Бизнес-инкубатор

Андрей Поляков: Здравствуйте, друзья. Мы начинаем нашу традиционную программу «Бизнес-ланч». В студии Юлия Хлобыст, Андрей Поляков. Юля, привет.

Юлия Хлобыст: Добрый день. В гостях у нас сегодня директор пермского бизнес-инкубатора Ринат Шамсиев. Добрый день, Ринат.

Ринат Шамсиев: Здравствуйте.

Ю.Х.:  Надеюсь, что эта программа будет интересна не только начинающим предпринимателям, но и тем, кто уже…

А.П.:  Кто уже заканчивает карьеру.

Ю.Х.:  Нет, у кого уже бизнес развит, и вы поймете, почему. Ринат, 2 сентября год исполняется пермскому бизнес-инкубатору.  И у тебя, кстати, в этот же день день рождения. У тебя такой  двойной праздник, с чем тебя и  поздравляем.

Р.Ш.: Спасибо.

Ю.Х.: И,  наверно, мы сегодня будем говорить и о целесообразности  создания такого института у нас в городе, и об его эффективности. Но прежде,  чем мы затронем  все эти глобальные вопросы, скажи, сколько сегодня резидентов, вообще, сколько человек прошло, сколько воспользовалось? Ну вот такие цифры, чтоб на понимание, насколько это масштабно  и широко за год прошло, а может быть, нет.

Р.Ш.: Я хочу  начать, что нашей основной целью в первый год было набрать  проходимость инкубатора  не менее 150 человек в неделю, потому что я уверен, что в первый год  нам надо  было набрать узнаваемость. Мы с этим справились. У нас средняя проходимость больше 150 человек в неделю.   Резидентов у нас 20 проектов. О  некоторых,  самых ярких,   я сегодня, я думаю,  расскажу, если будет время.
 
Ю.Х.: Я вот так уже посчитала на бумажечке, 600 человек получается в месяц примерно, это значит 7200 в год.  Или больше?

Р.Ш.: Я бы сказал, что с учетом повторения, будет меньше. Не стану тут врать, как-то приукрашать, потому что очень многие  люди ходят постоянно в течение, например, трех месяцев, потом что-то стреляет, и они создают бизнес. Или стреляет что-то другое, и они перестают ходить, не создав бизнес.  Очень много у нас, порядка, наверно, 80 процентов людей это те, кто приходят не один раз. Я считаю, что это очень хорошо. Потому что, если человек пришел один раз, то, наверно…

А.П.: Если он пришел второй раз, значит,  первый ему понравился.

Р.Ш.:  Да, значит,  первый ему понравился, значит,  он что-то здесь для себя нашел.  Те, которые ходят дольше двух месяцев,  таких очень мало, потому что за два месяца  обычно человек  принимает для себя решение. Причем,  про большинство из этих  решений  мы узнаем позже. Например, один парень мне как-то недавно написал «спасибо, вот мы открыли булочную, и вам большое спасибо за это». Я увидел, что лицо-то знакомое, и не сразу сообразил, за что мне спасибо.

Ю.Х.: Что это  тот человек, который  приходил за консультацией.

Р.Ш.:  Он просто приходил к нам за консультациями.

А.П.: Вообще, Ринат, конечная цель работы  бизнес-инкубатора? Что за продукт вы  должны выпустить?

Ю.Х.: На выходе.

Р.Ш.: Мы помогаем людям создать бизнес. И конечный продукт  - это созданный людьми бизнес.

А.П.: Но мы же понимаем, что  люди,  получив у вас какую-то помощь, я надеюсь практическую, сейчас мы об этом еще поговорим,  они создают бизнес. Для вас работа с этим предпринимателем  заканчивается, но они выходят в рынок.  То есть, получается, там, дальше они  работают в достаточно конкурентной среде. Дальше вы их ведете или нет?

Р.Ш.: Это зависит от их желания. Если им необходимо приходить к нам консультироваться, они  приходят, консультируются, но сами мы свою помощь после некоторой точки, когда мы считаем, что проект может  жить самостоятельно, не навязываем, потому что я вообще против  некого патерналистского подхода. Если видно, что человеку нужна помощь,  то давайте ему поможем. Если мы видим, что человеку уже помощь не нужна, зачем  тратить свое время и  нервы другого человека. 

Ю.Х.: Ты вот сказал «патерналистский подход», подразумевая, скорее всего, помощь  денежными средствами. Ну а те же консультации, скажем, та же помощь организационными вещами, дать тот же стул, стол, компьютер и все остальное, это не тот же самый патерналистский подход? Мы не выращиваем с помощью этого  таких лентяев от бизнеса?  

Р.Ш.: Я думаю, нет. На самом деле, если мы сейчас начнем говорить об этой тонкой грани, которая  пролегает между  патерналистским подходом и  не им, это  займет много времени. Мое личное мнение, что,  когда человек приходит и просит что-то, что  не доставляет  нам серьезных проблем,  не требует от нас большого количества денег, то, что входит в нашу работу, мы это без проблем предоставляем.  Это инфраструктурные вещи, это стол, стул,  переговорная, конференц-зал,  это консультации нас, как сотрудников инкубатора, это консультации  наших привлеченных экспертов – это юрист, бухгалтер, маркетолог. И также люди, которые к нам приходят, инициатива всегда исходит от них. Мы никому свои услуги не навязываем. Я на самом деле в  этом году сформулировал для себя такой термин, как вымораживание. У нас очень много людей приходят в инкубатор и пытаются что либо выморозить.

Ю.Х.: Деньги, например.

Р.Ш.:  Деньги, да, например. У меня двоякое отношение. Во-первых, честно скажу, иногда устаю от них, но, во-вторых, меня это очень радует, потому что смотришь в глаза человеку, и видно желание, прямо желание что-то получить от жизни. Неважно, от тебя сегодня. Завтра он придет на рынок. Мне на самом деле нравится, что такие люди есть.

А.П.: А вымораживание денег. В итоге реально-то можно у вас получить деньги?

Р.Ш.: Бизнес-инкубатор денег не дает. Мы помогаем эти деньги разными путями. Во-первых, это государственная поддержка, это субсидии администрации города, края, это конкурсы, в том числе, федеральные. Ну, и, в-третьих, это частные инвесторы.  Самый сложный вариант – частные инвесторы.

Ю.Х.: Сколько у вас сегодня резидентов?

Р.Ш.: Двадцать.

Ю.Х.:  Какой это в основном вид бизнеса?

Р.Ш.: Это в основном информационные технологии и услуги, сфера услуг.

Ю.Х.:  Давай на примере одного  или двух, сколько хочешь, из  20 этих резидентов, вот как это все начиналось, чтобы мы практически понимали, как это происходит. То есть с чем  человек приходит,  и чем ему конкретно помогаете, сколько он может, простите за такое слово, тусоваться у вас  там в инкубаторе, и что происходит с ним дальше?

Р.Ш.:  Давайте я начну с проекта интернет-магазин стройматериалов,  база 59. После открытия где-то через месяц к нам пришли ребята.

Ю.Х.: После открытия чего?

Р.Ш.: Бизнес-инкубатора.  Это чуть меньше, чем год назад. Один из  сотрудников был с ними знаком. Ребята  закончили вуз. Они зарабатывали тем, что  проводили свадьбы, мероприятия, и хотели  начать серьезный бизнес. У них  родилась идея, но им необходимо было  помещение, им необходимо  было зарегистрировать организацию, им необходимо было, чтобы где-то собираться. Ну вот опять же инфраструктурная вещь.  Всё, они создали организацию, они через многое прошли и мы вместе с ними. У них  было трое учредителей, потом  их стало двое, как они изменяли документы, как они вычеркивали  одного из учредителей, потому что он ничего не делает. Они нас спрашивали по различным субсидиям, госпрограммам. Мы  проталкивали их в разные конкурсы. Ну то есть приходило какое-то письмо информационное, что такой-то конкурс, мы подавали  их на конкурс. Сейчас    они поставляют стройматериалы для федеральной сети ??????? (неразборчиво) фитнес, то есть не только в Перми, но и для «Пятерочки». Для «Пятерочки» только в Перми. Еще куча других более мелких клиентов, но сейчас они ездят по всей России.

Ю.Х.:  Вот эти ребята пришли уже с каким-то конкретным бизнес-проектом?

Р.Ш.:  С идеей.

Ю.Х.:  То есть они просто пришли с идеей.

Р.Ш.:  Да. Один из них рассказал, что  он делал ремонт, и увидел какие проблемы со стройматериалами творятся, что  их часто не доставляют, доставляют не те. Я не эксперт в  строительстве, в стройматериалах, но он увидел эти проблемы.   Я это все  очень внимательно выслушал, и считаю, что самой главной задачей было кивнуть и сказать: «Да, ты полностью прав, надо  идти, делать».

Ю.Х.:  Значит, создали бизнес-план, начали работать.

Р.Ш.:  Без бизнес-плана. Я тоже на самом деле не сторонник того, чтобы...

Ю.Х.: То есть все было в голове.

Р.Ш.: ...создавать бизнес-план. Они совершили первую продажу.   Бизнес-план можно писать после первой продажи. Но эти  ребята после первой продажи сразу же  совершили вторую, а потом  сразу же третью.

Ю.Х.: И уже некогда было писать бизнес-план.

А.П.: Слушайте, у меня, кстати, такое ощущение, что вот те люди, у которых, может быть, я сейчас скажу  не очень вещь профессиональную, но те люди, которые немножко уже поработали, то есть какие-то практики в рынке, наверно, бизнес-план  для них по большей части все-таки теория, потому что  все вот эти там свод-анализ, анализ ?????? (неразборчиво) и так далее, я думаю, что это, может быть, для малого, среднего бизнеса не совсем даже и актуально.

Р.Ш.: Я сторонник того, что все зависит от человека.  Бывает тип людей,  которым комфортно, чтобы все было распланировано.  Вот у них там маркетинговый план, вот  такой. А бывает другая часть людей, я б назвал их «батарейками». Вот они загораются идеей, горят, горят, горят, и  бизнес-план может  их  только затушить.

А.П.: Но это не секрет, что в каждом  проекте и в реализации проекта  вот постадийно существуют разные типы даже темпераментов  людей,  которые необходимы для той или иной стадии. Это же  классика.

Р.Ш.: Да, полностью согласен. Есть предприниматели, есть администраторы, которые  уже после старта.

А.П.: Конечно. Есть там, как говорят, архитекторы бизнеса, то есть все эти бизнес-процессы. Ну, книжки мы с вами читали. Кстати, какую книжку вы посоветовали бы почитать предпринимателям?

Р.Ш.: Я бы всем предпринимателям посоветовал прочитать книгу «Атлант расправил плечи»  писательницы   Айн Рэнд. Если коротко, то она о том,  к чему приводит забастовка талантливых предпринимателей. 

Ю.Х.: В свете последних событий вы это говорите?

Р.Ш.:  Да нет, не в свете последних событий. Просто там  очень хорошо освещается антиутопичное общество, когда  уходят все талантливые люди, которые умеют производить, остаются люди, которые умеют только  делить нажитое.

А.П.:И делить и просить, получается.

Р.Ш.: Делить и просить, да. И что произойдет с обществом, как  остановится тот двигатель, который  горит в сердцах людей, когда это все произойдет.    

А.П.: В итоге, что произошло, когда ушли все талантливые предприниматели и остались только  просящие и умеющие делить.

Ю.Х.:  Что произошло. Далеко ходить не надо.  Наверно, наша ситуация  сегодня сама за себя говорит, что произошло.

Р.Ш.:  Наша ситуация  не столь критична. В книге в Нью-Йорке погас свет на предпоследней странице.  У  нас-то свет еще горит, так что  не все так плохо.

А.П.: Понятно. Не ходите к нам за субсидиями, иначе  отключим свет. Вот я думаю, что это вот  так, квинтэссенция.

Ю.Х.:  Продолжим разговор о тех  резидентах, о тех ребятах. То есть они начали. У них появились первые заказчики, первые, вторые,  третьи. Сколько они уже работают в качестве  резидентов? Или они уже вышли из-под крыла вашего инкубатора?

Р.Ш.:  Нет, они еще работают. Они  сейчас  себе подыскивают офис уже, чтобы выйти. Они работают,  получается, месяцев  десять в общей сумме.

Ю.Х.: Сколько  всего вы позволяете резидентам быть под вашим крылом?

Р.Ш.: Максимальный  срок у нас установлен год, потому что  это решение  экспертного совета. Я его полностью разделяю. Я считаю, что  за  год с проектом должно быть ясно: либо у него есть возможность...

А.П.: Право на существование, да...

Р.Ш.: ...либо нет.

А.П.: Это, действительного,  года хватит.

Ю.Х.: Ну вот, например, на западе, там в бизнес-инкубаторе предпринимателям начинающим дается пять лет. И вот они считают, что за пять лет, вот  если уж за пять лет   ничего не произошло,  ну, тут уже...

А.П.: Юлечка, пять лет, я согласен, это становление  нормального, такого среднестатистического предприятия.  Три-пять лет, это становление.

Ю.Х.: Год – это не мало? Мне кажется,  год – это, вообще, просто  раз -  и все пролетело.

Р.Ш.:  Я считаю, что все это зависит от сферы  деятельности. Если мы возьмем биотехнологии,   то пять лет  это нормально, если не мало.  Если производство мы возьмем, то тоже надо год или два. Но мы не работаем с этими сферами, потому что  у нас нет  такого  оборудования и опыта. Мы работаем в основном, как я уже сказал, сфера услуг и сфера IT.

А.П.: За год на самом деле должно быть понятно уже более или менее. Если всей толпой они помогают, допустим, какому-то проекту, то  через год, наверно, уже более или менее становится понятно: либо они могут сами двигаться, и в этом случае, я думаю, что вы срок можете продлить,  если требуется помощь, либо   это  уже, так сказать, бесполезно.

Р.Ш.: На самом деле, если им надо... мы ведь не говорим так, что  вот год прошел, и вы к нам больше не приходите.  Они также могут приходить на консультации, общаться с нами, разговаривать. Если у них дело только в офисе,  то  можно найти инвестора.  Если проект реально интересный, продержался год, то без проблем для него можно найти инвестора.

Ю.Х.:  Слушайте, Ринат, смотрите,  но смешно же, если предприниматель   не может оплатить себе офис, то о чем тогда вообще говорить? 

Р.Ш.: Согласен. И  по этой причине тоже. Это  было  одной из самых ярких причин   у других членов экспертного совета.

Ю.Х.:  Все ли приходят к вам просто с идеями, не оформленными, так сказать,  на бумаге? И как тогда в этом случае вы  решаете, кого оставить, кого  не оставить, например?

Р.Ш.:  Приходят люди абсолютной разной степени подготовки. У меня в голове  очень хороший случай. К нам приходил один парень-студент, и перед тем, как прийти к нам, он решил выращивать зелень: петрушку, щавель. Он прошел по всем кафе и барам  на Ленина и Компросе, сказал, что у него исследования для университета, узнал все закупочные цены этой зелени и всех поставщиков этой зелени. Прозвонил их,  уточнил закупочные цены за разные объемы, пришел и сказал: «Вот, смотрите, у такого-то стоит столько-то, у такого-то – столько-то, продают они столько-то, кафе и бары на Ленина, Компросе покупают столько-то».

А.П.: Готовый маркетолог.
Р.Ш.: Да.

А.П.: В принципе, ему не надо ничем заниматься, ему надо идти по найму.

Р.Ш.: То есть он со всем этим пришел. И он говорит: «Вот, мне нужен инвестор».  Я говорю: «Ну, давай, у нас состоится встреча с инвесторами». Через, у нас, по-моему, полтора месяца должна была быть. Через месяц он приходит, говорит:  «Мне не нужен инвестор. Я его нашел себе. Все, мы будем строить теплицу, у нас все будет хорошо». После этого я понял одну такую вещь. Если человеку нужен инвестор, и проект реально классный, он найдет его и  без нас.    Если проект не очень классный, то   зачастую, и  мы не сможем помочь.

А.П.: Очень опасно сейчас Ринат говорит.

Ю.Х.:  Он ведь еще ничего не продал.

А.П.: Может сложиться же впечатление  такое, что, вообще, тогда  зачем вы? Если проект  реально классный, он без вас и сработает.

Р.Ш.:  Я согласен. Но с нами это можно сделать быстрее. Потому что, ну вот ему повезло. Он парень сам по себе активный,  у него круг контактов очень широкий, более тысячи контактов в соцсетях. Не все же  такие. К нам очень много людей приходит, которые вынашивали свою идею в вузе, сейчас они работают...

Ю.Х.: Ни с кем не делились.

А.П.: Интроверты.

Р.Ш.:  Да, интроверты, скажем так. И им сложно пообщаться с человеком, сложно  сделать первый путь, они не знают,  как, куда и где искать. И мое видение бизнес-инкубатора...  бизнес-инкубатор должен стать тем местом, куда человек хочет прийти, когда  задумывается о создании бизнеса. Вот был и, наверно, есть клуб архитекторов. Вот хочешь   ты стать архитектором, ты  приходишь в клуб архитекторов, и тебе помогают. Есть у нас общество писателей. А вот ты хочешь стать предпринимателем, куда тебе идти?  И я вижу личной своей целью, чтобы люди, которые хотят стать предпринимателями, приходили в инкубатор. На любой стадии. 

Ю.Х.:  Мне кажется. Ринат, вот  ты слишком расширил зону вашего  ведения. Представь,  вот сейчас у нас, в принципе, очень многие хотят стать предпринимателями, при этом,  не имея никакого не то, что представления, не имея  никакой идеи, в какой сфере они бы хотели  стать   предпринимателями.  Я тоже могу сказать – я хочу стать предпринимателем. И что? И прихожу я к вам... А дальше?
 
Р.Ш.: Мы задаем первый вопрос:  есть у вас идея?

Ю.Х.:  Нет, идеи нет. Я просто хочу стать  предпринимателем.

А.П.:  До свидания, Юля. 

Р.Ш.:  Затем люди делятся на две части. Первая часть – это те, которых мы отправляем искать идею, вторая часть это, так называемые, серийные  предприниматели, их единицы, которые говорят, вот  у меня  был такой бизнес, такой бизнес. Сейчас  бизнесам не, но я бы хотел создать бизнес, может, у вас есть какие-то предложения. И тогда  мы начинаем  вспоминать, кто же к нам приходил из известных крупных предпринимателей с  какими-то бизнес-идеями в поисках людей, которые будут этим заниматься. Поэтому мы работаем с любыми.  На самом деле я бы не сказал, что мы загружены на 100 процентов. Мы там в день, ну, каждый из нас часа по два посвящает  работе с людьми,  каждый из  нас, из сотрудников.  В  принципе, это  нормально.

А.П.: С этими 150-ю.

Р.Ш.:  Не все из них приходят. Большинство приходит на семинары. В принципе, нормально.   Но будут приходить больше, мы будем только рады.

А.П.: Ринат, вопрос отсюда.  То есть вы сейчас пассивно ждете, когда к вам  кто-то придет? Или вы сами выдергиваете  более  или менее приличные  идеи, и находите под них, скажем, типаж, который,  по вашему мнению,  подойдет под этот проект?

Ю.Х.:  И в дополнение этого вопроса. А не боятся ли люди вообще  приходить к вам с идеями? Ведь у нас как в России?

А.П.: Идеей поделишься, фактически ее потерял.

Ю.Х.: Дал идею, да, всё, потерял.

Р.Ш.:  Во-первых, мы ищем  интересные идеи. Мы помогаем конкурсам: инновационных проектов, научных проектов, участвуем в них, чтоб посмотреть талантливых ребят. Мы  на самом деле открыты для всех.  Вот любой, кто захочет прийти, он приходит и получает помощь. И второе, вопрос про идею, не могут ли ее украсть. Это самый излюбленный, наверно, вопрос студентов пермских вузов, на которые я  привык отвечать так. Вот сейчас на стене можно  написать тысячу идей:  открыть  булочную, сделать  новую социальную сеть, новую  радиостанцию.  Вот давайте возьмите и украдите эту идею. Сама по себе идея ничего не стоит.  Стоит идея с планом реализации, может быть, немножко. Идея с планом  реализации команды стоит уже достаточно   много. А идея с планом реализации команды и  деньгами под эту идею  просто не подается. Те, кто смотрели фильм «Социальная сеть, могут   заметить, что там до этого были  другие социальные сети. И сама по себе идея была не нова. Нова  ее реализация и талант, который стоял за реализацией.

Ю.Х.:  Нам тут пишет Серж по ICQ: «Слили готовый бизнес». Я ответила: «Серж, поясните, что значит слили?  Мы слили идею  бизнес-инкубатора, которая, в принципе, была общедоступна?  Или что вы имели в виду?» А, вообще, кстати, сама идея бизнес-инкубатора, она насколько  коммерчески интересна пока? Мы с вами говорили до эфира, что у нас бизнес-инкубатор   либо муниципальный, либо при вузах существует. Так в России сложилось, в общем-то, по всей России.  А сама идея, она может  быть коммерциализирована , бизнес-инкубатора?

Р.Ш.: Да. На западе большое количество бизнес-инкубаторов частных, которые зарабатывают деньги, и очень хорошие деньги.   В России пока частных инкубаторов, их единицы. Они все в Москве. По крайней мере, те, которые я  знаю. Они  называются по-разному: бизнес-инкубатор, бизнес-акселератор.  Это  неважно. Те, которые  находятся в регионах, это  либо муниципальные, краевые, государственные, либо вузовские, что тоже, по сути, государственные.  Они могут зарабатывать  деньги, но  это очень сложно, потому что на западе  основной источник заработка денег – это вхождение в  долю проекта. 

А.П.: Если вы не зарабатываете, если у вас это проект не коммерческий,  тогда  откуда у вас доходная часть?

Р.Ш.: Мы финансируемся администрацией города.  Мы муниципальное бюджетное учреждение.

Ю.Х.:  Хорошо. Дальше продолжайте мысль про  коммерческие бизнес-инкубаторы.

Р.Ш.:  То есть  на этом можно заработать, когда инкубатор  может входить в долю проектов. Потом, когда проект... после того, как год пройдет,  он раскручивается, выходит на рынок, инкубатор продает свою долю по большей цене.

А.П.: Но это, по большому счету, в этом случае инкубатор  должен просто  обладать определенным капиталом.

Р.Ш.: Да, да.

А.П.: То есть другого варианта просто нет.  Он обладает капиталом,  он  принимает на работу специалистов, которые могут тут  помочь всему, и, соответственно, на этом зарабатывать.

Ю.Х.:  Нам пор ICQ Серж поясняет про...

А.П.:  Что же все-таки мы слили?

Ю.Х.:   «Да про теплицы с петрушкой» - пишет Серж.  Вот так вот, Ринат, вы открыли, собственно говоря, слили бизнес.

А.П.: Открыли свет в окошке для волков, как говорят.

Р.Ш.: Я могу слить еще огромное количество бизнесов. Если интересно, приходите к нам в бизнес-инкубатор. Я расскажу про  большое количество бизнесов и в Перми, и не в Перми. 

А.П.: Самая лучшая реклама, лучше не бывает. Ребята, приходите за идеями, в общем-то, вам все объяснят. 

Ю.Х.: Ринат, вот на западе бизнес-инкубаторы имели приблизительно такую  историю.  Сначала там появлялись творческие бизнес-инкубаторы,  это еще в середине прошлого века. А затем,  когда грянул экономический кризис, на производственных мощностях расформированных предприятий начали   появляться такие вот производственные бизнес-инкубаторы. У нас пока  такой вот он, действительно, инкубатор такой, такое очень  у него бережное отношение... не то, что  там где-то  в заброшенном  заводском цеху  открылся, а вот именно что там...

Р.Ш.: В центре города и  с ремонтом?

Ю.Х.: В центре города, с ремонтом и так далее.  Ты считаешь, вот есть ли при  таком подходе будущее для бизнеса?  Ведь бизнес должен все-таки в жестких условиях достаточно...

А.П.: В спартанских, он в таких и находится, кстати, в России сейчас.

Ю.Х.: В спартанских, да.

Р.Ш.: Я считаю, что вот центр города, ремонт – это все форма, а не содержание. Если там взять содержание, то условия-то, они одинаковые, хоть на краю города в заброшенном  заводе,   хоть в центре города.

А.П.: Все равно спартанские.

Р.Ш.: Да,    они все равно спартанские. Ну, как и везде, конкурентная среда. И вот от этой формы, я считаю, зависит очень мало. Если человек  говорит, что я бы там пошел  в бизнес-инкубатор с хорошим ремонтом, а с плохим ремонтом не пойду,   или наоборот, то  тут, наверно, что-то не то, и он не очень хочет создавать бизнес.

Ю.Х.:  Значит, он не бизнесмен.

Р.Ш.:  Ну, наверное, да.

Ю.Х.: Мы уже последнее время  достаточно долго говорим о том, что нужно возрождать производство. А идеи у нас, как ты говоришь, у тебя ITишные  и сфера услуг. А что нужно сделать, чтобы пошли первые росточки в сторону  инкубационных каких-то процессов производств?

Р.Ш.: Мы сейчас работаем над этим процессом. Я пока не готов озвучивать  конкретный план, но мы  разговариваем с промышленными предприятиями о создании  либо филиала нашего инкубатора,  либо их собственных инкубаторов  на заводах.

А.П.: Микровнедренческая площадка  такая, да?

Р.Ш.: Да. Причем,  для предприятий для крупных это интересно по ряду причин. Во-первых,  это  дополнительная мотивация сотрудников, которые могут, родив идею… сейчас, если человек родит идею хорошую на заводе,  либо    идея у него умрет, либо он уйдет  с этой идеей. А тут  он   может с этой идеей остаться на заводе. Вторая мотивация – это  заработать деньги, потому что они понимают, что  при хороших разработках, которые внедряют их сотрудники,  они смогут войти в долю этого проекта.  Сразу  скажу, что аппетиты у наших пермских предприятий  очень хорошие. И я  этому очень рад, что они при предварительных переговорах говорят, что  хотят брать большую долю в проекте, больше 50 процентов.  Это значит, что они будут стоять горой за этот проект, и этот проект будет использовать все их рынки сбыта.  Например, если завод занимается  двигателестроением, и придумывают  сотрудники завода новую деталь для двигателя,  их рынок становится сразу  же все те покупатели этого крупного завода. То есть хороший старт.

Ю.Х.:  Но разве этого сейчас нет?  Когда-то раньше у меня у подруги мама работала  на каком-то заводе, она какую-то идею  рационализаторскую изобрела, и ей был почет и уважение,  и денежная премия.

Р.Ш.: А она получала долю с продажи  каждой этой штуки?

Ю.Х.: Я думаю, что нет.

Р.Ш.:   Вот этим вот  отличается то, что хотим  создать мы, и то, что было раньше.  Мы хотим  сделать прямую материальную заинтересованность человека.  Причем, не единоразовой денежной премией, а тем, насколько хорошо его товар будет продаваться на рынке, потому что я считаю, что оценивать  бизнес-идеи должен рынок,  а не человек.  Вот мы с вами придумаем, например, деталь, завод скажет – вот миллион вам  премия, а вот ему полмиллиона премия. Я считаю, что это непонятно, почему одному столько, а  почему другому столько за рационализаторские идеи. Если мы начнем продавать, и  хотя бы один процент  от доли продаж   отдавать изобретателю,  тогда все сразу встанет на круги своя.

Ю.Х.:  Кроме консультационных услуг, о которых ты говорил, и  которыми вы помогаете начинающим  предпринимателям, есть ли у вас какие-то  программы, которыми  вы взращиваете   вот эти маленькие бизнес-предприятия?

Р.Ш.: Мы проводили эти программы. Весной мы проводили для студентов. У нас, по-моему, порядка 400 студентов, плюс-минус 100, я не помню точное число. Мы проводили анкетирование совместно с городской  администрацией, затем они  обучались на территории инкубатора. Некоторые из этих ребят приходят до сих пор. Недавно один приходил, он хочет создать Интернет-магазин, спрашивал, какие условия попадания  в инкубатор. То есть вот  эту программу проводили. Сейчас мы  думаем по запуску еще одной специализированной программы,  пока тоже не готов о ней говорить. Я объясню, почему о многих вещах  не готов говорить, потому что  мы хотим  свои планы открыть  на нашем  дне рождении,  которое будет, когда нам исполнится один год.

Ю.Х.: Что, собственно  говоря, логично.

Р.Ш.: Да, что логично, поэтому, если вам  сейчас здесь все расскажу, то туда никто не…

Ю.Х.:  Вы не придете туда.

Р.Ш.: Да, вы не придете, и никто не придет, скажут – а мы по радио слышали уже что-нибудь…

А.П.: Да вы сами не придете.

Р.Ш.: Да я сам не приду, я скажу – да вот включите эфир с записью с «Эха Перми» и послушайте его. Я просто считаю, что такие программы должны…  инициатива исходить от общества. Вот приходят к  нам, например, любая социальная группа,  например, это люди, которые работают  на заводах. Говорят: - «Вот сделайте нам программу  для того, чтоб мы  стали предпринимателями».  Или люди,  которые  занимаются парикмахерскими услугами, говорят: «Вот мы хотим  стать еще круче, выходить  на федеральный уровень».  Или люди, которые  общепитом занимаются,  вот расскажите нам о том, как мы свою идею,  можем во франшизу упаковать и продавать ее по всей России, по всему миру, как это  делают другие люди. Запрос если будет исходить от них, мы  готовы удовлетворять. Ну при согласовании с администрацией, конечно. А самим решать, что вот давайте мы сейчас запустим специализированную программу для  студентов-олимпиадников по химии.  Может быть, им это не надо. И я не сторонник навязывания ??????? (неразборчиво).

Ю.Х.:  То есть в любом случае вы считаете, что вся инициатива  должна исходить от тех, кто к вам приходит.  То есть вы  не даете яблочко на блюдечке с голубой каемочкой.

Р.Ш.: Да. В большинстве случаев инициатива должна исходить от тех, кто к нам приходит.

Ю.Х.:  Они уже должны прийти  с этим блюдечком и с этим яблочком, по сути дела.
 
Р.Ш.:  Они должны прийти с желанием. С желанием заниматься бизнесом и с желанием вообще приходить на  эти занятия.  Потому что не секрет, что если мы начнем сейчас  бесплатно людей чему-либо обучать,  то через три занятия  половина людей не будет ходить. Потому что бесплатное обучение, оно  дается не как платное обучение. Многие люди, не все, но многие считают, что   это значит так и должно быть, что если мне  что-то дали бесплатно, либо  оно  некачественно, либо это так и должно быть. Поэтому я считаю, что   такие вот образовательные программы  бесплатные специализированные должны  идти по запросу из общества.  То есть, когда социальная группа сплотится, и  выскажет свой запрос,   это уже очень тяжелая работа, потому что ну… это крайне редко происходит,  когда к нам приходят  организованные социальные группы.

Ю.Х.:  Давайте вернемся к итогам года вашей работы. Что вы считаете главным итогом вашей работы за год?

Р.Ш.:  Главным итогом я считаю… несмотря на то, что я сам человек очень рациональный,   и живу численными показателями,  целевыми показателями, я считаю то, что мы создали тусовку. Главный итог то, что мы создали реально  тусовку, что люди в городе знают, что есть  такой инкубатор. Очень меня  радует, когда к нам приходят предприниматели успешные или просто богатые люди и говорят: «Вот у меня есть деньги, у меня ест такая-то идея. Мне нужны ребята, которые ее сделают». Меня очень  радует, когда приходят просто незнакомые мне люди, и говорят, что у меня есть деньги, я хочу во что-нибудь вложиться,  позовите меня на вашу защиту  проектов, я посмотрю  на ребят.  Меня радует, что  приходят  учебные заведения и говорят: «Выступите у нас в учебном заведении. Ребята хотят узнать, что такое бизнес-инкубатор». То есть мы создали  то место. У нас в зале сейчас… там ребята делают  прототип, один из бизнесов, они делают свой прототип. И вот все приходят, подходят, спрашивают, что это такое,  интересуются, помогают, каждый в меру своих возможностей.  То есть, придя к нам, у нас там кипит  жизнь сейчас. И вот я считаю, что  это главное достижение за этот год. 

Ю.Х.: История бизнес-инкубатора в Перми, она примерно такая. Где-то на стыке двухтысячных годов, 90-х, двухтысячных,   плюс-минус не помню, сколько лет, у нас в Перми был   бизнес-инкубатор. По крайней мере, он так назывался. Прожил он недолго, и тихо умер. Потом в 10-м году у нас был виртуальный бизнес-инкубатор. Вот я пыталась найти его, но не смогла  зайти на его страничку, из чего я сделала вывод, что он тоже тихо умер. А сколько лет, несмотря на то, что у вас такое праздничное событие впереди, всего лишь год вашего рождения, сколько,  вы считаете, проживет    ваш бизнес-инкубатор?

Р.Ш.:  Это зависит от того содержания,  которое мы сейчас  будем в него вкладывать. Я давно занимаюсь  управлением проектами. У меня есть свое видение, и я считаю, что при  открытии проекта никогда нельзя планировать дольше, чем на год.  Это моя субъективная оценка. Поэтому при создании инкубатора я  разговаривал в администрации только о планах на год. Как раз это был план создания тусовки, чтобы количество людей было  не менее определенного количества  проходимость. Сейчас же я понимаю, что   необходимо наполнять инкубатор уже  другим содержанием. И об этом мы опять же будем разговаривать, я думаю, в течение  вот… до конца этого календарного  года. Есть несколько путей. Есть путь самый простой: оставить все точно так, как есть. Есть второй путь: это расширение  площадей.  У нас будет больше площадей. Мы будем проводить больше мероприятий, к нам смогут прийти больше людей. Есть путь:  сделать инкубатор  не  государственным, а частным. Есть путь:  оставить его государственным. Существует сейчас множество возможностей, и в зависимости от того, какую мы выберем, столько и будет он существовать. Я считаю, что в той или  иной форме он будет существовать всегда. В той или иной, я имею в виду частный или государственный, большой или маленький, потому что потребность в этом сейчас есть. И я не вижу  тренда, при котором бы  потребность отсутствовала.

Ю.Х.:  Ты сам считаешь себя бизнесменом?

Р.Ш.: Да, я сам себя считаю предпринимателем. Я так для себя  это формулирую. Я занимался предпринимательством с 17 лет.  Так что у меня есть и опыт, и понимание.

Ю.Х.: Ну что ж, Ринат Шамсиев…

А.П.: Восемнадцатилетний Ринат Шамсиев у нас…

Ю.Х.: Нет. День рождения будет 2 сентября, кстати,  так же, как и  один год со дня рождения пермского бизнес-инкубатора.

Р.Ш.: Да мы будем праздновать 5-го,  потому что воскресенье – это выходной. Мы в выходной не хотим праздновать, мы будем в рабочий день  праздновать. 

Ю.Х.: Замечательно.  Ринат Шамсиев  пригласил всех на день рождения…

Р.Ш.: Приходите.

Ю.Х.: …пермского бизнес-инкубатора. Приходите. Ринат, спасибо тебе за участие. Я надеюсь, что это наша не последняя встреча в эфире. А мы, Андрей Поляков, Юлия Хлобыст, прощаемся с вами ровно  на неделю. 

А.П.: И рекомендуем  вам заниматься бизнесом, друзья.