Водное хозяйство Перми и его основные проблемы

Юрий Бобров: Десятилетие компании, понятно - праздник. Что у вас там происходит? Год-то вообще интересный, потому что вы на юбилейный год перешли из условий арендатора муниципальных водоводов, водоносных сетей и канализации, вы стали их концессионерами.
 
Сергей Касаткин: Так совпало, что именно в год нашего десятилетия мы подписали, наконец-то, концессионное соглашение с администрацией города Перми. История этого вопроса началась еще в 2007-м году, и с разным успехом она продолжалась. И именно тогда, когда законодательство позволило нам с арендных отношений без конкурса переходить на концессионные отношения, а это был 10-й год, когда были приняты изменения в законодательстве, мы с этого момента начали уже очень плотно с властью работать над созданием непосредственно документов, которые позволяют официально перейти на концессионные отношения. В этом году весной мы такие документы подписали, и с 1 июля, по сути говоря, мы уже находимся в рамках новых концессионных соглашений. Ничего с точки зрения собственности не поменялось, потому что собственность остается муниципальной, чтобы не было никаких спекуляций на эту тему.

Юрий Бобров: Потому что вторая мысль – тепловые сети у нас частные.
 
Сергей Касаткин: Вот продали, отдали… Ничего никуда не продали, не отдали, передали в концессию. Это значит, что на протяжении ближайших 40 с лишних лет от того договора аренды, который был заключен, мы будем учитывать это имущество на своем балансе, но завершению всех договоров мы его в целости, сохранности и даже в улучшенном виде там, где есть наши обязательства, должны передать в муниципалитет обратно. Но оно при этом все это время остается муниципальной собственностью. То есть город как был собственником этого имущества, так он и остается.

Евгения Романова: В чем тогда разница концессии и аренды?

Юрий Бобров: Вот чтоб сейчас было понятно всем: и кто за клавиатурой компьютера сидит, и кто сейчас борщ варит.
 
Сергей Касаткин: Вот это самое сложное. Когда вы приходите в магазин, вы не задумываетесь – магазин в собственности, в концессии, в аренде.

Евгения Романова: Надо хлеба купить.

Юрий Бобров: Магазин-то мы можем, если что, выбрать, в другой уйти. Тут сложнее.
 
Сергей Касаткин: То есть вы в первую очередь озабочены качеством товара, стоимостью товара и возможностью его покупки. Соответственно, вы об этом не задумывались, но, как оказывается, эти вещи очень серьезно влияют и на стоимость, и на качество, и на возможность покупки. Здесь точно такая же история, потому что мы последние годы полмиллиарда рублей ежегодно платили за аренду в муниципалитет, и не все эти деньги возвращались обратно в сети. То есть они все имели целевой характер возврата. Что уже точно – мы на определенную долю увеличили возможность инвестирования именно в сети, которые так нам сегодня необходимо с вами менять или инвестировать.

Юрий Бобров: Это почему? Потому что полмиллиарда рублей арендных платежей теперь будут являться?..
 
Сергей Касаткин: Теперь это будет являться частью инвестиционной производственной программы нашей компании.

Юрий Бобров: То есть все эти деньги просто будут оставаться внутри, условно говоря, бюджета.
 
Сергей Касаткин: Совершенно верно, они будут оставаться внутри бюджета компании, и они расписаны, как обязательства компании, в том числе и эти деньги. Сразу про обязательства хочу сказать, как раз к вашему вопросу, чем отличается аренда от концессии. В концессии более четко прописаны обязательства двух сторон, как со стороны власти, так и с нашей стороны. Это и целая серия технико-экономических показателей, которые не будут понятны сегодня обывателю, но они направлены на то, чтобы у нас, как у компании, были конкретные обязательства по качеству, по количеству и по бесперебойности предоставления услуг. Второе: зафиксированы четкие обязательства по инвестированию, чего раньше тоже не было. То есть компания в цифрах до 22-го года должна обеспечить вложения в систему около 6 миллиардов рублей. Из них 3,2 миллиарда рублей это чистые инвестиции — модернизация, реконструкция и инновация.

Юрий Бобров: То, чего не было?
 
Сергей Касаткин: То, чего не было прописано как обязательство. Мы каждый раз ориентировались на годовую инвестиционную программу. Второе — это капитальные ремонты, это производственная программа — 2,8 миллиарда рублей. Начиная с 22-го года, мы даже заглянули в такую далекую перспективу, как 22-54-й год, не менее 8 миллиардов еще должно быть вложено в систему. Сегодня мы должны четко выполнять эти обязательства в конкретных мероприятиях, в конкретных насосных станциях, сетях и так далее.

Юрий Бобров: А теперь собственно выгоды.
 
Сергей Касаткин: Теперь, что интересно в этой ситуации нам. Компания для того, чтобы выполнять такие обязательства опережающими темпами... ведь как обычно происходит — ты должен выполнить определенный объем работ, и потом ты получаешь возмещение. Для нас это гарантия этого возмещения, потому что у администрации тоже записаны свои обязательства. Во-первых, по вложению в систему со стороны бюджета до 22-го года, это не менее 3,2 миллиарда рублей, во-вторых, с точки зрения возврата инвестиций. Что такое государственно-частное партнерство? Это как раз симбиоз взаимной ответственности. Если одна из сторон хочет чего-то получать, ничего не вкладывая, государственно-частного партнерства не получается. С другой стороны, мы сейчас более эффективно можем привлекать деньги, которые так необходимы сегодня в систему. Это кредитные ресурсы.

Юрий Бобров: Потому что у вас на балансе много ?????? (неразборчиво).
 
Сергей Касаткин: Совершенно верно.

Юрий Бобров: Имущество было муниципальным, теперь оно на балансе. Если оно станет в какой-то момент залоговой базой крупного кредита, а там... Надо посмотреть, что там в Америке, может быть, опять волна кризиса идет. И не такие крупные структуры...

Евгения Романова: На банкрота намекаешь?

Юрий Бобров: Ну да. И мы что...

Евгения Романова: Без воды останемся?
 
Сергей Касаткин: Точно этот страх разобью, потому что по сегодняшнему концессионному соглашению все эти риски прописаны, и данное имущество не может быть под рисками таких залоговых обязательств. Опять же профессиональные вещи, которые будут непонятны, но это точно так.

Юрий Бобров: Сегодня «Новогор» по концессионному соглашению - его границы мы начинаем с водозабора и заканчиваем, видимо, очистными. Что между этим всем? Где начало, где конец?
 
Сергей Касаткин: Во-первых, давайте с головных сооружений. Несколько основных водозаборов города. Их четыре. Крупные из них - это, у всех на слуху, Чусовской водозабор. 70 процентов потребителей запитано от него в городе Перми. БКВ — Большекамский водозабор, около 20 процентов потребителей. 10 процентов потребителей на маленькие водозаборы Новые Ляды и Кировские очистные сооружения. Вот примерная структура по водоснабжению.

Юрий Бобров: Кировские очистные берут воду из Камы.
 
Сергей Касаткин: Из Камы, да. Мы сейчас там проводим реконструкцию. Уходим как от очистной станции к водоснабжающей. Это опять профессиональные вещи. По стокам. Единая централизованная система, которая приходит на биологические очистные сооружения. Там происходит очистка всех стоков центральной канализации города. И после этой очистки уже по всем нормативам сбрасывается в Каму в предельно допустимых концентрациях, которые законодательством обозначены. Между этим сейчас у нас в хозяйстве около 3 тысяч километров сетей. Но это еще не все. Потому что по нашим оценкам еще 30 процентов нам придется в ближайшие годы принимать, потому что есть бесхоз, который проходит процедуру, есть сети различных фабрик, заводов, пароходов, которые еще не переданы. И, как в медицине говорят, вскрытие показывает, где что еще происходит, потому что раньше, к сожалению, иногда без исполнительной документации даже эти сети строили.

Юрий Бобров: Или мыши съели документацию.
 
Сергей Касаткин: Или так очень кто-то захотел, чтоб ее съели.

Евгения Романова: А качество воды где лучше — Большекамский забор или Чусовской?

Сергей Касаткин: Мы проводим сейчас реконструкцию станции первого подъема Чусовских очистных сооружений, которая не была завершена еще в 80-е годы.

Юрий Бобров: Станция первого подъема... вода в идеале самотеком идет, да?
 
Сергей Касаткин: В идеале, если это позволяет ситуация. А у нас такой идеальной ситуации никогда не будет, потому что у нас рельефный город, и у нас водозаборы открыты: мы берем из русла реки воду. Это не как Вена, которая всем приводится в пример. В Вене можно воду пить из-под крана. В Вене в этот кран она приходит с гор, с ледника, 250 километров трубы, которая, по сути говоря, вот - ее берешь и пьешь. Поэтому в каждой ситуации это отдельная история. У нас открытый водозабор. Мы закачиваем воду с реки...

Юрий Бобров: С середины, давайте подчеркнем.
 
Сергей Касаткин: Что значит с середины?

Юрий Бобров: Тут же купаются, что-то еще.
 
Сергей Касаткин: Ни в коем случае не с середины. Там есть санитарные зоны, которые обозначены. И Чусовской водозабор, который мы реконструируем, там мы сейчас будем брать воду из русла реки Чусовой, которая не то, что чище, она мягче. У нас есть такая проблема — жесткая вода. Камская вода жестче изначально, чем чусовская. Мы в перспективе хотим перейти на чусовскую воду для того, чтобы качество, в том числе, по жесткости, оно полностью удовлетворяло наших потребителей.

Евгения Романова: В чем минус жесткой воды?

Сергей Касаткин: Минусов для здоровья наука не доказывает. Но для приборов, которые мы используем в домашнем обиходе, для электроприборов...

Юрий Бобров: Собственно для сетей.
 
Сергей Касаткин: ...и для сетей, которые исполнены не в полимерных материалах...

Юрий Бобров: То есть для железяк всех это плохо.
 
Сергей Касаткин: Да, для железяк это тоже нехорошо.

Юрий Бобров: Вот подняли воду, чтобы она дальше потом дальше куда-то потекла. Взяли ее в Чусовой, подняли.
 
Сергей Касаткин: Дальше она идет уже по сетям, которые имеют ограничение по рельефу, то есть сети прокладываются по существующему рельефу. А у нас очень рельефный город с нашими оврагами, с подъемами, спусками и так далее. Вот здесь нужны насосные станции, которые на определенных участках должны где-то увеличивать давление, где-то понижать давление. Их у нас около 56 в целом по городу - и канализационных станций, и водоподкачки.

Юрий Бобров: Ведь потом с канализационными стоками надо то же самое делать: где-то их надо поднимать, подкачивать.
 
Сергей Касаткин: Обязательно, конечно.

Юрий Бобров: И каждый сброшенный твердый предмет в канализацию через унитаз, что любят делать многие пермяки, это проблема для всех этих насосов?
 
Сергей Касаткин: Если мы с вами будем опять говорить о сетях, о том, как их ревизировать, заменять. Как раз все наши вещи профилактические, в том числе, остановы, который недавно был по ЧОСу, они направлены на профилактические мероприятия по этим станциям и по сетям.

Юрий Бобров: Сейчас мы должны перейти к вопросу, который, так или, иначе висит...

Евгения Романова: Последнее громкое событие.

Юрий Бобров: Он висит в воздухе, тут символически это будет звучать — вот эта «газовая атака». Спасибо вашим коллегам новогоровским, потому что, обладая полной, не полной информацией, но вы...

Евгения Романова: Как-то реагировали, в отличие от других служб. На сегодняшний момент какая информация есть по этой теме?

Юрий Бобров: Как вы ее видите вообще?
 
Сергей Касаткин: Почему мы так реагируем, и в чем наша позиция заключается здесь. Вы знаете, что мы себя провозгласили экологически ответственной компанией. И мы каждый год выпускаем отчет о социально-экологической ответственности, который проходит обсуждение. И как бы нам было непросто, потому что иногда, может быть, «хата с краю» - это лучшая позиция, к сожалению, в нашей стране, но мы все-таки этим принципам следуем. И мы всегда здесь будем открыты, как бы нам тяжело ни было, в том числе в таких экологически непростых ситуациях. Большое спасибо, кстати, всем, кто поблагодарил нас за эту позицию через интернет и через телефонные звонки, что мы в первые часы непростые оставались открыты. Сегодня мы должны с вами быть уверены в том, что это точно не имеет последствий для здоровья, то, что произошло. А конкретно по выводам я все-таки сторонник дождаться официальных выводов специальных органов, которые сегодня этим занимаются. Это надзорные органы и спецслужбы. Поверьте, что там работа идет. И мы с ними взаимодействуем.

Юрий Бобров: Да, кстати, момент был такой. 
 
Сергей Касаткин: Я думаю, что в ближайшее время официально мы узнаем от спецорганов, что все-таки было. Здесь не надо нагнетать лишнего ажиотажа, но хочу подчеркнуть, что мы от таких ситуаций не застрахованы. Не хочу никого здесь  вводить в заблуждение. Все сейчас говорят о том, что что-то слили в канализацию. Это могло произойти хоть как и где угодно. У нас, например, 80 тысяч колодцев.

Юрий Бобров: Люки не заваришь, это понятно.
 
Сергей Касаткин: Хорошо, люки. Приехал какой-то негодяй, взял и слил в овраг, кто-то выпустил в воздух. Мы можем хоть сколько сейчас ситуаций таких придумать. Рассуждать о том, что не будет преступности - не надо строить тюрем, мы, по-моему, закончили после революции.

Евгения Романова: А как контролируется то, что сливается в канализацию?

Сергей Касаткин: Мы можем отконтролировать только по официальным договорам, которые мы имеем вот эти сливы. Но 80 тысяч колодцев, никто не застрахован от преступников.

Юрий Бобров: Понятно, что преступник не пойдет совершать преступление, предварительно договор заключив.
 
Сергей Касаткин: Самое главное в этой ситуации — это система управления этими процессами и система недопущения угрозы ЧС. Что меня сегодня не устраивает в этой ситуации, то, что некоторые органы позволили себе говорить - «так ведь ЧС не было, вроде как бы, и чего? »

Евгения Романова: Трупов-то не лежало на улице.

Сергей Касаткин: Да. Ребята, давайте говорить о том, что вообще нужно собираться по недопущению ЧС. И всегда это было. Я из своего опыта говорю, потому что я и в чрезвычайных ситуациях бывал, работаю в отрасли практически 20 лет. И очень много чрезвычайных ситуаций мы предотвращали четким реагированием, алгоритмами реагирования. Раньше были специальные замы в администрациях города, которые в течение нескольких часов по горячим следам собирали соответствующее совещание, где были представители всех спецслужб. И не надо говорить, что этот федерал, а этот не федерал, потому что у нас должен быть в городе хозяин, который должен спросить и с федерала, и не с федерала. И никто не против, кстати, из этих федеральных органов (мы с ними общаемся) в этой координации участвовать. Так вот эта координация, система управления этими процессами должна быть не через неделю после того, что случилось, а через несколько минут после того, что происходит. И вот это меня очень насторожило как человека, который здесь уже имеет определенный опыт. Мне это непонятно. Поэтому недопущение этих ситуаций в первую очередь - это система управления ими.

Юрий Бобров: Мы только что анализировали на примере «газовой атаки» функцию города, как существа живого, функцию города на реагирование на подобные ситуации. Сергей Валерьевич вспоминал свой чиновничий опыт.

Евгения Романова: Вы были начальником департамента ЖКХ. Опыт был больше, чем вы работаете в «Новогоре».

Юрий Бобров: Шесть лет вы в «Новогоре», да?
 
Сергей Касаткин: Да.

Евгения Романова: Где сложнее работать: там или в «Новогоре»?

Сергей Касаткин: Я работаю в такой отрасли, в которой везде не чувствуешь себя спокойно от отрасли жизнеобеспечения.

Евгения Романова: Ответственность.

Сергей Касаткин: Специфика и там, и там есть, но ответственность, я думаю, что она сопоставима.

Юрий Бобров: Вы водоносную всю историю, канализационную профессионально надзирали и в роли чиновника, и теперь в роли управленца в частном бизнесе. Понятно, что вы в этом смысле не можете быть объективным и сторонним наблюдателем, скорее, вовлеченным, но в обе стороны процесса. Что меняется по обслуживанию, по подходу? Начиная от того, как мужики последние сантиметры трубы раскапывают, чтоб экскаватором не повредить, заканчивая тем, как принимается решение по закупке чугунины или полимерные трубы. Отличается? В чем отличается? Где самое явное отличие?
 
Сергей Касаткин: Самое явное отличие в системе управления. Когда ты работаешь чиновником, у тебя всегда есть соблазн вразрез экономике того или иного муниципального предприятия отдавать команды. Вот надо — иди и делай. Так тариф не позволяет, так нет источника финансирования. Иди и делай. И с чем мы столкнулись. Ведь не от хорошей жизни тоже задумались передавать в бизнес. Муниципальное предприятие по сути было банкротом на тот момент. Это как раз из-за такой позиции. Здесь чиновник всегда находится между двух огней: когда надо и экономикой. В бизнесе такого не проходит. Все диктует экономика. Если есть источник, если есть у тебя 100 рублей, вот на 100 рублей ты должен сделать. На 105 рублей ты не сделаешь. И это блеф. Экономика, она всегда догонит и накажет.

Юрий Бобров: Там можно кредитоваться.
 
Сергей Касаткин: Надо понимать — есть источник кредитоваться или нет. Кредит — это не источник, это же кассовый разрыв. Взаимодействие между бизнесом и властью вот на такой паритетной основе, когда чиновник уже не может дать команду «иди и делай». Он вынужден выслушивать бизнес: что нужно сделать для того, чтобы это сделать, то, что он планирует, и где найти источники, как к этому подойти? Это безусловный плюс, потому что тем самым мы не обваливаем экономику процесса, а это очень важно.

Юрий Бобров: Изменившаяся экономика за 10 лет, понятно, что и время идет вперед, технологии идут вперед. 15 лет полимерные трубы те же как-то еще были, по-моему, в новинку. У нас они в телесюжетах были — вот, смотрите, пластиковые закладывают. Сейчас, понятно, что это уже...

Евгения Романова: Не удивишь.

Юрий Бобров: Не то, что не удивишь, это стало уже каким-то элементом нормы, даже, наверно, требованием.
 
Сергей Касаткин: Это требование технической политики компании.

Юрий Бобров: Почему вы закладываете чугунину? То есть это вы просто разбазариваете деньги, верно?
 
Сергей Касаткин: Совершенно верно.

Юрий Бобров: А вот если теперь опуститься на уровень технологий, здесь что поменялось?
 
Сергей Касаткин: Очень многое. Безусловно, сами материалы труб, монтирование труб, начинка насосных станций, различные аспекты этой начинки, начиная от вопросов водоснабжения, водоотведения и заканчивая электричкой, подводкой газа и так далее. Конечно, шаг вперед сделан очень большой. Но мы четко все должны понимать, что мы регулируемая организация, и, может быть, к сожалению, регулируемая отрасль. Поэтому любая технология, самая прогрессивная, стоит серьезных денег. Поэтому всегда есть желание, но не всегда есть возможность.

Юрий Бобров: Вы сказали про слово «регулирование». Я буквально сегодня был на судебном заседании по тепловым тарифам, что называется, там общественники щучат и щучат тепловиков. В этом смысле вода стоит дешевле, меньше, не так много внимания привлекает, и руки не доходят, может быть, у этих немногочисленных общественников. Вы также регулируемая организация, действительно. И все-таки давайте к качеству воды. Принято к юбилею говорить о своих достижениях.

Евгения Романова: Рейтинг составьте.

Юрий Бобров: Мы когда говорим про тепло, мы говорим про стоимость тепла, про цены гигакалорий говорим. А когда про воду, вроде как она не стоит больших денег. Поэтому давайте про качество.
 
Сергей Касаткин: Для нас четко государство определяет критерии качества — это СанПиН. Мы полностью находимся в СанПиНе по воде. И не надо здесь никаких спекуляций устраивать, не надо говорить про ржавчину.

Евгения Романова: Сравнивать с соседними регионами.

Сергей Касаткин: Да. И это очень опасная штука. Мы с вами Вену привели в пример, но соседний регион, но я как бы утрированно специально привожу пример. У каждого города есть свои особенности. Кто-то берет с озер, кто-то берет из-под земли. У кого какая возможность есть. У нас благо возможность есть — у нас есть реки, наши знаменитые реки. И мы должны научиться правильно эту воду доставать, очищать и так далее. Здесь я не вижу каких-то серьезных проблем. Другой вопрос, что у нас пришел момент, когда мы говорим об очень серьезном износе всего оборудования, которое многие десятилетия не менялось. Это и вторичное загрязнение в сетях. Ведь логика какая была у компании, когда мы пришли. Мы посмотрели, вот то, что с чего мы с вами начинали, система водоснабжения города. Вот все, что я перечислил. С чего начать? Все в износе. Все требует замены. Ресурс, понятно, денежно ограничен. По логике пошли — давайте с головных начинать. Потому что хоть какие мы сети проложим, то есть если в голове вода...

Юрий Бобров: Там встанет, то будет пусто.
 
Сергей Касаткин: Соответственно, мы с этого и начали. На слуху, много об этом говорили уже - реконструкция ЧОСа, БОСа, это все головные сооружения. Мы заканчиваем реконструкцию потихонечку. Мы в ближайшей перспективе 2-х лет получим эти станции уже в нормальном, современном режиме.

Юрий Бобров: ЧОСы, БОСы — это то, что мы перед тем, как попить.
 
Сергей Касаткин: Это то, откуда мы воду берем, очищаем, в сеть доставляем, а потом, где мы ее принимаем. Между этим сети. Вот теперь наша основная задача - заниматься сетями. На все не хватило сразу ресурса и времени. Я сразу подчеркну: никакими тарифами это не перекрыть. Власть должна это четко понимать. Мы же здесь как совет директоров с властью должны смотреть: ваша собственность, да, мы — операторы. Соответственно, здесь нужно вкладывать серьезные инвестиции именно в сети. Благо сегодня все-таки мы такие движения уже делаем. И мы подходим к комплексной программе замены сетевого хозяйства. Но здесь опять важно не наступить на горло собственной песне. О чем я говорю. Мы сейчас иногда уходим в совершенно нереальные проекты развития сетей в каких-то отдаленных районах.

Юрий Бобров: Бахаревка, Липовая гора.
 
Сергей Касаткин: Это же все один и тот же ресурс. Мы же все это должны понимать. Если мы начнем строить трубу за много километров от города, то мы этот ресурс заберем с самой существующей сетки сетевой. Поэтому здесь надо всегда очень выверено к этому подходить. Сейчас много говорят о Генплане. Но Генплан это тот документ, который должен регулировать эти вещи. И плохо, наверно, что сегодня мы не считаем Генплан...

Юрий Бобров: Святой коровой.
 
Сергей Касаткин: Вот мое мнение — это и должна быть святая корова. Чего мы стесняемся этого? Ведь Генплан — это концепция. Почему концепция не может быть той священной коровой? В концепции есть коридоры, пожалуйста, ориентируйся в них, у тебя есть от и до. Но концепция сама должна приняться раз и навсегда. Нас, сетевиков это очень заботит, потому что когда какие-то волюнтаристские решения — давайте бросим трубу за такие-то бешеные деньги. Так давайте бросим, просто мы же с чего-то это бросим, мы же у кого-то заберем это. Чудес не бывает.

Юрий Бобров: Есть вопросы. «Запах газа. Что об этом думает «Новогор?» Все-таки что сейчас вы думаете?
 
Сергей Касаткин: Я думаю, что все-таки слив в городскую систему канализации был. Это повлияло даже не на качество сточных вод, а повлияло на состояние воздуха по движению этого слива.

Юрий Бобров: На распространение.
 
Сергей Касаткин: Да. Как говорят эксперты, неопасное для здоровья. Вот все, что я могу сказать, потому что я здесь точно в такой же ситуации нахожусь, как все мы. Наша задача была — вовремя отреагировать и дать информацию. Мы все свои меры реагирования приняли по безопасности наших людей и по недопущению больших последствий. Теперь слово за надзорными органами.

Юрий Бобров: А правда, что мог пострадать ил? Когда вся канализация вытекает, где чистят канализационный сток, там ил, в котором бактерии...
 
Сергей Касаткин: Теоретически да. Но в данном случае, еще раз говорю, по результатам анализов этого не произошло.

Юрий Бобров: Все нормально, бактерии живы, они чистят дальше наши все...
 
Сергей Касаткин: Да. Технологический процесс наш на БОСе не пострадал, мы за это ручаемся.

Юрий Бобров: БОС — это биологические очистные сооружения.

Евгения Романова: Эту часть закончу комментарием в ICQ: “Живу на Пролетарке. Работаю на строительном факультете. Отнес воду из крана в свою лабораторию. Качество воды оказалось на уровне того, что продается в бутылках в магазине. Это несомненный плюс».

Сергей Касаткин: Мы знаем эту информацию.

Евгения Романова: Закамским легче живется, чем, например, крохалевским?

Сергей Касаткин: Почему легче? Вы свою воду можете отнести проверить. Посмотрите, как качество бутилированной воды, которую вы покупаете в магазине, и ваша из-под крана. Для вас, я думаю, будет приятной неожиданностью.

Юрий Бобров: Сергей Касаткин, первый зам главного управляющего директора ООО «Новогор-Прикамье». 10 лет, между прочим, компании. И в этот свой юбилейный год она из арендатора водного хозяйства города Перми стала его концессионером на 49 лет.

Сергей Касаткин: Договор аренды был на 49 лет, вот с момента перехода на оставшиеся, получается, 41 год.

Юрий Бобров: Десятилетний юбилей когда происходит?

Сергей Касаткин: 25 июля у нас 10 лет, если по календарю прямо.

Евгения Романова: Сейчас «Новогор» работает в крупных городах – Пермь, Березники. Планы по заходу на какие города есть еще?

Сергей Касаткин: Позиция компании следующая: мы должны развиваться не только в ширину, но прежде всего в глубину. Если компания работает качественно, выполняет все свои обязательства, то предложения по развитию появляются, и они такие есть. К нам уже начинают приходить и говорить – «А не взяли бы вы в оперативное сначала управление ту или иную систему водоснабжения, водоотведения». Это радует. Значит, все-таки какая-то репутация у компании есть. Я когда говорю «в глубину», я имею в виду, что нужно качественно делать тот продукт, которым ты сейчас управляешь.

Юрий Бобров: Глубина – это, допустим, оперативное управление, аренда, концессия и модернизация. Ширина – понятно.

Сергей Касаткин: Самое главное – выполнение всех обязательств. Но компания всегда рассматривает любые проекты для развития с точки зрения реального открытого бизнеса. То есть нам не нужен просто финансовый поток. Нам не нужно извлекать прибыль с этого финансового потока любыми способами. У нас есть такая система оценки любого, по сути, предприятия, которое предлагается в аренду или в концессию, по результатам которой мы оцениваем, действительно, там возможно взаимодействие и получение чистой открытой прозрачной прибыли, но в то же время и получение необходимого качества, надежности услуги, и возможно ли вообще открытие какого-то инвестиционного портфеля по данной территории. Безусловно, сюда входить и наличие вменяемой власти местных органов самоуправления.

Юрий Бобров: Но это ведь не закажешь на 50 лет вперед.

Евгения Романова: Но какие города сейчас интересны?

Юрий Бобров: Кому отказали, с кем ведете, может быть, переговоры?

Сергей Касаткин: Честно говоря, отказали мы нескольким городам уже, потому что необходимые вложения, которые требуются, они не соответствуют сегодняшним тарифам, они не соответствуют и перспективе возможности увеличения этого тарифа и не соответствуют тем ожиданиям, которые зачастую власть от нас хочет, мы не хотим их обманывать. Потому что зачастую власть говорит  - «Ну вот я как отдал в аренду, я про это забыл». Все. Теперь, значит, вы отвечаете…

Евгения Романова: Скажите про остановы. Вот профилактические ремонты пермских водозаборов, когда на 36 часов прекращается подача воды. Почему так надолго?

Юрий Бобров: Почему так мало? Почему столько?

Сергей Касаткин: Что такое останов. Это очень технологически сложное мероприятие, к которому мы готовимся несколько месяцев. Перечень работ, которые проводятся, он буквально на 10 листах. За 36 часов работают около 400 человек только в нашей компании, не считая строительных организаций, которые пользуются остановами в своей работе по врезкам, по профилактике насосных станций, по замене оборудования, которое вышло из строя, по замене оборудования, которое вышло из строя, по замене всей запорной арматуры.

Юрий Бобров: С операцией на сердце можно сравнивать?

Сергей Касаткин: Да. Это, по сути, кровеносная система города. И за 36 часов службы должны сработать так, чтобы весь запланированный объем сделать. Ответственность очень серьезная. Это почему еще делается? Это же в преддверии подготовки к зиме, чтобы мы с вами зимой спали спокойно, чтоб не было никаких техногенных ситуаций. Мы вынуждены это делать. Поэтому прошу жителей к этому относиться с терпением. Почему мы не можем пока этого не делать? Потому что та система, которая построена, я не хочу говорить, что она плохая, но она такая…

Юрий Бобров: То есть Чусовской и Камский водозабор.

Сергей Касаткин: …и все сети, они не имеют достаточной закольцовки, чтоб мы могли выводить чисто технологически определенными кусочками.

Юрий Бобров: И как это возможно, если у нас Чусовским 70 процентов. Понятно, когда Камский, мы бы могли с Чусовского, наверно, передать от мощного маленькому маленько и ладно, а наоборот, это...

Сергей Касаткин: Вы правильно рассуждаете. Просто есть виды работ, которые без осушения трубопроводов невозможно производить, и поэтому пока, к сожалению, мы от этих остановов уйти не можем. Другой вопрос, что при определенном подходе мы, может быть, не хочу никого обнадеживать, мы через какое-то время сможем, например, уходить в остановы раз в два года. Но это опять же зависит от того, как мы будем реанимировать всю эту систему сетевую. Если теоретически рассматривать, да, можно построить резервные сети, вторые какие-то станции. Но вы понимаете, что нам даже на эту систему не хватает сегодня денег для того, чтобы износ сократить. Мы не можем вкладываться в резервные вещи, просто непозволительная роскошь.

Юрий Бобров: Теперь самое главное, самое ближнее…

Евгения Романова: Перспективы.

Юрий Бобров: Мечты. Чего хотите сделать? Денег побольше слупить с населения, это понятно.

Сергей Касаткин: Нет такой мечты. Кстати, наоборот, чтобы не было никакого ощущения у населения, нам без разницы из каких источников будут деньги с точки зрения реновации системы, и совсем необязательно, чтоб это было население.

Юрий Бобров: То есть, может быть, это будут бюджет и ??????? (неразборчиво).

Сергей Касаткин: И должен бюджет больше в этом участвовать, потому что те застарелые проблемы, они же не сегодня родились. Самая главная мечта – чтобы у всех родных и близких было здоровье хорошее, чтобы дети были счастливы, в том числе, и ваши, и чтобы у нас был мир, спокойствие…

Юрий Бобров: И вода.

Сергей Касаткин: …и чтобы мы были с теплом, со светом, с водой и с газом.

Юрий Бобров: Друзья, я не знаю, как это можно делать по телефону 0-68, наверно, глупо будет поздравлять компанию «Новогор» с десятилетием.

Евгения Романова: Страничка в Фейсбуке.

Юрий Бобров: Да, есть страничка в Фейсбуке, можно там кликнуть, лайкнуть. Я думаю, пару дней можно и не ругать, можно и поблагодарить. В конце концов, даже мой личный опыт – с водой стало лучше.

Евгения Романова: Вода лучше, чем в Екатеринбурге.

Юрий Бобров: Вода не хуже, чем в Москве, точно, не хуже екатеринбургской точно.

Сергей Касаткин: В чем мы точно обгоняем Екатеринбург, в чем мы точно не отстали, так это в воде. Это я могу гарантировать. В остальном надо догонять.