«Если какой-то политтехнолог дает указания главам районов города Перми, это значит, что этот человек получил полномочия, как минимум, от главы города Перми или от руководителя администрации города Перми, или от губернатора», — Владимир Прохоров, журналист

– Да я не знаю, чего они хотели, я как бы в душу не влезал. Ну прежде всего там в анонсе программы написано, что мы кого-то поймали. Мне кажется, мои заслуги в этой ситуации несколько преувеличены, я давно никого не ловлю, кроме…

– Ловишь, ловишь.

– Даже, скажем так, кроме мышей. Что касается ребят, которые снимали, это обычные ребята, которые выполняют чью-то задачу. Они делали интервью, насколько я понимаю, по определенному списку, причем в список входили разные, мне кажется, люди. Другой вопрос, что из этого выйдет или выйдет вообще в эфир. Почему? Потому что, как вы понимаете, у меня есть опыт телевизионной работы.

– Да уж.

– И что такое монтаж, я как бы знаю. Они снимали на фотоаппарат, кстати говоря, на Canon, если вы обратили внимание.

– Да.

– Ну обычно на такие вещи снимают рекламные ролики для того, чтобы там глубина была четкая в разных расстояниях и так далее. Я впервые, кстати говоря, видел, чтобы интервью снимали на фотоаппарат. Ну, может быть, техника шагнула вперед. Что же касается вопросов, то там были и идиотские вопросы, например, вопрос: «Знаете ли вы о том, что Скриванов работал юристом у Плотникова?»

– Кошмар какой-то вообще.

– Ну и примерно вот такую ерунду. Ну я что мог ответить? Я так и ответил, что никогда Скриванов не работал юристом у Плотникова. Мало того, я не думаю, что у них уж совсем безоблачные отношения с учетом того, например, что перед предыдущими выборами в ЗС Скриванов, например, шел кандидатом по округу в пику кандидату Вахрину, который, как вы понимаете…

– Да, совершенно верно.

– Достаточно близкая связь с Владимиром Ивановичем и как бы они, априори…

– Абсолютно.

– Сотрудничество было исключено. Ну я спокойно отношусь, во-первых, к так называемым черным технологиям. Почему? Потому что это обычная ситуация на выборах такого масштаба, и я не помню ни одних выборов, чтобы это как-то не применялось, это было всегда. Что же касается конкретного случая, то я на всякий случай записал нашу беседу.

– «Я, – говорит, – ничего никогда не ловлю».

– А я ничего не ловлю, я просто включил айфон да записал. Для чего? Ну мало ли там, что-нибудь такое в обрезанном виде выйдет и это изменит вообще смысл разговора. Поэтому я хотел просто предупредить людей, что если не идентичное будет, с изменением смысла и прочего, то я оставляю просто за собой право, во-первых, публиковать то, что я и говорил, а во-вторых, ну каким-то образом преследовать этих людей или тех, кто их нанял. Еще там один забавный был вопрос о том, что есть внутри… Не внутрипартийная конкуренция, а внутрипартийный конфликт в партии «Единая Россия». Сразу предупреждаю, что я не имею никакого отношения к выборам, что я никого не выбираю, я не субъект этих мероприятий. Я ответил, как думаю по этому поводу, что нет конфликта внутри «Единой России», есть конфликт между виденьями развития края, вернее, людьми, которые представляют или поддерживают действующего губернатора Виктора Федоровича Басаргина и людьми, которые видят развитие края по-другому. Беда в том, что они оказались на этот раз в значительных количествах в одной и той же партии. И поэтому это не проблема партии, а это проблема этого конфликта. А как это выглядело на самом деле, это праймериз показали. Если вы помните, то многих людей, которые победили в праймериз, то есть выполнили абсолютно четко те установки, которые задавали центральные органы партии, их здесь, грубо говоря, вышвырнули из списков и только вмешательство тех же центральных органов партии поставило все на свои места. Ну, следовательно, идет работа по созданию команды, которая поддерживала бы губернатора независимо от того, в какой они партии состоят. Ну это их право, но говорить о том, что это конфликт партийных – это неправильно, это не партийный конфликт, это конфликт идеологий, мировоззрений и точек зрения на развитие края. И мы видим эту ситуацию. Вот я проезжал сегодня по Комсомольской площади, там напротив политеха на Промпроекте висит, ну как сказать, даже не плакат, а весь дом занят, все здание занято, весь фасад занят огромным, как это называется даже… ну, грубо говоря, условно назовем это баннером, на котором в виде, помните, были такие фотографии в советское время, члены политбюро…

– О господи-боже!

– Многие из них потом оказались в траурной рамке, понятно, почему, по естественным причинам. И вот здесь по этому же типу сделано. Ну там фотографии, человек сорок. Ну я, естественно, вышел, поспрашивал людей, которые мимо проходили, как они к этому относятся, ну такую маленькую фокус-группу сделал. Ну вы знаете, у меня такое ощущение, что пару-тройку процентов «Единая Россия» потеряет только на этом.

– Даже не вопрос. Конечно.

– Но с другой стороны, это их дело, как агитировать. Поэтому, собственно говоря, все, что я могу по этому поводу сказать. А что касается – продолжаем, извините – технологов, и черные технологии, и белые технологии – все они одним, как говорится, миром мазаны. Я смотрю иногда на наглядную агитацию, на слоганы, мне несколько бывает, конечно, смешно. Ну с унылой физиономией и подтекстом: «Скажем правду Путину!», ну с такой физиономией, извините, деньги только просят профессиональные нищие. Или, например, около моего дома висит здоровый, нет, не биллборд, ну в общем, короче говоря, огромный этот плакат, там такая барышня в виде белого налива рекомендует власти доктора. Она, видимо, сама доктор, судя по стетоскопу, правда, насколько я понял, она стоматолог. Я ни разу в жизни не видел стоматолога со стетоскопом, но, тем не менее, она предлагает власти доктора. Я хотел бы, как сказать, не уточнить, а посоветовать просто этой власти, вернее, отдельным ее представителям – не доктор нужен, а полицейский следователь и тюремный надзиратель.

– Это точно.

– Поэтому все вот эти технологии, пиары и так далее, мне кажется, это их дело, собственно говоря, они на это тратят деньги и поэтому бог с ними. А что касается правды, Ирина Владимировна, вы же понимаете, мы же с вами не можем говорить правду Путину, он нас не услышит, да и он, наверное, ее может узнать в любой момент и у более компетентных людей. Говорить правду губернатору – он может обидеться, понимаете, если ему сказать правду. Поэтому у нас с вами единственный выход – говорить правду слушателям «Эха».

– Спасибо, дорогой! Я могу сказать, что я все вспоминаю Виктора Степановича Черномырдина. «Какую, – говорит, – партию ни сделаешь, все равно КПСС». Вот этот вот баннер на Октябрьской площади, ну вот очень похоже. Я думаю, что вы совершенно правы, что не 3-5, не 2-3 процента, «Единая Россия» потеряет в городе Перми. Думаю, больше, потому что Виктор Федорович Басаргин, мягко говоря, не весьма популярен в нашем городе. И я в очень сложной ситуации. Вот тебе хорошо, ты вот…

– Вне партий, вне подозрений.

– Да, ты как вышел из КПСС, так и спокоен. А я-то вот как раз единоросс. И я, ну вот в каком я положении?.. Я должна пойти на выборы, но как я могу, как я могу проголосовать за список, который возглавляет глава города Перми. Мне зачем такую гадость Госдуме собственными руками организовывать? Ну, в общем, не говоря уже о тройке в «Единой России», которая возглавляет список партии в законодательном собрании. Ну вот понимаете, я ведь понимаю, что господин Басаргин 19-го числа вряд ли пойдет поработать депутатом Законодательного собрания Пермского края. Ну вот зачем все это, вот эти паровозы, все это так плохо, так это нехорошо все. И это нечестно, это самое главное. Теперь я скажу по поводу этих ребят, которые приехали из Екатеринбурга с целью какую-нибудь гадость исключительную организовать в отношении Дмитрия Станиславовича Скриванова. Звонит мне барышня эта, во вторник, что ли было… Нет, в понедельник. – «Ирина Владимировна, вот мы там то, се, пятое, десятое, мы рекламное агентство, мы работаем с Рен-ТВ, с НТВ, с ТВЦ. Очень хотелось бы ваше мнение о господине Скриванове». Я говорю: «Да пожалуйста, я с удовольствием». Я просто подумала, что с большим удовольствием скажу несколько добрых слов. Прибегают эти ребята, дают мне вопросы, я это прочитала, читаю, говорю: «Так, ребята, а вот кто вам сформулировал вот эту пакостную гадость в вопросах?» «Да, – говорит, – мы ведь что, – говорит, – мы ведь технические исполнители». Я говорю: «А кто заказчик-то этой мерзости? Это что такое?»

– Ну они могут не знать, кто заказчик.

– Нет, так вот понимаете, там потрясающие вещи: «А вот правда ли, знаете ли вы, что когда Дмитрий Скриванов продал после реконструкции Кунгурский молокозавод, то он получил деньги и затем они исчезли?» Я говорю: «Вообще, если он получил по договору купли-продажи, он мог даже их сжечь, это, во-первых, это их прибыль. А во-вторых, а зачем он все это сделал? Если он решил это куда-то спрятать, так он зачем четыреста-то миллионов рублей подоходного налога заплатил?» Они говорят: «А как?» Я говорю: «Да вот так». Я говорю: «У нас обморочное состояние у краевого налоговика было, приходит человек в конце года, говорит: «Возьмите, пожалуйста, у меня 400 миллионов подоходного налога». Он как под христом-богом. Говорит: «Подождите, мы должны связаться с Москвой». А эти ребята-то спрашивают: «А зачем?» Я говорю: «Как зачем? Если в этом году, ну в том году в определенный момент увеличилось налогооблагаемая база на 400 миллионов рублей подоходного налога, так ведь у пермских налоговиков будет на следующий год такой же план». А где они возьмут еще одного Скриванова с такими подоходными налогами на будущий год? Это была целая история. Он говорит: «Да что вы говорите?»

– Ирина Владимировна, вы знаете, что-то вы меня смутили, потому что они мне тоже задавали такой вопрос: «Продали комбинат за миллиард двести, подоходный налог 400 миллионов». Я как бы не собираюсь обсуждать чьи-то дела, сделки, налоги. Есть налоговая, наверное, тайна. Но математику-то ведь никто не отменял.

– Да не говори.

– Если у нас подоходный налог – НДФЛ – 13%.

– Да.

– А заплатил человек 400 миллионов, то извините…

– Это существенно больше.

– Тогда комбинат-то был продан не за миллиард двести, а, как минимум, глубоко за четыре. Но это бог с ними. Насколько я знаю, вот эти все истории с происхождением денег у кандидата Скриванова, они как-то возникают в период каких-то обострений политических.

– Исключительно.

– В чьих там больных головах это возникает, мне сложно сказать, но насколько мне известно, нет ни одного правового документа, который бы в чем-то и как-то эту сделку, ну, скажем так, аннигилировал, что ли.

– Да.

– То есть, говорил, что она незаконна. Ну нет таких документов, я специально спрашивал у людей, которые этим занимаются. Ни налоговая инспекция, ни правоохранительные органы никогда этим вопросом, ну по крайней мере, официально не занимались, и ни одного документа такого нет. Поэтому я думаю, что эта вся история, она оживает только в период каких-то обострений, либо какой-то конфликт в ЗС между исполнительной властью и ЗС, либо выборы, либо еще какая-нибудь ерунда. На самом деле это как раз продолжение того, чего я сказал. Это не внутрипартийный конфликт, это конфликт двух групп, которые по-разному видят развитие Пермского края, причем одна из них, мне кажется, видит развитие, а вторая…

– Да, не собирается ничего развивать.

– Не собирается ничего развивать. А вот что касается вообще черных технологов, то, Ирина Владимировна, тут на прошлой неделе возник один скандал, о котором я хотел рассказать.

– Ой, минуточку, ой, Вовочка, одну секундочку. Там был очень интересный момент. Пока я разговаривала с этими теледеятелями, пришли в кафе, где я сидела и разговаривала с ними, пришли дамы-технологи из нескольких штабов. Ну девочки пришли…

– Ой, Ирина Владимировна, я прошу прощения, мы в живом эфире, а то я забуду. Знаете, если тут есть человек, который заплатил в бюджет налогов на 400 миллионов, то мне кажется, этому налогоплательщику, ну налогоплательщику, как таковому, надо вообще памятник поставить в центре Перми.

– Точно, причем даже за 100, а не за 400. А 100 у нас систематически платят.

– Причем я вам должен сказать…

– Да, да, да.

– Что эта поговорка: «Заплати налоги и спи спокойно», она вообще не соответствует жизни. Ну просто мне тоже приходится платить налоги и уверяю вас, что если вы где-то к первому мая пойдете в налоговую по НДФЛ, скажем, по каким-то дивидендам и прочее, заплатите хотя бы миллион рублей, то, уверяю вас, спать спокойно вы не будете ни до, ни после.

– И вообще никогда.

– И вообще как бы. Ну потом привыкаешь к этому, а так-то это состояние, ну скажем, такое, не могу сказать, что радостное.

– Ну это экстремальное занятие, да.

– Да, одно дело, когда у тебя бухгалтер вычитает 13% из зарплаты и ты уже сразу смиряешься с этим, а когда ты живые денежки несешь в Сбербанк и перечисляешь в налоговую – уверяю вас, чувства другие пробуждаются, и ты герой.

– Ну мне не приходилось.

– Ага, попробуйте.

– В общем, короче, я говорю: «Ребята, знаете, мне очень не нравится с вашими погаными вопросами и хотелось бы знать, а почему, собственно, вы ко мне-то обратились?» Они говорят: «Ну вот мы же прочитали в интернете, что вы ушли из команды Скриванова». Я говорю: «Вы напоминаете мне ту бабушку, которая написала на заборе слово из трех букв, кинулась за забором, а там дрова».

– Слушайте, это бабушки пишут такие вещи на заборах?

– Нет, зато читают такие, раньше бы ведь прочитали. В общем, короче, я говорю: «Знаете, ну вот это тот случай, когда не дождутся, я слишком хорошо отношусь к Дмитрию Станиславовичу и мне с ним безумно нравится работать, потому что он абсолютно организованный человек. А я очень дисциплинированный человек и мне как-то очень комфортно в этой команде. Там все бумажки всегда в порядке и все знают, где что лежит». И в итоге результата я говорю: «Ну-ка давайте список, с кем будете еще разговаривать». – «Да этот и…». Я говорю: «Ребята, вы не поняли, куда вы попали, вы отсюда не уйдете, я вам серьезно говорю, вы не уйдете до тех пор, пока я не увижу этот самый список».

– Пока я не напишу тут на заборе этот список.

– Да, да, да, да, да, да. А тут, значит, тетки технологические приходят, хорошие, из разных штабов, все мы дружим, профессионалы. И я говорю… «Так, – говорю, – девочки, вот такая у нас ситуация, пришли с желанием какую-нибудь гадость про Скриванова узнать». Там аж взвились тетки. «Да, – говорят, – паразиты такие». А дальше было самое смешное, я говорю: «Ребята, список на стол! Ну поверьте, вы не уйдете отсюда до тех пор, пока я не буду знать, с кем вы дальше поедете выяснять». И вот я тебе позвонила, увидела твой… Отдали список, куда бы они делись. И читаю, значит, там все нормально, там есть приличные люди, есть. Ты верно говоришь, как монтаж делается. Ну и три абсолютно одиозные фигуры. Я говорю: «Ну какие еще у вас вопросы по поводу этого?» Он говорит: «А вот кто это, Константин Окунев?» Я не успела открыть рот, как одна из моих коллег говорит: «А это внебрачный сын Че Гевары и Терминатора». Ребята из Екатеринбурга не выдержали, конечно, хохотали ужасно. Я говорю: «Ребята, вы, конечно, сделаете гадость, которую вам заказали, но вы должны знать, что вы организуете дерьмо на голову очень приличного человека. Шуруйте дальше».

– И что, они пошли каяться, что ли, солнцем палимые?

– Нет, они пошли, они пошли к тебе, получили от тебя, они сходили еще к паре человек, которые сказали то же самое, что я, ты, и так далее. Но я думаю, что внебрачный сын, если они с ним разговаривали, он сказал по-другому. Ну было бы странно, если бы было иначе.

– Ирина Владимировна, это все семечки.

– Дорогой, рассказывай мне про…

– А у нас сколько времени до…

– У нас есть, ой, у нас еще есть аж минут 10-15.

– А новостей-то не будет в перерыве?

– А это мы не знаем. Поэтому, поскольку не гоняют нас, поэтому давай.

– Ну да, начнем, если что – продолжим. Вы же видите некий проект городской администрации, который называется «Любим и гордимся».

– Ага.

– Значит, я обратил на него внимание, когда увидел в сети, в Фейсбуке видеоролики, которые распространяют или перепощивают – как это по-русски сказать, даже не знаю перепощивают сотрудники пресс-службы городской администрации. В частности, я увидел ролик про речку Каму. И вот там был такой текст, цитирую: «Кама манит и поучает». Мне некоторая суицидальность…

– Да уж, да уж.

– Этот текст подсказал каким-то образом, что все это халтура, а там, где халтура – это значит, что это не обычный рекламный проект, а что-то, наверное, за этим стоит. Я, собственно говоря, и задал вопрос: «Что за дела, что вы бюджетные деньги тратите на халтуру?» На что мне Андрей Сергеевич Каменских, руководитель он департамента, или пресс-службы руководителя администрации города Перми, не ответил. Ну и действительно, кто я такой, чтобы мне отвечать-то. И я как бы это дело, ну тратят деньги и тратят, бог с ними, даром, что мои, как налогоплательщика. И я про это, надо сказать, забыл. Но на прошлой неделе, кстати говоря, вышеупомянутый вами господин Скриванов опубликовал в Фейсбуке текст письма главам города, в котором им, по сути дела, давались указания. На бланке, на бланке штамп вверху: «Любим и гордимся». А подписано: главный политтехнолог Черешков.

– Кто?

– Че-реш-ков.

– А это кто?

– Ну сейчас узнаем, кто. Значит, Дмитрий-то Станиславович задал вопрос господину Копысову… Вы знаете Алексея.

– Ну конечно!

– Он член краевого избиркома от «Единой России», он преподает политологию в политехническом университете и вменяемый, грамотный человек. На этот раз он, ну может быть, в частой манере отписался следующим образом… Он написал, что он позвонил какому-то члену исполкома «Единой России», тот сказал, что такого не знает. И вот тут начался скандал. То есть, если какой-то главный или какой там политтехнолог дает указания главам районов города Перми – это значит, что, вы же понимаете, что дать указания главам районов города Перми может человек, который получил полномочия, как минимум, от главы города Перми или от руководителя администрации города Перми, или от губернатора. Ну с какого бодуна главы района будут читать такие письма, мало того, выполнять такие команды. Если это так, то это плохо, а если это не так, тогда Дмитрию Станиславовичу подсунули дезу и он, грубо говоря, попался на провокацию. Ну анонимные пользователи Фейсбука сразу начали об этом говорить, что ни черта этого нет, что это все фальшивка и так далее, и так далее, и так далее, и тому подобное. Я как бы заинтересовался этим вопросом и, собственно говоря, не я один. Для того, чтобы узнать, кто такой господин Черешков, не обязательно совершенно звонить какому-нибудь члену исполкома анонимному «Единой России», но достаточно набрать фамилию и имя в интернете. И это сделал не один я, мне кажется, Я тут же прочитал пост такого, достаточно авторитетного эксперта, как Виталий Ковин…

– Да, безусловно.

– Который тут же высказался: «Что за тайна? Вот он, Черешков, вот он, из Екатеринбурга, вот он такой-сякой», и пятое-десятое. Кстати говоря, контора господина Черешкова, сейчас скажу, как она называется… Она называется, вы, Ирина Владимировна, не поверите, но называется она «Команда Че».

– О, господи!

– В городе Екатеринбурге.

– О, господи!

– Так что чей там кто внебрачный сын – это сложно сказать.

– Да уж.

– А фразы, которые господин Черешков иногда допускает, что «для политтехнолога, – цитирую – выборы – поле войны». А дальше…

– Вот мерзавцы!

– Судя по посту Ковина…

– Вот законченные мерзавцы!

– Ирина Владимировна, значит…

– Ну гражданскую войну все время устраивают, ну что ж ты будешь делать?!

– Да вы что возмущаетесь-то? Вы…

– Ну что это такое!?

– Ну а что? Ну успокойтесь, Ирина Владимировна.

– Я постараюсь.

– Да. Дальше читаем историю этого господина. Этот господин, оказывается, закончил школу политических исследований в 2005-м году, и, причем, ну вы знаете, что это за школа.

– Да уж.

– Некоторые пользователи сети называют ее школой предателей.

– Конечно. Даже не вопрос.

– Ну вот Немировская, которую организовывала…

– Да, конечно.

– Я к этому не присоединяюсь, но поскольку говорят, что это школа существовала на деньги фонда Сороса…

– Ну конечно.

– Про которого говорят, что он организовал так называемую революцию на Украине, то для меня как бы есть вопрос, скажем так. Причем эту школу много кто закончил. Я должен вам сказать, что у нас господин Сапко ее в свое время закончил.

– А что тут удивительного?

– Нет, нет, нет, нет, я сейчас не об этом. Я сейчас, это ни хорошо, ни плохо, ее много кто заканчивал, которые потом.

– Он с Похмелкиным, с Чубайсом, чего ты удивляешься-то, господи.

– Нет, нет, я ничего не удивляюсь, я просто пока факты излагаю, которые есть в сети. Причем это подтверждается, есть фотографии выпускников, господин Черешков там имеется. А потом он как-то резко поменял ориентацию и, например, организовал в Екатеринбурге организацию «Идущие вместе»…

– Было дело.

– Которая потом преобразовалась в «Наши».

– Да, да, да.

– Он сам говорит, что он организовывал общественную палату молодежную в Екатеринбурге, которая, грубо говоря, уже это как бы не секрет, была все-таки под эгидой «Единой России» больше, большей частью. То есть это человек, который как бы существует на самом деле. И мало того, он в своей презентации говорит, что ну вот эта фирма, что они готовы решать – как это Ковин процитировал – деликатные вопросы предвыборной работы. Ну, говоря вашим языком и нашим языком, это, в общем, как раз и есть черные технологии так называемые. Но это не самое интересное, не самое интересное. Причем начинаем разбираться дальше, что это за ребята такие. Значит, оказывается, он не один, оказывается, их тут человек несколько, у них есть конспиративный офис, который находится на Горького, 34.

– Было дело, да.

– Собственно говоря, они прямо в этом письме и указывают, куда слать так называемые агитационно-пропагандистские материалы. Но в офисе в этом, грубо говоря, по идее, я так думаю, это мое личное мнение, это штаб городской «Единой России», поскольку стекается туда информация, даются какие-то указания и так далее. Но никто штабом это не называет. А называется это как бы какое-то менеджерское звено проекта городской администрации «Любим и гордимся». Отсюда у меня возникает несколько вопросов, потом я их сформулирую. А для начала я там побывал, естественно, в этом офисе, там не один офис 311-й, который они указывают в своих письмах, там несколько офисов, с 309-го по 313-й. В одном офисе сидит, по-моему, его фамилия Белоусов, он тоже из Екатеринбурга, он как бы начальник этой всей организации. В отдельном офисе сидит сам господин Черешков. Вся остальная бригада сидит в других офисах, уже не в одиночестве. Там работают две барышни, которые числятся, как я понимаю, в городской администрации, скорее всего, они в отпуске. Но когда они указывают, вот, например… Ну у них, скорее всего, секретарские функции. Когда они указывают, куда слать агитационно-пропагандистские или какие-то иные материалы, они указывают электронную почту, которая есть не что иное, как номер телефона одной из этих барышень из городской администрации.

– Ой, я не могу.

– Этот документ тоже у меня есть, причем там есть совершенно потрясающей красоты даже барышня работает, она то ли мисс Саратова, то ли Казани, насколько я выяснил, там ее машина припаркована, отличная «Мазда», кабриолет с саратовскими номерами. Это тоже как бы зафиксировано, как вы понимаете, поскольку это не мыши и их тут надо как-то собирать всех вместе. Мало того, у них есть еще, или не у них, даже не знаю, в городской администрации есть такой кабинетик маленький под номером 109, на нем объявление, что это кабинет приема граждан. Я, как гражданин, сел у этого кабинета и все это время, сколько я там сидел, он был закрыт. Я, естественно, поговорил и с уборщицей, и с охранником, мне кажется, он бывший милиционер. А в этом кабинете работают ребята из проекта «Любим и гордимся». А я спросил у начальника какой-то службы: «А к кому обращаться по проекту «Любим и гордимся», потому что у меня есть предложение по этому проекту?» Меня послали, ну, естественно, к Андрею Сергеевичу Каменских, из чего я заключил, что…

– Закольцевалось.

– Из чего я заключил, что крайним, если что случится, назначат его, потому что ну а кто, собственно говоря, командует-то всем? Кто вообще распорядитель бюджетных средств? И вот тут мы переходим, на мой взгляд, к самому интересному. Если это штаб «Единой России» – я слово «Единая Россия» в данном случае говорю, не важно, какой партии – но если это штаб партии, то он должен содержаться на средства партии.

– Да ну прям!

– Секундочку, секундочку, секундочку.

– Ну-ну.

– Ну вот, например, офисы эти арендовал лично Черешков. А если это проект городской администрации, то тогда работа по этому проекту должна вестись на бюджетные деньги. И вы знаете, у меня, например, возникает вопрос: а на какие деньги вообще эта контора существует? Кто им платит зарплату? Вы же понимаете, что зарплата такого политтехнолога, особенно с деликатными функциями – ну это минимум 500000 в месяц.

– Да что смеяться-то, кто же за 500…

– Нет, секунду.

– В миллионном городе? Да не смеши меня. Это мульт.

– Слушайте, ну…

– Я тебе говорю.

– Мульт?

– Да стопудово!

– Тем более. У меня простой на самом деле вопрос: на какие деньги живет эта контора? Это на партийные деньги живет, или на мои, как налогоплательщика, и ваши в том числе?

– Вова, никаких сомнений, это на наши деньги.

– Нет, у меня есть сомнения, и в связи с этим…

– На наши, на наши, уверяю тебя.

– Я хотел бы получить заключение каких-то правоохранительных бы органов на эту тему.

– А я думаю, что, наверное, мы посмотрим это дело. Ну что, спасибо большое. Глупая женщина, всю свою жизнь ставлю я свои, кошмарное количество букв в фамилии и подписываю все свои материалы. А можно было бы вот так за мульт в месяц и секретаршей…

– Ирина Владимировна. А налоги?

– Ну видишь, да.

– А сон беспокойный:

– Да уж, да. Спасибо, дорогой!

– Да, всего вам доброго!

– Всего доброго, до встречи!

_____________________

Программа вышла в эфир 1 сентября 2016 г.