете, первые три чего касались?

Олег Куликов: Платное здравоохранение.

Евгения Романова: Еще?

Олег Куликов: Недоступность, закрытие медицинских учреждений.

Евгения Романова: Рост цен на лекарства.

Олег Куликов: Да, да.

Евгения Романова: Это то, о чем мы говорили в первой части с вами. Трудно попасть к узким специалистам и сложно записаться к врачу. Тут еще несколько пунктов. Давайте прокомментируем про узких специалистов. Куда они девались? Почему очень много поступают в медакадемию, например, на стоматологов, я уже приводила такой пример, 7 человек на место или 10 человек на место. Я понимаю, все стремятся в частных клиниках работать, но, в принципе, всегда очень популярный мединститут как учреждение.

Олег Куликов: Ну вы практически ответили на свой вопрос. Примерно 80% стоматологов, окончивших медакадемию, идут в частную медицину, там оклады другие, существенно другие, возможности другие, потому что в государственных стоматологических поликлиниках достаточно низкие оклады, часто нет необходимого оборудования, стоматологического материала, потому что это тоже импортные препараты, они дорогие. Отсюда и дорогое и протезирование, и пломбирование зубов, потому что все основано на импортных препаратах. Отечественных стоматологических препаратов у нас практически нет. Что, если говорить по Перми, я бы сказал, что в Перми особая ситуация. Почему не хватает, вернее, нельзя достучаться до узких специалистов? В Перми, во-первых, тоже прошла оптимизация. А что такое оптимизация? Это объединение нескольких медицинских учреждений. Значит доступность стала меньше, значит в одном районе, дай бог, одно медицинское учреждение с узкими специалистами.

Евгения Романова: А для чего это делается?

Олег Куликов: Так, давайте тогда начнем с несколько другого. В 12-м году, когда пришел президент Путин, был принят указ о повышении заработных плат работникам бюджетных областей, отраслей – это здравоохранение, это образование, это культура, это наука. И когда в конце 12-го года поняли, что кто выполняет этот указ. Это перевели ответственность по выполнению указа на субъекты, а у субъектов в бюджетах денег на это не было. Тогда было издано распоряжение правительства о том, чтобы провести, внимательно провести такой анализ необходимости того или иного количества медицинских учреждений на территории субъекта и того или иного количества коек, и сократить и койки, и медицинские учреждения. Освободившиеся деньги направить на повышение зарплаты, то есть не очень гуманное действие. И до сих пор это действие происходит. И в ряде районов Пермского края, маленьких районах, уже не осталось районных не только фельдшерско-акушерских пунктов…

Евгения Романова: Это так.

Олег Куликов: Но и районных больниц. И, естественно, медицинская помощь стала менее доступна. А еще Пермский край характеризуется тем, особенно вот так на востоке, очень развиты мелкие поселения, где и раньше-то не было нормальных больниц, а были только фельдшерско-акушерские пункты. И вообще, если брать территорию России, то 80000 населенных пунктов не имеют медицинских учреждений. Естественно, там не только узких специалистов нет, там-то даже просто и фельдшера нет. А, например, если, не буду называть некоторые области, в них нет роддомов. И есть только один роддом или перинатальный центр в областном центре, в областном центре…

Евгения Романова: Страшно представить, как там рожают женщины.

Олег Куликов: И все, остальное все закрыто. Но это… Можно все объяснить, можно объяснить то, что там заинфицирован роддом, надо его простерилизовать, а простерилизовать-то вот…

Евгения Романова: Ну то есть, это последствия оптимизации.

Олег Куликов: Последствия оптимизации, последствия недофинансирования здравоохранения, потому что здравоохранение если раньше у нас финансировалось по остаточному принципу, то сейчас еще по более остаточному принципу. Ну тут много причин, но одна из причин – это большое расслоение общества по доходам, и те граждане, которые могут позволить себе платную медицинскую помощь, их не касается эта проблема доступа или записи к врачу, к узкому специалисту. У нас примерно 10% населения, а особенно высокодоходного, получает медицинскую помощь за рубежом. У нас уже ряд медицинских учреждений, большой ряд медицинских учреждений за рубежом обслуживает русских не только больных, а просто они проходят там диспансеризацию, обследования, они получают там лекарственные препараты. Это Финляндия, это Израиль, это Франция, это ФРГ, это в Европе. А на востоке это Южная Корея и Япония.

Евгения Романова: Вот я знаю, что активно реклама идет для онкобольных – Израиль. Ну вообще ситуация с онкозаболеваниями в России, она как меняется в последние годы?

Олег Куликов: Я считаю, что она меняется, но она меняется недостаточно….

Евгения Романова: Радикально?

Олег Куликов: Не меняется радикально, не меняется.

Евгения Романова: Ну вот в Перми, знаю, что проблема – как бы быстро попасть на прием к врачу. Онкобольные жалуются, что по несколько недель и месяцев они вынуждены ждать приема к врачу.

Олег Куликов: Да, и они понимают, что их болезнь – это все-таки временной фактор и время, оно как бы усугубляет течение болезни, оно делает более долгим и трудным лечебный процесс. Я считаю, что это антигуманно и вообще категория онкобольных, она требует особенного внимания в нашей стране. Это важнее, может быть, чем молоко, мясо и другие продукты. Это здоровье граждан. Ежегодно 300000 человек умирают от онкозаболеваний.

Евгения Романова: И, в том числе, что они сами не вовремя где-то заметили и пришли, где-то диспансеризацию не прошли.

Олег Куликов: Ну да, да, дело в том, что у нас в свое время, в Советском Союзе, была обязательная диспансеризация, и она включала флюорографию обязательно, то есть это рентген грудной клетки. Почему флюорографию? Потому что это ранняя диагностика раковых заболеваний легких. Раковые заболевания легких опасны тем, что они проявляют себя в последней стадии, когда уже трудно лечить. Вы знаете по опыту очень многих известных актеров – Абдулов, Казаков – Израиль не помог и наше отечественное не помогло. Поэтому когда мы принимали закон об ограничении курения и принимали административные меры по запрету курения в общественных местах, мы не дискриминировали курильщиков, мы просто боролись за поколение юных, которые только начинали курить и которые не должны были потом заработать рак. А курильщики могут покурить на открытом воздухе, а лучше вообще бросить курить.

Евгения Романова: Ну несколько лет закону, прошел, да?

Олег Куликов: Два года, да, два года.

Евгения Романова: Два года. Какие последствия? Что вы видите? Вы довольны?

Олег Куликов: Ну последствия, понимаете, раковые заболевания, а особенно рак легких, он развивается 20 лет, он не сразу. Можно только сделать вывод по реализации табачных изделий. Они упали на 10%. Я думаю, что со временем в такой же пропорции упадет и диагностика раковых заболеваний легких.

Евгения Романова: Как проверить, стало ли меньше курящих?

Олег Куликов: Ну меньше курящих-то, это все-таки реализация, они же покупают в основном в торговых заведениях. Если торговые заведения показывают, что падает оборот от 10% до 15%, значит стало меньше курящих. В основном-то у нас в России четыре иностранных компании производят табачные изделия. Я считаю, что надо повысить акциз на табачные изделия, на те компании, которые травят наше население, притом по многим, по многим основаниям мы считаем, что они включают в состав табака те ингредиенты, которые вызывают привыкание к табаку, то есть это как бы еще табак и плюс некоторая слабая наркотическая зависимость от других препаратов.

Евгения Романова: Ну вот с введением закона вокруг меня, мои знакомые не стали меньше курить. Я знаю, что они говорят иногда, что у нас какое-то гетто, у нас стало меньше мест, где можно покурить, если раньше, не знаю, где-то на этаже на работе, то все теперь спускаются в определенное место и так далее, и так далее. То есть курильщики, конечно, недовольны. Я, как человек некурящий, я, конечно, довольна.

Олег Куликов: И я доволен, как некурящий человек, но у нас, кстати говоря, половина комитета курит и половина не курит, ну даже…

Евгения Романова: Так, споры были?

Олег Куликов: Нет, не было споров. Даже все, ну они же врачи, они же понимают, что иногда надо какой-то свой эгоизм подавить во благо общему делу. Ну дело в том, что у нас как бы, немножко мы отстаем по образу жизни от запада. Вот там здоровый образ жизни – это приоритеты, это модно, это активно. А у нас пока приоритет – это наколка на шее или наколка на…

Евгения Романова: Ну у нас тоже стало модно здоровый образ жизни вести. Посмотрите, как много появилось спортивных различных…

Олег Куликов: Клубов?

Евгения Романова: Клубов, да, очень много.

Олег Куликов: Ну дело в том, что здоровый образ жизни и курение – они плохо совместимы, и если ты ведешь здоровый образ жизни, занимаешься, предположим, для Перми лыжами, то с дыхательным аппаратом тебе тяжело будет бегать, ты постоянно будешь задыхаться и фактически будет такой хронический, хроническая пневмония. И когда вот эта норма жизни станет, здоровый образ жизни нормой жизни, я думаю, что для этого надо определенный период, чтобы опять-таки сменилось поколение, сменилось поколение, которое уже активно привержено к здоровому образу жизни и активно привержено спорту. У нас мало людей занимается спортом. Вот если взять Финляндию, 80% семей занимаются спортом примерно – родители и дети вместе. Это уже говорит… Там, кстати, тоже было очень много курильщиков, одна из самых курящих стран была. Теперь все, теперь это уже ушло в прошлое, это стала одна из самых спортивных стран.

Евгения Романова: То есть, получается, тенденция к здоровому обществу – это пропаганда здорового образа жизни.

Олег Куликов: Ну в общем-то, да, потому что это вообще-то, понимаете, любой больной, а особенно онкологический больной, это, как это ни цинично, может быть, сказать, это все-таки нагрузка и на бюджет здравоохранения, потому что лечение одного онкологического больного – это более миллиона рублей. А бюджет все-таки старается, это не на больного перекладываем, конечно, на больного это негуманно перекладывать. Надо просто наиболее эффективное лекарство новое, а у нас все лекарства, ну а основное лекарство – это уже радиооблучение. И то, мы закупили два года назад по программе модернизации здравоохранения 100 плутониевых пушек, которые как бы точечно облучают опухоль, а собрано всего лишь 20. А по пятьсот миллионов рублей…

Евгения Романова: Куда делись деньги – вот вопрос?

Олег Куликов: Говорят, в ящиках лежат, вместе с оборудованием. То есть, очень много такого, фактически неорганизованности в закупках, неорганизованности в поставках, неорганизованности в сборе материалов.

Евгения Романова: Мы возвращаемся в студию, программа «Здоровый подход», у нас сегодня депутат Госдумы, фракция КПРФ, Олег Анатольевич Куликов, зампредседателя комитета по охране здоровья. И в наших первой и второй части мы говорили про то, почему были высокие цены на лекарства, и как стабилизировались, о законе о курении, о том, сколько денег выделяется онкобольным, и многие затрагивали моменты. Мне хочется выяснить, вот у нас была накануне на прошлой неделе программа и говорили мы про частную и бесплатную медицину. И 60% слушателей «Эха» пользуются бесплатной медициной. Мне казалось, что будет наоборот, что большая часть уже пользуется платной и не доверяют бесплатной. Как вы думаете, вот эта тенденция, она будет увеличиваться в сторону платной медицины?

Олег Куликов: Вот если брать статистику доходов, то за шесть или семь месяцев этого года доходы пермяков упали на 20%. Частная медицина или платная медицина – это, в общем, прерогатива богатых людей, она даже во всем мире прерогатива богатых людей. И даже богатые люди, особенно там, где хорошо поставлена бесплатная медицина, они стараются получить бесплатную медицину, потому что это экономит и семейный и личный бюджет. У нас в последнее время действительно много развивается платной медицины, и в результате оптимизации, когда закрываются поликлиники, больницы, лучшие врачи уходят в частную медицину, потому что они знают, что у них репутация, что у них есть определенный пациентский такой состав, реклама. И они, конечно, здесь выигрывают, а общественное здравоохранение существенно страдает, потому что вымывание происходит наиболее квалифицированных медицинских сотрудников. Вот, например, в Москве за два года закрылось 26 крупных больниц, было ликвидировано 10000 коек, притом, например, закрылась такая больница – 7-я, это скоропомощная больница, 1500 коек. Но самое, что меня настораживало и я писал письмо и Скворцовой, и Медведеву, это было одно из трех мест, где проводилась трансплантация почек. Теперь осталось две: это институт Шумакова и институт Склифосовского. То есть 150 человек лишились возможности получить почку, лишились возможности продлить свою жизнь, и теперь лист ожидания и в Шумакова и в Склифосовского увеличился в два раза. Негуманная мера, совершенно негуманная. Ну и если говорить о том, а как наше здравоохранение выглядит по сравнению с другими странами по объективным показателям, например, уровень здоровья населения – 91-е место, это из 188-ми членов всемирной организации здравоохранения. Если говорить о средней продолжительности жизни, который… тут вот недавно наши власти гордились, 72 года. Ну 72 года, да, а какое это место? Это 112-е место в мире.

Евгения Романова: А кто самые, где самые долгожители?

Олег Куликов: Япония. Япония и скандинавские страны. Япония под 90 лет, скандинавские страны…

Евгения Романова: А в чем секрет, кто-то выяснял?

Олег Куликов: Ну секрет, вообще у японцев традиционный культ здорового образа жизни, традиционный культ физической культуры. То же самое у норвежцев – маленькие страны, но все семьи занимаются спортом. Притом они как бы очень еще не только занимаются спортом, они занимаются и оздоравливанием, они купаются в ледяной воде, они принимают душ в ледяной воде.

Евгения Романова: Культ спорта и здорового образа.

Олег Куликов: Культ спорта, за здоровый образ жизни, вот такой синтез, культ спорта и здорового образа жизни. И, кстати говоря, норвежцы вообще-то самая высокая нация в мире. А японцы за последние 10 лет подросли на 15 сантиметров. Это тоже результат, результат здорового образа жизни, это все взаимосвязано. Вот справедливость финансирования – 185-е место в мире. Несправедливо у нас финансирование. У нас общественного здравоохранения какие-то крохи. О специализированном, ну я не буду говорить об управлении делами президента или лучших медицинских учреждениях, в каждом региональном центре они есть, но это тоже несправедливость финансирования. Вот я недавно дважды проехал по Коми-Пермяцкому округу. Достаточно высокий уровень заболеваемости населения, он вообще традиционно был большой, там всегда было много туберкулеза, это зона, которая тяготела к, в общем-то, ГУЛАГу, а ГУЛАГ – это туберкулез, там всегда был вечный очаг туберкулеза. В Перми много и носителей СПИДа. Вообще в России идет эпидемия СПИДа. Всемирная организации здравоохранения объявила в России эпидемию СПИДа, но как-то никто из нас про это не слышал, что у нас есть эпидемия СПИДа.

Евгения Романова: Ну мы периодически говорим это в эфирах. Действительно, некая волна с 90-х. То есть, говорят, что это вот такая вторая волна после 90-х.

Олег Куликов: Как бы у нас больше миллиона человек – носители вируса иммунодефицита, и каждый год прибавляется 100000 человек. У нас, опять-таки, все та же болезнь, болезнь не СПИД все та же, а болезнь недостаточности финансовых препаратов. Для того, чтобы погасить эту волну, надо не так уж много, но, может быть, надо, чтобы из десяти человек семь человек получали противоспидовую терапию, даже не все, а семь, тогда она как бы погаснет. Но лечение одного больного СПИДом стоит порядка десяти тысяч долларов. Постоянно цены падают, потому что во всем мире востребованность этих лекарств высокая, тираж высокий, а с тиражом падает и количество каждой таблетки. Ну а если говорить, каков путь самый опасный распространения СПИДа – это инъекции наркотиков, внутривенные инъекции наркотиков.

Евгения Романова: То есть она как оставалась в 90-х годах, эта причина основная…

Олег Куликов: Ну там как бы там половой путь считался там самый такой…

Евгения Романова: Да, то…

Олег Куликов: Теперь инъекция наркотиков, это 90%, это инъекции наркотиков, и поэтому больные получают как бы комплекс болезней – это СПИД и туберкулез, потому что они как бы в паре ходят.

Евгения Романова: А по ситуации с наркотиками, как вы считаете, нет снижения вообще в России за последние годы? Приема наркотиков?

Олег Куликов: Несмотря на активную борьбу, на активную работу госкомитета по борьбе с наркотиками, который был почему-то распущен, хотя бы надо его было сохранить и усилить. Мне кажется, что особенного эффекта нет. Перешли на синтетические наркотики основные потребители. Хотя известны основные места потребления, вот все московские клубы ночные, там вот если спецорганы проводят какой-то рейд, там весь пол завален этими таблетками или шприцами. Мне кажется, что тут какой-то большой симбиоз распространителей наркотиков и борцов с наркотиками, и потребителями наркотиков. Наркотики – это второй по прибыльности вид бизнеса в мире.

Евгения Романова: А первый? Алкоголь? Табак?

Олег Куликов: Нет, первый – это торговля оружием.

Евгения Романова: А, да, простите.

Олег Куликов: Она как бы вот так подпольна – торговля оружием, там большие объемы тоже. А лекарственные препараты на третьем месте. Вот три самых доходных продукта в мире для получения прибыли.

Евгения Романова: То есть пока это будет таким доходным бизнесом, его не побороть, эту проблему.

Олег Куликов: Доходный бизнес, потом он… Я думаю, побороть его можно, это вот опять-таки раннее обнаружение. Мы же приняли закон о контроле школьников, чтобы, по крайней мере, анонимно, чтобы мы знали, что тот или иной школьник употребляет наркотики, для того, чтобы психологически с ним или как-нибудь…

Евгения Романова: Ну там, да, какая-то уже волна возмущения родителей была, что мы не доверяем своим детям, вот это все анонимность.

Олег Куликов: Ну это анонимность, понимаете. Ну а что, родителям не надо знать, употребляет ли их ребенок?

Евгения Романова: Надо. А результат какой был, далее какой?

Олег Куликов: А результат – практически 95% отказались от прохождения теста на наркотики, потому что это добровольное тестирование. А добровольное – а мало ли что случится, а репутация останется. Поэтому пока никакого результата нет. Ну когда человек сдает тест на наркотики в медицинских учреждениях при госпитализации – там другой вопрос, или при поступлении в высшие учебные заведения армейского профиля, там наркоманов не принимают, там, естественно, уже обязательное исследование на наркотики. Правоохранительные структуры – там наркоманов тоже не должно быть. Я думаю, что наркотики мы все-таки победим, потому что все-таки наркотики – это сокращение жизни человека примерно на 30-40 лет и одряхление человека в 25-30 лет, это семья должна прежде всего видеть это, семья должна бить тревогу и семья должна быть заинтересована в лечении человека. Но, к сожалению, у нас часто это семейная болезнь, она начинается с родителей и заканчивается детьми.

Евгения Романова: У нас буквально минуты две до конца эфира. Некоторые выводы нашего разговора, чтобы кардинально поменять ситуацию со здравоохранением в России. Можно ли по пунктам прямо перечислить, что нужно сделать это, это, это… хотя бы, в идеале?

Олег Куликов: Здравоохранение страны – это основной параметр, по которому оценивается эффективность работы правительства, президента, структур власти, в том числе органов здравоохранения. Мы добились того, что ежегодно министр здравоохранения или премьер-министр должен в Государственной думе выступать с докладом о здоровье нации. Пять лет назад закон принят, но ни одного доклада не было. Это вот как бы опять-таки выполнение законов. Я считаю, что у нас есть ресурсы для того, чтобы здравоохранение получило все необходимые медицинские лекарственные принадлежности, чтобы это был приоритет, это должно здравоохранение быть национальным приоритетом. Всемирная организация здравоохранения определила приоритеты или проценты финансирования здравоохранения в удачных странах мира. Вот у нас должно 6-7% быть. Реально 3%. У нас недофинансирование здравоохранения – это в два раза, а 30% примерно здравоохранения вне системы здравоохранения, вернее говоря, вне системы здравоохранения – из-за недоступности, из-за отдаленности, из-за того, что не только нельзя записаться, а из-за того, что и медицинского учреждения нет. Я считаю, что это неправильная позиция. Это особенно обделены жители села, они и так живут на 10-15 лет меньше, чем горожане. Ну вот нынешняя власть пока не показывает своей дееспособности в поисках выхода из такой очень сложной национальной ситуации.

Евгения Романова: Ну я надеюсь очень, что вы, как заместитель председателя комитета по охране здоровья, будете еще многие важные законы принимать, разрабатывать.

Олег Куликов: Можно еще одну тему как бы поднять?

Евгения Романова: Да.

Олег Куликов: У нас всегда в нашей стране, ну говорю вот, в Советском Союзе, было развито санаторно-курортное лечение, потому что санаторно-курортное лечение – это как бы заключительная стадия вообще медицинского лечения, это реабилитационный процесс, это закрепление оздоровления. Вот если в 85-м году у нас было 16000 санаторно-курортных учреждений, то в прошлом году у нас было 1400, всех остальных нет, они или приватизированы, или разрушены. Если нет последней стадии реабилитации лечения, то, конечно, и лечить тяжело. Это и реабилитация, и оздоровление. Особенно это важно для детей. Вот у нас при принятии бюджета прошлого года стояла позиция ликвидировать семь детских санаториев реабилитационных. Мы отстояли, комитет просто не принял этот бюджет по здравоохранению. И в результате торга нам удалось отстоять вот семь этих санаториев. Не знаю, как будет в этом году – другой состав, другие люди, другая историческая память.

Евгения Романова: Из последнего, что обсуждалось на комитете, если можно, кратко, какие законы, в каком направлении?

Олег Куликов: Если из последнего, что звучало, мы много с вами говорили об оптимизации, да? Вот комитет разработал закон о порядке оптимизации и ликвидации медицинских учреждений. Ну там урезало министерство здравоохранения, федеральные были исключены из этого списка, а остались муниципальные и региональные. Мы какую норму вынесли? Что это должны решать сами граждане – или на сходе, или путем референдума, голосованием. Как граждане решат, а, естественно, вряд ли граждане решат, чтобы медицинское учреждение единственное, было закрыто. Мы попытались, ну он простой метод, но если он… В первом чтении закон принят. Опять-таки, 400 голосов, то есть представители практически всех партий. Затем это был принят в первом чтении 24-го июня, это было последнее пленарное заседание. Я думаю, что если этот дух все-таки борьбы с оптимизацией депутаты следующей думы сохранят, то мы примем более радикальные законы и прекратим это. Дело в том, что, мне кажется, очень опасный процесс, когда что-то разрушается, потом трудно воссоздавать.

Евгения Романова: Согласна. Ну что же, спасибо большое! На этом заканчиваем программу. Сегодня у нас в гостях был депутат Госдумы, фракция КПРФ, Олег Анатольевич Куликов, зампредседателя комитета по охране здоровья. Спасибо, что пришли! До свидания!

Олег Куликов: До свидания!

 

______________________

Программа вышла в эфир 30 августа 2016 г.


Обсуждение
2113
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.