Верхний баннер
21:30 | ЧЕТВЕРГ | 28 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

22:00, 23 февраля 2009

«Публичные люди». Нарушение прав человека в Пермском крае.

«Публичные люди». Нарушение прав человека в Пермском крае.

Ведущий: Программа «Публичные люди». В студии Вячеслав Дегтярников. За звукорежиссерским пультом Антон Мелехин. У нас в гостях Уполномоченный по правам человека в Пермском крае Татьяна Ивановна Марголина. Здравствуйте, Татьяна Ивановна.

Татьяна Марголина: Добрый день.

Ведущий: Говорить мы сегодня в основном будем про ваш ежегодный доклад. Он уже вызвал довольно бурную реакцию в средствах массовой информации. Особенно в той части, где вы говорили о нарушениях прав человека по…

Т.М.: Психоневрологический интернат.

Ведущий: Да. Вот эта часть просто активно обсуждалась и в наших местных СМИ, и общероссийских СМИ. Ну, вот давайте мы тогда не с самой активной части начнем, а с той части, которую не обсуждали. На чем бы вы еще хотели заострить свое внимание вот в своем докладе? То есть, кроме вот этой части, которую уже все обсудили.

Т.М.: Ну, во-первых, я должна сказать, что это не ежегодный доклад, а, так называемый, специальный. Я вынуждена была сделать специальный доклад о положении людей в психоневрологических интернатах, поскольку оно сегодня на самом деле не достойно человеческого существования. Но это не ежегодный доклад. Так получилось, что они друг за другом шли. По этой теме можно говорить. Но я хотела бы вот сказать о ежегодном докладе, который раз в год Уполномоченный обязан представлять Законодательному собранию и общественности для того, чтобы проинформировать население, какого рода проблемы по мнению жителей Пермского края существуют. И что, какие из этих проблем начинают, что называется, гореть, и которые требуют специального внимания правительства и Законодательного собрания Пермского края. Но я еще в ряд с ними ставлю советы муниципальных образований, местную власть. Вот я должна сказать, что по прошлому году, к сожалению, количество обратившихся ко мне людей увеличилось. Оно стало уже более 7 тысяч. И это те люди, которые не нашли ответа на свои вопросы в органах власти.

Ведущий: Это, к сожалению, или просто стали больше люди информированы о вашей деятельности?

Т.М.: Я думаю, вторая сторона тоже есть. Потому что мы очень увеличили выездные наши приемы. И, ну, практически, 78 процентов районов и городов Пермского края хотя бы раз в год нашим присутствием были охвачены.

Ведущий: Ну, и потом, ведь, были такие точечные выезды, как вот я вспоминаю ситуацию в Карагае, да, не очень простую, куда вы специально уже выезжали, именно беря конкретную проблему.

Т.М.: Да. Ну, и, тем не менее, понятно, что с чем с одной стороны по информации люди знают и обращаются. Но ведь обращаются они в том случае, если их вопрос не решается на уровне местном или в конкретном министерстве. Вот с другой стороны, чем меньше обращений к Уполномоченному, тем естественным образом лучше эти вопросы решаются в том органе власти, который за это отвечает. Хотя я должна сказать, что посмотрела, а много ли наших пермяков обращается за помощью к федеральному уполномоченному. Тоже такой косвенный показатель. Вот за последний год, последние два года, такая устойчивая тенденция снижения обращений на федеральный уровень. Я думаю, что это важно. Что люди здесь, в Пермском крае, и в органах власти, и у Уполномоченного находят ответы на свои вопросы. Это важно. Но, тем не менее, все равно рост пока есть. и я считала необходимым сказать депутатам о том, что люди не находят на местах ответа на свои вопросы. И в то же время я увидела, что по некоторым вопросам они и не смогут их получить. Вообще, проблема восстановления нарушенных прав она в докладе звучала. Почему так трудно восстанавливаются нарушенные права. Вот у нас на первое место в Пермском крае по количеству обращений и в каких-то моментах не решаемых вопросов, вышли нарушения социальных и трудовых прав именно в бюджетной сфере. И это то, что ответственность только нашего региона. Ну, за исключением нескольких моментов, я их скажу, когда требуются изменения федерального законодательства. Но практически все в наших руках. Что мешает взять и изменить. Хотя это не так вот, сегодня сказал – завтра будет. Но, например, у нас на первое место вышло нарушение жилищных прав. И там лица, категории лиц, которые по факту остаются без крыши над головой, либо временного приюта, убежища. Не важно, кто. На самом деле по законам сегодняшним, существующим, это может быть либо маневренный фонд местный, которого нет, по факту нет. Либо это сеть социальных учреждений, которые я уже называла – приюты, социальные гостиницы, убежища. И этого сегодня просто катастрофически тоже нет. И вот представьте себе ситуацию. Даже не меру людей маргинального поведения, таких, как бомжи. Я беру людей, которые, например, по решению суда семьей оказываются без крыши ад головой. Причем, очень многие из них абсолютно без всякого криминального прошлого. В результате развода распалась семья. По жилищному кодексу бывшие члены семьи, к ним относятся жена, ребенок, они могут быть выселены сегодня из этой квартиры.

Ведущий: Ну, если собственником был, скажем, папа. И обратный вариант.

Т.М.: Если собственник был, например, папа, да. Или умирает кто-то из членов семьи. А собственность не, например, отца и ребенка, или мамы и ребенка, а кого-то еще из родственников. То есть, сегодня по законодательству жилищному это возможно. Но здесь, на местном уровне, мы не предусмотрели вот временно, что называется, взять людей под руки и временно дать им вот это пристанище, чтоб они могли дальше встать на ноги и дальше жить. Но это только одна сторона. Вот человек, попавший в трудную жизненную ситуацию, он сегодня во многих позициях беззащитен. А людей этих очень много. Это и осужденные, которые вышли. И за это время, к сожалению, потеряли свое жилье, где ни были зарегистрированы. Мы сделали в докладе очень серьезный анализ, почему это происходит. Типичные ошибки органов местного самоуправления выявили. Это может быть погорелец. И опять же, и радо бы поселение помочь да нету. То есть, вот все, что касается с временным жильем. Я уж не говорю про ребенка сироту, который тоже, к сожалению, обращения продолжаются. Хотя какие-то шаги по защите их на региональном уровне стали делаться. Например, официально разрешена система постинтернатного сопровождения. То есть, ранее он в детский дом не мог прийти, откуда ушел. Сейчас возможность его временного помещения все-таки начинает определяться. Но вот отсутствие крыши над головой, невозможность временно получить помощь, я пока говорю только про крышу с точки зрения жилья.

Ведущий: Чисто физически.

Т.М.: Да. Но ведь у нас есть еще серьезная проблема. Мы знаем, что она и латентная. Но, к сожалению, постоянно существующая. Это жестокое обращение в семье – к женщинам, к ребенку, к престарелым. Сегодня самой социальной инфраструктуры опять же тех же убежищ и кризисные центры, где человека для сохранения его жизни и здоровья можно изолировать и помочь специальными усилиями специальных работников, этого тоже в крае не существует.

Ведущий: А почему? Смотрите, вот я совсем недавно делал программу, посвященную, извините вот за это сравнение, посвященную проблеме бездомных животных. В городе Перми три приюта бездомных животных. И только один приют для бездомных людей. Почему общество вот так реагирует, скажем, на проблему бездомных животных активно, где-то даже эмоционально? И почему общество совсем не реагирует на проблемы бездомных людей? Мы стали более жестокие? Или с чем это связано, почему?

Т.М.: На самом деле здесь есть ведь не просто вот по приютам для животных очень важно, что есть, действительно, гражданская инициатива, которая постоянно подает сигнал.

Ведущий: В том–то и дело. Там есть, а здесь нет.

Т.М.: Здесь нет. И дело в том, что люди в эту ситуацию, как правило, попадают неожиданно. И у нас вот это состояние человека, что меня это не касается, то есть, вот этой именно гражданской ответственности не за себя самого, а за то, что в этой может оказаться кто-то другой, мне кажется пока вот в обществе не сформировано. И второе. На самом деле многое сегодня надо просто урегулировать законодательно. Я посмотрела, почему этим людям не оказывается помощь. Оказывается, в наших местных региональных законах эти категории граждан, которые могут получать помощь, просто не указаны. Эти виды учреждений, о которых я говорила, которые должны быть, в нашем региональном законодательстве тоже отсутствуют. Поэтому на Законодательном собрании и было принято постановление о том, что в нормативные акты надо внести эти изменения. То есть, будет законное основание у исполнительной власти этим категориям в этих видах учреждений помощь оказывать. Это, кстати, очень важно. А вот уже второе нужно смотреть, каковы источники для этого. Будет это власть делать для того, чтобы свою инфраструктуру отдавать или отдаст это, как в некоторых других регионах общественным некоммерческим организациям, те же кризисные центры. Я ведь помню, что начинались они именно как общественные. У нас был замечательный центр помощи женщинам в ситуации домашнего насилия – центр Екатерина. Но, когда нет государственного заказа на ту услугу, очень трудно общественникам делать это. Ведь эти категории, как правило, не могут финансово вложиться в том, чтоб эта услуга состоялась. Поэтому мне кажется, законодательно определить, посмотреть за счет ресурсов там через бюджетные учреждения, ну, это более затратно. Или внимательно посмотреть вот на то поле общественное, поле профессионалов, которые могли бы взять на себя этот заказ. Ну, по крайней мере, частично. Мне кажется, что это в нашем регионе точно решаемая проблема. Но нужны вот такие последовательные действия.

Ведущий: Я просто вспоминаю вот был, я не знаю, какова сейчас его судьба, центр, который занимался бездомными детьми, помните, «Мост любви», да.

Т.М.: Да.

Ведущий: У меня такое ощущение, что это все тихонечко сдулось. Потому что не было никакой поддержки.

Т.М.: Там есть серьезные вопросы. Я знаю, что Светлана Михайловна и сейчас переживает вопросы. Потому что, если раньше, когда создавался этот центр, вы помните, это был партнерский проект, в том числе, за счет финансирования американских партнеров. Они проект закончили, они создали эту технологию вытаскивания, если можно сказать, детей из канализационных люков. Создалась эта атмосфера доверия. Но существовать ни на что, получается, да, достаточно сложно. Я знаю, что сегодня у центра очень большие долги за аренду, например, помещения. И, конечно, этот вопрос надо регулировать. Потому что те, которые уже живут вот в тех трубах и люках, они имеют доверие. Действительно, это такой мост. Через этот мостик принятие их. Попав в это учреждение, некоммерческое, потом они действительно могут вернуться в жизнь. И за это, я считаю, вполне можно и нужно платить из бюджета. Потому что это реальная помощь тем детям, которые уже вообще никому не верят.

Ведущий: Но ведь любая оплата из бюджета подразумевает собой и, вот, может быть, из-за этого тоже так не происходит, жесткий контроль. Ведь очень часто проконтролировать эту ситуацию очень сложно. Помогли человеку, или не помогли человеку. Это человек, который находится, действительно, в очень сложной ситуации. В ситуации, когда он не знает, куда обратиться. И тут можно заниматься такого количества приписками.

Т.М.: Вы знаете, тут два момента. С одной стороны, сейчас изменилось, на мой взгляд, само положение общественных организаций. Потому что сегодня, вот это по результатам нескольких лет, когда пошла новая регистрация и отчетность общественных организаций перед государством, их деятельность, действительно, стала конкретно открытой. А с другой стороны, я вспоминаю ситуацию полуторалетней давности, когда именно эти сотрудники вот этой общественной организации проводили семинар и обучали, в том числе, сотрудников бюджетных учреждений. Обучали их как работать на результат, на выведение ребенка из этой ситуации. Там очень сильные наработаны технологии не просто приюта, как часто еще бывает в наших приютских учреждениях, а вывода ребенка из этой ситуации. Поэтому с точки зрения эффективности их работы там очевидные есть и замеры, и результаты, и критерии эти результативности. И, на мой взгляд, вот, в том числе, государственный, ну, если угодно, контроль, который сегодня есть за деятельностью общественных организаций, он позволяет сегодня с доверием относиться к их возможностям.

Ведущий: Еще один аспект, который хотелось бы с вами обсудить. Не успел подробно прочитать весь доклад. Но, мне кажется, это вот как раз тенденция прошлого года в вашей деятельности. Вы начали работать переговорщиком. Вот это не было в 2007-м году. Это появилось в 2008-м году. Мне так показалось. Может быть, я плохо отслеживал. Но именно как яркий переговорщик вы появились в прошлом году. С чем это связано?

Т.М.: На самом деле я искренне убеждена в том, что поскольку я нахожусь между должностными лицами, властью и людьми, конкретным человеком, или группами людей я считаю, что в тех ситуациях, когда возникли конфликтные отношения, когда люди не смогли решить проблему, и начался конфликт между властью и человеком, конкретным ведомством или должностным лицом, ну, когда должностные лица один на один все-таки это регулировать может и сама власть. А вот когда, действительно, между уровнем власти, мне кажется, Уполномоченный может выступать именно медиатором или посредником в урегулировании этих проблем с точки зрения а) восстановления отношений, что важно. Мы живем в конкретных городах и районах. И мы должны жить и разговаривать не на языке вражды и конфронтации, но все-таки слышать друг друга. Значит, это восстановить отношения. Второе. В рамках восстановленных отношений конфликтующие ранее стороны должны перейти в режим договора о том, как решать эту проблему. Причем, решать ее вместе. Это не только 2008-й год. И вот монетизация льгот когда была, такой формат очень важен был. И я думаю, что те технологии, которые использую я, они не могут быть только моими. И вот в этом ежегодном докладе я просто поставила проблему, что в органах власти, местном и региональном, может быть, за исключением точечных отдельных городов, сегодня нет технологии урегулирования конфликтов с населением, которые все равно будут. Это нормально, когда интересы не совпадают. Но власть должна иметь процедуры и технологии переговоров, чтобы находить общий язык и находить решения, которые были бы оптимальны. Мы от этого никуда не уйдем. Сегодня, например, в Перми есть даже нормативный акт уже, не только практика урегулирования жилищных споров при сносе ветхого жилья. Там у нас. Извините, иногда хулиганят застройщики, когда им надо быстро очистить площадку, и надо всех людей убрать.

Ведущий: Там у нас возникают массовые пожары.

Т.М.: Да. А поэтому сегодня которая, вот так называемая, жилищная, она, в том числе, рассматривает эти вопросы. Или, например, в Краснокамске появился нормативный документ. Он пока еще не заработал. Но сам прецедент. Появилось положение об урегулировании конфликтов между властью населением. То есть, сами процедуры прописаны. Этому, конечно, надо учиться. Очень важно, чтобы на региональном уровне по решению трудовых споров, когда предприятие уже в состоянии банкротства, чтоб эта комиссия обязательно была. Она, кстати, предусмотрена по трудовому кодексу. Но в практике не существует. А когда люди, что называется, в упор не видят своего хозяина, собственника, да, то все равно должны быть механизмы, когда решение проблем должно… а решение, кстати, зависит не от власти, а зависит от него, должны быть механизмы, когда эти две конфликтующие стороны вместе собираются и все-таки начинают решать эту проблему. Поэтому медиаторство было, посредничество было. Но я думаю, что все-таки мои усилия здесь, это, ну, какая-то часть в системе. Эти процедуры должны работать на уровне органов местного самоуправления особым образом.

Ведущий: А как реагируют вот на ваше появление в переговорном процессе и жители, с одной стороны, очень интересно, да, и с другой стороны, мне интересно, как реагирует власть, вот местное самоуправление? Ведь тут очень важно, да, как они отреагируют. Жители могут вас воспринимать, как власть, и не идти на контакт. А представители самоуправления могут вас расценивать, как, ну, не знаю, там, как некого посредника, который вмешался, и вообще он ничего здесь не понимает. Приехала Татьяна Ивановна Марголина из областного центра, из краевого центра. А что она тут понимает у нас в районе? У нас тут свои проблемы вообще.

Т.М.: Ну, во-первых, моя практика была такова, что я вступала в переговорный процесс, если эти переговоры были инициированы жителями. Вот для меня это принципиально. Если мне нет доверия от населения, от вот одной из сторон конфликта, то вообще начинать все другие действия бесполезно. А вот когда я с этим предложением, уже зная, что люди, в принципе, готовы к разговору, выходила на уровень местного самоуправления, то какого-то либо отторжения я не видела. Но мне приходилось объяснять, что я выступаю посредником в переговорах. Я не беру на себя решение вопросов. Вот вы сами будете между собой. Я буду организовывать ваш процесс. Но вот интересы той и другой стороны для меня важны. И важно, чтоб вы вместе сумели договориться так, чтоб это решение было принято, и главное, чтоб оно потом выполнялось, и отношения восстановились. Не так много, как бы, в практике моей таких примеров. Чаще всего это возникало в Перми, это было в Краснокамске, это было на уровне групп и министерств конкретных региональной власти. Но чаще всего, может быть, за исключением Краснокамска, поскольку там линия уже шла судебная, но чаще всего очень важно было, что, начав этот переговорный процесс, я потом, что называется, выходила из игры. То есть, люди, встретившись и восстановив рабочие отношения…

Ведущий: Начинали понимать друг друга.

Т.М.: …начинали решать эту проблему сами. И вот для меня это было самое важное. И, например, если первый раз, там, в большей степени в Перми это было, когда только пришла еще вот власть, которая сейчас у нас на уровне местном, то теперь я вижу, как они спокойно обходятся в этом уже без меня. То есть, эта технология переговоров стала, в принципе, принимаемой муниципалитетом города Перми.

Ведущий: Еще один из таких моментов прошлого года. Это договор, который удалось заключить… договор, может быть, я что-то неправильно говорю, я все-таки говорю по памяти, да, с ГУФСИН, когда правозащитников начали воспринимать немножко по-другому, когда они теперь могут заходить у нас в…

Т.М.: Колонии, в места принудительного содержания.

Ведущий: В колонии, да, в места принудительного содержания. Это ж тоже прорыв фактически.

Т.М.: А вы знаете, это прорыв, я так считаю, что он во многом, этот прорыв по всей России произошел благодаря правозащитникам, общественникам и нашему Главку в Перми. Но этот прорыв уже официально казенным, вообще-то, в федерации. И вы знаете, это вообще очень большой шаг. То есть, у нас принят федеральный закон летом прошлого года в общественном контроле в местах принудительного содержания.

Ведущий: Но начиналось-то все в Перми.

Т.М.: Да, я про то и говорю, что в каких-то моментах для нас это не новость. Для многих регионов это, действительно, там, ну, почти что революция. Я просто знаю, что, в том числе, вот составляющая этого закона, это работающая практика взаимодействия правозащитников общественных, государственного правозащитника и ГУФСИНа. Потому что сама отработка, она проходила, и общественный совет был создан у нас при ГУФСИНе. То есть это некая подтвержденная пермская практика на федеральном уровне. Мне кажется, что тут, несомненно, вклад пермяков есть. Причем, я не разделяла бы правозащитников и руководство ГУФСИНа. Все-таки, это были совместные наработки.

Ведущий: Вот вы начали говорить о наших практиках на федеральном уровне. Как вот мы на уровне федерации-то смотримся вот в этом плане, в плане правозащитной деятельности, в плане соблюдения прав человека?

Т.М.: Вообще, вот второй год уже по такой очень оригинальной методике аппарат Уполномоченного по правам человека Российской федерации Лукина Владимира Петровича проводит замеры индекса соблюдения прав человека в регионах России. И, ну, любопытная методика. Мы просто так сравниваем с нашим собственным анализом. Вот на мой взгляд, по итогам 2008-го года, там, если по рейтингу смотреть регионов мы на 36-м месте по соблюдению прав человека. Причем, у нас западает, если можно так сказать, вот сфера социальных и трудовых прав. И прошлый год, действительно, ну, какие-то, в том числе, вопиющие факты принес там, по невыплатам заработной платы, я говорила, и так далее. То есть, мы понимаем, что это всегда некий условный показатель. Но, тем не менее, его, наверно, рассматривать можно. И второй косвенный показатель это вот количество обращений к федеральному уполномоченному из регионов. То есть, это там у нас порядка 300 за весь год, чуть больше 300 обращений. И эта тенденция почти в 2 раза меньше, чем в предыдущем году. То есть, в принципе, вот сама система защиты человека… Ведь мы понимаем, что не только Уполномоченный эту работу выполняет. У меня плоскость отношений власть, должностное лицо и человек, группа людей. Но у нас и масса других ведь происходит проблем. И то, что надзорные органы, такие, как прокуратура, теперь следственный комитет, кстати, отдельно смотрит нарушения в отношении человека, несоблюдение прав и корупционные и прочие вещи. Поэтому мне кажется, что в связи с этим мы точно можем сказать, что, там оценку дать удовлетворительно, не удовлетворительно, думаю, удовлетворительно.

Ведущий: Вот как раз мы говорили о переговорном процессе сегодня. Не могу не спросить вас об этом. Тем более, мы так кратко обсудили. Сегодня вот прямо в прямом эфире радиостанции было озвучено, наконец-то, хоть какие-то предложения от перевозчиков которые, в общем, ведут вместе с администрацией просто очередную автобусную войну. Я по-другому никак не скажу. Вы, в принципе, в пятницу также вот проводили какие-то переговоры, насколько я слышал. Вот как вы расцениваете ваше возможное участие вот в этом конфликте?

Т.М.: Я еще раз повторяюсь, что в самих переговорах я участвую, если меня сторона приглашает к этому, та или другая. В данном случае была инициатива моя и Пермской гражданской палаты. Мы встречались с главой администрации города Перми, сказав о том, что у нас была информация только из СМИ, сказав о том, что даже по той информации, которая есть, мы все-таки видим необходимость вступления в переговоры. Что там не может быть решено только с уровня власти. То есть, конфликт может казаться, что он разрешенный, но он будет идти дальше. И местная власть в лице Аркадия Борисовича Каца сказала, что да, мы, наверно, готовы будем к переговорам с того понимания, с той информацией, которая есть у них. И я очень надеялась что в пятницу, когда о ни встретятся, я не участвовала в пятницу в этой встрече, что город предлагает свои условия организации перевозок. А собственно, это ведь очень важно, чтоб было понятно и перевозчикам, и жителям, в надежде, что вторая сторона либо это принимает, либо предлагает свои. То есть, вступает в переговорный процесс. Насколько я знаю, уже после по происшествии праздников появились предложения от перевозчиков. Вот если переговоры пойдут, если сторона перевозчиков официально выделит там своих представителей для переговоров, то возможность, действительно, обсудить каждое из предложений, принять его или не принять в рабочем режиме теоретически есть. Но для этого должна быть воля той и другой стороны вступить в этот переговорный процесс. Вот и все.

Ведущий: Ответ понятен. Давайте слушать телефонный звонок. Здравствуйте.

Слушатель: Татьяна Ивановна. Бессонов Алексей Борисович.

Т.М.: Здравствуйте, Алексей Борисович.

Слушатель: Татьяна Ивановна, буквально пару слов. Вы понимаете, что в стране стабилизационного фонда осталось на 9 месяцев. После этого вся концепция либеральных прав и свобод в этой концепции юридического либерализма рухнет. И вы, Татьяна Ивановна, предложите мне ???????????(неразборчиво) такую концепцию.

Ведущий: Алексей Борисович, вы с вопросом или с репликой? Если репликой, то это в другую программу. До свидания.

Т.М.: Вообще, кризис он почему-то пугает многих. Иногда оправданно, иногда неоправданно. Но я вот уверена в том, что сегодня законодательство трудовое прописано таким образом, что если оно соблюдается, то защищать человека не надо. Вот защищать человека надо тогда, когда, либо он не знает, что ему делать, если ему предлагают, например, уволиться по условиям, которые его явно не устраивают, и это вообще-то незаконно. То есть, по сути, идет, например, сокращение штатов, а преподносится это как желание его лично уйти с работы. Либо человек не знает своих прав, либо руководитель думает, что эта информация не будет в сфере надзора государственных надзорных органов. Вот на сегодня… я периодически бывают на комиссии, которая создана в региональной власти, в правительстве, по антикризисным мерам. Ведь на самом деле такие, в чем-то беспрецедентные, меры созданы по дополнительной защите людей, которые волею случая или по системным каким-то причинам оказываются вне работы, вне трудового поля. То есть, на сегодня возможность всех встать на учет в центр занятости. А это значит, какая-то гарантированная помощь есть. Второе. Совершенно новое качество общественных работ сегодня предлагается людям. И предлагается даже возможность переезда из одной территории в другую, где гарантированная заработная плата. У нас ведь очень низкая трудовая мобильность, согласитесь. То есть, сегодня в муниципальных образованиях создаются такие условия, чтоб туда мог приехать человек и мог работать. И если он решился где-то в другом месте работать. Я даже не беру вот эти правила увольнения, да. Это действительно Госинспекция по труду, там. И если необходимо, прокуратура контролирует. Но и дополнительно, если все, действительно, на предприятии нет возможности это количество людей держать, дополнительно принимаются такие меры, которые позволяют человеку при его мотивации все-таки в сфере трудовой остаться. Надо только здесь, мне кажется, что сегодня еще пока недостаточно этой информации у людей, вот просто на уровне алгоритма, если это мне предлагается уволиться с работы, куда я могу прийти, чтоб получить полную информацию по возможности моей специальности, моей другой переподготовки. В этом ли городе, или в другом. Вот это сегодня информационно должно начать работать, чтоб человек чувствовал себя увереннее.

Ведущий: Давайте еще один телефонный звонок слушать. Здравствуйте. Вы в эфире.

Слушатель: Алло. Здравствуйте. Это Рудольф Иванович звонит. Татьяна Ивановна, я инвалид первой группы третьей категории по зрению. Нам положено ???????? (неразборчиво). Но там такое положение, что человек должен не моложе 16 лет, не работающий. А я слепой, во-первых, выйти не могу. Во-вторых, у меня была девушка одна, ухаживала, она пошла работать. И все. А неужели нельзя, чтоб какая-нибудь бодренькая пенсионерка, которая согласна меня сводить к врачу, и сбегать за лекарством, неужели нельзя вот ее вот вклинить в это…

Т.М.: Рудольф Иванович, вы поднимаете очень серьезную проблему. Она касается не только вас. Она касается и других инвалидов по зрению. Мы вот где-то порядка месяца назад эту проблему описали и, в общем, чувствуем, что, действительно, вы готовы получать помощь у тех, кто трудоспособен. Вот положение составлено, подзаконный акт составлен таким образом, что, действительно, то, о чем вы говорите, это, действительно, так. И по большому счету это, ну, не только несправедливо… То есть, вы в реальности получать эту услугу не можете, потому что барьеры составлены таким образом в положении, что, вы правы, допустим, пенсионерка даже не может за вами ухаживать. Условие такое, что это основной доход должен быть у человека. Я очень надеюсь, вот на контроле держим этот вопрос. Очень надеюсь, что реакция будет какая-то положительная. Еще раз хочу сказать, проблему эту знаем. Чувствуем, что она упирается в конкретный текст нормативного документа. Его нужно менять, получив ответ хоть какой, положительный или отрицательный, все равно к этому вопросу возвращаться будем. Ну, думаю, что как только это будет известно, вы сразу почувствуете изменения.

Ведущий: Еще один телефонный звонок. Здравствуйте. Вы в эфире.

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Роман. Я знаете, что хотел сказать. Вот, допустим, случай с перевозчиками. А зачем ждать обращение от перевозчиков, от администрации? Мне кажется, вот именно находясь на такой должности нужно не в эти дела, в общем-то, не знаю, как-то вникать. Искать такие места вот, как бы, где узкие, мне кажется. И второе, самый основной момент, ну, это как реплика. Я не доверяю Татьяне Ивановне как бывшему комсомольскому работнику, партийному работнику, даже близко. Я считаю, что она не соответствует должности. И такие там разговоры типа логарифм, алгоритм, интеграл, знаете. Ну, это мое такое мнение.

Т.М.: Ну. я думаю, что, наверно, прошлое, может, у кого-то как гири на ногах висеть, возможно, судить… единственное, я бы вам порекомендовала… правда, не знаю, чем я так насолила в комсомольской юности, работая с учащейся молодежью и студенческой. Но я бы вам все-таки порекомендовала посмотреть уже на другие годы моей работы. Может быть, ваш взгляд изменится. Если нет, это ваше право.

Ведущий: Вопрос доверия, недоверия, это уже вопрос второй. Есть еще один телефонный звонок. Здравствуйте.

Слушатель: Алло. Добрый день. Александр Сергеевич меня зовут. Татьяна Ивановна, а вот как вы относитесь к тому, что практически на территории Пермского края нарушаются все права граждан, особенно тех, кто имеет отношение к автомобильному транспорту? Я имею в виду цены на топливо. На бензины всякой марки. Используя свое, так сказать, привилегированное положение, у нас на территории явно завышены цены. На это внимание обращают все. Но ведь ничего не делается для того, чтобы изменить положение монополиста. И административными мерами, я еще раз подчеркиваю, заставить уважать права потребителей на рынке.

Ведущий: Понятно, Александр Сергеевич. Спасибо за ваш вопрос.

Т.М.: Я думаю, что это, конечно, компетенция антимонопольного комитета, как такового. И мы видим тут некую игру цен, если можно так сказать, да. Если понижение идет, то такое, что оно вызывает, наверно, смех. Но вот подумаю. Есть ли тут какой-то аспект моего влияния. Спасибо за вопрос.

Ведущий: Еще один вопрос пришел по эфирному ICQ. «Есть ли у вашего аппарата некая программа либо алгоритм действий сугубо по зарплатным делам, задержкам выплат пособий?»

Т.М.: Я думаю, что алгоритм этот существует. Как только приходит такая информация, у нас есть очень хорошее, иногда, даже оперативное взаимодействие с государственной инспекцией по труду. Если это там есть профсоюзная организация, очень сильная, кстати, трудовики, как мы их называем, специалисты в сфере трудовых отношений есть в Крайсовпрофе. Если там есть эта профсоюзная организация. Мы по каждому конкретному обращению смотрим, что в этой ситуации можно сделать. Если это напрямую уходит на ответственность региональной власти, то это встреча с министром, выяснение, что произошло. Вот как в прошлом году было, потому что к нам иногда может прийти даже анонимное обращение. Но есть учреждения. И это дает основание сразу обращаться к министру, чтоб понимать, это сбой единственный, системный? Ну, вот в прошлом году, к сожалению, было просто неправильное планирование фонда оплаты труда по приемным родителям, по учреждениям, комплексным центрам, обслуживанию населения. И вот поэтому целый год фактически это через ЗС все дополнительные ресурсы извлекались. На мой взгляд, этот, еще раз обращаясь к вашему вопросу, алгоритм такой есть. Если это бюджетное учреждение, это либо учредитель, либо Госинспекция по труду. Если это не бюджетное учреждение, это опять же Госинспекция по труду и прокуратура. Имеющиеся соглашения и договор о совместной деятельности позволяют на эту ситуацию влиять.

Ведущий: Еще один аспект, который мы, наверно, не обсудили, пока нет телефонных звонков, что не решается, скажем, вот вы говорили, да, какие-то вещи можно решить здесь, на уровне региональном, какие-то вещи уходят сразу на уровень федерации. И без каких-то изменений федеральных законов это ничего не решить. Вот какие точки?

Т.М.: Ну, я бы назвала две особо острые. Одна просто несправедливая и обидная. Так получилось, что те участники войны, ветераны войны, инвалиды, которые стояли на улучшении жилищных условий до 1 января 2005 года, они за счет федерального бюджета во внеочередном порядке могли, действительно, свои условия улучшить. А сейчас ответственность за них поселений. Без фактически имеющихся финансовых ресурсов…

Ведущий: То есть, всю ответственность передали, а финансы нет.

Т.М.: …да, и без статуса первоочередного получения. Вы можете себе представить, когда приходит ко мне уважаемый участник Великой Отечественной войны и говорит, что вот у него объективная есть эта необходимость. Его ставят на получение, так называемого, социального жилья, там, в очередь понятно тысячно. И вы можете представить себе, что эмоционально переживают эти люди. Поэтому вот сама разделенность людей инвалидов и ветеранов войны на тех, кто мог пользоваться каким-то особым отношением государства, и тех, которые отнесены на местный уровень, но теперь уже не относятся к категории первоочередных забот. Мне кажется, что это некая такая ошибка системная, которая должна быть изменена. И второй вопрос. Он не решился положительно для Пермского края и России. Мы в прошлом году, я, в частности, через наше Законодательное собрание оформляли законодательную инициативу внесение изменения в закон о банкротстве, который позволял бы в первоочередном порядке выплачивать заработную плату, а потом деньги другим кредиторам предприятия, которое находится в состоянии банкротства. Помните ту ситуацию с Красновишерском?

Ведущий: Да, да, конечно.

Т.М.: И мне пришел ответ о том, что эта законодательная инициатива не принимается, потому что, на мой взгляд, потому что, она не рассматривалась в профильном комитете. Самое главное, у нас сегодня есть основания, у нас есть документы международной организации труда, ратифицированные нашей страной, которые предусматривают первоочередную выплату заработной платы. Поэтому, думаю, что этот вопрос не решился с первого захода. Но в 2009-м году мы все равно должны вернуться к нему, потому что это сегодня волновать будет очень работающих.

Ведущий: Ну, я думаю, что тогда в связи с кризисом это будет даже усиливаться ситуация.

Т.М.: Да, да, да.

Ведущий: Есть телефонный звонок. Здравствуйте. Вы в эфире.

Слушатель: Здравствуйте. Из Краснокамска беспокоят. Татьяна Ивановна, как вы относитесь к той проблеме, что в Краснокамске уже 10 лет не решен вопрос по воде? И пенсионеры, и жители вынуждены сейчас покупать воду. Это первый вопрос. И второй вопрос. У нас монополисты по факту это «Пермьсбыт» и «Новогор» свои бытовые проблемы переложили на управляющие компании. Я имею в виду судебные издержки. А это же все ложится опять на плечи простых граждан, поскольку у нас в этих платежах юридическая абонентская служба не предусмотрена. Почему у нас монополисты свою сбытовую работу переложили …

Ведущий: Спасибо. Ваш вопрос ясен.

Т.М.: Я думаю, что по второму вопросу понятно, что это компетенция антимонопольного комитета. Информацию передам по сути о проблеме, которая прозвучала, передам. По поводу Краснокамска и ситуации с водой, насколько я знаю сама эта проблема в правительстве Пермского края обсуждается как очень серьезная, как, там, определенная проблема по Березникам, так и по воде тоже есть. То есть, не один на один краснокамцы сейчас в поиске вариантов решений этой проблемы. Поэтому, насколько я знаю, эта проблема принята вот в работу, в поиск вариантов решений на уровне региональном.

Ведущий: По второму вопросу должен тут немножечко продолжить. Сегодня уже озвучивают долг по Перми, да, перед снабжающими организациями, такими, как «Новогор», такими, как ТГК-9 в один миллиард рублей. И эта ситуация все равно когда-то, мне кажется, перерастет в коммунальные катастрофы. И вот здесь ваша позиция.

Т.М.: Ну, надо исследовать эту ситуацию. Насколько я знаю, все, что связано с тем, что включается в тарифы для населения, это уже начинает тревожить население так, что появились инициативы достаточно интересные от жителей города Перми, которые там вышли сегодня на реальные просчеты, получили необходимые документы для анализа. Вышли уже на Законодательное собрание со своим мнением, что сегодня не может приниматься эта нагрузка на плательщиков так, как она принималась ранее. Кстати, не только в связи с кризисом. А просто, сделав элементарно все выборки, расчеты, очень интересные активные люди из Перми, которые задали этот вопрос и перед отраслевым министерством, и вышли уже и на Законодательное собрание для того, чтобы представить эту информацию публично. Я разделяю вашу озабоченность, что надо внимательно смотреть, в том числе, вот с финансовым кризисом, на то, какого рода затраты на каждого налогоплательщика и насколько они обоснованы. Ведь вот это очень важно. Насколько они обоснованы. Нет ли там того, что как вот обратился к нам радиослушатель, то, что не имеет отношения напрямую к пользователю. Надо смотреть.

Ведущий: Огромное спасибо. У нас в гостях была Татьяна Ивановна Марголина, Уполномоченный по правам человека в Пермском крае. Это была программа «Публичные люди». Оставайтесь на 91,2 FM. Дальше будет также интересно.

Т.М.: Спасибо.


Обсуждение
29092
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.