Верхний баннер
14:55 | ПЯТНИЦА | 29 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

15:00, 31 марта 2013

Как родителям не сойти с ума при подготовке детей к ЕГЭ?

Мы говорим про ЕГЭ и все, что с ним связано. Когда мы говорим про ЕГЭ, мы разумеем еще и экзамен для 9 класса. Еоворим про ЕГЭ и все, что с ним связано. сли вдруг сейчас после нашей презентации эфира вы решаете выключить радиоприемник, потому что вам порядком поднадоел ЕГЭ, то вы ошибаетесь. Мы взяли чуть-чуть другой разрез – как не сойти с ума родителям?

 

Марина Сорокина: Как в этот период не получить инфаркт, остаться в нормальном состоянии.

 

По крайней мере, мы с этого точно начнем, потому что и Наталья, и Марина уже не первый раз проводили вчера тренинг, посвященный именно родителям тех школьников, которые сдают ЕГЭ. Неужели все так страшно, что требуется тренинг?

 

Марина Сорокина: Не страшно, но состояние некоторых родителей приводит к тому, что ребенку становится страшно. Сам родитель находится в очень напряженном состоянии, если его ребенок сдает экзамен, и это передается ребенку. Нам именно в этом детей жаль, потому что родители вместо того, чтобы упростить ситуацию, иногда очень ее усложняют. Мы обращаемся на наших тренингах к родителям именно с целью облегчить им этот период, успокоить, сказать, что они должны знать и учитываться, и самое главное, чем они должны помогать ребенку изо всех сил. Мы просто такие дельные советы на нашем тренинге даем, чтобы родитель почувствовал себя несколько расслабленным на этой теме и начал ребенку помогать изо всех сил по нашим советам.

 

То есть у нас есть какой-то набор действий, которые каждый родитель совершает в момент, когда у него ребенок готовится к ЕГЭ, и этот набор действий является неправильным? Уже какие-то сложившиеся шаблоны, что ли, родительского поведения.

 

Марина Сорокина: Да, за долгие годы можем сказать, что картина очень похожа. Родители меняются, а картина создания напряжения примерно одна.

 

Давайте пробежимся в таком случае. «Уважаемые родители, если вы делаете так, то это неправильно». Что они делают?

 

Марина Сорокина: Практически каждый ребенок, 99%, готовится к ЕГЭ дополнительно, и родители вкладывают в это деньги. Решение хорошее, по нынешним временам это очень дельно, но очень многие родители весят груз на плечи ребенка. Они упрекают его за то, что деньги вложены, и будь добр, дорогой друг, соответствовать этому, я вложила деньги в твое образование. Мы советуем родителям вообще снять эту тему и понять, что они помогают этим и себе, и ребенку открыть какие-то перспективы в жизни, что они делают очень хороший шаг. И они должны потом, во-первых, себя за это благодарить, когда ребенок своими результатами покажет им, что они все это делали не зря.

 

Марина, невозможно. Отказаться от идеи, что ребенок – это твой личный проект, которого ты с такого и до такого возраста тащишь, и вот сейчас у него важный период жизни, а я должен лечь на диван и расслабиться, невозможно.

 

Марина Сорокина: Невозможно, но надо. Совет совершенно жесткий – никогда не упрекайте ребенка за то, что вы вложили деньги в его образование. Это первое. Мы тут однозначно советуем принять это к сведению. Второе, очень весомая вещь – родители не очень иногда адекватно реагируют на оценку, которую ребенок получает на ЕГЭ. Если заранее не рассказать родителю, что все оценки по разным предметам имеют разную шкалу и разное наполнение. Допустим, 70 баллов по английскому и 70 баллов по русскому – совершенно разные вещи, разное количество ошибок. Так вот, родители, не понимая этого, 70 баллов по русскому иногда воспринимают как семейную трагедию. А на самом деле, когда раньше это приравнивалось к пятерке, надо ребенка обнять, похвалить и сказать: «Молодец, ты вышел на оценку «5». Это верное восприятие оценки, мы прямо показываем шкалу, как она действует по разным предметам, просвещаем родителей, что они должны ребенку стол накрыть, а не ругать его.

 

Наталья, 70 баллов могут быть и оценкой «5». Вопросов нет. Но 70 баллов – это для многих родителей в первую очередь «-30» до сотни. Ощущение того, что мы не в аттестат смотрим, а смотрим в табличку, где еще немножечко не хватает до планки поступления, тоже никуда не девается.

 

Наталья Полыгалова: Мы используем метафору, я считаю, очень интересную – родитель должен занимать позицию не судьи, который с секундомером измеряет результаты ребенка, а потом хвалит либо ругает. Он должен эту дистанцию пробежать вместе с ним. Что это означает? Родитель должен вникнуть в шкалирование результатов. На официальном портале ЕГЭ есть интересный раздел шкалирования результатов, где можно посмотреть, сколько весит одна ошибка в русском языке. Вы задали вопрос, неужели родители сходят с ума и получают инфаркт? Безусловно. Русский язык вообще первым сдается, в этом году 27 мая это первый экзамен. Поэтому результат, который приходит первым, некоторых родителей в буквально смысле кладет на диваны с валерьянкой и сводит с ума. Допустим, приходит результат в 82 балла. Мама-филолог дочери говорит: «Все пропало, только в дворники, никуда больше». Друзья этой девочки сдают на 84, 89 и так далее. Что такое 80 баллов ЕГЭ? Это означает, что ребенок попадает в 5% лучших результатов по России. Это надо очень хорошо понимать родителям. Есть рейтинг на сайте ЕГЭ, где можно посмотреть и оценить результаты своего ребенка сравнительно с другими детьми. У нас вообще по России сдает от 90 до 100 баллов порядка 3% детей. Мы об этом постоянно говорим и родителям, и учителям. Поэтому эти дети – элита России. Если ваш ребенок сдал на 80 баллов, он попал в элиту России, а мы его ругаем.

 

Нет-нет, смотрите, вы же сейчас по-другому сказали. Вы сказали, что порядка 3% детей сдают на сумму от 90 до 100 баллов. Эти дети – элита России. Мой ребенок сдал на 84 – все пропало.

 

Марина Сорокина: Он попал примерно в 5%, понимаете.

 

Не элита.

 

Марина Сорокина: Это еще какая элита – все, что выше 80, аплодисменты этим детям.

 

Я прекрасно понимаю, о чем вы сейчас говорите. И все-таки еще раз, это для вас 80-90 баллов, вы со стороны смотрите эту шкалу. Для семьи, родителей это в любом случае минусовые значения. Это минус 30, 20, 15 баллов до 100. Нас огромное количество поколений, которые прошли через советскую и постсоветскую школу, воспитываясь, в общем-то, у учителей советского склада, огромное количество поколений заточили на высший балл. У нас же «сотки» не было в жизни – 5, 4, 3. Другого не было совершенно. 3 – это все, армия, дворник, кто угодно, поэтому тройка, так уж и быть, чтобы аттестат дали. 4 – неудачник, провалился. 5 – молодец, мама с папой тебя похвалили, ты в вуз поступишь.

 

Марина Сорокина: Поэтому родителям надо понимать, что такое 100-балльная система. Можно посмотреть средний балл сдачи экзаменов по России. По русскому языку в прошлом году в Пермском крае был балл 63,8. Сравним с математикой – 46,6 средний балл сдачи ЕГЭ. Вот вам, пожалуйста, из 100 баллов что такое 46,6? Это меньше 50. Поэтому, если ребенок выше 70 набирает, он намного выше, чем в среднем по Пермскому краю, это надо понимать. Смотрите, очень важно, чтобы родитель был проинформирован, как шкалируется результат, чтобы он понимал, что по русскому языку одна ошибка в разные годы может стоить ребенку -3, а иногда даже -12 баллов.

 

Вы же так же понимаете, что родители, которые нас слушают и приходят на тренинг, особенно приходят на тренинг и общаются с вами, и вообще об этом думают – это как раз те самые родители, дети которых если не претендуют на сотку, то находятся где-то рядом. Родители, дети которых сдают на 46, скорее всего, не приходят ни к вам, ни слушают «Эхо», не напрягаются и не парятся по поводу апелляций.

 

Марина Сорокина: Естественно. Это родители очень озабоченные, тревожные. Наш тренинг в первую очередь нацелен на то, чтобы их успокоить и показать, что 70 баллов по русскому языку – это нормально, это пятерка, если переложить на нашу систему координат.

 

Наталья Полыгалова: Еще очень важен адекватный взгляд на собственного ребенка, на тот потенциал, который он в принципе может выдать на ЕГЭ. Все хотят 100 баллов. Но если говорить об адекватности взглядов, то мы должны понимать, что у каждого ребенка свой потенциал. Задача людей, которые готовят ребенка к ЕГЭ, вытащить его на высший для его потенциала балл. Такую задачу мы ставим.

 

А эта система баллов и шкала баллов ЕГЭ не подпорчена в головах родителей тем, что они автоматически оценивают ребенка не как сдающего экзамен в школе, а как сдающего экзамен уже в вузе?

 

Марина Сорокина: Конечно, это тоже создает определенную напряженность в этом процессе. Получается, что ЕГЭ – это путевка в вуз, в жизнь и в то, что ты не пойдешь в армию, если поступил.

 

Я к тому, что когда ЕГЭ оценивается как уровень школьных знаний, тогда, конечно, 70 баллов: «Парнишка, ты молодец, это пятерка, я русский не знал на 5, сдал на 4, может быть, на 3, а ты у меня молодчага». С другой стороны, когда русский сдается на 70 баллов: «Слушай, у тебя русский на 70, а у нас конкурс на место 8 человек, и в среднем те, кто попадает на этот конкурс, сдали русский на 86. Ты, конечно, молодец, но что тебе мешало набрать эти 16?» И так далее.

 

Марина Сорокина: Конечно, это нельзя сбрасывать со счетов, надо следить за рейтингом вуза. Сейчас все открыто, сколько баллов он набирает. Но мне кажется, что чем спокойнее, тем лучше. У ребенка много возможностей, не надо зацикливаться на одном вузе, на том, в котором минимум бюджетных мест. Сейчас вузов много, и все-таки ЕГЭ расширил возможности ребенка поступить в любой вуз в этой стране. Надо это тоже не сбрасывать со счетов.

 

Подытожим ошибки родителей, которые мы перечислили. Первый момент – это накрутка: «Мы на тебя поставили, мы в тебя вложили, а ты сейчас, обалдуй, хочешь поиграть в футбол». Отбросили, забыли, постарались: «Ты наш любимый, хороший, сдашь, все у тебя получится». Или «любимая, хорошая», я просто автоматически все перекладываю, у меня парень. Дальше, следующий момент – разобраться в шкале. Если не разбираешься в предмете, разберись хотя бы в шкале. Это для меня будет очень актуально, когда у меня парень через сколько-нибудь ему положенных лет будет сдавать что-то вроде математики.

 

Наталья Полыгалова: Вы уже адекватно настроены.

 

Разбираться в шкале. К тому моменту, когда он будет сдавать ЕГЭ по математике, я уж точно все забуду полностью. Не разбираешься в предмете, просто разберись в шкале. Узнай, что такое этот балл, что он значит, сколько весит. Настроился родитель, разобрался в шкале. Третий момент.

 

Марина Сорокина: Нужно ребенку помогать не только с точки зрения того, как он готовится, но и с точки зрения как он себя чувствует в этот напряженный год, какой у него психологический настрой. Это все в руках родителей. Не создавать напряженную психологическую атмосферу – это родитель может сделать. Даже задуматься о том, чем ребенка кормить в этот период, много ли он гуляет, давать ему возможность хлебнуть свежего воздуха – это тоже зависит от родителя.

 

Отказаться от роли тренера.

 

Марина Сорокина: Совершенно верно, такого тренера-диктатора: «Сиди, учи! Сделал или нет?» Наоборот, предоставить ребенку возможность очень широкого развития в это время, потому что все-таки ЕГЭ… Сейчас очень часто употребляют слово «натаскивать на ЕГЭ». Безусловно, можно выйти за рамки слова, потому что часть С проверяет именно развитие ребенка, его интеллектуальный уровень. Я бы даже сказала, информированность и адекватное восприятие того, что происходит в мире. Если ребенок это показывает в части С, это одно. А есть ведь дети, которые ничего не могут в пример привести в подтверждение собственного мнения. Если родитель подключится как друг, который будет с ребенком обсуждать новости, кино, проблему вычленять, обсудить интересную книгу, он просто сослужит огромную хорошую службу для своего ребенка.

 

Наталья Полыгалова: Я хотела добавить, что у нас родители даже на тренинге удивляются, берут ручки и записывают, какие надо в этот момент смотреть телепередачи, какие программы по радио слушать, какие надо покупать периодические материалы. Для них это открытие. Потому что не секрет, что наши родители занимаются ребенком, когда он готовится в первый класс. Поступил ребенок – успокоились. Затем вспомнят в конце четвертого, в конце седьмого вряд ли, и начинается такой, извините, мандраж, в 9-11 классе.

 

Вы так сказали – в конце седьмого. А что в конце седьмого? После седьмого не отчисляют, ладно вам.

 

Марина Сорокина: Это вам кажется. На самом деле там тоже срез есть, единый региональный тест, как и в четвертом.

 

Наталья Полыгалова: Профильные школы многие осуществляют набор с восьмого класса.

 

Марина Сорокина: Стрессов хватает. Первый, четвертый, седьмой, девятый, одиннадцатый класс – вот вам стрессы школы.

 

Я не подвергаю сомнению ваши слова. Мне кажется, что родители вправду слишком заморачиваются на ступенях.

 

Наталья Полыгалова: Они воспринимают это как подтверждение собственного имиджа. Им кажется, что ребенок уже потому должен хорошо сдать экзамен на любом этапе тестирования, потому что это является подтверждением, что родители молодцы. Имидж, им надо в глазах других родителей выглядеть хорошо.

 

На 20-летие выпуска похвастаться. А твой в каком? В физмате. А твой? В химическом. А твой? А мой – не знаю. Родитель не тренер, родитель – кто?

 

Марина Сорокина: Только помощник. Или тренер, который бежит вместе с тобой дистанцию, чтобы ты ее пробежал лучше, а не стоит с секундомером на финише.

 

Как бежать вместе? Снова разбираться в русском языке?

 

Наталья Полыгалова: Нет, только что привели пример. Обсуждать новости, журналы, фильмы, газеты. Это очень немаловажно, потому что у ребенка вообще нет практики, нужной на ЕГЭ – формулировка собственного мнения, оценки каких-то событий, произведений. Практики такой нет.

 

Я школу заканчивал 13 лет назад. Неужели у нас за 13 лет убили эту практику? У меня к концу 11 класса все было хорошо – и со спорами, и с убеждениями, и с дискуссиями, и с зарубами, приведением материалов из газет.

 

Наталья Полыгалова: Давайте мы вам пример приведем. Виктор Шаталов, известный всем учитель-новатор из Донецка, в свое время гремело его имя, посчитал, что есть статистика – ребенок за 6 уроков нахождения в школе, сколько вы думаете, по времени говорит монологическую устную речь? Сколько времени у него есть воспользоваться монологической устной речью?

 

Минут 10, наверное.

 

Наталья Полыгалова: 20 секунд. Чтобы увеличить количество устной речи ребенка, Шаталов создал опорные сигналы, чтобы каждый на уроке мог говорить в 10 раз больше. Так вот, вы сейчас спрашиваете. Есть такая возможность у ребенка, если каждый 20 секунд за день говорит? Есть учителя, которые дают возможность ребенку, но крайне-крайне редко. Задача родителя – увеличить это время.

 

Но есть же заточка под гуманитарные предметы.

 

Марина Сорокина: У нас ведь нет устной части на ЕГЭ, кроме английского языка.

 

А что, у нас аудирование появилось?

 

Наталья Полыгалова: Аудирование, устная часть снова появилась. Несколько лет не было, сейчас возобновилась. Пугают, что и по русскому языку появится устная часть. Это же очень интересно, когда ребенок сможет защищать свои мысли в режиме онлайн. Но на сегодняшний день пока этого нет. По английскому обещают вернуть, а по русскому вот-вот внедрить обещают, так что и к этому должны быть готовы. Поэтому устно ребенок очень плохо формулирует свои мысли.

 

В этой части будут страшные истории. Сейчас мы будем делать так, что у всех родителей побежит струйка холодного пота по спине. Расскажем про апелляции и зацепим еще девятиклассников. Большую часть информации, которую мы давали в первой части, мы давали про 11-классников. Не думаю, что родители 9-классников – столь же взбудораженные родители.

 

Наталья Полыгалова: По-разному. К нам на тренинг родители 9-классников приходят с удовольствием. Их меньше, безусловно.

 

И подозреваю, что они гораздо спокойнее.

 

Марина Сорокина: Нет, демографическая яма скоро приведет к тому, что 9-классников будет больше, родителей будет больше. Например, русский язык у девятых ни в чем не легче, а в чем-то даже и сложнее, такой интересный факт.

 

Может быть. Давайте про страшные истории.

 

Марина Сорокина: Потому надо знать иногда родителям эти истории, чтобы что-то предусмотреть. Есть истории, когда пришел ученик на ЕГЭ и забыл паспорт. Он бежит домой, бежит обратно. Его пустят на экзамен, но час потерян.

 

Наталья Полыгалова: Вообще по закону опоздавших не допускают. Другое дело, что организаторы лояльны и входят в положение ребенка.

 

Марина Сорокина: Приходит ребенок на экзамен и, зная, что надо внимательно заполнять бланк, пропускает какую-нибудь букву. Еще несколько лет назад это вылилось в то, что запрос в Москву, существует ли такое отчество, Андеевич, потому что есть имя не Андрей, а Андей, это совсем другой человек, вылилось в большие проблемы. Сейчас организаторы должны проверять, но, тем не менее, ребенок должен быть спокоен и внимателен. Третье – вы, наверное, знаете, что дети пишут черной гелевой ручкой. Так вот, эту ручку нельзя купить в вечер перед ЕГЭ, потому что она завтра или писать не будет, или будет не расписана, или он ей так напишет часть С, что сканировать будет невозможно. Поэтому хотя бы за неделю-месяц нужно ей писать и к ней привыкнуть.

 

Слушайте, это же ужасно, что вы говорите такое? По-вашему, у нас гелевая ручка как балетки для танцовщика?

 

Марина Сорокина: Получается, что да, потому что гелевые ручки пишут отвратительно. Если у вас не пропечатается запятая, то вам ее не проверят. Вы придете на апелляцию, вам покажут работу и скажут: «Вот, дорогой, у тебя нет здесь запятой». И никто не обязан ее вставить, понимаете, если она не пропечаталась? Такие вещи ребенок тоже должен знать. Дальше, была у нас девочка, звали ее Люба, которая идеально знала английский язык, написала все идеально, но вышла из аудитории и через несколько минут поняла, что не перенесла ответ в бланк В. Когда она попыталась вернуться, ее отделяли 5 секунд от двери. Тебя обратно не пускают, если ты вышла из двери, все. Ребенок получил баллы без части В вообще.

 

Наталья Полыгалова: Сейчас очень внимательно смотрят, чтобы ребенок все успел заполнить. Тем не менее, об этом родителям говорим.

 

Интересно, а как дальше сложилась у девочки судьба? Рано или поздно до нее ведь дошло, что это полная ерунда?

 

Наталья Полыгалова: Конечно, у нее судьба сложилась хорошо. Она выбрала в политехническом факультет с английским языком, хорошо училась. Но представляете, какой стресс? Ты все написал, она знает, что практически на 100 баллов написала, выходит и понимает, что не перенесла часть В, в которой процент баллов очень большой.

 

Марина Сорокина: А черновик не проверяется.

 

Наталья Полыгалова: Возвращается, а ей говорят: «Все, поезд ушел».

 

Подождите, там же люди, все люди…

 

Наталья Полыгалова: ЕГЭ – это очень ограниченные правила. Слушайте историю про сотовые телефоны.

 

Марина Сорокина: В прошлом году были очень жестко поставлены правила, что ребенок не может на экзамене пользоваться сотовым телефоном, нельзя его вообще иметь при себе. Как раз у нас в прошлом году был тренинг, в прошлом году впервые такой, как не получить инфаркт, пока твой ребенок сдает ЕГЭ. Мама пришла, ребенку все объяснила. Он знал, что нельзя с собой брать сотовый телефон. Решил, что пользоваться, конечно, не будет. Он его выключил, у него был iPhone, выключил звук, не пользовался. Когда он вышел в туалет и, возвращаясь в кабинет, улыбаясь членам экзаменационной комиссии, достал его, просто чтобы посмотреть время… Он автоматически достал телефон, привык на телефоне смотреть время, посмотрел, сколько у него осталось времени. Сразу был составлен акт и вызваны родители. Представляете, какой был стресс для родителей, которые знали, что нельзя брать телефоны, и мальчик знал, что нельзя брать телефон?

 

Наталья Полыгалова: Конец этой истории. По Пермскому краю 17 человек в прошлом году были удалены из ЕГЭ без права сдавать в том году, только через год, из-за того, что у них был сотовый телефон. Лучше не брать, пусть родители посоветуют своим детям, чем дрожать, что у тебя его обнаружат, или ждать, что когда ты пойдешь в туалет, ты сможешь сбросить какую-нибудь SMS, что-нибудь узнать. Лучше не дрожать, будешь гораздо спокойнее. Вообще ведь ребенок готов к ЕГЭ, это надо понимать. Он идет и сдает.

 

Я просто к тому, что эта история про сотовый телефон… Понятно, почему нельзя. Но рассчитывать на то, что кто-то будет пользоваться телефоном как шпаргалкой при наличии микронаушников, огромного количества девайсов, которые давно опробованы в университетах. Кто сейчас будет читать какую-то SMS на сотовом телефоне? Это же прошлый век!

 

Марина Сорокина: Роман, факт – 17 человек были лишены права сдавать ЕГЭ в прошлом году. Все, год потерян.

 

Наталья Полыгалова: Очень многие дети раньше пользовались телефоном, чтобы сдать ЕГЭ. Есть такая буква в алфавите.

 

Хорошо. Не знаю, это, видимо, дети, у которых старших братьев-студентов нет, которые подсказали бы им более продвинутые способы.

 

Наталья Полыгалова: Давайте еще историю про 9-классника. Когда ребенок, придя с экзамена, сказал маме: «Я все написал, у меня точно будет если не 100, то чуть меньше 100», и когда получают итоги по математике этого ребенка, то говорят: «Ваш ребенок часть А решил, а из части В не решил ничего». Часть А решена хорошо, на четверку-то у вас наберется, так что поздравляем. И когда вся семья в шоке, понимая, что такого быть не может, что вся часть В по нолям, идет разбираться… Причем, знаете как? Папа занимает позицию: «Не надо разбираться». Мама говорит: «Нет, я дойду до конца, я верю ребенку».

 

Марина Сорокина: Папа говорит: «Раз он опозорился, значит, это его судьба, все».

 

Наталья Полыгалова: А мама говорит: «Нет, все бывает в жизни», идет разбираться. В общем, после долгих поисков находят потерянную часть В, в которой все правильно, и ребенок получает 100 баллов. Конкретный пермский пример.

 

Марина Сорокина: Это государственная итоговая аттестация в 9 классе, на ЕГЭ такого не бывает.

 

Я к тому, что это немного о пользе веры в своих детей.

 

Наталья Полыгалова: Если ребенок уверен, что он написал на 100 баллов, родители должны ему верить. У нас очень много таких случаев было. Бывает так, что не тот номер варианта проверили. Мама поверила дочери, они пошли подавать апелляцию в 9 классе и доказали, что у нее сканер семерку прочитал как единицу.

 

Марина Сорокина: Вообще, если переходим к апелляции, то в Пермском крае это очень печальная тема. Это просто боль в нашем сердце, как проходят апелляции, какие результаты после того, как дети сходят на апелляцию.

 

Давайте для начала о том, что такое процедура апелляции. В каких случаях она может потребоваться, понадобиться? Апелляция появилась в нашем лексиконе как распространенное учебное слово рядом со словом ЕГЭ, фактически в один и тот же год. Если раньше апелляция была чем-то из других областей, то сейчас экзаменационная вещь.

 

Наталья Полыгалова: В течение двух суток ребенок может подать апелляцию на результат экзамена, но, не выходя из аудитории, еще на процедуру экзамена ребенок может подать. Очень важно знать, что не выходя из аудитории, из пункта проведения экзамена. Потому что если ребенок пришел домой, обсудил с родителями, что были какие-то нарушения, то эту апелляцию у него никто не примет.

 

Апелляция по проведению экзамена – это…

 

Наталья Полыгалова: Приведем пример. Ребенок пишет в аудитории, окно открыто, жара. Рядом стройка, отбойный молоток, ничего не слышно, писать невозможно. Вы можете подать апелляцию, что были невыносимые условия для того, чтобы сосредоточиться.

 

Марина Сорокина: Аудирование, английский язык, включают магнитофон, а в это время не слышно ничего.

 

Наталья Полыгалова: Второй, еще более простой вариант – дети пишут в классе. В это время дверь закрывается и открывается, ходят организаторы, скрипит так, что невозможно сидеть в аудитории, потому что твой организм просто не выносит этого скрипа. Вы можете подать апелляцию, что были определенные помехи.

 

Хорошо, я подал эту апелляцию и что?

 

Наталья Полыгалова: Вам могут, когда рассмотрит комиссия, либо добавить, либо не добавить балл. В прошлом году, когда на черновик не хватило листов, апелляционная комиссия удовлетворила эту апелляцию, был добавлен балл. Могут, например, аннулировать результаты, вы будете сдавать в дополнительный день.

 

Марина Сорокина: Если вы докажете, что были невыносимые условия, вам дадут право пересдачи.

 

Процедурная апелляция на самом деле не так интересна.

 

Наталья Полыгалова: Это очень редко, да. Самая главная апелляция, которая часто встречается – это апелляция по результатам. Есть конфликтно-апелляционная комиссия, куда дети занимают очередь, их очень много, стоят они в этой очереди тоже в теплый жаркий день. Сесть практически некуда. Я точно знаю, когда на русский язык идут дети, стоит огромная очередь по лесенке, сесть людям некуда. Даже эти условия уже создают определенную атмосферу, а отношение к тем детям, которые пришли. Понимаете, это уже факт. Дальше, давайте за статистику зацепимся.

 

Вспомнил пример из личной практики. У меня товарищ поступал в университет, стоял для подачи документов. Он не выдержал стояния в очереди, не пошел на факультет в один из вузов только из-за того, что ему было жарко и хотелось пить. Ему было просто неприятно, у него кружилась голова, он не пошел в этот вуз и не стал студентом. Родители хотели, еще что-то, а не пошел потому, что просто нужно было долго стоять в очереди и подавать документы.

 

Наталья Полыгалова: А здесь-то, понимаете, каждый ждет, что когда его очередь подойдет, его судьба решится, и желательно в твою пользу. Второе – зацепляемся за статистику. По России удовлетворяется каждая третья апелляция, по всем предметам вместе. 100 тысяч подали апелляцию в прошлом году по России, 30 тысяч удовлетворено, даже 33. Теперь смотрите, по Пермскому краю не каждая третья, а каждая десятая. Разница есть?

 

Конечно. Это говорит о том, что наши преподаватели – самые преподавательные преподаватели в мире.

 

Наталья Полыгалова: Нет, мне кажется, дело в другом. Кажется, что установка очень на многое влияет. У меня такое иногда ощущение, когда дети приходят после апелляции и рассказывают, как их там принимали и как с ними боролись…

 

«В глаза смотреть!»

 

Наталья Полыгалова: …что у апелляционной комиссии есть такой девиз: «Враг не пройдет!» Враг в лице детей, сдавших ЕГЭ, не пройдет. «Мы не могли ошибиться!» Есть такая возможность обратиться ко всем, кто сидит в апелляционной комиссии. Я обращаюсь ко всем – отнеситесь как к собственным, родным детям, когда вы сидите в комиссии, вы решаете их судьбу в этот момент.

 

Может, они к родным так же относятся, что вы, в самом деле.

 

Наталья Полыгалова: Тогда отнеситесь, как мы к своим. Когда в ваших руках судьба ребенка, и от вас это зависит, самое главное – иметь смелость признать, что эксперт мог ошибиться. Эксперт – человек, как и все.

 

Давайте быстренько поясним. Мы говорим об апелляциях на часть С, которую ребенок в русском языке заполняет как сочинение, я сейчас упрощаю, творческая работа. В математике ведь часть С тоже подвергается апелляции?

 

Марина Сорокина: И на математике гораздо больше апелляций удовлетворяется, хотя тоже меньше, чем по всей России. В этом году Пермском крае было удовлетворено 20 апелляций. Я сама недавно ходила на апелляцию со старшей дочерью по информатике. Мне было приятно, что, когда мы пришли, нам сразу объявили, что тот способ решения, который она выбрала, тоже правильный, и нам повысили на 2 балла. Мы не разбирались и не ругались, но это информатика. Что творится у нас на апелляционной комиссии по русскому языку… Мы постоянно говорим, что несправедливо, что размыты критерии части С. Что такое комментарий, спорят даже филологи всей России, лучшие умы, педагоги и практики России точно не знают, какую характеристику дать критериям, которые выдвигаются. Надо признать, что если можно и так, и так, то всегда на стороне ребенка выступаем. А у нас на апелляции иногда складывается следующим образом – эксперты говорят: «Да, ты прав, можно тебе повысить. Но тут мы нашли еще одну ошибку, вот здесь мы тебе понизим. Твоя общая отметка не улучшится, количество баллов останется тем же самым». Очень сложно спорить ребенку, когда говорят: «Ты будешь спорить с доктором наук, с кандидатом наук?»

 

Это при всем при том, что чувствуется в этом подходе что-то заскорузло педагогическое, «преподовское», от чего будет передергивать этих детей, когда они еще 5 лет будут в вузе.

 

Марина Сорокина: Во многих апелляционных комиссиях той доброжелательности и того желания войти в ситуацию ребенка и признать, что эксперт мог ошибиться, рассмотреть все что можно, учесть, поднять – почему бы нет?

 

Причем я не понимаю того, о чем вы говорите: «Да, дружище, а вот тут ошибочку мы сейчас у тебя найдем».

 

Марина Сорокина: Да, почему надо другую ошибочку найти?

 

Вот это, мне кажется, как раз просто свинство, потому что, отдавая себе отчет, что ребенок находится явно в положении более зависимом, нежели проверяющий эксперт, опускать после апелляции баллы вниз было бы просто несправедливо.

 

Наталья Полыгалова: В нашем опыте еще не было того, чтобы принижали отметки за ЕГЭ. Но было такое, что говорят: «Мы оставили тебе количество баллов тем же самым. Но мы нашли у тебя еще ошибки, будешь спорить? Мы имеем право понизить». Как правило, 90% детей говорят: «Ой, нет-нет, не надо понижать, мне достаточно». И уходят.

 

Ситуации, когда приходят с родителями, как-то улучшают положение?

 

Наталья Полыгалова: Может быть, родитель растревожен еще больше ребенка и не в состоянии спорить с апелляционной комиссией. А может, наоборот. Например, мама-филолог, я знаю такую ситуацию, видит, что ребенок глубочайше написал сочинение, именно ту проблему вскрыл, которая в тексте есть. Но то, что приходит из Москвы, у эксперта примеры проблем, которые надо засчитывать. И в этом перечне трех проблем нет той проблемы, которую ребенок увидел, и в тексте она есть. Одаренный олимпиадный ребенок, понимаете? А ему не засчитывают, потому что в московской бумажке этого нет. И как бы мама-филолог ни билась, которая могла глубочайшим образом проанализировать это сочинение…

 

А вот о судьбах родины он не думал! Про Татьяну думал, о судьбах родины нет, и нехай, что ты думаешь иначе.

 

Наталья Полыгалова: Еще пример приведу, который меня совершенно восхитил. Ребенок пишет «палитра чувств». Ему подчеркивают это как речевую ошибку и на апелляционной комиссии ему говорят: «Палитра – это дощечка для смешения красок, и поэтому палитры чувств не бывает». Мы говорим о таких вещах, что, товарищи эксперты, будьте на стороне ребенка изо всех сил. Потому что ребенок – человек, и эксперты – тоже люди, признайте ошибку, вы только вырастете в глазах ребенка. И вырастут наши результаты Пермского края.

 

Я подозреваю, что ваши слова скорее в пустоту. Не очень хорошо себе представляю картину, при которой члены апелляционной комиссии по русскому языку, дожевывая жареную картошку, слушая «Эхо Перми», сейчас вдруг: «И правда, как интересно, палитра чувств…»

 

Наталья Полыгалова: А не говорить об этом мы не можем. Это каждый год повторяется. Может быть, когда-нибудь услышат нас.

 

На апелляцию только с родителями? С учителями по русскому, нет?

 

Наталья Полыгалова: Нет, по закону ребенок может явиться либо с родителями, либо с его законными представителями. Раньше допускалось, особенно в других регионах, когда ребенок мог, например, репетитор или какой-то знакомый специалист с нотариально заверенной доверенностью прийти. У нас в Перми не пускали никогда таких людей.

 

Марина Сорокина: Хотя по закону должны были.

 

Наталья Полыгалова: В Москве допускались раньше. Сейчас четко прописано – либо родитель, либо его законный представитель. Хотя, говоря юридическим языком, родитель может дать доверенность представлять интересы ребенка на этот день. Может быть такое? может. Но у нас не пускают.

 

Марина Сорокина: Я бы посоветовала всем учителям тех детей, которые идут на апелляцию, подготовить вместе с родителями к разговору. Потому что, когда мы открываем Интернет, мы видим перечень ошибок, за которые нам снизили балл, и можем подготовиться к разговору.

 

Вот это интересно. Получив 74 балла по русскому языку, я направляюсь на апелляцию, зная, за что мне снизили баллы?

 

Марина Сорокина: Не видя тест, вы знаете, что в части А две ошибки, в части В четыре ошибки, в части С вам сняли за комментарий, аргумент, за красоту языка. Вы понимаете, что по этим критериям в чем-то вы сильны, и можно бороться.

 

Наталья Полыгалова: Бесполезно бороться с количеством орфографических и пунктуационных ошибок. Это как математика, с этим не поспоришь. Хотя речевые, была практика, мы оспаривали. По критериям и аргументам спорить можно.

 

Марина Сорокина: Заканчивая разговор об апелляциях, можно сказать, что есть дети, которые 40 минут не выходили с апелляционной комиссии, и смогли в беседе доказать экспертам, что все-таки им следует повысить 1 или 2 балла.

 

И после этого их сразу брали на филфак. С апелляционной комиссией в соседнюю дверь, пожалуйста, подайте ваши документы.

 

Наталья Полыгалова: В общем, мы во многом прогрессивны, Пермский край, давайте будем прогрессивны и в комиссии к проблеме ребенка, вот к чему я призываю.

 

Опять же итожим, чтобы в голове осталось, вдруг мы что-то забыли. Родители, вы не тренеры, вы помощники. Знайте шкалу оценок, чтобы представлять себе, сколько именно весит балл вашего ребенка по ЕГЭ. Следите за вашим ребенком, за состоянием его здоровья в большей степени, чем за тем, что у него в тетрадке. Он сам нацелился на это ЕГЭ, а если нет, то вы ему уже точно не поможете. Дальше, апелляционная комиссия – штука жестокая, готовьтесь к ней отдельно, особо. Какие еще общие рекомендации?

 

Марина Сорокина: И детям, и родителям настроиться крайне положительно и позитивно на то, что будет. Не бояться результата, который вы ждете, а напротив, мысль материальна. Я вам пример приведу. У нас было две группы, один год мы называли одну группу, которая метила на очень высокие баллы сдать, «группой-эксклюзив». Рядом была другая группа, дети примерно такие же, но они не назывались «эксклюзив». И, сравнивая результаты, мы видели, что «эксклюзив»-то не вытягивает на более высокие баллы, которые задумывает. И мы однажды сказали на одном из занятий: «Дети, берем листочки, и каждый пишет для себя, какой балл вы хотите получить на ЕГЭ». Когда мы сравнили баллы, которые хочет получить та и другая группа, увидели, что «эксклюзивщики» написали себе запредельные баллы – выше 85, 93, 96. Несмотря на то, что группа ничем не выделялась в течение года и была не лучше других, вы не поверите, они практически все сдали на то количество баллов, которое написали.

 

Наталья Полыгалова: Двое сдали на 100 баллов.

 

Марина Сорокина: Да, вот такая сильная была установка на этих детей, да еще материально прописанная. И эта группа резко дала результаты выше других групп, так что установка тоже очень много влияет.

 

Вы у себя в центре «Образование» много работаете с ЕГЭ или с экзаменом в 9 классе, достаточно плотно работаете с детьми, которых я очень давно уже не видел своими глазами. В 10-11 классах сейчас чем-то занимаются, кроме того, что готовятся в ЕГЭ?

 

Наталья Полыгалова: Мотив у 10-классников намного ниже, чем у 11-классников. Но дети, которые нацелены выстроить свою судьбу неординарно, уже в 10 классе начинают к ЕГЭ готовиться. У детей, кто готовился дополнительно несколько лет, гораздо больше шансов сдать на 100 баллов. 100-балльников гораздо больше таких, кто занимался и в 10-м, и в 11-м.

 

Я повторю вопрос. А чем-то, кроме натаскивания, подготовки, нацеливания на ЕГЭ, занимаются? У нас вообще дети в 10-11 классах учатся или нет?

 

Наталья Полыгалова: Да, конечно, учатся. У них большая школьная программа, и многие учителя из-за этого даже не успевают перейти к тестам ЕГЭ. Поэтому детям приходится иногда ходить на дополнительную подготовку.

 

Марина Сорокина: У нас были такие случаи, когда дети к 11 классу намеренно оставляли спорт, серьезные занятия музыкой, чтобы в 11 классе сосредоточить все свои усилия только на ЕГЭ. Это неправильно.

 

Положим, оставить занятия музыкой несложно, если учесть, что программа музыкальной школы заканчивается в 9 классе. А вот оставлять спорт ради ЕГЭ…

 

Марина Сорокина: Например, уходить из сборной России по волейболу, были такие шаги, предпринятые нашими учениками, только потому, что нельзя совмещать серьезный спорт и ЕГЭ, это невозможно. Или ты хочешь в вуз поступить, или все время на соревнованиях.

 

При этом это ведь не очень точная установка. Я встречал людей, которые умудрялись учиться на отлично в медакадемии, при этом профессионально занимаясь балетом, эстрадными танцами.

 

Марина Сорокина: Нет, все совместить можно. К сожалению, не каждый человек может выстроить так свой день, чтобы все успевать. Это тема отдельного разговора.

 

Чем-то принципиально девятиклашки от одиннадцатиклашек отличаются? В подходах, в серьезности?

 

Наталья Полыгалова: Конечно. Степень серьезности 9-классников не достигает степени серьезности 11-классников, им только предстоит повзрослеть к 11-му. Но родители не меньше волнуются. Поэтому ГИА хотя и попроще, но по русскому даже посложнее, чем в 11 классе.

 

Марина Сорокина: К нам 9-классников в численном количестве ходит даже больше, чем 11-классников.

 

Наталья Полыгалова: В этом году есть такое новшество в экзамене 9 класса – лингвистическое сочинение, его попробуй напиши. У каждого ребенка будет свой разный вариант темы, на который они должны будут рассуждать в ракурсе лингвистики.

 

Пример? Я не очень хорошо понял.

 

Наталья Полыгалова: Например, важно, не что говорит герой, а как он говорит. На примерах из текста покажите эту особенность языка.

 

А, тогда вопросов нет. У нас, правда, это было в курсе литературы.

 

Наталья Полыгалова: Теперь ребенок в 9 классе должен уметь проанализировать. У каждого будет своя тема. Кому-то надо будет найти метафору и показать, что она есть в тексте, кому-то речь героев проанализировать.

 

Количество шипящих…

 

Наталья Полыгалова: Фонетические явления тоже могут быть представлены, любое явление языка. Ребенок даже не знает, к чему готовиться. Если 11-классник понимает, что будет анализировать публицистический или художественный текст, искать в нем проблему и так далее, то 9-классник даже не знает, кто ему попадется в этом году.

 

Мы пробежались по ступеням – 11-й, 9-й… 7-й я все-таки предлагаю оставить в сторонке. Готовите ли вы как-то отдельно родителей дошкольников, поступающих в первый класс?

 

Марина Сорокина: Когда еще перед школой начинается нервозность родителей, общая установка – как можно спокойнее, потому что ребенку передаются все нюансы нервозности родителей. Уважаемые родители, постарайтесь вести себя спокойно, верить собственному ребенку, всячески его поддерживать, любить, создать ощущение, что он лучший на земле, потому что только в ваших руках психологический комфорт ребенка и его успешность.


Обсуждение
3969
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.