Верхний баннер
15:34 | ПЯТНИЦА | 29 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

16:04, 28 апреля 2015

«В медийной отрасли, конечно, есть кризис. Это не мои ощущения, есть четкие цифры», - Ольга Дерягина, главный редактор «Компаньон magazine»

«В медийной отрасли, конечно, есть кризис. Это не мои ощущения, есть четкие цифры», - Ольга Дерягина, главный редактор «Компаньон magazine»
«В медийной отрасли, конечно, есть кризис. Это не мои ощущения, есть четкие цифры», - Ольга Дерягина, главный редактор «Компаньон magazine»

Тема: информационные итоги недели: митинг против губернатора, «Гагарин. Распятие», «Пермь-36» и центр «ГРАНИ», сбежавшая из семьи в приют для животных девочка, экономическтй кризис.

Гость: Ольга Дерягина, главный редактор журнала «Компаньон magazine» 

Программа: «Особое мнение»

Дата выхода: 24 апреля 2015 года

Ведущий: Артем Жаворонков

- Программа «Особое мнение» в прямом эфире «Эха Перми», Добрый день! Меня зовут Артем Жаворонков, Сергей Слободин за звукорежиссерским пультом. В гостях у нас сегодня главный редактор журнала «Компаньон magazine» Ольга Дерягина. Здравствуйте, Ольга!

Ольга Дерягина: Добрый день!

- Очень рады видеть вас в нашей студии! Вы у нас нечастый гость, оттого ваше мнение по информационной повестке более ценно. Хотелось бы обсудить информационную повестку, то, что стало федеральной повесткой и родилось на пермской земле, в первую очередь. Безусловно, это митинг против губернатора, заглушенный и очень быстро облетевший ленты многих центральных информационных агентств. Ну и естественно, наш распятый Гагарин. Давайте начнем с митинга.

Ольга Дерягина: Добрый день еще раз! Когда меня приглашали сюда, то заранее обозначили формат. В принципе речь шла о том, что я обозначаю наиболее значимые с моей точки зрения события.

- Вас обманули жестоко.

Ольга Дерягина: Да, меня жестоко обманули. В принципе, я была готова к вопросу о митинге против губернатора, и сразу бы хотела обозначить следующую позицию. Мое отношение к новостному потоку сейчас скорее непрофессиональное. Я теперь работаю больше в жанре публицистики и аналитики, поэтому информационный шум, лишний для себя, пытаюсь пропускать мимо. То есть мое отношение к новостям примерно как у Бориса Борисовича Гребенщикова: «Новости украшают наш быт, скандалы, катастрофы, еще один убит». Тем не менее, про митинг губернатора я бы хотела сказать следующее: лично меня в ситуации ни самого митинга, ни реакции на это событие властей ничего не удивляет. Многих моих друзей в «Фейсбуке» и других соцсетях удивляло отсутствие реакции со стороны пермских СМИ на это событие. Меня это нисколько не удивляет, такова наша политическая реальность и выстроенная политическая система.  В рамках нее СМИ являются точно таким же институтом общества, как и институт власти, институт выборов. И само собой разумеется, что пермские СМИ, которые в большинстве своем финансируются из бюджета региона, бюджета Перми и других муниципальных бюджетов, предпочли обойти это событие стороной по разным причинам. Могу допустить, что им запретили, хотя такой информацией я не располагаю. Могу предположить, что они не отреагировали на заглушку митинга по причине самоцензуры. То есть просто предпочли не замечать это событие, чтобы не обострять отношения со своим заказчиком, которым в данном случае является губернатор и администрация губернатора, против которых был нацелен этот митинг.

- Но это противоречит основам и принципам журналистики, объективности, информационного насыщения. Событие-то знаковое.

Ольга Дерягина: Это противоречит принципам деятельности и функционирования института СМИ так же, как противоречит отсутствие прямых выборов в РФ. Это характерные черты той политической системы, в которой мы живем. И удивляться тому, что это так, по крайней мере, не приходится. Я бы удивлялась, наоборот, если бы это было не так. Если бы государственная власть, которая стремится взять под свой контроль все институты, оставила бы без внимания один из основных – институт СМИ.

- Вы бы приятно удивлялись?

Ольга Дерягина: Я бы скорее недоумевала, что это так.

- И что? Вы констатировали происходящее, я бы сказал, но оценку от вас я так и не услышал. Событие вас не удивило, но есть там какая-то возможность расставить знаки – плюс или минус, хорошо или плохо?

Ольга Дерягина: Давайте начнем с того, что я очень негативно отношусь к тому, что государство взяло практически под стопроцентный контроль СМИ. И СМИ теперь в большинстве своем контролируются органами государственной власти.

- Вас контролируют органы государственной власти? Вы главный редактор известного авторитетного и очень интересного журнала.

Ольга Дерягина: Вы знаете, среди заказчиков журнала «Компаньон magazine» практически нет органов государственной власти.

- То есть вы не под колпаком, и у вас свобода слова?

Ольга Дерягина: Я бы не сказала, что журнал «Компаньон magazine» – это в чистом виде журналистский проект. Я под журналистикой подразумеваю информационную журналистику, то есть отслеживание, обработка оперативных новостей. Журнал «Компаньон magazine» – это проект в большей степени аналитический, публицистический. Цель журнала – отслеживать какие-то общие тренды, а не писать и оперативно реагировать на текущую повестку дня. Мы пишем о достойных людях, об истинных ценностях, о подлинной жизни. К слову бы хотела сказать, что одно из ключевых событий, которое я бы выделила – это то, что 26 апреля 2005 года появился пилотный выпуск журнала «Компаньон magazine».  

- Послезавтра вы отметите свой юбилей. Я знаю многих людей, которые были причастны к созданию вашего журнала. Ваня Колпаков, например, который живет сейчас в Прибалтике, один из редакторов ресурса «Meduza», где работает команда Ленты.ру. Вы как-то взаимодействуете?

Ольга Дерягина: В основном, нет.

- Еще одна тема, родившаяся на пермской земле, вызвавшая недоумение у прогрессивной общественности – это распятие Гагарина. Александр Жунев, затаскали его по прокуратурам, задергали его журналисты. Сам признался он мне в телефонном разговоре, что устал он, честно говоря, к повышенному вниманию. Вот как вы думаете, лукавит он, говоря, что не ожидал? Работа-то провокационная.

Ольга Дерягина: Я не могу говорить, лукавит он или нет, но я думаю, что как любой художник, он, когда размещал это произведение в открытом пространстве, на одном из домов города Перми, он предполагал и ожидал какой-то реакции. Возможно, он не ожидал такой реакции, которая последовала, но в любом случае он понимал, что это не останется без внимания.

- Ваши чувства оскорбило распятие?

Ольга Дерягина: Нет.

- Ни в какой мере?

Ольга Дерягина: Ни в какой.

- Потому что мы снимали реакцию тех, кого это оскорбило в части использования распятия как главного символа веры. Звонили нам люди, которые были оскорблены использованием Гагарина как главного символа достижений советского времени. Кто-то отнесся к этому абсолютно нейтрально, говоря о том, что это самопиар. Как вы прокомментируете эти позиции?

Ольга Дерягина: Мое личное отношение к этому формируется из того, что каждый человек имеет свое право на выражение своей позиции. Александр Жунев как художник имел право высказаться на тему, которую хотел, даже на две темы: то, что совпали два, по его мнению, великих праздника – Пасха и День космонавтики. Так и люди, которые в дальнейшем каким-то образом отреагировали на творчество Александра Жунева. У каждого из них может быть своя позиция, и я как человек, который разделяет ценности свободы самовыражения, свободы слова, свободы передвижения. Я считаю, что и он имел право на самовыражение, и все остальные люди, которые отреагировали. Это не означает, что я разделяю их точку зрения, потому что у меня есть своя.

- Вы ее обозначили сейчас. Просто мне показалось, что она опять же достаточно корректно прозвучала. Здесь нечего стесняться. Вы поддерживаете Жунева в части его такого вызова, который он бросил обществу? Или все-таки такие провокационные работы скорее для музеев, для холста, а не для стен в центре Перми?

Ольга Дерягина: Меня скорее радует то, что такие работы появляются в городе Перми. Для меня это означает, что здесь есть люди, которые готовы на провокации, которые готовы высказывать свою точку зрения, отличную от той, которая признана официальной. Они, хотя и говорят, что не ожидали какой-то негативной реакции, я думаю, в принципе были готовы к ней, особенно учитывая, что в последнее время мы все наблюдаем закручивание гаек и попытки урезонить тех, кто имеет свою точку зрения.

- А какие-то есть еще признаки такого подхода сейчас? Лично я почему-то, слыша об этом постоянно, в реальной жизни этого не замечаю.

Ольга Дерягина: Для меня одним из событий, которое подтверждает эту тенденцию, является вручение руководству некоммерческой организации «Пермь-36» уведомления о внесении организации в реестр иностранных агентов.

- Но одновременно появляется информация о том, что «Центр ГРАНИ» исключен из этого реестра. Провели дополнительную проверку, хотя гонялись за «Центром ГРАНИ» не меньше, чем за «Пермь-36».

Ольга Дерягина: Говорить о том, что нет худа без добра, и относиться к этому так – ну хорошо, есть «Пермь-36», которую внесли в реестр иностранных агентов, и есть «ГРАНИ», которую исключи. То, что исключили – хорошо. Но сам факт того, что ведется такая деятельность, которая является не очень хорошим сигналом, на мой взгляд. То есть за деятельностью некоммерческих организаций пытаются найти какой-то умысел, происки каких-то врагов, происки иностранных агентов – само по себе это нехорошо для общества.

- Как вы думаете, может, это не тенденция, может, это глупость отдельных людей, пытающихся выслужиться, неправильно трактующих сигналы, идущие из центра? Может такое быть?

Ольга Дерягина: Это может быть и то, и другое. Я не исключаю, что есть исполнители во власти, которые ловят атмосферу времени, определенный дух, и понимают, что сейчас, когда говорят о пятой колоне, говорят, что есть враги у государства, необходимо искать таких врагов и с ними разделываться. Да, возможно, это просто эксцесс исполнителей. Но, если бы это были единичные случаи, то я бы трактовала это только таким образом. А поскольку это происходит все чаще и чаще, то это все-таки выглядит как системное явление, как некое извращение того, как должно быть на самом деле.

- А врагов у государства нет, по-вашему? Такие яркие примеры, даже не федеральной, а мировой повестки. Сноуден – это ведь не инспирированное явление сотрудниками правоохранительных органов России. Или Wikileaks – это тоже не чепуха, которую придумала пропаганда, возглавляемая Володиным. Это ведь реальные факты, эти люди сейчас скрываются, в том числе и в России, от того, что происходит на Западе.

Ольга Дерягина: Вы знаете, мне вообще не очень нравится жить в такой парадигме, что вот есть мы как государство, и у нас есть враги. Не нравится мне это вообще, ни концептуально, ни как человеку. Мне далеки представления о том, что Россия должна быть изолированным государством, что она должна от кого-то постоянно защищаться. Мне кажется, что это уводит от такого эволюционного и современного развития страны и общества. То есть жить постоянно в ощущении того, что у тебя есть враги, что на тебя кто-то нападает – это отвлекает от каких-то общечеловеческих ценностей.

- Возвращаясь к примерам – вы сами заговорили о «Пермь-36». Ведь неоднозначное восприятие самого музейного комплекса базируется на фактах. Эти факты были вычленены, здесь сидел бандеровец, а его обелили и сделали фактически жертвой режима. Хотя там действительно было очень много людей, которые сидели по политическим мотивам. И это тенденция. Если разделить «Пермь-36» как явление и как музейный комплекс – по отношению к музею что можно сказать? Вы удовлетворены экспозицией, видом, содержанием?

Ольга Дерягина: Дело сейчас не в экспозиции, а в том, что это место, которое напоминает нам о том, какая страшная трагедия происходила в нашем государстве, что люди массово были убиты, массово сидели. И неважно, бандеровцы они были, не бандеровцы. Это из разряда общечеловеческой трагедии. Сегодня это все пытаются свести к сиюминутным и конъюнктурным соображениям и убеждениям. Я считаю, что такое место должно быть, потому что для Пермского края большая честь, что именно здесь был создан такой музей, потому что… Среди моих родственников есть люди, которые являются жертвами репрессий, и я считаю, что историческая память должна быть сохранена, и наши дети должны знать, что такое происходило в истории. Им нужно показывать такое место, как «Пермь-36», чтобы они понимали, что необходимо делать для того, чтобы такое больше не повторялось.

- Сегодня же на самом деле очень часто манипулируют историей и историческими фактами. Я слышал много мнений о том, что вот эта напыщенная помпезность в части важной даты для нашей страны, 70-летия, как-то дискредитирует сам праздник. Он со слезами на глазах, а у нас это все показано как-то чересчур неестественно.

Ольга Дерягина: Мне кажется, что это на самом деле следствие того, что многие события, которые являются действительно важными с исторической точки зрения и с точки зрения нашего настоящего и будущего, они интерпретируются и используются в каких-то политических соображениях.

- А политика – это плохо в этом контексте?

Ольга Дерягина: Политика – это обычная сфера деятельности, это нормально. Другой вопрос, каким образом используются политические ресурсы, политические институты, для чего, с какой целью?

- Признание иностранным агентом автономной некоммерческой организации – это лишь событие в череде событий, но главная потеря, как говорят эксперты, это потеря площадки. Почему я попытался развести «Пермь-36» и площадку, потому что потеря второго кажется более ощутимой. Вы с этим согласны?

Ольга Дерягина: Ну конечно, согласна. Это музей, который существовал на этом месте всегда, и это было оправдано в том числе и исторически. А музей без площадки – просто экспозиция…

- Я имею в виду не просто территорию. «Пилорама», например, те общественные инициативы, которые проводились организаторами музея, встречи, круглые столы, гости, люди, которых они собирали вокруг этого музея.

Ольга Дерягина: Лично я расцениваю это как безусловную потерю. Потому что это было не только музеем, но и площадкой для встреч людей, которые могли там высказать свою гражданскую позицию, могли пообщаться, поговорить на какие-то злободневные темы. По сути, теперь их лишили этого пространства.

- А может быть, это тренд, может, это правильно, может быть, пермская атмосфера и воздух сейчас настолько разряжен, настолько он тяжел, что этой площадке лучше переформатироваться и возродиться где-то, где у нее более благодатная почва? Скажем, в Свердловской области, где сейчас прекрасно чувствует себя Алексей Иванов, например?

Ольга Дерягина: Я не думаю, что в Перми какая-то особая атмосфера и какой-то разряженный воздух, нежели на территории всей остальной России. Потому что Пермь является всего лишь городом на карте страны под названием Российская Федерация. И я не думаю, что здесь все гораздо хуже или гораздо лучше, чем в другом месте. Если вы упоминаете Алексея Иванова, то он переехал в Екатеринбург из каких-то своих личных соображений. Я не знаю, насколько ему сейчас там хорошо или плохо.

- Он был очень зол на Пермь, пермскую власть.

Ольга Дерягина: Я думаю, что у него на это были какие-то свои причины, о которых он, может быть, и забудет. Я, например, его продюсеру Юлии Зайцевой предлагала опубликовать отрывок из нового романа Алексея Иванова «Ненастье». Она отказалась, потому что сказала, что Алексей Иванов до сих пор не хочет возникать в публичном пространстве города Перми. Лично для меня не то чтобы это обидно, но мне кажется, что это не сильно дальновидно. Я вообще не понимаю, что такое публичное пространство Перми? Есть в принципе открытое пространство, и не важно, где находишься, где возникает твой продукт: в СМИ Перми, Свердловска, Нью-Йорка, Лондона – без разницы. То есть пространство настолько открытое пока для нас, что не вижу различий.

- Не кажется вам, что это опять же событие из череды? И Пермь в последнее время все больше теряет, чем приобретает? Люди уезжают, что-то разрушается, закрывается. Я намекаю на «Белые ночи», например.

Ольга Дерягина: Вы знаете, когда возникал проект «Культурная столица» при губернаторе Олеге Чиркунове и по его инициативе, к нему относились очень неоднозначно. У меня тоже было неоднозначное отношение к нему, потому что в принципе амбиции, которые были у Чиркунова и его команды, мне импонировали. Но методы, которыми это все осуществлялось, мне не очень нравились. Все начинания и проекты, которые были в рамках «Культурной столицы», очень агрессивно внедрялись в существовавшую среду, и именно это, как мне кажется, вызывало отторжение у этой среды. Если бы это все делалось гораздо более мягко и при участии той среды, которая у нас уже сформировалась, я думаю, что шансы на успех у этого проекта были бы гораздо больше.

- Восемь «Золотых масок» – это триумф. Больше никто не привез в свой регион. Это наследие политики, проводимой Олегом Чиркуновым? Это мы пожинаем посеянное тогда, или это реакция уже на современные события?

Ольга Дерягина: Безусловно, восемь «Золотых масок», пять из которых были присуждены Театру оперы и балета и три – «Театру-Театру», являются в определенной степени наследием той культурной политики, которая проводилась. Потому что очевидно, что Теодор Курентзис находится в Перми именно потому, что он приехал в бытность губернатором Олега Анатольевича Чиркунова, и Мильграм появился тоже по этой же причине. Я думаю, что это своего рода плоды именно той деятельности. Но говорить о том, что исключительно той, я бы уже не стала.

- Мы сможем собрать еще один урожай, скажем, через три года, если сможем сохранить персоналии?

Ольга Дерягина: Я не берусь говорить, это напоминает гадание на кофейной гуще. Плюс, я думаю, что все равно есть определенные циклы развития. То есть в этом году Пермь получила восемь золотых масок, это совершенно не означает, что она получит их три года спустя.

- Я бы хотел с вами обсудить несколько вопросов недельного формата. Какие-то темы вы, наверное, сами хотели бы обсудить, обозначили до нашего эфира. Вы говорили, что хотите поговорить про девочку, которая прошла сначала через приют для животных, а потом оказалась в реабилитационном центре. Что в этом особенного? История на самом деле очень страшная, но тем не менее?

Ольга Дерягина: История страшна тем, что характеризует состояние нашего общества, в котором мы сейчас живем. То есть когда 10-летняя девочка оказывается на улице, потому что ее мама пьет и выгоняет ее на улицу…

- А еще, говорят, скрывается от правоохранительных органов.

Ольга Дерягина: А ребенок в итоге ночует в приюте для животных. Ночевка в приюте для животных – это достаточно еще позитивный исход. Но это единичный случай. Неизвестно, где эта девочка окажется завтра, послезавтра. Судя по тому, что происходит в нашем обществе, таких девочек может быть не одна и не две, а очень много. И таких мам. И это очень страшно с точки зрения того, куда вообще катится наше общество, что мы будем иметь. Известно ведь, что дети впитывают то, в какой среде они находятся. Какой станет эта девочка?

- Здесь такой первый чистый порыв ребенка, он как раз соответствует выражению классика: «Чем больше знаю я людей, тем больше нравятся собаки». Вот она и потянулась туда, где хорошо, где ее ни обидят не злые псы, ни вшивые кошки. И она не пошла к людям, не в реабилитационный центр, хотя 10 лет, можно было уже получить какую-то предварительную информацию, к соседям, к бабушке.

Ольга Дерягина: Какую предварительную информацию? У меня старшему сыну 8 лет, скоро будет 9, мне кажется, окажись он в таких условиях, не дай бог, он был бы совершенно растерян и ошарашен. Потому что он не готов к такой ситуации. С другой стороны, я понимаю, что он живет в других условиях, в другой среде, у него нет таких вызовов. Но в принципе он совершенно не готов к поиску самостоятельной информации, мне кажется. Хотя говорят, что человек на многое готов, когда оказывается в экстремальных ситуациях. А девочка – я думаю, что собаки ее привлекали больше в данной ситуации, чем люди, потому что для нее символизируют, как мама, негатив, зло.

- Самое главное, что исход позитивный.

Ольга Дерягина: Пока да. Исход этого конкретного случая. Что будет дальше, неизвестно. Для меня эта ситуация – почему я ее выделяю – она является таким тревожным звоночком, что мы имеем, и в каком состоянии общество, в котором мы живем.

 - Сегодня обнародовали информацию о том, что количество усыновленных детей в Пермском крае, который считается флагманом в России по количеству усыновляемых детей ежегодно, по внедрению и распространению института патронатных семей, сократилось по сравнению с 2014 годом. Пусть не очень значительно, но тенденция обозначена. Вы можете как-то прокомментировать? Конечно, можно просто на это отреагировать, сказав, что экономическая ситуация каким-то образом повлияла. Но ведь усыновление детей – это шаг, который рассматривается людьми не как покупка автомобиля, потому что ты покупаешь автомобиль и можешь его обменять, продать, а ребенка ты берешь навсегда. При этом стали брать меньше. Это что, тоже болезнь? По-вашему, это состояние нашего общества? Боязнь того, что не сможешь прокормить? При этом рождаемость растет.

Ольга Дерягина: Я не уверена, что рождаемость растет, потому что у нас был демографический всплеск, это то, о чем мы говорили с Натальей Васильевной Зубаревич, которая приезжала к нам в Пермь. В Перми в начале 2010 года и на протяжении трех лет был определенный рост рождаемости, это было связано прежде всего с тем, что рожало, по словам Натальи Зубаревич, большое поколение. Теперь на смену этому поколению приходит маленькое и, соответственно, рождаемость тоже будет снижаться. И в принципе перед городом Пермью стоит этот демографический вызов, как, впрочем, и перед другими городами России. Что касается моего суждения по поводу снижения количества усыновляемых детей, мне кажется, делать какие-то выводы пока преждевременно, потому что мы имеем статистику по одному году. То есть можно будет делать какие-то выводы, когда мы будем иметь какие-то цифры для сравнения. Но я бы не стала исключать и экономический фактор, потому что в кризис люди сокращают свои издержки на потребление. Усыновление ребенка – это решение не чисто экономическое, но я думаю, тем не менее, люди руководствуются и определенными экономическими соображениями. Потому что если человек понимает, что он может потерять работу, от этого могут сократиться его расходы, и при этом он берет на себя ребенка, он понимает, что он несет ответственность за это. Я считаю, что если люди руководствуются такими категориями, что они откладывают решение об усыновлении, может, это позитивное явление в тех условиях, которые есть.

- Вы чувствуете на себе экономический кризис? Он есть в отрасли, скажем?

Ольга Дерягина: В медийной отрасли, конечно, есть кризис. Это не мои ощущения, есть четкие цифры и данные о том, что рекламный рынок сократился по сравнению с прошлым годом уже на 20%, если я не ошибаюсь. Понятно, что рекламодатели издательского дома «Компаньон» заняли выжидательную позицию, как здравомыслящие предприниматели, которые пока не понимают, какое будет у них будущее. Если в настоящее время у бизнеса сокращается прибыль, наблюдается отток потребителей и клиентов, соответственно, он располагает меньшей прибылью, и тратить ее на рекламу выглядит неразумно и экономически нецелесообразно.

- Это прозвучало описательно, вы рассказали то, что говорят другие. Я спросил о ваших личных ощущениях. Вы, приходя в магазин, заглядывая в кошелек, чувствуете кризис? Разговаривая с вашими героями, вы чувствуете в их голосах кризис? Потому что очень часто он, как говорят и мои гости в студии, он надуман. У нас ведь принято о кризисе, о его начале объявлять официально, об окончании тоже.

Ольга Дерягина: На самом деле текущий кризис – это совсем не надуманная вещь, он реальный. Что касается меня, то я ощущаю это следующим образом. Я не могу сказать, что я вместо гречки стала покупать картошку, и не могу позволить себе что-то другое. Но за предыдущие годы привыкла к тому, что я вкладываю определенные средства в образование своих детей, делаю какие-то инвестиции в будущее, в путешествия. Теперь я понимаю, что это все становится дороже и дороже, а доходы мои не растут, а может быть, даже сокращаются. Поэтому мне приходится от чего-то отказываться. Приходя каждый день в магазин, я вижу, что цены растут. Раньше, могу честно признаться, я не запоминала что сколько стоит и в какой магазин пойти. Теперь вижу, что в разных магазинах есть разные цены на одни и те же продукты, и предпочитаю проехать в ближайший, где дешевле, нежели там, где дороже. Да, я ощущаю этот кризис.

- Может не совсем в формате, но я добавлю, что это все взаимосвязанная цепь событий, которые могут и не содержать в себе причинной составляющей. Цены растут, потому что есть ощущение, сокращаются расходы, потому что есть ощущение…

Ольга Дерягина: Ну есть такой инвестор известный, Уорен Баффет, который говорил о том, что ожидания на рынке формируют события на рынке. Возможно, у людей есть какие-то ожидания, но есть и реальность. Говорить о том, что это надуманный кризис, я бы не стала. Я думаю, что это только начало кризиса, потому что ситуация, мне кажется, будет усугубляться. Я исхожу из того, что говорила Наталья Васильевна Зубаревич.

- Кстати... Событие, которое прошло для большинства слушателей «Эха» абсолютно точно незамеченным, потому что персона Натальи Васильевны не известна. Признаться, и я о ней узнал не так давно, а она, оказывается, признанный авторитет и люди абсолютно разных профессий и сфер деятельности на нее отсылают, потому что она мегаученый.

Ольга Дерягина: Наталья Васильевна Зубаревич не то чтобы ученый, который занимается наукой. Наукой тоже, но она проводит очень много полевых исследований, и их результаты очень интересны. Сказать, что она человек не сильно известный в Перми, наверное, неправильно. В России она точно широко известна именно в экспертном сообществе. Издания, которые занимаются аналитикой, они очень часто обращаются к ней за ее экспертным мнением. Это «Ведомости», Forbes, РБК, «Эхо Москвы», «Серебряный дождь». Потому что она всегда высказывается очень компетентно, и ее суждения основываются не на каких-то умозаключениях, а она оперирует цифрами, которых перелопачивает какое-то дикое количество. Я в этот раз у нее даже спросила, когда она все успевает, и она призналась, что считает по ночам. Она провела две лекции в Перми, одну в Пермском государственном университете, а вторую в Политехническом университете. Плюс, мне еще так повезло, что она со мной пообщалась в течение часа. И по поводу будущего она поделилась своими ощущениями, которые основываются на той информации, которой она располагает, на тех данных, которые она анализирует.

- Протранслируете?

Ольга Дерягина: У нее тоже очень тревожные ощущения от того, что сегодня происходит. И ей, и мне совершенно очевидно, что нынешний кризис отличается от тех кризисов, которые переживала Россия до этого, и отличается качественно и количественно. То есть он будет более длительным, нежели кризис в 2008-2009 гг. Текущий кризис по разным оценкам, по оценкам Зубаревич в том числе, будет длительным, вплоть до 2017 года. А какой будет выход из него, тоже не сильно понятно, потому что… Возвращаясь к началу нашего разговора, политическая система, государственная система власти такова сейчас, что она не готова к каким-то изменениям институционального характера. Она не готова к тому, чтобы отказаться от института вертикали власти, чтобы вернуть нормальные прямые всенародные выборы губернаторов, глав регионов, муниципалитетов.

- И ни капли оптимизма? Не хотелось бы на такой суровой серой ноте заканчивать.

Ольга Дерягина: Я вообще всегда оптимист, но считаю, что этот кризис такой, что придется поднапрячься для того, чтобы понять, как действовать дальше для того, чтобы все было положительно.  

- Но, слава богу, что еще есть площадки, на которых это можно обсуждать. Например, в эфире «Эха Москвы» в Перми.

Ольга Дерягина: Да.

- Спасибо большое, что пришли к нам!

Ольга Дерягина: Спасибо.


Обсуждение
4062
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.