"Человек, который научился давить кнопки на клавиатуре у компьютера, почему-то считает себя дизайнером", - Геннадий Сорокин, член совета Союза дизайнеров России

- Безусловно, дизайн сегодня как слово, понятие и определение в умах обывателей трактуется весьма узко. Дизайнер интерьера, который приходит и показывает, на какую стенку лучше повесить картину, а на какую ковер, а на какую вообще лучше ни то, ни другое. Насколько я понимаю, это совершенно не так, в корне не характеризует понятие дизайнера. Так кто такой дизайнер в современном мире?

- В первую очередь это классный специалист, профессионал, который рассматривает не только то, что делают его коллеги и зарубежные специалисты, но и то, что он должен владеть большим спектром знаний, чтобы осуществлять эту деятельность.

- Это вы имеете в виду дизайн интерьера.

- Да, это специалист, который владеет полностью всеми технологиями и материалами, которые сейчас предлагают.

- То есть он еще и материаловед. А если отойти от дизайна интерьеров, дизайнеры занимаются самым широким спектром деятельности. Я подвожу к тому, чтобы указать на то, что дизайн интерьера – составная часть вашей работы, направление.

- Да, вообще дизайн – это эскиз, проект, рывок вперед и даже авантюра, если переводить дословно. Чаще всего дизайнерами называли 20-30 лет назад тех людей, которые занимались разработкой промышленного дизайна. Это тиражирование разработки, которая могла получить свое продолжение в изготовлении бытовой техники, станочного оборудования, автомобилей, самолетов, всевозможной техники, как в свое время (неразборчиво) говорил: «Дизайнер занимается от иголки до космического корабля».

- Вы те самые люди, которые занимаются генерацией идей: «Так, а почему бы нам не начать выжимать сок из апельсинов вот таким вот образом» - раз, и появляется брендованный известный сегодня ручной соковыжиматель, который появляется не очень часто на российских кухнях, но который мы часто видим на Западе. Это ведь придумал дизайнер?

- Да. Считаются стопроцентным дизайном те изделия, которые прошли испытание временем. Несколько лет назад была выставка в Москве «100%-ный дизайн». Представляли это направление англичане. Мы очень мало о них знаем, но на самом деле в мире англичане считаются законодателями в определенных сферах дизайна. Они считают, что если вы какую-то вещь нашли на блошином рынке, то это 100%-ный дизайн. А у нас почему-то считают, что если вещь старая, то это антиквариат, она может пользоваться спросом только в единичных случаях. А на самом деле та вещь, которая опробована временем, носит свою определенную энергетику, является элементом или украшения, или функциональной вещью, которая помогает человеку жить в нашем мире.

- Дизайн помогает не просто украшать, он наполняет функциональностью…

- В первую очередь да, создание эмоциональной среды. Чем этот дизайн круче, тем интереснее общаться с этим предметом.

- У нас в Перми дизайн привозной. Есть ли что-то, чем мы могли бы гордиться в отношении дизайна, за исключением светлых умов, которые у нас тоже присутствуют?

- У нас очень много, если касаться направлений дизайна, если копнуть далеко и глубоко. Это история создания тех же самых судов, кораблей, котлов. В свое время Каменские, Грибушин выполняли корабли, и когда читаешь историю, гордишься, что история связана с твоей профессией.

- Вот же они, дизайнеры, в буквальном смысле.

- Они выпускали корабли, на стапелях у ленивого стояло до 5 судов, которые строились. Мало того, мы строили суда для Баку, нефтетанкеры для нефтепромыслов.

- А к дизайну-то это имеет какое отношение?

- Судостроение – это средство транспорта. Это дизайн, который имеет в себе не только двигательную установку, но и формы, обтекание, все, что связано с эргономикой, что связано со скоростью продвижения.

- А инженер тогда – это что?

- Это конструктор, который делает расчет на основе определенных параметров, появляется образ. Но он может быть грубый, не приведенный к эргономическим требованиям, потому что он этого просто не знает. Чаще всего у нас в начальной стадии дизайном занимаются инженеры, которые перешли из этого направления и стали дизайнерами. Точно так же, как архитекторы, которые получили дополнительное образование, захотели бы получить более глубокое проникновение в среду – они тоже стали заниматься дизайном, потому что дизайнеров как таковых не готовили.

- Вы имеете в виду, до революции?

- Нет, до революции готовили, я просто приведу вам пример. То учебное заведение, которое я закончил в Ленинграде, Мухинское училище, в простонародье называется так, это художественно-промышленное училище имени Веры Игнатьевны Мухиной, потому что она его закончила. Три года назад это училище получило совсем другое название. Статус остался прежний, специалисты выходят высочайшего класса, там очень сильный преподавательский состав со своими традициями, устоями…

- Вот вы подводите к дореволюционной-то части.

- Да, это училище получило от барона Штиглица… Был такой меценат, одновременно и промышленник, и руководитель, и потрясающий организатор, который в 1876 году получил карт-бланш на открытие школы технического рисования. Эта школа набиралась из мальчишек 6-летнего возраста, талантливых. Он их специально подбирал, брал на полный пансион на 12 лет. Готовил мастеров от 6 до 18 лет, которые после окончания школы технического рисования работали у него на фабриках, мануфактурах. Знаменитый керамический Ломоносовский завод – это выпускники этой школы работали на нем мастерами.

- А почему тогда был провал на советское время? Или не было провала? Мы ведь сотрудничали, если не ошибаюсь, с Баухаузом немецким, которых потом постреляли здесь в грубой форме.

- Да, как только НЭП у нас закончился, был хороший период, а потом это все в корне зарубили. Когда это все закончилось, те зарубежные предприятия, которые у нас были, если даже называть их, это «Зингер», «Саламандра», фирмы, которые занимались и техникой, и обувью – они были вынуждены уехать к себе на родину. И специалистов не осталось, а раз не осталось специалистов, нужно было и готовить специалистов, так как не было потребности в этом, и промышленность самостийно стала подниматься из-за того, что был план индустриализации. В основном как раз все внимание обращалось на развития тяжелого машиностроения для того, чтобы поднять страну с колен.

- Именно поэтому все крупные советские производства не имеют внятных логотипов за редким исключением. Как-то однажды у меня в эфире в начале зимы был ваш коллега, Сергей Михайлов, вице-президент Российской ассоциации дизайна. Мы с ним как раз обсуждали тему, он мне сказал удивительные вещи, которые были мне неизвестны, по поводу разработки логотипа КамАЗа, «Лады» и так далее. Это тоже исключительная работа дизайнеров, и возможность этих действий была результатом того сотрудничества, чуть ли еще не с Баухаузом, своего-то уже ничего не было. Но советская бытность требовала разработки, даже если говорить о логотипах, для армии, флота, и над этим работали. Серп, и молот, и звезда – это отдельная часть. Но все равно ведь у нас создавались новые предприятия. Как с этим обстояли дела?

- В советское время при предприятиях были созданы отделы эстетики, которые собирали специалистов, близких к тому, чтобы ни могли заниматься этим направлением деятельности. В основном это инженерно-технические работники, которые еще и владели рисунком, живописью, графикой, имели какую-то склонность к этим направлениям. И вот они вынуждены были – тот, кто закончил художественное училище, вузы, въезжать в эту сферу, погрузиться в нее и уже под заказ делать какие-то разработки. У нас очень много креативщиков, которые делают потрясающие знаки. Что интересно, к нашим специалистам обращаются не только российские заказчики, но и зарубежные. Те же самые японцы, которые считаются доками в этом. Есть специалисты узкого профиля. Вы были правы, когда говорили, что дизайн имеет очень много направлений. Если мы будем считать, мы получим больше 16 направлений. Это промдизайн, графический дизайн, дизайн среды, архитектурный дизайн, арт-дизайн, сейчас все производства, так или иначе связанные с искусством, называют себя дизайном. Видимо, это веяние времени.

- Это как менеджер.

- Ничего не понятно, но звучит модно.

- Я знаю, что вы приложили немало сил к созданию кафедры дизайна в «политехе», проработали там. Давайте в этой части, ведь 16 направлений требуют специалистов, способных подготовить людей. Или это база, необходимая для того, чтобы талантливый человек потом смог развивать себя в какой-то сфере дизайна? Либо это уже профессиональная специализация, допустим, на уровне магистратуры, когда специализируешься только на арт-дизайне, за 4 года получив основные знания?

- Наша беда заключается в том, что у нас очень мало специалистов, которые бы готовились как педагоги-дизайнеры. У нас нет ни одного вуза, который бы готовил этого специалиста.

- Производство средств производства у нас отсутствует.

- Проблема заключается в том, что если преподают дизайн, чаще всего это люди, которые около дизайна, это не дизайнеры. В первую очередь дизайн должен преподавать человек, который имеет практическую деятельность, огромный опыт. Мало того, не только теоретики, но и в первую очередь практики, человек, который может не только объяснить, рассказать или обосновать свою идею, он может ее сделать своими руками. Вот если он это может, то он высококлассный специалист. Это профессионал со своей точки зрения. Если у нас этих специалистов нет, то у нас и возникают проблемы. Чаще всего обманчивое восприятие, что у нас очень много стало дизайнеров интерьера – в городе насчитывается где-то около 600 дизайнеров. Но это далеко не дизайнеры, это человек, который научился давить кнопки на клавиатуре у компьютера. Он себя почему-то считает дизайнером. Дизайнером может быть человек, который рисует своими руками. Луиджи Колани однажды сказал: «Я рисую такую линию своего будущего автомобиля в аэродинамике…» А это отец дизайна, его называют современным Леонардо да Винчи. Ему 83 года, он работает в Кельне, у него потрясающая мастерская, огромный зал, который он реставрировал, реконструировал, и там насчитывается порядка 50 аудиторий. Каждая аудитория занимается своим направлением деятельности. Это могут быть большегрузные автомобили для Швеции, фотоаппараты и мотоциклы для Японии, для Австрии он разрабатывает, предположим, обувь или стрелковое оружие. Для NASA он разрабатывает огромные самолеты на 1000 пассажиров, представляете? Я ведь не зря сказал, что дизайнер занимается от космического корабля до иголки. Поэтому он говорит, что нет еще ни одного компьютера, который мог бы мою идею, мою энергетику передать в том виде, в котором он хотел бы. Компьютер – сугубо инструмент, который запрограммирован, помогает дизайнеру выполнять ту или иную задачу.

- Ваша основная задача, если смотреть на ситуацию, создавать идеи и первоначальный вариант их воплощения от придумки до реализации эскизного проекта на бумаге. Провокационный вопрос – можно ли сказать, что дизайн это сфера, как литература? Можно быть плохим писателем, графоманом, и научиться быть дизайнером невозможно.

- Вы знаете, да, часть таланта должна быть. Если он не умеет рисовать, то ничего и не создаст. Не умеет придумывать, графически изобразить свою мысль – если он не может это воплотить, то это не дизайнер.

- А если у меня есть мысль, но мое ремесло – это слово, я расскажу вам, а вы воплотите в жизнь?

- Да, это образное мышление, передача творческого  посыла от одного оппонента к другому для того, чтобы создать какой-то образ. Почему античные сюжеты писались по былинам, мыслям, сказаниям, которые шли в народе из века в век? Почему брали и придумывались божественные сюжеты? Художников было много, но брался один сюжет и каждым трактовался по-разному, и они по-своему были талантливы. Я немножко вернусь к тому же самому интерьеру, потому что это одно из самых выгодных сейчас направлений. Можно заработать какие-то деньги. Если сейчас промышленный дизайн не востребован, потому что заводы пали, и до тех пор, пока они не будут восстановлены, они не потребуют специалистов, которые могли бы выполнять определенные задачи, в основном остались те специалисты, которые работают в оборонке. Буквально недавно была передача про Калашникова, он говорил, что само по себе оружие очень красиво, хотя оно зверски жестоко.

- Цель-то у него одна.

- Да, но само по себе оно очень красиво.

- Если кто-то из наших слушателей смотрел фильм «Девятая рота» Бондарчука, там художник говорил, что пошел в армию как раз из любви к искусству. Говорит, посмотри на танк, ничего лишнего. Был же такой любопытный нюанс, связанный со Второй мировой войной, когда у немцев, выпускающих танки, работали дизайнеры. И это дизайнерская идея, когда у наводчика орудия была мягкая окантовка того места, куда он смотрит. У русских было то же самое, но не было мягкой окантовки, это было физически неудобно. Это значит, что немец целился и стрелял быстрее. Это дизайнерская придумка.

- Я вам могу сказать, дизайн очень широко нашел распространение в Германии в начале XX века. С 1907 года зародилась школа технического проектирования Баухауз, где работал наш знаменитый Василий Кандинский, преподавал там и вел группы. Что интересно, аккордом совершенства дизайнеров, которые приобрели достаточно большой опыт за 30 лет, в 1939 году, я просто привожу пример, была Олимпиада в Германии. Так вот, она была полностью обставлена дизайнерами, графиками. Посмотрите немецкую форму, оружие…

- Весьма притягательно, как бы страшно это ни звучало. Знаю, рассказывали актеры, которые снимались в фильме «17 мгновений весны», что не хотелось форму снимать. Они ходили в трофейной форме, не специально где-то на «Мосфильме» шили.

- Казалось бы, это популяризация. Но насколько продуманно было отношение к одежде, графике, штандартам, форме, оружию, эмблемам, знакам! Это была целая продуманная программа.

- А если перейти к архитектуре, у нас есть так называемый сталинский ампир. Это ведь тоже не плод мысли архитекторов, наверное, ведь и дизайн-продукт. Эта монументальность, здание на Воробьевых горах, МИД, МГУ…

- Я считаю, нужно поклониться в пояс нашим предкам-архитекторам, которые создали это. Почему? Вот говорят: «Я переезжаю в сталинский дом». Потолки 3-40, планировка этой квартиры до такой степени продумана и функциональна, что в ней удобно жить. Огромные окна, потрясающе большие проемы лестничных маршей, хорошие фасады этих домов имеют свою энергетику. А посмотрите на брежневки, хрущевки – это ведь жуть, коробки!

- Вы рассказали удивительную вещь в перерыве, что работать с коробкой намного проще. Дизайн интерьера квартиры – это все-таки дизайн того, что создал архитектор, что построили. Было время, чтобы у нас для того, чтобы люди могли организовать под себя свое пространство, строили коробки, в которых не было даже перегородок, сантехники, полов, потолков. Вы сказали, что очень просто работать с такими объектами – да, безусловно. Но в чем тогда необходимость дизайна? Я ведь могу и сам напридумывать.

- В первую очередь, если заказчик приглашает специалиста, он ломает свою голову, где разместить кухню, где спальную, где детскую, как сделать так, чтобы дефилировать по своей квартире в комфортных условиях, создать такую среду, которая была бы очень приятна в общении с друзьями. Если делается камин, это место уединения – мало того, зонирование позволяло каждому члену семьи найти себе укромный уголок. Почитать книгу, посмотреть телевизор, позаниматься в кабинете, даже маленький тренажерный зал организовать. Ведь каждый человек специфичен и имеет свои наклонности, характерные только для него.

- Под них можно сделать дизайнерское решение. Внутреннее убранство – это одна часть, а внешнее? Петер Цумтор, который разрабатывал новый проект галереи – дизайнер или архитектор?

- В первую очередь архитектор, но не дизайнер. Когда я находился на обсуждении этих проектов, у меня сразу возник целый ряд вопросов к этому специалисту. Ничего нового, как говорят, нельзя придумать, потому что это придумано уже давным-давно. Надо только уметь то, что придумано и найдено в мире, воплотить материально. То, что он предлагал, не совсем подходит нам, потому что у него, может быть, не было полной информации о специфике нашей Перми, для чего и для кого это, с нашим менталитетом…

- Он воздухом нашим не дышал, как сказал один из ваших коллег.

- Поэтому есть какие-то минусы, которые не делают плюсов к его проекту. Например, смотрел его проект, который он предложил по нашей галерее. Во-первых, очень неудобное найдено место, где было расположение галереи. Сам вид этой архитектурной коробки представлял собой (неразборчиво), которая с архитектурной точки зрения неинтересна. По своим функциям галерея как квартал города придумано уже до него.

- Даже если это не его изобретение, он взял и предложил применить, показал на точке.

- Да. Но я считаю, что у нас были площади, которые можно было бы очень грамотно выстроить и поместить туда галерею. То же самое училище, которое стоит на берегу и имеет площадку перед зданием, внутренний двор-каре, который мог бы позволить сделать композицию. Там великолепные подвалы для запасников этой галереи, можно было бы сделать потрясающие экспозиционные площади, огромный актовый зал, в котором можно показывать фильмы, преподавать историю искусства! Там бы нашелся огромный резерв…

- Но деньги. Это же было выгоднее продать под офисы.

- Вот так мы и живем.

- Важная, наверное, архитектурная дизайнерская задача, потому что вы организовываете пространство, у нас есть серьезное наследие. Облик нашего города оставляет желать лучшего. Огромные дыры в центре, не застроенные пустующие участки, пятиэтажки – с ними нужно что-то делать, но в них живут и будут жить еще какое-то время люди. Серый город, страшный город. Что, по-вашему, можно концептуально предложить, чтобы раскрасить его?

- В первую очередь надо навести порядок в городе.

- Какого плана? Подмести улицы?

- Нет, уборка и чистота – это прерогатива отцов города, которые этим занимаются или должны заниматься. Чистота города тоже зависит от благоустройства. Город очень красив, я здесь родился и болею за него. У него была масса уголков, где можно было бы просто любоваться, но мы постепенно это выглаживаем. Мало того, хаотичная точечная застройка, которая наконец-то закончилась, которая похожа на зубы старой бабушки. Если высотные дома строятся в определенной зоне… Кстати, ошибка наших соседей, Екатеринбурга, там за последнее время выстроили около 12 башен. Высотные дома…

- Они, по-моему, как Москва-сити, в одном месте сконцентрированы.

- Нет, они по всему городу. Поэтому они не приносят красоты городу, они просто нарушают этот ритм, который должен быть сохранен. Архитектура в первую очередь – это целые зоны, кварталы, которые имеют свое предназначение. Если это рабочий поселок, то рабочий поселок. Если спальная зона, то спальная зона. Она включает в себя целый комплекс сопутствующих площадок. Поэтому я считаю, в первую очередь порядок нужно навести для того, чтобы не раскрашивали фасады, а то ведь страх божий! Вы посмотрите, как в Гарлеме, по Комсомольскому проспекту страшно пройти, это жуть. Можно провести…

- Унификацию?

- Да. Например, как поступили в Белоруссии. Кто нарисовал на фасаде, его задерживают, а его элементарно можно вычислить, для чего у нас участковые, и заставляют красить полностью фасад. Желание пачкать сразу пропадает.

- Вы имеете в виду детей, которые рисуют непонятные фигулины. А если посмотреть концептуально на фасады домов?

- У нас потрясающие улицы, которые еще сохранились. Их надо сохранить и восстановить. Тот же Комсомольский проспект – это сталинское направление. Великолепные дома, потрясающие по своим фасадам, но их нужно сделать. Попытались у нас сделать улицу Ленина, начиная с Перми-2 – выкрасили фасады, любо-дорого посмотреть, потому что становится чище. Рука не поднимается на то, чтобы испортить вот это. Почему-то в школах у нас не учат молодежь, чтобы берегли свой город, в котором они живут.

- Видимо, у них свое понятие о вкусе. А что делать со страшными пятиэтажками? Есть ли какой-то рецепт у дизайнеров?

- Вы знаете, есть. Пятиэтажки или перестраиваются, если это кирпичное здание, можно сделать великолепные мансардные этажи. В свое время это было предложено во Франции, и они нашли очень хорошее решение проблемы. Они заселили туда малосемейные пары, и это было очень здорово. Почему? Потому что раскрыли резерв. Кто туда идет? Студенты, молодежь, художники, которые предполагают фривольный образ жизни…

- Я представляю себе типичную пятиэтажку с мансардой. В Москве, по-моему, был такой проект, когда Лужков боролся?

- В Питере. И пытались в Москве делать, но те же самые панельные дома сейчас уничтожают. Почти ни одного пятиэтажного дома в Москве не осталось.

- Вы тоже за это выступаете?

- Да, за то, чтобы их убрать. Эти дома временной постройки, они рассчитаны на 25 лет. В этих домах живут более 50 лет. Они уже могут просто валиться, потому что есть примеры. Затыкать дыры – не решение вопроса. Там отопление сделано в панелях внутри, поэтому люди вынуждены за свой счет делать наружное отопление…

- Это страшно. Если вдруг потребуется, у пермской власти и государства появится заказ на то, чтобы решить вопрос с панельками, они могут прийти к вам? Вы, дизайнерское сообщество, можете предложить решение по каждому конкретному дому?

- С удовольствием. Мы создадим группу из нормальных архитекторов и дизайнеров, сделаем концептуальное решение. Мало того, дома могут быть и типовыми, но они включают в себя разные решения по количеству комнат, цене. Я вообще считаю, будущее города может быть связано с доходными домами, которые не ждут своей очереди, купят или не купят, а сдаются квартиры. Это практика еще царского времени.