"Учитывая созидательную силу и творческий потенциал, которые в них заложены... Извините, нам всем такое помешательство не помешало бы в жизни" - Иван Козлов о художниках-аутсайдерах

- Музей советского наива на этой неделе открывает выставку художников-аутсайдеров «Перевернутый дом». Кто эти люди, чем объединены художники, нам расскажут кураторы выставки – Иван Козлов и Анна Суворова. Во-первых, когда пресс-релиз только был разослан, очень многие СМИ сразу заинтересовались словом «аутсайдеры», необычностью названия, и уже из информационного письма стало понятно, что это художники, которых и художниками-то в традиционном понимании назвать сложно. Это, прежде всего, люди с историями, и эти истории заинтересовали Ивана Козлова и Анну Суворову. Кто из вас первым расскажет о своем герое?

Анна Суворова: История с одним из художников, которого мы можем увидеть в рамках этого проекта, Андреем Щекаловым, началась больше года назад. Во время «Арт-Перми» 2012 года ко мне подошел странный дедушка в клетчатом пиджаке начала 1990-х годов и болоньевой сумкой, набитой листами с записями. Это были стихи, которые он пишет на протяжении последних 10 с лишним лет. Меня как искусствоведа заинтересовали не столько стихи, сколько рисунки, которые были на оборотах этих стихов. Рисунки производили фантастическое впечатление, мне они напоминали Матисса, рисунки были на первый взгляд совершенно профессиональными, их были сотни. Эти рисунки были датированы несколькими месяцами одного из 2000-х годов. Это было очень странно. Я, зная, что есть специфические художники-аутсайдеры, всегда видела эти работы как визионерские работы, не слишком умелые, это было серьезной заявкой, чтобы заниматься исследованием этого художника отдельно.

Работы Валерия Щекалова и Александра Лиханова

- Он ведь подошел конкретно к вам - искусствоведу, а не просто увидел симпатичную девушку. Кто-то его навел?

Анна Суворова: Как раз нюанс такого внутреннего поиска аутсайдеров связан с тем, что они не ищут искусствоведов, музей, который ему организует выставку. Они просто пытаются передать некую идею, которая живет внутри них. Этот художник, которому сильно за 70 лет, на протяжении последних десятилетий пытался взаимодействовать, показывать свои работы, дарить стихи десяткам и сотням людей. На протяжении «Арт-Перми» 2012 года он приходил на выставку почти каждый день неизменно с болоньевой сумкой, набитой рисунками.

- И он их раздаривал?

Анна Суворова: Раздаривал, рассказывал свои стихи, дарил не только стихи, но и рисунки, это и отличает художников-аутсайдеров. Они не пытаются войти в сферу искусства. Они пытаются принести в мир некоторую сверхидею, которая живет внутри них.

- А как тогда он воспринял идею выставиться в музее?

Анна Суворова: Эта определенная двойственность сознания и восприятия мира живет в каждом из нас. Нам хочется жить в приватном мире, но при этом как-то позиционировать себя. У аутсайдеров тоже есть двойственность. В принципе он был не против показать эту выставку, но ему было важно не только и не столько показать себя как художника, а показать именно свою идею, связанную с богочеловечеством, идею поиска истины, идею, которую он почерпнул из эзотерической литературы в 1990-е годы и поисков, связанных с ортодоксальным христианством 2000-х.

- Иван, твой герой тоже особо не занимался, как принято сейчас говорить, самопиаром, тоже не говорил: «Я такой гений, талантище, по-другому вижу этот мир, заметьте меня!»

Иван Козлов: Безусловно, у него история еще более паранормальная, чем предыдущая в некоторой степени. Саша Лиханов, он просит называть его именно Сашей, как раз искал человека из мира искусства, а именно Марата Гельмана. Но не по каким-то корыстным соображениям – как я впоследствии узнал, ему было просто явлено божественное откровение, что он должен приехать в музей и подарить Марату Гельману те скульптуры, которые он начал делать по велению внутреннего голоса Христа, который, по его словам, ему уже явился и скоро явится всем нам. А поскольку я работаю пресс-секретарем в музее современного искусства, когда он приехал дарить работы, Гельмана не было, но он наткнулся на меня. Поскольку я очень интересуюсь такими людьми, я уже не упускал его из внимания. Он оставил самиздатовскую книгу своих заповедей, которую делает наряду с деревянными скульптурами, в ней оставил телефон. После этого я поехал к нему в Карагай, мы начали общаться, это было год назад. На протяжении этого года мы плотно поддерживали связь, и как-то само собой появилась идея сделать для Саши выставку. Он делал все больше и больше деревянных скульптур, совершенно не профессиональных, потому что никогда этим не занимался до того, как ударился в свою своеобразную религию. Его религия – это смесь христианских постулатов, общего гуманизма человеческого и, как ни странно, блатных тюремных понятий.

- Широкой души человек.

Иван Козлов: Да, очень специфический в этом плане. Все кончилось тем, что спустя год он сделал больше 30 деревянных скульптур. Поэтому меня очень воодушевила идея сделать выставку, поэтому она будет, может быть, очень интересной для пермяков. Еще до встречи с Лихановым я поддерживал и проповедовал идею о том, что наивное искусство или более узко, искусство аутсайдеров – это как раз высшее проявление искусства как такового. Художники, которые им занимаются, делают чистое искусство, продиктованное им только душой, сердечными внутренними порывами, не замутненное, как у современных художников, желанием выставляться.

- В большинстве своем люди относятся к этому с пренебрежением, с долей воинствующего снобизма…

Иван Козлов: Да, и безусловно, одна из главных задач этой выставки – развеять это пренебрежительное отношение, снять с них ярлык людей ненормальных, странных, помешанных. Учитывая ту созидательную силу, творческий потенциал, которые в них заложены – извините, нам бы всем такое помешательство не помешало бы в жизни. Тут есть чему даже позавидовать.

- Может, в их мире как раз мы помешанные с нашим «рацио».

Иван Козлов: Да, тут же полная относительность понятий.

- А что касается самой выставки, из чего она будет состоять? Будут ли как-то пересекаться эти два имени? Либо там зал одного и зал другого?

Иван Козлов: Там один зал в музее, мы его только условно разделили. В конечном итоге в выставку вошли около 30 скульптур резных, деревянных, несколько десятков гуашей художника, несколько десятков графических работ, видеофайлы, Саша Лиханов еще записывает видеообращения вдобавок ко всему…

- Как Бессонов?

Иван Козлов: Фактически да, но они более добрые и спокойные, и более интересные, не в обиду Бессонову будет сказано. Достаточно много экспонатов, выполненных в разных стилях, есть что поизучать. Плюс много текста, потому что это, как уже было сказано, истории людей, и тут без текста, который посетители могут почитать, никак не обойдешься.

- Анна, ответьте как научный консультант выставки – насколько сложно будет привлечь внимание не нас, простых людей, которые отчасти встречаются с такими людьми, а людей из научного сообщества? Насколько это может быть интересно искусствоведам, у которых есть свое понимание о том, какой должна быть картинка, композиция?

Анна Суворова: На протяжении ХХ века в большом искусстве неоднократно пересматривались границы эстетического представления о том, как должно выглядеть произведение. Первое внедрение аутсайдеров в поле большого искусства происходит еще в середине ХХ века, когда один из художников из кружка сюрреалистов Жан Дебюффе обращает внимание, что люди, не связанные с миром профессионального искусства, которые являются домохозяйками, дворниками, люди без определенного рода занятий, создают визионерские, странные образы, о которых как раз грезили сюрреалисты, пытаясь отрешиться от рационального, от границ, которые диктует общество. Первая коллекция аутсайдерского искусства собиралась именно в контексте таких размышлений, поисков сюрреалистов, как ни парадоксально. Аутсайдеры позволяют найти те очень странные интенции современности, идеи, которые витают в современном мире, которые не адаптированы политикой или идеологией, а являются чистым творческим жестом. В этом отношении искусство аутсайдеров является полем для изучения и искусствоведов, и культурологов, и социологов, и психологов, и психиатров. Аутсайдеры – это не только об искусстве, аутсайдеры – это о тех невнятных идеях, которые витают в общественном сознании, которые мы не выражаем, но которые эти медиумы, художники-визионеры нам могут продемонстрировать.

- Правильно ли я понимаю, что выбирая героя, устраивая и курируя выставку, вы тоже свой messege несете, что-то хотите свое сообщить?

Иван Козлов: Абсолютно верно. Только я хочу поправить – это не мы выбирали героев, а герои выбирали нас, так получилось. Со своей стороны я уже озвучил – я хотел подчеркнуть и в сопроводительных текстах, и везде относительность понятия ненормальности. Я вообще ставлю под сомнение понятия нормальности и ненормальности этой выставкой в том числе. Я хочу, чтобы эти люди были оценены по достоинству.

- Это не выставка городских сумасшедших.

Иван Козлов: Безусловно, ни в коем случае. Это выставка людей, на которых обывателю, привыкшему себя считать нормальным просто по инерции, может быть, стоило бы равняться. Это потрясающие произведения искусства и потрясающая история в каждом случае.

Анна Суворова: Присоединюсь к Ивану. Дело в том, что, когда мы будем рассматривать произведения этих художников, зрители увидят произведения, они поймут, что эти работы очень похожи на то, что делают профессиональные художники, которые обращаются к языку примитивизма, как в случае с Сашей Лихановым, или художники, которые работают в контексте поисков советского искусства 1950-1980-х годов, как в случае с Валерием Щекаловым.

Иван Козлов: Последнее, что хотел бы сказать. Работы Лиханова, именно скульптуры, возможно, несколько кощунственно прозвучит – они экстремально близки именно к пермской деревянной скульптуре. Что там, что здесь людьми руководили искренние духовные позывы. Они не отождествляли себя с художниками, а делали вещи исключительно по велению долга…

- Свое видение лика бога. Спасибо большое. Я напомню, что 4 апреля, где-то месяц будет работать выставка по обыкновению.