«Пермь постепенно превращается в захолустье вместо мощного, богатого, перспективного города», - особое мнение Евгения Пермякова

Про ситуацию с бюджетными деньгами для пермских СМИ, журналистику и медиа-рынок, пермский оперный театр и пермский аэропорт, про уровень развития Перми в сравнении с городами-соседями в программе «Особое мнение» говорили с Евгением Пермяковым, генеральным директором ТНТ в Перми. Ведущий – Роман Попов.

- Сразу скажу, что очень долго мы договаривались с Евгением Пермяковым. Наверное, эпопея по вызову его в программу «Особое мнение» стартовала около месяца назад. Наконец-то он в этой студии. И первая история, которую я попрошу тебя как медиа-менеджера прокомментировать - история, связанная с взаимоотношениями власти, бюджет, который выделяется на СМИ, и сами СМИ. У нас некрасиво была эта система построена изначально. Сейчас, как мне кажется, она приобрела совсем гротесковые масштабы. Давай, все, что у тебя есть в голове на этот счет, я готов выслушать.

С другой стороны было бы некрасиво сказать, что я д’Артаньян, а все остальные плохиши. Я прекрасно понимаю людей, за спиной которых стоят большие редакции, за спиной которых стоят огромные счета из типографии. И, конечно, этим людям приходится идти на компромиссы. Мне эта ситуация как журналисту - все-таки я с 1996 года член союза журналистов России - очень не нравится. Не нравится, что СМИ расталкивают друг друга локтями, бьются за государственные деньги, за то, чтобы стоять рядом со столом начальника. Не сидеть с ним за одним столом, не спрашивать его о том, что реально интересует людей, а стоять рядом со столом с выражением: «Чего изволите, ваше сиятельство?» Ведь про это эта история. Сама эта идея платить СМИ за освещение деятельности органов власти мне не нравится.

- Может быть, вся проблема только в непрофессионально отстроенной коммуникации? Может быть, мы возьмем и отстроим ее профессионально? Например, объясним администрации, что они платят не за точку зрения, а за площадь печатную.

- Нет, когда власти по законам РФ должны опубликовать какое-то постановление, какой-то указ в СМИ - вопросов нет, это точно такой же рекламодатель, как автомобильный салон или магазин, который шубы продает. Но когда власти платят деньги за то, чтобы о них хорошо писали - вот это мне категорически не нравится.

Я тебе приведу один пример. Некоторое время назад одно очень известное в Перми средство массовой информации отмечало свой юбилей. Меня тоже туда позвали.

- Это были не мы.

- Потому что вы меня не звали. Это было несколько лет назад. И там выступал глава города Игорь Сапко, и он, поздравляя это СМИ, сказал: «И еще я вам хочу пожелать, чтобы хотя бы один репортаж о деятельности городской Думы вы сделали бесплатно». Я понимаю, что это была шутка, но в каждой шутке есть доля шутки. И вот я, который в 90-е годы, с «лейкой» и блокнотом, с магнитофоном «Маринс» ходил на заседания Городской Думы и Законодательного собрания, пришел в ужас. Я себе представил себя тогдашнего, которого вызывает программный директор или руководитель службы новостей, и говорит: «Значит так, эти ребята нам заплатили, поэтому ты нам с этого заседания принесешь только вот это». Я был тогда абсолютно свободен, я делал острые какие-то вещи.

В ситуации, когда власть платит СМИ, получается какая-то обслуживающая структура, а не самостоятельная история с расследованиями и какими-то острыми вещами. А смотри, что произошло в моем любимом «Новом компаньоне»? Я хочу сказать, что это моя любимая газета на протяжении всех этих лет, ей руководят мои друзья. Отставка Игоря Лобанова, бессменного главного редактора издательского дома «Новый компаньон». Мой одноклассник и экс-генеральный директор радио «Альфа» Максим Кунин у себя в Facebook вспомнил старую советскую частушку: «Поменяли хулигана на Луиса Корвалана». Только Лобанов уходит в отставку - финансирование газете «Пятница» по госконтракту возобновляется. Но это же шантаж чистой воды!

Я надеюсь, что все будет хорошо. Главным редактором стал Валера Мазанов, лучший журналист в этом городе. Еще раз повторю: Валерий Мазанов лучший журналист в этом городе. Он стал главным редактором, и я надеюсь, что редакционная политика «Нового компаньона» останется, как минимум, прежней. Она не станет сервильной ради тех денег, которые возобновили по этим контрактам.

На мой взгляд, это чистой воды шантаж, когда деньги по госконтракту, который выигран в честном конкурсе, вы получаете только в обмен на лояльность. Это безобразие, на мой взгляд. Еще раз повторю, лучше бы этого не было. Я прекрасно понимаю, что я сейчас сижу весь в белом, у меня высокие рейтинги, у меня очень большие доходы у моего бизнеса. А газетчикам, которые на этом схлапывающемся рынке страдают самыми первыми, нужно оплачивать счета, платить людям зарплаты, и они, в принципе, готовы на все... Но я не считаю эту ситуацию нормальной.

Мой одноклассник и экс-генеральный директор радио «Альфа» Максим Кунин у себя в Facebook вспомнил старую советскую частушку: «Поменяли хулигана на Луиса Корвалана». Только Лобанов уходит в отставку - финансирование газете «Пятница» по госконтракту возобновляется. Но это же шантаж чистой воды!

- Я бы добавил к твоему спичу только один момент. Ты говоришь: с трудом представляю себя с «лейкой» и блокнотом, которому что-то указывают. Жень, давным-давно ничего не указывают, и люди, которые размещают платные, хвалебные репортажи оттуда и оттуда на этих событиях зачастую не присутствуют, потому что есть пресс-службы, и все акценты расставляются заранее, материал присылают. Зачем человеку с «лейкой» и блокнотом быть там, где, в общем, ему быть необязательно?

- Тогда, простите, журналистика - это про что? Переписывание пресс-релизов? Я этого не понимаю.

- По большому счету, это хороший вопрос.

- Я не соглашусь с этим. То, во что превратился «Новый компаньон»... Мой друг Игорь Лобанов закусил удила, и «Новый компаньон» стал очень резким, я просто с удовольствием его читал, у меня было ощущение, что на дворе какой-нибудь 1998 год, так это было круто и интересно. О том, что не вся журналистика такая, говорит моя любимая газета «Коммерсант». Слава Суханов - выдающийся редактор, и нам всем посчастливилось, что ему еще не надоело работать главным редактором «Коммерсанта» в Перми». Посмотри, каждый номер - это не пресс-релизы, каждый номер – это абсолютно эксклюзивная история, которую Слава умудряется каждый год находить. Не знаю, как у него в нашем городе это получается. Но, тем не менее, журналистика жива все-таки. Мы ленивы и нелюбопытны, но те люди, которые, развалившись в редакции на диване,  вяло перечитывают пресс-релиз - это не вся журналистика, я хочу заступиться за нашу корпорацию.

- Я присоединяюсь к словам про Славу Суханова. Можно посмотреть на него на любом VIP-приеме. Все люди, на нем находящиеся, занимаются одним и тем же - стоят с бокалами, разговаривают и гнут друг перед другом всякого рода понты. А Слава Суханов проходит от одной кучки к другой, задает вопросы, что-то уточняет.

- Послушай, это и есть журналистика!

- Просто он работает всегда.

- Журналистом нельзя быть с 9 до 6.

- Это правда, и он работает всегда. Это отмечают все, и те, кто его очень любит, и те, кто его, например, очень не любит. Все отмечают, что он большой профессионал.

Если продолжить историю про журналистику. У нас в городе сейчас журналистов разводят по берегам. У нас все меньше и меньше тех, кто может как-то формально или неформально сказать о себе как о свободном и независимом журналисте. У нас теперь либо ты с нами, либо ты с ними, либо ты с губернатором, либо ты против. Насколько это естественный процесс, по твоему мнению?

- Насколько это естественно, не знаю. Журналистика – это не квантовая физика, которая абсолютно независима от того, что происходит в обществе. E=mc2 - и при Сталине, и при Черчилле эта формула остается неизменной.

Конечно, журналисты живут в нашем обществе, которое поляризируется с каждым днем, с каждым часом. И это плохо. Мне посчастливилось в 90-е годы, я учился на ВВС, британская радиокорпорация, вот там существует десятилетиями сложившееся правило, когда никто никого не обслуживает, когда каждому дают высказаться. И конечный потребитель, который сидит у радиоприемника или у телевизионного экрана, сам принимает решение, кто из этих ребят прав. На мой взгляд, это идеал СМИ. Я не говорю про ВВС, а о подходе к этой истории. Потому что, когда ты не журналист, а член какой-то партии, группировки, ты все равно занимаешься пропагандой, за, против, но ты уже пропагандист. Это другая история. Мне это не нравится. Я последнее время, честно, довольно много из своего «меню» информационного исключил. Как говорится, не первый год замужем, довольно многое мне видно сразу. Я выбрал для себя несколько изданий, про которые я знаю, что это взвешено, перепроверено. То, чему я могу доверять.

- Нас-то оставил?

- Разумеется.

Когда ты не журналист, а член какой-то партии, группировки, ты все равно занимаешься пропагандой, за или против, но ты уже пропагандист. Это другая история. Мне это не нравится. Я последнее время, честно, довольно много из своего «меню» информационного исключил.

- Я знаю, что по долгу работы ты посещаешь огромное количество городов и стран. Сейчас о странах не будем, будем о городах. Много ли ты знаешь картинок из других городов, хороших, наглядных картинок, за которые готов ручаться?

- Да, так получилось, что, начиная с 2010 года, я являюсь директором ТНТ еще и в Екатеринбурге. С 2012 года я директор ТНТ в Челябинске и с 2013 года я директор ТНТ в Уфе. Поэтому вот, 4 города - Екатеринбург, Уфа, Челябинск и Пермь. Я могу ручаться, что, в общем, знаю, как живут эти города.

- Как там обстоят дела применительно к медиа-рынку? Те же самые там явление, не те же самые, есть ли там журналисты, которые бьются за кормушку власти, лучше там газеты, радио, телевидение? Общая картина.

- Это довольно сложный для меня вопрос. Я не могу сказать, что в каждом из перечисленных мною городов я глубоко погружаюсь в журналистику, но я могу сказать, что в Уфе, например, радиорынок гораздо хуже развит, чем в Перми.

- Это я подтверждаю.

- В 2 раза меньше радиостанций, чем в Перми.

В Екатеринбурге одна из лучших, наверное, в России история, связанная с печатной прессой. Там до сих пор издаются шикарные глянцевые журналы, чего, к сожалению, в Перми после 2008 года нет, мы не можем восстановить прежний уровень. Там здорово развиты интернет-СМИ. Они очень крутые и очень прибыльные. Чего о Перми тоже не могу сказать.

- Здесь только одну историю с «Ура.ru» и «Znak.com» вспомнить, не столько для того, чтобы порассуждать, кто там прав, кто виноват, сколько для того, чтобы вспомнить оборотку, о которой идет речь. То количество денег, которое люди делили между собой в судах. У нас в Перми нереально себе представить агентство, которое могло бы говорить о таких суммах.

- Ну да. Я могу сказать, что в Екатеринбурге есть сайт под названием e1.ru. Это сайт, с которого каждый житель Екатеринбурга начинает свой рабочий день, каждый. Там по миллиону посещений в день. Ты можешь в Перми назвать такой сайт?

- Нет, наверное.

- Исторически так сложилось, что везде все по-разному.

Еще очень хочу рассказать. Скоро будет 46 лет, как я  живу в Перми, я родился здесь 1 декабря 1968 года. Несколько раз в моей жизни была возможность из Перми уехать, этого я не захотел. Это я к тому, что я сейчас выступлю со своим заявлением, и все скажут: «А, понятно, он ненавидит Пермь, он антипатриот». Нет, я люблю этот город, я здесь родился, здесь родились мои дети, здесь живут мои родители. Но я вам хочу сказать, что за последние несколько лет - и тут я соглашусь с недавней статьей Игоря Аверкиева в Facebook - Пермь постепенно превращается в захолустье, в захолустный населенный пункт вместо мощного, богатого, перспективного города. Потому что наша разница с Екатеринбургом растет даже не год от года, а день ото дня. Вы себе не представляете. Вы, конечно, все бывали в Екатеринбурге, он совсем недалеко. Этот город улетел куда-то просто в космос по сравнению с нами. Какое там строительство, какой аэропорт, какой там железнодорожный вокзал, какие магазины, какой там оборот рекламного рынка. Но это все бог с ним... Да, можно сказать, что туда в свое время завели большие финансовые потоки. Но, ребят, простите, у нас ведь тоже нефть есть, есть газ, есть калийные соли. Мы с точки зрения природных ресурсов гораздо богаче Свердловской области. И посмотрите, что у нас происходит в Перми!

Посмотрите, что происходит в Уфе. Да, понятно, специфика, добились республиканские власти, они получат себе саммит Шанхайской организации сотрудничества. Ну, просто на глазах Уфа расцветает, там строятся гостиницы, там ремонтируются дороги, город выглядит круто.

Челябинск - то, что нам ближе, промышленный город, там не было саммита ШОС, оттуда президент Ельцин не был родом. Там недавно открылась офигительная, извините за нелитературное слово, гостиница «Radisson». «Radisson» открылся в Челябинске. Там, извините, выступает цирк du Soleil уже третий раз. Почему этого всего нет в Перми? Ну, почему этого нет в Перми, объясните мне, я этого понять не могу?

Пермь постепенно превращается в захолустье, в захолустный населенный пункт вместо мощного, богатого, перспективного города. Потому что наша разница с Екатеринбургом растет даже не год от года, а день ото дня. Вы конечно, все бывали в Екатеринбурге, он совсем недалеко. Этот город улетел куда-то просто в космос по сравнению с нами. 

- У нас есть Теодор Курентзис.

- Да, это важно. Ты предвосхитил то, что я хотел сказать. Сегодня главное, чем мы гордимся. Это наш оперный театр и Теодор Курентзис. Совсем недавно позавчера в газете «Коммерсант» роскошная рецензия на выступление Курентзиса с хором и оркестром «Musica Aeterna» в Петербурге на фестивале «Дягилев P.S.».

- Такое ощущение, кстати, что эти рецензии на выступления Курентзиса где-то уже написаны, и там просто переставляют слова местами. Потому что я не первый раз уже читаю про уникальное явление, про явление года.

- Ром, послушай меня, если бы речь шла о газете «Соликамский рабочий», я бы сказал, что все это написано в одном месте и за деньги размещено в этой газете. Афиша «Коммерсант WEEKEND» - это немножко другая история. Если бы было плохо, в лучшем случае не написали бы.

В общем, ты прав, оперный театр, который у нас есть - это лучшее, что у нас есть. Оперный театр, в который невозможно достать билеты, в который на премьерах люди  висят на люстрах. Наша близкая подруга из Москвы, главный редактор журнала «Мезонин» и ведущая «Первого канала», программа «Идеальный ремонт», Наташа Барбье специально прилетает в Пермь на премьеры в наш оперный театр. Это тоже маленький штришок.

Поэтому я бы хотел сказать нашим дорогим властям: ребята, не надо грязными руками трогать наш оперный театр, пусть все будет так, как есть сейчас. Я обращаюсь сейчас к министерству культуры. Ваша задача как хрустальную вазу пронести это чудо, чтобы оно здесь оставалось как можно дольше.

Я знаю, что многие любят порассуждать о размерах зарплаты Теодора Курентзиса, это всех страшно рвет на части, типа - нам заплати столько, мы так же сделаем. Во-первых, вы не сделаете. Во-вторых - ты как футбольный болельщик меня поддержишь - зарплата Теодора Курентзиса на уровне среднего футболиста команды «Амкар». И, я извиняюсь, где «Амкар», а где Курентзис.

- «Амкар» в числе 16 лучших команд страны, на секундочку

- Но денег на заплату футболистам никому не жалко, а Курентзису жалко.

- Сколько тысяч ходят на Курентзиса, а сколько на «Амкар»? Но я понимаю, что этот спор можно продолжать бесконечно. Я бы хотел у тебя уточнить, не кажется ли тебе, что держать Курентзиса в Перми, платить оркестру «Musica Aeterna», не зарабатывать на этом - несколько странно? Самый простой момент, мы часто обвиняем футбольные команды (это российская тенденция, не только в Перми) в том, что они не научились капитализировать сами себя. Мы показываем руками в сторону Барселоны, прочих клубов, и говорим: «Вот, смотрите, они зарабатывают, почему мы так не можем?» И все так: «Ну, менталитет не тот». Но послушайте, если «Амкар» - это явно не тот клуб мирового уровня, то Курентзис явно мирового уровня, почему не можем капитализировать?

- Ну, во-первых, мы с тобой не знаем экономику театра. И все-таки, извините, поездки на фестивали и запись трех опер Моцарта на  Sony Classical, на самом главном лейбле музыкальном в мире – наверняка, это приносит какие-то доходы. Здесь что важно в случае с искусством. Можно поставить задачу перед театром, чтобы он приносил сверхприбыль. Для этого вовсе необязательно, чтобы в театре исполняли Моцарта, Верди, Чайковского. Для этого можно сдавать через день здание театра под концерты Лепса или Стаса Михайлова. И он будет приносить огромные деньги просто как площадка.

За что мы платим налоги? Я работаю в абсолютно белой компании, никаких конвертов. Я знаю, сколько я плачу налогов, и это немаленькие деньги. И я хочу, чтобы на мои налоги в нашем городе существовал такой театр, куда я могу привести своих детей, куда я сам могу прийти и просто забыть, что вокруг ужасная серая грязь, облупившиеся здания, ужасные дороги, худший в России аэропорт, чудовищный железнодорожный вокзал, где, чтобы попасть на поезд, который идет по главному направлению, нужно пройти через адово чистилище, я имею в виду переход, где единственное что мочой не пахнет... Я хочу об этом забыть и оказаться в Ла Скала, в Ковент Гарден. Вот у меня ощущение на спектаклях Курентзиса, что я где-то не здесь. И вот если меня слышат в Ленинской налоговой инспекции: товарищи, мои налоги, пожалуйста, напрямую в театр отправляйте, я согласен, ради бога!

Я бы хотел сказать нашим дорогим властям: ребята, не надо грязными руками трогать наш оперный театр, пусть все будет так, как есть сейчас. Я обращаюсь сейчас к министерству культуры. Ваша задача как хрустальную вазу пронести это чудо, чтобы оно здесь оставалось как можно дольше.

- Вместо того, чтобы направить свои налоги на дороги или на уборку улиц, или на ремонт того же самого ж/д вокзала? Может, передумаешь насчет Ленинской инспекции, пусть хоть чуть-чуть отправят на вокзал.

- Я не передумаю, мне почему-то думается, что вот там, при строительстве, при уборке часть моих налогов переместится в Монако или в Тоскану, или в Ниццу, а в случае с театром я вижу результат, и мне хочется, чтобы это было в Перми как можно дольше. Это как «Урал-Грейт», которому я отдел много лет своей жизни. Мы должны понимать, что когда Теодор Курентзис и его оркестр получат приглашения в какой-нибудь Зальцбург, они уедут, оставят здесь руины, здесь ничего не останется, кроме прекрасных воспоминаний, которые не купишь.

Вот что осталось от «Урал-Грейта»? Ничего. Даже фотоархив, когда еще фотографии были на бумаге, исчез, его потеряли где-то. От «Урал-Грейта» не осталось ничего. Но остались прекрасные воспоминания у нескольких тысяч человек о том, что это чудо было с ними. То же самое и с оперным театром. Пусть это будет как можно дольше.

И мы говорили по поводу капитализации, сейчас туда пришел директор, женщина из компании «Прогноз», жена совладельца компании «Прогноз», которая все-таки не только про искусство, но и про бизнес. И я очень верю, что она сможет монетизировать Курентзиса и наш театр, дай бог.

- По поводу Зальцбурга. Не так давно Теодор Курентзис был у нас в гостях в программе «Биография». У нас не создалось впечатления, что ему хочется в Зальцбург, ему нравится в Демидково, он даже себя назвал гражданином Демидково.

- И, слава богу, Теодор Иванович, живите здесь как можно дольше.

- Следующая история, отодвинули в сторону театр. В остальном Пермь - в таком глубоком соликамском провале.

- Я в этом убежден. Про аэропорт я даже говорить не буду, просто меня сразу трясти начинает от ужаса и злости. Я сразу сказал: давайте закроем на 4 месяца VIP-зал нашего аэропорта, чтобы те люди, которые принимают решения, вместе с нами, с простым быдлом, потолкались в зале вылета, когда одновременно улетают самолеты в Домодедово и в Шереметьево. Мне кажется, после этого процесс пойдет как-то быстрее. Там как в старом советском анекдоте, когда ветераны пишут Брежневу... Впрочем, ты слишком молод, но кто постарше, поймет эту шутку... «Леонид Ильич, пожалуйста, перестаньте выпускать водку с пробкой-бескозыркой, очень неудобно». Брежнев подходит к сейфу, берет бутылку «Посольской», откручивает такую пробку и говорит: «Какая «бескозырка», чудят там у себя старички». Так вот, они когда сидят там у себя в зале на мягких диванах, попивая виски, кофе…

- Я там никогда не был.

- Я тоже. И вот они думают: «Почему у нас плохой аэропорт? У нас прекрасный аэропорт!»

- На самом деле, я даже не знаю, есть ли там VIP-зал.

- Он есть. Поэтому наш аэропорт до сих пор в таком ужасном виде. В общем, мне кажется, что мы отстали очень сильно и знаешь почему? Мой любимый журналист Валерий Мазанов как-то написал такую фразу: «Проблема Перми в том, что для здешних чиновников Пермь – это промзона. Место, где они работают, но где они жить не собираются». Они выкачивают отсюда средства. Как промзона - никто же там не строит красивые беседки.

Давайте закроем на 4 месяца VIP-зал нашего аэропорта, чтобы те люди, которые принимают решения, вместе с нами, с простым быдлом, потолкались в зале вылета, когда одновременно улетают самолеты в Домодедово и в Шереметьево. Мне кажется, после этого процесс пойдет как-то быстрее. 

- Рядом с ЦДНГ лукойловским тоже никто не живет.

- В этом проблема, это место для зарабатывания денег, а нам жить вот в этом во всем.

- С другой стороны, ты так очень резко про местный аэропорт. Я, конечно, понимаю, что по сравнению в Кольцово «не айс», но в Сыктывкаре примерно такой же. Может быть…

- Я не был. Ты спросил про города, послушай меня. В Уфе и даже в Челябинске, который, в общем, недалеко от нас ушел, отличные аэропорты, Рома, там чувствуешь себя человеком, а не скотиной.

- В Сыктывкаре такой же, как у нас, а в Кирове даже похуже. Я к тому, что может быть мы не Уфа и не Челябинск. Может быть, мы Сыктывкар и Киров. Может быть, мы просто себя не с той лигой сравниваем?

-  Нет уж, дорогой мой, я все-таки себя хочу сравнивать с лучшими. Знаешь, ровняться на аутсайдеров – это поражение. Да, мы не на последнем месте, супер. Нет уже, давайте рваться туда, к вершинам.

- А как рваться к вершинам, когда денег нет? Когда мы находимся либо на пороге, либо уже в самой турбулентной гуще огромного финансового кризиса. Куда рваться-то? Где искать? Кто пояса будет затягивать?

- Я прошу прощения, но 2,5 года работы нашего действующего губернатора не было никого финансового кризиса.

- Допустим, не было.

- Сейчас на финансовый кризис можно списать все.

- Но ведь садики  строили, что ты, Жень, причем, в крае, в некоторых муниципалитетах люди приходили, как на восьмое чудо света смотреть на садик, который открылся за десятки лет!

- Да, это здорово. И я повторяю: я за то, чтобы было все. Я просто приведу тебе один пример. Мой одноклассник, который, так случилось, уехал жить в Америку, теперь живет в Швейцарии, он инвестиционный банкир... Вот с ним разговаривал, говорю: «Объясни, почему сюда, а не туда». Он говорит: «Все очень просто, доходность везде одинаковая, только западный инвестор, выбирая точку, куда он приедет и где он будет вести переговоры, смотрит знаешь на что? Вот есть гостиница «Hyatt» и есть гостиница «Прикамье». Он поедет туда, где есть гостиница «Hyatt». И где есть хороший аэропорт, куда летают западные авиакомпании».

- Я помню эту историю, я ее разбирал исключительно с Lufthansa, сам ни разу в жизни не летал этой авиакомпанией, но поинтересовался, откуда весь сыр-бор: «Ой, какой ужас, от нас уходят». И мне эксперты разного уровня пояснили: «Lufthansa» – это символ, он должен быть, так же, как должна быть, условно, IKEA.

- Или гостиница «Hollyday»

- Да, да. Может быть, вы и не будете там никогда в жизни, просто мимо будете проезжать. Может быть, и Lufthansa не будете летать, может быть, для вас «Аэрофлот» - это очень дорого. Все может быть, для меня, например, дороговато. Но все должно быть, потому что тогда подтянутся люди, которые будут этим летать, там жить. Я понимаю, этот расклад мне понятен.

- В общем, надо что-то менять в этой ситуации. Пермь задрипанным городом не была никогда, а вот сейчас постепенно мы движемся не туда, куда рвутся Уфа и Челябинск, а в противоположную сторону, к Сыктывкару. Но это не я сказал, я там не был, не могу судить.

- Сыктывкар – не самый плохой город на земле, что ты. Там в центре города аэропорт.