Верхний баннер
11:43 | ВТОРНИК | 19 МАРТА 2024

$ 91.98 € 100.24

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

14:04, 20 января 2017

«Я считаю, что надо активно включаться в жизнь города и задавать какие-то тренды, не ждать, когда власть скажет можно или нельзя. Понятно, что мы не привыкли, 70 лет у нас было закрытое общество, но все равно надо как-то искать методы», — Антон Барклянский, архитектор, член пермского градсовета

«Я считаю, что надо активно включаться в жизнь города и задавать какие-то тренды, не ждать, когда власть скажет можно или нельзя. Понятно, что мы не привыкли, 70 лет у нас было закрытое общество, но все равно надо как-то искать методы», —  Антон Барклянский, архитектор, член пермского градсовета
«Я считаю, что надо активно включаться в жизнь города и задавать какие-то тренды, не ждать, когда власть скажет можно или нельзя. Понятно, что мы не привыкли, 70 лет у нас было закрытое общество, но все равно надо как-то искать методы», — Антон Барклянский, архитектор, член пермского градсовета
Добрый день, дорогие друзья, в эфире «Эха Перми», как всегда по четвергам, программа «Районы-кварталы», программа о том, что мы видим каждый день вокруг себя в архитектуре, градостроительстве и всем, что с этим связано. Меня зовут Артем Жаворонков, Мария Зуева за звукорежиссерским пультом. С большим удовольствием представляю вам своего сегодняшнего гостя. Пермский по происхождению, но не по месту работы сейчас, архитектор, член градсовета при Пермской городской думе Антон Барклянский. Антон, добрый день.

— Добрый день.

— Сегодня очень многие талантливые архитекторы, работу которых ценят на российском уровне, все-таки базой своей, не смотря на то, что работают в разных регионах, выбирают Москву. Это какой-то тренд, это объективная необходимость? С чем это связано?

— Я думаю, что, к сожалению, это такая вынужденная необходимость, когда ты ищешь какие-то возможности для собственной реализации. И есть еще более глобальный тренд, когда ты едешь дальше, в Лондон, Нью-Йорк и оттуда пытаешься реализовать свои возможности. Кто как действует. Оставаться в регионе можно и, наверное, это правильно, потому что ну невозможно, чтобы все архитекторы взяли и приехали в Москву, ну и не только архитекторы. Что же останется тогда в регионах? Но единственный момент это как действительно в этих регионах реализовываться. Иногда бывает проще из Москвы это делать, то есть, что мы, собственно говоря, сейчас и делаем. Многие наши проекты, они, не смотря на то, что мы базируемся, компания базируется в Москве, мы все-таки работаем для Перми.

Вы, как пермяк, наблюдая с профессиональной точки зрения за динамикой развития нашего города, его архитектурного облика, ну, скажем, если взять последние пять лет, какие-то тенденции прослеживаете? Что-то меняется у нас в лучшую сторону? Потому что есть убеждение, что все у нас крайне тоскливо.

— Ну есть, да, действительно, ощущение, что как-то все медленно-медленно развивается.

Но развивается?

— Ну потихонечку развивается, потому что, в любом случае, технологии какие-то новые приходят, Яндекс.Такси, Uber, все равно это постепенно влияет на сферу жизни. А вот что пока я не вижу, это все-таки активности изнутри, которая, по идее, на самом деле должна влиять на то, что у нас происходит, на нашу жизнь и на то, как город выстраивается, то есть, на то качество жизни, которое мы хотим получить. Лучше и легче было бы, если бы это делалось сообществом городским, то есть, активность, она должна быть.

То есть, сообщество пермяков должно сформировать запросы, а оно уже и будет находить отражение в развитии бизнеса, в формах архитектурных, которыми будет обрастать город. Вы это имеете в виду?

— Да, я имею в виду, что надо как-то более активно включаться все-таки в жизнь города и задавать какие-то тренды, не ждать, когда власть что-то скажет, можно или нельзя. Есть разные формы. Понятно, что мы не привыкли, 70 лет у нас было такое закрытое общество, но все равно надо как-то искать какие-то методы. Если смотреть, например, что творится в Екатеринбурге в области архитектуры, то за последний год – два, предположим, мне нравится, там есть некая активность. Там главный архитектор города привлекает жителей на то, чтобы они, например, поставили в центре города два куба и писали, что им нравится, что им не нравится, писали свои заметки о том, что бы они хотели в городе поменять. И сейчас, соответственно, на базе этого уже ведется работа, как сделать город Екатеринбург ближе к людям. В Перми, мне кажется, тоже можно было бы что-то такое организовать, ну и вообще, в принципе, подумать о том, что же у нас такое, что есть хорошо, что есть, что надо поправить.

По вашему мнению, что у нас хорошо, а что плохо? Если отойти от общих фраз, формулировок таких нейтральных?

— Хорошо, что у нас есть, например, река Кама, большая и красивая. А что плохо – это то, что у нас, например, нет к ней выхода, если мы говорим о городском пространстве. И то, что мы делаем благоустройство набережной, но оно пока, насколько я вижу, не совсем для людей, скорее, такое формальное какое-то решение.

Больше косметическое.

— Да, да, и я не буду говорить про эстетику решения.

Нет, скажите.

—  Это немножко страшненько. Проблема вот в чем: когда мы проектируем пространство городское, благоустройство улиц, то здесь все-таки важно идти не от дизайна того, как это должно выглядеть, а от того, как мы этим пространством пользуемся, кто им пользуется, как им пользуются. То есть, по сути, нужно сначала создать сценарий жизни, а чтобы это сделать, нужно пойти к людям и начать их спрашивать, начать наблюдать за ними, как они в этом пространстве взаимодействуют, или не взаимодействуют, что происходит. Когда ты всю эту информацию собираешь, то у тебя такая картинка выстраивается и ты начинаешь понимать, как это можно поменять и вот этот сценарий выстроить, как бы мы хотели, чтобы это пространство работало, как бы мы хотели, чтобы здесь людям было хорошо. И вот уже на основании этого мы понимаем, какие зоны нужно организовать, какие потоки нужно пропустить, нужны парковки, не нужны парковки, нужны здесь спуски для мам с колясками или для маломобильных. И на эту основу  нанизывать дизайн, то есть, тогда и жизнь пойдет в этом пространстве.

Но Пермь ведь не пустое место сегодня, она уже ограничена какими-то рамками и приходится, если говорить о центре, хотя бы условном, вписываться уже в то пространство, которое есть. Эти условия позволяют творчески архитекторам размахнуться и все-таки попытаться каким-то образом пусть локально, но организовать по уму пространство города?

— Если мы говорим об улицах и площадях, то, конечно, же, есть все возможности этим заниматься, то есть, вот оно есть, пространство, никто не говорит, что надо дома куда-то двигать. Вопрос, если мы говорим, предположим, о набережной, надо понять, предположим, как нам организовать выходы на эту набережную. Не секрет, что до набережной как-то очень сложно добираться, хотя вот она, вроде бы в двух шагах от центра. Там у нас есть вдоль Попова вот этот тоннель, куда не хочется заходить.

И лестница от него.

— Да, да, да, страшная. Есть такая же странная лестница, которую сейчас, я так понимаю, переделывают, от Кафедрального собора вниз, которая упирается в железную дорогу, что тоже, в общем, такой странный немножко путь. И еще третий путь у нас через…

В районе Перми-I.

— Да, речного вокзала. Ну там легче, но там есть моменты, которые тебе мешают до нее добраться, но, по идее, наверное, можно придумать, каким образом это сделать проще, удобнее. И вот эти пути до набережной, их можно по-другому как-то решать, чтобы с ними было интересно жить.

Ну это в силах архитекторов? Что мешает-то все-таки хотя бы предложениями забросать городскую администрацию: «Можно так, можно так».

—  «Можно так…». Во-первых, бесплатно никто работать тоже не хочет, архитекторы люди такие занятые, когда у них есть заказы. С другой стороны, это все равно должен быть заказ общества, чтобы эту задачу решить. Думаю так.

Вы член градостроительного совета, причем войти в него – это ваш сознательный выбор. Как вы оцениваете его эффективность сегодня? Наш градсовет способен повлиять на что-то? Он, кстати, достаточно ведь молодой орган, как функциональная структура.

— Ну, на мой взгляд, встреч по градсовету за прошедший год было очень мало, от силы три – четыре градсовета за весь период. И вопросы, которые решались, мне кажется, они не охватывали глобальные задачи. Поэтому, мне кажется, что можно было как-то продуктивнее.

То есть, он фактически превратился в технический орган, который занимается рассмотрением уже каких-то готовых документов, никаких идейных предложений там не рождается?

— Ну там один раз рассматривали принимать или не принимать платные парковки в центре города, в другой раз рассматривали строить или не строить один из объектов. По железнодорожному вокзалу – идти по этому проекту или не идти. То есть, орган в любом случае совещательный, но вот именно частота, мне кажется, и круг вопросов…

Смысловое насыщение.

— Он мог бы быть лучше, так скажем.

А вы можете на это повлиять? У вас ведь каждый член градсовета может выходить с инициативой об определенных вопросах, или вас собирают для того, чтобы уже рассматривать какие-то предложения от горадминистрации?

— Ну да, приходит приглашение о том, чтобы принять на такую-то тему.

К сожалению. Мы вынуждены ненадолго прерваться. Напомню, в гостях в программе «Районы-кварталы» сегодня архитектор Антон Барклянский, член градостроительного совета города Перми. Помимо набережной, которую мы с вами обсуждали в предыдущей части программы, у нас есть еще эспланада. Я знаю, что в соавторстве с одним из пермских архитекторов вы не просто эскизное предложение развития эспланады предлагали, но и работали над проектом так называемых «ворот Прикамья», о которых все давным-давно уже забыли. Как рождались эти проекты, каковыми они были по сути и какой смысл вы в них вкладывали, когда эскизы рисовали?

— Самый первый набросок для эспланады был сделан еще после института, и он уже был представлен на Венецианской биеннале, соответственно, в Венеции. Там была глобальная идея, собственно говоря, она решала несколько проблем, которые, как я тогда видел. Вот мы смотрим на это пространство, как на открытое пространство для жителей, где можно гулять. Но оно разделено на три отдельных квартала, которые никак не связаны с окружающей застройкой. И в том решении я хотел как-то объединить это все пространство в единый комплекс, чтобы туда можно было попадать беспрепятственно, не переходя через дорогу. И весь транспорт спрятал под такой «оболочкой». Это была студенческая глобальная идея.

Фантазия даже.

— Да, но она симпатичная. Ее и выставил на Венецианской биеннале.

Оценки какие-то позитивные получила?

— Это просто сам факт того, что она была отмечена и туда представлена, уже было хорошо. В дальнейшем совместно с Тарасенко Виктором Степановичем, пермским архитектором, мы делали предложение более серьезное, обдуманное для эспланады. На тот момент было много предложений от местных архитекторов. Понятно, что они все не пошли дальше. С пространством эспланады нужно работать и нужно понимать, как с ним работать. Пока, я так понимаю, что у города нет ни сил, ни…

Средств.

— Да, ни возможностей этим заниматься.

Но в любом случае, прошу прощения, идея ваших коллег и ваша идея, она зиждется вокруг изменения уровней эспланады для создания определенного гармоничного пространства и разделения потоков.

— Это была вот та, первая идея..

То есть, вы первые, кто предложили уровни на эспланаде? Сейчас потому что все говорят: «Ой, опять под землю, или наоборот, надстройка какая-то».

— Это вроде бы логичное было решение, когда мы делаем такой «многослойный пирог», потому что все-таки это центр города и много функций хочется здесь вместить, такой клубок интересов. Но сейчас я не стал бы уже, наверное, такое решение предлагать, потому что понимаю, что это большие все-таки финансовые вложения и надо считать экономику, какому бизнесу это интересно будет. Понятно, что бесплатно никто делать этого не будет. С другой стороны, можно по-другому посмотреть на этот процесс и посмотреть, например, что мы можем сделать с эспланадой сейчас, какими-то минимальными средствами, так, чтобы жителям было интересно в этом месте проводить время.

И что же?

— Это вот то, о чем я говорил в первой части нашей передачи — что нужно создать этот сценарий жизни, чтобы понять, какая у нас целевая аудитория, а потом разбить на группы: как тинэйджеры здесь живут, как здесь мамы с детьми время проводят, как пенсионеры и так далее. Создать вот этот сценарий жизни, дать им пространство всем, как они друг с другом взаимодействуют, или не взаимодействуют, как на велосипедах здесь катаются и так далее. И уже на базе этого посмотреть, а что нужно сделать такое, чтобы им было здесь комфортно.

Но ведь у нас там по пальцам одной руки можно пересчитать зоны назначения. Летом до появления «Белых ночей» или после их закрытия, они же всего месяц длились, напротив городской администрации картошку сажали, в прямом смысле этого слова, желая показать, что эта территория вообще никак не используется. То есть, сейчас там ледовый городок, чуть ближе к драмтеатру – ну фонтаны появились, пусть не в том виде, в котором их задумывали, но все же там хоть какая-то радость, особенно в жаркие дни. Ну памятник, куда его сдвинешь, он же памятник и ничего фактически с ним уже не сделать. Можно ли сегодня с учетом тех данных, выкладки, которые положат перед архитекторами, как-то ее преобразовать, не уходя под землю?

— Да, я думаю, что под землю – это уже такая история торговли, то есть, если говорить, как пример, Охотный ряд в Москве, то я бы, например, не стал бы предлагать такое решение сейчас здесь в Перми. Мне кажется, это не совсем нужно. Есть места, где можно торговый центр построить в центре города, и не обязательно это на эспланаде делать. А что касается вот этого сценария жизни, как проводить время, на самом деле я бы на эту работу, кроме архитекторов, все-таки привлекал и жителей, чтобы можно было как-то от них информацию получить также: «А что вам нужно?».

— Обычно сколько людей, столько и мнений.

— Да-да.

Тут можно к консенсусу-то и не прийти в конечном итоге.

— Нет, к консенсусу не обязательно, но можно собрать мнения, собрать интересы и… Эспланада же большая, мне кажется, что…

Места хватит всем?

— Да, можно найти место.

История с «воротами Прикамья». Мне очень нравились дизайны проекта, которые предлагались в открытом доступе. Они были различные, это действительно как-то преображало въезд в город со стороны коммунального моста, пусть он напрямую никак с федеральными трассами не связан и из одного района в другой приводит, но все-таки ворота вот именно в центральной части Перми. Вы тоже предлагали свой эскизный проект. На чем был основан он, и если вы в курсе, что сейчас там происходит вообще? То есть, мы потеряли саму идею «ворот Прикамья»?

— Въезд, он как бы пока остается. О судьбе этого участка я на самом деле не знаю. Возможно, скоро снова будут задавать вопросы. Может быть, уже и ведется проектирование. В свое время велось активное проектирование, потому что там был спонсор, который хотел действительно осваивать это место. Если смотреть в чем разница, то мы не хотели делать кучу небоскребов, как это многие предлагали, а хотели создать лишь акцент непосредственно у въезда, а остальная застройка более такая камерная, которая сомасштабна, так скажем, окружению. А всплеск уже высотности, как акцент, уже только непосредственно у моста.

В виде высоток каких-то офисных, в виде живых домов.

— Ну да, в виде высотной доминанты.

И вы предложили этот вариант, за него ухватились, я потому что видел, опять же, как раз вот с этим ростом, и это какой год был, кстати?

— Сложно вспомнить. 2006 может

То есть, 10 лет назад уже были предложения по развитию этой территории, а сегодня это пустыри, ну, с одной стороны, по крайней мере, точно. И вид из окон шикарного дома, который там построен, в шикарном восприятии тех, кто мимо него проходит, а не тех, кто в нем живет. Ну, с одной стороны Кама, с другой стороны в буквальном смысле пустырь. И ничего с этим не поделаешь. Вот по поводу пустырей: Пермь сегодня – это набор пустырей, у нас достаточно много мест, которые обнесены забором. Ну, понятно, по каким-то экономическим причинам там ничего не строили, но все-таки жалкое производит ведь это впечатление и можно ли сегодня с этими пустырями что-то сделать, если абстрагироваться от экономики? И обязательно ли делать что-то с этими пустырями, чтобы они были вписаны в окружающее их пространство? Или можно сыграть на эклектике и «набабахать» там всего, что угодно?

— Пустыри постепенно уходят. Если вспомнить, что было 10 лет назад, то их было побольше. И мы даже можем посмотреть, что рядом с рынком уже один квартал уходит под застройку, хотя там буквально недавно стояли деревянные домики. На самом деле, это в первую очередь вопрос все-таки экономики, как город с этим работает. То есть, понятно, что сейчас бизнесу просто не выгодно вкладываться в это строительство и интересы строить выше. Был у города план с помощью голландского мастер-плана о том, чтобы строить только низкое.

Ну, в центре, по крайней мере.

— Да. А бизнес-сообщество этому воспротивилось. Но при этом мы видим, что с экономическим кризисом, к сожалению, рост этих площадок пока…

Не остановить. Мы снова должны ненадолго прерваться, на «Эхе Перми» федеральные новости. Напомню, в гостях в программе «Районы-кварталы» сегодня архитектор, член градсовета города Перми Антон Барклянский. Несколько слов хотелось бы о ваших проектах, которые все-таки нашли реализацию в Перми или найдут ее в ближайшее время. Один из них – это жилой комплекс «Астра», который примыкает непосредственно к зданию краевой администрации, выходит фронтом. Или, скажем, другое здание, которое нельзя было никак игнорировать, на Сквере уральских добровольцев, два исторических корпуса, которые были отреставрированы. Весьма неоднозначное отношение сегодня к такой необычной альпийской архитектуре. Причем я слышал и негативные высказывания. Вообще как сталось так, что вы запланировали, запроектировали его именно в таком виде, какие цели вы преследовали, ну и что можно хулителям сказать?

— Ну, на самом деле площадка была изначально довольно-таки сложная, и мы понимаем, что это исторический центр города. У нас когда-то был черный рынок, и вот эти вот исторические пассажи XIX века, которые фланкируют квартал — это торговые пассажи: в одном из них была типография, в другом — табачная фабрика. И задача у нас стояла такая, чтобы эти два исторических пассажа, во-первых, сохранить, вернуть им первозданный вид, то есть, мы себе поставили задачу, что мы должны открыть этим пассажам периметральный обход, который был утерян. То есть, мы лет 10 назад могли только с одной стороны к нему подойти, теперь у нас есть, соответственно, обход со всех сторон, есть доступ в коммерческий помещения в этих пассажах, как было когда-то изначально, когда они были торговыми пассажами. И сложность задачи еще состояла в том, что, не будем скрывать, нам нужно было расположить определенное количество квадратных метров для того, чтобы этот участок был интересен застройщику. Но при этом мы не хотели просто ставить здесь какие-то башни, которые бы, с одной стороны, решали бы экономический вопрос, но с точки зрения вписанности в среду, в эту небольшую этажность, они, мне кажется, были бы здесь неправильными. И мы придумали такую схему, когда мы дом делаем периметральным, что нам позволяет на самом деле еще и получить закрытый двор для жителей, куда не попадает ни одна машина, то есть, тихий двор для жителей.

В центре Перми?

— В центре.

Тихий двор в центре Перми.

— Да, да, и это на самом деле, наверное, самый важный момент. А чтобы решить вопросы с этажностью и как аккуратно подойти к пассажам, это мы придумали таким образом решить – с крышей. То есть, получается, мы использовали этот элемент, крыши пассажей скатные, и постепенно от них все выше и выше поднимались к центру квартала. Таким вот образом мы решили эту задачку.

Ну это техническая задача, архитектурная, плюс тут экономические интересы, но а с эстетической точки зрения? Я слышал, говорю, мнения о том, что это безобразный проект, так же, как я слышал противоположные мнения о том, что это великолепный проект и пермяки к нему просто еще пока не готовы. Я так понимаю, там еще были определенные проблемы с видовыми точками, потому что там какое-то заслонение, вроде как бы раз строительство завершено, значит это не соответствовало действительности.

— Действительно, мы выполняли ландшафтный визуальный анализ для центра охраны памятников и для минкульта, чтобы доказать, что наш объект не заслоняет видовые точки на кафедральный собор, в частности, и, так скажем, не ухудшает виды на пассажи, то есть, на историческую среду. Мы эту работу провели, а центр охраны памятников и минкульт нас поддержали в этом решении, что вот такой подход, он правильный. Что касаемо современного или безобразного, тут можно спорить. Мы рассматривали этот объект, как современный, то есть, он по своему построению больше похож на голландские домики, если смотреть со стороны улицы. То есть, вот такие скатные крыши, которые примыкают друг к другу, собственно говоря, аналогия пошла оттуда. Мне кажется, что решение еще современно и тем, что с внешней стороны у нас есть одна оболочка, керамическую плитку мы использовали, чтобы к историческим пассажам, тоже иметь диалог с ними. А внутри у нас совсем другой вид, мы там построили витражи для того, чтобы вот это внутреннее пространство, к сожалению, да, оно небольшое, вот этот камерный двор, который есть, ну с учетом того, что у нас, в принципе, стесненные условия были. Но это позволяет зато расширить это пространство…

Визуально.

— Визуально, да. К сожалению, не все удалось реализовать из задуманного. У нас там двор по задумке был еще с деревьями и с холмами, которые должны были отражаться в этом витраже, чтобы усилить этот эффект расширения пространства. То есть, вот эти холмы и деревья должны были продолжаться в этом отражении. В принципе, это еще поправимо, надеюсь, что когда-нибудь это удастся реализовать.

Ну все-таки, готовность или неготовность пермяка, среднестатистического прохожего, даже не жителя этого района, воспринимать подобные объекты. Опять же, часто звучит мнение о том, что мы просто привыкли к коробкам и грамотно, ну как сказать, геометрически грамотно параллельно и перпендикулярно выстроенные коробки нашему взгляду милее, чем какие-то преломленные формы, коей является, например, крыша той же «Астры». Согласитесь с этим утверждением?

— Ну понятно, что если объект начинает притягивать к себе внимание, то, соответственно, он начинает притягивать к себе какие-либо взгляды – нравится, не нравится. Если объект не цепляет, то, в общем, становится нейтральным для вас, ну и, соответственно, оценок будет меньше. Поэтому тут вопрос по поводу форм, наверное, будет спорным, кто-то, наверное, скажет, что округлые формы вообще для человеческого глаза будут более уместными. Ну, может быть, мы к этому тоже еще придем, мягкие формы. Но пока у нас строительные технологии, наверное, до этого не дошли, хотя…

Есть примеры.

— Есть примеры, да.

Но в основном спортивные, кстати, объекты или музеи какие-то. Не много времени остается у нас в эфире. Мне бы все-таки хотелось расспросить вас о современных архитектурных градостроительных тенденциях, с которыми вам приходится сталкиваться в вашей работе, не только в Перми, но и за ее пределами. К чему сегодня мир-то архитектурный идет? Удобная организация пространства. А вообще, в целом-то какие тренды?

— Ну на самом деле сейчас все тренды, они вокруг технологий. Вот та же самая уберизация, вокруг этого будет все, мне кажется, сейчас идти. Это будет пока, может быть, непонятно, как это влияет на архитектуру, но на самом деле это будет влиять очень сильно. То есть, все сейчас ездят на машинах, все говорят: «А где же нам парковаться?». Но через несколько лет мы поймем, что иметь машину дорого и проще иметь просто возможность нажать кнопку Uber и к тебе приедет такси, а может быть, даже без водителя и быстрее тебя довезет до места, и ты как бы откажешься от головной боли, как заботиться о своей машине, где ее ставить.

Ну или будешь использовать ее только для загородных поездок.

— Да, например…

И держать ее за городом.

— Да, возможно, а может быть, и этого тоже уже не понадобится. На самом деле и Форд сейчас, например, технологии эти продвигает, чтобы вот эти автомобили без водителей ввести повсеместно. Я думаю, что бизнес сейчас в этом увидел какую-то перспективу. И это, собственно говоря, так же влияет на то, как наши города выстраиваются. Если мы сейчас активно развиваем, начинаем выстраивать, чтобы у нас улицы были широкие, потому что у нас все время пробки и так далее, делаем платные автостоянки, чтобы избавиться, ну, то есть, чтобы было место хоть где-то поставить машину в центре города, то мне кажется, это через лет 10 уже решится.

Динамика-то колоссальная, еще сто лет назад на лошадях ездили.

— Да, да.

И высчитывали, через какое время Париж будет завален конским навозом. Спасибо большое. Антон Барклянский, архитектор, член градсовета при пермской городской думе был гостем программы «Районы-кварталы» на этой неделе. Антон, большое спасибо, будем следить за вашей работой и надеемся на новую встречу.

— Спасибо.

До свидания. 

Программа вышла в эфир 19 января 2017 г.


Обсуждение
4848
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.