Программы / Время Ч

ЧАСТЬ 1: переаттестация сотрудников полиции

Юрий Бобров: 18:11, начинается вечерний воскресный марафон на Эхе, вспоминаем 2004 – 2012 годы, время губернаторства Олега Чиркунова, и сегодня у нас во-первых две полицейские темы, а во-вторых две темы гражданских волн, гражданских протестов.

Анастасия Сечина: Гражданская активность 2011 года, проявившаяся впервые в декабре, а во-вторых это очень интересная категория, которая начала так же активно себя проявлять так же в 2011 году. По нескольким, причем, поводам, - это молодые мамы.

Юрий Бобров: Об этом мы будем говорить после 19 часов, а сейчас будем говорить о полиции. В первую очередь будем вспоминать переаттестацию полиции. Почти 100 процентов полицейских Пермского края в 2011 году удачно ее прошли. Из 15 тысяч человек личного состава ГУВД Пермского края – это все, начиная от краевой столицы, башни смерти и заканчивая Усть-Зюкайками и, извините меня, Усть-Черными, о которых мы тоже сегодня будем говорить. 

Анастасия Сечина: Только 257 сотрудников не получили по различным причинам рекомендации и часть из них сможет, смогла уже, наверное, продолжить службу на нижестоящих должностях или в других подразделениях. А 19 человек ждала дополнительная проверка.

Юрий Бобров: А 157 сотрудников аттестацию не стали проходить. Видимо, в тот момент они решили, что они – оборотни в погонах и написали рапорт. Отказались проходить переаттестацию и ушли. Более подробно сейчас об этом поговорим с нашими гостями, они уже в студии, это Андрей Суслов – директор Центра гражданского образования и прав человека, так же член общественного совета ГУВД Пермского края. Здравствуйте.

Андрей Суслов: Добрый день.

Анастасия Сечина: И, насколько я помню, Андрей, ваш центр проводил исследования и по отношению к полиции выявил очень интересные вещи. Это была ваша личная инициатива?

Андрей Суслов: Там проводили вместе с организацией Общественный вердикт. То, что касалось оценки уровня доверия к полиции, кроме того мы с нашими коллегами в прошлом году проводили исследование, которое касалось вопросов оценивания деятельности полиции. То есть у нас работа идет достаточно давно и, собственно, продолжается. 

Анастасия Сечина: Думаю, этого еще коснемся. Наш второй гость.

Юрий Бобров: Аркадий Константинов, журналист газеты Звезда, военкор. Военкор – это понятно, это который про войну. А так же специализация – полицейская тематика.

Анастасия Сечина: Криминальная или нет?

Юрий Бобров: Криминальная – не совсем так. Скорее проблем полиции. Поскольку Аркадий Александрович еще и доцент академии народного хозяйства и госслужбы, преподаватель, он, собственно, и обучает полицейских. И кроме этого – руководитель исследовательской группы по реформированию органов госвласти, но на самом деле именно силовых органов. Полиции и не только.

Анастасия Сечина: Здравствуйте.

Аркадий Константинов: Здравствуйте.

Анастасия Сечина: Представили всех, поехали разговаривать. 

Юрий Бобров: Итак, самый главный, самый первый вопрос: аттестация закончилась почти стопроцентным результатом. Вот мы сидит, обыватели, слушаем новости «Эха Перми», собственно одна из наших новостей, мы отчитывались перед слушателями о том, что ГУВД, почти 100 процентов.

Анастасия Сечина: Насколько это адекватно?

Юрий Бобров: Это что? 

Андрей Суслов: Это, конечно, на мой взгляд, не вполне адекватно, однако я бы на что обратил внимание: проблемы пермской милиции и полиции, они, собственно, так же, как и везде, в нашей стране. Более того, я бы сказал, что, может быть, то негативное восприятие, которое все-таки имеется в отношении полиции для нашего края, может быть, даже менее характерно, чем для других мест. И самые скандальные ситуации, все-таки, в большей степени не пермского края касались. Да, у нас на слуху Усть-Черная, еще несколько других случаев, но пальма первенства все равно не у пермского края, и, тем более, это вряд ли как-то может быть связано и с первыми лицами нашего края. То есть это общая беда нашей страны, то, что заявленная реформа милиции, точно можем сказать, провалилась. По сути дела это была имитация, и все, с самого начала, как увидели, что закончилось только лишь сменой вывески. И в этом-то и беда, и не случайно сейчас новый министр внутренних дел снова заговорил о реформе, в чем его только и можно поддержать, поскольку нургалиевский заход, к сожалению, оказался неудачным. 
Юрий Бобров: Реформа не закончена, реформа должна быть продолжена. Андрей Суслов. Аркадий Александрович Константинов, вот это что такое? Эта новость 2011 года.

Анастасия Сечина: Вот эти 100 процентов. Это – формальная цифра? Она не соответствует реальности?

Аркадий Константинов: С одной стороны да, потому что, действительно, подавляющее большинство личного состава плавно перетекло из милиции в полицию. С другой стороны, все-таки, если не ставить во главу угла заведомые минусы – форсированная аттестация, формальный подход, нечеткие правила игры и так далее, - все-таки определенный фильтр был поставлен. Другое дело, если с первичной оценки, что вот, балласт скинули, остались только те, кто достоин – это, конечно заведомая ошибка. С другой стороны я не согласен со своим оппонентом в том, что реформа полностью провалилась. Нет.

Юрий Бобров: Какие цели были достигнуты?

Аркадий Константинов: Главная цель в том, что мы вышли на уровень необратимости. Мы находимся, действительно, в самом начале реформы.

Юрий Бобров: То есть мы теперь будем ходить и говорить: подождите, вы должны быть полицией, вы не являетесь полицией. Вы это хотите сказать?

Аркадий Константинов: Этого разве мало уже? Разве какая-то отправная точка не достигнута? Это во-первых. Во-вторых, заложена определенная перспектива развития той самой полиции

Андрей Суслов: Самое забавное, что мы так и не узнали о целях реформы. То есть кто-то знает о целях реформы? Каков цели реформы? Как же они достигнуты?

Юрий Бобров: В Латинской Америке, может быть когда говоря полиция, может имеют ввиду полицию коррумпированную какого-нибудь Эквадора, там тоже называется полицией.

Анастасия Сечина: Что касается цели, по-моему было довольно понятно, что ситуация с доверием к полиции находится в крайне сложной ситуации. Задача была ясна: доверие возвратить. По-моему, задача читалась четко.

Юрий Бобров: Тяжело в разговоре с полицейскими раскрывать вот именно цели и задачи, они все-таки относились к этому как к процессу техническому. Небольшой комментарий, записанный заранее, Андрей Андреевич Голощапов, он зам начальника краевого управления по работе с личным составом, то есть реформа проводилась во многом его ведомством.

КОММЕНТАРИЙ В ЗАПИСИ

Андрей Голощапов: Не буду голословен, если скажу, что, вообще, идея переаттестации сотрудников, она в принципе назрела и была, по большому счету, необходимой. Но с другой стороны, по сути, после выхода указа президента, отсутствовала вся нормативная база по ее проведению. И даже та нормативная база, которая была со стороны министерства внутренних дел, приказ о проведении внеочередной аттестации, он не подразумевал под собой возможность увольнения тех сотрудников сразу, в процессе переаттестации, которые по тем или иным критериям нам не подходят. Это один вопрос. Второй вопрос – этот процесс затянулся настолько, что для нас, в том числе для прикамской полиции и для территориальных наших органов на переаттестацию осталось 15-20 дней. Представьте сами, как за это время 15 000 личного состава провести нормально через это сито внеочередной аттестации. В итоге получается, что мы это сито продолжаем еще и сейчас. Например я могу сказать: в 2009 году за весь год было уволено всего 19 сотрудников по каким-то дискредитирующим обстоятельствам. За весь год. Уже за 8 месяцев этого года мы уволили 37. И только за последний месяц – 13 человек. Процесс истки рядов продолжается, и он будет продолжаться еще не только этот год, но наверное и следующий. По большому счету, если переаттестация проводится в присутствии сотрудника, во-первых, для членов переаттестационной комиссии подготавливается личное дело сотрудника, сразу же запрашивается в отношении него мнение оперативно-розыскной части собственной безопасности нашей, мнение регионального управления ФСБ, его непосредственный начальник готовит результаты оперативно-служебной деятельности по данному сотруднику за какой-то период времени. Ну и члены комиссии, а члены комиссии, по крайней мере у нас в Пермской крае, представляют практически все основные направления деятельности как полиции, так и органов внутренних дел в целом. После изучения этих материалов, а материалы изучаются заранее, обсуждают это между собой, приглашается сотрудник, после этого по какому-то направлению ему начинают задаваться вопросы. Как с точки зрения морально-этической, поведении в быту и так далее, замечен был – не был, так и по оперативно-служебной деятельности.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРЯМОГО ЭФИРА

Юрий Бобров: В это время надо было видеть лица наших экспертов. Один кивал, это был Аркадий Константинов, понимая, разделяя слова. Андрей Борисович Суслов в это время чаще улыбался, чуть отстранившись.

Андрей Суслов: Я согласен полностью с тем, что было сказано, однако, беда в том, что на самом деле в течение короткого времени эта процедура проходила, в основном – заочно. И, естественно, сама аттестация, она не могла достичь тех результатов, чтобы, действительно, освободиться, как заявлялось, от тех, кто по каким-то причинам не соответствует.

Юрий Бобров: Но, с другой стороны, было введено понятие аттестации. И сейчас переаттестован весь Кировский РОВД. В связи с каким-то инцидентом в Казани переаттестован РОВД Дальний, правда половина недовольна результатом.

Аркадий Константинов: Ну вот, переаттестация продолжается.

Анастасия Сечина: Смотрите. Когда мы говорим о провале или не провале реформы, понятно, что если бы мы ставили какую-то очень высокую, большую цель вернуть доверие – мы ее, естественно, не достигли. Но здесь может быть два пути. Мы пошли по одному пути, до куда-то дошли, поняли, что мы вообще не туда пошли. Тогда нам надо вернуться обратно и снова начать свой путь. Либо мы все-так пошли по нужной дорожке, но до конца не дошли и надо просто продолжать по ней идти?

Андрей Суслов: Беда в том, что обсуждения, публичного обсуждения почти не ведется. Какие должны быть результаты этой реформы, в какие сроки должны быть эти результаты достигнуты. Сколько не говорилось о реформе, об этом ведь разговор и не шел.

Анастасия Сечина: Думаете, надо ставить сроки? К 12 августа доверие вырастает на 50%?

Андрей Суслов: А мы говорим о реформе? Если мы говорим, допустим, что к какому-то времени мы хотим добиться показателей, ну так мы и делаем. Это любая реформа на этом и выстраивается. Иначе это не реформа, а что-то иное. И, соответственно, остались многие те беды, которые и были раньше. Вот сколько мы говорим, что в системе оценивания продолжает сохраняться так называемая палочная система, она так и сохраняется, несмотря на то, что один за другим приказы по оценке меняют друг друга, они, соглашусь, в лучшую сторону меняют систему, но, тем не менее, ключом остается количественный показатель и планирование достигнутого показателя. 

Юрий Бобров: Но в чем-то вы согласны? Что-то есть положительное? Когда мы говорим о прикамской переаттестации в целом, что положительного можно найти?

Анастасия Сечина: Во всяком случае это признание того, что систему надо менять.

Юрий Бобров: Открыли возможность критики этой системы.

Андрей Суслов: Раз признали, что систему надо менять, значит это уже первый шаг к выздоровлению. А дальше уже необходимо думать о том, а как это делать. А вот то, что снизился градус общественного обсуждения, вот это, мне кажется, уже скорее отрицательно.

Юрий Бобров: Снизился градус – вы имеете ввиду кампанию за капитальный ремонт милиции, пермские корни имеющую?

Андрей Суслов: В том числе и это, и вообще, о том, что должно поменяться, сегодня говорится меньше, потому что наступила апатия. Люди увидели, что меняется мало, скандальные случаи продолжают иметь место и в преобразованной полиции, и, соответственно, разочаровались.

Анастасия Сечина: Проект называется Время Ч. Вообще, в процессе преобразования на локальном уровне здесь есть и может ли быть какая-то роль губернатора?

Андрей Суслов: На самом деле я сомневаюсь. Тем более, насколько я понимаю, было недопонимание между губернатором и руководителем ГУВД.

Анастасия Сечина: Вы говорите про конфликт с Горловым.

Аркадий Константинов: Конфликт во многом снят, ведь, в конце концов, это уже плюс, что так или иначе, пусть параллельно, пусть и не очень взаимодействие, но, по крайней мере ,не мешали друг другу. Не занимались взаимными обличениями, какими-то конъюнктурными соображениями. Кроме того, нельзя не оценить как позитивный момент нарабатывание регионального опыта. Третий момент – это нарастание той кадровой составляющей.

Юрий Бобров: Это было и раньше. Что здесь нового? Как это связано с переаттестацией, с реформой? Получается, что раньше у ГУВД при Горлове был один большой, но очень значимый оппонент в лице региональной элиты.

Аркадий Константинов: Конфликт был иногда самоцелью для решения каких-то амбициозных вопросов. А сейчас это стало более спокойно, более конструктивно, это уже плюс.

Анастасия Сечина: То есть, конфликт, вы хотите сказать, в большей степени имел личную природу?

Аркадий Константинов: Не личную, а именно такую политизированную, групповую.

Андрей Суслов: Это параллельная реальность, этот конфликт к сути не имеет большого отношения.

Юрий Бобров: Но разве не становился любой проступок полиции максимально гласным? Ведь его, скажем, с трибуны законодательного собрания, например, мог господин Шулькин изобличить.

Анастасия Сечина: Разве в этом не роль?

Андрей Суслов: Может быть, но небольшая. Но в других краях тоже возникали скандалы и без таких конфликтов. Например в Казани.

Юрий Бобров: Нет, извините меня, в Казани это уже когда «ИЗВИНИТЕ МЕНЯ»! У нас менее громкие случаи становились поводом для разборов, наверное предотвращая подобное казанскому инциденту. 

Андрей Суслов: Что касается подобных структур, будь то ФСИН, будь то полиция или подобные органы, которые сверху выстраиваются, их беда в том, что они мало имеют инициатив внутри. Поэтому слишком мало возможностей у них на региональном уровне.

Юрий Бобров: Уходим на московские новости.

ЧАСТЬ 2: скандалы с участием сотрудников полиции

Юрий Бобров: Продолжаем полицейскую тему. У нас сейчас в студии человек страшный для всей полиции, потому что он полицейский полицейских, хотя выглядит очень милым. Евгений Николаевич Иванов. Здравствуйте.

Евгений Иванов: Здравствуйте. 

Юрий Бобров: Начальник оперативно-розыскной части службы собственной безопасности ГУВД Пермского края. 

Анастасия Сечина: Он присоединился к нам.

Юрий Бобров: Аркадий Константинов, военкор и обозреватель газеты Звезда, по-прежнему остается с нами.

Анастасия Сечина: Евгений Николаевич в этой студии появился по двум поводам, которые у нас выносились в голосование, которые стали причиной внимания к полицейской теме. Это два скандала. 

Юрий Бобров: Это Усть-Черное. Это скандал с участием сотрудников ОМОНа. Евгений Николаевич, можно вашими словами фабулу. 

Евгений Иванов: События июля прошлого года, конечно, отразились черным пятном на репутации пермской полиции. События развивались в поселке Усть-Черное, где в баре произошел конфликт между местными жителями и сотрудниками ОМОНа, который в дальнейшем перерос в события, которые повлекли возбуждение уголовного дела и смерть гражданского человека Олега Бычкова. Расследование длилось долго, почти год

Анастасия Сечина: Там, по-моему, задерживали все новых и новых фигурантов.

Евгений Иванов: Там был достаточно большой объем работы выполнен по данному уголовному делу, была создана оперативно-следственная группа, которую возглавили высококвалифицированные следователи из следственного управления следственного комитета Пермского края. Проведено более 100 допросов, более 20 криминалистических экспертиз, выяснялись обстоятельства и подробности дабы квалифицировать действия каждого участника. В целом следствие закончено, уголовное дело отправлено для рассмотрения в суд. Все лица привлечены к уголовной ответственности, всем участникам событий предъявлены обвинения. Один из них, Михаил Лимонов, объявлен в федеральный розыск, розыском которого занимается управление уголовного розыска.

Анастасия Сечина: У нас был еще один повод, который мы так же включали в голосование по темам для проекта Время Ч. Пермская УФАнастасия Сечина заявила о том, что пермские полицейские незаконно передавали похоронным агентствам информацию об умерших. Насколько я помню, полиция не была согласна с обвинениями, она их оспаривала. Прокомментируйте вот эту историю.

Евгений Иванов: полиция оспаривала, скажем так, степень своей вины во всей этой истории.

Анастасия Сечина: То есть сам факт имел место быть.

Евгений Иванов: Безусловно, сам факт имел место быть, этого никто не отрицает, поскольку были документально заключены договоры по данной проблематике. Все то произошло в связи с правовой неурегулированностью этого вопроса, поскольку на рынке ритуальных услуг не были администрацией краевой, городской, в зависимости от уровня проблемы, не были проведены конкурсы среди коммерческих структур, оказывающих подобные вещи. Ведь полиция с чем сталкивается ежедневно в своей деятельности: выезжая по вызову либо на происшествие, либо по факту смерти какого-то гражданина, как предписывает закон, умерший гражданин подлежит эвакуации либо направлению на судебно-медицинскую экспертизу. В последнее время, как правило в 90% случаев есть такая необходимость. Специальной службы, которая бы занималась эвакуацией умерших, у полиции нет.

Юрий Бобров: Муниципальная служба – таких тоже нет?

Евгений Иванов: В целом муниципальных, насколько я знаю, так же нет, и в соответствии с федеральным законом должен был быть объявлен конкурс.

Юрий Бобров: То есть это - государственная услуга, но она должна быть урегулирована, кто будет этим заниматься конкретно.

Евгений Иванов: Совершенно верно. И полицейские просто вынуждены были идти на данную меру, дабы исполнить до конца предписанное инструкцией. 

Юрий Бобров: Давайте положа руку на сердце. Вот это ваше ведомство, вы – коллега. По первому инциденту вы согласны, здесь надо искать тех омоновцев, кого не нашли – надо находить и наказывать надо.

Евгений Иванов: Тот, который находится в розыске – это гражданский человек, все сотрудники полиции, которые участвовали в данном инциденте, установлены и задержаны, привлекаются к уголовной ответственности. Случай вопиющий, об этом в своем визите и министр внутренних дел, Рашид Нургалиев.

Юрий Бобров: Кстати, многие говорят, что история получила развитие именно благодаря министру.

Евгений Иванов: Нет, ни в коей мере. Даже боюсь сказать с какого периода времени, наверное последние два года точно, руководство ГУ по Пермскому краю и в целом МВД не заинтересованы в замалчивании каких-то подобных проблем.

Анастасия Сечина: История с Усть-Черной была резонансной и до визита Нургалиева и до его слов о том что это позор. Профессия полицейского, как вообще любая публичная профессия – депутат, журналист, - это такая штуковина, в которой грех одного сотрудника бросает тень на всех остальных. И обыватель, не находящийся внутри системы, начинает по этим негативным ситуациям судить обо всем вообще. 

Евгений Иванов: совершенно верно.

Анастасия Сечина: Не зря есть словосочетание «честь мундира».

Евгений Иванов: Безусловно, к чему сейчас и стремимся, именно во главу угла ставить морально-этический образ полицейского. 

Юрий Бобров: О морально-этическом образе говорил ваш коллега, начальник управления по работе с личным составом. Он так же говорил, что на переаттестацию полицейского требуются заключения различных ведомств, в том числе называлась ваша служба. 

Евгений Иванов: Наша служба, как одна из центральных, дает рекомендацию сотруднику в прохождении либо не прохождении дальнейшей службы, плюс вновь созданные институты, такие как общественные советы при МВД и ГУ субъектов, плюс, скажем так, в ходе аттестации  в комиссию входят и уполномоченный по правам человека, и сотрудники ФСБ. В принципе, вопрос о переаттестации решается коллегиально. Где даются оценки разносторонние. 

Юрий Бобров: Для того, чтобы сотрудник ее не прошел, достаточно вашего (службы) авторитетного мнения или вы должны его жестко подтверждать? Есть же вещи: мнение вы сложили, но подтвердить его объективно невозможно.

Евгений Иванов: Как правило, наша рекомендация носит категоричную форму и люди, которые не были рекомендованы нашей службой, они покинули ряды пермской полиции. 

Анастасия Сечина: На чем вы основывались? То есть, что становилось причиной, когда вы выносили тот или иной вердикт?

Евгений Иванов: Причины разносторонние. В ходе всей службы, если человек допускал дисциплинарные проступки, ведется учет таких лиц, они находятся на контроле в нашей службе, то есть в период всего прохождения службы в полиции. Плюс сотрудники, которые по тем или иным мотивам привлекли внимание нашей службы.

Юрий Бобров: Евгений Николаевич, на самом деле это же все просто. Если был дисциплинарный выговор, если составить табличку на каждого сотрудника – понятно, был протокол, он не был оспорен, не был обжалован в суде, он факт. Что тут, переаттестация превращается…

Анастасия Сечина: Евгений Николаевич сказал – те, которые привлекли наше внимание.

Юрий Бобров: Те, которые привлекли внимание – вот это интересно. 

Евгений Иванов: Специфичные направления деятельности моего подразделения, это вопросы, связанные с оперативно-розыскной деятельностью. 

Юрий Бобров: Аркадий Александрович, поскольку коллега не обо всех деталях может говорить, вы-то, конечно, тоже их знаете. Применяются? Как часто применяются и какова эффективность таких не совсем объективных вещей, не совсем формальных? Протокола нет, какие-то наблюдения есть, какие-то данные. Страдали ли? Доблестные полицейские были ли уволены путем наговоров и клеветы, подсиживания? Боялись же все этого, когда реформа начиналась: сейчас переаттестуют, всех достойных уволят. А все жулики останутся. 

Аркадий Константинов: Я бы воздержался от такого категоричного утверждения. Конечно, ни для кого не секрет, какие-то личностные моменты привносимы, какие-то, может быть, сведения счетов, но в главном и основном, товарищеская или не очень товарищеская, но информация личностного характера, она позволяла соотносить формальный и неформальный ресурс на того или иного человека. И это ведь не означало, что во главу угла брали либо по знакомству либо по понятиям. А вот нечто такое, что в совокупности создавало образ, это всегда учитывалось однозначно. Тем более, когда совпадало и то и другое. 

Анастасия Сечина: А то, порой, формально у тебя там протокол, а начнешь копать – человек-то хороший, но влетел несколько раз по каким-то своим причинам.

Евгений Иванов: В связи с этим и дается неформальная оценка. Наказать в дисциплинарном порядке можно же за ошибки, допущенные в тексте, а так же…

Юрий Бобров: Да пуговица не застегнута на построении.

Евгений Иванов: Совершенно верно.

Юрий Бобров: А она не застегнута, потому что он в перестрелке участвовал с опасным преступником

Аркадий Константинов: А вот как раз момент. Парадоксально, но факт, об этом, к сожалению, мало кто знал и говорил. Ведь аттестация сотрудников, которые находились в боевых подразделениях – это спецназ стрелец, это те, кто охранял Ирганайскую ГЭС, и в Чечне был и прочее, не потому по ускоренной схеме проходили они, но именно с преобладанием этого товарищеского, боевого ресурса. И не случайно, не их сюда тащили, а наоборот, выезжали сотрудники аттестационных комиссий, и я с двумя комиссиями находился в свое время в Дагестане. И это надо было видеть. Мнение товарищей и тестирование, объективное тестирование, вот это бралось во главу угла. А пуговица застегнута неправильно или одет н по форме…

Юрий Бобров: Или где-то матюгнулся.

Аркадий Константинов: Однозначно. И если матюгнулся, но по делу, - это, скажем так, молодец, но воздержись.

Анастасия Сечина: Евгений Николаевич, не секрет, что с доверием к нашей полиции есть проблема в нашей стране, в нашем регионе. Тот уровень доверия и те нелестные характеристики, которые даются, они подтверждаются непосредственно вашей оперативной работой и вашей статистикой или идут вразрез?

Евгений Иванов: Категорично не отвечу. В некоторых случаях, в процентах не буду говорить, но имеются и негативные моменты, когда отношение граждан в своих обращениях находит подтверждение. Именно о недостойном поведении сотрудников или о непринятии должных мер. 

Анастасия Сечина: Но вы можете оценить существующий негатив как гиперболизированный?

Евгений Иванов: В целом за истекший период, который прошел с момента переаттестации, хочу сказать, что отмечается некоторый спад в обращениях граждан с негативными моментами в отношении действий сотрудников полиции. Вопрос подтверждаемости обращений наоборот растет, что подтверждает объективное отношение граждан к действиям полиции.

Юрий Бобров: Переведем на русский. Количество обращений упало, но те, которые есть – бьют в яблочко.

Евгений Иванов: Совершенно верно. Я к чему говорю, поголовной, огульной критики стало меньше. Граждане и жители нашего края становятся объективней и конкретней в обжаловании тех или иных действий.

Анастасия Сечина: В предыдущие полчаса вы, наверное, слышали комментарий вашего коллеги, Андрея Голощапова, который сказал, что если за 2009 год мы уволили 19, то в этом году 37, и только в последний месяц 13 человек. Я так понимаю, это ведь ваша работа.

Евгений Иванов: Не 100% наша, у нас есть такая служба, как инспекция по личному составу, плюс мы реагируем на представления прокуратуры и других правоохранительных органов, которые осуществляют контроль за деятельностью органов внутренних дел.

Анастасия Сечина: Вот эти темпы, это поставленная задача?

Евгений Иванов: Я хочу акцентировать и обратить внимание, что это все-таки те плоды которые внесла реформа.

Анастасия Сечина: Как она их сюда внесла? Легче стало увольнять, легче выявлять?

Евгений Иванов: В части увольнения в каких-то моментах стало легче. Произошли изменения в положении о службе. 

Юрий Бобров: Пресловутый трудовой кодекс – это не то, чем должно руководствоваться полицейское ведомство?

Евгений Иванов: Нет. Действует федеральный закон, положение о прохождении службы в органах внутренних дел. Правила игры стали понятней, четче. Это один момент. Второй момент: что касается моего коллеги из управления по работе с личным составом. При приеме на службу, а так же при назначении на вышестоящую должность стал применяться такой институт, как личное поручительство офицеров. Достаточно, на мой взгляд, действенный, серьезный механизм, в рамках которого поручители, а их должно быть не меньше трех офицеров в должности не ниже той, на которую претендует кандидат, в течение двух лет несут не то что бы персональную, но адекватную ответственность за действия своего поручаемого.

Юрий Бобров: Выговор получит поручитель?

Евгений Иванов: В том числе.

Юрий Бобров: Выговор плюс еще один выговор – это увольнение?

Евгений Иванов: Или аттестационная комиссия.

Юрий Бобров: Так сейчас все люди, которые не доверяют полиции, скажут: чтобы повысится, надо искать кому заплатить взятку, не только непосредственно кадровику, но еще и троих офицеров подкупать.

Евгений Иванов: Вы понимаете, так можно договориться и до абсурда в плане коррупционной составляющей, но, хочу отметить, мера достаточно неформальная и сотрудники, когда решают вопрос либо о поручительстве либо о шефе-наставнике, это касается вновь принимаемых на службу, очень серьезно подходят к этой проблематике, поскольку не каждый готов рисковать своей карьерой, давая свое плечо…

Анастасия Сечина: Все-таки, по поводу обращений. Что за обращения?

Евгений Иванов: По поводу обращений можно вкратце разбить по следующим категориям: основная масса обращений – это жалобы на волокиту при рассмотрении тех или иных материалов – заявлений, обращений граждан.

Юрий Бобров: Сейчас Аркадий Александрович скажет: конечно, после реформы полиции участковых просто утопили в бумагах.

Евгений Иванов: Я соглашусь. В целом нагрузка в органах внутренних дел выросла даже не в разы, а, наверное, в десятки раз. 

Юрий Бобров: А вы за это их наказываете.

Евгений Иванов: Мы за это не наказываем.

Анастасия Сечина: Жалуются, а вы разбираетесь.

Евгений Иванов: Жалуются, совершенно верно. Не все эти моменты подкрепляются каким-то наказанием.  Разбираемся предметно с каждым фактом. Как пример волокиты не по вине сотрудника органов внутренних дел. Поступает сообщение о причинении каких-то телесных повреждений. Для того, чтобы сотруднику определиться с квалификацией и с вариантами криминальная травма, не криминальная, человек, получивший данную травму, потерпевший, направляется на судебно-медицинскую экспертизу. Сроки проведения экспертизы не регламентированы ничем, сотрудник может получить заключение как в течение 10 суток, которые отводит ему уголовно-процессуальный кодекс на рассмотрение заявления, так и в течение 30 суток, 50 суток. Соответственно, получается волокита.

Юрий Бобров: Давайте иначе поставим опрос. У нас есть потрясающая статистика, я имею ввиду увеличившееся количество увольнений. Так вот, за что увольняют в итоге?

Евгений Иванов: В последнее время чаще увольняют в связи с несоответствием занимаемой должности. 

Юрий Бобров: Очень общие слова.

Евгений Иванов: Общие слова. Выражаются они в следующем: сотрудник полиции, занимая определенную должность, допускает по этой должности правонарушение…

Анастасия Сечина: А если конкретно, можно ли здесь все-таки сказать: потому что нахамили, потому что избили, потому что не приняли, потому что нарушили процедуру? 

Евгений Иванов: Совершенно верно. Есть такие, что пьяные ездили, недавно в Соликамске сотрудник уволен… Казанский пример – это уже уголовная ответственность. К сожалению, уголовные дела похожей направленности возбуждаются и у нас в крае.

Юрий Бобров: Знаете, когда есть уголовные дела, я считаю, что это не к сожалению, а к счастью, потому что статистика – штука никем не отменяемая. Если нет уголовных дел, значит они не выявлены. Если где-то, в одном регионе, есть десятки уголовных дел, а где-то их нет, значит их скрывают, не выявляют, не доводят. 

Евгений Иванов: К чему мы и возвращаемся. Политика руководства главка и МВД в целом именно на открытость, а не на замалчивание подобных фактов. Да, эти процессы присутствуют.

Анастасия Сечина: А когда эти дела есть, сразу начинают говорить: вот посмотрите, какие они у вас.

Евгений Иванов: Но, обратите внимание, что подобные поступки или проступки выявляются и пресекаются самими органами внутренних дел. Как те же события в городе Чусовом, связанные с похоронными делами.

Анастасия Сечина: Я помню, по-моему с самого начала вот этой восьмилетки, во время которой во главе региона стоял Олег Чиркунов, ему как губернатору вменяли в вину криминальную статистику, говорили, что Пермь - криминальная столица. Это вменялось в вину губернатору, статистика по преступлениям. Он говорил: статистика по преступлениям означает, что их выявляют. Но тем не менее, в вину губернатору это ставилось. А вообще, в принципе, глава региона хоть каким-то образом может на ситуацию влиять? Региональная власть вот в этой сфере.

Евгений Иванов: Глава региона не то, что  должен отвечать, он и отвечает в целом за криминальную ситуацию. Это напрямую вытекает из программ правоохранительной направленности, которые формируются и финансируются администрацией края. Это прежде всего вопросы профилактики в данном направлении, непосредственное участие в котором принимает администрация края. Это вопросы социальной жизни. Происшествия и преступления – это срез общества, Почему происходят уличные грабежи? Неоднократно озвучивалось, что молодежная часть жителей нашего края не имеет какой-либо занятости.

Юрий Бобров: Итак, Аркадий Александрович, роль губернатора в преступности.

Аркадий Константинов: Абсолютно. Только я не стал бы так ставить, но, действительно, создание общей ситуации, атмосфера чувствуется. В том числе даже организационного плана. Потому что в составе правительства, под руководством губернатора, существует министерство общественной безопасности. Даже информационная составляющая. Но другое дело, что руководители региона иногда эту ситуацию видят очень обобщенно. Или она находится на периферии его внимания, или он конъюнктурен даже. Вы вспомните, Чиркунов: я договорился с Соколом о том, что не будут летать над Пермью. Это конъюнктура была. Еще куча программ: Пермь – город безопасности и так далее. Программа была? Была. Куда она делась с уходом? Сейчас приходится многие вещи разгребать и смотреть более реалистично, чем это было.

Юрий Бобров: Мы подходим к завершению нашего часа. Поскольку проект называется Время Ч, в нем есть традиционная серия вопросов. Что бы вы выделили с 2004 по 2012 год? Самое большое достижение. Вас, как эксперта-профессионала. Вас, как жителя Пермского края. Самое большое достижение и самый большой провал.

Аркадий Константинов: Я не стал бы так ставить и то и другое, а вместе: накоплен позитивный опыт, мы вышли на уровень необратимости. Третий момент. Как в библии: был период разбрасывать камни, сейчас – время собирать камни.

Евгений Иванов: Не берусь комментировать всю политическую деятельность Олега Чиркунова, но за тот период, что я нахожусь в Пермском крае, я готов отметить позитивный момент во взаимоотношениях с полицией. И в части финансирования, и в части разработки и реализации программ профилактики правонарушений и преступлений. 

Юрий Бобров: То есть такое наследие получил Виктор Басаргин, налаженные связи, налаженное взаимоотношение.

Евгений Иванов: Я не хочу сказать, что нет проблем в этой области, но они находятся в проработке, в открытой дискуссии, и, я надеюсь, они будут решены. 

Анастасия Сечина: Нашим гостям спасибо.