22:00, 01 ноября 2007

Взрыв в Тольятти: насколько безопасно мы можем ощущать себя в Перми?

Вячеслав Дегтярников: Здравствуй, Пермь. Это пермский «Разворот» на «Эхе». Сейчас мы попытаемся связаться с Тольятти. У нас на связи будет…
Роман Попов: Олеся Гладких. Это журналист службы информации, службы новостей радио «Август», город Тольятти. Журналист, которая с первой буквально, не знаю, с первого часа, с первой минуты появившейся информации о взрыве в автобусе следила за развитием событий. И сейчас поговорим немного с ней. Ну а затем перейдём уже к разговору с вами, уважаемые слушатели, и в режиме интерактива, как обычно, обсудим возможности и невозможности террористической угрозы и экстренных, чрезвычайных ситуаций в Перми и Пермском крае. Но с начала у нас на связи Тольятти, и я так понимаю, что наш звукорежиссер, Сергей Слободин уже связался с Олесей Гладких. Здравствуйте, Олеся.
Олеся Гладких: Добрый день, Роман, добрый день, Вячеслав.
В.Д.: Здравствуйте, коллеги.
Р.П.: Доброе утро.
О.Г.: Доброе утро. Да, действительно в Тольятти ещё только 20 минут 9-го утра. У вас видимо 20 минут 8-го да?
Р.П.: Нет, у нас 20 минут 10-го.
О.Г.: 20 минут 10-го, наоборот.
В.Д.: Мы на час вперёд живём.
Р.П.: Чуть-чуть быстрее. Олеся, расскажите пожалуйста, вот буквально с первых же минут после того, как появилось сообщение о взрыве автобуса, расскажите, вот что, какое ощущение было внутри каждого человека, вот не знаю, у вас лично, там, внутри службы информации. То есть о чём подумали сначала?
О.Г.: Ну сначала, конечно, было жутко. Потом думать и рассуждать о версиях именно нам было некогда, потому что телефон разрывался. Буквально звонили со всей России, без преувеличения. Звонили московские наши коллеги, звонили из Ростова даже, и постоянно были какие-то комментарии, нахождение в официальных органах в ожидании слов представителей власти. Некоторые мои знакомые 31 октября заявили, что перестают пользоваться городскими автобусами и троллейбусами. Пересядут на велосипеды и личные автомобили. И в среду, когда жители Тольятти уже узнали о судьбе автобуса второго маршрута, следовавшего из Автозаводского в Центральный район, некоторые молча стояли и смотрели на подъехавший к остановке нужный им автобус и не решались зайти в салон. Водитель, понимая психологическое состояние пассажиров, не торопился закрыть двери, и некоторое время спустя, переборов фобию, горожане поднимались на ступеньку. Когда здания Тольятти приняли в свои стены последних, слегка опоздавших работников, складывалось ощущение, что самыми популярными фразами звучавшим по сотовым и стационарным телефонам были: «Ты жив, ты жива?». На работе коллеги вспоминали, что чуть-чуть не успели в ту самую двойку или вышли за одну остановку до улицы Гагарина. Две девушки, работающие в банке, рассказали, что попытались втиснуться в салон МАЗа примерно за четыре остановки от того места, где произошел взрыв. Но в последний момент девушки передумали, и сели в маршрутную «Газель», идущую следом за автобусом, и через несколько минут благодарили бога. Сотрудники службы спасения Тольятти рассказывают о том, что 31 октября на пульт дежурного поступили лишь четыре звонка. Обычно в день их около 20-ти. По мнению работников МЧС горожане понимали, что в среду, случись что, все врачи скорой помощи и спасатели тоже работают на Гагарина. Вероятно, по этому были крайне внимательны и, как следствие, сигналов поступило меньше обычного. На вчерашнем траурном митинге перед зданием Тольяттинского государственного университета одна из студенток произнесла фразу: «В этом автобусе были не 70 человек, в нём был весь город». К месту трагедии на улице Гагарина и к мемориалу «Скорбящий ангел», установленному в парке культуры и отдыха Центрального района, накануне весь день шли люди с цветами свечами. В храмах города во время панихиды, которая совершается ежедневно после божественной литургии, поминали невинноубиенных. Вечером дети рассказывали о том, что уроки в школах Тольятти начались вчера с минуты молчания. Потом в некоторых классах учащимся объясняли, что такое терроризм и какие меры принимают правоохранительные органы для защиты горожан. Это так называемые уроки безопасности, которые в образовательных учреждениях открывают новый учебный год. Такая практика начала активно применятся после трагедии в Беслане. Ученики средних классов рассказывают, что даже во время перемены вчера дети не бегали по коридорам здания школы. Самое неприятное и, более того, даже отвратительное впечатление вчерашнего дня это раздача во время траурного митинга газет, в которых опубликованы фотографии с места взрыва. Увиденные анатомические подробности были очередным шоком для людей, пришедших к зданию университета.
В.Д.: Олеся, а можно здесь поподробнее? Кто умудрился газеты раздавать?
О.Г.: Номер газеты раздавали молодые люди. Номер газеты оказался в руках и полпреда Президента в Приволжском федеральном округе Александра Коновалова, который назвал публикацию такого рода снимков «моральным уродством и пособничеством терроризма». Я беру эти фразы в кавычки, потому что это цитата.
В.Д.: Понятно.
О.Г.: Эта газета, ну, не хотелось бы на самом деле говорить название газеты, потому что это всё-таки коллеги, да. Они прекрасно понимают, о ком идёт речь, и надеюсь, что после заявленных вчера Александром Владимировичем Коноваловым, конечно, такого больше не произойдёт. И было обращено внимание тех, кто постоянно находится в Интернете, да, о том, что из сети тоже убрали подобного рода негативные снимки. Но, конечно, же переживать заново эту трагедию никому не хочется. Что там могло произойти, на самом деле как физически пострадали люди, я думаю, что уже мало в настоящий момент кого волнует. Достаточно представить то, что вот сегодня в Тольятти, например, уже в 12 часов должны начаться похороны семерых людей, которые погибли. Семерых из восьми человек. И вот как мне сказали представители правоохранительных органов, лишь два тела выдали родственникам. Остальные тела привезут непосредственно на кладбище. Поэтому публикация снимков - это вообще абсолютно лишнее дело, но больше претензий в адрес коллег, конечно, предъявлять не хотелось бы.
В.Д.: Олеся, вы знаете, вот сегодня, ну, не только сегодня, наверное, вчера, поймал себя на такой, может быть, крамольной мысли, что вот как-то эти сообщения о терактах, которые происходят у нас в стране, они как-то вот уже, ну, знаете, как в Израиле, да. То есть мы как бы к ним уже практически привыкли. Я понимаю, что у вас Тольятти не совсем так, как вот у нас в Перми, да, но вот у меня ощущение, что вот очередной теракт в России, да, и вроде как вот раньше даже вот коллеги там наши они начинали там узнавать, как вот ситуация на транспорте, а сейчас даже как-то вялотекуще, никто не узнает об этом.
Р.П.: Пробежались глазами по ленте новостей, и пошли дальше выполнять свою работу.
В.Д.: Нет ощущения, что мы привыкли к этим терактам?
О.Г.: Конечно хочется, я сейчас, наверное, произнесу банальную фразу: к такому привыкнуть нельзя. Это естественно. А к тому, что прочитали по лентам, могу привести пример, что наши коллеги с одного из тольяттинских сайтов у них просто одновременно на сайт зашли полторы тысячи человек, и сайт 31 октября вообще не работал. Аналогично было и с другими популярными изданиями в Интернете в Тольятти и в Самарской области. Привыкнуть… Ощущения… Нет, нет такого. Конечно же, была мысль о том, что вот мы рассказываем об этом… Мы как журналисты рассказываем в новостях, конечно же, о таких трагедиях, да. Вот недавно вспоминали «Норд-Ост», вспоминали, естественно, 1 сентября Беслан. В июле в Тольятти взорвался жилой дом. Ну, не жилой дом, а несколько квартир в жилом доме. Но там, правда, был бытовой газ, так что… Но это тоже была трагедия. Потому что практически пострадали жители всей 5-этажки, 8-ми подъездная она была, если я не ошибаюсь. Потому что работали служба спасения Тольятти, работали МЧС и затопили буквально все квартиры, потому что надо было потушить пожар после взрыва. Трагедия уже была. И, тем не менее, нельзя к этому привыкнуть, и поэтому люди всё-таки реагируют. Ну, по крайней мере, вот в Тольятти. И то, что начали звонить люди и со всей России нам, в частности журналистам, да, наши коллеги, наверное, говорит о том, что сердце у людей есть, сострадание есть и, знаете, когда принимала участие в брифингах, да, в пресс-конференциях с представителями власти, с представителями силовых структур, то вот даже эти люди изменились. У них лица были совершенно иные. Я не узнавала нашего исполняющего обязанности вице-мэра Тольятти Владимира Иванова. Вот таким я человека не видела. Обычно он жесткий. У него тоже были слёзы в глазах. Но он как мужчина он не мог плакать. Потому что к тому же к нему подходили журналисты, задавали вопросы. Поэтому, может быть, в других городах, ту фразу, которую вы произнесли её можно применить.
В.Д.: Но не в Тольятти. Понятно.
О.Г.: В Тольятти этого не было. В Тольятти действительно…
В.Д.: Олеся, ещё один вопрос. Вот как раз накануне этой трагедии ФСБ города Тольятти, насколько я знаю, об этом говорило большое «Эхо», да, они как раз отчитались, что мы далеко здесь живем от каких-то мест, где могут быть теракты, и у нас как раз всё спокойно. Было такое или нет? Или вы не слышали ничего про это?
О.Г.: Я слышала во время… Когда 31-го октября вечером в Тольятти, уже поздно вечером, прилетел полпред Президента Коновалов, вместе с ним прибыл в Тольятти губернатор Самарской области Владимир Артяков, и во время брифинга с журналистами задавался вопрос такой: «Как так получилось, что только накануне прошла антитеррористическая комиссия, на которой представителями ФСБ было заявлено о том, что они знают о предполагаемых террористических актах, да, и на следующий день происходит взрыв». Но комментарии силовых структур сводились к тому, что «мы следим, мы контролируем, но, конечно, практически обезопасить 100%, все прекрасно понимают, никто не может». И вот все проверки, которые сейчас проводятся в автобусах, не только в автобусах, но и вообще в общественном транспорте Тольятти, как муниципальном, так и частном, они для успокоения души. Мы все прекрасно понимаем, что полной безопасности никто нам, ни силовые структуры, наверное, ни, может быть, сами себе мы не можем обеспечить. Но если только не считать нашей интуиции. Как в том случае с девушками, которые чувствовали почему-то или бог их уберёг, и они вышли из автобуса. Могу ещё рассказать случай о том, что 31-го октября вечером позвонила девушка, моя знакомая, журналист, и сообщила о том, что 30-го октября в Тольятти был обстрелян автобус. Тоже городской автобус того же предприятия. Но у нас оно вообще единственное предприятие, которое осуществляет городские перевозки муниципальное. И был обстрелян автобус 13-го маршрута. В Тольятти, к сожалению, это случается, ну, не сказать, чтобы регулярно, это, наверное, слишком будет утрировано. Но частенько такое бывает. Потому что мы слышим доклады руководителя транспортного управления на аппаратных совещаниях в мэрии по понедельникам. И всегда представители УВД говорят о том, что мы будем разыскивать этих людей, которые стреляют по общественному транспорту. К счастью, пострадавших, насколько мне помнится, не случалось. Но вы можете представить, наверное, состояние людей, да, когда человек, например, вечером едет с работы, или утром едет на работу, у него какие-то свои мысли в голове, думает о своей жизни, естественно, в первую очередь, и тут в окне образуется дыра.
Р.П.: У нас по автобусам тоже стреляли в Перми. Был совсем недавно такой случай. Олесь, расскажите пожалуйста, сейчас вот буквально на текущий момент какие основные версии рассматриваются вашими правоохранительными органами – это первый вопрос. И второй вопрос: хотелось бы узнать, вы же смотрите, наверняка, федеральные телеканалы, слушаете федеральные радиостанции или читаете федеральную прессу, насколько объективно наши федеральные коллеги, московские коллеги, освещают ситуацию в Тольятти? Вот два вопроса.
В.Д.: Или там идёт попытка нагнать такого, ну, знаете, попытка угнаться за жаренным?
О.Г.: Ну, я могу отметить, что вот за те два дня, которые здесь представители силовых структур дают комментарии, конечно, по-моему, все федеральные каналы были в Тольятти. Это Первый канал, и РТР, и множество других каналов, да, чьи микрофоны мы можем увидеть во время пресс-конференций, когда идёт видеосъемка, когда идёт трансляция сюжетов потом в эфире. Версия… Что касается версий, я, наверное, всё-таки предпочту озвучить те версии, которые мы слышали от официальных лиц. А поскольку вопрос данный курирует исключительно ФСБ и так же представители следственного комитета Генеральной прокуратуры, то та мысль, которая исходила от них: подозреваемый найден. Кто этот подозреваемый, конечно же, пока фамилии я лично не слышала от официальных лиц. В каком состоянии находится этот подозреваемый, виновный в трагедии, тоже не сообщается. Этот вопрос на кануне задавался представителю Генпрокуратуры. Несколько раз журналисты пытались его всё-таки вывести, но человек сдержался и не раскрылся. Но он дал понять о том, что проводились уже, проводился обыск в квартире данного подозреваемого. В настоящее время планируется опросить, ну, как максимум знакомых, чтобы составить психологический портрет данного человека. Потому что самое главное почему, ну, и мои коллеги высказывали такую мысль, почему, если даже есть какие-то серьезные продвижения в этом деле, не озвучивают каких-то фактов, которые могут быть уже известны после утечки информации из правоохранительных органов. И не озвучивают это, возможно, потому, что до конца не ясен мотив поведения этого человека. Ну, могу озвучить ту версию, которая звучит на некоторых Интернет-сайтах, но повторюсь сразу, что эта версия не подтверждена пока официальными лицами. Версия заключается в том, что молодой человек, 21 год. Житель Тольятти. Живет, кстати, в Центральном районе, куда следовал автобус, и где он, собственно, и взорвался, он вез, этот молодой человек, нитроглицерин. Естественно, нитроглицерин взорвался в тот момент, когда автобус остановился. Ну и, видимо, какое-то резкое движение совершил во время остановки совершил около светофорного объекта. То есть, если вы помните, да, автобус взорвался практически на перекрёстке. Сработал красный сигнал светофора. Он резко затормозил и, видимо, произошел взрыв. Такие версии, по крайней мере…
В.Д.: То есть нитроглицерин сработал от удара, как это, собственно говоря, и должно быть.
О.Г.: Ну вот пока пишут об этом. Но я вчера вечером связалась с пресс-секретарем полпреда Президента в ПФО Александра Коновалова, и вот представитель пресс-службы сказал, что пока мы не можем ответить на этот вопрос, потому что вечером Коновалов уже покинул Тольятти, и с оперативным штабом они пока не связывались. А вот представитель ФСБ пока не комментируют данный вопрос. То есть мы будем ждать, пока все у нас службы с 9-ти, с 10-ти часов начнут работать. Я имею в виду пресс-службы, конечно же. Потому что оперативные службы они в усиленном режиме работают. И, наверное, будем ждать либо подтверждения, либо опровержения данной информации. Но естественно, возникает масса вопросов. Уже многие жители слышали эту версию. Возникает масса вопросов. Например, зачем молодой человек так рано ехал с Автозаводского района, там, где он не живёт, получается, потому что живёт он в Центральном районе, да. Зачем он мог ехать к себе так рано домой? Зачем ему понадобилось вести нитроглицерин? Вообще, кто ему мог дать этот нитроглицерин? Ну, ещё масса вопросов. Наверное, после этой версии возникнет и у ваших слушателей тоже.
В.Д.: Понятно. Олеся, вот второй вопрос, который мы задавали, насколько объективно отражают федеральные СМИ ситуацию в Тольятти? И нет ли там попытки, просто нагнать…
Р.П.: Волну из жаренных фактов.
В.Д.: Да…Вот как вы там внутри Тольятти ощущаете?
О.Г.: Нет, вот я думаю, что это не та ситуация, когда мои коллеги могут допустить серьезнейшие ошибки. Потому что да, естественно, есть какая-то дезинформация. Она на сайтах наблюдается, да, или как глухой телефон, там, например, во время пресс-конференции сказал один человек, заявил об этом, ну а журналист просто перепутал и сказал, что об этом заявил совершенно другой человек. Но вот вчера я на сайтах видела, что якобы полпред Президента называл уже фамилии и называл некие обстоятельства случившегося. Нет, на самом деле при мне, по крайней мере, на пресс-конференциях в Тольятти, могу сказать, что этого точно не было. Фамилии этих лиц не назывались, я повторю, просто указали на то, что подозреваемый имеет место быть. Кто он, жив или мертв, или пострадал, этого не было произнесено. Поэтому я думаю, что ошибки допускаются, ну, можно так обозначить, если только технического характера. А специально как-то нагонять атмосферу, ну, это не та ситуация, в которой можно это делать. Единственное, что выбило из колеи, вот повторю, дать все снимки в газете и снимки в Интернет-сайтах. И все. Ну, такое вот мое мнение.
В.Д.: Спасибо огромное, Олеся, что вы были с нами на связи. Примите соболезнования от, я думаю, от всех пермяков. Вам, тольяттинцам, конечно, сегодня тяжело – сегодня у вас похороны. Крепитесь, ребята, спасибо огромное, что были на связи.
Р.П.: Спасибо.
О.Г.: Спасибо, до свидания.
В.Д.: До свидания.
Р.П.: ну а я напоминаю, что с нами на связи была Олеся Гладких. Это журналист радиостанции «Август», город Тольятти, радиостанции, которая буквально с первых же минут после появившейся информации о трагедии работала в режиме, не знаю, как это назвать, работала в режиме он-лайн, в непрерывном режиме, освещая вот эту вот глобальную, я не знаю, в размерах Тольятти глобальную людскую катастрофу, людскую трагедию.
В.Д.: Она не только в размерах Тольятти – она в размерах, наверное, всей России довольно серьезная.
Р.П.: А вот об этом мы сейчас, Слава, и поговорим. В размерах ли всей России вся эта трагедия? Если мы будем брать Пермский край, вот интересует меня какой вопрос. Меня интересует следующее: вот в рамках Пермского края это трагедия? Это трагедия, то, что произошло в Тольятти?
В.Д.: ну, не знаю, я бы вот тут с тобой не согласился. Давайте так: мы обратимся сейчас к вам, уважаемые наши земляки, телефон нашего прямого эфира - 261-88-67.
Р.П.: У нас не работает ICQ, к сожалению.
В.Д.: С таким вопросом: смотрите, это уже совсем близко, это наш федеральный округ. Ну, вот вы слышали, и Александр Коновалов приезжал туда, то есть он и в Перми бывал. То есть это уже совсем близко от нас. Ваши ощущения: насколько безопасно мы можем ощущать себя здесь в Перми? Вот это вот ощущение безопасности присутствует или не присутствует? И каждый раз ведь нам докладывают, что все готово, и ФСБ отслеживает какие-то ситуации, связанные с терактами, и вот там докладывали. И вдруг происходит некая трагедия.
Р.П.: Конечно. И вот в связи с этим вспоминаются первые трагедии, которые случились у нас в новейшей истории России: первые взорванные дома. У каждого человека ёкало. Я помню это ощущение, как было страшно. Хотя это было, казалось бы, вообще далеко. А когда захватывали больницы, а когда захватывали заложников.. Ёкало, было страшно. Сейчас, вот сейчас, все ближе и ближе к нам. И такое впечатление, что все равнодушнее и равнодушнее люди.
В.Д.: ну, то, что я озвучил, на чем я себя поймал – на этой мысли, что ну просто очередной теракт, привыкли уже. Привыкли жить в ситуации терактов. Конечно, опасно. Ну вот что? Ну надо жить просто.
Р.П.: Не здесь – и ладно.
В.Д.: Есть телефонный звонок. Давай послушаем. 261-88-67. Здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Здравствуйте. Да, Бессонов Алексей Борисович. Извините за бестактность, но горю желанием высказаться по этому вопросу. Разрешите?
Р.П.: Да.
Слушатель: Значит, почему… Значит, чеченцы отмечали пятилетие «Норд-Оста», и они отметили. Почему Тольятти? Все очень просто. В Тольятти Волжский автозавод, там чеченская диаспора, которая крышевала поставку, так сказать, вот этих вот автомобилей в сове время. Поэтому Тольятти. Все очень прогнозируемо, все понятно. Это теракт, власть напугана страшно, Коновалов заявляет какие-то вещи несуразные, Глицерин, ребенок. Это все для дилетантов. Я же изучал взрывное дело, криминалистику. Глицерин так не рвет. Это оболочное было устройство. Вам любой, кто знаком с азами криминалистики, скажет, что это теракт чистейшей воды. Теракты будут продолжаться. Будут еще… я думаю, что, скорее всего, будет в Сочи, будет Волгоград или Краснодар. Должны там что-то взорвать и так далее… То есть на самом деле, власть страшно напугана, у ней паника. Коновалов – он дилетант просто-напросто, поэтому…
Р.П.: Алексей Борисович, вы у нас гений, вы гений, вы ответьте, пожалуйста…
Слушатель: Нет, нет, есть анализ, есть законы анализа, понимаете…
Р.П.: Нет, Алексей Борисович, слушайте меня. Вы меня слушайте. У вас в груди хоть что-то пошевелилось, не знаю, внутри, после того как вы узнали о взрыве автобуса в Тольятти?
Слушатель: К сожалению…
Р.П.: Вам стало страшно? Нет?
Слушатель: Конечно, во-первых, я видел все это и в 93-м году…
Р.П.: Вам два дня назад стало страшно или нет?
Слушатель: ну, конечно, была трагедия страшная. Но дело в том, что это все заложено в той политике разрушения…
Р.П.: Спасибо. Спасибо.
В.Д.: ну, вот видишь. То есть, смотри, это вот так люди рассуждают. Ну, вот по-разному можно тут судить, как там может быть. На самом деле, вот чем это ближе к Перми… Вот смотри, у нас же в Приволжском федеральном округе это второй случай, насколько я понимаю. Первый случай это был в Самаре. В Самаре был взрыв на рынке, помнишь, да? Ситуация была довольно серьезная. Вот это второй теракт в пределах нашего федерального округа. И на самом деле, все это очень настораживает.
Р.П.: Все это настораживает, потому что все это ближе и ближе.
В.Д.: Давай еще телефонный звонок, послушаем наших земляков.
Р.П.: Здравствуйте. Алло.
Слушатель: Алло. Добрый день. Матвей на телефоне. Ничего страшного. Действительность страшнее. В каждом районе города Перми ежедневно народа гибнет больше. Ну, я имею в виду в общесоциальном плане: не могут найти себя, нищенствуют, в помойках роются…
Р.П.: Понятно. Спасибо.
В.Д.: То есть вы привыкли к этой ситуации, да?
Р.П.: Да.
В.Д.: Вот смотри, видишь, не у меня одного такое ощущение, что да, очередной теракт и мы… Вот я говорю: сегодня, по-моему «Эхо Москвы», большое «Эхо», обсуждали эту ситуацию, и сравнивали ситуацию в России и ситуацию в Израиле, когда люди привыкли жить в состоянии постоянных террористических актов и состоянии постоянной террористической опасности.
Р.П.: Ну, ты сегодня повтор слышал, повтор.
В.Д.: Ну, возможно.
Р.П.: Это не суть. Да, был у них такой эфир, я тоже послушал. Меня, знаешь, что зацепило, вот когда говорили про Израиль, зацепило то, что когда говорили: да нет, у нас много полицейских, они у нас в штатском и на штатских машинах. Почему? И поясняли: для того, чтобы у людей вот и так понимающих, что они живут в состоянии войны, не было…
В.Д.: Не было ощущения паники.
Р.П.: Да, не было лишнего нагнетания того, что за ними следят, не было лишней паники. Да, я помню это, конечно, конечно.
В.Д.: Есть телефонный звонок. 261-88-67. Слушаем вас. Здравствуйте.
Слушатель: Доброе утро. Антон это. Ну, что я хочу сказать. Ну, мы никто не обезопашены в Перми в плане теракта. Вот смотрите, случился теракт, да, это все печально. Буквально я вчера сажусь в автобус и тащу с собой коробку – мне надо было передать. Это большая коробка, причем промотанная скотчем. Знаете, со стороны все могли бы испугаться. Ну а всем пофигу. Как не замечали меня, так и не замечают. У нас город такой – у нас куча химического производства. И «Пороховой завод», и взрывчатку и все делают. Я не знаю, я боюсь, честное слово, за нас, потому что люди не обращают на это внимание, и как-то относятся к этому… Пока, видимо, не взорвется, никто ничего не будет шевелиться.
Р.П.: Понятно.
Слушатель: Вот такое мое мнение.
В.Д.: Спасибо за звонок.
Р.П.: Тоже ситуация ясна, конечно. Смотрите, ну да, действительно, я тоже себя сейчас пытаюсь поймать на мысли: а вот хоть раз… Я знаю, что у нас на улицах ходят там, допустим, патрули ППС, да, там патрульно-постовой службы, я знаю, я даже представляю себе, кого они обычно останавливают. Но вот хоть раз было такой, Слав, может быть, хоть ты вспомнишь, когда ты идешь, допустим, с габаритным грузом каким-нибудь, не знаю, мешок тащишь, коробку, еще что-то, чтобы тебя остановили и просто спросили: «А что у вас там?»
В.Д.: Нет, я такого не помню.
Р.П.: И я такого тоже не помню.
В.Д.: Но мне кажется, что до такого и не должно доходить. Понимаешь, все-таки мы не в состоянии войны живем. Мы живем в абсолютно мирное время. У нас нет никакой войны на территории Российской Федерации.
Р.П.: Слава, у нас уже давно война на территории Российской Федерации. Давным-давно.
В.Д.: Нет, понимаешь, все-таки нет. У нас как бы объявляют, что все довольно мирно. И вот это, кстати, сравнение с Израилем тоже настораживает, потому что там понятно, там ситуация локальной войны, которая не утихает. А у нас все-таки … Все-таки мы не воюем ни с кем.
Р.П.: Декларируемый мир и ни одного военного конфликта. Да, это факт, так оно и есть. Другое дело, смотри, ведь сейчас мы услышали от Олеси Гладких, журналиста радиостанции «Август», она высказала версию, которая вот в последнее время стала как бы выдвигаться на первый план. Ну, она опять же поясняет: на Интернет-сайтах. Там про студента, нитроглицерин, неправильную перевозку, в итоге взрыв. Конечно, много вопросов, конечно, очень много версий. Но тем не менее, тем не менее. Опять же вспоминаю слова наших федеральных коллег, уже не помню, чьи. По-моему, Антона Ореха. То есть прозвучал взрыв – значит, теракт. То есть такой у людей в головах уже сложился стереотип: взрыв – значит, теракт. И Алексей Борисович нам позвонил: да, да, он нам сказал про оболочное и так далее, и так далее взрывное устройство. Телефонный звонок.
В.Д.: Слушаем телефонный звонок. Здравствуйте.
Слушатель: Алло. Здравствуйте. Виктор, город Пермь. Это, наверное, термин неправильный: это не теракт, а обыкновенная предвыборная акция, что было в Москве, взрывы домов, и т.д., и т.п. И они перед каждыми выборами будут иметь место быть.
В.Д.: Виктор, подождите.
Слушатель: Ну, это раз, а во-вторых…
В.Д.: Это же цинично.
Слушатель: Нет, ну это факты, это же факты. И вы видели фильм «ФСБ взрывает Россию». Его показывали…
В.Д.: Подождите секундочку, вот не знаю. Вот тут я не согласен.
Слушатель: Пожалуйста, это ваше мнение. Мое мнение я высказал. Можно чуть-чуть продолжить?
Р.П.: Скажите, Виктор, вот вы высказали мнение, вы посчитали, что это предвыборная акция…
Слушатель: Безусловно.
Р.П.: Хорошо. Но представьте себе, что в этом автобусе…
Слушатель: Я представляю, вы сейчас что скажете, я знаю… Страшилки.
Р.П.: Хорошо, скажите, вам легче будет оттого, что это предвыборная акция или не предвыборная?
Слушатель: Мне не легче. Просто мне страшно за то, что родственники тех, кого взрывали в Москве, будут голосовать за Путина. Вот это страшно. Остальное нет.
Р.П.: То есть вам не страшно… А вы в автобусах по Перми ездите вообще?
Слушатель: Езжу каждый день.
Р.П.: Ездите каждый день. И вам не страшно?
Слушатель: Ну, на всех не хватит, видимо, зарядов.
Р.П.: На всех не хватит. Понятно. Спасибо. Да, заметь, мы… Знаешь, в чем дело… Иногда хочется сказать: какое равнодушие. Хочется иногда сказать? Какое равнодушие, как вы можете так говорить? Как вы можете быть такими равнодушными? А с другой стороны, когда смотришь вот, слушаешь подобного рода высказывания, понимаешь: это не равнодушие. Это просто барьер, который вот в голове ставится для того, чтобы вот уже не сойти с ума. Это не равнодушие…
В.Д.: В общем, такая штука называется привычка жить.
Р.П.: Да, да, это привычка жить.
В.Д.: Давай еще один телефонный звонок слушаем…
Р.П.: Нет телефонного звонка.
В.Д.: Закругляем эту тему.
Р.П.: У нас буквально три минуты еще остается. Я думаю, что мы успеем принять пару-тройку телефонных звонков, а потом уже будем обмениваться мнениями, Слав, если ты не против.
В.Д.: Я не против.
Р.П.: Я говорю: еще пару звонков успеем принять, если есть какие-то мнения. Коснулся ли вас лично этот теракт, ведь Тольятти – это уже гораздо ближе, чем Буденовск, чем Беслан.
В.Д.: Ну, в общем, это уже не Кавказ, это совсем рядом.
Р.П.: Здравствуйте. Алло.
Слушатель: Равнодушие как раз в трескотне вокруг этого вопроса, мелкого события для большой страны, когда гибнут в тысячу раз больше люди. А вы на этом зарабатываете, на трескотне.
Р.П.: А мы на этом зарабатываем, на трескотне. А вы-то хаваете, понятно? И звоните за какой-то ерундой, для того чтобы высказать свое личное мнение. Да, вы тоже на этом зарабатываете.
В.Д.: давай мы это спокойнее все будем…
Р.П.: Последний звонок, если успеете. Меняемся мнениями, Слав, и завершаем эту тему.
В.Д.: ну, вот смотри, вот что добивает во всей этой ситуации, не только вот по этому случаю в Тольятти, но в принципе… То есть как с той стороны, со стороны власти, так и со стороны так называемой оппозиции все эти теракты используются в политических целях. И вот это вот прозвучало со слов и наших слушателей, к сожалению. То есть нет доказательной базы под тем, что это были теракты, нет доказательной базы под тем, что это было какое-то целенаправленное… Штука, использованная властью. Но при этом каждый норовит использовать вот эту ситуацию в политических целях, для того чтобы, с одной стороны, власть – чтобы очернить оппозицию, оппозиция – чтобы очернить власть. И вот это вот страшно, то есть человеческие жизни используются… Хотя это, в принципе, всегда было.
Р.П.: А среднетиражная тольяттинская газета публикует откровенно жесткие… Я видел же в Интернете эти фотографии. Откровенно жесткие, предельно чернушные фотографии. Распространяется эта газета на траурном митинге. И все это делается для того, чтобы на этом заработать себе лишние очки и лишнюю аудиторию. Привычка жить. Слава, привычка жить не только в том, что мы стали спокойнее, циничнее, равнодушнее. Привычка жить в том, что мы еще научились это еще и в свою пользу обращать каждый раз.

Взрыв в Тольятти: насколько безопасно мы можем ощущать себя в Перми?

Смотреть радио

Создать радио