Социальные, национальные, религиозные проблемы Европы и России

Ведущий: Здравствуйте, друзья. Продолжается прямой эфир на 91,2 FM. У микрофона – Роман Попов. Антон Мелехин за звукорежиссерским пультом работает для вас.  Сегодня в рамках проекта «Русские встречи» в пермской городской библиотеке имени Пушкина Елена Чудинова, писательница, прочитает лекцию на тему «Битва за русскую историю – завтрашний день России». Ну, а сейчас автор романа «Мечеть Парижской богоматери», колумнист журнала «Эксперт» Елена Чудинова у нас в гостях. Елена, здравствуйте.

Елена Чудинова:  Здравствуйте. Роман. Я очень рада сейчас находиться в Перми. Я еще  немножко обалдевшая от самолета. Я в 5 утра выехала  из дому, надеюсь поэтому, если что не гладко,  то слушатели меня простят.  Но дело в том, что  Пермь для меня немножко  особое значение имеет, поскольку пермский университет закончили мои отец и мать. А отец мой Петр Константинович Чудинов раскопал Очёр. То есть он был известнейшим палеонтологом. И под Пермью, куда мы  завтра поедем, под Юго-Камск, кстати, мой отец похоронен на  кладбище в Юго-Камске по его завещанию, так  он любил свои родные места, и там были  земли, принадлежавшие нашей семье. То есть мы  корнями уходим в Пермскую губернию, хотя я урожденная москвичка, увидела свет в Москве в Сиротском переулке.

Ведущий: Ну, что ж, отлично. В таком случае вы можете честно говорить, что Пермь – это такая, небольшая часть вашей малой родины.  То есть Пермь – ваша малая родина по корням.  Ну, может быть, не ваша, малая родина ваших родителей. Этого уже достаточно, чтобы говорить, что вы с Пермью связаны тесно, глубинно, и поэтому приехали сюда с удовольствием. Правильно?

Е.Ч.:  С волнением.

Ведущий: Отлично. Вот смотрите. Вы автор романа «Мечеть Парижской  богоматери», и, видимо, это клеймо будет за вами довольно долго. Вас очень  долго будут еще представлять как автора романа «Мечеть Парижской  богоматери».  Не надоедает? Ведь,   я так понимаю, что ваша творческая деятельность, ваша карьерная деятельность, она, ну, никак не  ограничивается написанием одного единственно  взятого романа.

Е.Ч.:  Знаете, не надоедает, потому что это судьба. Так же, как Набоков, например, был для всего мира автор «Лолиты». Понимаете, единственная книга, которая возвышается немножко надо всеми, это своего рода  бремя, которое писатель на себя накладывает, на свои плечи берет, и несет его. Это самое  что-то такое пронзительное в его творчестве. Но  мои остальные книги… понимаете, они… их нельзя назвать скандальными, ну, по крайней мере, в сравнении с «Мечетью», оговорюсь. Они просто живут. У них есть и будут читатели. То есть они всегда будут занимать свое место. И, понимаете, это просто положение, с которым приходится – да, я автор «Мечети Парижской богоматери». Может быть, это  напишут на моей могиле. Но это не страшно.

Ведущий: И, тем не менее, в этом романе, вот в этом произведении  вы предстаете как автор. Вы предстаете не просто антиисламисткой, если хотите, да…

Е.Ч.:  Хочу.

Ведущий: Ну, пожалуйста, никаких проблем. Вы предстаете еще такой вот… писателем, который ходит на грани  экстремизма вот в сегодняшнем толерантном понимании этого слова.

Е.Ч.: Понимаете, кто-то должен не бояться. И кто-то должен принимать удар на себя. Мы  каждый день видим… нет, я не строю из себя героиню, я просто говорю о обычном  общественном механизме, что в какой-то момент  тот, кто получает синяки  и шишки, потом  вдруг оказывается замечательным малым,  да, он,  или там замечательной женщиной. Да они же были правы, оказывается. Да это  же нормально. А, собственно,  за что мы хотели их  вывалять в дегте? Непонятно. То есть жизнь наша  меняется достаточно стремительно. Вы знаете, я в конце 10-го года в декабре была в Париже на огромном, совершенно огромном конгрессе Шарантон. Это просто так называется зал в районе  там, зал на тысячу мест. И вы знаете, там люди сидели на полу, и там люди стояли по стенам. То есть  там было просто… там выходили подышать воздухом, потому что  задыхались. Этот конгресс назывался   «Конгресс против исламизации наших стран». И онлайн трансляция этого конгресса была 300 тысяч пользователей, только непосредственно. Я не говорю о тех, кто смотрели  потом этот конгресс. Только 300 тысяч смотрели онлайн по Европе, понимаете. То есть что-то меняется. Но, другое дело, что Европа раньше нас наступила на эти грабли, на  грабли толерантности, и раньше нас с нее слезает.  Увы. Мы еще  на них радостно стоим и бьем себе по лбу. Поэтому, ну, я еще нехорошая, да. Пока так.

Ведущий:  Европа раньше  нас наступила на эти грабли, раньше  нас с них слезает. Как слезает?

Е.Ч.: А вы знаете, венгры, например, теперь отыграли обратно, сказали  христианской основе своей, цивилизации, скоро  будут пересмотрены вот эти вот конституционные правила единой Европы о том, что… из которых была вынута христианская культурная составляющая. То есть заявление Меркель о том, что  здесь Европа, здесь надо  жить так, как сообразно нашему праву римскому, а не шариату и ни чему. Заявление Кэмерона. То есть, понимаете, уже,  когда главы… кстати  говоря, Кэмерон свое заявление сделал вот буквально очень вскоре после того, как мы заседали в Шарантоне. То есть Европа понимает, что толерантность, в  том виде, до которого она дошла, это тупик. Мы  этого еще не поняли. А понимает она,  как,  опять же, я сказала, потому что она раньше нас попала в этот капкан, а именно в 70-е годы.

Ведущий:  Я все-таки еще раз повторю вопрос, Елена. Я вот одного не могу понять. То, что  Европа наступила на эти грабли,  как бы, я  понимаю, не то, чтобы я согласен, я просто понимаю эту фразу. Я не понимаю фразу: «она слезает».  Вот потому как  на текущий момент, вы говорите,  «они поняли», «до них дошло», «они собираются». А что они сделали0то уже? Кроме того, что Николя Саркози, в общем, выслал, я так понимаю, всех цыган из Франции, которые, по-моему,  такого принципиального  отношения к исламу не имеют. Я больше  не видел там  никаких таких принципиальных шагов. То, что Европа резко скатывается вправо из-за того, что  они испытывают  определенные экономические проблемы, это факт.

Е.Ч.: Это безусловный факт. И вот, кстати говоря, о том, что они  сделали. Вы не припомните, как они проголосовали за  Жан-Мари Ле Пена, моего, кстати, читателя тоже?

Ведущий:  Ну, я еще раз говорю, конечно, конечно, Европа скатывается вправо. Конечно, безусловно,  основной массе голосующего  народонаселения это не только  российская проблема, это такая  всемировая проблема. Гораздо проще поверить крикливым лозунгам и быстрому указанию – он виноват, или он виноват, нежели людям, которые пытаются предложить более сложные,  терминологически сложные программы.

Е.Ч.:  Подождите, вы хотите сказать, что у Жан-Мари Ле Пена крикливые лозунги? И нет программы? Уверяя вас, вы ошибаетесь.

Ведущий: Пожалуйста. Я хочу сказать, что…

Е.Ч.:  Точнее, у Марин Ле Пен уже, называя вещи своими именами.

Ведущий:  Давайте так. Правые лозунги понятнее, и потому за них быстрее  голосуют. Они  легче.

Е.Ч.:  Бросьте. Левые лозунги еще понятнее – всё отобрать и поделить. Главный левый лозунг Шарикова – это самое понятное на свете. 

Ведущий:  Но, тем не менее, Европа  знает, что такое левые лозунги, Европа знает  их последствия. Но Европа категорически отказывается принимать нынешнюю ситуацию, сравнивая ее, допустим, я не знаю, с первой половиной 20-го века Германии. Европа «наелась» коммунизмом,  потому что страшный  большой Советский Союз очень  долго был рядом.  Там,  мне кажется, что вот эта вот правая составляющая идеологии, правая составляющая спектра просто Европу еще не пресытило, вот и всё.

Е.Ч.: Роман, я не совсем все-таки понимаю, о чем мы сейчас спорим. Если вы хотите сказать, что в Европе еще достаточно плохо обстоят дела, я с вами соглашусь. Соглашусь совершенно просто безо всякого сомнения. Но  я говорю о том, что   сдвинулось нечто в общественном сознании принципиальное. И это раньше было немыслимо. То есть представление о национальных интересах, представление о христианской природе Европы вышли из маргинальной ниши, в которую их усердно загоняли в течение нескольких десятилетий.   То есть мультикультурии наступает конец. Вот, что я хочу сказать. И  он наступит, уверяю вас.

Ведущий: Как?  Как он наступит? Как он будет выглядеть?

Е.Ч.: И потом придут к власти, безусловно, партии  национального интереса, изменится миграционная политика, в корне изменится миграционная политика. Кстати говоря,  вот вы говорите  о  делах. А запрет на паранджу, вы об этом слышали?

Ведущий:  Да, да, конечно.

Е.Ч.: Это одно из дел, которые уже происходят, потому что, знаете, вот когда я впервые  в жизни увидела паранджу не в кино, а  воочию? Около мечети, пока еще Собора Парижской богоматери. Сидела в черном женская фигура.  Что она там делала? Это было очень страшно. Теперь к ней подойдет полицейский и скажет: «Извините, мадам, вам здесь   не место. Извольте открыть лицо».  Но, конечно, дело не в парандже. Это все цветочки. Конечно, дело в том, что изменится миграционная политика.  Просто не знаю, в какой мере себе представляете, насколько нелепо, насколько безумно сейчас выглядит социальная политика в благополучной Европе. То есть, как говорил  мне один мой читатель: «Я  кормлю из моего кармана четверых арабов, которые не работают.  Власти делают все, чтобы привесить к мое5му карману пятого араба. Но если они это сделают, я останусь голодным сам…» (он юрист, он прекрасно  излагает) «…я останусь голодным сам. Следовательно, все эти пятеро  тоже ничего не получат, и начнется взрыв». Вот понимание этого к правительству приходит. То есть выросло поколение… почему я сказала, что на грабли наступили в 70-е годы, потому что, как вот сейчас у нас завозят таджиков, ну, я  не знаю, вот буду расспрашивать, пока здесь я в Перми,  как обстоят дела с этим у вас,  у нас это катастрофа. Завозят таджиков строительные монополисты, которым это безумно выгодно. Хотя  труд штрейкбрехеров, называя вещи своими именами,      никогда не решал экономических проблем страны. Просто это труд, на котором наживаются отдельные  лица. И вот они их завозят в массовом порядке. Только вот в последние 12 лет миллион таджиков только получило гражданство. А сколько… множьте на еще не получивших,  находящихся здесь. Это чудовищные цифры.

 И они, конечно, работают.  Они работают за меньшие деньги, нежели местные жители. Это все уже пройденный механизм. Мы все знаем, как он выглядит. Потом  появляется второе поколение, которое уже не хочет  работать за меньшие деньги, которые начинают потихоньку диктовать свои  порядки, потому что их  много. Почему бы нет?  Почему вот эти вот «кефиры» ходят, у них девушки там ходят с открытыми волосами, это неприлично. Нас тут много, надо научить их порядку.  А потом появляется третье поколение. И вот во Франции оно уже появилось.  Это молодые люди, так называемые ракальи, арабского происхождения французы. На самом деле ни с какой из арабских стран их корней сейчас нет, потому что они  давно уже от этого оторвались. Но и во Франции они абсолютно чужие. Это некая субкультура  очень активных страшных социальных анклавов. И все это они не ударили…  они здоровые молодые парни, они не ударили пальцем о палец за всю свою жизнь.  Они получают пособие. Его, правда, маловато, они приторговывают наркотиками, еще там машины обчищают, ну, стараются помаленьку. Но,   тем не менее,  это пособие платится из кармана  налогоплательщиков. Таких, как, например, одни мои дорогие очень друзья, которые, между прочим, и муж, и жена госчиновники,  у них большой красивый старинный дом в Нормандии. Так вот уже два года, как они были вынуждены отказаться от парового отопления, потому что  оно для них слишком дорого. Топят камин и забираются в постель с грелкой, как в старинные времена, понимаете? Потому что это на их плечах всё это  безумие вывозится. И продолжаться это  не может, потому что это – еще немного, вот пятый араб к кошельку вот  этого моего читателя, и грянет социальный взрыв. То есть будет, безусловно, пересмотрена социальная  политика. Она,  безусловно, будет пересмотрена.

Ведущий:  Будет социальный взрыв, будет конец мульти… культуро…в общем, и так далее.

Е.Ч.:   Я думаю, что социального взрыва  не будет, потому что успеют  принять меры к тому, чтобы его не было. Об этом  очень многое свидетельствует.

Ведущий:  Я, в общем, попрошу, наверно, вас об абсолютно  глупой вещи, предсказывать будущее у нас еще не научились. Но вы же можете  наметить, как минимум, варианты развития  событий. Какие они есть для Европы сейчас?

Е.Ч.: А варианты  негативные я вам уже сказала…

Ведущий: Это понятно.

Е.Ч.: …социальный взрыв. Потому что экономический коллапс, всё.

Ведущий:  Только один вопрос: чей социальный взрыв?  Кто будет движущей силой этого социального взрыва в Европе?

Е.Ч.: Будет вот эта вот вся масса, которая,  собственно говоря, не французы,  и не  арабы, и не  негры, а уже неизвестно, кто, которая  привыкла получать, не давая. Она будет движущей силой, и, конечно, за ней будут  какие-то определенные «кукловоды», которым  будет выгодно дестабилизировать положение в Европе. Я думаю, что конкуренция на роль «кукловодов» будет большая. Мы с вами  все равно  не узнаем, кто тут выиграет.  

Ведущий:  То есть в данном случае будет социальный взрыв  среди как раз тех, кого вешают на шею.

Е.Ч.:  Да, безусловно.  Потому что им  уже сейчас начинает не хватать, понимаете. С одной стороны. А с другой  стороны, нарастает недовольство среди людей, которые трудятся на свою страну всю жизнь, и которые не могут включить паровое отопление в собственном дому,  понимаете. Это тоже… просто размеры вот этого вот социального безумия мы просто не можем себе представить, потому что мы живем совершенно в другом мире. Вот Россия и Франция – это просто две  разных вселенных, понимаете?   То есть, например, вот этому вот  юному ракалье, если ему, например, если у него будет болеть зуб,  его, Конечно, вылечат бесплатно, хотя зубной врач стоит очень дорого для налогоплательщиков. Но если у него  некрасивый прикус зубов, это безумно дорого исправление прикуса в эстетических целях, ему  это тоже сделают бесплатно.  Это факт.  Понимаете? То есть, долго ли может просуществовать система, которая живет в таком абсурде.

Ведущий:  Говорили мы про исламизацию Европы в первой части нашего эфира.  Сейчас немножко затронем как раз вопрос вечерней лекции. Елена, вот вы будете говорить про русскую историю. Соответственно, вы, скорее всего, с чем-то, вот в текущем стоянии дел, с чем-то не согласны. Что-то вас заставляет об этом говорить, об этом думать.  А что вот у нас сейчас не так с русской историей?

Е.Ч.: Я не хочу немножко опережать собственную лекцию, и говорить в пару минут то, что я буду говорить в течение часа.

Ведущий: А вы перейдите на уровень абстракции.

Е.Ч.: Да всё не так.

Ведущий:  На этом наш эфир закончился, спасибо, до свидания.  Хороший ответ. Мне нравится в данном случае. Что не так в русской истории? Всё не так в русской истории. Хорошо.

Е.Ч.: Понимаете, конечно, не в истории, а в отношении нашем к истории. Мы проигрываем собственную историю по  очкам  просто на каждом шагу как внутри страны, так и в международном плане.  Собственно, об этом я и предполагаю говорить, потому что, если мы проиграем собственную историю, а мы сейчас очень можем ее проиграть, то у нас не будет  будущего. У человека… я понимаю, что я говорю труизм, но, знаете, труизм очень часто бывает правдой.   У человека, у которого нет  твердого, четкого ощущения собственной истории, будущего нет, завтрашнего дня нет. Это мое  глубочайшее убеждение.

Ведущий: Ладно. Хорошо.  Не вопрос. То есть у нас всё не так в подходах к истории.

Е.Ч.: Мы проигрываем.

Ведущий: Мы проигрываем. А кому?  То есть, если мы проигрываем, значит, ведется игра. В игре обычно, как минимум, двое. 

Е.Ч.:  Не двое.  В том-то и дело. Об этом я буду сегодня говорить. Не двое.  То есть по каждому конкретному историческому периоду  за нашим столом сидит свой шулер, и подбрасывает  нечто из рукава. А мы  продолжаем с ним по честному играть. Я, конечно, чуть-чуть утрирую,  но, тем не менее.

Ведущий:  Каждый конкретный исторический период у нас кто-то отжимает. Как можно отжать историю у целого народа? Как можно  отжать историю у целого государства? В данном случае я как раз к тому, что, ну… вот эта вот  абсолютная дичь, которая  там, допустим, сейчас в современных околоисторических  фильмах в польском кинематографе, я это даже в расчет, допустим, не беру абсолютно. И сами поляки над этим периодически смеются. Но это же нормально, когда  государство формирует свою идеологию, не в силах найти что-то  в настоящем, отыскивает  в прошлом. Когда украинцы занимались тем же самым. Пожалуйста, какие проблемы? Каким образом они могут ущемлять наше понимание истории?  Наше, 140 миллионов  человек, граждан России.

Е.Ч.:  Отвечаю на вопрос. Хотя вы все-таки меня провоцируете на то, чтоб я немножко сейчас коснулась  темы своей лекции.

Ведущий:  А вы коснитесь. Не вопрос.  В данном случае за оставшиеся 8 минут эфира мы ее все равно полностью раскрыть не сможем.

Е.Ч.:   Хорошо. Скажите мне, пожалуйста, кем была  по национальности Анна Ярославовна, дочь Ярослава Мудрого, просвещеннейшая девушка, осчастливившая французского  короля, и продолжившая  собою французскую королевскую династию?

Ведущий:  Я чувствую подвох в вашем вопросе, потому отвечайте сразу, чтоб я впросак не попал.

Е.Ч.: Так вот почти каждый француз, почему я говорю француз,  просто я знаю Францию лучше любой другой европейской страны, я там очень часто подолгу живу,  так складываются мои обстоятельства. Но я же,  в общем-то,  французский писатель тоже.  Так вот любой, к сожалению, француз, даже француз образованный, скажет – украинка, Ганка Киевская.   Анны Ярославовны не было.

Ведущий: И что?  Нет, в данном случае я просто задаю вопрос. Ну, и что? Ну, и пусть они так скажут. Как это повлияет, не знаю, на российский подход к истории, к исторической науке?

Е.Ч.:  То есть вы согласны с тем, что  вся Европа будет считать, что была Киевская Украина, а потом из  болот, я не преувеличиваю, из болот выползли какие-то  дикари, перемешанные с монголами… 

Ведущий: Понимаете, это вопрос  в том, кто ваша аудитория?

Е.Ч.:  Это будет считать вся Европа, а вы будете говорить - ну и что, ну и что,  ну и что?

Ведущий:  Но согласитесь, что  это ведь просто вопрос в том,  к какой аудитории вы обращаетесь?  Если для вас мерилом является аудитория Европы, то тогда, конечно,  это очень важно, что  они подумают по поводу национальной принадлежности того или иного человека – русский или украинец?

Е.Ч.: А вы знаете, мы все живем в едином человеческом общежитии. И человек, который позволяет не уважать сам себя, не уважают другие.  То есть это вопрос в известном смысле для меня стратегический.

Ведущий:  Ну, послушайте, ну, давайте в таком случае  разорвем, действительно, дипломатические отношения с Францией из-за того, что они так полагают,  как это сделала  или, допустим, попыталась сделать Турция. Ну, в отношении взаимоотношений  армян, геноцида армян и так далее. 

Е.Ч.:  Нет. Мы не будем разрывать дипломатические отношения с Францией, в частности, потому, что есть такой французский писатель  Елена Чудинова, которая кое-что французам объясняет. И мы должны не сдаваться, мы должны отжимать всё, что принадлежало нам когда бы то ни было, потому что тот, кто сдает свои позиции в прошлом, сдает их и в сегодняшнем дне.

Ведущий:  Что касаемо, допустим,  таких моментов, как национальность того или иного человека, это я еще, ну,  как-то могу, допустим,  понять. А что насчет оценочных суждений? Ну, вот, например, оценочное суждение есть такое, да, что вот  Русь спасла Европу от татаро-монгольского ига.  Такое нормальное, хорошее  наше мнение, условно,  наше – ваше, мое, еще чье-то.

Е.Ч.: А вы знаете, что изнутри сейчас пытаются подрыть эту нашу естественную гордость тем, что мы подставили себя, ну, мы часто себя подставляем, как еще Блок об этом писал, так вот изнутри идет подрыв, когда в открытом эфире со столичных телестудий сидят идеологи исламизма и говорят, нагло говорят, вот так вот, глядя, вот как вот мы сейчас вот с вами сидим напротив друг друга, так вот сидит напротив меня Гейдар Джемаль и нагло говорит: «Это мы сделали Москву столицей. Это  мы захотели дать ярлык ей»,

Ведущий:  А «мы» - это кто?

Е.Ч.: Золотая Орда.

Ведущий:  То есть в данном случае он говорит… он  вам говорил, Гейдар Джемаль… нет, правда, серьезно, это важно разобраться. Гейдар Джемаль вам говорил   от лица  Золотой Орды?

Е.Ч.: Вы знаете, это не единственная его  интересная особенность. Он еще  от лица моджахедов с Кавказа говорит иногда.  Но, тем не менее, почему-то его не считают чудаковатым старцем, которому место на лавочке с домино с другими такими же пожилыми людьми, а считают аналитиком, которого надо приглашать на все ведущие программы. И вот  там вот это вот все звучит, звучит, и звучит, и у нас – еще немного, и  отнимут нашу победу на Куликовом поле. Татарские радикалы, что ни день, выдвигают все новые, совершенно безумные  сумасшедшие гипотезы по поводу того, что Дмитрий Донской сражался за  Золотую Орду. И, вообще, это все было против запада.  То есть вот эта вот околесица множится, множится и множится,  и еще немного – и, если не встать и не сказать: «Хватит. Куликово поле – это свято. Был Сергий Радонежский, были Пересвет и Ослябя,  был Дмитрий Донской, не смейте это трогать», то у нас этого не будет.  А будут какие-то  странные разглагольствования  о том, что Золотая Орда принесла России, то есть, сначала татаро-монголы, потом Золотая Орда, принесла  России немыслимую пользу.

Ведущий: Послушайте, у нас мало времени остается…

Е.Ч.: Да, я вижу.

Ведущий: … Елена, но ведь само время сосуществования  Руси с Золотой Ордой – это настолько  обширный исторический период  и это настолько длительное  количество лет со своими драмами, взлетами, падениями, разрывами, соединениями,  что говорить на данный момент  о том, что Золотая Орда принесла пользу или  говорить о том, что Золотая Орла  принесла вред, ну, как минимум, некорректно, потому что Золотая Орда и сосуществование с Ордой русских княжеств  - это просто часть нашей истории. И на данный момент мы   находимся с вами сейчас, мы находимся на той земле, которая  не находилась под властью русских князей в тот момент, когда они существовали  с Золотой Ордой.  То есть я просто говорю, что  это в последствии мы поглотили  Золотую Орду постепенно.

Е.Ч.: Вы знаете, было взятие Казани…

Ведущий:  Было.

 
Е.Ч.:  …было взятие Астрахани.

Ведущий:  Конечно.

Е.Ч.: А вы знаете, почему оно было?

Ведущий: А походы Ермака в наши края, они тоже  были, правда.

Е.Ч.:  Были.

Ведущий:  Я прекрасно понимаю это, да. Я просто хочу сказать, что  были противостояния…

Е.Ч.:  Все эти походы были прекрасны,  и походы Ермака, и походы на Казань, и походы на Астрахань.

Ведущий:  Безусловно, безусловно. Но походы на Казань и походы на Астрахань  не есть походы Руси  объединенной  против Золотой Орды объединенной. Это просто  эпизоды противостояния  отдельных княжеств  с отдельными княжествами. Орда не была единой на тот момент, на момент похода на Казань. Просто физически не могла быть единой.

Е.Ч.:  Я не говорила только что, что  это вот вся Русь пошла на всех монголо-татар. Во-первых, там было и этнически уже,   к моменту взятия Казани,  всё было уже совсем иным этнически, нежели к моменту Батыева нашествия.  Я просто говорю, понимаете, мы сейчас в очень сложные дебри могли бы  уйти,  но я просто говорю о том, что  сейчас,  вот так вот, если совсем  упрощенно и в двух словах, сейчас отрицается  позитивное значение Куликовской битвы.

Ведущий: Всё, вот здесь понятно. Хорошо. Продолжение этого разговора, безусловно, и этого тезиса  будет сегодня вечером в 18 часов в Пушкинской библиотеке. Елена Чудинова выступает в рамках цикла «Русские встречи». Я же к превеликому сожалению с вами прощаюсь, потому как мы и так уже на две минуты затянули время нашего разговора. Спасибо вам большое. Ну, и надеюсь, что сегодня у вас вечером будет интересная встреча с читателями.  

Е.Ч.:  Спасибо.