Программы / Погружение

На этой неделе произошло событие, знаковое для истории российского кино. «Золотой глобус» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» получил «Левиафан» Андрея Звягинцева – еще одна награда в копилку нашего претендента на «Оскар». Сегодня мы погружаемся в этот фильм. Осторожно: текст содержит спойлеры!

Картина снималась в Мурманской области (поселок Териберка), и открывает ее череда северных пейзажей на побережье Баренцева моря под тревожную музыку Филиппа Гласса; забегая вперед, скажу, что они же его и закрывают. Внутри молчаливой вечности природы – собственно сюжет, начинающийся как суета сует человеческого мира, вечный мотив: конфликт Человека и Системы.

Живущий отдельно через мост от поселка автомеханик Коля Сергеев (Алексей Серебряков) судится с местным мэром Вадимом Сергеевичем (Роман Мадянов) за свою землю. У него нагло, за смешные деньги «отжимают» в пользу муниципалитета участок с домом и автомастерской. Проиграна апелляция, на помощь Коле приезжает армейский друг Дима (Владимир Вдовиченков), московский адвокат, с папкой компромата на мэра, прикрываясь именем могущественного покровителя-силовика. Только это останавливает от неизбежной стрельбы ночную пьяную разборку. Угроза убийства в фильме всюду, постоянно звучат выстрелы – и все же, пуля не достанется никому.

Замысел «Левиафана» у Звягинцева возник после знакомства с историей Марвина Химейера, затем в сценарий Звягинцева и Олега Негина вошли и отсылки к «Михаэлю Кольхаасу» и вначале кажется, что Коля вот-вот превратится в подобие вьетнамского ветерана на бульдозере или благородного разбойника вроде Дубровского. Пусть погибнет герой, но восторжествует справедливость? Нет, довольно быстро запал иссякает, и в борьбе за свои права автомеханика ждет судьба героев Кафки.

Но и мэр в фильме – не условный цапок из кущёвки, он просто патрон во властной обойме, преступный, растерянный и при этом набожный, ищущий совета у местного архиерея. «Всякая власть от Бога, - поучает его владыка, - где власть, там сила… Решай местные вопросы сам своей силой и не ищи защиты на стороне. А то ведь враг подумает, что ты ослаб».

Это толкает мэра на решительные действия: он вывозит адвоката Диму на пустырь, где ломает его решимость. Дима, под страхом смерти, бросает и старого друга, и новую любовницу и сбегает. Он так и остается столичным чужаком, неохотно отвечающим на вопросы Лили и мэра о своей вере в Бога: «Я юрист, я верю в факты». Ему логика почти ветхозаветного по уровню жестокости христианского места остается неподвластна, постулат «Человек не виновен, пока не доказано» здесь не работает.

Между Димой и женой Коли Лилей (Елена Лядова) вспыхивает роман, что едва не заканчивается убийством на пикнике. Колю предает и его друг-адвокат и друзья Лили: именно их школьная подруга Анжела и ее муж-гаишник Паша добиваются для него тюрьмы, но они же спасают от государственной “заботы” сына Коли Рому, беря его под опеку.

И дальше потуги мэра и всей судебно-административной системы уже как будто бы ни при чем: на холодный и беззащитный мир Коли, его друзей и родных удар за ударом обрушивает чья-то нечеловеческая воля. Болезненным эхом это отзывается в сыне Коли, подростке Ромке (Сергей Походаев), который не желает прощать изменившую отцу мачеху и плачет на пустом берегу у громадного скелета кита. Здесь мы впервые встречаем воочию Левиафана и понимаем, что воплощений Иова в фильме Звягинцева как минимум два – отец и сын.

Безобидным подражанием дилемме, в которую попадают Сергеевы, выглядят Анжела и Паша с их пьяными мечтами об отъезде («От себя не укатишь». – «А вот от тебя укатишь!») Прекрасные роли второго плана  Анны Уколовой и Алексея Розина; впрочем, с удовольствием надо признать, что в фильме получились все основные персонажи. У кого-то заметно сказываются прежние амплуа: у Владимира Вдовиченкова – роли «пацанов» в «Бригаде» и «Бумере», у Елены Лядовой – «Елена» и особенно «Географ глобус пропил». Алексей Серебряков убедительно играет ломающегося мужика, за которым есть правда и сила выносить удары, но нет власти и умения точно бить в ответ.

Вопреки ожиданию Коли, мэр строит на его земле не богемный дворец, а новую церковь; но возведена она на сломанных судьбах. Проповедь о том, что не в силе Бог, а в правде, звучит лицемерно, а сын Вадима Сергеевича, глядящий вверх, упирается взглядом в белый потолок, безнадежно закрывающий небо. Даже в развалинах храма, где каждый вечер тусуются районные пацаны, ощущается, что здесь хотя бы был Бог, пусть и уже навсегда ушедший – и в потемневшей фреске с гибелью Иоанна Крестителя, и в дырявом куполе, куда переводит взор в поисках ответа Коля, в одиночестве пьющий водку внутри.

Звягинцев с оператором Михаилом Кричманом прибегают к потрясающему воплощению казалось бы банальных метафор. В финале хищный ковш экскаватора, похожий на тупую слепую морду доисторического животного, неуклюже разрушает стену дома Сергеевых, бесстыдно заголяя интимное пространство кухни и бесцельно мечется по ней; у Звягинцева ощущаешь холод опустевшего обеденного стола, открытого всем ветрам (может быть, это главное, что осталось от истории Марвина Химейера).

Пророческим становится взгляд Лили из-за стекла автобуса на заброшенный полуразрушенный дом, от которого камера делает поворот, обозревая салон, полный хмурых лиц работников рыбного завода. Люди – те же рыбы, прикованные к жизни в своей среде обитания, никто не уедет в Москву с северного побережья. И эти же рыбы – воплощение древнего символа христианства, умерщвленного в человеческом мире и оттого совсем не обнадеживающего.

Религиозный пласт – главный для понимания «Левиафана». Кроме яркого символизма, здесь же и главная острота публицистической линии: режиссер стоит в жесткой оппозиции по отношению к действиям православной церкви. Ее официозные представители неизменно на стороне сильных мира сего («вся власть от Бога»), это часть государства и вертикали власти, обращающая критику лишь против «рубящих иконы» акционистов. Не обходится и без Pussy Riot: пока лишившийся жены Коля пребывает в запое перед арестом за несовершенное убийство, в телевизоре идут репортажи про знаменитую надпись в защиту группы на месте преступления в Казани. Духовная слепота, разрешение на беззаконие и беспредел затрагивает и архиерев, и рядовых пастырей (например, отца Василия, который и пересказывает опустошенному Коле историю Иова).

Что такое библейский монстр Левиафан в фильме Звягинцева, на секунду показывающийся из воды Лиле перед ее смертью? Это и государство, как в классическом тексте Гоббса. Это и совокупность всех несчастий ропщущего Иова. Вопрос Коли «За что, Господи?» режиссер оставляет без ответа. Это и могущество природы, безмолвно нависшей над человеком просторами холмов и вод; на их фоне пикник вооруженных мужиков выглядит каким-то слетом насекомых, которые назойливо жужжат очередным попсовым хитом из магнитолы на пикнике.

Предсказать прокатную судьбу «Левиафана» достаточно сложно (тем более в ситуации, когда важный для картины мат окажется вырезан). Звягинцев давно считается самым «западным» из российских талантливых режиссеров, оглушительный успех фильма на зарубежных фестивалях и в печати продолжает это доказывать. «Золотой глобус» породил новый всплеск интереса к картине, которая выходит в российский прокат 5 февраля. Предугадать, кто получит «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» - «Левиафан» или «Ида» - практически невозможно, все шансы и право на награду имеют обе ленты. Но независимо от этого, у Звягинцева получился большой фильм, фильм, требующий внимательного просмотра и позволяющий погружаться в себя, как в «море великое и пространное» с Левиафаном, который по Божьей воле играет в нем.

Игорь Лазарев.