Слушать радио
Смотреть радио
Создать радио
22:00, 04 июня 2009
«По рекам памяти». День пятый: Всеволодо-Вильва.
Наша команда расположилась по простому – на матах, в спортзале обветшалого ДК «Химик». Здесь есть горячий душ, и это – предел блаженства после нескольких дней пути по воде и стоянок с ночными заморозками. Отдохнули – и снова отправляемся по адресам.
В посёлке Всеволодо-Вильва Александровского района и вокруг него в 30-50-е годы в посёлке трудилось большое количество спецпереселенцев. О точном их количестве архивные документы умалчивают. По данным за 2008 год, во Всеволодо-Вильве проживает 72 человека, признанных жертвами политических репрессий.
Встречаюсь с Николаей Суровяткиным (он на фото). Его родителей сослали из Кировской области в 1929 году, Николая тогда и на свете не было. Папу хотели сделать председателем колхоза, а он - не пошёл.
Так и оказалась семья Суровяткиных в Александровском районе, на лесосеке 15 квартала, что недалеко от Всеволодо-Вильвы. Поначалу ссыльные землянки вырыли, потом уже и посёлок отстроили. Тихо-мирно Суровяткины жили до 37 года, отец даже до главного бухгалтера на заводе «Метил» дошёл, маленький Коля на свет появился. Шесть месяцев ему было, когда отца арестовали. Мать потом про этот арест рассказывала.
- Ну че, пришли, он говорит: «Дай попить». Она ему ковшик воды принесла, бутылку водки туда вылила, он её залпом выпил, а че скажешь? Тогда такое время было, он итак то под наблюдением был, а тут еще кто-то… Ну, кому-то, может, место теплое понадобилось, черт его знает.
Кто донёс, чего пришить хотели – ничего этого Николай Петрович так и не узнал. Отец, не дожив до суда, умер в Кизеловской тюрьме в декабре 38 года. Это уже узнал сын Николая Петровича, откопал в пермском государственном общественно-политическом архиве короткую справку в три строки: такой-то, арестован тогда-то, дело прекращено за смертью обвиняемого.
- Вот и всё.
- И всё? А где похоронен?
- Да ты что? Кто тебе… Кто там записывал что ль? Боже упаси. Тогда же Сталин ненавидел никого, мы же рабы были, Урал весь ведь рабы сделали.
Не простил Николай Суровяткин Сталину отца. И день смерти вождя вспоминает с радостью. Их тогда из школы пораньше отпустили, он домой пришёл, матери сказал. А она в ответ: «Ну, слава богу…»
В 15 квартале жил и вильвенец Михаил Балабошко. У него, правда, никто репрессирован не был. Бежала семья из голодной Белоруссии. Жили сначала в Губахе, да только стала она не слаще родины, когда война началась. «Мама при смерти была, она нам свой паёк отдавала, а мы маленькие, чё понимали…» - взрослый мужчина не выдерживает, отворачивается, плачет.
Маму выходили, переехали на 15 квартал. За душой – ничего, а прокормить надо 6 мужских ртов – всего пятеро сыновей у Суровяткиных было. Ели, что земля пошлёт, одевались также.
- Которая трава не горькая, всю ели. Сварят суп, и так - пиканы сырые, пока молодые, ели, вот пацанами мы бегали. Чем питались… Свой огород большой садили. Сколько не садили, а всё не хватало, на семена еле-еле оставалось. Я научился лапти плести на ноги обувать, даже лапти купить не на что было. Сам научился.
- До сих пор умеете?
- Наверно, забыл уже. Ну, взяться - дак, конечно, сплету.
Пока шли по следующему адресу, услышали: бабулька на лавочке о выплатах для репрессированных чего-то лопочет. Подошли, стали расспрашивать. Она только руками замахала: «Ой, девчат, вспоминать не хочу!» И всё же вспомнила. Родом Лидия Лукина из Крыма. Папа ещё до войны умер, маму в 44 немцы убили: «Зашли в дом, она только и успела крикнуть нам с сестрой: «Бегите в окно!»…» Мать похоронили, когда наши освободили, а через 20 дней пришли, дали девочкам два часа на сборы да и выслали в посёлок Ивака, что тоже недалеко от Всеволодо-Вильвы. Сестре тогда 19 исполнилось, а тоже – ручной пилой лес валила. Маленькая Лида помогала, как могла – и пни корчевать, чтобы огород засадить, и крапиву собирать. Из крапивы потом лепёшки пекли. Говорит, вкусные…
Программа подготовлена по итогам 21-ой экспедиции «По рекам памяти», организованной пермским Молодёжным «Мемориалом». Автор программы Анастасия Сечина; звукорежиссёр – Татьяна Захарова.
