Возрастной ценз добрался до библиотек. Зачем это нужно и как это реализовать

Елена Николаевна, знакомы ли вы с сегодняшней статьей и инициативой федерального Минкульта о том, чтобы оградить детей в библиотеках от взрослой литературы? Например, в Пушкинской библиотеке есть и взрослый, и детский отдел.

- Во всех библиотеках России, как правило, есть и взрослые и детские читатели, поэтому это касается всех до одной библиотеки в Российской Федерации публичных библиотек, которые доступны для населения, открыты для населения.

Как вы считаете, действительно ли существует вред, опасность, что ребенок, зайдя во взрослую библиотеку, нечаянно увидит какую-то обложку…

Забредя в стеллажи со взрослыми книжками.

- Было бы хорошо, если б ребенок, приходя в библиотеку или в книжный магазин, сразу видел то огромное количество ценностей или радости, которая еще его ждет впереди – знакомство с новыми книгами. Но у нас с 1 сентября 1912-го года вступил в силу закон о защите детей от информации, причиняющей вред. По этому закону теперь живут все, в том числе и средства массовой информации, и библиотек это тоже касается в полном объеме. Мне кажется, что именно библиотеки больше всего столкнулись с проблемами по реализации этого закона или по выполнению его пунктов.

Но ведь маркировки у вас стоят уже, насколько мне известно.

- Закон говорит о том, что книги маркируются с момента вступления закона в силу. И библиотеки не должны маркировать эти издания. Маркировать их в том понимании, в каком это закладывается в законе, должен издатель. Однако закон обязывает, в том числе, и библиотеки организовать доступ к информации таким образом, чтобы не нанести, по мнению разработчиков закона, вред детям. Поэтому мы невольно оказались в ситуации, когда мы книги, изданные до 13-го года, обязаны каким-то образом организовать. Будем называть промаркировать так, как в законе прописано. Поэтому библиотеки вынуждены были каким-то образом эти книги просматривать. Теперь представьте – только в фондах муниципальных библиотек города Перми 2 миллиона изданий. Кроме того мы должны маркировать не только книгу, но и информацию о книге, а это значит карточные каталоги и электронные каталоги. И вот этот объем работы – огромный, затратный, финансово затратный, организационно затратный, к сожалению, до сегодняшнего дня никак методически не прописан.

Но ведь в библиотеках существует своя методика, по которой книги стоят в том или ином порядке на полках. Сейчас придется все переделывать что ли?

- Нет, почему? Тематически это все остается. Но мы должны распределить книги на полках таким образом, что «0+», «6+», «2+», «14+». И, кроме того, если раньше могли книги как-то стоять для среднего возраста все вместе, например, по космонавтике, то теперь мы должны их каким-то образом распределить. Конечно, огромные трудности. Ужас в том, что нет никаких четких критериев. Закон больше говорит о том -  хорошо, плохо. То есть в нравственных каких-то понятиях, общечеловеческих, а не четкие нормы права. Ну вот как разделить литературу «16+» и «18+»? Чем руководствоваться библиотеке? Как будут это делать издатели? То есть, мы, очевидно, будем исполнять те рекомендации или нормы, которые установят на книгах издатели. Но сегодня мы столкнулись с трудностями, конечно, очень большими. Есть еще вторая норма в законе, которую безумно трудно выполнить. Это расстояние между литературой для детей и литературой вредной для детей 100 метров. У нас ни одна библиотека в городе Перми не обладает такими площадями. Но я полагаю, что сейчас эти рекомендации, которые готовятся Министерством культуры Российской Федерации, они и готовятся для того, чтобы разъяснить правила применения норм закона в этих двух частях. Поскольку библиотечное сообщество России очень серьезно обсуждало все это время эти трудности и обратилось в Министерство культуры за разъяснениями в лице президента Российской библиотечной ассоциации. Я жду эти рекомендации Министерства культуры как какой-то шаг, может быть, даже положительный к применению. Может быть, будет принята норма расширения всех муниципальных библиотек в стране.

Елена Николаевна, мы сейчас не говорим о магазинах, мы говорим конкретно о библиотеках…

- О библиотеках, да.

…фонд которой пополняется, обновляется в той или иной степени. Но действительно на полках взрослых библиотек сегодня хранится довольно много опасной литературы, которая может травмировать психику ребенка?

- Разумеется. В каком-то возрасте, наверно, она травмирует психику ребенка.

Прямо таки «Эммануэль» лежит?

- Библиотеки все-таки делают отбор определенный. Покупают, как правило, какие-то общепризнанные лучшие образцы или то, что сегодня читается, активно спрашивается. Например, давайте возьмем «Сто лет одиночества» Маркеса. Вне всякого сомнения, в 13 лет эту книгу читать не нужно.

И сложно.

- Но это шедевр мировой литературы. Но, тем не менее, я не думаю, что ребенок до конца правильно поймет. Хорошо, давайте возьмем Мопассана. Я не думаю, что в 10-12 лет ребенок правильно оценит это произведение.

А ребенок в 10-12 лет разве будет читать Мопассана? Современный ребенок.

Те книги, о которых вы говорите сейчас, Маркес, Мопассан, да хоть Толстого возьмите, в любом случае они ведь находятся во взрослой библиотеке, в отделе взрослой литературы.

- Да, конечно.

То есть ребенок туда ведь не придет. Даже если он придет, я не видела ни одного издания «Сто лет одиночества», чтобы там на обложке было что-то неприличное.

- Почему вы только обложками ограничились? Речь идет вообще о содержании информации.

Он ведь не успеет прочитать.

- Нет, конечно. Он и не будет читать. Мне кажется, это больше проблема для взрослых, чем для детей. Хотя, наверно, есть такая литература, которая уж очень вредна детям. Но мы ее и так стараемся не покупать. Определенный отбор литературы, который имеется в фондах публичных библиотек, происходит уже на этапе приобретения книги в фонды библиотеки. У нас работают высокопрофессиональные специалисты, обученные, которые в той или иной степени, может, не оценивают, но как-то принимают взвешенные решения о том, какая книга уместна в библиотеке.

Правильно ли я понимаю, что вам придумали еще одну заботу?

- Федеральный закон принят. Вы ведь его тоже исполняете точно так же, как и мы, средства массовой информации.

Мы также предупреждаем. Но мы не можем ребенка оттолкнуть от радиоприемника.

- Это скорее дело все-таки родителей. Наша задача предупредить родителей о том, что мы рекомендуем. А ответственность у нас по закону за то, что читают дети, и вообще всю ответственность на себя при записи ребенка в библиотеку несет родитель. Потому это, скорее всего, рекомендация родителю. Вообще, мне бы казалось, что этот закон должен больше носить рекомендательный характер нормы, чем запретительный.

В интернете сейчас очень муссируется вопрос в определенных кругах, для чего вообще нужны библиотеки? Скажите, пожалуйста, какой процент современных детей в возрасте, допустим, от 7 до 18 лет посещает библиотеки? Есть у вас такая статистика?

- В городе Перми такой статистики у нас нет, но я полагаю, что порядка 30, может, 40 процентов всех детей, живущих в Перми, являются пользователями библиотек

Это если посмотреть все формуляры, да?

- Да. На самом деле это мнение о том, что нужны ли библиотеки сегодня, несколько надуманное. Прежде всего, наличие библиотек в любом цивилизованном государстве – это гарантия конституционного права человека на доступ к информации.

Нина Соловей: Ты задал вопрос Елене Николаевне, кто ходит в библиотеки.

Антон Толмачев: Действительно, на сегодняшний день в соцсетях есть интернет-сообщество, которое в интернете живет…

Нина Соловей: Страшно далеко оно от народа.

Антон Толмачев: Оно далеко от народа. И там сформулирована такая идея, что библиотеки вообще не нужны, их нужно закрыть, потому что это пережиток прошлого. Все есть в сети. Нам назвали цифру, что 30-40 процентов детей ходит в библиотеки. Я это могу подтвердить. У меня оба ребенка интернетных, но, когда нужно какую-то книжку по программе, которой у нас нет дома, они идут в библиотеку и берут ее.

Нина Соловей: Это интернт-сообщество страшно далеко о т народа.

Антон Толмачев: Все эти хипстеры.

Нина Соловей: Если они читают, то они могут позволить себе купить книгу. Я скажу честно, что когда я была уже взрослым человеком, я пошла в библиотеку, но тогда это было вызвано тем, что я не имела возможности покупать такие дорогие книги, а мне читать хотелось. И я эти же современные издания современных авторов находила, кстати, в той же пушкинской библиотеке. Но я также все равно была скептически настроена. До тех пор пока нынче по семейным обстоятельствам, мама моя пошла вновь работать в библиотеку, не попала в детскую библиотеку, и я была ошеломлена.

Антон Толмачев: Она же не в центральных работает, а в районной.

Нина Соловей: Она сначала работала… детская библиотека находится в Закамске, остановка Астраханская. И когда она… лето, никого нет, воскресенье, возвращается моя мама с работы, и я говорю: - « Н что, много у тебя клиентов было?» , естественно, не без подкола. На что она говорит: - «До обеда 90 человек пришло».

Антон Толмачев: Летом в выходной день.

Нина Соловей: Я говорю: - «Как 90? Кто эти люди?» У них же это все подсчитывается. Потом, когда я пришла, действительно, люди-то идут. Не так давно я захожу, теперь она уже на Железке в библиотеке. Заходит ребенок, сдает книгу, говорит: - «Я хочу еще что-то почитать». – «Что-то по программе? Что-то не успел почитать?» - «Да нет, я все уже по программе почитал, уже хочу что-то для души». Я чуть не заплакала от умиления.

Антон Толмачев: Сколько ребенку было?

Нина Соловей: Мальчишке лет 12.

Антон Толмачев:  И он пришел читать для души

Нина Соловей: Да.

Антон Толмачев: То есть он не «ВКонтакте сидит.

Нина Соловей: Они приходят, много берут журналов. Кто собаками увлекается, кто туризмом увлекается, кто просто литературой увлекается. Во-первых, там все давно уже промаркировано хотя бы примерно. Во-вторых, что во взрослую библиотеку ты сегодня зайдешь, что в детскую библиотеку, они не выставляют на показ, бывают там экспозиции поступлений, там ты не увидишь Донцову, в кавычках беру…

Антон Толмачев: Чтиво.

Нина Соловей: Да, чтиво. Ты не увидишь это на выставках. Там нет книг жены братвы. Они есть, возможно, в фондах, но они не выставлены на общее обозрение.

Антон Толмачев: Если вопрос задать, то вынесут.

Нина Соловей: Наверно. Очень много экспозиций посвящено Перми, Пермскому краю, пермским писателям, либо какая-то дата какого-то писателя. Это есть сегодня. И самое главное, люди-то ходят, люди читают.  Во-первых, в школьных библиотеках крайне мало обновляется сегодня фонд художественной литературы. И сегодня очень точная реплика прозвучала, действительно, мне так кажется, что российскому Минкульту надо озаботиться проблемой пополнения фондов библиотек, чтобы обновлялись фонды, а не придумывать лишнюю работу, как библиотекарь должен задуматься, библиотека взрослого читального зала, не дай бог, какой-то ребенок заглянул бы в этот читальный зал и не потряслась бы его психика.

Антон Толмачев: При этом, как бы, забывая все это дело, наверняка, оплачивать в должной мере. Людям-то ведь это нагрузка.

Нина Соловей: Это, конечно. Кроме того, знакомый библиотекарь мне говорила, что, да, к нам приходят дети. Например, у нас есть весь любимый мой Алексей Иванов. Есть все. Ты можешь прийти, попросить, тебе дадут эту книгу. Мы закупили эти книги. Но когда ко мне приходит мальчик 10 лет, вот это он все прочитал у Иванова уже, такой вот юный гений, дайте ему еще «Общагу-на-Крови». Она говорит – мы обходим это стороной. Ну какая же ему «Общага-на-Крови». Он просто не поймет. Он, может быть, и понял про «Золото бунта», а тут может не понять. Просто по возрасту. 14 лет, пожалуйста, мы дадим тебе эту книгу любимого писателя. Я не знаю, кому Мопассан, «Мойдодыр». А потом я сразу вспоминаю школьную литературу, школьную программу. Извините, «Гроза», где есть момент адюльтера, супружеской неверности.

Антон Толмачев: «Грозу» не в 12 лет проходят, попозже все-таки.

Нина Соловей: Но это школьная программа. Все, что школьная программа, есть, соответственно, в библиотеке. В общем, Минкульт, возможно, и заботится о том, чтобы мало работы не было у библиотекарей, и именно этим способом хотят не привлечь, на мой взгляд, а как раз отвлечь от библиотеки. Как раз вот это какая-то дискредитация.

Антон Толмачев: Как обычно. Настоящая работа подменяется лозунгами.

Нина Соловей: Ходите в библиотеки, читайте книги, кто электронные, кто настоящие. Берегите своих детей.