Верхний баннер
10:13 | ВТОРНИК | 19 МАРТА 2024

$ 91.98 € 100.24

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

10:53, 14 января 2016

«Рак абсолютно излечим. Самое главное - это своевременно обратиться к врачу», — Олег Орлов, онколог

«Рак абсолютно излечим. Самое главное - это своевременно обратиться к врачу», — Олег Орлов, онколог
«Рак абсолютно излечим. Самое главное - это своевременно обратиться к врачу», — Олег Орлов, онколог
Тема: Лечение раковых заболеваний

Программа: «Здоровый подход»

Гость: Олег Орлов, онколог

Дата выхода: 12 января 2016 года

Ведущий: Евгения Романова

- Всем доброго дня, у микрофона Евгения Романова, программа «Здоровый подход». Сегодня очень важная тема на обсуждение. Мой гость – Олег Алексеевич Орлов, онколог, профессор, заслуженный врач России, заместитель главного врача Пермского онкодиспансера, заведующий кафедрой онкологии Медицинского университета. Здравствуйте, Олег Алексеевич!

Олег Орлов: Добрый день!

- Спасибо, что нашли время, пришли к нам. Говорим сегодня о заболеваемости раком в Перми, в крае. Можно ли его как-то предотвратить, очень много он захватывает – от детей до стариков, нет возрастных ограничений у этой болезни. Говорим об онкологии, и что меня радует, что все чаще появляются статьи, что эта болезнь излечима.

Олег Орлов: Абсолютно излечима. Самое главное - это своевременно обратиться к врачу. Что касается ситуации, то заболеваемость растет, и растет она во всем мире, мы с вами не исключение. Растет довольно значительно, позапрошлый год – только за год на 6,5% рост. Сейчас этот рост снизился, но он будет продолжаться.

- А с чем это связано?

Олег Орлов: Ну, во-первых, мы стали дольше жить. Очень давно существует фраза: дожить до своего рака. И чем более пожилое население, тем больше вероятность развития злокачественной опухоли. Когда-то очень давно проводились исследования, когда у людей, погибших от разных причин, проходили доскональное обследование тканей и у 15% находили злокачественные опухоли, о которых никто не знал. Просто они ушли из жизни до того, как эта опухоль себя проявила. Боятся этого абсолютно не надо. Есть заболевания, название которых никто не пугает, например, цирроз печени.

- А потому что научились его побеждать.

Олег Орлов: Цирроз печени никто не научился полностью лечить. Тянуть и вытаскивать из серьезных ситуаций, но обратного развития цирроза не происходит. Рак на ранних стадиях излечим абсолютно.

- Правильно я понимаю, что основная мысль врачей - приходите раньше к врачам?

Олег Орлов: Да. Я позволю себе чуть-чуть расширить. Мы с вами очень привыкли к тому, что мы за свое здоровье не отвечаем. За нас платит государство, нам кажется, что все бесплатно. На самом деле ничего бесплатного нет. Мы с вами работаем, отдаем отчисления всевозможные, и наши работодатели, в том числе на здравоохранение. И я думаю, что все знают о том, что в западных странах страховки очень серьезные. Они разного уровня, есть недорогие, они и дают мало. И если ты заболел серьезным заболеванием, то, то что не входит в страховку из своего кармана. Мы об этом не задумываемся. Нужно повысить ответственность каждого человека за свое собственное здоровье, тогда мы не будем иметь ситуацию, когда уже три года знал, что есть проблемы, но ни к кому не ходил.

- А это сплошь и рядом?

Олег Орлов: Да.

- А вы можете это объяснить как врач?

Олег Орлов: Во-первых, закрывают глаза. Во-вторых, людям почему-то кажется, что вылечиться можно в любо ситуации – это неправда. Когда приходит особенно родственник пациента, которому я уже помочь не могу, диспансер и не только не могут помочь, и говорит: ну как же так, его же надо лечить! И я привожу такой пример: случилось ДТП огромное с травмами и в том числе летальными исходами. И говорят – травмы несовместимые с жизнью, и почему-то все это понимают. Но что такое болезнь несовместимая с жизнью, объяснить очень трудно.

- Считалось раньше, что рак неизлечим, и говорили даже, что и лечить не нужно. Сейчас директор онкоцентра Михаил Блохин говорит, что вылечивают 60%, это значит, что 40% умирают? Вы согласитесь с этими цифрами?

Олег Орлов: Да. Согласен с этой цифрой. Действительно около 60% пациентов живут, 40% умирает, но это не значит, что пациент сразу умирает, он может умереть через 5-10 лет. В конечном итоге, мы все смертные, от чего-то мы должны умереть.

- Вы онкологом работаете всю свою сознательную жизнь, более 40 лет. Вы можете сравнить лекарственную базу, что было раньше и что есть сейчас, что появилось?

Олег Орлов: Это несравнимо. Я сам придумал целый поток фраз… Когда я пришел в онкологию – это была маленькая девочка, не очень понимающая, чуть-чуть разговаривающая, потом она превратилась в девушку, которая знает себе цену, умеет что-то делать. Сегодня это женщина бальзаковского возраста, которая умеет, знает, понимает. Понятно, сравнить девочку и женщину – вот вам сравнение онкологии.  То, что сегодня есть в нашем арсенале диагностическом – это несравнимо с тем, что было когда-то. КТ, УЗИ экспертного класса, МРТ и т.д. Мы о этом не мечтали и не знали, что такое будет существовать. Сегодня все это есть в арсенале пермских онкологов.

- Как вы считаете, справляется пермский онкодиспансер с тем количеством людей?

Олег Орлов: Очень сложно.

- Я там была несколько раз и вот огромная масса людей, огромная.

Олег Орлов: Я вам назову цифру. Наша клиника рассчитана на 205 посещений в смену. При работе в полторы смены – это 300 человек в день. Минимум мы принимаем 700, бывает 800 и больше.

- а нельзя сказать…есть у вас радиолог, он у вас один, а нельзя их несколько посадить?

Олег Орлов: Расскажите, где их взять?

- Это непопулярная профессия?

Олег Орлов: И онколог, и радиолог, сейчас он называется радиотерапевт – это одни из самых дефицитных специальностей во всем мире, не только в России. Скажем, в США, в Европе, радиотерапевтами местные жители практически не работают, эмигранты. Потому что вредность. Если взять США, я знаю клиники, где 25% радиотерапевтов – это наши бывшие соотечественники, а плюс китайцы, индусы.

- То есть вы хотите сказать, что они прямо подвергают свою жизнь?

Олег Орлов: Вредность никогда просто так не обозначается, она есть, поэтому у нас очередь желающих работать в онкодиспансере не стоит. Хотя может быть мы чуть получше оснащены врачами, чем другие лечебные учреждения нашего профиля в России, поскольку есть наша кафедра, есть возможность подготовки. Но тем не менее это большая проблема. И есть люди, которые заканчивают у меня на кафедре ординатуру, приходят к нам работать, и либо сами, либо по настоянию родственников – уходят.

- Почему?

Олег Орлов: Очень тяжелая работа. И психологически, и физически. И горе рядом, и огромные нагрузки.

- А зарплаты насколько адекватные и хорошие, если сравнить с другими профессиями?

Олег Орлов: Можно говорить о более-менее терпимой зарплате, не более того. И это в какой-то степени еще держит. Но опять-таки сравнить зарплаты наши и некоторых городов России, мы все равно получаем несколько меньше.

- От чего это зависит? Вы долгое время были главным врачом онкодиспансера, при вас поднимали зарплаты?

Олег Орлов: Тогда зарплаты были мизерные. Люди работали за идею, и мы работали полностью в бюджете. Сейчас мы перешли на систему обязательного медицинского страхования. Это дает возможность зарабатывать и увеличивать зарплаты.

- А это напрямую зависит, как вы думаете, хорошая зарплата – хороший специалист?

Олег Орлов: У нас плохих специалистов нет. Мне сложно судить о других лечебных учреждениях. У нас люди приходят, если они остаются работать, то это, как правило, очень хорошие специалисты, ответственные.

- Логика нашего разговора, что не из-за зарплаты.

Олег Орлов: Не из-за зарплаты.

- И все-таки, приведите пример врача-онколога с приемом в день…сколько вы сказали?

Олег Орлов: Один врач у нас принимает, особенно химиотерапия, там у них огромная нагрузка – 70-80 человек в день.

- Этот врач ежедневно работает?

Олег Орлов: Да.

- В месяц сколько зарплата?

Олег Орлов: Боюсь соврать, но порядка 5 тысяч.

- А возраст врачей? Проблема, что молодежь не идет?

Олег Орлов: Проблема. В радиотерапии проблема, там многовозрастные специалисты, в хирургии молодые, в химиотерапии тоже больше молодых. И я должен похвастаться, к нам плохие не приходят. Как-то всегда говорят, что молодежь не такая – ничего подобного. Из всех ребят, которые к нам пришли за последние лет 10, я не назову плохого.

- А плохие это какие?

Олег Орлов: Ленивые, безразличные. Безразличность тоже требует разъяснения. Нередко слышишь пациентов, особенно родственников, что с нами даже не поговорили. Скажите, возможно ли поговорить с больным, да еще и с родственниками при нагрузке в 80 человек в день? Реально? Думаю, что нет. И еще такая проблема, пациент должен слышать, а он не слышит.

Олег Орлов: Признавать болезнь, не верят. Я знаю, что есть такой стереотип, что в Перми не очень лечат, надо ехать куда-то в Москву, за границу. И как показала практика, нет претензий к онкодиспансеру, на собственном опыте. Никаких денег за лекарства не требуют, единственное – очередь на операцию есть везде, и опять-таки во всем мире.  Но это же время, это так опасно тянуть. Рак не развивается за пять минут, сутки и за неделю. Рак развивается годами. В онкологии не существует экстренных операций, да и по поводу рака, и бывает даже мои бившие сокурсники мне звонят, и ты знаешь поставили диагноз, нужна срочно операция, она срочная должна быть лет пять назад, сегодня она обычная плановая операция. То есть, несмотря на то что, выяснили, что стадия большая, так я правильно говорю. Стадия большая развилась не вчера, это тоже годами.

- Понятно, то есть не подведете других, и не скажете, раз у вас там 4-3 стадия, давайте идите в перед. Есть некая очередь, поэтому люди и сердятся.

Олег Орлов: Это нормально. Не бывает лечебных учреждений нигде даже частных, я имею в виду даже не Россию, где бы не было очереди. У одной моей приятельницы даже мама живет в Израиле, давно живет, она пожилой человек у нее случились какие-то проблемы, в этот дом, я не знаю, в каком это районе, врач постоянно там работает, там раз в неделю может два раза приходит. Записывают ее к кардиологу, через три месяца, ни у кого не возникает вопросов «а почему через три месяца?», это нормально, у нас уже почему-то вчера должен прийти.

- И все-таки, докажите мне, что медицина в Перми, в частности, диспансер нисколько не хуже, чем в загранице, Москвы.

Олег Орлов: Нисколько не хуже. Абсолютно. Объемы оперативного лечения абсолютно те же, возможности химиотерапии абсолютно те же самые, больше я вам хочу сказать, по ряду препаратов очень дорогостоящих мы одни из лидеров в России. Многие самые современные препараты одними из первых в Москве и Питере. Понятно, что это другая тема совсем, одними из первых появляются у нас. Мы за этим очень следим, это очень важно, наши доктора учатся беспрерывно, у нас два раза проходят специальные круглые столы по новым препаратам, по новым методом лечения. По радиологии мы очень отставали, действительно так было, сегодня самые современные радиологические аппараты в диспансере Пермском есть. Есть методики этих новых аппаратов, которых нет даже в Москве. Вот в загранице.

- Это хорошо это радует. Единственно вот это массово что мало врачей не справляются. Евгений спрашивает в ICQ: «Мама ждала только направление на томографию больше месяца в прошлом году? Как так, за это время может случиться что угодно, что и помощь не нужна будет».

Олег Орлов: За месяц ничего не может случится, это не правда. Кроме всего прочего, опять-таки почему даже компьютерная томография только в диспансере, у этой мамы наверняка есть какое-то место жительства. Сейчас компьютерных томографов в Пермском крае совсем не мало, и вообще, по сути, по приказу нашего Минздрава обозначено, что пациентка должна прийти к нам с готовыми анализами, а мы должны их анализировать. Но этого не происходит, а вся нагрузка на нас, выдержать не может никто.

- Вообще страх перед раком ни с чем не сравним, и так сложилось, что  раньше пациентам не говорили, что они больны раком. Была такая практика в советском союзе. Говорили родственникам «вы выбираете, говорить или нет». Почему вот такое табу?

Олег Орлов: Вы знаете, это было совершено неправильное табу, а я преступник, потому что я всегда говорил, за что нередко получал, я всегда считал, и я думаю, что это абсолютно правильно с моей стороны. Передо мной взрослый человек, который имеет право сам знать то, что он хочет знать, я подчеркиваю, хочет знать, есть люди, которые не хотят знать. Разговор с родственниками на сегодня - это палка двух концах, люди разные, отношения в семье разные, и я не знаю, захочет ли пациент,  чтоб его жена, например, или его тетя…

- А скрывают от жен, мужей, свои раковые заболевания, есть такие случаи, а почему?

Олег Орлов: Это внутренние дела семьи, я не имею права туда вмешиваться. Больше того, сегодня мы имеем право дать сведения о заболевании родственнику только в том случае, если он предоставил нам официальное заявления пациента, заверенное нотариально.

- А зачем родственникам сведения?

Олег Орлов: Ну, они почему-то хотят знать, не знаю по какой причине.

- Ну, наверняка может быть консультируются, может быть, сейчас очень развито в Израиле, клинике. Как вы, кстати, относитесь, люди паникуют, берут документы, срываются, химию проводят в Израиле, кто-то говорит это бизнес, кто-то говорит мне помогли, а кто-то говорит не помогли?

Олег Орлов: Знаете, я никого не отговариваю. Если человек хочет, это его право, на здоровье, если он может материально это позволить, но, к сожалению, многие недопонимают, сколько это стоит. Им кажется, что вот 20 тыс. евро заплатили, и это на всю оставшуюся жизнь, ничего подобного. Ты приедешь в следующий раз, хорошо, что этих денег, заведомо заплаченных, хватит на первое время, так скажем, на консультации, на обследовании, на какое-то лечение, в следующий раз надо тоже платить, и это влетает в огромные суммы. Мы пользуемся теми же практически препаратами, но эти препараты, за них платить не надо.

- У нас телефонный звонок. Здравствуйте.

- Здравствуйте.  У моей жены проблемы, рак молочной железы, это случилось в марте, мы заметили опухоль в марте 2014 года. Первая операция в апреле, а вторая в июле, потом курс облучения какими-то новыми аппаратами, потом химиотерапия, и нам отказали в сентябре прошлого года.

-В лечении отказали?

-  Потом мы обратились в платную. Походили туда октябрь как на работу, и там тоже нас попросили… как бы мы ничем не можем помочь. Что еще можно сделать?

Олег Орлов: Ну, знаете, я вот таким образом на вопрос ответить не могу, если бы вы дали координаты, я бы мог при диспансере поднять карточку, разобраться в этой ситуации. Оставьте свои координаты, чтобы найти.

- У нас телефонный звонок. Здравствуйте.

- Здравствуйте. Я считаю, что если рак груди еще можно починить, то внутренности, уже нет.

- Понятно.

Олег Орлов: Ну вы знаете я никак не могу с вами согласится. Сегодня утром был мой пациент, которого я оперировал по поводу рака желудка 20 лет назад.

- Жив-здоров 20 лет назад. У нас телефонный звонок. Здравствуйте.

- Здравствуйте. Меня зовут Борис. Вот уже ваш гость сказал, что огромная нагрузка, там действительно в поликлинике не протолкнуться, там столько людей, даже в платном отделении тоже не протолкнуться. Есть ли какие перспективы расширения хотя бы поликлинического приема в онкоцентре?

Олег Орлов: Мы ведь этот вопрос решить не можем, он безусловно стоит на повестке дня и на расширение поликлиники, и строительство нового радиологического корпуса.

-А министру вы это рассказываете, нет планов?

Олег Орлов: Конечно-конечно. По радиологии там вопрос решается, насколько это быстро я не могу сказать. Дело в том, что в последние годы на наше развитие потрачено более 700 млн рублей уже. Не только онкология сегодня на повестке дня.

- Вот смотрите, тот же рак молочной железы на ранних стадиях никак себя не проявляет?

Олег Орлов: К сожалению, об этом пишут даже в учебниках, а на самом деле главный симптом рака молочной железы, реально который можно обнаружить, уплотнение молочной железы, которою вполне может обнаружить молодая женщина. Я нередко слышу даже от медиков, ерунда ваше самообследование. Самообследование раз в месяц не отменили нигде в мире.

- Даже если чувствуется уплотнение, куда идти?

Олег Орлов: Сегодня, по новым приказам, к гинекологу. Гинеколог посмотрит и решит, или он сам будет заниматься этим вопросом, диффузная форма какая-то, или направит в диспансер, и больше ничего знать не надо.

- Мастопатия, насколько она предраковая?

Олег Орлов: Вы знаете сейчас трудно найти женщину после 30 лет, у которой нет мастопатии. Диффузные нормы, но они есть, и естественно за грудью надо особо следить. Узловые формы мастопатии, она бывает узловой формы требует оперативного лечения, тут не может быть никаких вопросов.

- Для женщины это стресс, обнаружили рак, удалили грудь. Какие есть операции органосохраняемые? Каким образом, может быть, пластика?

Олег Орлов: Органосохраняющая – это не всегда пластика. Первые органосохраняющие операции мы сделали в 1987 году.

- Что это было?

Олег Орлов: Это так называемая радикальная резекция молочной железы. То есть удаляется часть, плюс там лимфоузлы удаляются, это уже нюансы, молочная железа сохраняется. Есть возможность при необходимости, если грудь не большая, и когда опухоль требует удаления, а при этом косметический эффект не очень хороший, одномоментная пластика по нашим методикам нами разработана, применяется не только в Перми, но и в других городах. Я с этими докладами выступал и в США, и в Италии и эти методики уже приняты. Вот, в тех случаях, когда невозможно сохранить грудь, ее невозможно сохранить, а о пластике можно говорить уже только отсрочено. Но органосохраняющие операции сегодня составляют при раке молочной железы, составляют в нашем диспансере 65%, для сравнения, в (Санкт-Петербургском) онкодиспансере - 13%. Московская областная больница онкологии - 15 %. Причем сведения я получил от людей, которые там работают.

- Как вы относитесь к звезде Анджелине Джоли, она в профилактических целях, зная о возможности развития рака,  удалила?

Олег Орлов: Сейчас есть генетические исследования, которые позволяют говорить о вероятности развития рака молочной железы, и рака яичников.

- Такой анализ можно сделать в Перми, о вероятности?

Олег Орлов: Эти исследования начали только проводиться, для нас это новинка.  Дело в том, что и в Америке, и в Европе, сказать, что вот это массовое поветрие, едва ли. Это больше, мне кажется, рекламные трюки, а если найдутся какие-то гены, которые будут говорить о том, что высоко вероятно развитие рака, опухоль головного мозга, ну что на всякий случай голову будем убирать!? Поэтому я к этому отношусь скептически.

- И все-таки если женщина после пятидесяти, и она переживает за свое здоровье, рак яичников?

Олег Орлов: Вы знаете, юридической основы для того, чтобы убрать здоровый орган, не существует. Это ее личное дело, но как найти то место?

- Профилактика?

Олег Орлов: Ее нет к сожалению, есть понятие первичная и вторичная профилактика. Вторичная профилактика – это правильно назвать ранняя диагностика, первичная профилактика, когда возможны, например, противогриппозные вакцины. У человека поддерживается иммунная система на таком уровне, и с такими способами не дают возможности заболеть ему тем или иным заболеваниям, для рака сегодня в целом вакцины нет, появились вакцины против вируса папилломы человека, которые способствуют в определенной степени развитию рака шейки матки, это пока первые шаги, это надо делать, это возможно, это помогает снизить смертность от рака шейки матки. Что это сегодня начали делать, а завтра дало эффект, бессмысленно. Это эффект, вот как знаете, контракт фьючерный, и здесь это вакцинация фьючерная на потом, когда это все, ну это подтверждено, уже статистика, что действительно значительно снижает смерть от рака шейки матки, об этом надо говорить. Профилактики в истинном понимании, в широком смысле не существует. Дело в том, что я долгие годы занимаюсь онкологией, биология рака очень изменилась, может быть, стали больше понимать биологию рака, это тоже, наверное, имеет значение. Знаете, я не исключаю, и не только я, это же прозвучало в свое время. Пару лет назад был на средиземном конгрессе в Мадриде, и там немецкие ученые говорили и о том, что вероятно, что через 15-20-30 лет, я не знаю сколько, мы будем говорить не о раке как таковом, а о множестве различных заболеваний злокачественного характера, которые к раку как таковому отнести будет невозможно. Уже сегодня мы можем говорить в определенной степени.

- Но есть вещи, которые могут побудить к тому или иному, солнце, солярий, бьют тревогу, говорят солнце – зло?

Олег Орлов: Солнце в определенной степени зло, знаете вот надо по уму все, надо в меру, когда наши с вами сограждане, Пермяки, зимой выезжают в Арабские Эмираты, или как раньше в Египет, и приезжают оттуда неграми, это называется непривычная инсоляция. Наша кожа не привыкла к этому, а мы стараемся, а те, кто материально может себе позволить и четыре раза в год, а почему нет, правда, а потом приходят с меланомой. Это одна из самых злокачественных опухолей, располагается на всем волосяном покрове.

- Как ее различить, ну просто пятно, ну к дерматологу пойти, или там это родинка…?

Олег Орлов: 99% населения земного шара имеют родинки. Но меланома встречается по сравнению с тем количеством, которые имеют родники, очень редко. Вопрос в том, не как-то изменилась родинка, не стала ли она сочной, не увеличилась ли, не поменяла ли цвет, вот на это надо обращать внимание.

-А как вы относитесь к тому, что на всякий случай надо удалить все большие родинки.

Олег Орлов: Это нереально. Почему именно большие, совсем не значит, что большая это плохо, а маленькая хорошо.

- Я еще читала, что опасно удалять.

Олег Орлов: Нет, это неправда. Ничего опасного в этом нет.

- Если она мешает вам жить?

Олег Орлов: Вопрос в том, как удалить. Если это прижигать чем-то будут, это категорически нельзя, только хирургический способ. Так, чтоб удалили и саму родинку, и часть кожи вокруг, и наложили швы. В каких-то моментах это может быть, помимо ведь родинок, за родинки принимаются еще и другие образования, которые родинками не являются, их можно и лазером, и другими способами.

- У меня целый список, связанный с онкологией. Давайте кратко пройдемся. Рак – это заболевание, возникшее из-за неправильного образа жизни современных людей.

Олег Орлов: В чем-то могу согласиться, конечно, цивилизация приводит к ухудшению здоровья.

- Ожирение – причина рака?

Олег Орлов: Во многом да.

- Органов кишечника?

Олег Орлов: Не кишечника, а прежде всего рака молочной железы. Среди факторов риска, которые предлагает Всемирная организация здравоохранения по раку молочной железы, на первом месте ожирение от жирной пищи.

- А бюстгальтер?

Олег Орлов: Это нормальное дело, другое – это, когда женщина, имеющая серьезный талант, пытается его уменьшить, способом тугих бюстгальтеров, этого категорически нельзя делать. Сжимаются лимфатические и кровеносные сосуды, нарушается кровоток и лимфообмен.

- Факторы риска рака кишечника?

Олег Орлов: Питание неправильное, сидячий образ жизни, колбасы, малое количество грубой клетчатки, длительные запоры. Запор – это всегда очень плохо, это одна из очень серьезных проблем мирового здравоохранения – борьба с запорами. Если есть запоры, то с этим надо бороться, дальше это будет проявление каких-то воспалительных процессов, а во что это дальше выльется - поди знай.

- Народные методы по поводу лечения рака?

Олег Орлов: Те методы, которые давали какой-то эффект, давно уже стали лечебными.

- Например?

Олег Орлов: Я не буду называть, но вот есть группа препаратов, которые пришли из индийской медицины. Листья определенного растения, и использовалось в классической народной медицине индийской. Сегодня целый новый класс препаратов, который как делался из листьев, так и делается. Если раньше только в Индии выращивали, то сейчас Юго-Восточная Азия засажена вся.

- Лечение рака вредит больше, чем само заболевание…это видимо про химиотерапию?

Олег Орлов: То, что мы сегодня получили с изменением наших возможностей в химиотерапии – это революции. Мы только что упомянули про рак толстой и прямой кишки. Сегодня больные, имеющие колоректальный рак, даже с метастазами в печень, на новой современной химиотерапии, до 60% больных переходят пятилетний рубеж. С метастазами печени живут пять и более лет. Когда мы об этом раньше могли говорить? А это правда.

- Мы сегодня не упомянули, а эфир уже заканчивается, про стресс, как он влияет на начало рака?

Олег Орлов: Это одно из важнейших факторов во всем. Можно иметь доброкачественный процесс, который существовал годами, и на фоне любого стресса… Потерял работу, умер близкий родственник.

- Невозможно же сказать: не переживайте, люди.

Олег Орлов: Невозможно, потому мы с вами и смертные.

- Ни слова не сказали о мужчинах.

Олег Орлов: Рак предстательной железы, сегодня это одна из главных проблем.

- Как я понимаю, это запущенный простатит?

Олег Орлов: Это толчок к развитию злокачественных опухолей в дальнейшем. Но если раньше мы говорили о том, что рак простаты – это редкое заболевание, находилось на 9-10 месте, за последние годы на втором месте среди всех злокачественных опухолей у мужчин.

- Пообещайте мне, пожалуйста, что из онкодиспансера вы пришлете на отдельный эфир врача-уролога, и мы посвятим этому эфир.

Олег Орлов: Хорошо, договорились.

- Спасибо большое, что пришли. Извините, что не приняли звонки, но мне хотелось для большей аудитории раскрыть тему. Спасибо!


Обсуждение
9432
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.