Верхний баннер
01:34 | ПЯТНИЦА | 29 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

16:47, 20 апреля 2015
Автор: Андрей Денисенко

«Главная задача у нас одна – обеспечить безопасность всех подземных работ на рудниках любых типов» - Борис Казаков, заведующий лабораторией аэрологии и теплофизики Горного института УрО РАН

Теги: наука

Тема: аэрология

Гость: Борис Казаков, доктор технических наук по наукам о земле, заведующий лабораторией аэрологии и теплофизики Горного института Уральского отделения Российской Академии наук; Александр Барях, директор Горного института Уральского отделения Российской академии наук, доктор технических наук, профессор

Программа: «Ни дня без науки»

Дата выхода: 12 апреля 2015 года

Ведущий: Андрей Денисенко

Андрей Денисенко: Программа «Ни дня без науки». У микрофона Андрей Денисенко, за звукорежиссерским пультом Сергей Слободин. В гостях у нас сегодня Борис Петрович Казаков - заведующий лабораторией аэрологии и теплофизики Горного института Уральского отделения Российской академии наук, профессор, доктор технических наук. И помогает мне сегодня вести эту программу Александр Абрамович Барях – директор Горного института УрО РАН, доктор технических наук, профессор.

Визитка: Борис Казаков - доктор технических наук по наукам о земле, заведующий лабораторией аэрологии и теплофизики Горного института Уральского отделения Академии наук. Основные направления научных исследований:

  • воздухораспределение в рудничных вентиляционных сетях на базе комплексного математического моделирования нестационарных аэрогазотермодинамических процессов, протекающих в рудничных вентиляционных сетях;
  • разработка теоретических основ прогнозирования, контроля и управления движением воздушных потоков, распространением тепла и газов по горным выработкам;
  • обоснование и классификация задач оптимального управления проветривания;
  • оптимизация энергопотребления в системах обогрева шахтных стволов, подготовки вентиляционного воздуха для рудников и создания оптимальных климатических параметров рудничной атмосферы с использованием нетрадиционных энергоресурсов.

Сегодня аэрология работает на стыке фундаментальных и прикладных наук, решает задачи, которые позволяют добиться существенной экономии ресурсов, сократить расходы на проветривание. Аэрология помогает обеспечить выполнение правил безопасности, повысить надежность работы системы вентиляции в шахтном и аварийном режимах, сделать работу служб вентиляции горных предприятий более удобной. Современные условия добычи полезных ископаемых характеризуются горнотехническими параметрами, которые ведут к усложнению условий разработки месторождений полезных ископаемых. Увеличивается глубина разработки, увеличиваются площади шахтных полей, снижается содержание полезных компонентов в руде. Из-за изменений горно-технических параметров значительно возрастают капитальные затраты на строительство объектов производства, становится все сложнее организовать проветривание и доставку воздуха на удаленные горные участки, что приводит к ухудшению условий труда горных рабочих и к увеличению числа аварийных ситуаций. Под руководством Бориса Казакова результаты научных исследований нашли практическое применения на рудниках «Сильвинит», «Уралкалий», «Беларуськалий» и «Норильский никель». В практику ведения горных работ внедрено более 20 научных разработок, которые включают технологические схемы и теоретические основы обработки вентиляционного воздуха в тепломассообменных модулях, энергосберегающей технологии воздухоподготовки при проветривании рудников и шахт, ресурсосберегающие технологии подготовки воздуха, моделирование стационарных процессов распространения газовых примесей по выработкам в условиях рециркуляционного проветривания. Результаты исследований использованы в отраслевых методических и нормативных документах, регламентирующих безопасное ведение горных работ на Верхнекамском и Старобинском месторождениях калийных солей. Внедрение результатов исследований позволило существенно повысить безопасность и эффективность ведения горных работ.

Андрей Денисенко: Борис Петрович, хотелось начать с простого очень вопроса. По моему дилетантскому ощущению, каждая отрасль науки появлялась для решения вполне конкретных задач человечества. Я посмотрел справку: аэрология зародилась аж в XVII веке. У меня ощущение было, мне всегда казалось, что в те времена шахтный промысел, все, что связано с горными добычами находилось на достаточно примитивном уровне. Я ошибаюсь?

Борис Казаков: Нет, как раз так. В то время шахтный промысел был достаточно активный и с каждым годом набирал объемы, обороты. Но именно на таком примитивном уровне. То есть вентиляция, проветривание таких небольших – по нынешним меркам это шахтенки – в основном производилось за счет естественной тяги. То есть за счет естественных условий.

Андрей Денисенко: Перепады температур, перепады давления?

Борис Казаков: За счет перепада температур, давления, ветра. Там уже кто как приспособится.

Александр Барях: Еще Ломоносов писал, Борис Петрович.

Андрей Денисенко: Что написал Ломоносов?

Александр Барях: Как проветривать.

Борис Казаков: Первый, можно сказать, научный работник в этом плане, который основал.

Александр Барях: Первый аэролог.

Борис Казаков: Первый аэролог, можно сказать, был Ломоносов.

Андрей Денисенко: То есть вы наследник, можно сказать, Ломоносова.

Борис Казаков: Да. То есть это в 1741 году, по-моему, была его первая работа, в которой как раз были начаты основы.  Показаны, вернее, основы аэрологии, которые, в общем-то, развиваются и до сих пор. Ну а в России, так сказать, подхватил это дело Скочинский. Это уже в 1905 году вышел…

Андрей Денисенко: Накануне революции.

Борис Казаков: Да, накануне революции вышла его первая книга, в которой уже достаточно, по тем временам, по крайней мере, очень подробно было расписано, так сказать, все принципы аэрологии, которые необходимо применять на всех подземных сооружениях. Аэрология занимается процессами подачи, распределения воздуха во всех разных... Это шахтная аэрология. Здесь есть несколько направлений, ведь, в принципе, атмосферные процессы движения воздуха – это тоже аэрология.

Андрей Денисенко: Вы эти процессы не затрагиваете в своей работе?

Борис Казаков: Да, это климатология. Мы с самого начала образования лаборатории занимаемся чисто шахтной аэрологией.

Андрей Денисенко: То есть за прогнозами погоды, предсказанием торнадо и цунами, это не к вам.

Борис Казаков: Нет. Это мы только слушаем по радио. В том числе по «Эхо Москвы» в Перми. С самого начала лаборатория образовалась как раз во время… вернее, в это время было очередное развитие шахт.

Андрей Денисенко: Это когда?

Борис Казаков: В данном случае, это калийных рудников – наших близких партнеров. Это было в 1988 году.

Андрей Денисенко: Непростые такие времена. То есть закат социализма, накануне развала СССР.

Борис Казаков: Да. Это были такие времена, действительно, непростые. Но к этому времени шахты-то на этот развал не очень обращали внимание, поскольку горнорудная промышленность, добыча всех полезных ископаемых в общем-то всегда была нужна, и поэтому хоть Советский союз, хоть Россия этому уделяли большое внимание. А вообще, в 1988 году произошла авария в Березняках – было затопление 3-го рудника.

Андрей Денисенко: В 88-м?

Александр Барях: В 86-м.

Борис Казаков: В 86-м, да. Произошло затопление 3-го рудника. И тут, в общем-то, начиная с правительства и кончая местными властями.

Александр Барях: Борис Петрович, давайте о хорошем.

Андрей Денисенко: Но это тоже о хорошем.

Александр Барях: Вообще-то говоря, когда мы говорим о науке в Перми и о научных школах, то вот все мы знаем про школу физиков-гидродинамиков.

Андрей Денисенко: Да, конечно.

Александр Барях: Она известна. А вообще-то говоря, не менее большая, но менее известная школа аэрологии именно в Перми. Потому что основа еще и Кизеловский угольный бассейн, и, как сказал Борис Петрович, и Верхнекамское месторождение. Можно сказать, прародителем был Иннокентий Иннокентьевич Медведев, потом впоследствии проректор Ленинградского горного, выпускник. То есть один из основателей Молотовского горного института, на базе которого возник наш Политех. И вот эта школа, она все время развивалась. Аркадий Евгеньевич Красноштейн, директор, основатель нашего института. В конечном счете, вот она сейчас формировалась в Горном институте. Простые цифры: в этой лаборатории 4 доктора наук. Из них два до 40 лет. Вообще, в горном деле это очень хорошее достижение. Один из докторов у нас, Лев Левин, получил сейчас грант президента – единственный на Урале доктор наук, который получил грант как раз в области аэрологии. Достаточно мощная школа. Сейчас, к сожалению, она, по сути дела, единственная у нас в России.

Андрей Денисенко: Почему тогда менее известная, чем школа физики - гидродинамики?

Александр Барях: Ну, возможно, мы худшие пиарщики, чем они. Я не знаю.

Андрей Денисенко: Или сфера более узкая.

Александр Барях: Сфера, может быть, не такая. Как бы понятно, что все хотят быть физиками.

Борис Казаков: Не такая громкая.

Александр Барях: Не такая громкая, да. Хотя с точки зрения чисто прикладных вещей, наверное, более значимая.

Андрей Денисенко: То есть вы единственная школа аэрология в Перми. Какие задачи…

Александр Барях: Я бы сказал, в России.

Андрей Денисенко: Простите, оговорился, простите. Какие задачи в России вы сегодня решаете, что перед вами стоит, какие вопросы?

Борис Казаков: Задачи, в общем-то, у нас все время одни и те же. Главное – обеспечить безопасность всех подземных работ на рудниках любых типов. То есть основные работы у нас были проведены как раз на примере калийных рудников, это вот с момента образования, так сказать. А сейчас практически мы работаем по всей России от Якутии, Белоруссия не Россия, правда, но до Белоруссии. На самых разных рудниках, а не только на калийных рудниках. Работаем в Норильске, как я уже сказал, в Якутии, на Кольском полуострове.

Александр Барях: Нефтяные шахты, единственные уникальные объекты. Просто очень много сейчас делается там.

Андрей Денисенко: Но безопасность именно в разрезе в вашем? То есть то, что связано, скажем так, с микроклиматом внутри шахты?

Александр Барях: Давайте, я вот как дилетант, утилитарно, расскажу.

Андрей Денисенко: Да, давайте, как дилетант дилетанту.

Александр Барях: Значит, вот что такое шахта? Это, вообще говоря, подземный город. Грубо говоря, площадью 30-40 квадратных километров. Для сравнения, княжество Монако, по моему, порядка 2 квадратных километров.

Андрей Денисенко: Вспоминается сразу Волков с подземными королями.

Александр Барях: Да, да. Там работают люди. Они должны работать если не сказать в комфортных условиях, ну хотя бы в приемлемых условиях для того, чтобы не нанести вред своему здоровью. Вот именно этим занимаемся, и это квинтэссенция аэрологии: доставить воздух, доставить его в нужном количестве, нужной температуры. А Борис Петрович не сказал еще, что в том же Норильске температура окружающего массива +40 градусов, и надо смену работать там. А нефтяные шахты…

Андрей Денисенко: Плюс 40?

Александр Барях: Плюс 40, конечно. Чем глубже, тем… Массив отдает тепло.

Андрей Денисенко: А снаружи минус 40.

Александр Барях: А сверху минус 40. Это тоже, кстати, проблема – такие большие перепады. А нефтяные шахты, например, Коми – там чисто по технологии температура доходит до +60 градусов. И, естественно, с точки зрения энергозатрат, которые тратятся на поддержание, на добычу руды, у нас вентиляция составляет… Сколько процентов? До 70?

Борис Казаков: Нет, до 40-50%.

Александр Барях: 40-50% от всех энергозатрат – это аэрология. Поэтому, с одной стороны, надо создать комфортные условия, с другой стороны, минимизировать затраты. В этом плане как раз и стоят задачи, и они не решаются на бумажке. Для этого и матмоделирование проводится, и так далее. Ну потом еще об одной теме поговорим, чисто по безопасности.

Андрей Денисенко: Да, к вопросу о безопасности. Мне, опять же, как дилетанту, в этом смысле близка и известна в этом смысле только история со скоплением метана в угольной шахте, что периодически приводит к трагедиям. А если, поясните мне, аэрология, как мы только что выяснили, в 18 веке начала зарождаться – так почему до сих пор эта проблема не решена? Почему до сих пор происходят такие несчастные случаи? Причем по всему миру: и в развивающихся, и в развитых странах?

Борис Казаков: Это как раз главная проблема в том, что не всегда достаточно серьезно относятся к подаче воздуха в шахту вообще, а самое главное, к распределению его там по выработкам. Поэтому и получается, что момент, где скапливается газ – и это не только угольных шахт касается, в том числе, и на калийных. То есть газ под землей выделяется, во-первых, разный. А это то речь идет о взрывоопасных – это метан и водород. И самое опасное – это как раз сочетание того и другого вместе. Если один метан взрывается при одних концентрациях строго ограниченных, то при наличии водорода область, именно, взрываемости расширяется существенно.

Андрей Денисенко: Гремучая смесь, да?

Борис Казаков: Да.

Александр Барях: Ну и это, наверное, Борис Петрович, такая пограничная проблема. Это с одной стороны и проблема аэрологическая – удалить вот эти опасные газы, а другой стороны, это проблема геомеханическая и так далее. А почему? Человек ведь уходит все глубже и глубже. Горно-геологические условия у нас с годами, с десятилетиями, столетиями только ухудшаются.

Андрей Денисенко: И, видимо, будем все глубже уходить…

Александр Барях: Да. Я приведу пример: вчера звонил замдиректора горных работ по Алросе, вот у них начались то, что вы говорите, внезапные выбросы. Вот они дошли до определенной глубины, попали в сложные условия, и у них возникла проблема. И, естественно, сейчас вот надо ее решать. 200 кубов породы выбросило, но, слава богу, никто не пострадал. Конечно, это все очень опасные явления.

Борис Казаков: Это касается практически всех рудников. То есть сейчас, поскольку богатые руды, те, что поближе лежали, в основном выбраны, то приходится закапываться все глубже и глубже. В Норильске уже, например, мы рассматриваем вопросы по обеспечению вентиляции на глубине 1,5 километра. Хотя работают они сейчас пока еще до 1 километра. Кстати, в «Ярегенефти» тоже собираются углубляться существенно. Мало того, калийные рудники в Белоруссии, тоже уже на 1 километр уходят.

Андрей Денисенко: Но это, соответственно, служит, естественно, таким драйвером аэрологии. Потому что промышленность вам постоянно диктует новые запросы, под которые приходится что-то придумывать.

Борис Казаков: Да. Это как раз весь этот период вело к тому, что мы вынуждены были развиваться и находить новые пути обеспечения вот этих микроклиматических параметров по всему руднику. Тем более, что площади тоже достигают, как Александр Абрамович сказал, достигают 30-ти квадратных километров. Увеличивается как глубина, так и расстояние под землей от стволов, подающих воздух, до рабочих зон. То есть там приходится использовать также, можно сказать, автобусы для того, чтобы спустившийся шахтер доехал до рабочей зоны на автобусе километров 10-15.

Андрей Денисенко: Ух ты. А вам на эти 10-15 километров, соответственно, нужно подавать воздух.

Александр Барях: Надо его прогнать туда.

Борис Казаков: Надо его прогнать туда. Тем более, как тоже уже говорили, наверху -40. По правилам безопасности его наверху надо подогреть, чтобы он был не ниже +2, а внизу он будет уже сам греться, и его надо охлаждать, иначе в рабочих зонах работать практически будет невозможно.

Андрей Денисенко: А как вы технологически решаете эту задачу? Грубо, может быть, по-дилетантски, объясните, что это за установки? То есть это гигантские вентиляторы? Не знаю… Пневмопушки? Что это?

Борис Казаков: Нет. Это, действительно, можно считать, гигантские вентиляторы, потребляемая мощность которых, сейчас один из последних, которые мы рассчитывали для Березников, хотя это еще не такие глубины, но мощность его 9 мегаватт.

Андрей Денисенко: А насколько он гигантский? Просто чтобы понять… Размер лопасти? Можете назвать: метр, два, десять?

Борис Казаков: Нет. Размер лопасти где-то больше 5 метров.

Андрей Денисенко: Больше 5 метров?

Борис Казаков: Да. Ну, соответственно…

Александр Барях: Самолеты отдыхают…

Андрей Денисенко: Карлсон завидует.

Борис Казаков: Соответственно, там большие обороты.  Коли так далеко подавать надо воздух, то он должен создавать большие давления. То, что у нас идет под словом «депрессия». Создавать до 10 тысяч паскалей, а иначе…

Александр Барях: Я бы только сказал, что это все не росчерком пера делается. Это все рассчитывается: проводится математическое моделирование. Это достаточно с теми же газами вы задавали задачи и массы переноса; температуры – это тепловые связанные задачи.

Андрей Денисенко: Сколько времени уходит на это самое математическое моделирование, на расчет, грубо говоря, системы вентиляции, обеспечение климата, создание благоприятной среды для работы. Допустим, обращается к вам компания и говорит: «Вот у нас есть шахта, и нам нужно тут наладить…». За сколько вы решаете эту задачу? Насколько она масштабная, громоздкая может быть?

Борис Казаков: Ну чаще…

Александр Барях: Наверное, с ноля-то ее не решить, я так думаю. То есть это…

Борис Казаков: Ну чаще всего подобный договор заключается…. Ну, это уже, так сказать заказчики, заключаем на год. Диктуется финансовым годом. То есть и у нас, и у всех заказчиков. Иногда бывает дольше. Сейчас «Еврохим», например, это новый рудник, разрабатывается в Березниках. С ними мы уже работаем 2 года. Но это зависит, так сказать, не столько от нас, сколько от них. То есть тут все процессы взаимосвязаны, в том числе и проектирование. Поэтому…

Александр Барях: Но это, Борис Петрович, Верхнекамское месторождение, где все-таки мы все знаем и много лет работаем. Ну, если само месторождение, оно, конечно, условия меняются, но не настолько сильно, особенно с позиций аэрологии. Все равно, рудники подобные и так далее. А скажем там, Норильск тот же - это уже совершенно другие рудники, совершенно другая система отработки, выработки. Это начинается, потому что в конечном ведь счете у нас академический институт, где делается фундаментальная наука. Заказчику матмоделирование в числовом виде, оно не надо.

Андрей Денисенко: Ему нужен результат.

Александр Барях: Результат. А что результат? Результат – это то, что он мог бы, например, просчитать свою сеть. И вот здесь вот как раз очень хороший симбиоз. Потому что лаборатория работает наряду с теплотехниками, горняками, физиками. Работает большая группа программистов, которая делает программные комплексы, которые позволяют, в общем-то говоря, производственникам производить расчеты. Не надо задумываться, что там зашиты вещи, которые в свое время просчитывались на больших вычислительных комплексах и так далее. Он уже может просто пробовать свою сеть. Вот я об этом тоже немного поговорил.

Андрей Денисенко: Программа «Ни дня без науки». У микрофона  Андрей Денисенко. За звукорежиссерским пультом Сергей Слободин. Продолжаем мы общаться с Борисом Петровичем Казаковым, профессором, доктором технических наук, заведующим лабораторией аэрологии  и теплофизики Горного Института УрО РАН. Добрый вечер, Борис Петрович!

Борис Казаков: Добрый вечер еще раз.

Андрей Денисенко: И помогает мне вести передачу Александр Абрамович Барях – директор Горного института УрО РАН, доктор технических наук, профессор. Александр Абрамович, добрый вечер снова!

Александр Барях: Добрый вечер.

Андрей Денисенко: Напомню, говорим мы сегодня об аэрологии. Собственно говоря, чем занимается Борис Петрович сегодня. Давайте поговорим сейчас как раз об интеграции науки и, собственно говоря, промышленности. Одна из частых проблем, в чем часто науку обвиняют, что она от реальной жизни оторвана, а здесь как раз случай-то обратный. То есть фактически Борис Петрович работает под конкретные заявки конкретных предприятий и решает вполне конкретные проблемы. Вот, Борис Петрович, расскажите, пожалуйста, более подробно об этой связи. Как у нас сегодня в вашем направлении стыкуются наука и промышленность?

Борис Казаков: С самого начала возникновения лаборатории и работы, то есть основная задача у нас была создать системы по расчету вентиляционных сетей и решить эти все сетевые проблемы. Поскольку без такого расчета невозможно обеспечить распределение воздуха уже внутри шахты. То есть если подать по стволам в шахту воздух с помощью самых мощных вентиляторов можно, но обеспечить распределение и доведение нужного количества – то есть это строго определено для каждой рабочей зоны необходимо определенное количество воздуха, не больше и не меньше. То есть, если больше этой нормы, то там могут возникать другие проблемы: увеличивается запыленность, что тоже влияет на микроклимат. И как раз особенность аэрологии в том, что все процессы, происходящие в шахте, хоть термодинамические, хоть газодинамические, они все взаимосвязаны, поэтому нарушение распределения воздуха, так сказать, решение одних проблем может привести к возникновению других проблем. Поэтому с самого начала перед нами и была такая задача: обеспечить, во-первых, расчет, куда сколько надо, а во-вторых, так сказать, потом уже был следующий этап: обеспечить нужное количество воздуха. Вот тогда возникла необходимость разработать программный комплекс. Это целая серия программ, которые вот эти связанные между собой процессы должны увязать. И первое, так сказать, первый этап, первый комплекс программ – это связанный с воздухораспреденением, стационарным воздухораспределением по всем выработкам шахты. Если, когда мы начинали работать, в общем-то, те же калийные шахты были примерно 300-500 наименований выработок, так скажем, или рабочих зон, куда нужно контролировать определенное количество, то сейчас этот комплекс должен обеспечивать, например, как я уже говорил, на норильских рудниках – 1000-1500. А сам комплекс разработан так, что уже неограниченное количество выработок и ветвей может обсчитывать. И притом в те времена, когда были большие масштабные машины, сам расчет велся часами.

Андрей Денисенко: А сейчас на современных компьютерах быстрее?

Борис Казаков: На современных компьютерах это можно, так сказать, уже измерять минутами и секундами иногда.

Андрей Денисенко: Ну вот как выглядит сам комплекс подачи и распределения воздуха? С подачей разобрались – это гигантский вентилятор, у которого лопасти до 5 метров размером. Вот он накачал воздух в шахту, определенной температуры – минимум +2 градуса. Что с ним с ним с этим воздухом происходит, как вы его распределяете по шахтным стволам?

Борис Казаков: Первый этап – мы его должны распределить, вернее, сама программа должна так рассчитать вот эти выработки – а они делятся на магистральные выработки и, соответственно, ответвления – программа должна так рассчитать, чтобы в каждое направление – которых бывает 4-5 направлений – пошло нужное количество воздуха на это направление именно. Это общее большущее огромное количество делится. То есть, если его не будет в направлении хватать, то там уже по комбайнам, по рабочим….

Александр Барях: Борис Петрович, мне кажется, Андре-то имеет в виду, что мы не просто туда загнали, а дальше работает система управления. Так, чтобы его доставить в то место, где он необходим.

Андрей Денисенко: Как эта система выглядит? Это уже другие вентиляторы меньшего размера или что это?

Борис Казаков: Это, как раз комплекс всех этих. Есть варианты – и это одна из серьезнейших проблем – определиться, с помощью каких средств можно его туда доставит. Во-первых, перераспределить, а во-вторых, доставить. И поэтому в одних вариантах... Вообще, задача сначала ставится подобрать как можно более подходящую сеть по размеру, количеству выработок и всяких других параметров: шероховатость, местное сопротивление, ворота, шлюзы. Подобрать так, чтобы распределялось как можно ближе к расчетным значениям. Ну это далеко не всегда….

Александр Барях: Борис Петрович, наверное, просто проще: поставить где-то вентиляторы местного проветривания, где-то, извините меня, закрыть двери, чтобы воздух не уходил. Но эти системы, они все равно рассчитываются. Я, вообще, хотел бы не об этом поговорить….

Андрей Денисенко: Ну, понятно.

Борис Казаков: Первый этап как раз в том и заключается, что нужно решить, требуются ли дополнительные вентиляторы и требуются ли двери, так сказать, для комнаты. Хорошо звучит. Там эти двери – ворота мы их называем.

Андрей Денисенко: Герметичные, соответственно?

Борис Казаков: Ну они не то, чтобы сильно герметичные. Чем герметичней, тем лучше. Но они управляемые, то есть они должны изменять свои параметры.

Андрей Денисенко: То есть можно приоткрыть, можно распахнуть?

Борис Казаков: Да, да, да. И мало того, это в автоматическом режиме. Последний наш, так сказать, вариант вот этой программы – а сейчас это называется комплекс – может управлять этим распределением. Если датчик показывает, что вдруг по каким-то причинам пошло куда-то, а где-то не хватает воздуха, то они открываются. Площадь этих ворот зависит от выработок -10м2, 20м2.

Александр Барях: Двери большие. У нас как раз была докторская защищена по тому вопросу, что вы говорите – по системам управления. Но я бы хотел, Борис Петрович, еще сказать, что этот программный комплекс, который называется «Аэросеть», созданный в институте, он сертифицирован, сейчас его стали продавать. Сейчас он продается вместе с ключами, все как полагается.

Андрей Денисенко: Александр Абрамович, кто покупателями выступает? По России только продается?

Александр Барях: Покупают пока по России. Мы только начали. Тут тоже есть свои нюансы: надо продавать или проще – не надо продавать. Долго-долго на эту тему думали, но все-таки решили продавать с годовой лицензией. Годовая лицензия выдается. Рудники покупают. Покупают рудники и проектировщики, в основном. Причем не связанные с калийными. Но я бы хотел на другое… Шахта – это опасный объект, так он классифицируется. Вот возник пожар. Мы сидим с вами в роли диспетчера, а в шахте находятся люди, им надо выходить. Так вот этот программный комплекс четко, мгновенно, если ему задают, что вот здесь вот возник пожар, то он показывает оптимальный путь вывода всех людей – а они находятся в разных местах – из шахты по плану ликвидации аварии. Мне было очень приятно, мы работаем с большими предприятиями, и иногда они настаивают, чтобы зарубежные компании, проводили аудит. Так хочется, чтобы сравнили нашу науку и их, так скажем. И меня очень поразило, когда канадцы вот с такими глазами смотрели на это и говорили: «Слушайте, вот нам бы такое вот».

Андрей Денисенко: Так продавайте в Канаду.

Александр Барях: Нет, мы рады бы продавать в Канаду, но там много есть вещей закрытых.

Андрей Денисенко: Свои нюансы, да?

Александр Барях: Да, свои нюансы, конечно. Я считаю, это такая очень, с точки зрения… Когда фундаментальная вещь, и она не просто в какую-то цифру, а она реализована в программный комплекс. Это заслуга Борис Петровича, что он собрал этот коллектив, который может вот так довести… По сути это отличный программный продукт, который тиражируется.

Андрей Денисенко: Борис Петрович, если уж зашла тема о пожарах. В случае возникновения такого ЧП, этот программный комплекс, он как-то меняет работу самой системы вентиляции? То есть вы начинаете закачивать меньше воздуха или, наоборот, больше воздуха?  Программа как реагирует на такую ситуацию?

Борис Казаков: Автоматическая система… Сейчас уже работает, правда, в Белоруссии. Еще один момент хотел добавить, последнее уже, кроме того, что Борис Абрамович сказал. Сейчас еще в нее встроен программный комплекс по позиционированию. То есть она, во-первых, сообщает диспетчеру, где находятся люди, сколько их там, ну и, соответственно, из разных мест, как я уже говорил….

Андрей Денисенко: Там каждый шахтер с датчиком со своим, да?

Борис Казаков: Да, с датчиком. Датчик в лампе, которая при них всегда, без лампы в шахту не спустят. И вот эта система позиционирования позволяет, во-первых, для всех сразу рассчитать оптимальные пути выхода. Поскольку тут уже говорили о трудностях, о том, что есть строго ограниченное время пребывания и выхода. Кроме того, сама система рассчитывает, если пожар в этом месте, то для каждой позиции так называемой, то куда вредные газы распространяются и, соответственно, то направление, куда люди могли обойти. Заранее им сообщается, диспетчеру и не только им. И следующее: горноспасатели потом туда спускаются, для них тоже отдельные пути показываются – по каким путям им лучше, так сказать….

Андрей Денисенко: С наименьшим риском пройти?

Борис Казаков: С наименьшим риском подходить к месту.

Александр Барях: Ну и регулируется подача, естественно.

Борис Казаков: Да. И сразу программа показывает, во-первых, самое в этих случаях главное: в зависимости от того, где пожар, иногда требуется реверсирование струи. То есть если вентилятор до этого работал на высасывание из шахты, то его необходимо, в этом случае… Предположим, пожар в воздухоподающем стволе или близко возле него, и, чтобы как можно меньше загазовывать шахту, необходимо реверсировать. То есть программа показывает, что необходимо переключить вентилятор на подачу туда воздуха.

Андрей Денисенко: То есть куда-то воздух подавать, откуда-то выкачивать…

Александр Барях: Да, чтобы кислорода поменьше…

Борис Казаков: Это вот система автоматического управления. То есть отдельный комплекс программ, который относится к управлению. А кроме того, вот эти, о которых тоже уже говорили, ворота, двери управляющие, то программа тоже дает команду: одни ворота перекрыть, а другие, может быть, наоборот, открыть полностью. В зависимости от ситуации там требуются разные варианты.

Александр Барях: То есть предусмотрено это.

Андрей Денисенко: Ясно. С этим вопросом разобрались. Давайте поговорим о следующем. Считывал когда справку, обнаружил такую вещь – системы частичного повторного использования воздуха. Что это такое? Я про такие вещи слышал применительно к подводным лодкам и космическим кораблям. Что это у вас?

Александр Барях: Хороший вопрос.

Борис Казаков: В общем-то, так можно сказать, то, что мы в историческом плане немножко посмотрели, всегда считалось, что воздух, который побывал в рабочей зоне, в каких-то местах действительно, его нужно удалять из шахты вообще. Но в промышленности давно применяется в некоторых случаях так называемая рециркуляция. Для экономии энергии забирается часть воздуха из помещения и снова подается в помещение. Но требуется иногда очистка, а иногда и не требуется.

Андрей Денисенко: Автомобилисты поймут: кнопочка в машине есть «рециркуляция воздуха», нажали ее, и начал циркулировать воздух внутри машины.

Борис Казаков: Да, то же самое. И поэтому возникла мысль, поскольку туда в шахту подается на все рабочие места. Ну, во-первых, воздуха необходимо подавать с запасом, поэтому чаще всего…

Андрей Денисенко: Создается избыток воздуха?

Борис Казаков: Избыток, и предельно допустимых концентраций практически не бывает. Это один момент. И второй: многие породы просто эти вредные вещества или поглощают, или происходит химическое преобразование вредного в невредное. В частности, это больше всего касается как раз калийных рудников, с которыми начинали работать.

Александр Барях: Калийных рудников. Понимаете, смешные вещи были вот до этих рециркуляций. То есть с одной стороны, мы отправляем в рудник лечиться больных астматиков, а с другой стороны – этот полезный, ионизированный изотопом калия-40 воздух мы выбрасываем как вредные выбросы. Ну и естественно, вся эта система рециркуляции, это совершенно очевидно, что это громадная экономия тех же энергозатрат, и не надо этот воздух выгонять оттуда, а потом доставлять свежий. Конечно, это большое достижение, но, к сожалению, насколько я всегда эту проблему… Она такая околонаучная. Вроде бы ее все понимают, а с другой стороны часто надзорные органы не различают шахты: есть шахта – будь добр, проветри ее. А то, что в каждой шахте есть особенности, и можно этими особенностями, что Борис Петрович говорит, где-то сорбируется воздух, очищение происходит.

Андрей Денисенко: То есть есть жесткие стандарты?

Александр Барях: Да, есть жесткие стандарты, поэтому это была очень большая в свое время борьба, чтобы получить разрешение на использование рециркуляции. До этого просто это запрещалось делать.

Борис Казаков: Единые правила безопасности – есть такой самый главный документ для всех горняков. Там,когда-то было строго написано, а в угольных и до сих пор написано, что рециркуляции не должно быть вообще, то есть это серьезное нарушение системы вентиляции. Много лет мы это все исследовали и продвигали. И сначала это разрешили, именно на уровне России, для калийных и каменно-соляных рудников, а сейчас применяют и в других по-разному. И уже вышли новые Единые правила безопасности. Там уже такой конкретной фразы нет. Поэтому для нас большое облегчение в смысле работы.

Александр Барях: Но прошло 25 лет.

Андрей Денисенко: В общем, по меркам России, наверное, не много. Мы постепенно подходим к завершению программы, и мне хотелось поговорить еще о такой вещи: одна из проблем науки сегодня в целом – это низкая привлекательность ее для молодежи. Вы, Александр Абрамович, сказали, что у Бориса Петровича два доктора наук.

Александр Барях: Четыре.

Андрей Денисенко: Два молодых, до сорока лет.  Скажите мне, пожалуйста, вот что может простимулировать выпускника горного факультета пойти на работу не в «Уралкалий», где, вполне понятно, и перспективы, и зарплата, а прийти к вам заниматься наукой.

Александр Барях: Видите, мне тут достаточно просто ответить: во-первых, у нас есть вузовская академическая кафедра в Политехническом, а по-старому в Политехе, которая очень хорошо оснащена. У нас очень хорошие отношения с ректоратом и поэтому, по крайней мере, со второго-третьего курса люди начинают у нас работать. Работать в лабораториях. Вначале приходят на практику, потом доходят до диплома и так далее. Естественно, к сожалению, желающих больше, чем мы можем поглотить. Здесь два момента есть: во-первых, они вращаются в коллективе. Коллектив – это большое дело, особенно, когда там хорошая обстановка, это всегда прельщает. Во-вторых, все-таки мы обеспечиваем, я считаю, достаточно достойную зарплату людям, которые приходят и, к сожалению, мы не можем всех взять. То есть вот эти люди, которые я сказал, молодые доктора наук, они, в частности, пришли студентами. То есть они пришли… Институт молодой ведь, нам только двадцать пять лет было в 2013 году. Значит, это первая когорта, которая пришла студентами, и некоторые защитили у нас кандидатские диссертации и защитили докторские.

Андрей Денисенко: То есть на подходе у вас, как я понимаю, еще несколько диссертаций?

Александр Барях: По крайней мере, мы стараемся к этому вести. Поэтому, я думаю два: это обстановка сама по себе и творчества элемент. Тем более, в отделе Бориса Петровича вообще очень дружная такая атмосфера. Они и в волейбол ходят играть, и на горных лыжах ездят все вместе кататься. И студентов берут, они такие же полноправные, хотя пока они студенты.

Андрей Денисенко: Борис Петрович, Александр Абрамович, спасибо большое! Вынуждены на этом закончить нашу программу, время вышло. В эфире была программа «Ни дня без науки». Андрей Денисенко ее провел. Спасибо! Всего доброго!

Александр Барях: Спасибо!

Борис Казаков: Спасибо!


Обсуждение
2064
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.