Александр Городницкий – поэт, писатель и не только.

Ведущий: Добрый день, дамы и господа. Это прямой эфир радиостанции «Эхо Перми». У микрофона ведущая Нина Соловей. И сегодня гость нашей студии российский ученый-геофизик, доктор минералогических наук, профессор, член Российской академии естественных наук, поэт, бард, музыкант, писатель. Александр Городницкий – гость нашей студии. Здравствуйте, Александр Моисеевич.

Александр Городницкий: Добрый день, здравствуйте.

Ведущий: Ну, и. собственно, наш эфир мы начали с песни о губернаторской власти. Автор этой песни, само собой, дамы и господа, Александр Городницкий. Сегодня свои вопросы вы можете адресовать нашему гостю, позвонив нам по телефону 261-88-67. Либо написать по эфирному ICQ 404582017. Александр Моисеевич, приветствуем вас и в городе, и сегодня с концертом.

А.Г.: Спасибо. С днем смеха, или как он сегодня называется?

Ведущий: Для кого-то это день смеха, для кого-то это день дурака.

А.Г.: Ну, не совсем дурака. Ну, хотя бы, да, розыгрыша и прочее, прочее. Ну, для нас почти одно и то же в России – день дурака и день смеха, одно и то же. Потому что «тот, кто постоянно ясен, - писал Маяковский, - тот, по-моему, просто глуп». У нас не так много дней смеха, и не так много поводов смеяться в России. Кстати, песня о губернаторской власти, надеюсь, никакого отношения к Пермской губернии не имеет. Потому что написана она была в далеком 81-м году в моем родном Ленинграде. И имела отношение к нашему товарищу первому секретарю Обкома Григорию Васильевичу Романову, который после этого закрыл театр, где эта песня звучала. И там были всякие неприятности. А у вас, как раз, просвещенный губернатор, я слышал. Он ???????? (неразборчиво) сейчас культуру сильно стал развивать.

Ведущий: Да.

А.Г.: И, слава богу. ??????? (неразборчиво) единственный случай в России, когда министерство культуры имеет какие-то нормальные средства для того, чтобы развивать культуру. И, по-моему, ставка правильная. Так что эта песня о губернаторской власти никакого отношения к Перми не имеет. И написана она не в ту эпоху. К сожалению, есть губернии в России, где и сегодня она, как бы, актуальна. Но только не здесь.

Ведущий: А я вот думаю, что большинство наших радиослушателей не разделяют ваше мнение.

А.Г.: Ну, им виднее, понимаете.

Ведущий: Они внутри.

А.Г.: Внутри-то виднее всегда бывает. Я не навязываю свое мнение.

Ведущий: Ну, кстати, сегодня, в честь 1 апреля, в нашей пермской газете «Звезда» вышла новость о том, что нашего губернатора назначили на должность министра культуры России.

А.Г.: Ну? Вместо Авдеева, да?

Ведущий: Да.

А.Г.: Ой-ё-ёй. Я впервые слышу. Ну, дай бог.

Ведущий: Ну, Александр Моисеевич, 1 апреля сегодня. Я же не случайно об этом сказала. Тем не менее, то есть, вы сегодня более оптимистично настроены к чиновникам?

А.Г.: Нет, к чиновникам я, извините, нельзя быть настроенным оптимистично. Потому что… ой, не надо о грустном. Чиновники наши это, так сказать, это, конечно, большая беда. И как с ними управляться, никто не знает. И это так было всегда в российской истории. В этом году должно было исполниться 80 лет моему близкому другу, замечательному русскому историку Натану Яковлевичу Эйдельману, который, как раз… одна из тезисов его работ, он ушел из жизни достаточно рано, что даже цари ничего не могли сделать с чиновничьим аппаратом. Вот Павел I пытался что-то сделать, его задушили. Александр I хорошо знал, что не надо против аппарата работать, поэтому ничего не сделал. Это знали все русские цари. Александр II дал свободу, они ему устроили… охранка вместе с террористами, или как тогда называли «народовольцы», да, это одно и то же, как бы, они тут же убили. Так что, бороться с аппаратом ни сверху, ни снизу не такая простая задача. Лучше снизу, чем сверху.

Ведущий: Но сегодня этот аппарат мы зовем системой.

А.Г.: Ну, система. А когда он превращается в систему, тут уже, как бы, гаси лампу. Ну, ничего. Нет, ну, я, в принципе-то оптимист, конечно. Я думаю, что рано или поздно, «вынесет всё - и широкую, ясную грудью дорогу проложит себе. Только вот жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе», - как писал великий русский поэт Николай Некрасов. Ну, будем надеяться на лучшее.

Ведущий: Вы продолжаете писать песни?

А.Г.: Я продолжаю писать песни и стихи, не смотря, так сказать, на уже почтенный возраст. Пора уже в домино играть во дворе. Ну, как-то вот продолжаю. И как раз сегодня у меня в 7 часов вот в филармонии авторский вечер, куда приглашаем всех наших слушателей, и как раз я намерен… Во-первых, там будет презентация новой книги, только что вышедшей в Питере у меня «Легенда о доме» и новых дисков. В том числе, и песен, и стихов, написанных за последние два года. Так что, я очень хотел бы отчитаться перед слушателями и зрителями в том, что мне приходится делать сейчас.

Ведущий: То есть, это не будет привычный вечер воспоминаний, когда вспоминать песни 70-х годов?

А.Г.: Нет, ну, вот ???????? (неразборчиво) 70-х годов, так сказать. Каждому человеку интересно то, что про него. Но я думаю, что мы постараемся не только старые, ну, дать по заявкам. Я всегда пытаюсь работать в диалоговом режиме. Чего народ просит, то и будет. Но мне хотелось бы новые, конечно, песни показать.

Ведущий: Ваше, если так позволите, ваше раннее творчество – это песни романтичные, это песни связаны и с вашей работой, с геологами, это песни о героях, о парусах. Чуть позже – это уже вот посерьезнее песни. Ну, в частности, о губернаторской власти.

А.Г.: Понимаете, дело в том, что я же лишен творческого воображения начисто. Я же, как чукча. Вот я когда был молодой, работал я в экспедициях, на Крайнем Севере, аж, 17 лет. И вот едешь на нартах, и чего-то он поет по-своему эвен, да. А я языка не понимаю. Там, Мишка, про что поешь? Он говорит - ну, вот, как, про что пою? Вот лес, вот река, там еще чего-то. А дальше начинаются какие-то нотки повеселее. Я говорю, что, опять про реку? Он говорит – совсем глупый начальник, ничего не понимаешь. Вон дым над лесом показался. Чум скоро. Дома скоро будем. Про дом пою. Вот и у меня также всю жизнь. Я чего вижу, то пою. Поэтому «Над Канадой небо синее» написано в Канаде, про жену французского посла в Сенегале. А. скажем «на материк, на материк ушел последний караван» в грустных местах, так сказать, Таймыра или, там, на острове Вайгач в местах печально известного сталинского ГУЛАГа.

Ведущий: Вы упомянули как раз эти места. И я по своей оплошности в самом начале не сказала, что Александр Городницкий – это еще и один из основателей, основоположников пермского фестиваля «Пилорама». Вы имели к нему и имеете к нему самое прямое отношение.

А.Г.: Спасибо.

Ведущий: Фестиваль, который проходит у нас в музее «Пермь-36».

А.Г.: Да, совершенно верно. Это очень важное и нужное начинание, я бы сказал, мирового значения. Потому что, скажем, если в Германии, как форма покаяния, есть мемориалы в лагерях уничтожения, в лагерях, где уничтожали не только евреев, и других людей других национальностей, тех же немцев, которые были диссидентами, не только коммунисты, но и многие другие. И это очень важно. То, к сожалению, в Советском Союзе, на территории Советского Союза это, пожалуй, первое такое место. И это очень важный музей, потому что музей политических репрессий – это, помимо всего прочего, это учебник, чтобы это никогда не могло повториться. Чтобы наверняка не было так, как в моих стихах. Вот был такой замечательный мыслитель ???????? (неразборчиво) в Германии. У меня есть такие стихи вот в новой книжке, которую я сегодня собираюсь презентовать. «Полицейской сирены рев по ночам, звонки у соседних дверей, когда брали евреев – я молчал, потому что я не еврей. Когда коммуниста везли в лагеря, молчал, я душою чист. Потому что любому известно, что я, конечно, не коммунист. Когда за католиками потом пришли через пару лет, сидел я снова с закрытым ртом, ведь я не католик, нет. А холодный ветер выл за стеной, на Германию ставя печать. И когда пришли, наконец, за мной, некому было молчать». Чтоб вот так у нас никогда в стране больше не было. Потому что примерно так в 30-е годы, 40-е годы и, наконец, в 50-е, 60-е годы, когда был этот лагерь «Пермь-36» страшный, и так далее. Вот именно так примерно все и получалось. А я по роду своему 17 лет проработал на Крайнем Севере в местах в районе Норильска, Игарки. Это была хорошая школа для нас, мальчишек, которые мало, что знали о временах сталинского ГУЛАГа. И когда я попал внутрь туда, то… вот у меня есть последнее стихотворение, если можно, я еще один стишок прочитаю.

Ведущий: Да, конечно.

А.Г.: «С желтого песчаного откоса, где прошла звериная тропа, половодье уносило кости, кисти рук, ключицы, черепа. На свободу их из заключенья выносила мутная вода. Мы стояли ниже по теченью на реке Сухарихе тогда. Запах тленья, приторный и сладкий вниз распространялся по реке. Поутру проснешься – у палатки скалит череп зубы на песке. В лагерях на быстрых этих реках, где срока не меньше десяти, по весне расстреливали зеков, чтобы летом новых завезти. Мы со спиртом поднимали кружки, поминая этих доходяг. С той поры мне объяснять не нужно, что такое сталинский ГУЛАГ». Тем более, кощунственной представляется затея нашего градоначальника московского…

Ведущий: На 9 мая.

А.Г.: …на 9 мая повесить портрет этого палача, который уничтожил весь советский генералитет накануне войны, работая фактически пособником немецких агентов. Который сделал все… а я вот был… я ленинградец, я блокадник. Вот у нас сейчас захоронения искали там на Синявинских высотах. Так вот, немцев находят, а советских нет. Почему? Потому что в 42-м году был секретный приказ Сталина, отменивший солдатские жетоны, чтобы не было ясно число потерь. И поэтому этого, так называемого, Верховного главнокомандующего… это кощунство перед миллионами людей, советских солдат, погибших на фронтах Отечественной войны. Мы победили не благодаря Сталину, а, несмотря на его руководство.

Ведущий: Выражают благодарность, что вы пришли сегодня к нам в эфир, пишут нам по ICQ. И вот, в частности, «огромное спасибо за песню «Атланты держат небо». Мне помогает жить» - пишет Виталий.

А.Г.: Спасибо, дорогой Виталий.

Ведущий: Сегодня очень часто звучит фраза о том, что времена возвращаются. И те времена, скажем так, закручивания гаек, которые были в начале, после войны, особенно, в нашей стране, что они сегодня возвращаются. Как вы к этому относитесь? Разделяете вы это мнение?

А.Г.: Нет, я не разделяю. Слава богу, эти времена, надеюсь, никогда не вернутся. По целому ряду причин. Долго их обсуждать. Кроме того, никакие уроки истории все-таки не проходят даром. Я интересный получил вопрос. Выступая в Москве в политехническом музее. Уважаемый Александр Моисеевич, как, по-вашему, будет развиваться авторская песня в следующий период застоя, к которому мы приближаемся? Период застоя возможен, конечно, стагнация возможна и так далее. Конечно, невозможно возвращение этих страшных времен. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Потому что не может снаряд попадать в одну и ту же воронку, во-первых. Во-вторых, я не верю в то, что такая уже пострадавшая чудовищно страна и великая культура, как Россия, могла себе позволить опять посадить на шею этот варварский человеконенавистнический режим. Какое-то закручивание гаек может быть. Какая-то, там, бюрократия должна мять все под себя, потому что она боится. Я-то, кстати, считаю так же, как Дмитрий Быков, замечательный наш писатель, что вопрос с портретами Сталина, он послужит в известной степени провокацией, чтобы разделить общество, чтоб начали грызть друг друга и немножко отвлеклись от ??????? (неразборчиво) настроений. Потому что, «разделяй и властвуй». Тут такой демарш, как мне кажется. Он прав, наверное. Но, в принципе, я, конечно, …все равно, все-таки сдвиги демократические таковы, что уже обратно вернуть, я думаю, ничего нельзя. Это первое. Второе. Одним из условий сталинского, в частности режима, был «железный занавес». У нас нет сейчас «железного занавеса» с Европой. Ни экономического, ни политического. И, слава богу. Мы же интегрированы в систему нормального, так сказать, цивилизованного мира. И никакие попытки снова построить типа что-то Берлинской стены, я думаю, они уже не получатся. Поэтому я в этом отношении оптимист. Я думаю, что будут какие-то ???????? (неразборчиво). Мир качнется вправо, конечно, ??????? (неразборчиво) влево. Но, в принципе, все-таки, другого пути у нас нет. Мы будем двигаться потихоньку к нормальной демократической и свободной России, не смотря на все трудности и вывихи.

Ведущий: Ну, дай бог, чтоб так случилось. Мы упоминали сегодня «Пилораму». В самом начале она была провозглашена как фестиваль гражданской песни. А сейчас уже переросла в форум, в международный форум. Гражданская песня сегодня на ваш взгляд существует?

А.Г.: Вот, видите, вот одним из признаков кризиса того, что сейчас не очень точно называют «авторская песня». Потому что нынешняя авторская песня, там, та, да не та. Это отсутствие у молодых авторов у нынешних протестной составляющей.

Ведущий: А вот тут я с вами поспорю. Вчера в Интернете появилась песня молодого музыканта. Ну, это не совсем, скажем… это вообще не бардовская песня. Это ближе и даже не к року, а, может быть, к хип-хопу и к рэпу. Песня молодого парня по поводу теракта, который не так давно случился. Ну, очень жесткий текст. Он простой, правдивый, и очень жесткий молодого парня.

А.Г.: Замечательно. Я просто не большой поклонник рэпа. Хотя и рока тоже, в виду того, что все-таки возраст, не те традиции. Хотя есть один человек, которого я очень люблю, как исключение. У меня даже есть такой стишок. «Я не вижу от попсы прока, Что горланит молодняк сдуру. Я из тысячи певцов рока выбираю Шевчука Юру. Он щетиною оброс колкой, - Кто бы вздумал по щеке гладить? Мало в славе от него толку, Всем пожертвует друзей ради. Там, где авторы иной масти Слух начальственный струной ластят, Говорит он поперек власти, И поет он поперек власти. И в столице, и в лесной глуби, Не испытывает он дрожи, И народ его за то любит,Да и я его люблю тоже. Если вьюга замела веси, Если небо за окном хмуро, Я из тысячи других песен Выбираю Шевчука Юру».

Ведущий: Ну, он тоже, кстати, участник нашей «Пилорамы».

А.Г.: Я знаю. Безусловно, я знаю. Во всяком случае, вот протестная составляющая, как правило, в том, что сегодня называется авторской песней, которая выразилась в такую форму эстрадного искусства, как бы, второсортного. Потому что там прекрасно поют, прекрасно играют, но стихи оттуда ушли. Так вот именно… Ну, там есть Тимур Шаов, какие-то еще. Но, в принципе, все-таки вот того, что было у Галича, что было у Высоцкого, что было у моего друга молодого Кима, и так далее, этого сейчас ничего нет. И это очень грустно.

Ведущий: И даже на Грушинском фестивале?

А.Г.: Да ничего подобного.

Ведущий: Любовь, морковь, костры?

А.Г.: Вот все. Сделайте нам красиво, да. И это сразу снижает уровень разговоров. А что в России мало проблем у нас острейших? И так далее. Поэтому вот это тоже, конечно, один из принципов деградации. Но я надеюсь, что все вернется.

Ведущий: Давайте послушаем вопрос от наших слушателей. Добрый день.

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Алексей. У меня вопрос к Александру Моисеевичу. Дело в том, что вот обычно в спорах я вот не сторонних, как раз, вот жестких мер, крепкой руки и так далее. И вот постоянно такие, у нас люди, ну, довольно-таки много, вот они мечтают о крепкой руке, о крепкой власти, государственности, и так далее. Вот мне хотелось бы услышать ваше мнение, как вы прокомментируете вот это. Ваше отношение к этой позиции к такой.

А.Г.: Спасибо. Вопрос очень не простой. На самом деле, я считаю, что для России, у которой нет традиций демократических никаких, потому что вот выборность, и так далее. Понимаете, к сожалению, нет этих традиций. И у нас сложилось серьезное мнение, что нужен порядок, чтоб была жесткая плетка или жесткая рука сверху. Даже у моего друга Губермана есть такое четверостишие, извините, за одно выражение, полукрепкое, это не мое. «Не разогнуть рабам колен, покуда плеть нужна холопу, нам свежий ветер перемен всегда вдували через жопу». Понимаете? Вот эта традиция, к сожалению, существует. Но, что я считаю. Власть должна быть крепкой. Но понятие «крепкое» должно вкладывать, прежде всего, то, что она опирается на народный выбор, опирается на гласность. Это гораздо более крепкая власть, чем власть насаженная сверху с помощью силовых министерств. Понимаете. У нас разные, видимо, понятия о крепкой власти. И эта власть будет гораздо крепче. Она не будет воровать тогда. Да, она должна быть подотчетна. А нынешняя власть не ворует что ли? И так далее. Она не будет грабить. И прочее, и прочее, и прочее. Нынешняя власть бесконтрольная. Она что, крепкая? Она не очень крепкая. И я-то считаю, что демократия и крепкая власть – это два понятия, которые могут быть объединены. А в России нужна, действительно, крепкая власть. Потому что опыт истории показывает, что только просвещенная монархия давала реформы сверху. Реформы сверху – это единственное положительное, что может быть в России. Потому что опыт всяких революций, восстаний ничего хорошего не дал, кроме полного безобразия и гибели миллионов людей. Должна быть просвещенная, крепкая власть и реформы сверху. Вот моя точка зрения.

Ведущий: Такая власть может быть просвещенной и крепкой, которую мы не выбираем, которую нам назначают сегодня?

А.Г.: Нет, не может. Вот тут и, собственно, да, закавыка. Ну, это мое мнение. Это не значит, что так и есть.

Ведущий: «Почему вы считаете, что протест – это необходимая составляющая авторской песни? Не получается ли протест ради протеста?»

А.Г.: Хороший вопрос. Понимаете, на самом деле предмет поэзии вовсе не протест. Я и сам не люблю политизированную поэзию. Потому что вот, смотрите, крупнейшие авторы в авторской песни они вовсе не диссиденты. Скажем, Окуджава. Член партии, воевавший за эту власть. Крупнейший лирический поэт. Или там другие можно привести примеры. Новелла Матвеева, и прочие, прочие. Протест не должен быть ради протеста. Протест должен быть только тогда, когда происходит событие в твоей родной стране, мимо которого нормальный порядочный человек не может пройти, не высказав своего мнения. А такие события, к сожалению, время от времени происходят.

Ведущий: Страна поводы дает.

А.Г.: Да не поводы, причины даже, понимаете, какая штука. Если человек так может петь о цветочках, соловьях и своей личной любви на фоне, там, того, когда мальчиков забивают в казармах во время дедовщины, или идет там, какая-нибудь грязная чеченская война, или не менее грязная афганская, то все-таки как-то должен на это дело реагировать, нет? Мне кажется, что должен.

Ведущий: Художник должен.

А.Г.: Ну, да.

Ведущий: Александр Моисеевич Городницкий, российский ученый-геофизик, поэт, писатель, Лауреат Государственной литературной премии имени Булата Окуджавы сегодня гость нашей студии. Александр Моисеевич сегодня дает концерт в Большом зале филармонии в 19 часов. Приходите, послушайте и новые песни. Состоится презентация новой книги. Есть у нас звонок. Добрый день.

Слушатель: Алло. Здравствуйте. Сергей меня зовут. Не очень, может, серьезный вопрос у меня, извините. Я знаю, вы были на Антарктиде.

А.Г.: Да.

Слушатель: Судя по фотографиям, очень красиво. Но очень, как известно, холодно. Дай бог памяти, минус 87 градусов тамошний рекорд был поставлен. Тем не менее, там есть растения, цветы, тюлени, киты. В общем, флора и фауна, цветет и ??????? (неразборчиво). В России, хоть и тоже холодно, го с Антарктидой-то не сравнишь. А среди россиян много таких, кто никак не может приспособиться к здешнему климату. И все, понимаешь, жалуются на жизнь, на правительство, на судьбу. И вообще, с ума сходят. Вы мудрый человек, посоветуйте что-нибудь, как перестать нудить и жить так же интересно, как вы.

А.Г.: Спасибо. Замечательный вопрос. Спасибо вам за него вот надо как-то перестать нудить и жить применительно к тем условиям, которые у вас. Особенно, климатические, понимаете. Потому что, что касается правительства, тут можно как-то чего-то менять, чего-то пытаться сделать, да. А с климатом – это гораздо хуже. Кстати, должен вам сказать, уже как геофизик, что никакого глобального потепления в России и во всем мире, которым нас там то пугают, то обещают… Кстати, для России бы не так уж плохо было потепление. Ничего этого не будет.

Ведущий: Но мы нынче ощутили это.

А.Г.: Да, правильно. Эта зима - это уже поворот к другому. А будет у нас холодно. И ничего, нормально. И будем мы жить при нормальной температуре, и минусовой температуре. России не привыкать, кстати, сказать. И пускай лучше к этому не привыкают те люди, которые приходили к нам в 41-м году и померзли под Москвой. Да, вот им так и надо. А я думаю, мы с вами будем спокойно жить, преодолевать. Нудить не надо. Нудить можно в любом климате. Что слишком жарко, да, что слишком холодно. Известно, что может мешать неумелому танцору. Это вы помните русскую пословицу. Так вот надо, чтобы танцоры были умелые, и нормально жили, работали, и радовались жизни. Тем более, сегодня 1 апреля. А все, кто нудит, надо куда-нибудь в другое место выдвигать. Спасибо за вопрос.

Ведущий: Пришел вопрос к нам на наш сайт. «Как вам фильм «Хребет России»? Или вам, как и Первому каналу, на Урал не очень хочется смотреть?»

А.Г.: Вы знаете, честно говоря, я не видел этот фильм. Увы, ничего не могу сказать. Он, что, по телевидению шел?

Ведущий: Да. Шел по Первому каналу. Вот во вторник была последняя серия. Сняли Леонид Парфенов и Алексей Иванов этот фильм. И там, кстати, как раз, в последней серии есть небольшой сюжет по поводу музея «Пермь-36».

А.Г.: К стыду своему я его не видел. Ничего сказать не могу.

Ведущий: Ну, в Интернете наверняка уже есть. Что касается авторской песни. Все-таки хочется поговорить. Вы ездите сегодня на фестиваль Грушинский?

А.Г.: Нет, не езжу. Четыре года уже не езжу.

Ведущий: Почему? Уже неинтересно?

А.Г.: Не неинтересно. А потому что, как только фестиваль раскололся на две части, и которые ??????? (неразборчиво) друг с другом, я объявил и в Интернете о своей позиции. Я там 30 лет был председателем жюри. Это часть моей жизни. Я считаю позором для авторской песни. Авторская песня – это то, что должно объединять людей, а не разъединять. Раз они разъединились, я к ним не поеду. И пока фестиваль этот не соберется воедино, пока эти противоборствующие стороны не договорятся, я там не буду. Ведущий: А что поделить-то не могут? Обычно разъединяются – деньги не могут поделить.

А.Г.: Во, во, во. Ну, там тот самый случай. Вот, начали упираться, выяснять, кто первый это, чья земля и прочее. Получается позорная история. Я туда не поеду, пока будет два фестиваля. Это моя жесткая позиция.

Ведущий: Александр Моисеевич, вы ведете, насколько я понимаю, концертную деятельность.

А.Г.: Ну, вот, как видите, да, приехал.

Ведущий: Ваш зритель сегодня – это все-таки люди вашего поколения? Или вы видите молодые глаза?

А.Г.: Нет, что вы? Люди моего поколения уже, знаете, при смертности для мужчин 59-60 лет в России, я уже аномалия. Так что, нет. Это нормальные люди, молодые, разные. И дети, слава богу, приходят, молодые приходят. Потому что, если бы люди были моего поколения, то исключительно был бы старческий такой паноптикум. Нет, нет, нет, слава богу, люди молодые тоже ходят. Ну, вот сегодня увидим в зале. Уверен, что будут люди не только моего поколения. Да и в Москве, и всюду в России. И в Москве был, в Новосибирске недавно был, еще где-то. Слава богу, приходят люди разных поколений. И это радует.

Ведущий: Есть у нас звонок. Добрый день.

Слушатель: Алло. Добрый день. Александр Сергеевич меня зовут. Александр Моисеевич, добрый день. Я ценю ваше творчество. Вопрос не по творчеству. Поскольку вы геофизик. Я в свое время, так сказать, был совладельцем, так называемой геофизики, которая у нас была на территории Пермского края. Но в последнее время мы вынуждены были просто свернуть деятельность, потому что никакой заинтересованности со стороны государства не было. Просто мы вынуждены были, как бы, отказаться от этой собственности. Продали ее нефтяникам. Ног нефтяники, тем не менее, также не развивают геофизику, как таковую. Вот это самая колоссальная ошибка, которая происходит. Как вы вот это оцените, как ученый, как геофизик, который понимает этот предмет и понимает перспективы того, что отказываются от геофизики?

А.Г.: Вы знаете, я считаю, что отказ вообще от разряда фундаментальных наук, не только… ну, вообще науки о земле сейчас находятся в России, кстати, всюду науки о земле немножко, так сказать… Я был за рубежом, там, в Америке. Все жалуются, что в них перестали особо вкладывать деньги по той простой причине, что захлебнулись той нефтью, которая есть. И. вроде, ничего больше не надо. За деревьями не видят леса. А на самом деле это преступно. На самом деле тот, кто не вкладывает в науки о земле, и, в частности, в геофизику, с которой связано и проникновение в глубины Ледовитых морей, где перспективы наши, так сказать, третий, четвертый Баку и так далее, и вот пермский край, и все остальное – это преступление перед собственным народом. Я считаю, что в геофизику, прежде всего, надо вкладывать деньги. Почему? Потому что то, что плохо лежало сверху, геологи нашли. Сейчас надо уже действовать на глубину. А без геофизики это невозможно. Я полностью разделяю ваше мнение по поводу того, что надо резко поменять отношение к наукам о земле, в принципе, и к геофизике, в частности.

Ведущий: А кто должен убедить, опять же, власти, чтобы они обратили внимание о том, что есть еще и в глубине богатство? Ученые?

А.Г.: А вот те должны ??????? (неразборчиво), что пока гром не грянет в России, мужик не перекрестится. Надо сейчас создавать перспективы добычи нефти, и не только нефти, и других полезных ископаемых, в частности, алмазы. Без геофизики ничего бы не нашли в районе там ?????? (неразборчиво) берега Архангельска. Только глубинные месторождения. Поэтому геофизика на первом месте. Но это должно убедить все-таки наше правительство, прежде всего. Которое очень трудно, надо сказать, убеждать. И средства пропаганды.

Ведущий: Оно сегодня повернуто на нанотехнологии.

А.Г.: Ой, нанотехнологии, это, я извиняюсь, конечно, это разговору много, так сказать, вот понт большой, а толку пока от нее, по-моему, ноль целых хрен десятых, я извиняюсь, конечно. Мне приходилось участвовать в передачах Швыдкова «Культурная революция» по поводу нанотехнологии. Понимаете, это во многом вещь в себе. Нанотехнологии требуют, прежде всего, интеллектуальной и технической базы в государстве, которая у нас пока что не создается. А у нас страна все-таки богатая, прежде всего, полезными ископаемыми. Высокие технологии надо создавать и в геофизике, чтоб добывать эти ископаемые. Пока что мы сидим на нефтяной трубе. Мы можем сесть на алмазы. На чем угодно. Без геофизики нет будущего у России. Надо ее развивать.

Слушатель: Здравствуйте. Бессонов Алексей Борисович. При глубочайшем уважении к вам хочу сказать, что вы говорите совершенную докторскую глупость. Почему? Россия была первой страной ???????? (неразборчиво), которая не имела смертной казни. Сталин проводил уникальную реформу управления, в том числе, в области науки и так далее. А вы его называете палачом. ???????? (неразборчиво) занимались геофизикой, ??????? (неразборчиво). Спасибо.

А.Г.: Ничего не понял из вашей скороговорки.

Ведущий: В общем, все вы придумали про Сталина.

А.Г.: Это я выдумал про Сталина?

Ведущий: Конечно.

А.Г.: Не было, конечно, 18 миллионов загубленных людей. Не было блокады Ленинграда, к которой приложил руку не только Гитлер. Не было ничего, да. Ну, ладно. Разделим наше мнение. Я остаюсь при своем. Вы остаетесь при своем. Что ж делать.

Ведущий: Ну, а что делать…

А.Г.: А ничего не делать. Потому что демократия в том и состоит, что надо и к чужому мнению относиться с уважением, какое бы оно ни было. Поэтому при всем уважении к моему собеседнику, я остаюсь при своем мнении. Говорят, Холокоста не было, говорят, фашистских зверств не было. Ничего не было, ребята. Все было замечательно. Давайте все портреты повесим. Бандеры - на Украине как вешал замечательно этот президент бывший. Сталина у нас. Гитлера восстановим, замечательный человек, сплотивший германскую нацию.

Ведущий: Талантливый.

А.Г.: Талантливый, главное. Вот всех повесят, будем говорить – все хорошие ребята. Правильно вы считаете? Ну, ну. Я этого не считаю.

Ведущий: Одна из самых известных песен Александра Городницкого песня «Атланты», та самая песня, о которой наш радиослушатель написал, что, в общем-то, она ему помогает жить. Как вы вообще относитесь к реакциям слушателей, которые говорят, что вот такой посыл у ваших песен?

А.Г.: Ну, для меня это большая ответственность и большая честь, когда люди говорят, что мои песни помогают им жить. И я ощущаю, действительно, какую-то свою ответственность. Потому что, как-то… будучи автором этих песен мне всегда очень трудно жить, потому что от меня ждут чего-то такого. А я слабый человек, так сказать, с нормальными человеческими слабостями. И мне приходится стараться быть не такой, какой я есть на самом деле, а вот как-то тянуться под то, чтобы как-то соответствовать чему-то. Это не всегда просто.

Ведущий: Вы сказали очень важное слово – ответственность. Часто ли в последнее время вы встречаете это качество у поэтов, у тех, кто пишет песни? Ответственность за свои слова, ответственность за то, что слово несет.

А.Г.: Ну, это очень важно. Понимаете. Вот я могу вспомнить из последних стихов, которые вот я в последней книжке. Вот есть такое по поводу ответственности. «Снова январь по-московски сырой и гриппозный. Мокрые вьюги и дождь ледяной на дворе. Чувство стыда появилось сравнительно поздно в Греции древней на хмурой троянской заре. Не отомщенной обиды оно не простит нам. И милосердие тоже оно не простит. Стать победителем, кровь проливая, не стыдно. Стать побежденным, вот это, действительно, стыд. Попеременно, то слабость являя, то силу, по лабиринту водит непрочная нить. В смертном бою наплевать на ахейцев, Ахиллу, но за Патрокла не может он не отомстить. Вечно воюя с людскою натурою дикой, тянется к солнцу зеленая эта лоза. В царстве теней не легко будет, верно, Эдипу, как на родителей сможет поднять он глаза. Стало сложнее со временем эта картина. Вот и мои на исходе, как будто, года. Так почему же оно на меня накатило невыносимое жгучее чувство стыда? Стыд за мучения моих опозоренных предков, стыд, что по жизни не лучшею шел из дорог. Стыд, потому что обманывал близких нередко, а не обманывать тоже как будто не мог. Стыд за народ мой, привыкший к порядкам острожным, стыд за желание новому верить царю. Стыд за молчание и за того, кто, возможно, не понимает, о чем я сейчас говорю»

. Ведущий: Мне вспомнились сейчас из последнего у Булата Окуджавы. И почему-то вот там его стихи какие-то тоже горькие. «Не я ли призывал нас всех объединиться…» и так далее.

А.Г.: Ну, да, да, да.

Ведущий: Давайте примем сейчас звонок. Добрый день.

Слушатель: Алло. Здравствуйте. Денис. Я сравнительно молод, к тому, что вы говорили, что вас слушает «»разная публика, Александр Моисеевич. Очень уважаю думающие песни. У меня такой вопросик. Сейчас очень много таких радиостанций, которые передают музыку «поющих трусов», ну, есть такое выражение. Есть шансон, есть русский рок. А бардовские станции вообще какие-то бывают? Где только музыка такая лирическая, добрая, хорошая.

А.Г.: Вы знаете, было радио «Алла» такое в Москве, которое передавало только бардовскую музыку.

Ведущий: Сейчас есть такое радио «Алла». Это радио Аллы Пугачевой.

А.Г.: Нет, это другое было. Пугачева не имела никакого отношения.

Ведущий: А еще было какое-то «Добрые песни», что-то такое было.

А.Г.: Может быть. Есть «Русские песни» есть радиостанция. Она довольно много передает бардовских песен. Иногда даже шансон передает бардовские песни. Хотя в основном, к сожалению, эфир заполнили вот, так называемый, русский криминальный шансон. Это чудовищная вещь.

Ведущий: Он коммерчески выгоден

.Г.: Он и не русский, и не шансон, как бы. А так вот, чтобы только бардовские песни, вот хорошо бы. Вот я очень ваше пожелание ценю. Но мне неизвестны такие станции сейчас. Очень жалко.

Ведущий: Но, кстати, у нас в Перми давно уже, лет 10, не существует такой радиостанции. Тоже было Радио «Медиана», где как раз звучали бардовские песни. Но закрылось. Тоже невыгодно.

А.Г.: А самое забавное. Я тут предлагал на телевидении программу по авторским песням. А редактор, не буду уж называть фамилию, он сказал: – Что? Авторская песня? Это же духовняк. То есть, духовная. Это плохо, да. Так он презрительно…

Ведущий: Духовняк?

А.Г.: Говорит – духовняк – не формат. И не взяли. Не коммерческая.

Ведущий: Опять задают вам по ICQ. «Что помогает вам не опускать руки?»

А.Г.: Я не чувствую себя одиноким. Пока я ощущаю свою нужность. Вот эти концерты или вечера для меня очень важны. Это, как обратная связь. ???????? (неразборчиво) прикоснуться. Когда ты видишь, что ты нужен людям, то забываешь про возраст, про все на свете. И это, конечно, дает силы. Для меня это очень важно, вот эта обратная связь. Спасибо.

Ведущий: Возможность быть услышанным, да?

А.Г.: Ну, конечно. И не просто услышанным. Когда люди спорят с тобой, когда люди что-то вот пишут записки, что это им нужно, когда это вызывает согласие или, наоборот, несогласие, что все равно, вот, значит, как-то это вызывает что-то живое.

Ведущий: А зритель как-то изменился?

А.Г.: Да. нет, они как-то вот всё… всё хорошие лица всегда.

Ведущий: Люди всё хорошие приходят.

А.Г.: У нас в России очень много хороших людей. Когда утром входишь в московское метро, где эти чудовищные теракты были, все хмурые сидят, все друг на друга не смотрят. Думаешь – господи. А потом, оказывается, нет, все нормально. Все по-человечески нормально. Вот для меня это очень важно. Это дает силы.

Ведущий: Хмурые оттого, что ?????? (неразборчиво)

А.Г.: Да хмурые оттого, что и тяжело, и все там… много… причин улыбаться гораздо меньше. Тем более сегодня будем это делать в связи с днем все-таки 1 апреля.

Ведущий: Андрей задает вопрос: «А услышим ли мы вас в этом году на «Пилораме»?

А.Г.: Надеюсь, что да. Если все будет хорошо, я собираюсь приехать.

Ведущий: «Пилорама» у нас, я напомню, летом проходит.

А.Г.: Да, да, да. В конце июля, по-моему.

Ведущий: Ну, вот, видите, уже заказы поступают у нас.

А.Г.: Ну, и всех еще раз приглашаем сегодня вечером в филармонию.

Ведущий: В 19 часов, Большой зал филармонии. Приходите.

А.Г.: Спасибо.

Ведущий: Спасибо вам, Александр Моисеевич.

А.Г.: А всем остальным всего доброго, хорошей весны и хорошего настроения.

Ведущий: Улыбаемся.

А.Г.: Да.