Кто должен чистить реки в зоне Кизеловского угольного бассейна?

Александр Гаврилов: Во-первых, я хочу поблагодарить радиостанцию за предоставленную возможность объективно предоставить информацию о происходящих процессах на территории Кизеловского муниципального района. Действительно, проблема существует. Она очень серьезная. С момента закрытия шахт практически данный вопрос оказался ситуацией, когда те проблемы, которые нависли с закрытием шахт, они в большей степени были востребованы со стороны власти, со стороны населения Кизеловского муниципального района, и вопросы экологии отошли на второй план. Этими вопросами по законодательству должно было заниматься Министерство энергетики. Было создано главное управление реструктуризации шахт. Именно это управление должно было объективно подойти к той проблеме, которая может возникнуть в связи с закрытием угольной отрасли на территории Кизеловского муниципального района. Самое главное, что на тот момент никто не обратил серьезного внимания о последствиях, которые могут ждать, прежде всего, жителей всего Пермского края. И если посмотреть водные ресурсы нашей Российской Федерации, то эта проблема практически захватывает до Каспийского моря. И действительно, когда начали заниматься этим вопросом, возник вопрос, связанный с экологической обстановкой на территории Кизеловского муниципального района. Это вопрос сложный. Он должен был рассматриваться в комплексе. Нужны были мероприятия, нужны были финансовые ресурсы, и очень серьезные для того, чтобы как-то повлиять на ситуацию, то есть на экологию. Отдельно рассматривать вопрос очистки шахтных кислых вод его невозможно. Потому что есть породные отвалы, которые требуют тоже серьезного внимания, связано с рекультивацией этих породных отвалов.

Понятно, что есть дождевые потоки, которые в дождь попадают на эти породные отвалы, и смывают все эти осадки в эти же водоемы. И именно на тот момент, а это был 2000-й год, был создан центр мониторинга на территории Пермского края, который занимался проблемой не только Кизеловского угольного бассейна, но и проблемами угольного бассейна города Копейска. Этот центр мониторинга возглавлял бывший генеральный директор Объединения Кизелуголь. Они провели очень серьезную работу, которая позволила оценить масштаб возможных последствий вот этой самой ситуации. Соответственно, на уровне министерства энергетики и правительства Российской Федерации были приняты постановления, где были заложены определенные ресурсы. Хочу радиослушателям сказать, что в практике мировой такой процедуры никто еще никогда не проходил, и все приходилось решать с листа. Соответственно, те мероприятия, которые были озвучены, началась определенная работа. Впервые в истории, связанной с экологическими процессами, начал работу проект. Этот проект называется опытно-промышленная установка, которая установлена на площадке шахты имени Ленина. Она сейчас находится в стадии строительства. Соответственно, возникают вопросы в дальнейшем эксплуатации этой опытно-промышленной установки. Но, учитывая то, что проблемой этой занимается федеральное правительство, но в основном она находится на территории Пермского края, с приходом нового губернатора эту проблему развернули в новом формате. И сегодня практически и заместитель председателя правительства Демченко Олег Васильевич, и экологи, и министерство природных ресурсов сегодня мониторят эту ситуацию, ищут пути выхода из этой ситуации, потому что, действительно, даже независимо от того, какое бы решение приняла прокуратура, все равно власти вынуждены будут заниматься этой проблемой. Проблема эта очень серьезная в области экологии.

Роман Попов: Сейчас у меня вопрос к бывшему депутату Заксобрания. Вы же на протяжении нескольких лет мониторили эту историю, сталкивались с этой проблемой, цифры смотрели. Сейчас решение прокуратуры, оно вытекает из чего-то? То есть оно имеет какую-то закономерность, или оно вдруг, как гром среди ясного неба, бахнуло?

Владимир Гребенюк: Да, действительно, я этой проблемой занимался на протяжении почти четырех лет, когда был депутатом Законодательного собрания. Я хотел бы напомнить слушателям некоторые цифры, потому что прокуратура там пишет в несколько тысяч раз. В реке Кизел по железу превышение ПДК составляло к концу 9-го года в 3150 раз, по марганцу в 827 раз, в Северной Вильве по железу 630 превышение ПДК, по марганцу – 137. В Вильве по железу 468 превышение ПДК, по марганцу – 69, и река Косьва по железу 65. То есть цифры, которые у меня есть, эти цифры мне дал центр мониторинга, я думаю, что, наверно, и в администрации эти цифры есть. И прокуратура, скорее всего, основываясь на показаниях именно этого центра, решила подать в суд для того, чтобы решить эти проблемы. Но, как правильно сказали, что есть там опытно-промышленная установка. Информация, я так считаю, что не совсем верная. Опытно-промышленная установка строится уже 8 лет. Истрачено 138 миллионов рублей. У меня есть ответы из Министерства энергетики, куда я посылал запросы, из министерства природных ресурсов Пермского края, куда я обращался, от государственной инспекции по экологии и природопользованию от господина Лазепного, и хотел бы вам сказать одну небольшую вещь.

Есть у нас федеральный закон 174-й об экологической экспертизе, также закон 7-й федеральный об охране окружающей среды. На основании этих двух законов я в свое время разрабатывал закон Пермского края об охране окружающей среды, и хотел в этот закон внести небольшую поправку, касающуюся процедуры объявления территории зоной экологического бедствия. Я думаю, вы, наверно, со мной согласитесь, когда на протяжении уже 20 лет вот эти репки загрязняются, и такое огромное превышение, наверно, что-то надо было делать. Правильно сказали, что опытно-промышленная установка сегодня она стоит, но она не работает. Затрачены огромные бюджетные деньги. За это все происходящее несло ответственность Министерство энергетики Российской Федерации. К сожалению, деньги шли не из бюджета Пермского края, а из бюджета федерального. Но еще в 6-м году эта установка должна была заработать. Сегодня у нас на улице 13-й год, установка не работает. И принято решение опять же Министерством энергетики Российской Федерации эту установку похоронить, по-русски говоря, и на ее месте строить промышленную установку. Но есть масса регламентирующих документов, которые запрещают строить промышленные установки, не опробовав технологию на опытно-промышленной. И самое интересное, что для того, чтобы эта опытно-промышленная установка заработала, потребовалось бы всего 2 миллиона рублей. У меня есть цифры подтвержденные. То есть 2 миллиона рублей нужно было для того, чтоб запустить эту опытно-промышленную установку, испытать, как очищать эти кислые воды. Я думаю, что сегодня уже бы эта установка работала, и у нас бы были параметры нормальные для проектирования промышленных установок.

Роман Попов: Значит, у нас был запущен проект вот этой установки, в 2006-м году она должна была появиться, не появилась по разным причинам.

Катерина Шафиева: Она появилась. Она не работала.

Владимир Гребенюк: Не доделана.

Роман Попов: Появилась, но в недоделанном виде. А сейчас вместо того, чтобы ее доделать, решили запустить новый проект?

Владимир Гребенюк: Да.

Катерина Шафиева: Она стоит на шахте имени Ленина, если я не ошибаюсь.

Владимир Гребенюк: Да. Так вот она как раз там и стояла. Она сейчас там и находится как раз на шахте имени Ленина. Был в 2008-м году разработан план социально-экономического развития именно Кизеловского угольного бассейна. И в этом плане одним из пунктов... не одним, а тут целых семь пунктов, как раз подразумевали то, чтобы потратить около 350 миллионов рублей на строительство на этих шахтах очистных сооружений. Но насколько я на сегодняшний день знаю, что даже проектов на этих шахтах по очистке нет. А есть пока один проект на промышленную установку по очистке этих шахт вод. Проект есть, но насколько я знаю, сегодня не принят правительством этот проект. Есть просто рекомендация министерства энергетики Российской Федерации, чтобы этот проект внедрять. Если я неправ, меня могут поправить в этом плане. Но, еще раз повторяю, что был план социально-экономического развития, который подразумевал не только строительство опытно-промышленной установки, но и строительство очистных сооружений на всех наших шахтах. На 11 шахтах должны были быть построены. План социально-экономического развития был рассчитан до 11-го года. У нас на улице сегодня 13-й год, и деньги немалые были затрачены, но, как говорится, воз и ныне там. Я думаю, что прокуратура имеет эти же документы, которые я имею.

У меня есть ответы из управления федеральной службы по надзору в сфере природопользования по Пермскому краю, где руководителем был еще Лифшиц тогда, который пишет в нем, что «критерии оценки экологической обстановки территории для выявления зон чрезвычайной экологической ситуации и зон экологического бедствия, временный порядок объявления территории зоной экологической ситуации утверждены приказом Министерства окружающей среды и природных ресурсов Российской Федерации еще в 95-м году. Однако в связи с отсутствием регистрации в Минюсте Российской Федерации этих публикаций они не вступили в законную силу». Лифшиц пишет: «В связи с отсутствием порядка установления зон экологического бедствия в Российской Федерации, а также полномочий, установленных положением, утвержденного приказом федеральной службы по надзору в сфере природопользования еще в 2008-м году, управление Росприроднадзора по Пермскому краю не может инициировать процедуру придания территории Кизеловского угольного бассейна статуса зоны экологического бедствия».

Роман Попов: Итак, у нас должна была быть установка, почти готова, но не запущена. Вместо нее придумали строить новую установку. У нас был проект по очистным сооружениям, нет этих очистных сооружений.

Владимир Гребенюк: Были заложены деньги на проект.

Роман Попов: Были заложены деньги, но очистных сооружений нет. И дальше всей этой зоне нужно было придавать характер зоны экологического бедствия.

Владимир Гребенюк: Совершенно верно.

Роман Попов: Но этого не сделали, потому что запутались в документах.

Катерина Шафиева: Владимир Алексеевич, насколько я знаю, общий объем в год составляет в среднем 15 миллионов тонн загрязнения. Это можно назвать экстремально высоким загрязнением.

Владимир Гребенюк: Конечно. Как раз подходит под критерии уже, чтобы придать территории зона экологического бедствия.

Катерина Шафиева: Насколько я помню, воды начали стекать из шахты «40 лет ВЛКСМ».

Владимир Гребенюк: Да нет. Они там почти одновременно все эти шахты 11 заполнялись водой...

Катерина Шафиева: Почему тогда начали строить опытно-производственную установку на шахте имени Ленина только?

Владимир Гребенюк: Это было принято решение Министерством энергетики Российской Федерации. Честно говоря, я не знаю, почему именно на ней. Но, как наиболее, может быть, удобной с точки зрения расположения.

Александр Гаврилов: На территории Кизеловского муниципального района работало 5 шахт. В связи с чем возник вопрос строительства именно на площадке шахты имени Ленина? Это самая низкая точка, куда стекают все шахтные кислые воды с этих шахт. Соответственно, было принято на этой площадке построить опытно-промышленную установку. Я немного поправлю коллегу. Министерство энергетики и главное управление реструктуризации шахт в 2011-м году объявили конкурс на проектные работы, выделили финансовые ресурсы на проект, и этот проект сегодня уже готов в 100-процентном виде. Он прошел экспертизу. Это касается очистка шахтнокислых вод объектов шахты «40 лет ВЛКСМ». Это там два объекта. Это где основная загрязненная среда, где сосредоточена основная масса вот этих шахтнокислых вод. И буквально завтра у нас состоится совещание по этому вопросу на уровне заместителя председателя правительства. Сегодня эту ситуацию мы мониторим уже через министерство энергетики. Там тоже состоялась уже встреча по поводу строительства. В чем проблема сегодня? Почему, все задают вопрос, опытно-промышленная установка не работает?

Основная причина - это вопрос содержания этой опытно-промышленной установки. Когда посчитали, во что обойдется бюджету Пермского края эта цена, она вышла в размере 2 миллиардов в год. То есть Пермский край не в состоянии сегодня содержать эту опытно-промышленную установку. А принцип работы министерства энергетики и правительства Российской Федерации очень прост: они строят объекты по территории Российской Федерации, передают в эксплуатацию территориям. И, если по закону, мы должны, администрация Кизеловского муниципального района содержать эту опытно-промышленную установку. Но у нас нет таких финансовых ресурсов. И сегодня как раз выплыла проблема, и этот вопрос обсуждается на правительстве Российской Федерации, Минэнергетики, за счет каких финансовых ресурсов будет содержаться эта опытно-промышленная установка. И еще нужно отметить: помимо того, что будет происходить процесс очистки этой воды, появляется вторичное сырье, то есть шламы, отходы. С ними тоже надо что-то делать, куда-то их складировать, что-то из них производить. А сегодня этот вопрос в подвешенном состоянии.

Роман Попов: Мне понятно, что очистка воды – это очень дорогое удовольствие.

Катерина Шафиева: Содержание предприятия, которое будет очищать воду.

Александр Гаврилов: Содержание, да.

Роман Попов: Я только одного не могу никак понять. Скажите, а кто-то считал, сколько уже миллионов, а то и миллиардов вложено денег во все проекты, начиная хотя бы с 2000-го года? Я уже молчу о том, что это началось с 90-х. Ведь на данный момент ни очистных, ни работающие установки... Есть только одно: есть готовая концепция, утвержденная, прошедшая экспертизу, и есть некое движение вперед во властных структурах. Например, сейчас эта концепция будет принята и, возможно, по ней что-то тоже запустят.

Александр Гаврилов: Дело в том, что завтра как раз будет обсуждаться вопрос. Правительство Российской Федерации имеет финансовые ресурсы для начала строительства вот этих очистных сооружений на площадке шахты «40 лет ВЛКСМ». Уже озвучена цифра – 140 миллионов. Они готовы выделить эти деньги. На сегодняшний день проект готов, экспертиза прошла. Остается только принять решение. Буквально оно будет принято в течение этой недели.

Роман Попов: И появятся очистные, рано или поздно.

Александр Гаврилов: Очистные появятся. Процедура понятна. В соответствии с законодательством будут проходить конкурсы, и начнется строительство этих очистных сооружений на этой площадке.

Роман Попов: Владимир Алексеевич, сколько лет уже длится эта история? Сейчас в 13-м году все появится.

Владимир Гребенюк: Ничего не появится, я вам могу сказать 100 процентов. Чем отличается опытно-промышленная установка от промышленной? Две разницы. Опытно-промышленная установка...

Роман Попов: Наверно, она дешевле.

Владимир Гребенюк: Дешевле, понятно. Сам принцип. Опытно-промышленная установка, через нее идет вода через отверстие трубы 100 миллиметров. Это небольшое количество по сравнению с 22 миллионами тонн, которые ??????? (неразборчиво). А промышленная установка, через нее должна уже идти через трубу не 100 миллиметров, а 250 или 300.

Катерина Шафиева: То есть опытно-промышленная – это как пробник.

Владимир Гребенюк: Совершенно верно. Я одно не могу понять. Утверждены технические задания. Сегодня компания, которая выиграла проект, я знаю, она сделала уже проекты. Но меня волнует, и я переживаю за то, что параметры для этой промышленной установки, где они могли их взять, если опытно-промышленная установка не работала ни одного дня. Есть хорошее положение об исходных данных для проектирования, утвержденное правительством Российской Федерации, на котором написано «запрещено изготавливать промышленные установки без опытно-промышленных». Деньги 138 миллионов уже выкинуты на опытно-промышленную, ничего не сделано. Сейчас проект спроектировали, и, как сказал Александр Гаврилов, что есть проект, утвержденный экспертизой. Я тогда не понимаю, какие специалисты сидят в экспертизе, которые этого не понимают. Меня вот это больше всего волнует. Второй вопрос по поводу того, что будут огромные затраты. Я понимаю, что это хотят положить на плечи муниципалитета. Я не зря сказал о зонах экологического бедствия. Если будут объявлены зоны экологического бедствия, функции все на себя возьмет, полномочия, Российская Федерация, а не муниципалитет и не Пермский край. Надо об этом знать, потому что это полномочия уже будут Российской Федерации.

Роман Попов: Собственно, сейчас наша сверхзадача, чтобы избавиться от непосильного груза...

Владимир Гребенюк: В дальнейшем.

Роман Попов: ...в дальнейшем груза ответственности, нужно просто объявить Кизел зоной экологического бедствия.

Владимир Гребенюк: Да. Тогда снимется огромный ряд проблем.

Роман Попов: Александр Николаевич, ваше отношение. Кизел -= зона экологического бедствия. Как вам?

Александр Гаврилов: Если относиться к этому пониманию, то да, можно тогда зоной экологического бедствия объявить все территории, которые входят в русло этих рек. То есть практически что жители города Кизела, что жители поселка Яйва, спускаемся вниз по течению реки, мы приходим куда? В город Пермь. Да, содержание железа, содержание всех этих примесей основная концентрация находится на территории Кизеловского района. Соответственно, по протеканиям этих шахтных кислых вод, немного происходит процедура разбавления, то есть растворение примесей. Но это не освобождает от ситуации, которая возникает на сегодняшний момент. Но я хочу сказать, что данная ситуация, во-первых, на контроле и у правительства Российской Федерации, и у правительства Пермского края.

Роман Попов: Я так понимаю, вопрос-то ведь в деньгах. Кто их потратит?

Александр Гаврилов: Сегодня даже вопрос не в деньгах. Сегодня специалисты не могут выработать единую концепцию подхода к данной проблеме. У каждого свое видение. Одни говорят: давайте поставим очистные сооружения на изливе, то есть момента выхода из выработанного пространства шахтных площадок. Другие говорят: давайте мы поставим, как поставили сегодня опытно-промышленную установку, в самой низкой точке, и там будем принимать эту воду всю, которая бежит по территории Кизеловского муниципального района, и там будем заниматься этой проблемой. Единого подхода на сегодняшний день нет. Те организации, которые занимаются вопросами охраны окружающей среды или экологическими вопросами, они еще не могут в полной мере осознать ту проблему. Да, они участвуют в аукционах, да, они выигрывают, они разрабатывают проектную документацию. Но еще ????? (неразборчиво) никто не знает, как же правильно поступить. И сегодня вот это, как бы, шатание из одной стороны в другую сторону, соответственно, и вызвало реакцию прокуратуры.

Катерина Шафиева: Владимир Алексеевич, вы говорили о том, что потрачено уже 138 миллионов на опытно-промышленную установку, а в свою очередь Александр Николаевич сказал, что сейчас уже готов проект промышленной установки.

Александр Гаврилов: Нет, не промышленной установки.

Владимир Гребенюк: Промышленной.

Александр Гаврилов: Нет. Есть проект строительства очистных сооружений на площадке шахты «40 лет ВЛКСМ». Называется «шурф-2 бис» и «шурф-58». То есть горные выработки, откуда изливаются вот эти кислошахтные воды. И вот на этой площадке нужно построить очистные сооружения. И после строительства очистных сооружений будет очистка на этой площадке вод, и эти чистые воды будут уходить в реки, которые озвучиваются: Большой Кизел, все.

Роман Попов: Но это не промышленная установка?

Александр Гаврилов: Нет.

Катерина Шафиева: Сколько уже потрачено денег на разработку проекта очистных сооружений?

Александр Гаврилов: Сейчас не готов точно сказать вам цифру, потому что финансирование не затрагивает муниципалитет. Это федеральные средства. Этот проект осуществляется, и проектные все процедуры ведет представитель Министерства энергетики это главное управление реструктуризации шахт. Именно они объявляют конкурсы, именно они ведут эту работу, именно они финансируют эти проекты. На сегодняшний день, я вот озвучил формат того, что уже эти документы прошли. Сейчас Москва ждет решения правительства Пермского края и муниципалитета, которые должны дать разрешение на начало строительства этих объектов.

Роман Попов: На дворе 2013-й год, и мы готовы начать очистку кизеловских шахтных вод.

Александр Гаврилов: Да.

Роман Попов: На дворе 13-й год, и мы готовы это сделать.

Владимир Гребенюк: Нет у нас для этого ничего, чтоб мы начали это делать. Очистных сооружений у нас нет. Как мы можем это делать?

Роман Попов: Концепция есть. Построим.

Владимир Гребенюк: Концепция – это не сооружение, которое может очищать. От концепции до строительства очистных сооружений пройдет еще пять лет. Сегодня не можем мы очищать. Не мо-жем. Загрязняются реки.

Роман Попов: Тогда просто прочертим траектории. Итак, не готовы. Значит нужно сделать – а, б, в.

Владимир Гребенюк: На мой взгляд, первое: нужно опытно-промышленную установку все-таки запустить, потратить на это 2-3 миллиона денег, отработать технологию, самое главное, очистки. Даже очистные сооружения, которые на сегодняшний день есть проекты, какая технология там заложена, честно говоря, я не знаю. Если нет параметров, как можно что-то очищать?

Роман Попов: Запустить технологию, то есть сделать научные изыскания…

Владимир Гребенюк: Отработать технологию, на основании этих параметров сделать проект на очистку уже промышленных установок. И Александр Николаевич сказал только про шахту одну «ВЛКСМ» шурф-58-й и шурф-2 бис, которые в Кизеловском районе, а у нас еще шахты ведь есть в Губахинском районе, это шахта «Центральная», в Гремячинском районе – шахта «Таежная», там тоже все это течет. Все реки, которые вокруг, они все на сегодняшний день имеют красное дно. То есть на сегодняшний день залежи железа на дне этих рек. Там уже рыбы нет. Загрязнено.

Роман Попов: Мы просто выясняли этот процесс. Если вдруг вы поскользнулись и упали в кизеловскую лужу, то вам нужно одежду просто выбрасывать.

Владимир Гребенюк: Совершенно верно, ядовитая одежда.

Роман Попов: Александр Николаевич, у вас другая точка зрения на этот счет.

Александр Гаврилов: Да, у меня другая точка зрения. Почему я говорю «да»? Во-первых, этой проблемой нужно заниматься постоянно. Если мы сейчас распишемся в своем бессилии, и оставим этот вопрос на самотек, то мы получим, конечно, очень серьезные проблемы. Этой проблемой нужно заниматься каждый день.

Роман Попов: То есть не хай строим очистные?

Александр Гаврилов: Да. Почему я говорю «строим очистные». Из худшего нужно все равно выбрать лучшее. А лучшее заключается в том: если мы ничего не оставим своим детям, и не будем думать о подрастающем поколении, о наших внуках, то этот ком, он навалится вначале на территорию Пермского края. С этой ситуацией могут столкнуться, в том числе, и калийные предприятия Березников, Соликамска.

Роман Попов: А есть гарантия-то, что очистные заработают?

Александр Гаврилов: На сегодняшний день та концепция и то видение выхода из ситуации, она прогнозируемая, она прозрачная, люди понимают, что нужно делать. Я уже озвучивал формат того, что сегодня нет опыта такого нигде, ни в одной стране мира. Можно было за ?????? (неразборчиво) взять…

Роман Попов: То есть да, гарантии нет, но ее и не будет.

Александр Гаврилов: Но этим нужно заниматься, каждый день. Для этого есть специалисты. Хотя вот мониторили ситуацию. У нас практически сегодня экологов, которые бы столкнулись с этой процедурой, практически специалистов нету.

Роман Попов: То есть раньше не сталкивались, гарантии нет. Гарантии никто и не даст, надо делать хоть что-нибудь.

Александр Гаврилов: Да, надо делать, работать в этом направлении. Почему назвали опытно-промышленная установка?

Роман Попов: Так ее ж не доделали. Че ж вы про нее говорите? Вы сразу про очистные начинаете.

Александр Гаврилов: Нет, очистные, это вопрос стоит о том, что сегодня надо это делать, потому что деньги заложены.

Владимир Гребенюк: Никто не говорит, что не надо делать.

Александр Гаврилов: Что касается опытно-промышленной установки…

Роман Попов: Тоже надо доделывать?

Александр Гаврилов: …от нее никто не отказывается. В нее вносят коррективы определенные. В процессе строительства выясняется ряд моментов, на которые сегодня ищут ответы. Это касается – куда девать эти шламы, что с этими шламами делать? Потому что их скопление будет огромное просто. И не забывайте, что нужно провести еще экологические мероприятия по защите этих шламов. Мы же ведь никуда не уйдем от дождевых потоков, эти потоки куда-то будут там… соединяться все равно.

Роман Попов: Процесс будет продолжаться, конечно.

Катерина Шафиева: Александр Николаевич, скажите, пожалуйста, откуда идет водозабор на город Кизел?

Александр Гаврилов: У нас в 2001-м году был разработан проект строительства водозабора Ключи-Кизел. Это подземный водозабор с экологически чистой водой. Ее признали одной из лучших в области. Там построена система водоснабжения. Именно оттуда поступает сегодня…

Катерина Шафиева: Вода в краны жителей.

Александр Гаврилов: Да.

Роман Попов: То есть при всем ядовитом окружении…

Александр Гаврилов: Я вам скажу, что у нас очень шикарная вода, и жителям она очень нравится.

Катерина Шафиева: То есть из-под крана у вас можно пить, не боясь.

Александр Гаврилов: Да, не боясь. Это не пермская вода.

Роман Попов: Экспортировать в Пермь под названием «Кизеловский источник.

Катерина Шафиева. Кизеловские ключи.

Александр Гаврилов: Такая процедура уже проходит. И мы знаем, что предприниматели такую попытку делали и делают для того, чтобы завозить эту воду. Что касается системы водоснабжения Кизеловского муниципального района, раньше, до проекта этого, город Кизел пользовался открытым источником. Открытый источник была река Косьва. У нас был Широковский водозабор. Оттуда брали воду.

Роман Попов: А сейчас она тоже красного цвета.

Александр Гаврилов: Нет. Она вообще никакого отношения… Это река Косьва, в ней водится прекрасная рыба, которая называется хариус. Знаете, хариус никогда не пойдет в грязную воду.

Роман Попов: Все, тут вопросов нет. Давайте сейчас к последнему пункту. Последний пункт такой. Региональная прокуратура сообщает: «суд возложил на краевые власти обязанность ликвидировать последствия загрязнения рек изливами шахтных вод» и так далее. У вас разные представления о том, когда надо начинать, и с чего надо начинать это делать. Это я уже понял. Я точно также понял, что мне никто не ответит на вопрос, почему до 13-го года еще ничего не было сделано. Краевые власти, по вашему мнению, Владимир Алексеевич, с вашей траектории: доделать эту опытную эту самую… Краевые власти потянут финансирование этой истории?

Владимир Гребенюк: Во-первых, финансирование идет не из нашего бюджета Пермского края, а из бюджета федерального.

Роман Попов: Суд возложил на краевые власти обязанность ликвидировать последствия загрязнения рек.

Владимир Гребенюк: Что значит ликвидировать? Это понятие очень широкое. Сегодня те отложения, которые уже в этих реках есть, их нужно достать. Так это, я не знаю, сколько будет стоить миллиардов рублей, чтобы очистить эти сами реки. Нужно срочно делать то, чтобы новые отложения и новая вода загрязненная, кислая не попадала в эти реки.

Роман Попов: Краевые власти потянут?

Владимир Гребенюк: Краевые власти своими деньгами не потянут. Это очень дорогостоящее мероприятие, огромных денег стоит.

Роман Попов: Александр Николаевич, краевые власти потянут?

Александр Гаврилов: По полномочиям в соответствии с федеральным законодательством эта процедура прописана за Российским правительством.

Роман Попов: То есть в данном случае региональная прокуратура и суд поступили…

Александр Гаврилов: Там не региональная, а прокуратура и суд приняли решение, так скажем, косвенно относящееся к проблеме. Учитывается, что правительство Пермского края находится на территории, губернатор отвечает за все процессы, которые происходят на территории, оно и возложило эти обязательства. Можно даже сказать: это решение – это просто поручение.

Владимир Гребенюк: А как это будет исполняться, это уже второй вопрос.

Александр Гаврилов: Да. А вопрос исполнения, и кто будет исполнять, по законодательству это возложено на правительство Российской Федерации. И сегодня уже на уровне заместителя Министра энергетики господина Яновского походят совещания именно по решению этой проблемы. Потому что эта проблема – это не только проблема Пермского края. Точно такие же шахты закрыли в Ростовской области, точно такие же шахты закрыли в красноярском крае, в Челябинской области, на Сахалине. И везде сегодня такого массового закрытия шахт история не знает в мировой практике.

Роман Попов: На дворе 13-й год. Куда делись деньги, уже выделенные на решение этой проблемы? И почему эта проблема до сих пор не решена?

Александр Гаврилов: Финансирование этих проблем проходило по остаточному принципу, потому что по Киеловскому угольному бассейну и по городу Кизелу, Киеловскому муниципальному району были наиболее глобальные проблемы, которые требовали финансовых ресурсов.

Роман Попов: Расселение людей.

Александр Гаврилов: Расселение людей, строительство инфраструктуры, еще рад вопросов. И вопросы экологии остро не стояли на тот момент. Главное в тот момент нужно было создать условия для бывших шахтеров. А вопрос экологии выплыл уже впоследствии, когда начались эти процессы все.

Роман Попов: И на это уже не было денег?

Александр Гаврилов: Тогда и принимались постановления правительства. Вы вспомните, в какие годы мы жили. Закрытие шахт началось в 97-м году.

Роман Попов: Я понял. Просто на дворе-то уже 13-й.

Катерина Шафиева: Владимир Алексеевич качает головой, показывает какой-то план.

Роман Попов: Куда делись деньги?

Владимир Гребенюк: Я не совсем согласен с Александром Николаевичем, что экологические проблемы стояли на втором плане. Еще раз повторюсь, уважаемые слушатели, есть план социально-экономического развития Кизеловского угольного бассейн, утвержденный правительством Пермского края, когда губернатором был господин Чиркунов. Расписаны мероприятия. В том числе, по строительству очистных сооружений на всех шахтах. В 11-м году эти очистные сооружения должны были поэтому плану работать.

Роман Попов: Куда ушли деньги?

Владимир Гребенюк: Деньги федеральные были выделены. Вот данные. С федерального бюджета в 9-м г оду должно было быть выделено миллиард 198 миллионов на эти очистные сооружения. В 10-м году – миллиард 452 миллиона. В 11-м году – ноль. В 11-м году очистные сооружения должны были уже быть запущены и работать.

Катерина Шафиева: Деньги-то где?

Роман Попов: Куда они ушли?

Владимир Гребенюк: Где деньги – это вопрос не ко мне.

Роман Попов: А к кому?

Владимир Гребенюк: К проверяющим, к прокуратуре и так далее.

Роман Попов: Сейчас с нами на связи будет Вячеслав Дегтярников. Вячеслав Дегтярников занимался этой проблемой на протяжении длительного количества времени, и результатом работы Славы была серия программ «Суть дела», посвященная, в том числе, экологическим проблемам Кизела.

Вячеслав Дегтярников: По вашей просьбе внимательно все послушал. Действительно, абсолютно прав Гаврилов, когда он говорит, об этом и Гребенюк говорил, что мирового опыта подобного нет. То есть ни одна из стран мира еще не сталкивалась с этой проблемой. Правда, упущен еще один момент. Кому-то когда-то зачем-то пришло в голову эти шахты залить именно водой, собственно, тем самым, усилив эту проблему. Хотя сама проблема, именно шахтных вод, она существует не с 2001-го года, она существует с 50-х. И тогда еще начала засоряться река Кизел, и тот же самый пруд в Кизеле, он, начиная с 50-х годов, то есть с 1950-го года он тогда еще загрязнялся. Что важно понимать для нас в Перми? Что для нас Кизел? Где-то там далеко, на северах, где-то там в Губахе эта проблема существует. Опять-таки абсолютно правильно сказал глава администрации Кизеловского угольного бассейна. В Губахе, в Кизеле водозабор происходит из подземных вод. То есть и в Губахе, и в Кизеле эту воду можно пить из-под крана. И что правильно опять-таки говорил Гаврилов – это угроза, скорее для Перми и для Березников. То есть для тех городов, которые потребляют воду из Камы, из Чусовой, ниже как раз течений вот этих кизеловских рек. Пока, насколько я знаю, никто еще не проводил, либо этот анализ неизвестен, ситуации, насколько она серьезно влияет.

Я думаю, что если бы эту проблему посмотреть в разрезе раковых заболеваний, и увеличения их количества на территории города Перми, на территории города Березников, то, я думаю, что эту историю можно спокойно увидеть. Потому что, что такое железо, которое появляется в результате в этих водах? Это и есть рак. Опять-таки многие могут подумать: я, допустим, дома использую фильтр или покупаю воду, и от той истории несколько избавлен. Для справки. Вот если вы принимаете душ, ведь не у каждого есть фильтр на душ, вы употребляете стакан вот этой самой неочищенной воды, в которой присутствуют, в том числе, возможно, присутствуют эти самые тяжелые металлы. А если вы применяете ванну, это гораздо больше, это уже не стакан воды, это где-то 3-4 стакана воды. То есть организм наш питает себя, в том числе, и вот таким способом. Еще один момент. Все программы, которые пока что запускались на территории Кизеловского угольного бассейна, на территории Губахи, в том числе, по переселению шахтеров, по очистке кизеловских рек, губахинских рек, они пока приводили только к одному результату, к сожалению. Это глобальному воровству и к созданию еще большей проблемы.

История переселения шахтерских поселков закончилась тем, что сейчас там создана просто критическая ситуация с тем, что делать с не расселенными поселками. То есть это, знаете, как лоскутное одеяло создали сейчас. Его, как ни натягивай, его то ли на голову хватит, то ли на ноги, а все равно мерзнешь. То же самое и история вот с этой экологической проблемой. И здесь абсолютно прав Гребенюк. Давно пора объявлять Кизел зоной экологического бедствия, если мы все-таки понимаем, куда все это идет. Если мы понимаем, что под угрозой находится: а) Пермь, если думать гораздо глобальнее, под угрозой находятся все ниже по течению находящиеся города, которые потребляют воду из рек, водозабор которых находится в реках. Собственно говоря, наверно, все, что я мог сказать об этом все-таки, как журналист, скорее, а не как эксперт.

Роман Попов: Вот тут господин Гаврилов предлагал такую траекторию решения вопроса: строить очистные прямо сейчас, потому что уже готова концепция, начинать и строить, и дальше уже смотреть, что получится. А господин Гребенюк говорил: доработать опытно-производственную установку, найти научный подход к очистке этих вод, и только после этого снова что-то разрабатывать и строить очистные. Какая из этих позиций тебе кажется более точной и более правильной?

Вячеслав Дегтярников: Все-таки, еще раз говорю, я не эксперт, я всего лишь журналист, который в этой ситуации пытался разобраться. Если мы исходим из первого пункта – опыта нет, и мирового опыта нет, то, наверно, вначале надо этот опыт как-то приобрести. Наверно, это логично, ну если исходить из точки житейской логики. Может быть, с точки зрения экологов это немножко не так. Я не знаю. Но опытно-промышленная установка, если кто-то захочет когда-то посмотреть, как можно просто так потратить вот эти 123, если не ошибаюсь, миллиона рублей, это достаточно просто доехать до Кизела, не так уж далеко шахта имени Ленина находится от города, это практически сам город, и посмотреть, как она стоит. И там целый один сторож и две собаки.

Роман Попов: То есть она не доделана, она не работающая.

Вячеслав Дегтярников: Почему она не доделана? Она доделана, то есть стены-то есть. Содержания-то нет. То есть построены стены за 123 миллиона рублей. Я думаю, что это самые дорогие стены, которые когда-либо строились на территории Пермского края.

Роман Попов: Сейчас, когда мы вышли из студии во время пермских новостей, общались с нашими гостями, уже прощаясь с ними, была высказана мысль, я, право, не помню уже, кем. Мысль звучала так: а, может быть, это правда, может быть, действительно, в правительстве Пермского края решили подтолкнуть прокуратуру к тому, чтобы они обратились в суд, и суд вынес это решение просто для того, чтобы сейчас было, от чего снова оттолкнуться как краевому, так и федеральному правительствам. То есть просто для того, чтобы получить новый информационный виток этой проблемы.

Вячеслав Дегтярников: Может быть. По крайней мере, Басаргин заявлял о необходимости сформировать министерство Кизеловского угольного бассейна. Пока эти заявления остались заявлениями. Дальше слов ничего не пошло. То, что это зона экологического бедствия, это понятно, по-моему, всем, даже слепым. Пожалуй, даже стоит говорить не о зоне экологического бедствия в городе Кизел. Еще раз говорю: надо смотреть на города, которые стоят ниже течения. Там ситуацию, насколько я понимаю, с железом особо не мониторят.