"Национальный вопрос" в современной России

Ведущий: Актуальный разговор у нас предстоит на «Эхе Перми». В студии Вячеслав Дегтярников. За звукорежиссерским пультом Сергей Слободин. У нас в гостях Егор Холмогоров. Вот берем википедию, всегда в помощь, да, публицист, политический деятель, русский националист, главный редактор сайта «Русский обозреватель» и «Новые хроники».

Егор Холмогоров: Здравствуйте.

Ведущий: Начнем, наверно, все-таки, как говорят новостийщики, с информационного повода. Вчера вы встречались в Пермском государственном университете с аудиторией, сегодня у вас предстоит лекция в библиотеке имени Пушкина в 18 часов в рамках «Русских встреч». О чем говорили вчера? О чем говорить сегодня предстоит вам?

Е.Х.: Вчера мы со студентами обсуждали вопросы, связанные с тем, что такое идентичность русского народа, русской нации, русской цивилизации, наше место между Азией и Европой. То есть, грубо говоря, мы европейцы или мы азиаты, или мы евразийцы, как сейчас любят говорить, или кто-то еще. Мы подробно со всех сторон разобрали эти вопросы. Мы, в общем, сосредоточились на некоторых научных вещах. Меня очень поразили студенты, честно говоря, потому что так вот мне коллеги говорили - ну, ты понимаешь, они не готовы, они ни к чему не способны. Выяснилось, что они оказались вполне способны усвоить достаточно сложные социологические теории, например, теории демографических циклов и так далее. Понять их выходы на современность, в том числе, на сегодняшний день, каким образом, например, проблема гастарбайтеров, которые вот достаточно остро стоит в Москве, в Перми, я так понимаю, не так остро. Но, тем не менее.

Ведущий: То же самое.

Е.Х.: Тоже стоит. Она блокирует нормальное демографическое восстановление русского народа. То есть, в общем, мне было неожиданно приятно. Очень часто даже в московской аудитории не встретишь такого понимания и такой компетентности по этому вопросу. То есть на меня пермские студенты произвели очень сильное впечатление. Сегодня мы в такой более широкой аудитории продолжим разговор, может быть, в более таком легком ключе без излишних философствований, без излишних умствований для того, чтобы понять вообще место, действительно, русского народа, как бы, своего самосознания для самого себя сегодня. Потому что уже понятно, уже очевидно, что за прошедшие, скажем, 20 лет, в каком-то смысле за прошедшие 100 лет давление на наше национальное самосознание, прежде всего, со стороны власти, со стороны, скажем так, привластного общества оказалось слишком сильным. Русскому слишком долго говорили – ты не русский, ты должен быть общечеловеком, советским человеком, ты должен забыть о своих корнях для строительства того или иного будущего, сначала социалистического, потом общечеловеческого. И, как следствие, мы получили, с одной стороны, колоссальную совершенно, очень тяжелую такую вот болезнь нелюбви, неприязни к самим себе с нашей же собственно стороны. Это то, скажем, о чем, если кто-то смотрел в воскресенье программу НТВшники, то мы там подробно достаточно об этом говорили, еще много, чего за кадром обсуждалось аналогичного. С другой стороны, мы получили то, что молодежь начинает выходить на улицы, она начинает выходить на улицы и требовать свое, как бы, от имени уже русского народа. Но очень часто, скажем, эти требования, они не оформлены надлежащим образом. То есть это, грубо говоря, там на уровне «бей чурок», «бей хачей», «русские, вперед» - всё. То есть ты его спросишь – а что такое конкретно для тебя русскость? Скажем, например, соотношение, грубо говоря, ты православный или ты язычник, или ты какой-то оккультист, или для тебя это вообще неважно. Что для тебя русская культура?

Ведущий: Я как раз к этому моменту хотел подойти. Дело в том, что само понятие русский в паспорте, оно же появляется в советские годы. До этого вот этой строки фактически не было. Что такое русский, сегодняшний русский? Вот вы участвовали в этой программе НТВшники. Я посмотрел, честно говоря. Как раз недавно вернулся из моей любимой страны Болгарии. И там я как раз ощутил и всю любовь к русским, и всю нелюбовь к русским. И увидел наше поведение. И подумал - господи, неужели мы такие? Я ездил просто в Рыльский монастырь. И вот в этой группе среди русских я увидел вот русских жлобов, которые не хотят вникать, допустим, в болгарскую культуру. Им это все не надо. У них и своей-то культуры нет. И чужую не хотят воспринимать. И вызывают отторжение. То есть для меня такое ощущение сложилось на тот период, что русские очень похожи в какой-то мере на американцев. И где-то также воспринимают.

Е.Х.: Ну, скажем так, нас достаточно долго деевропеизировали в этом смысле. То есть сначала нас Петр Великий плеткой и дыбой загонял в европейцы. Причем, как бы, не в европейцы в широком культурном смысле, а конкретно вот в западные европейцы. Надеть немецкий кафтан, эти букли и так далее, и ходить строем. Потом, где-то с начала 20-го века, нас точно также стали деевропеизировать, то есть лишать самосознания все-таки великого европейского народа с великой европейской культурой. И, действительно, как бы, а какая ниша, кто на нас в этом смысле похож? Американцы. Давайте будем как американцы. Заметьте, у нас советская культура структурно воспроизводила американскую в значительной степени.

Ведущий: Ну, даже если мы берем фильмы.

Е.Х.: Да. Поведение… тоже вот стал прививаться такой стереотип такого нагловатого, несдержанного человека, которому, в общем, на всех наплевать, и так далее. Но только если там, у американца это все связано с какой-то такой вот… разжирением денежного мешка, то, когда человек, который без таких вот денег пытается себя вести также, который не привык, что называется, на самом деле, плевать на всех, потому что, скажем, он точно также плюет на всех у себя. Мы не плюем на всех у себя. То есть мы либо, если человек более мене воспитанный, общаемся друг с другом по-человечески, либо это на нас плюет начальство. И тогда это вообще странная обработка, такая отработка тяжелой внутренней травмы на внешних объектах. Ну, понимаете, это именно от катастрофы русского культурного самосознания. От того, что мы не знаем своей собственной культуры, нам нечем гордиться, нам не с чем сравнивать. Именно поэтому очень часто нам, например, оказывается неинтересна та же самая европейская культура. Я все-таки могу считать, что я человек, который знает русскую культуру достаточно хорошо. Поэтому мне было безумно, например, интересно побродить с разницей в несколько дней по Берлину и по Костроме, и увидеть массу параллелей. Массу параллелей не на уровне того, что там, в Костроме построили что-то похожее на берлинское, а именно в восприятии пространства, в архитектурных формах, в том, как видит наш взгляд, скажем, и взгляд немецкий, точнее, даже прусский, вот, ??????? (неразборчиво) пространстве. Выяснилось, что очень много параллелей, очень много похожего. И, кстати, Кострома не выглядит в этом смысле совершенно провинциально. То есть при всей разнице крупной европейской столицы и одного из русских губернских центров этого нету. То есть, когда вот мы говорим, например, о том, что такое, что вот есть какое-то русское хамство со стороны туристов, и так далее, это именно не русское хамство. Это именно трагедии я людей, которые глубоко дерусифицированы, оторваны от своих корней, оторваны от своей культуры, и так далее. И вот эта наша оторванность, она не позволяет нам, в том числе адекватно формулировать, например, свои политические права, свои политические требования. Потому что, скажем, очень часто такое складывается представление , что русские националисты – это люди, которые там вот ходят хоругвями, там за батюшку царя, за сильную власть, который взял плеткой всех выпорол и так далее. В то время, как на сегодняшний момент, вот, опять же, вспоминая разные телевизионные дискуссии, я в прошедший четверг об этом сказал у Соловьева на поединке госпоже Хакамаде, что я говорю, что, если в России будет когда-то либеральная партия, то, скорее всего, это будет партия русских националистов. Потому что она будет сочетать заботу о правах народа с заботой о правах конкретного человека, конкретной человеческой личности, потому что эта человеческая личность, личность нашего соплеменника, нашего брата, нашего собрата по культуре и по языку, она нуждается в защите. Причем в защите в смысле правовых гарантий, защите в смысле его защиты, его достоинства от охамевшего начальника, от обнаглевшего коррупционера, и так далее. И, скажем, например, внешняя защита со стороны представителей Северного Кавказа, очень странно себя ведущих, со стороны вот каких-то гастарбайтерских толп, которые очень часто даже не хотят обидеть, но их просто так много, что они заполняют собой все пространство. И вот я люблю приводить пример со скамейками. Детский парк рядом с моим домом в Москве. Ничего преступного гастарбайтеры не делают. Они просто сидят на всех скамейках, пьют кефир. Но это детский парк. Там должны гулять родители с детьми. Он не для того, чтобы там сидели рабочие с окрестных строек и пили кефир. Его социальная цель, его смысл другой. Вот это та инфраструктурная катастрофа, к которой, скажем, нас приближает сегодня вот эта миграционная волна.

Ведущий: Егор, вы, определяя Кострому, вы сказали, не чувствуете провинциального города Вчера, помещая блог про Пермь, вы тоже написали о том, что вот вас считают за провинциалов. Провинциалов со знаком минус? Хотя, с другой стороны, если мы опираемся на то, что есть провинциальная Россия, да, это и есть основа Руси. В принципе.

Е.Х.: Совершенно верно.

Ведущий: И вот тут у меня возник вопрос о нелогичности построения. То есть провинциалы, вы написали, вас считают за лохов.

Е.Х.: Совершенно верно. Но это не мое восприятие. Это как раз восприятие, грубо говоря, господина Гельмана с компанией, которые искренне решили, что, видимо, Пермь – это провинция, что сюда можно привезти абсолютно третьесортное, так называемое, актуальное искусство, которое неактуально нигде в мире уже давно.

Ведущий: Итак, что такое провинция? Вот вы сказали, да, вас использовали, вас считают за провинциальных лохов, тот же Гельман привез сюда некое не искусство, а достал-таки, что лежало у него в сундуке.

Е.Х.: Совершенно верно.

Ведущий: И давно было никому не нужно.

Е.Х.: Совершенно верно.

Ведущий: И очень дорого продал.

Е.Х.: Совершенно верно. Совершенно верно. То есть смотрите, грубо говоря, провинциальное сознание и столичное сознание – это не производное от нахождения, скажем, в политическом центре государства или, наоборот, в неполитическом центре государства. Это, грубо говоря, то, в чем ты ощущаешь себя в центре. То есть можно жить в далекой деревне, ну, например, можно жить в Палехе, но быть лишенным провинциального сознания, потому что ты наешь, например, что Палех – это столица уникального искусства, которого нет нигде в мире.

Ведущий: Но в этом плане нам же говорили – мы культурная столица.

Е.Х.: Подождите. Как раз в том-то и проблема, что Пермь - культурная столица в чем? Пермь – культурная столица звериного стиля знаменитого, Пермь – культурная столица пермской деревянной скульптуры, вообще, знаменитой на весь мир. Пермь – культурная столица - это город, вдохновлявший многих выдающихся великих русских писателей и поэтов. И вдруг приходят люди и говорят фактически, что это все ничто, это никому не нужно. Вот мне говорили, не знаю, правда это или нет, было сказано, что в этой галерее картины, в ней нет ничего интересного. Я посмотрел. Знаете, я ни разу ни в одном русском городе за пределами собственно Москвы и Петербурга не видел такого великолепного собрания работ русских художников. То есть совершенно великолепного. Там просто и по представительности и по качеству каждой конкретной вещи. Так вот. И вдруг вам говорят – давайте мы будем из вас делать культурную столицу. Пермь – уже культурная столица. Она должна быть для себя культурной столицей. Что для этого привозится? Привозится, извините, абсолютно как раз провинциальное, неактуальное, третьесортное, неинтересное искусство… Но я не могу это, честно говоря, назвать искусством. Это некие такие поделки птенцов господина Гельмана. И на основании того, что этот третьесортный брак сюда привезли, вам говорят – вот теперь гордитесь. Вам продали очень дорого очень некачественные, очень третичные вещи. То есть за эти вещи были заплачены, насколько я понимаю, огромные суммы, суммы, на которые можно было бы, наконец-то, построить нормальное здание той же картинной галереи, и тем самым убрать все вопросы и напряжения, связанные с возвращением здания церкви, чтобы не было абсурдного совершенно безумного конфликта церковь – музей, чтобы церковь была там, где должна быть церковь, чтоб музей был там, где должен быть музей. Можно было бы развивать те же самые исторические культурные традиции Перми. Вот, опять же, здесь удивительно то, насколько вот проявлено было какое-то нечувствие этого огромного культурного пласта. Но это вообще очень характерно для деятелей типа Гельмана. Это полное нечувствие исторического фундамента, попытка представить все так, как будто вот они начинают культуру с нуля. Что вот здесь вот и сейчас вот они пришли, они культуртрегеры, они культурные герои, они создают на месте хаоса и пустоты некие артефакты. Это не так. Вот, например, тот же самый Полисский. Он, в принципе, очень хороший художник. Он хороший скульптор. Он очень интересный, очень яркий деятель. Но, скажем, например, что он привез сюда? Он привез эту смешную букву П. Понимаете, грубо говоря, это уровень некреативности, попытки выбрать символ Перми. Понимаете, это, грубо говоря, первоклассник придумает что-то более заковыристое и интересное, чем просто тупо взять букву П и начать ее везде тиражировать. И за эту халтуру заплачены огромные деньги. Или вот эти двуглавые орлы, которые стоят на столбах. Это, в принципе, интересно, это, в принципе, хорошая…

Ведущий: Это вы имеете в виду где?

Е.Х.: Около Речного вокзала. Знаете, интересная задумка. Представить, как бы, какие-то русские символы, как такие вот индейские тотемные столбы. Но, понимаете, причем тут, скажем, двуглавые орлы? Можно было бы взять вот тех же самых птичек из пермского музея, сделать их деревянные копии и на эти столбы поставить. Это было бы, действительно, интересно, это было бы то, что называется в искусстве ??????? (неразборчиво) – ой, как прикольно, мы наших родных пермских птичек видим, представленными в виде вот таких вот индейских тотемов. Это было бы, по крайней мере, забавно.

Ведущий: По крайней мере, соотношение двух культур.

Е.Х.: Да. Сами пермяки почувствовали бы что-то вот… Да, вот это был бы креатив. Но эти господа, они не хотят проявлять креатив. Они хотят получать деньги, очень серьезные деньги. Деньги, в общем, извините, народные. При этом этих денег не хватает на много, что другое. Потому что, если, скажем, обойти тот же самый вокзал, вы обнаружите с одной стороны актуальное искусство, а с другой стороны обваливающиеся колонки.

Ведущий: Тоже очень актуальное искусство.

Е.Х.: Понимаете, на самом деле это проблема. Вообще, это серьезная проблема Перми. Я думаю, что пермяки на меня не обидятся, если я скажу, что город содержится не в очень хорошем состоянии. То есть видно, что разрушается старая историческая застройка, что старым, опять же, историческим домам не уделяется должного внимания. Причем, скажем, мои провожатые говорят – ну, вот посмотрите, вот эти дома деревянные, красивейшие деревянные дома, но это сейчас пойдет под снос. То есть у меня просто сердце опадает. Потом показывают – вот построили. Вот какие-то стоят монстры такие вот многоэтажные, абсолютно архитектурно бездарные фактически. Вот это вот наша новая архитектура, когда целостность городского ансамбля разрушается.

Ведущий: Напомню, у нас в гостях Егор Холмогоров, писатель, публицист, блогер, русский националист. Вот так обозначает, по крайней мере, википедия. Я думаю, поскольку Егор со мной не спорит, что все это есть правда.

Е.Х.: Ну я даже книгу написал. Называется «Русский националист». И сейчас собираю свои работы в книгу, которая будет, наверно, называться «Русский националист-2» .

Ведущий: Хорошо. Поступили вопросы, которые вот на сайт приходили. Заранее был анонсирован эфир. «Всегда жил в России, за границей не был. На русских у меня чутье. Какова настоящая фамилия господина Холмогорова? - спрашивает наш слушатель Сергей. - Почему на моей Родине постоянно появляется какая-то чернь и начинает меня, учить кто русский, кто не русский? Когда эти господа исчезнут?» Я переформулировал.

Е.Х.: Сергей, передавайте привет вашему начальнику товарищу майору из управления «Э» антиэкстремистского. Работаете, но работаете немножко коряво, скучновато работаете. Фамилию могу сказать. Холмогоров - это, собственно, фамилия моего деда по отцу, который как раз отсюда из Пермской области. Бабки моей фамилия тоже по отцу Кузеванова, она тоже из Пермского края. Собственно, мой отец родился в городе Краснокамске.

Ведущий: Это рядом.

Е.Х.: Да. Это, в общем-то, здесь. У нас старообрядческая семья. Собственно, вот моего отца первого уже крестили в том, что называется господствующая церковь. А по матери там вообще все просто. Калужские крестьяне такие, вот совершенно простые среднерусские люди.

Ведущий: Второй вопрос также с блога. «Уважаемый Егор. Читал блог, читал сайт. Не смог понять вашу жизненную позицию. По моему обывательскому мнению - неиссякаемый поток словоблудия. Пожалуйста, без обид - это субъективное суждение. Поэтому только один вопрос - доводилось ли вам когда-нибудь сделать что-нибудь изменяемое, а не только обсуждаемое?» Вот такой вопрос.

Е.Х.: Ну, это, конечно, действительно, такое субъективное суждение. Потому что, если человек не понимает чего-то, чего пишут, ему кажется, что это словоблудие. Что вообще работа с интеллектуальными смыслами, с идеями – это некие разговоры ни о чем. Дело в том… Как зовут автора?

Ведущий: Александр Белов.

Е.Х.: Поймите, Александр, идея, смысл – они материальны. Если ты действительно говоришь о чем-то и что-то сильно хочешь, ты вкладываешь свою волю, свою веру в настоящий смысл, он рано или поздно становится материальным. Вот я вам приведу один очень простой пример. Я долгие годы отстаивал идею о том, чтобы на кремлевские башни, на Спасскую и на Никольскую были возвращены иконы, которые там исторически находились. Долгое время мне говорили - это будет невозможно, этого никогда не будет, наше толерантное руководство никогда на это не согласится, да, и, вообще, где они эти иконы, и так далее, и так далее, и так далее. Потом выяснилось, провели археологические исследования. Оказывалось, вообще, эти иконы были на месте. Их просто закрасили. То есть они тайно вообще находились на Кремле всегда. Их восстановили. Они сейчас там, где должны быть. То есть то, о необходимости чего я говорил много лет, было сделано. И это, в общем, не единственный пример. То есть достаточно часто говоришь, говоришь, говоришь, а потом ты смотришь, и вот то, о чем ты говоришь, тот смысл, который ты сформулировал, нашлись те люди, которые, скажем, в отличие от меня, организаторы, деятели, практики, которые делают что-то руками, и они это делают. Так что говорить небессмысленно.

Ведущий: Есть телефонный звонок. 261-88-67. Здравствуйте.

Слушатель: Алло. Добрый день. Александр Сергеевич меня зовут. Спасибо вашему собеседнику за то, что он очень предельно точно обрисовал позицию, которая у нас есть, особенно по отношению к господину Гельману. Знаете, он здесь не случайно появился. Потому что и в России, и у нас здесь мыслительные модели или идеология вполне конкретных представителей так называемого торгового ??????? (неразборчиво) и банковского капитала. Понимаете, купля-продажа – это их стихия. И поэтому они нашли общий язык. Но они вошли в противоречие на нашей территории, потому что Пермь всегда была городом производителем. Не зря назвали, что у нас пермские скульптуры – это производство, это не купля-продажа где-то. И поэтому, если мы не поменяем идеологию…

Ведущий: Александр Сергеевич, спасибо, вы мнение высказываете просто.

Слушатель: Как вы относитесь к тому, что надо лозунг, который у нас есть, заменить «Покупай пермское» лозунгом «Производи и продавай пермское»?

Е.Х.: Ну, совершенно справедливое предложение. Полностью с вами согласен.

Ведущий: Вопрос по ICQ. «Вспоминаю одного задержанного милицией скинхеда с фамилией Сулейманов. Ему зачем-то нужно было отстаивать позицию с девизом «Россия для русских». Поэтому вопрос - где кончается русский и начинается не русский?»

Е.Х.: Ну, это совершенно понятно. Таких, в общем, скинхедов достаточно много. Потому что сейчас, грубо говоря, те молодые люди, которые вышли на площадь, или которые в том же городе Казани устраивали русские пробежки с лозунгами «Русские, вперед» бежали на две трети татары. Это не просто, как бы, кровь. Дело не в крови. Хотя, скажем, нельзя отрицать то, что, скажем, все те, кто братья по крови, они должны быть братьями по духу. Но русское братство по духу, оно, конечно, значительно шире. Сейчас это общий принципы поведения, общие принципы культуры. И, скажем, довольно четкая часть населения, не будем ее называть, чтоб не разжигать, которая противоречит этим принципам культуры. Которые приходят, начинают резать баранов на улице, начинают девушек воспринимать всех, как свою собственность, которой они могут в любой момент овладеть. И так далее. То есть это вполне конкретное поведение, поведение вот наглой, развязной безнаказанности, вот за которое сейчас, скажем, этого Аслана Черкесова судят, который убил тогда Егора Свиридова, и против чего, собственно, выступили на Манежной те люди. Это не было нанесено оскорбление. Это только русским, в смысле, людям великоросского происхождения. Это нанесено было оскорбление всем тем людям в России, кто живет по русским принципам – русским принципам культуры, русским принципам цивилизации, русским принципам взаимного уважения. А нам, к сожалению, взаимного уважения не всегда хватает. Но оно есть. Так нагло себя ведущего русского человека я практически не могу себе представить.

Ведущий: Есть телефонный звонок. Здравствуйте. Мы слушаем вас.

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Надежда. Я очень рада сегодня познакомиться с нашим гостем пермским.

Е.Х.: Спас ибо.

Слушатель: У меня высшее образование музыкальное. Я 30 лет работаю в культуре. В Перми живу чуть больше 10 лет. Я восхищена этим городом и очень его люблю. И поражаюсь, что сами пермяки его не очень любят.

Ведущий: Надежда, у вас тоже мнение. Вопрос есть?

Слушатель: Да. Вот у меня, знаете… Я хотела просто Егора чем поддержать. Я не считаю, что он каким-то словоблудием занимается, потому что вот я готова подписаться под каждым его словом, все, что касаемо культуры Перми.

Е.Х.: Спасибо.

Слушатель: Я свяжусь с вами по Интернету.

Ведущий: Вопрос по ICQ. «А что вы сделали, чтобы дистанцироваться от выходящих на Манежную? Или все-таки заигрываем?»

Е.Х.: Знаете, я как раз ничего не сделал, чтоб дистанцироваться от выходящих на Манежную. Я проснулся в тот день, как раз, когда Манежная происходила, обнаружил у себя на сайте, новостник там что-то написал ?????? (неразборчиво) – провокаторы захватили Манежную площадь, тра-ля-ля-ля-ля. Я как следует вломил всей редакции и объяснил, что люди могут себя вести неправильно, некорректно, агрессивно по отношению к милиции и так далее. Это каждое конкретное правонарушение надо пресекать, как правонарушение. Каждый конкретный какой-то экстремистский лозунг на уровне «бей чурок» и так далее тоже надо пресекать. Но надо понимать, что все это было вызвано абсолютно нетерпимой национальной политикой, которая проводилась все последние годы, когда фактически русские были поставлены в стране на сотое место из ста народов, когда любой, как бы, маленький, большой народ, что называется, у которого есть диаспора, у которого есть силы, деньги, что угодно еще, мог просто плевать на мнение национального большинства. И то, что сейчас ситуация изменилась, что мы хотя бы можем уже говорить об этих проблемах открыто, а не прятаться по углам, как было еще год назад, это, в общем, достижение в том числе и тех, кто тогда на эту Манежную вышел. То есть поэтому, скажем, те, кто нарушал закон, к ним нужно предъявить законные претензии. Но эти законные претензии, опять же, нет должны быть сверхстрогими в условиях, когда у нас государство, извините, оправдывает наркоторговцев, уличных бандитов не русской национальности. Они получают условные сроки. Им сознательно проводят по более легкой статье наказание, и так далее. То есть в этих условиях, скажем, наказывать за русский национализм жестче, чем, например, за грабеж и гоп-стоп на улице невозможно.

Ведущий: Есть телефонный звонок. Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Александр. Вот, знаете, странно, когда проезжаю каждый раз по улице Ленина и смотрю на красных человечков,… и тут обнаружил такую интересную вещь. Если его правую ручку отвести на 45 градусов назад, представьте себе, а сверху добавить головку такую с начесом назад…

Ведущий: С усиками.

Е.Х.: Будет Гитлер.

Слушатель: Что-то мне начинает напоминать.

Ведущий: Александр, я понимаю, у вас тоже мнение. Ну, это, знаете, ваш художественный взгляд на красных человечков.

Е.Х.: Я скажу про красных человечков. У меня взгляд на них совершенно другой. Что если мы посмотрим на скульптуру «Христос в темнице», которая находится в пермском музее, то мы обнаружим, что эти красные человечки - это просто издевательство над этой скульптурой. Ну, как Гельман обычно любит. Взять что-то священное, и создать на этом деле пародию. У него там эти его ребята иконы рубили, рисовали Христа с кока-колой, и так далее, и так далее, и так далее. То здесь точно также. На самом деле это просто пародия на «Христа в темнице». Очень гадкая, на мой взгляд.