«Наши спектакли не обманывают», - Марина Оленева, худрук театра «Новая драма»

Ведущий: Нина Соловей.

Гость: Марина Оленева, художественный руководитель пермского камерного театра «Новая драма».

- 10 октября «Новая драма» открыла свой очередной театральный сезон. Во-первых, с открытием сезона. Это по счету?

- Должен быть счастливым. Три спектакля подряд вы сыграли в минувшие выходные. Новые зрители появились в залах? Или на открытие сезона пришли постоянные ваши поклонники, завсегдатаи, кто снова захотел посмотреть спектакль «Пленные духи», у которого уже есть общество ярых поклонников?

- Можно сказать, что аудитория была смешанная. Промелькивали лица, которые ходят к нам на спектакль достаточно часто, и мы уже узнаем их в лицо. Были люди, которые просто купили билеты, пришли посмотреть на наш театр. Были люди, которые пришли в первый раз, это было видно по реакции, по тому, как они смотрели спектакль. Это очень приятно, что наша аудитория постоянно расширяется.

- Этот спектакль, «Пленные духи», очень понятный, а с другой стороны, без знания о том времени и героях, о которых говорится и играется, достаточно сложно смотреть. Все-таки публика приходит подготовленная, может быть, теми же рецензиями?

- По-разному. Кто-то может быть и подготовлен, но бывает очень интересно наблюдать по некоторым моментам, когда возникает слово Шахматова, Дмитрий Иванович, таблица, и видно, как у людей начинается удивление: «Вот оно, оказывается!» Мне всегда интересно наблюдать за зрителем, когда получается, и я люблю ловить эти моменты, когда зритель понимает, кто главные герои. Мы сознательно в программке не пишем, и у авторов нет фамилии героев, только имена. Поэтому любопытно наблюдать, как люди понимают, это всегда очень интересно. Кто-то ловит этот момент, кто-то другой, но есть люди, которые приходят, уже зная и понимая. Мне кажется, интересно и людям, которые не до конца поймут, про кого спектакль. Есть же молодые люди, не все знают Блока. Потому что это вообще история молодого человека, его становления, о том, как он увлечен своим процессом стихов, как он мучается и одновременно пытается прорваться через свои фобии, страхи. Это очень молодежная пьеса, мне кажется.

- Пока мы не будем говорить о новых спектаклях. Какие названия из вашей постоянной афиши остались в этом сезоне?

- Я думаю, что мы будем играть «Лейтенанта с Инишмора» Макдонаха. Мы будем играть по мере приезда нашего любимого московского актера Жени Пеккера и «Дядю Ваню», и «Обломова». Еще что-то посмотрим. Это ближайшие названия, которые будут.

- На ближайшие месяцы уже есть репертуар?

- На ближайшие мы играем только «Пленные духи» в ноябре, потому что предстоит выпуск нового спектакля». Это очень большая работа, очень сложная. И пока мы его не выпустим, мы решили, что только «Пленные духи» на открытии, потом в рамках фестиваля «АртКаникулы».

- Вы сказали о новом названии. Насколько мне известно, речь тут идет отчасти о юбилее Михаила Юрьевича Лермонтова. Кстати, 15 октября 200-летие во всей стране отмечается. Но ведь у вас не совсем датский спектакль.

- Мы даже об этом и не думали, захотелось сделать эту пьесу, а потом я сообразила, что юбилей.

- Пьеса «Маскарад».

- Мы называем его «Маскерад». Первое название у Лермонтова было именно такое. Было 5 вариантов, из них сохранились три, везде у него название «Маскерад». Мы решили, что мы вернем первое название. Спектакль мы берем, учитывая знаменитую статью Эйхенбаума по поводу пяти вариантов лермонтовского «Маскарада», отсекаем четвертое действие в последнем варианте, потому что в первых вариантах его не было. Дело в том, что оно было написано под действием цензуры, когда Лермонтову сказали, что нельзя оставлять безнаказанным убийцу, его надо обязательно обличить. Возникла фигура неизвестного, четвертое действие. Нам захотелось вернуться по мере возможности к первым вариантам, из них и тексты кое-какие взяли. Захотелось попытаться восстановить спектакль, которым, как нам кажется, Лермонтов и написал эту пьесу.

- Наказание в руках Божьих.

- Да, и самое главное, в руках человека, который будет жить с пониманием того, что он сделал. Наказание будет Божье, не личное, человеческое. А так пришли люди, сказали: «Ты плохой». Наверное, правильно сказали, но стоит ли это делать? Вот такая у нас концепция, довольно интересная, мне кажется, поэтому не «Маскарад», а «Маскерад». Поиски, ходы, которые мы искали, что-то мы сократили, что-то добавили из прежних вариантов. Это камерный спектакль, небольшое количество актеров.

- А можно узнать, кто занят в спектакле?

- У нас будет приезжать Пеккер, когда сможет, играть Арбенина. Есть другой Арбенин, Дмитрий Огородников, который постоянно репетирует. Дальше у нас участвуют наши замечательные Елизавета Тарасова, Наташа Максимовских. Есть еще две девочки молодые, пока вы еще их не знаете, не буду называть их имена.

- Ваши выпускницы?

- Не совсем. Они в других местах учились, но пришли к нам в театр, тоже участвуют в работе. И Дмитрий Тронин, Константин Жижин, без которого нам никуда, Сергей Толстиков, который репетирует Звездича. Наши постоянные люди, есть несколько новых, которые влились в эту работу.

- Вы режиссером выступаете? Либо так же, как в «Пленных духах», художественным руководителем постановки?

- Руководителем постановки. Режиссер у нас опять же Михаил Шестаков-Путин или Путин-Шестаков, уже не помню, как правильно, он по-разному говорит. Хочу сказать, что мы благодарны нашему министерству культуры, которое выделило нам и другим театрам грант, на который спектакль ставится, делается работа, приглашаются специалисты благодаря этим деньгам.

- Как правило, вы много участвуете в фестивалях и возвращаетесь оттуда призами. В этот раз есть в планах фестивали?

- Сейчас у нас есть варианты, но пока мы не имеем конкретных чисел и мест, поэтому пока не хочу об этом говорить. В ближайшее время у нас только местный фестиваль, который я уже упоминала, «АртКаникулы», это будет большой фестиваль театров для детей и юношества. Наш спектакль 16+, он будет идти именно с этим временем, не младше. Разные будут зрители, фестиваль будет очень интересным, мы в нем участвуем со спектаклем «Пленные духи». Почему 16+? Не потому, что там есть нехорошие слова или что-то неприличное для детей. Просто нам кажется, что спектакль не будет понятен детям.

- И форма.

- И форма, и суть этого спектакля. Все-таки желательно, чтобы люди хоть немножко знали это время. 16 лет – нормальный возраст для того, чтобы воспринимать, как нам кажется.

- А почему в вашем репертуаре камерного, близкого, интимного театра нет детских названий?

- Каждый год внутри театра идут об этом разговоры, и актеры уже говорили, что хотели бы… Но как-то знаете, пока я не могу найти материал для этого возраста, который бы меня зацепил. Берешь не то что надо, а то, что тебе чем-то близко, цепляет, привлекает в том или другом плане. Пока такого материала я не нашла.

- Вы же не репертуарный театр, который обязан иметь и такое и сякое название…

- Нет-нет. Как вы знаете, никакого постоянного финансирования, только гранты, нет обязанности ставить спектакли для одного или другого возраста. Поэтому появится какая-то пьеса, возникнет интересная идея, обязательно поставим. Разговоры, вокруг этого ходим уже давным-давно, говорим, пробуем, но пока… Что-нибудь будет со временем.

- Перейдем к более общим, но важным вопросам. Довольно часто и небезызвестные вам театральные критики, и связанные с театром люди говорят: «Ну что же это такое, такой замечательный театр, работает с интересным материалом и ютится где-то наверху во дворце творчества юных, всего 50 мест». Марина Андреевна, у меня полное ощущение, что вам там хорошо. Или вы озабочены тем, чтобы город присмотрел другую площадку для вас?

- Ну как, сказать, что мне там все очень нравится… Я очень благодарна нашему дворцу и директору Наталье Михайловне Росляковой, что они выступают как спонсоры, что мне довелось там работать и так далее. Хотелось бы иметь помещение и площадку, иметь постоянное финансирование, быть муниципальным театром. Но вы знаете - какая штука? Было время, когда мы много сил и времени потратили на то, чтобы все-таки прорваться и взять этот барьер. Это было давно, еще когда мы только стали «Новой драмой». В один момент я поняла, что мне это хочется, это нужно, но это какая-то стена. И когда я начинаю в нее биться, я понимаю, что я теряю что-то. Надо выбирать – или я буду делать спектакли, работать со своим театром, делать интересные работы, или потрачу огромное количество своей жизни на то, чтобы пробить эту стену. И когда я ее пробью, мне уже не захочется, не до театра будет. Есть люди, которые совмещают в себе менеджерство и творчество, видимо, я не из них. Как-то так получается, что я очень боюсь. Я уже немолодой человек, мягко скажем. Я поставлю еще несколько спектаклей, а вот на это уходит не столько времени, а сколько сил, которые, мне показалось, когда мы долбились в эту стенку, ушли в пустоту. Мы ничего не добились, а что-то потеряли. Может быть, неправильно, но мы отошли в сторону. Я понимаю, что спектакль «Обломов», который идет до сих пор, поставила про себя. Про человека, который, когда у него что-то не получилось, предпочел не изменить себе, а уйти в подполье.

- Внутренняя эмиграция.

- Да. Может быть, я не права, но такой момент наступил в моей жизни, это мой выбор.

- Когда говорят о театре «Балет Евгения Панфилова» и о том, что нужно отдельное помещение, сразу поднимается вопрос – а готов ли театр работать, будучи муниципальным, работать в графике, обеспечивать заполняемость зала, ежедневно давать спектакли? Это ведь немножко другое. Вы свободны, как хотите, так и назначаете. Вы же не можете сказать: «Оленева, почему у тебя 7 спектаклей было? В этом месяце нужно 10!»

- Да, но это цена свободы, которую мы имеем. Были порывы, интерес к этому, но в какой-то момент у меня произошло что-то, после чего я поняла, что свобода важнее, что наш театр особенный, должны быть и такие театры. Есть я и другие люди, которые готовы работать в этих рамках, условиях, значит, это очень хорошо. Тем более, что результат не обманывает. Если бы мы как театр еще существовали на уровне жалкого зрелища, то это было бы неправильно. Наши спектакли не обманывают, они пользуются успехом, последний «Пленные духи» получил «Волшебную кулису» за лучший спектакль, и лучший актер у нас, исполнитель роли Андрея Белого. Значит, хорошо, мы выбрали правильный для нас путь? Вот так вот и живем.

- Вы работаете как театральный педагог в институте культуры. Есть выпускники, довольно интересные ребята. Вроде и жизнь в Перми кипит. У меня вопрос, возможно, риторический. 13 лет назад был создан ваш театр. До вас был Панфилов, Федотов, «Новая драма», и все. Нет театрального лидера, яркой личности. Я чувствую, что нет особой конкуренции. Я вижу на афише, что раз-два-три театра, и на этом все - культурная страничка заканчивается. Это нормально для нашего региона? С чем это связано?

- Я думаю, что это ненормально. В том же Екатеринбурге есть много небольших театров, которые существуют и работают достаточно успешно. Я уж не говорю о театре Коляды, который недавно получил новое помещение, но и о других театрах. Вы знаете, кроме главных, которые положено иметь в каждом городе. Трудно сказать, может быть, нет лидеров. Может быть, люди попробовали, потолкались, не все хотят существовать так, как существуем мы. Потом помещение, мы нашли свое маленькое, но пространство. Другие этого сделать не могут. Есть масса причин и внешних, и внутренних. А то, что институт выпускает много студентов, в последнее время стало выпускаться много актеров. Многие режиссеры тоже идут в актеры, таких примеров можно список написать. Возможно, это среда, которая не дает ростку выбиться.

- То есть это не общая инфантильность?

- Масса людей уезжает и пытается состояться в других местах. Многие выпускники успешно работают в столицах и актерами, и режиссерами, и где только не работают, и в кино, и в телевидении, не знаю. Поэтому что-то существует в нашем городе, что не дает. Я не могу вам ответить на этот вопрос.

- По ICQ Светлана спрашивает: «Каждый ли артист может работать в вашем театре? Вы существуете как все театры по законам театра?»

- Кроме одного очень важного момента. Наши актеры не получают зарплату, они вынуждены работать в других местах, чтобы обеспечить себя.

- Даже во время проката спектакля?

- Да. Прокат у нас не очень большой, мы сознательно не идем на большие прокаты, а зальчик у нас маленький.

- То есть, по сути, вы работаете «за газ, за воду»?

- Нет, мы не платим за газ и воду, но работаем, потому что нам это интересно. Мы играем спектакли, репетируем, но у нас все актеры - достаточно творческие люди. Кто-то работает в нашем же институте, кто-то преподает на телевидении, кто-то еще где-то. Как правило, они работают на творческих работах, просто в других местах.

- А театр «Код», его можно назвать ступенькой для сцены «Новая драма» или это отдельно?

- Сейчас сложно. Раньше можно было, когда мы так начинали. Но сейчас в «Коде» мы можем работать только с детьми до 18 лет, по профессиональным данным и возрасту им еще рановато. Те, кто учится в институте, уже начинают работать в театре, потом уже заканчивая институт, продолжают эту работу. А прямой переход просто не получается, там возрастные проблемы.

- Зато это будущие зрители, наверное.

- Да, они к нам периодически ходят и любят наш театр, это да. Многие уезжают, поступают не только у нас в Перми, но и в другие города. Прямого перехода у нас сейчас нет.

- Есть ли какой-то критерий успеха, когда вы собираетесь в конце сезона и говорите: «Ребята, кажется, у нас сезон состоялся». Не по цифрам, 80% заполняемость зала – не это имею ввиду…

- Вы знаете, я не помню такого момента, когда заканчивался сезон, и я говорила, что он не состоялся. Все равно что-то было, были удачные фестивали, премьеры, много спектаклей, сыгранных зрителями. Поэтому у меня какого-то ощущения в конце сезона, что он не состоялся, не бывало ни разу. Другое дело, что всегда опаска – а как следующий сезон пройдет? Вот это остается. Как мы сможем, как соберемся, как получится? А как-то всегда было что-то интересное. Заканчивается сезон, и думаешь – это было, это было, сезон неплох.

- У театра есть сайт, там можно посмотреть и будущую афишу. Когда нам ждать премьеру?

- В конце октября, пока не называю число, но по условиям гранта мы должны выпустить спектакль.