Опера в музее ГУЛАГа

Ведущий: Пермский край славится своими творческими событиями. Это происходит постоянно. Только что закончился День города, который был в этом году объединен с фестивалем «Живая Пермь». Финал этого фестиваля также проводился вместе с праздничными мероприятиями Дня города. Удивительно по теплому прошел этот день. Практически без дождя. И все было очень весело, интересно. Но более того лето обещает быть жарким на творческие события не только в Перми, но и на территории Пермского края. 3 июля в музее истории политических репрессий «Пермь-36» состоится премьера международного оперного проекта «Фиделио». И это единственная опера Людвига ван Бетховена, которую он написал за свою творческую жизнь. Ее почему-то решили поместить в естественные декорации бывшего гулаговского лагеря. Ну, об этом всем мы будем сегодня говорить с нашими гостями, которые сумели выбраться из репетиционного процесса и появиться на радиостанции «Эхо Москвы» в Перми. Мы разговариваем с главным дирижером Пермского академического театра оперы и балета Валерием Платоновым. Здравствуйте.

Валерий Платонов: Здравствуйте.

Ведущий: И нашим гостем, режиссером оперы «Фиделио» продюсером из Великобритании Майклом Хантом.

Майкл Хант: Здравствуйте.

Ведущий: Xello. Нам будет помогать Татьяна Пешкова. Это переводчик. Здравствуйте, Татьяна.

Татьяна Пешкова: Здравствуйте.

Ведущий: За пультом звукорежиссера Сергей Слободин. Меня зовут Сергей Маленко. Ну, и по порядку постараемся ответить на очень простой вопрос. Как вы знаете, в нашей программе есть информация о том, что происходит с процессами или с проектами здесь, в городе, каким образом они были реализованы в других городах. Ну, и, Валерий, наверно, вопрос к вам. Вы о Гулаге знаете, наверняка, куда больше, чем знает господин Хант.

В.П.: Ну, в общем, да. Вполне, как бы, осведомлен. Хотя, конечно же, я не могу сказать, что Гулаг, так сказать, прошелся лично по мне каким-то образом. Но, тем не менее, так сказать, история Гулага, собственно говоря, это история нашего народа. Она, безусловно, знакома, так сказать, не понаслышке.

Ведущий: Вам нравится работать в «Перми-36»?

В.П.: Ну, я с большим трепетом ожидаю того момента, когда мы соберемся там уже все вместе, и начнем собирать весь спектакль в единое целое. Хотя я уже там побывал дважды, посмотрел все площадки, все места действия и так далее. Я надеюсь, что это будет чрезвычайно интересный проект. Это будет чрезвычайно интересное событие. Потому что прецедентов таких, по-моему, не было не только в России, но и во всем мире, чтобы спектакль разыгрывался. Причем, не просто вот, так сказать, в каком-то месте знаковом, да. Но мы знаем, игрался «Борис Годунов» в Московском Кремле, мы знаем, когда играется «Князь Игорь» там. Но это все-таки спектакль театральный. А в данном случае ставится спектакль в конкретном месте. Действие этого спектакля будет происходить по всей территории лагеря музея, по всей территории. Начинаться в одном месте, продолжаться в другом. Второй акт вообще перемещается в зону особого режима. И это, конечно, колоссальные трудности творческие, технологические трудности. Но при этом мы получаем возможность абсолютного погружения зрителей и артистов, абсолютного погружения вот в эту атмосферу. Есть надежда, что опера Бетховена, место действия в которой происходит тоже в тюрьме, опера Бетховена заиграет новыми красками, каким-то новыми смыслами.

Ведущий: Майкл, вы ставили оперу «Фиделио» в Великобритании. Причем, я знаю, что вы это делали в замках Англии, в замках Шотландии, пытаясь приблизить события «Фиделио» максимально близко к историческим реалиям. Понятно, что опера появилась в Вене, понятно, что Бетховен писал под какие-то свои истории, ориентируясь на испанцев, ориентируясь на французов. Ног, тем не менее, очень важно. Почему вы решили поставить в России что-то? Почему вы решили поставить что-то именно в Перми? Почему вы решили поставить «Фиделио»?

М.Х.: Меня пригласил Георгий Исаакян, вообще-то, чтобы определить постановку «Онегина». И во время нашей встречи, когда мы обсуждали «Онегина» в кафе, он показал мне фотографии места, где он только что побывал. Это было около двух лет назад. И он в это время репетировал «Один день Ивана Денисовича». Замечательная постановка. И в качестве какой-то исследовательской работы, чтобы помочь спектаклю, исполнителям, он взял труппу в этот лагерь, чтобы они посмотрели. И таким образом я увидел эти фотографии. И в течение 30-40 минут после того, как я увидел фотографии, мы обсудили возможность того, чтобы что-то сделать в этом уникальном месте. И Георгий предложил, может быть, концерт. Я подумал – а, может быть, лучше «Фиделио» сделать? И в течение 20 минут мы уже начали обдумывать саму постановку - как и что сделать там. Единственное, что я подумал, было бы хорошо эту постановку превратить во что-то более интересное. Не просто концерт, когда поставлены места, тысяча человек сидят и слушают, допустим, оперу, которая происходит напротив лагеря. То есть, лагерь выступает в качестве фона. А я подумал, может быть, нам все-таки публику поместить в сам лагерь, чтоб они могли перемещаться, попасть в те или иные потаенные места этого места, исследовать его. И это и делает эту постановку такой сложной. Потому что еще никогда в мире не было такого опыта, чтоб публика перемещалась по такому большому пространству, и слышала одновременно и музыку.

Ведущий: Вы знаете, говорят, что в Гулаге, именно в «Перми-36» крайне давящая атмосфера. Настолько тяжело там находиться, что есть предположение, что музыку там будет слушать тоже не очень просто. Особенно, перемещаясь по этим помещениям.

М.Х.: Дело в том, что, конечно, это место имеет свои призраки. И, конечно, атмосфера там своя собственная. Она имеет свою ценность. Но я не думаю, что это так, может быть, сложно будет для зрителя воспринимать наше произведение. Потому что мы пытаемся классическую оперу поставить в этом месте. И «Фиделио» - это наиболее возвышенное произведение, которое было вообще написано на бумаге. И поэтому я думаю, что это не будет иметь такого депрессивного влияния на публику, но как раз очень возвышенное и позитивное.

Ведущий: На стены. Вы знаете, я предлагаю рваться буквально на полминуты. Потому что у нас есть небольшая информация о том, что же будет происходить в Перми, и о чем эта опера «Фиделио». И дальше мы вернемся к обсуждению.

СЮЖЕТ В ЗАПИСИ. В Перми заканчивается репетиция единственной оперы Людвига ван Бетховена «Фиделио». Автор идеи режиссер Майкл Хант уже не раз посетил будущую площадку постановки – мемориальный музей истории политических репрессий «Пермь-36». В основу драматического сюжета «Фиделио» легла реальная история, пересказанная в пьесе Жана Николя Буйи, участника Французской революции. Она привлекла Бетховена самоотверженностью подвига, который совершает главная героиня оперы Леонора. Переодевшись охранником, она спасает своего мужа Флористана от смерти в заключении. Постановка «Фиделио» в «Перми-36» - это международный проект, самое активное участие в котором принимают, помимо Майкла Ханта и дирижера Пермского театра оперы и балета Валерия Платонова, художественный руководитель театра оперы и балета Георгий Исаакян. Он сорежиссер спектакля. Сценограф Шарлотт Скин Кетлинг. Художник по костюмам Фагиля Сельская. Художник по звуку Пол Эш Браун и драматург Гарри Канн. По мнению российских СМИ «Фиделио» станет одним из самых значимых событием лета в культуре России. ПРОДОЛЖЕНИЕ ЭФИРА.

Ведущий: Вы знаете, я недавно был в командировке в Берлине, общался с коллегами в Бундестаге. И мне сказали о премьере «Фиделио» в Перми. Я был шокирован, потому что, ну, вдруг услышать в Европе о премьере в «Перми-36» не самого большого спектакля, обладающего не самой большой мировой славой.

М.Х.: Я думаю, вы будете удивлены, но практически все оперные компании Европы уже знают об этом проекте. И пять, и шесть из них хотят сотрудничать с нами, чтобы как-то эту постановку, может быть, еще кто-то мог увидеть.

Ведущий: Им надо ехать сюда. Они не смогут перевезти Гулаг к себе. М.Х: Многие очень приезжают.

В.П.: Но в мире лагерей было еще много. И в Европе, в том числе. И мы знаем, так сказать, уже интересы некоторых мест к тому проекту. И они хотели бы этот проект видеть у себя.

Ведущий: Очень интересно. И более того, девушка, с которой я разговаривал, она расстроилась, когда узнала, что она ошиблась в датах, и она не сможет прибыть на спектакль. Я ни в коем случае не хотел бы предвосхищать успех. Потому что надо посмотреть, что получится. Но в случае, если что-то получится, есть ли надежда, что не только в эту неделю единственную, когда можно посмотреть спектакль, можно будет его увидеть?

М.Х.: Конечно, успех порождает успех. Это как цепочка. Поэтому это было бы очень разумно для нас сотрудничать с теми, кто хотел бы перенести эту постановку или каким-то образом еще ее где-то представить. Конечно, мы не сможем, как бы, заново сделать эту же постановку еще где-то. Мы должны будем учитывать специфику того места, где, допустим, эта постановка может быть заново каким-то образом перенесена. Но что мы сейчас, как бы, переживаем, это рождение нового метода вообще, каким образом такие постановки можно осуществлять.

Ведущий: Интересно, вы работали ведь, спрашиваю Валерия Платонова, работали ли вы ранее в похожих проектах, когда вам приходилось оживлять не творческие площадки? В.П.: Ну, вы знаете, на самом деле вот нечто каким-то образом отдаленное было в проекте «Музыка машин» в цехе «Мотовилихинского завода». В моей практике были концертные программы, которые игрались, так сказать, на улице перед зданием театра. То, о чем мы много мечтали сделать в Перми, но, к сожалению, погодные условия в сентябре пермские не позволяют нам это сделать. Но я еще раз подчеркиваю, это очень отдаленное напоминание. Похожесть лишь в том, что это делается, так сказать, опэн эйр. Но в этом проекте мы, конечно, предвидим колоссальные сложности. Но я думаю, что вот технологически, как сводить звук, как озвучивать, как сделать, чтобы все зрители и исполнители, в том числе, слышали постоянно без задержек все элементы звучания. Это, конечно, безумно сложно. И это то, чем я на сегодняшний день озабочен более всего.

Ведущий: Бетховен ведь очень сложный. Я никогда не слышал оперу «Фиделио». Не приходилось. Но при этом критики пишут о том, что героическая, пафосная музыка и очень простая, действительно, как говорит Майкл, история отвержено любви женщины к своему мужу, она налагает на исполнителей какие-то сверхзадачи. И надо постоянно контролировать и звучание. И дирижеру надо постоянно контролировать то, что происходит на сцене. Каким образом вы сумеете это реализовать здесь вот в этих вот сложных условиях?

В.П.: Ну, во-первых, опера Бетховена – это не только героическая и пафосная музыка. Там есть все, так сказать, человеческие эмоции, все, какие только человеку доступны. И радость, и страдание, и радость любви, и печаль. Там есть все, в том числе, и героический пафос в финале, когда все благополучно заканчивается. И, конечно же, сложности для исполнителей – это в первую очередь я должен назвать исполнителя партии Флорестана тенора. И я должен назвать исполнительницу Леоноры. Это партии, которые предъявляют сложности неимоверного качества. Но вот те репетиции, которые сейчас идут, они, в общем, меня убеждают в том, что с этими сложностями мы справимся. Эта партитура чрезвычайно трудна для воплощения оркестром. Там, скажем, для группы валторн написаны такие трудности, которые, в общем, в полном объеме доступны только экстра-класса музыкантам. Тем не менее, у меня есть надежда, что и с этими сложностями мы справимся. А то, о чем вы говорите, вот этот постоянный контакт, и постоянное взаимодействие, вот здесь нам придется всем перестраиваться, так сказать. Перестраиваться в наших профессиональных навыках. Если в театре мы имеем возможность, помимо слухового контроля еще, так сказать, глаз подключать, певцы могут увидеть дирижера, дирижер имеет возможность им помочь, и так далее, то там вот визуального контакта мы практически будем лишены. Ну, я буду видеть через монитор все, что делается по действию, что делают певцы. Они меня видеть не будут совершенно. Поэтому здесь очень важно будет наладить очень точный слуховой контроль.

Ведущий: Но здесь еще важным моментом является то, что это очень красивая опера.

В.П.: Безусловно. Эта музыка фантастической красоты. Ведущий: Все, что помню из музыкальной школы своей, то, что три великих тенора европейских там в 1806-м, 813-м году брали оперу «Фиделио» даже в том еще недоработанном варанте для своих бенефисов. Об этом мы тоже немного расскажем попозже. Но сейчас небольшая история о том, какая жизнь была у этой оперы здесь, в России, и там, в Вене и в Европе.

СЮЖЕТ В ЗАПИСИ. Оперу «Фиделио» называют во всем мире гимном супружеской верности. Бетховен писал ее с 1803-го по 1805-й годы. Впервые представил публике в Вене 20 ноября 1805-го года. Бетховен довольно долго работал над своим детищем после первой премьеры, которую сам он назвал «провальной». Премьера оперы состоялась в театре «Андервин». А накануне в Вену вошли войска Наполеона. Возможно, именно это послужило причиной провала премьерного исполнения. Ведь многие жители просто бежали из города. А концертный зал театра заполнили французы. Однако такова судьба всех выдающихся произведений. Как правило, их первое исполнение не приносит композитору успеха. Только 8 лет спустя, уже в новой редакции оперу, изменившую свое название на «Фиделио», первоначально она называлась «Леонора», ждал ошеломляющий успех. Тем не менее, «Фиделио» не входила в 19-м веке в ряд репертуарных опер. И только сейчас снова становится популярной, и ставится довольно часто. В нашей стране значительный общественный резонанс получили три постановки «Фиделио». В Мариинском театре в 1958-м, в Большом театре и в 1960-м в Ленинградском Малом оперном театре.

Ведущий: Там в 1805-м году даже бытовала байка о том, что французы так торопились взять Вену ровно для того, чтобы послушать оперу Бетховена. Понятно, навряд ли это правда. Но, тем не менее, судьба у этой оперы, действительно, не простая. Потому что она переписывалась, насколько я понимаю, в течение восьми лет три раза.

М.Х.: Оригинальное название – это «Леонора». Но потом очень много изменений было. И, возможно, люди знают, что есть три увертюры «Леонора». «Фиделио», то есть, четыре. У нас тоже есть свои версии, если можно так сказать. Во-первых, мы будем брать «Леонору» третью, и исполнять чуть-чуть перед спектаклем. Там будет кусок этой увертюры. Затем сама, конечно, увертюра. И также мы изменили, там, сценически немножко, сцены местами поменяли. Но из версии 1806-го года.

Ведущий: Вы уважаете позицию Леоноры? Вы считаете, такие отношения сейчас возможны?

М.Х.: Мне кажется, это очень современная история. Во-первых, это любовь. Во-вторых, – это ее решительность, которая позволяет ей выжить. А потом такой тип отношений, конечно, я его поддерживаю. И потом, сколько мы видим примеров, когда люди ждут, люди надеются. И когда происходят трагические события в Бирме, в Китае, в Северной Ирландии, это абсолютно… в общем, ничего необычного в этом нет. Кто-то меня спросил, кстати, недавно - не прославляет ли опера криминал. Не освобождаем ли мы того, кто, в общем-то, нарушил закон.

Ведущий: Это очень напряженные люди должны были ??????? (неразборчиво).

М.Х.: Ну, у них есть точка зрения. Дело в том, что есть законы, которые люди нарушают, которые они считают, по их мнению, неправильными. И Мондела, тоже, в общем-то, нарушил закон, мы можем сказать. Он был вовлечен в состояние насилия. Но кто-то может сказать, что вообще это было против закона, который был несправедлив. Но в опере ситуация несколько другая. ????????? (неразборчиво) помещает Флористана в тюрьму, как бы, нарушая закон таким образом.

Ведущий: Следующий вопрос. Во-первых, насколько я понимаю, вы будете использовать не язык оригинала, вы будете петь на русском языке.

М.Х.: Наше желание было, чтобы текст был очень понятен публике. Поскольку постановка и так довольно сложная, публика постоянно в движении по месту. И тогда нам нужно было бы устанавливать множество экранов, чтобы был перевод. Но, конечно, это основная цель, чтобы люди понимали то, что происходит. Хотя кое-что мы утеряли. У нас перевод Большого театра, который не очень хороший перевод. И можно иронически заметить, что это такое, знаете, видение сталинистское видение вообще всего, что написано в опере. Но поскольку мы должны были все-таки сделать некоторые поправки, чтобы это вернуть все это каким-то образом к оригинальному тексту бетховенской оперы, мы это сделали. Возможно, этот проект будет интересен тем, кто не часто ходит в оперу, кто предпочитает, может быть, драматический театр или музей современного искусства. И здесь в данной постановке они найдут для себя что-то интересное, что привлечет их внимание.

Ведущий: Ну, у нас нет конкуренции между оперой, современным искусством или драматическим творчеством.

М.Х.: Дело в том, что это не о конкуренции между театрами. Это о том, что нам надо расширять, вообще, в принципе публику, в принципе, для театрального какого-то движения. Потому что я прихожу в театр, я вижу публику в театрах. Она очень предана этому театру. Это понятно. Но хочется, чтоб это все становилось намного шире, и чтобы мы привлекли как можно больше народу.

Ведущий: К слову, Пермь – был первым городом царской России, где оперное искусство стало поддерживаться государством. То есть, муниципалитет начал выделять деньги ???????? (неразборчиво). Но есть еще один вопрос. Весь состав труппы театра оперы и балета, я имею в виду, конечно же, оркестр принимает участие в этой опере?

В.П.: Да, безусловно.

Ведущий: То есть, вы выезжаете всем оркестром.

В.П.: Ну, мы выезжаем тем составом оркестра, который необходим для исполнения вот этой конкретной партитуры. Нет нам необходимости туда вести четыре кларнета или, условно говоря, всю группу тромбонов. Поскольку тромбонов только два. Но все, что необходимо для озвучивания…

Ведущий: Сколько человек принимает участие в постановке?

В.П.: Всего человек? Я затрудняюсь вам ответить, потому что хор, оркестр, солисты, плюс миманс, статисты, и так далее. Там порядка полутысячи человек, по-моему, да. Но я затрудняюсь ответить. Я не подсчитывал.

Ведущий: Еще один момент. Насколько я понимаю, вы берете оригинальные декорации. То есть, люди будут одеты в костюмы того времени? Или это будет новое прочтение?

М.Х.: Важно, что мы не концентрируемся на Гулаге, как о метафоре оперной. Это универсальная тема. И тема вне времени. И впервые, возможно, в такого рода постановке мы увидим преображение Леоноры из женщины 18-го века в мужчину, потому что она притворяется мужчиной. И потом увидим, как костюм меняется в 40-е, 50з-е года, и вплоть до нашего времени. И также будут костюмы, которые будут нам напоминать о каких-то других странах и режимах политических и репрессивных. Например, Гуантанама-Бэй, тюрьма, которая до сих пор. Я здесь не для того, чтобы сказать, как ужасно было прошлое. А для того, чтобы, ну, в общем-то, и настоящее оставляет желать лучшего.

Ведущий: Это очень хороший посыл, вообще. Вот это история обновления, освобождения, это история трансформации. Она, наверняка, будет интересна. А как много зрителей за один раз может посмотреть спектакль?

М.Х.: Это было решено, когда мы посмотрели на лагерь. Там было четыре барака. И когда мы были с Георгием там, я спросил у него, сколько вообще людей помещал барак? Сколько жило людей? 250 человек был ответ. Эту цифру мы выбрали для количества зрителей. Таким образом, публика попадет в это самое маленькое небольшое пространство в лагере. И это будет как будто бы то количество заключенных, которое содержалось в бараке. И в этот момент Георгий стал великим героем. Потому что менеджер обычный сказал бы – ну, что у вас исполнителей 500 человек, а зрителей всего 250. Это невозможно. Но он понял, что если у нас будет публика, которая сможет понять, как это все мизерно относительно масштаба лагеря, когда там и солдаты, и те, кто обслуживают этот лагерь, и так далее, тогда это будет что-то определенно уникальное. Мы очень близки к пониманию оперы. Мы близки, таким образом, к самой атмосфере лагеря. И такого никогда еще не было с точки зрения постановки оперы.

Ведущий: У меня сейчас появилась мысль, что особо преданным оперманам, а также просто людям, которые любят наблюдать за тем, как меняется процесс, любой процесс, надо выкупать билеты на все дни премьеры этой оперы. Потому что каждая опера – это будет что-то совершенно другое. Это будет совершенно другой спектакль. Это будет совершенно другая история любви.

М.Х.: Второе действие происходит в зоне особого режима. Там длинный, длинный коридор. И 16 камер вдоль коридора. И в данном случае в нашей постановке действие будет происходить в длинном коридоре. А публика будет находиться в камерах, и выглядывать из них и наблюдать за действием. Вообще, конечно, у публики довольно даже интересная задача. Они каким-то образом вносят свой вклад в эту постановку.

В.П.: Соучаствуют.

Ведущий: Только что у меня появилась фраза, что у публики довольно сложная роль.

В.П.: Да.

М.Х.: Которую не оплачивают.

Ведущий: Она должна, по-моему, сама платить куда больше, чем стоимость билетов, которые есть. Время программы истекло. Я думаю, что мы можем говорить еще очень долго. Я благодарю вас за то, что вы сумели хотя бы на слух дать небольшое представление о том, что же будет происходить в эти замечательные дни там, в «Перми-36».

М.Х. Спасибо большое. Вперед, «Фиделио». «Фиделио» - это мой.

Ведущий: Вам большое спасибо, что были. Мы встретимся обязательно там, в «Перми-36». И приходите на «Эхо Москвы» в Перми. Дорогие друзья, если вы любите или не любите оперу, если вы никогда не были в Гулаге «Пермь-36», или вы хотите увидеть совершенно другое пространство, обязательно приезжайте. С 3 июля у вас будет всего несколько дней для того, чтобы увидеть совершенно удивительный спектакль, о котором говорит вся Европа, на который хочет приехать большое количество людей, представляющих власти, представляющих политический и культурный истеблишмент. Но они не смогут это сделать. А вы еще можете успеть. Большое спасибо. До встречи. Мы завершаем программу. До свидания.