Репертуарная политика Театра "Театра"

Ведущий: В Перми 15 часов и 6 минут. Студии ведущая Нина Соловей, за пультом  звукорежиссера Антон Мелехин. В ноябре 2011 года к своим обязанностям преступил новый главный режиссер Пермского академического Театра «Театра» Владимир Золотарь. Сегодня у нас март и, наконец, Владимир Александрович пришел в нашу студию «Эха Перми», здравствуйте.

В.З.: Добрый день.

ВЕДУЩИЙ:  Безусловно, мы сегодня поговорим о театрах, а прежде я хочу поздравить, на мой взгляд, с замечательной премьерой, которая состоялась в канун женского дня, вернее, в сам женский день. Это премьера спектакля «Алые паруса», мюзикла. И о музыкальной направленности театра мы тоже сегодня поговорим.  С вашего позволения, для тех, кто может быть не очень в курсе, кто же такой Владимир Золотарь. Как правило, люди, которые преступают к своим обязанностям, в частности, у нас в Перми, в крупных театрах, то первые два месяца они не выходят из студии, газеты берут у них интервью. С вами была несколько иная ситуация. Так вот, Владимир Золотарь в 1996 году окончил Санкт-Петербургскую Академию театрального искусства. Основатель Санкт-Петербургского театра Михаила Чехова, один из соучредителей союза Правых театров России.  2002 – 2008 года – главный режиссер Алтайского театра драмы, с августа 2008 – главный режиссер Нижегородского театра юного зрителя. Из наград: гран-при седьмого межрегионального театрального  фестиваля «Сибирский транзит», довольно престижного фестиваля. В 2009 году – лауреат национальной театральной премии «Золотая маска».  Все правильно сказала? Это интернет мне помог.

В.З.: Нет.  Вот всегда это фиксировалось. Это самая ерунда, но в 1999 я закончил. Это кто-то, когда-то, где-то ошибся на каком-то сайте, дальше эти сведения начали клонировать в интернете. Так что, в 99-м году.

ВЕДУЩИЙ: Владимир Александрович, «Википедия», там можно поправить.

В.З.: Да, да, да. Надо просто поправить.

ВЕДУЩИЙ: Ну может быть вы за три года до окончания…

В.З.: Ну нет, за три года до окончания, я не ничего еще не закончил, это был самый, самый разгар попытки понять, что такое вообще режиссура и что такое театр профессиональный.   Так что, я поэтому всегда так отстаиваю – в 99-м.

ВЕДУЩИЙ: Пермский театр – это третий театр в вашей биографии. Вы уже в нашем городе с ноября. Ну, так плотно. Познакомились уже с  нашим зрителем, вообще с театральной атмосферой нашего города.  Можете как-то охарактеризовать, отлична ли она от других, от Алтая, от Нижнего Новгорода.

В.З.: Все, все отлично. Вот все отличается всегда. Это правда. Понимаете, я, когда переехал с Алтая в Нижний Новгород, это при том, что я поставил там спектакль до того, как приехал. Это здесь я пошел для себя на такую авантюра и приехал без постановки, сразу принимать театр. Там я сначала поставил спектакль, но когда приехал работать,  я понял, что совершенно не ожидал, что могут отличаться города по какому-то такому менталитету вообще. И Пермь, в общем-то, отличается от всего. Понимаете, это ведь три города, где я работал. А спектакли я ставил еще и в Екатеринбурге, в Омске, много ставил в Новосибирске.

ВЕДУЩИЙ: Но там вы приезжали, ставили и уезжали.

В.З.: Да, но, тем не менее,  когда ты приезжаешь, ставишь 2 – 3 спектакля ты уже себе представляешь. Если ты уже хорошо знаешь театр, хорошо знаешь зрителя, в общем, уже представляешь себе ситуацию. Всегда все отличается. Всегда и все – это какая-то оригинальная история. У Перми тоже своя оригинальная история, потому что и город отличается, город совершенно другой, чем, например, Нижний Новгород. Отсюда, например, совершенно другое ощущение зрителя, совершенно другое взаимоотношение зрителя, зала и артиста, артиста и спектакля,  и так далее.

ВЕДУЩИЙ: Ну, понятно, что ощущение трудно передаются…

В.З.: Да

ВЕДУЩИЙ: Ну вот буквально в двух словах. Там традиционно здесь….

В.З.: Для меня все начинается, Пермь мне показалась гораздо более динамичным городом, чем Нижний Новгород. В Нижнем, вот как Волга течет, так все спокойно, вальяжно город живет. Он очень сложно принимает какие-то перемены, он очень сложно принимает каких-то людей, которые вдруг возникают. Новые, например, там, в культурной среде.

ВЕДУЩИЙ: То есть там традиции держат?

В.З.: Представляете, прошло два года моей работы в Нижнем Новгороде, и достаточно много было спектаклей поставлено, чтобы, наконец, меня познакомили с директором театрального училища Нижегородского. Понимаете, я вовсю беру его выпускников к себе на работу, а надо, чтобы прошло два года, чтобы нас, наконец, познакомили. Вроде как, уже свой. Ну, не ушел через год. Смотрите, видно, уже немного задержался. Вот уже можно и познакомить. Конечно в Перми все динамичнее, мне кажется, и жизнь сама динамичнее. Я смотрю просто на улицы. Как-то стараюсь гулять по нему, когда успеваю. И жизнь сама динамичнее, и зритель, ну, как сказать, мне всегда вообще казалось, и по Екатеринбургу тоже, что уральский менталитет он такой, если не самый, один из самых демократичных, таких приоткрытых в России. Даже в Сибири как-то они больше себе на уме. Вот какие-то такие ощущения. Вот, отсюда ощущение, что многое воспринимается легче. Два таких больших последних успеха по зрителю Театра «Театра» - «Горе от ума» и «Алые паруса», два таких кардинально разных спектакля,  сложно себе представить, что два таких кардинально разных спектакля по эстетике, по всем таким показателям, в одном театре могут быть одновременно абсолютно успешны. Потому что, представьте себе, я имею в виду, успешен, именно по зрительскому успеху…

ВЕДУЩИЙ: Да, да, да. Билеты не купить, ни туда, ни сюда.

В.З.: «Горе от ума» - билеты разошлись, сейчас точно так же, понимаем с вами, будет не купить и на «Алые паруса».  Даже вот то, что два настолько разных эстетически, содержательно, вот, два спектакля, которые поставлены, как будто, в разных театрах, могут в одном театре, в одном городе иметь такой оглушительный успех, они идут практически подряд. Уже это говорит о том, что  здесь зритель… как сказать … он готов воспринимать. В Нижнем зритель очень диктует, понимаете, вот есть такой диктат зрителя. «Не, не, не, что вы, что вы! Это не Шекспир, извините. А это не Чехов, вы мне покажите Чехова, как я его себе представляю, покажите мне, пожалуйста, Грибоедов, как я его себе представляю, покажите мне «Алые паруса».  А здесь зритель готов прийти и удивляться.  Сказать «Ух, ты. Вот такие «Алые паруса», вот такой Чацкий!». Но, понимаете, готов. Не все, это всегда понятно, всегда буде группа раздраженных, рассерженных. Только мертвый театр, как ни странно, не рождает раздражения.  Живой театр его рождает всегда.

ВЕДУЩИЙ: Но, вы, наверняка, знакомы с историей этого театра. Когда, в общем-то, пришли в него… Что, с приходом в этот театр Бориса Мильграма, резко поменялась репертуарная политика, огромное количество спектаклей было списано, появились новые спектакли,  появился новый зритель. Потом был некий спад. И вот в этом сезоне две такие яркие, две такие новые премьеры. Когда вы пришли работать в этот театр, в каком состоянии были артисты. Были ли вы до своего прихода, вообще, знакомы. Ведь театр – это же артист, это живой материал. Насколько они интересны?

В.З.:  Во-первых, я же приезжал, приезжал в Москву на «Золотую маску», раз…

ВЕДУЩИЙ: То есть, вы их видели?

В.З.: Да, я, во-вторых, приезжал сюда в конце прошлого сезона и смотрел несколько спектаклей. Конечно, мне нужно было посмотреть труппу, понять в каких кондициях, понять, что в театре вообще происходит. Что следуют туда как-то аккуратно привносить,    поэтому я с состоянием труппы был знаком. Состояние труппы интересное, достаточно размятое, понимаете, вот этот период, когда Борис Леонидович уже почти ушел из театра, но продолжал с ним сотрудничать, труппа работала с достаточно большим количеством сильных приглашенных режиссеров.

ВЕДУЩИЙ: Разных режиссеров.

В.З.: Совершенно разных! Понимаете, это на определенном этапе очень важно и очень ответственно для театра.  Потому что артисты постоянно из огня да в полымя, это очень классный, очень крутой тренинг. Когда-то, у нас на курсе это произошло. У нас был курс довольно несчастной судьбы. Мы, к сожалению, на первом курсе похоронили собственного мастера, а это был такой мастер с большой буквы.

ВЕДУЩИЙ: А шли на мастера именно?

В.З.: Да, шли, в большинстве своем, мы на мастера. Это был мастер с большой буквы и вот на первом же курсе мы его лишились. Была такая чехарда бесконечных вторых педагогов, и вот наконец-то в середине уже второго курса к нам пришел Геннадий Тростянецкий, который, кстати говоря, ставил здесь спектакль.

ВЕДУЩИЙ: Да.

В.З.: Вот, и он нас выпускал. Он уже был таким мастером, следующим нашим мастером.  Перед его приходом, я помню, был совершенно чудовищный для меня, экзамен по мастерству, по режиссуре. Когда 15 режиссеров, у нас был число режиссерский курс, ставят отрывки из русской классической прозы, там авторы самые разные, представляете, Тургенев, Чехов, Толстой,  Достоевский. То есть невозможно это поставить в 1 ряд. 15 абсолютно разных индивидуальностей, с абсолютно разными артистами. Потом я включаю видео, примерно через год, складывается впечатление, что это один, уже не молодой режиссер, ставит одного бесконечно скучного автора. Когда пришел Тростянецкий, мне кажется, это и было его основной, главной задачей…
 
ВЕДУЩИЙ: Но ведь на втором курсе, как раз, и стараются держаться…

В.З.: Сказать нам, что, ребят, театр бывает разный. И вот это сразу, в первый же семестр, в практике нам было надо. Когда мы делали «Декамерон»,

ВЕДУЩИЙ: Ну, да.

В.З.: Да еще каждый делал по новелле, да еще в разных стилях, потому что мы все делали заявки какие-то на спектакль курса, а придумалось так, что мы все делаем по новелле из «Декамерона» только каждый в стиле той заявки, которую он предлагал. Кто-то предлагал  Думбадзе, окей, у тебя будет такой грузинский фолк театр, я предлагал, например Готце, отлично, у тебя будет, например, новелла, жанре комедии дель арте, стиле дель арте. Кто-то предлагал Салтыкова-Щедрина,  отлично, у тебя будет русский лубок.  И так дале. И мы на практике все почувствовали, Господи, театр, он же совершенно разный. И так же здесь. Это был такой поворотный момент для нас в обучении. Так же и здесь. Это очень важный момент для артистов. Кто-то это принимает очень остро и живо, кто-то это принимает гораздо более трудно, но на них вдруг вывалилась эта масса самой разнообразной режиссуры. Понимаете, там Анатолий Праудин и Геннадий Тростянецкий – это такие два полиса, причем одного театра, но два кардинальных полиса.

ВЕДУЩИЙ: Ну, это подарок был вам, просто!

В.З.: Да, конечно, и это здесь для труппы. И труппа через все это прошла. Помимо того, что это рождало какие-то интересные спектакли, это еще и приводило труппу  какую-то интересную форму.  Такую форму и готовность к самым разным вещам. Они, в общем уже ничего не боятся. А это очень важно для артиста. Понимаете, зачастую ты приходишь в театр, когда я пришел в свой первый театр, в Алтайский краевой, совсем еще молодым режиссером, я, когда поставил там спектакль на большой сцене, уже в должности главного режиссера, причем, у меня до этого ничего не сработало. Я поставил большой спектакль, он был успешен, мы получили кучу призов за него, мы с ним поездили по разным фестивалям,  чуть не попали на «Золотую маску» с первой же большой работой. А я вот вдруг подумал и понял, да это у меня первый спектакль на большой сцене, до этого все были камерные. Мне даже в тот момент, когда я ставил, в голову то не пришло. Я приехал, буквально, через месяц после начала работы, я понимал, что главная задача – отучить их бояться. Они боятся всего, боятся попробовать что-то новое, отшагнуть в сторону от того, чему их учили в институте, от того, чему их учил прежний главные режиссер.

ВЕДУЩИЙ: Отпустить себя.

В.З.: Отпустить себя.  Они бояться поверить, что можно играть вообще не так. Что можно кардинально поменять способ игры и так далее. Они боятся самих себя, они выходят на сцену, особенно относительно молодое поколение, поколение моих примерно ровесников, а мне тогда было 28 – 29 лет. Я над ними издевался, говорил, вот вы выходите на сцену и ощущение такое, что вы постоянно извиняетесь,  что у вас весь этот процесс…

ВЕДУЩИЙ: Извините, это не мы, это режиссер так придумал!

В.З.:  Да! Там даже, знаете, более многоступенчатое. Закончил плохой институт, у плохого мастера, режиссер был неважный в этом спектакле, спектакль, в общем, тоже, дрянь порядочная, да и я не очень хороший артист.  Я вот тут чуть-чуть побуду и уйду, я вот быстренько, вот сейчас. Снять вот это, было одной из главных задач. Заставить перестать чего-то бояться, какую-то энергию не вытаскивать нажимом, а что бы она просто из тебя шла в зал, научить какому-то нормальному энергообмену с залом, это самое главное.

ВЕДУЩИЙ: Всего того, о чем вы рассказывали, когда встретили артистов на Алтае, нет в нашем театре?

В.З.: Конечно, потому что такая история, которая все эти годы, 7 – 8 последних лет, происходит – это и масса сложностей для тетра, но это и большой подарок для театра. Мало театров, тем более провинциальных, может похвастаться таким количеством профессиональной режиссуры. Количеством таких хороших, нормальных театральных экспериментов.

ВЕДУЩИЙ: Есть такая традиция в русском театре, когда новый режиссер приходит в театр, он обязательно приводит с собой актеров. За вами пришли какие-то актеры?

В.З.: Да, за мной пришло почти 4 артиста. Я не чувствовал себя в праве везти много, потому что мне нужно было, по большому счету, какие-то такие вещи…

ВЕДУЩИЙ: Они уже заняты?

В.З.: Один занят. По сути, я его привел. Хотя он работал у меня на Алтае и не работал в Нижнем Новгороде, Саша Сизиков, который играет Менерса-младшего…

ВЕДУЩИЙ: Вот я про него и хотела спросить думаю, что за актер?

В.З.: Это Саша Сизиков. Когда со мной Мильграм речь завел о том, что я хочу кого-то с собой парней привезти, начал мне примерно говорить, что ему нужно по природе. Я ему говорю, на Сашу посмотрите, позвонил Саше и сказал, Саш, ты готов на такую авантюру? Хочешь поехать и показаться в Перми в «Алых парусах», потому что я с радостью тебя приглашу в театр, но сейчас есть и просто потребность конкретная просто в артисте на определенную роль. Он приехал, его посмотрел Борис Леонидович, его послушала Татьяна Вячеславовна Виноградова, сказала, ну, сделаем. Таким образом, Саша здесь оказался, ну, я привез Наташу Макарову, которая приехала сразу вместе со мной. Она занята в хоре пока в «Алых парусах», еще двое артистов подъехали совсем недавно и они приехали для того, чтобы уже быть в новых работах театра занятыми.

ВЕДУЩИЙ: Это все молодые артисты?

В.З.: Нет, самых разных возрастов.

ВЕДУЩИЙ: Ну, а наша труппа не лишилась кого-то.

В.З.: Самый младший – 23 года, но это был просто ведущий артист Нижегородского театра Юного зрителя. Такой специфический герой, он играл там все, от Тома Сойера до Кудряша в «Грозе». Он играл массу замечательных ролей. Это замечательный артист, я думаю, у него будет прекрасный дебют. Потому что у Сашки получился достаточно красивый дебют в Менерсе-младшем. Вот, а  старшему Олегу Шапкову, 40 лет. Это такой серьезный, сорокалетний артист, с моей точки зрения, вообще лучший артист Нижнего Новгорода. Это артист, знаете, говорят, такой штучный товар, такой единичный.

ВЕДУЩИЙ: Как у нас Чуднов считается, таким штучным товаром.

В.З.: Да, да. Понимаете, это такая же редкая природа, редкая, уникальная. Он очень глубоко профессиональный человек и просто артист, который собирал на себя, у него был свой такой театр, и есть, театр, который в Перми был раза два на каких-то фестивалях, или просто они встречались где-то с пермяками, потому что он много с кем знаком. Вот, у него есть такой нижегородский театр «Зоопарк», он, по моему, объездил все фестивали, которые есть в этой стране. Олег его создавал. Это такая нижегородская звезда, он был для меня совершенно неожиданным, потому что, я даже не думал его звать. Понимаете, у человека театр, человек родился и жил в этом городе…

ВЕДУЩИЙ: То есть от него поступило?

В.З.: И вот, буквально накануне моего отъезда он говорит, ты же хочешь какую-то серьезную историю построить. Я говорю, ну да, Олег, надеюсь. Ну, так, бери меня с собой. Понимаешь, я могу быт тебе опорой. Я говорю, Олег, какие вопросы! Возникнет какая-то работа, где ты можешь быть и все, вопросов нет. Мне даже в голову не приходило, что человек может решиться на такое. Бывает так, что человек в 40 лет решает резко поменять свою жизнь.

ВЕДУЩИЙ:  Я напомню, у нас сегодня в гостях Владимир Золотарь, главный режиссер пермского академического театра «Театр», наш телефон 261-88-67. Эфирный ICQ 404582017.  Вы великолепный рассказчик, особенно про театры я могла бы часами слушать. Но забрасывают вопросами, все они, в общем-то, касаются репертуарной политики театра. В репертуаре нашего театра есть уже, получается название, музыкальный театр. Кто-то говорит, рок-опера, кто-то говорит, опера для театра, мюзиклы, но, в любом случае, это музыкальные спектакли, я даже не называю детские, там, например, «Бременские музыканты». Будет ли театр продолжать дальше в это области работать. Не хочет ли он переквалифицироваться, вообще, туда?
 
В.З.: Нет, первое сразу нет. Конечно, театр не хочет в это переквалифицироваться. Просто, музыкальный спектакль, мюзикл, боязно всегда произносить это слово, все равно, музыкальный спектакль, как правильно говорил Максим Дунаевский на пресс-конференции по поводу премьеры «Алых парусов», он сейчас находит себя в драматических театрах, проиграв, чаще всего, в продюсерских проектах, он начинает иногда выигрывать, а иногда не выигрывать, в театрах  драматических, репертуарных. Труппа…

ВЕДУЩИЙ:  Но тоже, извините, перебью, в классических вариантах. Потому то, например, «Владимирская площадь», которая первой появилась, она до сих пор пользуется популярностью,  такой популярности не было у «Доктора Живаго», тоже, казалось бы, музыкальный спектакль. «Алым парусам», вот я, точно, например, предрекаю длинную жизнь.

В.З.: А, да, конечно. Тут же тоже, понимаете, опять же, никуда не деться от того, что вот я сказал: репертуарный театр и продюсерский проект, ведь ни для кого не тайна, что выигрывает тот репертуарный театра, который становится хорошим продюсерским проектом. Или производство в которых отдельных спектаклей становится удачами продюсерскими.  Сейчас ведь, иногда директор, а иногда кто-то приглашенный, всегда должен выступать в роли продюсера, а иногда режиссер. В «Алых парусах», конечно, продюсером собственного спектакля Борис Леонидович Мильграм и выступил. Он, в общем, и продюсировал эту работу, он собирал компанию, в чем-то мы ему помогали, это его продюсерский проект. Здесь ведь «Алые паруса» - это прежде всего продюсерская победа в первую очередь. Это даже название, которое сразу привлекает к себе внимание. Иной раз тебе скажут, мюзикл по такому-то материалу, а ты скажешь, Господи, да не пойду никогда в жизни.  А когда тебе скажешь, музыкальный спектакль по «Алым парусам», ты уже думаешь, это должно быть красиво, у тебя уже картинка, которая рисуется, она тебя уже манит туда, это уже удача.

ВЕДУЩИЙ: Ну, у нас народ уже знал, что мюзикл даже по Достоевскому может быть, не по самому веселому роману.

В.З.: Да, да, конечно. Но, тем не менее, здесь это кажется таким органичным соответствием, что ты уже думаешь, как здорово, когда-то Дунаевский со своими соавторами придумали написать музыкальный спектакль. На самом деле, конечно же, мы не будем превращаться в такой театр, не знаю, как его назвать, в целиком и полностью музыкальный театр, это прекрасно, что в театре есть оркестр, это дает возможность работать с живым звуком, это большое достоинство, потому что, когда ты начинаешь работать с живым оркестром…

ВЕДУЩИЙ: Но перегибов в эту область не будет? В Перми 15 часов 34 минуты. Еще раз добрый день, продолжаем нашу программу. Напомню, сегодня у нас в гостях главный режиссер Пермского академического Театра «Театра» Владимир Золотарь. Наш телефон 261-88-67. Эфирный ICQ 404582017. Очень много вопросов приходит, все они одного и того же плана. А какой будет театр, что произойдет с театром, а какая репертуарная политика театра?

В.З.: Во-первых, как я и говорил, никаких революций не будет. Есть продуманная, выношенная стратегия, я пока не в праве раскрывать все карты…

ВЕДУЩИЙ: То есть, резкого снятия спектаклей с репертуара не будет?

В.З.: Нет, нет. Категорически. Конечно, какие-то спектакли буду потихонечку уходить, но будут уходить они только потому, что буду приходить им на смену новые. Потому что, все равно, репертуар постепенно обновляется. Ничего такого, а снимем полрепертуара… ничего такого не будет. Я говорил, что нет здесь необходимости в этом театре в революции, есть необходимость в спокойной эволюционном пути. Для развития нужна определенная внятная стратегия. Она, слава Богу, выработалась. Это главный труд, который был совершен с момента моего прихода.

ВЕДУЩИЙ: Это продолжение того, что в театр будут приглашаться разные режиссеры…

В.З.: И приглашаться будут, но, понимаете, я же не случайно приехал. Наступает какой-то момент в театре, когда нужен человек…

ВЕДУЩИЙ: Нужно свое лицо?

В.З.: В первую очередь человек, который занимается труппой, который выстраивает какую-то жизнь…

ВЕДУЩИЙ: Особенно, если это репертуарный театр.

В.З.: Который выстраивает жизнь артиста, конечно, выстраивает жизнь зрителя, который тоже должен, с одной стороны, поддерживать интерес к театру, с другой стороны, получать какие-то неожиданности. У театра, ведь, все равно, как бы смешно то не звучало, есть некая миссия, у репертуарного тетра.

ВЕДУЩИЙ: Конечно!

В.З.: Потому что есть город Пермь…

ВЕДУЩИЙ: Сохранять, развивать…

В.З.: Специфический, своеобразный, со своим зрителем, с нашим желанием привлечь еще какого-то зрителя, с нашим понимаем, что наш идеальный зритель – он такой, есть определенное понимание, что основа репертуара должна быть, так как мы Большой академический репертуарный театр, мы должны иметь классный, мощный, очень современный репертуар, но классический. Рядом есть «Сцена Молот», которая заполняет нишу современной драматургии, есть множество фестивалей, который тоже много функций несут. 4 фестиваля у театра, это очень мощно, не знаю, есть ли еще хоть одни театр, который имеет столько своих фестивалей. А большая сцена академического театра, я специально говорю, это такое парадоксальное словосочетание, должна нести зрителю современную такую, очень сегодняшнюю, потому что театр вообще, такое сею секундное дело, понимаете, мы не рождаем вечных ценностей. Мы не остаемся как живопись, мы не остаемся как литература, это существует сегодня. А завтра этого уже нет.

ВЕДУЩИЙ: А видео не передает самое главное!

В.З.: Видео не передает ничего! Это просто фиксация, что был такой спектакль, фиксация мизансцены, иногда что-то. Но это на самом деле уже не имеет отношения к театру. Вот, когда делают эти телеверсии спектаклей.

ВЕДУЩИЙ: Там тоже свой режиссер…

В.З.: Это уже почти кино, почти фильм, это тоже не передает того, что там вот в эту секунду возникает между залом и артистом.

ВЕДУЩИЙ: Ну, давайте перейдем к конкретике. Какие названия появятся, хоть парочку.

В.З.: Ни одного не назову! Всему свое время.

ВЕДУЩИЙ: Ну, хорошо. Название спектакля, который поставит Владимир Золотарь, который выйдет…

В.З.: Все равно не скажу!

ВЕДУЩИЙ: Но оно хотя бы есть?

В.З.: Конечно, конечно, но всему свое время.

ВЕДУЩИЙ: То есть нужно подключать мне своих агентов в театре, видимо!

В.З.: Да, конечно, да, конечно! Мы очень скоро расскажем об этом, но, понимаете это первая наша рекламная работа…

ВЕДУЩИЙ: Но не в этом сезоне?

В.З.:  В этом сезоне, в этом сезоне случится эта премьера.

ВЕДУЩИЙ: Я посмотрела репертуар, в апреле нет ни одного названия…

В.З.: В апреле этого нет. В апреле есть очень важное название, мы сейчас и над ним работаем. Это юбилейный такой, спектакль-концерт 85. Это тоже для нас очень серьезная работа, мы бы хотели, чтобы весь этот юбилейный год, не сезон, но год, в конце концов, нам 85 пока не исполнится, в следующем марте 86, чтобы мы могли играть это как репертуарный спектакль, чтобы он остался в репертуаре. Это такой концерт, посвященный, скажем там, времени этого театра, и конечно главная задача, задача нашей труппы, это бенефис всей труппы.

ВЕДУЩИЙ: Надо сказать, вы, наверное, уже наслышаны, что артисты вашего театра, а теперь это ваш театр, они довольно успешно выступают на дне театра, на капустниках. Это всегда очень остроумно, очень смешно и они большие выдумщики, вот тут надо сказать, капустники не посещает широкая публика, но это сильная с точки зрения капустников труппы в том числе. Спрашивают, были ли вы в театре «У  моста», не хотите ли пригласить господина Федотова что-то поставить? Кстати, на сцене этого театра шла постановка Сергея Федотова.

В.З.: Я знаю, я знаю. Все возможно, совершенно.

ВЕДУЩИЙ: Но вы были в наших театрах, там в ТЮЗе…

В.З.: Да, я был во всех театрах. Самое смешное, что я был во всех театрах, кроме театра «У моста». Но я у театра «У моста» видел 4 спектакля на разных фестивалях, но на родной площадке не видел ни одного. Так что мне остался один театра. Я в некоторые успел по три раза сходить. Единственный театр, в котором я вот здесь не был, Это театр «У моста». Обязательно надо сходить.

ВЕДУЩИЙ: Обязательно надо сходить.

В.З.: Но я видел спектакли Сергея Федотова, видел 4 спектакля театра «У моста», так что я знаю Сергея Федотова, как режиссера, так что я не исключаю,  что какое-то еще название появится у нас, но  пока все сложно и мы никаких карт не раскрываем.

ВЕДУЩИЙ: А как вы, вопрос в ICQ, относитесь к современным направлениям в литературе, как альтернатива, нет ли желания поставить что-нибудь по Паланику или Ирвину Уэлшу?

В.З.: У меня было желание поставить Паланика, причем, я чуть было не дозрел до предложения этого материала Большому академическому театру имени Товстоногова в БДТ. Очень хорошо отношусь к этой литературе, очень хорошо отношусь и, мне кажется, что у нее пока большой не раскрытый театральный потенциал. Другое дело, что вряд ли что-то из этих названий возможных у нас появится в ближайший сезон. Дальше – не исключаю. Очень увлечен этой литературой «а» и «б», считаю, что у нее мощный театральный потенциал. 

ВЕДУЩИЙ: Если я правильно вас поняла, нам стоит ожидать в репертуаре спектаклей, поставленных по произведениям классиков.

В.З.: Да

ВЕДУЩИЙ: Ну вот такая линейка у нас есть Достоевский, Чехов, Толстой,

В.З.: Да, да, да, да

ВЕДУЩИЙ: Кому вы отдаете предпочтение?

В.З.: Вообще, я всегда говорю, если говорить про театр, в моей душе есть 2 драматурга, которых оттуда вряд ли кто выселит. Это Шекспир, потому что лучше пьес, чем Шекспир, я вот такое слово скажу, не делал никто. Понимаете, на мой взгляд, никто не придумал конструкцию интереснее, серьезнее, в то же время изобретательнее. Как сказать-то… он же ведь писал то боевики, то триллеры, и дальше можно вот весь этот жанровый рад современный перечислять.

ВЕДУЩИЙ: Там, где можно режиссеру разгуляться.

В.З.: Да, это гениальная база, это гениальная возможность для интерпретаций, причем интерпретаций,  не насилующих автора. Потому что сюжет сам в основе, сама конструкция в основе настолько мощна с одной стороны, настолько мифологична  с другой стороны, что с этим  мифом можно очень разные содержательные вещи производить, тем более, что касается вечных ценностей. А второе – это Чехов. Потому что Чехов, на мой взгляд, открывает драматургию, ну, мы до сих пор живем в драматургии чеховской эпохи. Чехов первый, если можно так сказать, драматург такого века, понимаете, рушащейся веры, скажем так. Это первый драматург, который не формулирует это, но, который существует в этом, всерьез возникшем, после войны и существующем до сих пор мироощущении, Бог от нас отвернулся и так далее. Чеховские персонажи, они как будто заброшены из космоса, вот они живы сегодня, вчера у них еще был Бог, а сегодня у них Бога нет. Вот они начинают что-то осмысливать, Господи, а как жить-то, если Бога-то нет?  Какой смысл тогда во всех этих испытаниях. Когда есть Бог, это все понятно, это бытие, своего рода экзамен в лучшую жизнь, а если Бога нет? Зачем этот экзамен? Вечный вопрос в «Трех сестрах», зачем учить иностранные языки в городе, где никто их не знает?

ВЕДУЩИЙ: Владимир, приходите к нам почаще. Почаще. Будет масса тем, которые мы сможем с вами обсудить. Сейчас уже 15 часов, 45 минут. К сожалению, наш эфир завершился.

В.З.: Причем, заметьте, я очень быстренько вставлю одну фразу – это совершенно не значит, что я сейчас буду ставить Чехова или Шекспира.

ВЕДУЩИЙ: В общем, заинтриговали вы нас!

В.З.: Это хорошо!

ВЕДУЩИЙ: Я надеялась, что с вашим приходом что-то откроется.

В.З.: Ничего!

ВЕДУЩИЙ: Карты Владимир не открыл, но зато открылись нам как человек. Ваши устремления нам теперь понятны. Спасибо. До встречи в театре.

В.З.: До встречи, приходите.