Итоги недели: доходы чиновников, пожар на буровой, прогулки оппозиции

Олег Русских: Программа «По большому счету».  Как обычно, в студии Олег Русских. Сегодня у меня другой соведущий. Роман Попов был срочно выдернут из  информационной службы, не совсем срочно, а просто Дмитрий Торбеев сегодня судит журналистскую весну в городе Кунгур, пребывает там на большом прикамском форуме, поэтому его сегодня нет. Роман, добрый день.

Роман Попов: Добрый день.

О.Р.: Как обычно, друзья, пытаемся подвести некоторые итоги  этой недели, изучая самые читаемые и самые  комментируемые события на нескольких Интернет-сайтах Пермского края. Обычно мы смотрим «Эхо Перми», «ФедералПресс», «Рифей.ру».

Р.П.: Я сейчас сразу поясню. Все дело в том, что, понимаешь, замена абсолютно неравнозначная. Я вот тебя перед началом эфира спросил:  - звонки будут, подразумевая интерактив в данности.   

О.Р.:  Нет, не будут.

Р.П.: А звонков не будет. Это, получается,  нужно целый час…

О.Р.: Сорок пять минут, да.

Р.П.: …сорок пять минут сидеть и делать из себя умного человека.

О.Р.: Конечно.

Р.П.: Торбеев для этого,  как создан, понимаешь? 

О.Р.: Понимаешь, а сейчас мы будем смотреть созданы ли мы для этого без Торбеева. Поэтому, да, друзья, эксперимент такой. Три темы у нас сегодня, которые привлекли ваше внимание на Интернет-сайтах.  Во-первых, цифры доходов чиновников администрации Пермского края.

Р.П.:  Ну здесь элементарно. Потому как это же счет денег в чужом кошельке.

О.Р.:  Ты посмотрел  эти цифры дохода?

Р.П.: Я посмотрел эти цифры дохода.

О.Р.:  Как тебе доходы?

Р.П.:  Абсолютно нормально мне доходы, за исключением некоторых цифр, ну уж выбивающихся из  такого общего ряда  по типу 280 миллионов, допустим, у нашего иллюзиониста…

О.Р.: Владимира Данилина.

Р.П.: …господина Данилина.  Но я бы в данном случае еще  раз отнес это к цифрам, выбивающимся  из общего ряда.  Я напомню, что в фигурном катании, если ты помнишь, у нас у тренерского жюри на крупных форумах спортивных есть общий принцип.

О.Р.: Самую высокую, самую низкую оценку отменяют.

Р.П.: Абсолютно верно.

О.Р.:  То есть тебе глаз не режет.

Р.П.: Нет.

О.Р.:  Не режет? Понимаешь, вот к депутатам у меня нет вопросов. А теперь давайте посмотрим цифры чиновников администрации  края, те, которые были ими заявлены. Кстати, я посмотрел у коллег «Звезды», они  привязали все к средней зарплате в Пермском крае. Средняя  зарплата в Пермском крае  18 тысяч рублей.  Теперь поехали дальше. Значит так,  если 18 тысяч рублей мы умножим на 12, то мы, Сергеич, сколько мы получим? Ну, в районе 230 тысяч.

Р.П.:  Ну, допустим.

О.Р.:  Допустим. Я тебе скажу, чем объясняется интерес народа, в том числе, да, и нормальностью. Екатерина Бербер, зам.пред правительства Пермского края по социальным вопросам – 4 миллиона 341 тысяча рублей, то есть 360 тысяч рублей в месяц.  Борис Мильграм  - 3 с половиной миллиона рублей, три квартиры, земельный участок. Можно делить дальше. Дмитрий  Тришкин примерно такая же сумма и пять квартир. И так далее, и подобное. И вот цифры. Понимаешь, граждане читают, смотрят и искренне возмущаются.

Р.П.:  Граждане читают, смотрят и искренне возмущаются всегда. Это абсолютно  нормальная история для граждан, в общем-то,  да, и мы, как граждане, тоже, наверно, можем возмущаться. Но есть одна небольшая такая фишечка.  Не так давно мне довелось разговаривать несколько раз с потенциальными претендентами  на место сотрудника  радиостанции «Эхо Перми», с самыми разными, самых разных. Это за последние полгода таких разговоров было  несколько, я с ними общался. В том числе, я  общался и с людьми, у которых не было опыта работы  в журналистике вообще, в пермской. И я столкнулся с точкой зрения, которая свидетельствует, что, дескать,  журналист – это вообще высокооплачиваемая профессия. Мы с тобой  знаем прекрасно, что это не так, что, согласно штатному расписанию, у нас высокооплачиваемых в реальности журналистов очень и очень мало.  А если быть еще более точным, их практически нет.

О.Р.: Ну. А теперь к министрам.

Р.П.:  Подожди, сейчас я перейду к министрам. И когда я начинаю об этом рассказывать, собственно говоря, претендентам, объясняя, что так, и так, и так,  и так,  приводя в пример вот  эту же самую среднюю зарплату  по краю, пытаюсь сказать, что, несмотря на  все про все у нас  достаточно хорошо, неплохо зарабатывают  люди. Но  мне в ответ несколько  раз, соответственно, было, знаешь, так, чуть ли  не открытым текстом вопрошено  вот с такими широкими глазами: а бэха откуда?

О.Р.: Правильно.

Р.П.: Понимаешь? И я понял, что для того, чтобы сейчас ответить  на тот вопрос, мне придется очень долго читать лекцию  на тему: хочешь жить – умей вертеться.  Теперь ты скажешь: - подожди, скажешь ты, но они же живут на наши деньги, ну, эти ироды.

О.Р.: Нет. Не-не-не-не.

Р.П.: Ладно. Вопрошающий гражданин скажет: - Ладно, хорошо, Роман, зарабатывай сам, как ты хочешь, вовсе необязательно… Но они же  живут на наши деньги. А я в ответ на это скажу: - Подожди, то есть тебя не волнует то, что я при средней зарплате  по краю могу себе позволить…

О.Р.: Не-не-не-не-не. Я тебе объясню разницу.

Р.П.: Давай.

О.Р.:  Она абсолютно проста.  Она проста и безыскусна. Значит, первое: чиновник у нас не имеет право совмещать. По закону.  Это ты сотрудник частного предприятия, коммерческого предприятия.  Ты имеешь право подрабатывать и делать все, что ты захочешь в свободное от работы время, от выполнения своих должностных обязанностей. Правильно?

Р.П.: Да.

О.Р.: Правильно. Чиновник у нас подрабатывать   право не имеет. По умолчанию, правильно? Правильно. Значит, доходы  тех или иных министров за 2011-й год  должны складываться из их заработной платы и неких дивидендов,   возможных от  деятельности в прошлом. Ну, например, от аренды квартир, да, от сдачи в аренду квартир. Разумно?

Р.П.: Да.

О.Р.: Разумно.

Р.П.: А чиновник имеет право, допустим, продавать ценные бумаги, которые  у него есть?

О.Р.: Секунду. Подожди, дай я договорю. А теперь поехали. Если мы понимаем вот здесь  вот по этим цифрам… возьми табличку, и найди там хоть одного, у кого бы  было бы меньше двух миллионов за год. То есть общая тенденция такова: люди от начальников департаментов, у нас это министры, называется, или председатели комитетов, это у нас  зам.министры, да, в администрации   Пермского края не зарабатывают   в год меньше 2-х миллионов рублей.  Делим это на 12 месяцев, получаем  средний доход 180 тысяч.  160. Понимаешь, все они, безусловно,  могут продавать ценные бумаги и сдавать квартиры в аренду, которые  неизвестно, откуда взяты.

Р.П.:  То есть читать лекции они не могут?

О.Р.:  Читать лекции – пожалуйста, по ставке преподавателя. Я помню одного лектора, Кох его звали. Помнишь такого? По 10 тысяч долларов за лекцию.

Р.П.:  Ставить спектакли могут?

О.Р.: Что, получать две зарплаты? Нет.  На самом деле Борис Мильграм, одновременно занимающий две должности,  нарушает законодательство. Понимаешь, исходя из этого, я делаю вывод: - ребята, доходы верхнего эшелона чиновников администрации и правительства Пермского края  не ниже 150 тысяч рублей в месяц, обычных, нормальных, высоких, да, конечно, министров, но чиновников.

Р.П.:  О’кей, о’кей. Ладно, хорошо.  Отложили в сторонку.

О.Р.: Друзья, 404582017 эфирное ICQ. Развернутый или не очень комментарий. Еще раз говорю, что у министров Пермского края, правительства, достаточно высоких чиновников уровень доходов среднегодовой от 2 миллионов  и выше.  Ниже там, я сейчас скажу, у кого ниже, у Анны Климовой – миллион  восемьсот.  

Р.П.:  Хорошо. Ладно.  То есть я тебе попытался коим-то образом  намекнуть или показать, что  они могут получать доходы не только от работы чиновником. Ты мне сказал, что это незаконно. 

О.Р.: Незаконно, конечно.

Р.П.: Я продолжаю дальше быть адвокатом, уж коли мы так роли распределили. Хорошо, давайте попытаемся подумать: а что, собственно говоря, плохого в том, что   у них зарплаты по 150 тысяч? 

О.Р.:  Ничего. Ничего плохого в  этом нет, Рома. Уважаемые радиослушатели, есть одна проблема, деталь, понимаешь, она говорит о том, чиновники-то декларируют свои ежемесячные заработные  платы как достаточно  низкие. Понимаешь? Они ведь официально  невелики. И в основном ставки, на которых они работают,  как раз  равны среднемесячной зарплате по Пермскому краю.  Значит,  там, понятно, о чем мы догадываемся, чем ценны в данном случае декларации. Помнишь, с тобой рассуждали, чем ценны декларации?  Значит, мы понимаем, что там на госслужбе в нашей администрации правительства Пермского края  существует  ряд доплат, премий  или  еще каких-то вещей, которые увеличивают  их  ежемесячный доход, ежегодный на порядок.
Вот, о чем.

Р.П.:   О’кей. Понял, хорошо. Значит, мы приходим к выводу… заметь, мы сейчас же с тобой  абсолютно обтекаемо занимаемся  полной ерундой.  То есть мы сейчас с тобой реально занимаемся  полной ерундой, потому что  мы, как бы, закрываем глаза на   набор очевидных версий, мы сейчас пытаемся аккуратненько   прописать на бумаге, это очень по-чиновьичьи,  пытаемся прописать на бумаге, как бы, чиновник:  а) не берет взяток, не занимается  бизнесом, ??????? (неразборчиво), не делает то,  не делает сё,  ни пятое…

О.Р.: Я тебе объясню, что я убрал… почему ????? (неразборчиво)  это убрали?  Ну, потому что:  а)  это же они сами пишут декларации  о доходах. Значит, они туда внесли  только то, что является официальным и можно по закону.

Р.П.:  То есть, они  туда внесли, мы  отталкиваемся от этого, они туда внесли то, за что их можно взять. 

О.Р.:  То, за что их нельзя наказать.

Р.П.: Да.

О.Р.: При этом, понимаешь? И если оно таково…

Р.П.: То тогда вопрос… И он повисает в воздухе. То тогда, каково же то, за что их взять можно?

О.Р.: Пять квартир… ну и так далее. И так далее, и тому подобное.

Р.П.: И при всем при этом, я еще раз хочу подчеркнуть, и отдельно хочу подчеркнуть,  то, что мы говорим про достаточно высокий эшелон. Это первый момент. Потому как совсем недавно я сталкивался с чиновником районной администрации, не главой района, чиновником  районной администрации, который  официально работает помощником специалиста…

О.Р.: Сколько?

Р.П.:  Нет, ты знаешь, он был на  новеньком «Мерсе» Е-класса.

О.Р.:  А официально сколько?

Р.П.:  Откуда  я знаю? 12 с половиной. 

О.Р.: Мы сейчас  уйдем на рекламу,  потом у нас, понятное дело, мы будем менять тему. У нас там дальше пожар на буровой…

Р.П.: Кстати, знаешь, что интересно? «Мерседесы» вот  у этого молодняка очень популярны, но в основном  старые, подержанные. А тут я почему и зацепился-то…

О.Р.: Новенький стервец.

Р.П.:  Новенький.

О.Р.:  Значит, смотри, наверняка, нас, действительно, слушают многочисленные разнообразные клерки, друзья мои, да,  работники администраций  различного уровня.  Друзья, а напишите, сколько у вас  начальники получают?  Да и вы сами. Можно  не представляться.

Р.П.:  Да, можно не представляться.

О.Р.: А мы  потом, если эти цифры будут, то мы их  как-то зачитаем, и сменим тему, уйдем на буровую. Все,  реклама.

О.Р.: Ни один чиновник не написал.

Р.П.:  Ну, по поводу зарплат чиновников, я тебе…  просто закрывай эту тему.

О.Р.: Закрыли, закрыли. На самом деле,  это  разбираться надо долго, сложно и муторно.

Р.П.: Просто вдогонку я еще раз скажу, что,  не сталкиваясь… вот не особенно секрет, да, что   у меня,  помимо  работы на «Эхе», есть еще ряд шабашек, и так далее, и тому подобное, в том числе,   там  в числе шабашек я периодически провожу различные  мероприятия – свадьбы, юбилеи,  ну, я так условно говорю.  Так вот за последнее время  я могу, допустим, посчитать целый  ряд своих клиентов и  бизнесменов, и так далее, и тому подобное, так вот  иногда среди вот этих вот клиентов конторы, на которую я работаю, попадаются и чиновники. Причем,  никогда  это непубличные люди, и очень часто  это такие банальные клерки, прочитав должности которых вы  в жизнь не подумаете, что они могут, что они в состоянии  на свадьбу своих любимых детей  арендовать, ну, допустим, ночной клуб.

О.Р.: Ну… государство – это такая хитрая штука. Давайте все-таки уже к другим вещам, которые  не менее хитры штуки. Это пожар на буровой.

Р.П.: Давай.

О.Р.: Значит, смотрите, 15 мая в окрестностях деревни Ожга Кунгурского района Пермского края  загорелась буровая вышка. Выброс и воспламенение газа  произошли при бурении скважины. Понятно, ее еще тушат, друзья мои.

Р.П.: И будут тушить неделю.

О.Р.: И,  может быть, будут тушить дольше. На самом деле, просто на «Рифей.ру»  это самая популярная новость последней недели. Сюжет понятен. Но, друзья,  в этой  истории… почему я говорю, может быть,  будут тушить неделю? Вот самый главный вопрос, который у меня  к этой аварии относится: че все молчат-то?

Р.П.: Я даже по-другому этот вопрос сформулирую.

О.Р.: Почему? Ну да, хорошо, переформулируй.

Р.П.: Я его сформулирую так: почему эта тема является медиа событием только для «Эха», «Рифея» и еще…

О.Р.: «Пермские новости», еще ряд…

Р.П.: …еще пары-тройки СМИ, которые эту тему ведут, как, понимаешь, как некое длительное, длящееся по времени событие?

О.Р.: Я могу тебе сказать. Во-первых, с одной стороны, авария на буровой, это так, для понимания, это вещь, хотя и  не стандартная,  но, как бы это сказать, не редкая.  Не редкая. Скважины у нас горят. Не только,  кстати, в России, они вообще горят. Про историю с Мексиканским заливом, я надеюсь, знают все. При этом должен вам сказать, что историй такого масштаба – это вот одна.  Но, в принципе, скважины горят, потому что сама по себе добыча нефти, связанная вот с этими всеми историями, да,   время от времени это прорывается. Технологии тушения скважин отработаны.  При этом, еще почему эта тема-то еще может  быть не очень интересна, то есть, ну да, вот  вдали от населенных пунктов  - раз. И да простят меня все, жертв нет. 

Р.П.:  Вот именно поэтому я тебе воспроизведу сейчас  достаточно циничный диалог, который у нас состоялся  в службе информации буквально в тот момент, когда поступили первые данные об этом взрыве, пожаре на буровой. Диалог. Сотрудник А сотруднику Б:  - Трупы есть? – Нет. Лес горит?  - Нет.  - Слушай, ну давай тогда напишем -  экологическая катастрофа.

О.Р.: Ну да, ну да. А теперь поехали дальше. Понятный вопрос, почему, собственно, молчат нефтяные  компании.  Вот мы с тобой это обсуждали в среду, да, ни одного  слова до сей пятницы мы до сих пор ни от кого не услышали. Во-о-бще ни одного.

Р.П.: Потому что есть, собственно говоря, несколько стратегий антикризисного пиара. И одна из них, в том числе,   заключается в том, чтобы во-о-бще ничего не говорить.  В принципе, ничего. Не издавать ни одного звука. Кстати, это проканывает в том случае, когда  такой же стратегии придерживаются все заинтересованные в этой истории лица.
Все.  То есть,  когда такой же стратегии  придерживаются подрядчики, заказчики, партнеры, конкуренты  той же самой стратегии, к кому ни обратись, все будут молчать. Это идеальная стратегия. Ты вообще не пробьешься   в эту стену.

О.Р.: Ну, пробьемся, не пробьемся,  теперь давайте про варианты, как ты говоришь, последствий этой истории. Ты говоришь - неделю, да.  Хорошо, если эту историю будут тушить неделю. Что нам на сегодняшний день известно? Первая, да, там история, что пожар произошел при вытаскивании бура. То есть вытаскивали инструмент,  что-то они там не так  сделали, то есть явное нарушение техники  безопасности. Это часть первая. Вторая история. Как так получилось, что  возле месторождения… что ближайший водоем  к месторождению находится в пяти километрах? Это вопрос второй.  И, наконец, третья часть истории.  А кто вам сказал, что там попутный газ горит?

Р.П.:  Тоже хороший вопрос.

О.Р.: То есть нам сказали, что  там, якобы, горит путный газ. Ну, да, зашибись. Попутный газ – это  нормально, выгорел и закончилось. Всё хорошо. А если это не попутный газ? А если это  газовая шапка нефтяной линзы?  И тогда после того, как сгорит газ, снизу попрет нефть, если ее не успеют вовремя потушить.  А вот тогда у тебя будет лужа в лесу горящая.

Р.П.:  То есть тогда у меня будет экологическая  катастрофа…

О.Р.: Катастрофа,  гореть лес и прочие радостные веселые факторы, которые с этим связаны.

Р.П.:  Там темы для «Разворотов»,  для гостей в студии. Ну, примерно понятно. Это как, пользуясь еще одним диалогом из «День радио», там звучал диалог – как бы было  хорошо, если бы сейчас случилось что-то плохое.

О.Р.:  Ну да, это именно так.  На самом деле, друзья мои, может быть, этот пожар погаснет через неделю.

Р.П.: И было бы хорошо на самом деле.

О.Р.:  Это было бы замечательно. Может быть, его не погасят через неделю, потому что вода – это еще не единственный фактор, который нужно учитывать при тушении  таких скважин. Может быть, у него будут последствия. А, может быть,  и  нет.

Р.П.: Опять же я тебе сюда же вдогоночку  быстренько приведу историю с шахтерами, которую пересказывали, по-моему,  не знаю, пересказывали  практически в каждой стране,  где есть шахты и есть техника  безопасности. История с шахтерами, которая заключается в следующем. После целого ряда взрывов на  шахтах у нас  в России, по крайней мере, стали ставить специальные  датчики, вот эти  газовые датчики, которые срабатывают  при чрезмерном накоплении  того или иного газа рискованно. Когда срабатывает датчик, должна включаться система  эвакуации, все должны покинуть шахту, убраться, и так далее, и тому подобное. Так вот раз сработала, два сработала, а потом  на датчики стали надевать заглушки, потому что, если так каждый раз эвакуироваться,  то работать невозможно.   И я очень, очень охотно поверю, если вдруг  окажется, что   у нас народ молчит по поводу этой буровой, профессиональный, только из-за того, что  там не соблюдалась ни на йоту техника безопасности, предписывающая, допустим,  и водоем рядом,  и так далее, и тому подобное, ну искусственный водоем. Они же сейчас его делают… 

О.Р.:  Они сейчас его роют.

Р.П.:  Да, они же сейчас его роют, накапливая запасы воды. А почему не предписывались, допустим, все эти требования? А, элементарно, потому что, если бы еще и они предписывались, вообще работать  было ???????? (неразборчиво).

О.Р.:  Там, знаешь,  там есть неофициальная версия значительно серьезней, что   при бурении этой скважины  подрядчики не пользовались  противовыбросовым оборудованием, как раз тем, которое должно было  бы при выбросе газа внезапном и нефти эту ситуацию  закрыть.

Р.П.:  Вот сейчас слушают нас спецы, смеются…

О.Р.: Смеются. Смейтесь, смейтесь, друзья, над нами, и будете смеяться и над нами – дилетантами до тех пор, пока сами не скажете, пока сами не начнете говорить. 

О.Р.: У нас последний фрагмент этой программы. Так вот, друзья,  на этой неделе, это вот относится в первую очередь к посетителям сайта echoperm.ru и, соответственно, я думаю, к слушателям радиостанции «Эхо Перми», вы очень много  читали и где-то комментировали историю с задержанием на пермской уличной «прогулке». Я не понимаю это. Я тебе честно скажу. Я не понимаю этого интереса, я не понимаю этой истории. Я считаю эту историю пузырем. И вообще ту историю я считаю пузырем. То есть всё, для меня этой истории не существует как новость даже.

Р.П.: На этом  я передаю слово Роману Попову, пока.

О.Р.: Пока, да. Не, ну, Ром, ну вот смотри. Что мы имеем?  То есть люди гуляли, понимаешь?  Люди пошли и  нарвались. То есть им хотелось нарваться. Это мое личное субъективное ощущение. Им очень хотелось нарваться, и они сделали всё для того, чтобы пермские полицейские их задержали. Всё, полностью, от начала до конца.   Я не к тому, что я сочувствую  кому-то в этой истории, или полиции, нет. Я  понимаю, что они люди подневольные.  Разбежаться, к сожалению, не могли. Так то лучшим способом, мне кажется, было бы  разбежаться от них. Пусть бы себе гуляли. 

Р.П.: Ну, ты знаешь, я тоже в данном случае, скорее, соглашусь с тобой.  Вот в каком  компоненте я с тобой соглашусь. Согласно тем же самым принципам антикризисного пиара, да, там первым действием нужно выработать  стратегию. Стратегий может быть несколько.  То есть в данном случае  представим государство, как  некую компанию, как  некую корпорацию, которая подвергается нападению, допустим,  рейдерскому захвату, может быть, она подвергается просто информационной атаке. То есть непринципиально. И здесь уже не важно, кто  прав, кто виноват, кто белый,  кто зеленый, не важно. То есть просто  представим себе, что государство вынуждено  отбиваться. Нужно выработать стратегию, а потом ее придерживаться. Это самое первое. Это вам скажет любой адекватный человек.    Одной стратегии придерживаться всегда.

О.Р.: А-а-а, вот в чем. Все, понимаю.

Р.П.:  Одной стратегии во всех случаях всегда придерживаться надо, они и придерживаются. 

О.Р.: А, вот так вот.

Р.П.:  Вот и все. Понимаешь, если бы это изначально стратегия была верная, то есть, а мне кажется верная стратегия  здесь – полное невмешательство,  классический игнор, вообще… нам плевать на вас. И ходили бы, и я бы с тобой сидел в этой студии  и говорил: - Какие же свиньи в нашей власти, говорил бы я, какие же они подонки. Им даже на это плевать – говорил бы я возмущенно.

О.Р.: Да, конечно, конечно.

Р.П.: И все нормальные люди бы так говорили. Но проходил бы месяц, второй, третий, четвертый, и нашей аудитории было бы  уже несколько неловко слышать  эти одни и те же слова  от нас. Мы были бы, в силу коммерческого запроса, мы были бы вынуждены  говорить что-то другое или искать какие-то другие темы. И на этом стратегия   выигрышная. Но государство идет  по-другому – они выбирают другую стратегию. Они выбирают стратегию   лобовой атаки. Смотрите, эта стратегия лобовой атаки, она хороша на площади Тяньаньмэнь. Вот там это, простите меня еще  раз за цинизм, безусловно, это да, вот там действующая стратегия.   Танки против там…  просто… вы к нам с протестом? А мы вас танками.  Или как в Белоруссии, допустим,  работают  ребята  там от  батьки Лукашенко. Вы на улицу хлопать? Ха, до вечера. А вечером вы у нас в кабинетах. Вот. То есть такая стратегия нормального тоталитарного, стратегия лобовой атаки. У нас так не прокатывает. 

О.Р.:  Нет, понимаешь, у нас классический идиотизм.

Р.П.: У нас, да…

О.Р.:  Классический идиотизм.

Р.П.: У нас, с одной стороны, есть витриночная демократия,  этакая заявленная демократия витринная абсолютно, потому что нужно же торговать, нужно же общаться с партнерами. Не важно. У нас есть витринная демократия. Но в этой витринной демократии сидят и нажимают кнопки   и поднимают рычажки  ребята, которые пришли к нам из  абсолютной вот этой вот тоталитарной системы, которые мыслят  теми категориями.

О.Р.: Нет, смотри.  Давай привяжем это к Пермскому краю. Куда тебя в философские-то выси? Куда?

Р.П.: Да подожди ты.  Ты же все равно не принимаешь телефонных звонков.

О.Р.: Да,  конечно.

Р.П.: Поэтому посиди и послушай, что я тебе скажу. Поэтому здесь ситуация гораздо проще.  То есть, не умея работать в условиях  демократического общества, в Москве врубают тоталитарно вот этой вот лобовой атаки. Не в силах,  будучи все-таки витринным демократическим государством, выставить танки выставляют несчастный ОМОН. Поэтому  превращается в идиотизм, который играет  против государства. Дальше. Как это реализуется в Перми?   Здесь еще веселее.

О.Р.: Нет, у нас в Перми всё было очень мудро до определенного момента.

Р.П.:  У нас в Перми... вот ты же помнишь прекрасно  историю, почему у нас «нашисты» не появились.  Вот по той же самой причине. «Нашисты» не появились, потому что там  люди в партии «Единая Россия» решили, зачем нам «нашисты», если сейчас им в противовес  будет появляться и так далее…  

О.Р.:  Конечно, во-первых. Во-вторых, у нас вообще очень в этом смысле политика была  очень мудрая, друзья мои. У нас   власть эта историю так вот..  Там вещь есть еще один аспект, на самом деле. Вот такие истории, подобные истории, митинговые, временные, они  надувают пузыри и создают  таких же пузырястых героев  очень часто.

Р.П.:  Ну, это-то  просто сплошь и рядом.

О.Р.:  И для того, чтобы не надувать пузырь и не создавать излишних историй,  их проще разрешить. Тут мне пишут, что я идиот. Мне пишут, потому что у меня неправильная логика. Мне пишут, почему,  говорит, вот, значит, там типа того, что если я   гуляю по улице,  то я нарываюсь, пишет мне «разумный человек». Вот это по моей логике получается.  Не, ни фига, уважаемые. Это ребята  хотели нарваться, долго  этого добивались и нарвались.  В  результате, я еще  раз понимаю, самым мудрым было от полиции вообще не видеть  этого мероприятия.  Не смогли, идиотизм. Правильно, да.

Р.П.: Понимаете, мы же   не  говорим, что ребята нарывались и они  во всем виноваты.
 
О.Р.: Конечно.

Р.П.: Ребята нарывались, имея на это полное право. И вы имеете полное право   нацепить все ленточки, взять плакаты  и тоже ходить по улицам. И, в конце концов,  сделать всё, еще на шажок  приближаться к несанкционированному  мероприятию, и еще чуть-чуть  приблизиться, и попытаться  сделать так, чтобы,  в конце концов,   спровоцировать полицейских, чтобы они вас забрали.  Они будут  полными идиотами, когда вас  заберут, потому что  вы-то правы,  мы-то понимаем   это, да. Мы нормальные  люди, мы понимаем, что вы правы. 

О.Р.:  Но это же не акция, это же пузырь.

Р.П.: А они идиоты, потому что вас заберут, и все, и вот тут пузырь превращается в акцию, потому что для полного счастья  не хватает  только ОМОНа. Быстренько заканчиваю мысль.  В Москве несоответствие  реального мышления тоталитарного, необходимость  поступать витринно-демократически  порождает вот тот вот   крайний  дебилизм.  Они не знают, как работать с демократическими  процедурами. Не знают.  Поэтому они пытаются делать  что-то влобовую с помощью ОМОНа, и это превращается в шоу. В конце концов, они  ??????? (неразборчиво) это шоу, они этим шоу надувают интерес Интернет-аудитории, который моментально, моментально  распространяется по регионам, что происходит в регионах. У нас  же Пермский край уникален. У нас протестное движение было направлено против   губернатора. Губернатор у нас фактически,  фактически  идол болотный.

О.Р.:  При этом. Но есть у нас парадокс.

Р.П.:  У нас местное протестное движение в реальности – это  Поклонная. Наше местное протестное движение, оригинальное протестное движение, классическое такое, собирающее  полторы-две тысячи человек  около филармонии, это  Поклонная, это Кургинян.  Вот те, кто выходили с лозунгами  против губернатора. Но делать было  нечего. Ведь губернатор у нас встроен коим-то образом в вертикаль, и поэтому…

О.Р.: Подожди секундочку. Стоп,  стоп,  стоп.  Тест, ребята, тест классный со мной. В прошлое воскресеньое на стадионе «Звезда»  честно всем скажу: нарушал закон и  порядок - распивал коньяк. Из стеклянной фляжки.

Р.П.: Маленькой.

О.Р.: Маленькой, малюсенькой.

Р.П.: Ну, я знаю твою дурацкую привычку.

О.Р.: Да. Это не дурацкая привычка. Это был даже не мой коньяк. Суть не в этом. ?????????? (неразборчиво), да. Ребята, журналист «Эха Перми»  распивает на стадионе коньяк. Ко мне приходят сотрудники милиции  и говорят: - Товарищ, будьте добры, уберите, пожалуйста,  вот эту вот стеклянную тару,  которую нельзя проносить на стадион, вынесите ее  за пределы стадиона. Мы вместе с сотрудниками милиции выходим,  убираем тару, потом возвращаемся на место.  Вот скажите мне, это же  было жестокое попрание  моих прав со стороны кровавого режима.

Р.П.:  Это было бы так, если бы на стадионе при этом не висело огромное количество вывесок ??????? (неразборчиво), запрещающих ??????? (неразборчиво).

О.Р.: Меня не знакомили.

Р.П.: Стоп, подожди, незнание закона не освобождает от ответственности.  Это ты знаешь.  Ты не пробил аналогию. Я тебе сейчас ее добью до конца. Итак, идет  Олег Русских с флянцем  коньяка.

О.Р.: Значит я гулял… я  гулял и случайно зашел на стадион.

Р.П.: Секунду. Идет Олег Русских  с флянцем коньяка. Н не пьет, потому что запрещено распивать  в общественных местах.

О.Р.: Да-да-да.

Р.П.:  Он просто идет с половиной бутылки. И он приближается к стадиону.

О.Р.: Да.

Р.П.:  Он не зашел на стадион, он просто идет с открытой фляжкой коньяка, и приближается к стадиону. И вот, если бы в двух шагах от стадиона тебя остановили милицейские сотрудники,  полицейские и сказали: - Уважаемый, вы не имеете право -   вот это  был бы произвол и беспредел. 

О.Р.: Да.

Р.П.: А так как ты на стадион зашел – извини.

О.Р.: Не покатит?

Р.П.: Уже.

О.Р.: Ай-яй-яй-яй. че-то я  как-то фотографии… Ну вот,  может, мы не знаем.

Р.П.:  Немножко не та аналогия. Значит, у нас в Перми ситуация другая. То есть  я возвращаюсь.  Наше посконное протестное движение  - это олицетворение Поклонной горы. То есть мы против красных человечков, гебурнатора-новатора, и мы исключительно за тех, кто  будет у нас промышленник, восстанавливать, тыры-пыры, трали-вали, пришел Басаргин,  все наши оппозиционеры слились. Но при этом  в нашем протестном движении внутри есть еще маленькая крупка людей, ма-а-ленькая  группка людей, которые, как бы, лозунг «Я против Чиркунова» от себя  отодвинули, и пытаются  оставить  просто лозунг «Я против Путина», «Я против всего».  Вот эти люди, их несколько десятков, у нас,  наверно, всего  можно среди всех оппозиционеров  активных найти, они  пытаются устраивать прогулки, они там демократы, они пытаются идти вслед за Болотной. На самом деле их крайне мало.  

О.Р.:   Друзья, на самом деле, главное, мне кажется в этой истории, на самом деле. Пусть будут прогулки…

Р.П.: Пусть.

О.Р.: …пусть будут митинги…

Р.П.: Верно.

О.Р.: …пусть будут  демонстрации.

Р.П.: Абсолютно.

О.Р.: И пусть у пермских властей  хватит ума и мудрости  эти самые митинги и демонстрации,   если уж и не замечать, то хотя бы на них  не реагировать  силовым образом, как минимум.

Р.П.: Потому как мы прекрасно знаем, еще раз, на Тяньаньмэнь у нас не хватает строя, а все остальное – это лишнее раскачивание лодки  то в одну, то в другую, а. в конце концов, лодка-то наша общая.

О.Р.: На самом деле мы себе просто  надуем пузырь проблем,  которых на самом деле нет. Все, друзья. Понятно, что спорная история, и выводы наши спорные, и точка зрения Романа спорная. Извините, что мы не успели зачитать сообщения по ICQ, коих тут немножко  накидали  все-таки по этой теме. Но вот  так оно есть. Давайте думать дальше. Это была программа «По большому счету». Слушайте «Эхо.