Режиссер, драматург Александр Югов о современном театре

Александр Югов: Да, совершенно верно. Повод поставить спектакль случился, благодаря итогам творческой мастерской «Разговор на равных. Этюды на заданную тему». В этой мастерской приняли участие более 20 режиссеров, и только 4 режиссера смогли показать свои эскизы своих спектаклей. И два эскиза запущены, действительно, театром в работу. Первый эскиз – это Андрес Дуус «Теперь ты снова бог». И второй проект – это спектакль «Контакт» по моей пьесе.

А ты эту пьесу писал до того, как узнал, что будет проводиться подобный отбор?

Александр Югов: Да, она написана была раньше, и написана была на фестивале «Большая перемена». Там было предложено сделать проект документального театра. Мне было очень любопытно поработать в этом материале именно в жанре «вербатим». Я написал эту пьесу, и пьеса ждала своего часа. Наконец-то, этот час случился. Сейчас идут репетиции, уже в течение месяца мы репетируем, с 9 января. Премьера будет в апреле. Само название пьесы «Контакт» говорит об одноименной сети «ВКонтакте». Тема пьесы – это подростки, которые проводят сегодня очень много времени в этой социальной сети.

И подменяют общение в сети живому общению?

Александр Югов: К сожалению, да, так оно и происходит. Очень многие дети подменяют жизнь реальную виртуальной.

А родители тем самым радуются, что дети не на улице бегают, а тихо сидят дома у компьютера.

Александр Югов: Можно считать, что, слава богу, что сидят у компьютера, но, тем не менее, исчезло среди детей общение, исчезли те контакты, которые должны устанавливаться…

Гуляние во дворе.

Александр Югов: …гуляние во дворе.

Но ведь это не «Контакт», не Интернет все-таки из двора ребят увел, я думаю, но и преступная деятельность некоторых особ тоже.

Александр Югов: Может быть, ушли они целенаправленно от этой улицы. Ведь улица разная бывает. Тем не менее, как говорит один из персонажей пьесы, о том, что, действительно, она осталась одинокой. Она говорит: «Я реально брошу Макса, если он не станет со мной сидеть на лавочке, ходить в кино, просто разговаривать со мной. Он постоянно у компьютера». И вот эта проблема, она сегодня, я считаю, что очень актуальная, очень злободневная. И мы говорим с сегодняшними зрителями, будем говорить на эту тему. Пьеса очень сложная, потому что она текстовая. Она была создана из интервью реальных пермских подростков. Это были студенты нашего колледжа культуры, это были школьники, старшеклассники.

То есть в основе не переписка лежит?

Александр Югов: Есть и переписка. Есть и откровения, высказывания в виде монологов, где либо восхваляется эта социальная сеть, либо подростки признаются в том, что, действительно, она у них отнимает очень много времени. Есть разные впечатления, разные мнения об этой социальной сети. Мы не собираемся давать никакого совета. Мы не хотим запрещать подростку…

Там все-таки представлено это как одно большое зло? Или как возможность найти близаких людей? Например, чем мне нравится Интернет, и Контакт и Фейсбук, когда ты можешь познакомиться и найти человека, разделяющего твои интересы, твои взгляды, с которым бы ты в реальной жизни никогда не встретился. И это ведь большая радость, когда наши интересы совпадают.

Александр Югов: В этой пьесе есть разные подростки. Есть те, которые умеют рассчитать свое время и на социальную сеть, и на Интернет, и на общение во дворе, на общение в школе. Разные мнения, и разные люди. Было бы неверно говорить о том, что это плохо и это зло. Наверняка для многих это средство коммуникации, средство как можно быстрее найти человека, и сказать ему о чем-то важном, перекинуться фразами. Но дело-то ведь в том, что, действительно, дети многие считают, что в «Контакте» это сделать намного проще, чем в жизни. А я считаю, наоборот, в жизни сложнее установить контакт, и стремиться к установлению контакта в жизни необходимо.

Когда мы учились, мы вообще не знали, что это такое, это было что-то из области фантастики. Но, тем не менее, тоже очень часто общение подменялось записками, когда вроде бы твоя подруга, с которой ты идешь от дома до школы, от школы домой, общаешься на переменах, и все равно во время уроков вы переписываетесь. Я помню эти вопросы учителей: «Вам мало? Вы и так все время разговариваете». То есть все равно есть какие-то вещи, которые психологически сложно сказать. Я, кстати, поймала себя на том, что очень часто, когда еду в общественном транспорте, «открываю уши». Особенно, когда едут ребята, молодежь, школьники. И, как правило, они пересказывают друг другу, кто, что, кому написал и кто, что, кому ответил.

Александр Югов: Есть такой диалог в пьесе, где мальчик спрашивает девочку. Девочка целиком и полностью находится в виртуальном мире, она считает, что у меня больше тысячи друзей, зачем я буду ходить на улицу, мне удобнее здесь. У меня всё на экране монитора, все под рукой. Он ее спрашивает: «Как у тебя дела? Она ему отвечает: «Я же тебе писала сегодня, как у меня дела». То есть диалог, который напрашивается, и он нужен.

Посмотри мой статус, как у меня дела.

Александр Югов: Живой диалог, он сегодня подменен виртуальным общением. Сегодня, как дела, можно написать в статусе, действительно. Сегодня обозначить дружеские связи можно опять же тем же статусом. Сегодня рассказать о своих интересах, рассказать о своих предпочтениях музыкальных можно опять же, если все выложить «ВКонтакте». С одной стороны, это удобно. С другой стороны, хочется поделиться о фильме с глазу на глаз. Мне интереснее это.

А как быть с тем, что, находясь в соцсети, можно взять человека, взгляды которого ты не разделяешь, или тебя утомили его высказывания, и просто удалить из друзей? В ЖЖ «отфрендить», и всё. Но ведь в жизни это невозможно. В жизни, наверняка, потом дети могут столкнуться с большой проблемой, когда ты на работе вынужден общаться с теми людьми, которых ты так просто не «отфрендишь» одним кликом, и ты должен уметь пристроиться к нему, как-то с ним общаться.

Александр Югов: В этом-то и удобство сети. Если говорить строчками пьесы, да, в жизни просто так не уйдешь, а в контакте можно. Я взяла и ушла или взял и ушел.

Да, и всё.

Александр Югов: И всё, нет проблемы. Если тебе кто-то наскучил, или тебя он достал этот человек, говоря современным языком, то очень просто это делается: удаляется человек из друзей, и опять нет проблемы. Вот неумение сегодняшних подростков решать проблемы, устанавливать коммуникации, общаться, делиться с чем-то. Мне кажется, это очень серьезная проблема сегодняшнего поколения молодежи. И мы об этой проблематике будем говорить в спектакле.

Как ты думаешь, уже года через два эта проблематика не будет старомодной и неактуальной? Ведь хочется написать пьесу на века… Так сегодня все активно развивается.

Александр Югов: Лично мое мнение, я считаю, что этот материал на сегодняшний день остросоциальный, и не было у меня мысли, чтоб писать на века. Дай бог, чтоб через два года не было такой проблемы, или она была частично хотя бы разрешена. Очень хочется в это верить. Сегодня и эскиз ноябрьский, который был в ТЮЗе, он показал, что очень многие подростки опускают глаза. Я лично наблюдал за реакциями зрителей. Очень многие подростки посматривали на своих соседей по зрительному залу и узнавали себя, своих знакомых в пьесе. Очень хочется, чтобы эта ситуация поменялась. Пускай эта сеть останется, но чтобы вместе с ней осталось и живое общение.

А во время репетиции поступали такие желания от актеров что-то изменить, может быть?

Александр Югов: Да. Мы очень много работаем над словом. Мы какой-то текст меняем, что-то перемонтируем. Безусловно, какие-то словечки нам больше нравятся, сленговые имена, вот тот язык, которым общаются в «Контакте». Есть своя лексика. Их, к сожалению, в пьесе невозможно было всю эту лексику как-то сохранить и привнести.

Смайлики, как вот их, да?

Александр Югов: Да. Кто-то пользуется определенным лексиконом, кто-то не пользуется. Мы стараемся создать некий художественный образ и включить максимально, чтобы это было узнаваемо. Во-первых, нужно изобрести этот язык, чтоб нам поверили. Мы этим языком хотим разговаривать со сцены, а для этого мы должны слышать, каким языком разговаривает зрительный зал.

Если то, о чем ты рассказываешь, будет воплощено и будет так зримо и осязаемо, то, наверно, на этот спектакль должны приходить не только дети, но, скорее всего, родители, которые, с одной стороны радуются, ну, что-то она там занята, она там что-то пишет, и маме кажется, что она делает перепосты кисок. Случай из личной жизни. Приезжает сестра. У нее нет своей странички нигде. Я говорю: «А ты заглядывала на страничку своей дочери? Она говорит: «Как-то мне неудобно». Я говорю: «Я не говорю про то, чтобы в ее личные сообщения». Хотя в ее возрасте можно и сообщения посмотреть, просто чтоб она этого не знала. А просто на страничку. И мы зашли на ее страничку. И она просто ее посмотрела. Там не было криминала, но мама увидела ребенка, которого она не знает, который живет с ней, в соседней комнате, за компьютером, не ходит ни на какие плохие сайты. И она говорит: «Ты знаешь, наверно, придется и сообщения посмотреть однажды. Вот это, может быть, нежелание или неумение родителей принять эту пролбему...

.

Александр Югов: Может быть, невладение этими технологиями.

Ну как невладение? Это тоже внимание к детям. Если у другой моей приятельницы ребенок пошел во французскую школу, то ей пришлось параллельно идти на курсы французского языка, чтоб элементарно проверять уроки.

Александр Югов: Это замечательно, когда родители идут в ногу со своими детьми, в ногу со временем. Но многие родители, действительно, есть такие, которые запрещают «ВКонтакте». И они знают, что это отнимает время от учебы, от общения живого. Но есть те, которые просто слепы и, действительно, не видят своих детей настоящими, какие они есть. Это очень страшно. И мы позиционируем этот спектакль для всей семьи, для учителей, для родителей. И было бы замечательно, чтобы в зале были не только подростки.

Где-то лет пять назад известия о том, что, например, театр Марины Оленёвой, тоже тебе небезызвестной, «Новая драма», проводит читки, воспринималось, как некая экзотика: что это за читки? что за формат непонятный?.. То сегодня, я думаю, что даже люди, которые редко ходят вообще в театры, уже знают, что есть такой формат, на него приходят зрители, есть какая-то современная драматургия, которая переживает лучшие или не самые лучшие времена. И вот очередная творческая лаборатория, которая не так давно прошла в Театре-Театре в «Сцене-молот». Теперь они ее позиционируют, как экспериментальная площадка. В твоем Живом Журнале появился соответствующий пост, в котором больше вопросов, чем ответов. Чем они были вызваны? Что это была за лаборатория?

Александр Югов: Действительно, была лаборатория. Она проводилась в помещении Театра-Театра на площадке «Сцены-молот», на площадке декорационного цеха. Весь театр был площадкой лаборатории. Были представлены пьесы уральских драматургов Ани Батуриной и Ярославы Пулинович. Пьесы какие-то известные, очень даже известные, идущие по всей стране, такая, как «Фронтовичка», и пьесы, которые, по мнению Олега Лоевского, почему-то никто не обращает на них внимание. Например, как пьеса «Кафе «Шарур» о взаимоотношении русских и казахов. Такая казахская тема вот этих приезжих людей, как они здесь обосновываются, как они у нас здесь существуют.

Читала эту пьесу, вспомнила.

Александр Югов: Действие происходит не в Казахстане, а именно у нас в России. Пьеса очень любопытная. И, вообще, все тексты очень любопытные. Вопрос у меня возник главный один: в чем лабораторность этого мероприятия? Потому что пьесы…

Известные.

Александр Югов: …известные, очень крепкие, добротные. Эскизы тоже неплохие были.

Когда они говорили об этой лаборатории, они говорили, что возможен выбор даже классических пьес. Нам важно, чтобы возник какой-то новый театральный продукт, пусть даже на основе классической пьесы.

Александр Югов: Я воспринимаю слово «лаборатория», если мы на классических текстах какой-то язык ищем театральный, мы исследуем какую-то суперновую драматургию. Мне было проанонсировано это мероприятие. Позвонила Ляпустина Софья Григорьевна, зампредседателя нашего Союза театральных деятелей, и проанонсировала это как «другая новая драма».

В чем ее отличие?

Александр Югов: Я не увидел ни в буклете, ни на афишах вот этого даже названия «другая новая драма». Новая драма это или современная драматургия, дело не в названии, а дело в том, что, может быть, если б тексты были представлены действительно какие-то непривычные нашему пониманию, они композиционно сделаны по-другому, там какой-то новый герой, какой-то странный, или еще чем-то они были бы странные.

Или, например, опыт. К примеру, «Дядюшкин сон» идет в Театре-Театре, и он представлен совершенно в перевернутом виде. То есть этого же эксперимента ты не увидел?

Александр Югов: Более того, в «Дядюшкином сне» есть этот эксперимент, есть лаборатория, есть, о чем размышлять, думать, ругать, хвалить и так далее. Здесь мы посмотрели хорошие эскизы. Лично мне запомнился эскиз по пьесе «Фронтовичка». Это эскиз студента Щукинского театрального училища. И остальные тоже были любопытны, каждый по-своему. Но, еще раз говорю, драматургия в целом была всем известна, и никто не удивился ни новому автору, ни новому языку. Вот лаборатория для меня именно не случилась.

Это, на твой взгляд, недоработка организаторов лаборатории, либо просто такой подбор пьес и участников этой лаборатории? Я видела несколько сюжетов по телевидению, и видела, что там присутствовали зрители, студенты, в частности, колледжа культуры.

Александр Югов: Да, были мои студенты, были 1-й курс, 2-й курс. Это курс режиссерский. Им было все интересно. Они много еще, чего не видели…

То есть для тебя это известные пьесы, а им то…

Александр Югов: Да. Безусловно, для них это было знакомство вот с этими авторами. Если говорить о жизни пьес в современном театре, они достаточно известные. А если говорить о каком-то местечковом аспекте, то мои студенты познакомились с пьесами современными, увидели эскизы, и замечательно. Но непонятно, ради чего это все было устроено.

28-29 января зрителям представили эти «эскизы». Скажу честно, я связывалась с Владимиром Гурфинкелем, директором Театра-Театра, чтобы узнать название, кто же победил, чей эскиз принят и чей эскиз, возможно, потом превратится в спектакль. Он пока не готов ответить на этот вопрос. Возможно, что завтра-послезавтра мы узнаем. Тем не менее, у нас проходит очень много фестивалей: «Пространство режиссуры», «Текстура», «Большая перемена» тобой упомянутая. И в каждом фестивале есть большая часть лабораторий, вот те самые театральные лаборатории, читки проходят, и так далее. Театры сами отдельно устраивают внутри себя какие-то читки, представления. Ощущение, с одной стороны, такое поверхностное даже, что идет активный поиск какого-то нового слова. Либо увлеклись поиском этого нового слова, но вот у меня полное ощущение, что так ничего и не находят. Потому что, например, в том же Театре-Театре тогда победила работа, эскиз, спектакль «Отель «У альпиниста», то он довольно провально показался на «Текстуре», но, тем не менее, включен в репертуар. Для чего тогда это всё? Может, надо успокоиться и работать по обычному принципу?

Александр Югов: Хочется поддержать сам жанр читки, потому что это замечательный жанр, когда можно проверить пьесу. Потому что пьеса, читается она или мы слышим ее на слух, это разные впечатления.

У нас в театре был режиссер, который в застойный период ну до того интересно рассказывал, так он нас всех влюблял в будущий  спектакль, ну такой шедевр на словах  создавал, а на выходе получался пшик…ничего.

Александр Югов: Читки разные бывают. Мне приходилось видеть читки и в театре у Марины Андреевны Оленёвой, и в театре Коляды. Читка – это некое представление, которое призвано представить зрителю пьесу. А для актера это прекрасная возможность ухватить образ. Для автора это возможность проверить свою пьесу и, может быть, внести какие-то коррективы. Вот этим хорош жанр читки. Коляда умудряется делать из этого полноценные спектакли, и даже продаются билеты, и билеты раскупаются, и с удовольствием все идут на читки полдесятого вечера. Потом разъезжаются все на такси, заканчивается все поздней ночью. Я не пониманию значение читки сегодня у нас в нашем пермском театральном процессе. Либо это читка – мы выбираем пьесу, адекватную сегодняшнему времени, нашему театру, языку нашего театра и делаем по ней спектакль. Либо еще какой-то путь, для чего мы это делаем.

Светлана пишет: «Вместо своих читок лучше бы побольше ставили интересных спектаклей. А то в ни одной премьеры в этом сезоне. На эти читки я никогда не пойду». Никита пишет, что ходил на концерт Хиблы Герзмавы. «В большом восторге. Побольше бы таких концертов. В театре давно не был. На современную пьесу точно не пойду». Все-таки это такой внутрипрофессиональный интерес.

Александр Югов: Не всем должна быть по душе современная пьеса. Театр разный. И, действительно, кто-то предпочитает классику, кто-то современную драматургию. Никита, если вы меня слышите, если вы ни разу ни видели современную пьесу на сцене, вы сходите, посмотрите, какие-то свои впечатления вы все равно получите и сделаете выводы. А так вот отнекиваться от того, что современная драматургия это плохо, это обязательно мат, это обязательно что-то такое плохое, это не есть так. Есть разные авторы, есть разные пьесы, и надо, мне кажется, интересоваться.

Андрей пишет, что «ходил в выходные на концерт Валерия Платонова. Был полный зал. Был приятно удивлен и порадован. Случайно попал. На читках тоже Андрей не был». Кстати, большая часть этой творческой лаборатории была закрытой. Вы были во время этой лаборатории? Закрытой, понятно, для СМИ и публики.

Александр Югов: Она была абсолютно открытой, и обсуждение шло…

Нет, обсуждение потом, а вот сама работа репетиционная.

Александр Югов: Сама работа репетиционная, да, она осталась за кадром. Они начинали работать над эскизами ранее, а мы видели уже результат.

По итогу было какое-то обсуждение, довольны или нет сами участники?

Александр Югов: Сами участники пребывают, как мне показалось, в таком…

В состоянии эйфории?

Александр Югов: …в эйфории, в удовольствии от того, что случилась такая работа. Пускай у кого-то шли репетиции в течение трех дней, у кого-то и того меньше. Мне кажется, актеры довольны, потому что, когда у тебя есть два дня для того, чтобы активизироваться, для того, чтобы схватить что-то, мне кажется, это удовольствие для артиста. Я думаю, что актеры нашего Театра-Театра, они не избалованы вниманием творчески поучаствовать в чем-то. Мне кажется, они схватили все, что могли. И наблюдать за игрой Жени Барашкова, и за игрой остальных артистов Театра-Театра было очень любопытно. Актерские работы были очень любопытные. И чем мне понравилась «Фронтовичка», тем, что очень внятно режиссерски работа сделана, и очень была искренна, пронзительна по актерскому исполнению.

Театр этот всегда отличался хорошим актерским составом. Последний вопрос уже, касаемый «Контакта». В спектакле играют те же, что были во время читок у тебя?

Александр Югов: И те же, и другие артисты театра.

В общем, будем следить за тем, какая пьеса появится в результате лаборатории в репертуаре Театра-Театра и насколько действенны и плодотворны все эти творческие мастерские. А в апреле встретимся в Театре юного зрителя на премьере спектакля Александра Югова «Контакт».