"Конечно, наш народ сегодня, не готов к принятию монархии. Для этого у нас не хватает царя и верноподданных", - Анатолий Степанов, историк, председатель организации "Русское собрание"

- Вы в Перми впервые?

- Да.

- И вы здесь с конкретной целью, открыть здесь представительство организации «Русское собрание». Давайте сначала об организации. Что это такое и потом с чем вы кроме организационных моментов к нам прибыли.

- 6 декабря состоялось учредительное собрание организации нашей, которую мы решили назвать международной общественной организации «Русское собрание». Нарочито понимая, что это вызовет ассоциации с историческим «Русским собранием», которое было до революции.

-Не у всех.

- Не у всех, у тех, кто знает историю. И очень быстро как-то поступило предложение организовать такое региональное отделение в Перми. Причем это не просто предложение, у меня предложения есть и из других мест, и из Самары, из Волгограда, из Астрахани, а тут оно просто дошло до организации. И вот я здесь. Прилетел позавчера.  Вчера мы провели учредительное собрание.

- Кто в него вошел, спрашивают уже по icq у нас.

- Пермское отделение возглавил кандидат филологических наук Олег Иванович Сыромятников. Туда вошли Александр Владимирович Вертинский, декан исторического факультета Педуниверситета. В него вошел Николай Иванович Дозмаров, Игорь Николаевич Тюленев, писатель, известный в Пермском крае. Фамилии известные. Я не помню сейчас всех. Это писатели, это представители наук, это представители общественных организаций.

- Основная цель «Русского собрания»? Если уж вы проводите аналогию с дореволюционным, таким дворянским клубом, в основном, состоящим из…

-Да, такой интеллектуальной части общества. В общем-то «Русское собрание», историческое «Русское собрание», это была общественная организация, такой интеллектуальный штаб черносотенцев, монархистов. Это общественная организация, которая объединяла представителей консервативной части национальной элиты. Потому что там были и литераторы, и ученые, общественные деятели, представители власти, офицерского корпуса, пока не запрещено было в 1906 году, был издан циркуляр военного министерства, запрещающий офицерам состоять в общественных организациях. «Русское собрание» туда попало, и его вынуждены были покинуть около 200 офицеров.

- Вы произнесли слово консервативный. У нас есть традиционное понимание этого слова, сугубо научного, это приверженность чего-то старого, патриархального. Сейчас консерваторами можно называть всех коммунистов. Но консерваторами в широком смысле этого слова. Это научное течение, идеологическая такая основа.

- Есть традиционное понимание консерватизма, оно двоякое такое. Распространено в обычной речи понятие консерватизма, как такого охранительства. То есть, люди, которые противники всяких новшеств, ретрограды. Консерваторы, они такие реактивные, сегодня консерваторами могут быть одни, а в следующем поколение, могут быть другие, кто были революционерами.  И так иногда говорят, он был либералом в молодости, потом стал консерватором в старости. Но на самом деле, на мой взгляд – это не совсем правильное понимание. Оно лишает консерватизм содержательной части. А консерватизм – это такое жизненное устроение, такое мировоззрение, которое ориентировано, в том числе, и на реформы, но реформы, ориентированные на национальные традиции и ценности. Ориентация на национальные традиции и ценности, этим консерватизм отличается от либерализма. Потому что либерализм предполагает, что есть некие общечеловеческие ценности, которые должны реализовываться с некой национальной спецификой. Вот это принципиальная мировоззренческая установка, которая различает консерватизм и национализм. Потому что консерватизм он в этом смысле конкретен, он национален, он регионален, потому что он предполагает, исходит из базового представления, что Россия – это особая цивилизация, отличная как от востока, так и от запада. Либерализм предполагает, что Россия – это просто недоразвитая часть запада. И нужно просто…

- Вы смело утверждаете. Кто из теоретиков либерализма утверждает, что Россия – это придаток запада недоразвитый.

- Ну, основоположник нашего западничества Петр Яковлевич Чаадаев, основная его идея, основная его мысль состояла в том, чтобы доказать, что Россия сделала неправильный выбор, приняв православие, и все бы было как на западе.

-У него было много оппонентов, причем, весьма убедительных.

- У него было много оппонентов, но, тем не менее, Чаадаев является основоположником русского западничества, из него все и происходило. А кто такие русские западники? Ведь не было ничего оригинального в русском западничестве.  Кто, Чичерин? Ну, Чичерин и то он такой не совсем западник. Кто? Милюков? Ну, что оригинального в политической мысли создал Милюков?

- Ничего.

- Ничего. Они просто погубили страну. Все русское западничество, кадетизм, октябризм, они просто погубили страну. И единственная их заслуга…

- Ну, и славянофилов вы так же не приемлите?

- Нет, почему же, славянофилы, это как раз представители той консервативной части. Мы свою генеалогию ведем от Ивана Васильевича Киреевского, от Алексея Степановича Хомякова, Данилевский, Достоевский, Победоносцев, Тихомиров. Вот это та национальная традиция русской мысли, которая сформулировала такое политическое учение о России.

-Уваров, наверное, тоже входит в эту концепцию?

- Уваров отчасти входит. Конечно, он был человеком сложным таким.

- Православие, самодержавие, народность. Я вот к чему веду. Если мы сейчас проводим какие-то параллели исторические.

- Да.

- Меня спрашивают через icq, монархизм – базовая составляющая в идеологии вашей общественной организации?

- Да.

- Вы за восстановление монархии в Росси?

- Да. Я за восстановление монархии.

- Но у нас же нет царя.

- Да. Только тут есть такие всякие предубеждения в отношении этого. Говорят, да, если вы за становление монархии, значит, вы хотите на престол Марию Владимировну, главу российского Императорского Дома. Нет, я к Марии Владимировне отношусь крайне скептически. Речь идет о монархизме как принципе.

- Как форме правления?

- Как форме правления и как принципе государственного устроения. Потому что понятие самодержавие, только дин из его принципов – единодержавие. Сюда, в понятие самодержавие, включали представители правовой мысли 19 века, которые разбирали это понятие, говорили и о независимости, о суверенитет. Понятие суверенитета, понятие внутренней иерархии, устроения государственного. Не просто один человек. Тирания – это тоже единодержавие. Но она в отличие от самодержавия не опирается на некую стройную иерархию, корнями уходящую в самоорганизующиеся общины на местах.

- Абсолютизм в вашем понятие?

- Абсолютизм – это, в общем-то, европейское понятие. Я думаю, что очень расширительная трактовка, что у нас со времен Петра Великого это эпоха абсолютизма.

- Но власть ни кем и ничем не ограниченная. Причем, это консолидация всех ветвей власти в едином человеке, персонализированная консолидация.

-Власть государя, самодержца, она всегда ограничена…

- Его совестью.

- Церковью. Карамзин писал очень хорошо: «Государь, можешь все. Но не можешь одного, ограничить свою власть». То есть, какой же здесь абсолютизм, он ограничен даже этим, принципом, что он не может ограничит свою власть. Потому что он помазанник божий. Вот в этой мифологии, в хорошем смысле слова, в этом мистическом понимании церкви, в мистическом понимании власти, в  увязанности с верховенством божием, это тоже некоторое ограничение. А в реальности монарх был ограничен даже больше, чем президент. Потому что он был ограничен расстановкой внутри элиты, он был ограничен…

- Вы сейчас говорите об истории.

-Да об историческом самодержавии.

- А если проводить параллели с современностью. Сейчас каковы цели и задачи ваши, исходя из идеологии государственного устройства, цели и задачи организации цели и задачи политические ставите перед собой?

- Мы принципиально не стремимся превращать эту организацию в партию, потому что в нашем понимании, партия – это не русское явление. На Руси не было ведь партий. Они появились в 1905 году, ничем себя особым не проявили до 1917, потом большевики создали единственную правильную партию и она в советское время существовала. Потом наш златоуст Черномырдин сказал, сколько партий не строй, все равно получается КПСС. Потому что КПСС не была партией. Это был союз коммунистов и беспартийных. Это была иная по природе своей структура, оставляем за скобками ее идеологическую составляющую. Только чисто технологическое. Поэтому партия, как часть общества, она фрагментирует, она не ведет к задачам объединения народа. Поэтому, мы принципиально против превращения организации в партийность, но ставим перед собой политические цели. Конечно. И конечно нашим идеалом является триада православие, самодержавие, народность, как такая структурирующая идеологема русской цивилизации.

- А не устарела ли она? Вот в современных реалиях? Если мы можем, как многие говорят, подтянуть сюда за уши народность, ну, и православие. Но самодержавие, понятное, дело, вы сказали, что это форма государственного устройства. Ее-то уже никак. Может быть, ее трансформировать целесообразнее было бы?

- Думаю, что не устарела. Потому что в прежние времена и сегодня наш культурный код, хранителем культурного когда является православие. Русская православная церковь.

- Которая дискредитирует себя раз за разом.

- Почему? Русская православная церковь не может себя дискредитировать. Чем она себя дискредитирует?

- Действиями сановников церковных.

- Это знаете, я бы так сказал, что в процентном отношении хороших людей, нравственно хороших людей среди духовенства больше, чем среди любой другой общественно группы.

- Вы в это верите?

- Я в этом убежден. Я не просто в это верю, я это знаю.  Я знаю многих священников лично, людей нравственно высоких. Конечно церковь – часть общества. Люди в церковь приходят из общества, поэтому несут на себе печать всех тех страстей. И как гласит церковное предание, церковь – это лечебница, это не собрание святых.

- Ну, и одновременно зеркало общества?

- И одновременно и зеркало общества. И даже такое зеркало, которое показывает среднестатистического человека лучше, чем он есть.

- Я не ошибусь, по-моему, Солженицын говорил о том, что бог не ошибается, а в церкви работают люди, люди могут ошибаться, ничто человеческое им не чуждо. Но опять же слишком часто в последнее время русская православная церковь дискредитирует себя действиями, высказыванием своих таких публичных представителей, но это тема отельного разговора. Я это прекрасно понимаю. Хотя, кстати, очень часто сам являюсь участником дискуссий в отношении места сегодняшнего русской православной церкви. Для меня это просто огромный багаж, хранитель, консерватор человеческой, русской истории. Очень много из того, что есть у нас сейчас либо вместе с церковью, либо, не отходя от нее. В этой связи, возвращаясь к современной действительности, вы ведь достаточно опасные пропагандируете с точки зрения сегодняшнего государственного устоя вещи. С одной стороны, народность. Россия – это страна многонациональная путин сказал очень четко по поводу того, кто собирается базировать наше государственное устройство на мононациональности. Вы, вроде бы, за монархизм, хотя по идее, это традиция опять же. Сегодня трудно сказать, что у нас президент. Не монархи отшучиваются, говорят, да, так оно и есть, он фактически как царь. Автократичное государство, об этом открыто говорят.

- Понимаете, Лев Тихомиров, идеолог монархии, известный общественный деятель начала 20 века, он как раз изучал эту проблему. Он, на мой взгляд, очень четко сформулировал отличие типов государственности. Он говорил, что такое демократия? Демократия – это вера в количество, чем больше людей за это проголосует, тем правильнее мысль. А что такое аристократия – это вера в качество. То есть, народ не может управлять. Народ для этого недостаточно развит, образован. Должны управлять лучшие. А монархия – это господственно-нравственные идеалы. Это вера в нравственные идеалы. Потому что, что такое царь. Царь – это носитель нравственных идеалов. Он потому царь, потому что он наместник бога, помазанник божий. Он носитель нравственного идеала, в который верит народ. Вот пока народ верит в нравственный идеал, он будет признавать царя. Как только в народе колебается это единство веры, единство нравственного устроеня, начинает колебатсья и власть.

- Но свергнуть его мы не можем, даже если у нас начинаются колебания.

- Свергнуть царя, к сожалению, свергали.

- Меня смущает в монархизме возможность правопреемности по рождению. Это же серьезный недостаток монархизма. А вдруг уродится не тот, кто нужен?

- Исторически, если взять историю нашу и историю Византии, то в византийскую эпоху этого принципа престолонаследия не было. Там происходила схема, которая, кстати, очень забавная, может быть аналогия, что сделал Ельцин, вот он монархическим способом передал власть, он принял Путина в свою семью и передал власть. Практически это продела и Путин. Потому что голосование было фактически признанием этого факта. Как в Византийской империи, когда царствующий император усыновлял военачальника, и передавал ему власть. Этот механизм престолонаследия он был исторически, он соответствовал тем условиям. Но потом с формированием общества была выработана вот эта форма, с передачей престолонаследия сыну. Это предполагает некая готовность народа признать это. Вот у нас сейчас нет этой готовности, конечно. Конечно, наш народ сегодня, наше общество не готово к принятию монархии. И конечно, тут не надо строить иллюзий. Для того, чтобы у нас появилась монархия, у нас не хватает не царя, у нас не хватает верноподданных. Вот это чувство верноподданничества, готовность принимать любые решения власти, в том числе и ошибочные, и не требовать ее свержения после этого, а пытаться объяснить власти, что власть ошиблась. Вот это предполагает что да, она существует такая, какая есть, ее не надо менять. Вот этот вот механизм смены власти через каждые 4 года, он же губительным образом сказывается на власти. Потому что главное в политическом процессе становится предвыборная кампания. Когда можно обещать все, что угодно. А потом 4 года ждать.

- Ну, в России сейчас 6.

- Ну, 6. Немножко удлинили. Я думаю, что русский народ спокойно примет и идею бессрочного правления. По крайней мере, нынешнего президента.

- Вы так говорите о русском народе, вы уверены в этом?

- Да, конечно, я уверен. Что сейчас эта демократическая оппозиция собой представляла. Это небольшое количество людей, главным образом, жителей мегаполиса, они только и придумали креативный класс, а власть должна считаться с креативным классом. Извините, вы за демократию вообще выступаете или нет? Власть в демократии должна с народом считаться, а не с креативным классом. Креативный класс меньшинство, креативный класс должен служить народу, а не влиять на власть, не требовать.

- Можно ли провести параллели, что сегодняшний креативный класс, это та интеллигенция дореволюционная, которой сегодня посвящают докторские диссертации, место, которое ей отводилось своеобразное. И все, что на нее возлагалось, она с этим не справилась.

- Один мой друг, доктор филологических наук, очень возмущается, когда я слово интеллигенция употребляю. Он говорит, Достоевский никогда себя не считал интеллигентом, и Гоголю не приходило в голову.

- Ну, Достоевский при этом был еще и ярым антисемитом, он личность-то противоречивая, подозревали его в убийстве маленькой девочки. Все очень любят его поминать, а почему? На Достоевском свет клином сошелся?

- Достоевский – это великий русский писатель, великий русский мыслитель.

- Само собой.

- Я вот сторонник того, чтобы мы бережно относились к нашему наследию. Потому что, если мы начнем препарировать Пушкина, Лермонтова, который был убит на дуэли, без покаяния. То у нас вообще поэтов не останется.

- Толстого, который вел серьезные дискуссии с православной церковью.

- Да. Который вышел вообще за пределы церкви, отлучен был. Это все наша культура. Я лучше буду вспоминать Толстого - автора «Войны и мира», автора других великих произведений, которые с удовольствием можно читать. Чем Толстого морализатора, апологета своего вероучения и противника христианства, фактически.  То же самое можно сказать и о Достоевском, многое о нем говорят, но Достоевский – автор великих произведений великой нашей национальной литературы. То же самое можно сказать и о других. Поэтому я говорю о Достоевском, как о теоретике, как о человеке, который выражал эти идеи. И у него есть помимо антисемитских заявлений, много прекрасных слов о русском народе, о судьбе русского народа, о русском народе-богоносце. Вот это же идея Достоевского, которая литературным языком выражает учение о Москве – третьем Риме.

- Если возвращаться к базе широкой, народной поддержке течений и мыслей, которые вы декларируете сейчас, опять же повторите ли вы судьбу, допустим, народовольцев, которых били, которые думали, что чают все нужды народа, которые пошли туда, и поняли, что они не просто не чают...

- Я надеюсь, что нет. Потому что…

- Все-таки надеетесь? Вы не уверены?

- Понимаете, может быть, не самый в этом смысле удачный пример привели с народовольцами, потому что народовольцы нарисовали себе такого идеального мужика, интересы которого они выражают. А потом выяснилось, реальный мужик, его интересы…

- Реальный мужик их гонял

- Да, то, чего они хотят совершенно неважно и не нужно реальному мужику. Он стоял за государственность, он стоял за царя, а они хотели царя убить. А вот как раз о том русском мужике, который в 1917 – 1918 году церкви обезглавливал, расправлялся с монахами, с дворянами, с представителями русской национальной элиты. Поэтому и говорю, надеюсь. Потому что это был русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Ведь понимаете, русский человек до конца, до последнего момента доверяет государству, поэтому в русском характере патернализм, доверие государству. И как только до кого-то предела заканчивается, тогда наступает бунт.

- Лекция «Русских встреч» будет посвящена теме оболганной «Черной сотни». «Черная сотня», не все, я так понимаю, сейчас историки у радиоприемников, это те, как их называли сами черносотенцы в свое время, представители «Союза русского народа», например, это простые русские люди, которые живут убеждениями и ценностями, соответствующими в самом широком смысле трилогии Уварова самодержавие, православие, народность. Так ли это?

- Черносотенцы – это были те люди, которые встали на защиту веры, государственности и народа русского, когда эти ценности попирались накануне революции.

- Не только накануне революции. По-моему, само понятие «Черной сотни» уходит к временам изгона поляков из Москвы.

- Да, ну, слово черносотенцы, оно появилось как ругательная кличка для патриотов, консерваторов, монархистов, они сами себя называли истинно русские люди, кстати, с легкой руки Николая II. Он вот сказал, истинно русские люди, он сам так сказал, я услышал голос истинно русских людей, когда принимал делегацию «Союза русского народа».

- Ну, появились они под таким названием в попытке переворота 1905, 1907 годов?

- Впервые это слово появилось в 1903, 1904. Сначала появилось где-то в публицистике, потом это перекачивало в газеты и стало такой общей бранной кличкой. Сами черносотенцы, кстати, согласились, многие соглашались. Кто-то  пытался, правда, доказывать, что мы не черносотенцы, мы хорошие. А некоторые согласились, что нет в этом никакого оскорбления.  Потому что черносотенцы, это был такой костяк Минина и Пожарского, простые русские люди, простые чернорабочие, черноризцы, монахи, простой черный народ, это простой народ, который и был костяком этого движения. Это черные слободы в старых русских городах, поэтому проводя эту генеалогию, они соглашались с ней, что мы представители этой традиции. Но ведь «Союз русского народа» был единственной всесословной организацией, партией, накануне революции. Ни кадеты, ни октябристы.

- Подождите, а РКПб?

- Ну, в ВКПб, там были отдельные представители дворянства. Но в ВКПб не было ни одного князя, ни одного графа. Это уже потом появились. Там красный граф Алексей Толстой. Но он не граф был. А здесь были представители как княжеских фамилий, Голицын, Шаховской, так и представители простого народа, крестьян, рабочих. Причем были ведь в «Черной сотне» рабочие отделы. Военная тайна советского времени, что рабочие составляли значительную часть отделений.  Был мощный отдел «Союза Русского народа» на Путиловском заводе. Нам только рассказывают, что там был поп Гапон, который привел на кровавое воскресенье, организовал рабочих. Но там была и мощная, правда, позже уже возникла, консервативная такая организация. В Перми была, между прочим.

- Да, у нас была. Вы знаете, я писал дипломную работу, посвященную русским правым начала 20 века, как раз про «Союз русского народа» и в Перми. И боевую организацию и, наверное, это нескромно прозвучит, но я этой своей работой и раскрыл, судя по тому, чем они здесь занимались, особой пользы они не принесли. Я хотел как раз по поводу чернорабочих и «Черной сотни» добавить, по-моему, развенчан уже миф, что у социалистов, коммунистов была широкая база при подготовке революции. Что переворот они совершили, просто зная, как это делается. И имея на то возможности и умение.

- То была чистая политтехнология.

- Да, но вы сейчас чураетесь этой политтехнологии. Ведь «Черная сотня», как бы там ни было, какой бы исторический багаж не подводили под это определение, это уже символ, это уже лейбл, это уже ярлык. И не проще ли отойти от него, заменив чем-то аналогичным.

- Одна из задач, на мой взгляд, это распутывание, разборка завалов лжи и клеветы, которые были. Мы можем сказать, что давайте мы перестанем говорить о государе Николае II, на которого столько ушатов грязи вылито в советское время, и в антисоветское время, но почему мы должны отказываться от государя, который жизнь свою положил на алтарь отечества. Почему мы должны отказываться от черносотенцев, которые действительно сражались за государственность, за веру. Ведь многие из них были действительно расстреляны, убиты. Очень многие стали жертвами ЧК. Черносотенцы не принимали участия в гражданской войне, они не были врагами советской власти, потому что для них это была война двух их противников. С одной стороны это были социалисты, а с другой кадеты и октябристы. Потому что белое движение, идеологически, это было кадетское движение. А черносотенцы воевали и с теми, и с другими в 1905, 1907 годах. Поэтому это была не их война. Но, тем не менее, был декрет Дзержинского о том, что, говоря современным языком, членство в монархических организациях, в «Союзе русского народа», являлось усугубляющим вину обстоятельством.

- Ну, и деятельность правых крайних радикальных организаций, в том числе союза русского народа стала предметом расследования чрезвычайной следственной комиссии, еще после первой революции в феврале.

- Которая ничего не нашла.

- Но там многотонные труды.

- В которых нет ни одного факта, который ставил бы…

- Подтверждал то, в чем их обвиняли. Еврейские погромы и так далее.

- Совершенно верно. О еврейских погромах…

- Вы и этот миф собираетесь развенчать в сегодняшнем мероприятие, как раз «Оболганная Черная сотня…

- Конечно. Этот миф развенчан. Его просто не сложно развенчать. Об этом писал еще в свое время секретарь главного совета «Союза русского народа» Виктор Павлович Соколов, а потом известный литературовед и историк Вадим Валерьевич Кожанов написал. Просто возьмите статистику, все погромы произошли до того, как был создан «Союз русского народа». А после создания «Союза русского народа»…

- А в чем проблема, те, кто совершал погромы, потом взяли и объединились в «Союз русского народа».

- Нет никаких свидетельств, допустим, того, что уроженец Пермской губернии Александр Иванович Дубровин принимал участие в погромах до того, как он создал «Союз русского народа».

- А в последующем «Союз русского народа» разредился на две ветки. Выл «Союз русского народа» как «Союз русского народа», его возглавлял Марков II, если я не ошибаюсь, потому что был еще Марков I.  И «Всероссийский Дубровинский союз русского народа», который, кстати, проявлял  заметную активность на территории Пермского края. Знаю о судьбе двух его членов. Первого руководителя, господина Смирнова, но он по моим данным погиб в первой Мировой войне, и господин Рябов, который сделал головокружительную карьеру на этом поприще.

- И был расстрелян накануне убийства священномученика Андроника 19 июня…

- Которого, как мы знаем, живьем закопали

- Вообще в Перми такая символическая… На одном коротком промежутке были совершены три убийства. Сначала бал убит князь Михаил, де-факто последний правитель Российской Империи в ночь с 12 на 13 июня. 19 июня был расстрелян Петр Рябов, руководитель русской общественной организации, а на следующий день был убит глава церкви Пермской губернии священномученик Анлроник Никольский.

- Ну, это страшная история. Пермь, все-таки, тот город, который переходил из рук в руки, по нам как раз проходила линия фронта.

- Тогда еще не проходила. Здесь были красные.

- Да, до декабря 1918 года. Очень часто именно исторические факты вы подгоняете под мировоззрение сегодняшнее. Насколько эта перекличка уместна в сложившихся условиях? Ведь действительно, 70 лет коммунистического строя, стремления к коммунизму, никуда не выкинешь, изменилось сознание человека. И как вы сейчас будете обращаться…

 -Ну, изменилось ли оно, сознание? Вершина нравственного развития советской эпохи – это нравственный кодекс строителей коммунизма, который исключал только дин пункт из заповедей, почитай господа бога своего. Это была попытка без Христа построить христианские ценности. Вот все те ценности, которые они взяли.

- А может быть, то общечеловеческие ценности, которые потом узурпировала церковь и сейчас мы их проецируем на советский срой?

- Ну, как общечеловеческие? Это христианские ценности.  Можно, конечно, их найти в других религиях…

- Хорошо, тогда религия узурпировала эти ценности. Они общечеловеческие, над религией, вне религии.

- Ну, может быть. Они общечеловеческие, тогда не известны общечеловеки, которые их предложили человечеству. А то, что это 10 заповедей Моисеевых, которые он получил от бога, и потом перешли они в христианство и заповеди блаженства, которые проповедовал Иисус Христос, это мы знаем. А какие они общечеловеческие, это мы не знаем. Это можно предположить, что они общечеловеческие, когда-то были. Но ценности эти советская власть в своей вершине развития она их репродуцировала. И советская власть оказалась таким долгожителем, именно потому, что она сумела опереться на те инструменты, которые жили в душе русского народа, самопожертвование, патриотизм. Ведь Сталин обратился к этим смыслам, не к интернационалу, не к каким-то положением Маркса, Энгельса, а он обратился к тому, что жило. И именно благодаря этому и получилась такая сила.