Слушать радио
Смотреть радио
Создать радио
Кладбища Перми
Юрий Бобров: Юрий Бобров, Евгения Романова. За звукорежиссерским пультом Маша Зуева. Говорить мы будем о пермских городских кладбищах – открытых, закрытых, перспективных, альтернативных
Евгения Романова: Сколько у нас кладбищ по городу Перми? Правильно я понимаю, что Закамск – какой-то район кладбищ?
Юрий Бобров: Мы протестили все на редакции, мнения совершенно разные, кто-то Южное с Северным путает и так далее.
Евгения Романова: Кто-то помнит только Южное.
Александр Власов: У нас 17 кладбищ на территории города Перми, из них 5 полностью открыты для захоронений.
Евгения Романова: Открыты – это значит, что можно еще…
Александр Власов: Да, новые свежие захоронения можно делать. Полностью закрытых кладбищ, которые закрыты для захоронений, у нас на территории города тоже 5. И остальные 7 кладбищ возможны под захоронения, то есть к родственникам при предоставлении документов, это возможно для захоронений. Открытые кладбища полностью для захоронений это северное кладбище, это Банная гора новое кладбище, Заозерское кладбище, Головановское кладбище и кладбище в Новых Лядах. То есть та сторона Камы – это только кладбище северное полностью открытое. Под захоронение открыто Окуловское, Закамское, Заборное, Блочное, Верхне-Курьинское, старое на Банной горе и Южное. Тут тот берег получается в основном. Но это только под захоронение к родственникам. По статистике захоронений на Северном кладбище – это 70 процентов от всех умерших. Основная часть у нас, конечно, туда идет.
Юрий Бобров: Основное действующее, основное городское.
Евгения Романова: Вообще, считают, что Северное кладбище одно из самых крупных в Европе, в десятку крупнейших, там
Юрий Бобров: Да, мы тоже сегодня спорили – оно самое крупное, не самое, в Европе, не в Европе, в России.
Александр Власов: Оно на сегодняшний день не самое крупное в России, оно входит в ряд самых крупных в России, третье в Европе по площади – это
Евгения Романова: Границ у него нет.
Александр Власов: Границы есть, они четко определенные – это
Евгения Романова: А сейчас сколько уже занято?
Александр Власов: Занятых порядка 200.
Евгения Романова: А что будет, когда займут все
Александр Власов: В этом направлении администрация города работает. Предусмотрено дальнейшее строительство кладбищ. Уже подготовлено и готово к вводу в следующем году кладбище Восточное, дорасширение кладбища Банная гора, расширение кладбища Заозерское. Ранее предполагалось расширение кладбища Заборное, это в микрорайоне Налимиха. На сегодняшний день, как известно, главой города принято решение в связи с многочисленными обращениями граждан прекратить данный проект, финансирование будет направлено на другие цели, в том числе, связанные с захоронением.
Юрий Бобров: То есть будет поиск…
Александр Власов: Поиск нового места кладбища.
Евгения Романова: Есть какие-то варианты? Если не в Кировском районе, где взбунтовались жители и лыжники, где еще?
Александр Власов: Пока предусмотрено, вот как сказал, места это Восточное кладбище, это Банная гора новое, это Заозерское кладбище.
Евгения Романова: Просто будут расширяться.
Александр Власов: Восточное – это новое абсолютно кладбище, а те два кладбища – это расширение.
Евгения Романова: Восточное где находится?
Александр Власов: Восточное кладбище географически находится восточнее микрорайона Южный, это между старой Лядовской дорогой, Сылвенский тракт, и восточным обходом.
Евгения Романова: Есть правила, где, вот вы говорите, закрытое кладбище Заборное, там какая-то санитарная зона, сколько там до жилы домов?
Александр Власов: Полностью закрытые кладбища санитарная зона
Евгения Романова: В связи с этой историей про кладбище Заборное, разные стереотипы и страхи у людей были. Лыжники были против расширения, потому что негде будет ходить на лыжах. Также слышала о стереотипе, что при отсутствии центрального водоснабжения свежие захоронения могут сказаться на качестве воды жителей тех районов, которые пользуются водой из колонок. Есть какие-то данные? Это мифы?
Юрий Бобров: Колодцы, Женя.
Евгения Романова: Да, колодцы.
Александр Власов: Однозначно при проектировании кладбища, вообще, как любого другого объекта капитального строительства, проводится государственная вневедомственная экспертиза, при которой, естественно, именно при кладбище получалось бы санитарно-эпидемиологическое заключение. И уже эти все данные показали миф это или не миф. Мы не дошли до проекта. Принято решение до стадии проектирования, а проектировать мы должны были в 2014-м году, что касаемо именно Заборного, сказать это миф или не миф сейчас невозможно, так как мы не могли потратить денежные средства на исследования.
Евгения Романова: Когда проектируется кладбище, на что обращается внимание: чтобы рядом не было населенных пунктов, или, наоборот, рядом, чтобы добраться, была дорога?
Юрий Бобров: Чтобы рядом была церковь, чтобы это было на горе, как это в деревнях раньше было почему-то.
Александр Власов: В первую очередь обращается внимание на действующие нормативные документы. Если санитарные нормы предполагают определенное расстояние для определенной категории кладбища, то они соблюдаются. Естественно, кладбище все равно удобнее делать в том месте, где оно исторически сложилось, то есть расширение кладбища.
Юрий Бобров: Пошли вопросы по ICQ.
Евгения Романова: Сергей спрашивает: «Старое кладбище в Разгуляе сколько будет существовать?» Это Егошихинское?
Юрий Бобров: «Скорбящая мать», военное, там мусульманское, там есть иудейское, старообрядческое, там разные кварталы есть. Считается такой Егошихинский некрополь.
Александр Власов: Егошихинское кладбище, да, оно существует. Оно полностью закрыто для захоронений и подзахоронений.
Евгений Романова: То есть никуда его переносить не будут…
Александр Власов: Естественно.
Евгения Романова: …несмотря на то, что оно, действительно, в центре города. Очень многие, я слышала мнение, что почему в центре города кладбище.
Юрий Бобров: Почему это не парк, почему это не сквер, почему это не спортивная зона.
Евгения Романова: Места много. Это же была окраина города, правильно. Мы сейчас спрашиваем, почему у нас там Горьковский парк когда-то был на окраине, теперь в самом центре.
Юрий Бобров: Загородный сад.
Александр Власов: И памятники в воинской части, они постоянно реставрируются за счет городских и других бюджетных источников, и за счет волонтеров. То есть там и превращается, в принципе, как парк. В Европе кладбища являются парками.
Юрий Бобров: Есть ли какие-то нормативы? Возможен ли это вопрос городского референдума, вопрос какого-то иного плебисцита?
Евгения Романова: Какой конкретный вопрос?
Юрий Бобров: О том, что кладбище появится в этом месте или о том, что существующее кладбище исчезнет, будет перевезено, перезахоронено. Такая возможность есть или нет?
Александр Власов: Про новые появляющиеся кладбища это, конечно, все проще гораздо, это вместо кладбища, расположенного ?????? (неразборчиво). И все, которые я сказал, которые будут у нас перспективные места ?????? (неразборчиво), они оговорены генеральным планом города. А генеральный план города у нас принимается общественными слушаниями. То есть все эти места, в том числе, то же Заборное, оно принято на общественных слушаниях. Процедуры закрытия кладбища, его уничтожения, в принципе, нет. И сейчас проговаривать про нее просто нет смысла.
Юрий Бобров: Гагарин пишет «Крематорий хотели строить еще в начале 2000-х». Безусловно, крематорий – постоянная живая тема. Друзья, не знаю, насколько корректно прозвучит вопрос. Мы не хотим ставить на голосование - нужен или не нужен Перми крематорий. Вроде как, даже если вам на него фиолетово, почему бы ему не быть. Вроде как это понятно. Мы хотели спросить – могли ли вы бы для себя выбрать такой вариант захоронения, который предусматривает промежуточное посещение крематория? Да, крематорий мог бы быть моим выбором, я об этом думал, думаю, готов принял решение, написал завещание, как угодно.
Евгения Романова: Телефон 207-05-15, если вы отвечаете «да».
Юрий Бобров: И, соответственно, нет, традиционное захоронение только лишь, не нужно крематорий, неизбежно там газ, копоть, какие-то предрассудки иные.
Евгения Романова: Телефон – 207-05-25.
Юрий Бобров: Александр Иванович, что по крематорию, если вот так…
Евгения Романова: История даже вопроса, раз в 2000-х поднималось, что вам известно?
Юрий Бобров: Насколько она известна вам?
Александр Власов: История даже, наверно, с 80-х годов. В Советском Союзе крематории стали появляться с 80-х годов. Но, к сожалению, до сложных 90-х годов в Перми не появился крематорий, а дальше все связано с проблемами финансирования. На сегодняшний день, так как уже сказали мы, остро встал вопрос с захоронениями, администрацией города Перми прорабатывается вопрос, и в следующем году точно начнется строительство крематория. Проект готов, проблема только в финансировании.
Юрий Бобров: Мы говорим – начнется оно точно. А можем ли мы также точно сказать, где оно начнется?
Александр Власов: Однозначно проект разработан - на кладбище Восточное строительство крематория.
Юрий Бобров: Объясните, где оно находится?
Александр Власов: При движении с микрорайона Южный по улице Братская в сторону выезда на Восточный обход, поворот налево на Сылвенский тракт, где-то посередине Сылвенского тракта отворот направо.
Евгения Романова: Оно не существует пока там?
Александр Власов: Оно построено, построен административно-бытовой комплекс, разбиты кварталы, построены дорожки. Там не производится захоронений.
Евгения Романова: Почему пока не производится?
Александр Власов: Пока зарезервировано. Пока есть территории на Северном кладбище, на основном кладбище города Перми.
Юрий Бобров: В Перми крематория нет. С 80-х годов вопрос как поднимался, так пока не решен, ждем 2014-го года. А есть колумбарии?
Александр Власов: Колумбарий есть на Южном кладбище. Всё. То есть, возможна кремация в других крематориях России, в основном, Екатеринбург. Правда, очень маленький процент, это единицы, кто возит в Екатеринбург. И строительство колумбария также предусмотрено на Восточном.
Юрий Бобров: Кладбище Южное закрыто? Только для подхоронений, а колумбарий открытый?
Александр Власов: Да. Санитарные нормы при захоронении кремированных, их нет. Нету какого-то воздействия, это уже доказано.
Юрий Бобров: То есть красная стена, и, пожалуйста, в нее…
Александр Власов: В Америке дома хранят.
Юрий Бобров: Да и вообще во многих культурах хранят.
Александр Власов: Да. В этом проблем нет.
Евгения Романова: Чем крематория от колумбария, для меня можно разъяснить, отличается?
Юрий Бобров: Колумбарий - \это кирпичная стена с полостями внутри, с нишами. У нас есть официальные нормативы по захоронению, если это человек одинокий, те или иные социальные группы. По отношению к премированию этих норм нет никаких? Что-то администрация у нас, как-то она гарантирует это право на… когда у нас появится крематорий, когда появится возможность так отдать последний путь человеку пройти, есть ли какие-то гарантии тому, что ему также будет предоставлено место в колумбарии? Или это не распространяется?
Александр Власов: У нас гарантированное захоронение неопознанных только идет, а остальное идет по линии соцзащиты, и я сейчас прокомментировать это точно не могу.
Евгения Романова: Перед вами лежат, вот написано – кремация в мире, статистика кремации. Если в России брать, Пермь – единственный город остался без крематория?
Александр Власов: Нет, у нас крематориев в России 10, и в странах СНГ всего два – это в Киеве и Минске. То есть мы не единственный город из крупных даже миллионных городов, который остался без крематория. По статистике если сказать, то самые продвинутые, если можно так сказать в этом отношении, это не более 50 процентов, желающих кремировать от количества умерших. Самое большое количество - Москва, Екатеринбург дошел до 50 процентов, это Санкт-Петербург, в Норильске еще.
Юрий Бобров: Половина умерших подвергается кремации.
Александр Власов: Да. Все остальное – это гораздо меньше. Шесть процентов, как в Ростове-на-Дону, там свой менталитет, это зависит от многого – от менталитета, и от того, как власти, администрация города ведет себя по отношению к этому, как это было в Екатеринбурге, хотя это не особо такой подчеркиваемый опыт. То есть просто отсутствие хороших, удобных мест для захоронения.
Юрий Бобров: Слушатели поворачивают нас на тоже извечную тему, вечно присутствующую в новостном контексте. Кладбище для домашних питомцев.
Евгения Романова: «Планируете ли появление такого кладбища в Перми?» - спрашивает Евгений.
Юрий Бобров: Есть ли в работе какие-то инициативы, есть ли какие-то группы, которые выходят к вам с этими предложениями? Находят ли они какой-либо отклик? Может ли по нормативам и правилам это кладбище быть частным? Понятно, что здесь уже функций муниципалитета нет как таковых, наверное, а может есть.
Александр Власов: Даже не то, что функции у муниципалитета нет. Закон о захоронениях, он вообще не предполагает такой темы. Инициативы, конечно, есть, изредка есть, но, к сожалению, организация таких мест официальных, она просто не имеет право на существование в соответствии с действующим законодательством.
Юрий Бобров: Александр Иванович, у вас, как у чиновника… чиновник, соответственно, порядок, то есть во всем должен быть порядок. Все должны понимать, что, куда, по каким правилам, за сколько, либо бесплатно, кто что делает – все должно тикать, как часы. Умирает питомец, и какой законный способ избавления от трупа животного?
Александр Власов: Нету законного способа. Законом вообще не оговорено захоронение домашних животных.
Евгения Романова: А ты видишь в этом проблему, Юрий?
Юрий Бобров: Может ли быть решен в административном порядке этот вопрос, как вы думаете?
Александр Власов: У нас все, что касается захоронений, оно связано с федеральным законодательством. Если это на федеральном уровне не урегулировано, администрация города Перми создать здесь такой объект, который не предусмотрен федеральным законодательством, не может.
Евгения Романова: А ты думаешь, есть в других городах кладбища животных домашних?
Александр Власов: Официальных их нету точно.
Юрий Бобров: А если я куплю землю, это будет моя частная территория, то я буду оштрафован за нарушение каких-то санитарных норм, потому что земля не переведена в территории захоронений.
Александр Власов: Наверно, они есть, да, санитарные нормы. Но это по службе уже Санэпиднадзора.
Евгения Романова: Далее комментирует Евгений: «Крематорий бы в этом вопросе очень помог»
Юрий Бобров: Во всяком случае, можно было бы не нарушать закон.
Александр Власов: Это уже администрация города бы нарушала закон. Не имеем мы право сжигать животных.
Евгения Романова: Давайте поговорим о проблеме с подхоронениями на крупных кладбищах. Как вы считаете, существует такая проблема, когда кто-то умирает в семействе, жена, а муж хотел рядом?
Юрий Бобров: Но не успели позаботиться в свое время…
Евгения Романова: …заранее как-то это уточняют?
Юрий Бобров: …места не было. Как этот порядок происходит?
Александр Власов: Порядок такой есть. Уже с 90-х годов предусмотрены захоронения с возможностью подзахоронения. Вся территория рассчитана сразу же на два захоронения. Возможность есть. Если какие-то сложные вопросы, опять же, кремация помогает. Количество подзахоронений кремированных, оно вообще без ограничений. Подзахоронение кремированными может не двумя, не тремя человеками измеряться. Москве, допустим, есть примеры на Новодевичьем кладбище – это свыше 30 человек на одной могиле.
Юрий Бобров: Вся династия…
Александр Власов: Единственное, это уже властями Москвы задано, нельзя менять надгробие, потому что там это исторически. Это еще и парком является.
Юрий Бобров: То есть на самом надгробии можно добить еще имена.
Александр Власов: В данном случае нельзя.
Евгения Романова: Насколько я понимаю, Северное кладбище – огромное, там даже автобусы ходят. Существует такая проблема – я хочу вот именно этот угол, нас с мужем, например, положите там-то рядом, и сейчас при жизни я готова за это заплатить. Есть такие порядки и правила? Можно ли купить место определенное?
Александр Власов: Этого, конечно, сделать нельзя, зарезервировать и купить какое-то место. Но так как эта тема щепетильная, подходим при захоронении индивидуально, но цены именно за место нету, ее быть не может. То есть все возможные случаи, они рассматриваются.
Евгения Романова: То есть, если хочет пара как-то быть рядом, это все решается с руководством конкретного кладбища.
Александр Власов: При технической возможности, при наличии места это все решаемо.
Юрий Бобров: Если все решается индивидуально, похороны это такая вещь, которую надо сделать на третий день, как это оперативно можно сделать?
Александр Власов: Есть так называемый печальный телефон – 124, он круглосуточный. Звонок бесплатный. По этому номеру можно получить всю информацию по схеме похоронного дела в городе Перми, как это все устроено, куда звонить.
Юрий Бобров: Печальный телефон – 124. На том конце будут чиновники, люди, уполномоченные администрацией Перми.
Александр Власов: Представители муниципального учреждения «Ритуальные услуги».
Юрий Бобров: Мы голосовали – нужен ли Перми крематорий, и просили вас сделать личный выбор, друзья. И результаты…
Евгения Романова: Однозначный какой-то такой результат.
Юрий Бобров: Более, чем.
Евгения Романова: Нужен, да – 88 процентов, почти 89 процентов сказали – нужен крематорий Перми. 11 процентов сказали – нет.
Юрий Бобров: Ну что ж, друзья, ждать осталось недолго – в 2014-м году он будет построен.
Евгения Романова: Как обещал нам Александр Власов.
