Верхний баннер
22:25 | ЧЕТВЕРГ | 28 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40


Программы / Крупным планом

09.12.2010 | 22:00
Гастроли Московского ТЮЗа.

Ведущий: Добрый день, дамы и господа. В студии ведущая Нина Соловей. Итак, мы начинаем нашу программу. Каждую пятницу в этом эфире мы говорим об одном из крупных событий. Ну, и главным театральным событием этой недели является, безусловно, гастроли прославленного Московского ТЮЗа в нашем городе. 8 декабря мы уже увидели спектакль «Скрипка Ротшильда» на сцене театра оперы и балета. Впереди нас ждет сегодня спектакль «Свидетель обвинения». И завершатся гастроли прославленным спектаклем «Иванов и другие». Сергей Шакуров в главной роли. Режиссер спектакля Генриетта Яновская, народная артистка России, главный режиссер Московского ТЮЗа. Генриетта Наумовна Яновская сегодня гость нашей студии. Здравствуйте, Генриетта Наумовна.

Генриетта Яновская: Здравствуйте. С трудом приехала.

Ведущий: Спасибо большое, что, в общем, встретились вы и с тем, что называется пермские пробки, к сожалению, так получилось.

Г.Я.: Ну, пермские пробки – это просто прелесть по сравнению с московскими. Это не пробки, это удовольствие.

Ведущий: Генриетта Наумовна, вот такая интересная ситуация именно с вашим театром. Не просто театр приехал на гастроли. Театр привез лучшие спектакли, хотя есть еще ряд спектаклей, которые бы хотелось очень увидеть, не выезжая в Москву, а здесь выйти из дома, сесть на трамвай, доехать до театра. Но уникальность ваших гастролей вот для меня лично состоит еще и в том, что в течение всех дней, что театр гостит в нашем городе, гостит в нашем городе и главный режиссер театра. То есть, с самого начала я вижу, что вы ходите по театру, вы за кулисами, вы в зале, вы… значит, здесь будет встреча, вы сегодня в нашем… Это редкость, я вам доложу. Это редкость, потому что, как правило, режиссер даже, он поставил спектакль и все, и отправляется спектакль в свободное плавание. Главный режиссер тем более. Он отправил свой коллектив, зная уже, что вот эти спектакли, которые будут идти, они будут идти. Это ваша принципиальная позиция, ездить со своим театром? Потому что это редкость.

Г.Я.: Нет, это абсолютно принципиальная позиция. Скорее, даже не со своим театром, а со своими спектаклями. Потому что есть режиссер Кама Гинкас, и когда едет его спектакль только…

Ведущий: Он тоже едет?

Г.Я.: Конечно. Бывают редчайшие случаи, редчайшие вот со «Скрипкой Ротшильда», которая очень много проездила… ну, почти все спектакли очень много проездили стран и городов. Но «Скрипка Ротшильда» в этом смысле более компактна. Там четыре человека – Баринов, Ясулович, Нестерова, Дубровский. Они замечательно знают спектакль. И они даже сами могут уже подготовиться. Ну, по сути дела, вот мы разъезжаем по миру 23 года. И с самого первого года всегда первый день - это пристройка к сцене, это почувствовать этот зал, эту сцену, как здесь поставить свет, как здесь изменить. Всегда репетиция на любой новой сцене. И потом, на второй день спектакль. Я очень хорошо помню замечательный случай, когда мы приехали с «Собачьим сердцем» в Израиль, а это был первый советский театр в Израиле, между странами еще не было дипломатических отношений, это было какое-то такое фантастическое чудо. И мы приехали, а я с ними репетирую. В Хайфе репетирую, в Иерусалиме репетирую, к каждой сцене пристраиваемся. И они спрашивают артистов – что она делает? Чего она к вам пристает? Она же уже спектакль поставила? Что еще она хочет от вас? Что она от вас еще хочет? Да, дело все в том, что мы относимся всерьез и ставим для себя определенную планку и задачу, ниже которой не хотелось бы опуститься. И поэтому мы не ездим – утром приехал, вечером сыграл. А также… ну, вот бывали случаи, когда Гинкас не мог, я ехала с его спектаклем, даже, потому что это надо организовать, это надо перевести на сцену.

Ведущий: И главный режиссер все-таки театра. Конечно, вы знаете его спектакли.

Г.Я.: Ну, я даже не по должностным обязанностям. А в этот раз приехали два моих спектакля больших таких, поэтому… А когда вы говорите о том, что три спектакля приехали, у нас есть один грандиозный опыт, очень интересный. В Эстонии был послом России такой человек по фамилии Провалов Константин Константинович, который театрал, любит театр. И, конечно, очень многих, ну, в странах, которые уже от нас ушли, и там Прибалтика…

Ведущий: Латвия.

Г.Я.: А Латвия входит в Прибалтику. Латвия, Литва, Эстония, Грузия, Армения и так далее, они… да и в городах России очень многие стонут от антреприз. Они говорят, что мы стонем от антреприз, приезжают люди с известными именами…

Ведущий: Мы тоже стонем.

Г.Я.: …с двумя стульями и играют. И вот этот театральный человек, посол России вдруг решил, что он должен показать в Эстонии театр, театр со своим репертуаром. Он придумал целую ??????? (неразборчиво). Он обратился в МИД, он обратился к предпринимателям, которые работали наши в Эстонии. И он устраивал… Показывают Московский ТЮЗ. И мы каждый год в конце апреля, в мае выезжали в Таллинн, играли три названия из нашего репертуара. У нас 20 с лишним.

Ведущий: Каждый раз новые?

Г.Я.: Каждый раз новые. Мы играли три названия. Бывало так. Один спектакль Гинкоса, один спектакль Яновской и обязательно какой-нибудь один детский спектакль, потому что много есть детей наших русскоговорящих. И там что меня очень обрадовало, обычно эстонцы не ходят на русские спектакли. И меня очень обрадовало, что уже вот на наши гастроли, когда мы приезжали ежегодно, ходил эстонский зритель. И, более того, водили эстонских детей, когда были детские спектакли. Просто мы один детский возили. Это была замечательная инициатива посла. Просто умный, талантливый посол. В результате была возможность побеседовать с президентом Эстонии, который пришел, естественно, на спектакль. А мы ему говорили про отношения с Россией.

Ведущий: Но с тех пор вы решили пользоваться этой цифрой три, по большому счету.

Г.Я.: Нет, мы это не решили, так пользоваться.

Ведущий: Так получилось.

Г.Я.: Так получилось.

Ведущий: Но надо сказать, что уникальность вашего театра состоит еще и в том, что, с одной стороны, Московский ТЮЗ, да, расшифровывается Театр юного зрителя, но это не совсем Театр юного зрителя в привычном для нас понимании.

Г.Я.: В привычном для вас понимании это совсем не Театр юного зрителя.

Ведущий: Это совсем не Театр юного зрителя, потому что большую часть репертуара, я посмотрела даже на ваших афишах, составляют все-таки взрослые спектакли.

Г.Я.: Вы понимаете, дело все в том, кого воспринимают, как детей. Я полагаю, что в субботу, воскресенье днем надо играть для детей. Днем надо играть для них. Вечером - это репертуар для всех людей. И люди в 14, дети они или не дети, я не знаю. Ну, они уже… ну, люди.

Ведущий: На пресс-конференции Валерий Баринов сказал очень хорошие слова. Я думаю, что он как раз и сказал то, что и вы пропагандируете. Он говорит - мы работаем для всех зрителей.

Г.Я.: Да.

Ведущий: Мы хотим, чтобы на наших спектаклях дети правильно взрослели, а взрослые, в общем-то, не забывали о том, что они были когда-то детьми.

Г.Я.: Что, значит, не забывали, что детьми? Нет, это неправильно, не забывали, чтобы… В каждом человеке есть все. В каждом. Что, значит, не забывали? Мы работаем, на самом деле, и это я часто говорю, поэтому скучно повторять, мы работаем не по вертикали возрастной. То есть, не по тому – вот это такой возраст, это такой, это такой. Мы работаем по горизонтали. Мы работаем со зрителями определенного способа мыслить. Те, кого волнуют те проблемы, которые волнуют нас. Им мы интересны. И они нам интересны. Театр ведь тоже выбирает своего зрителя, не только зритель выбирает свой театр.

Ведущий: Конечно. Вы же формируете, а за столько лет, тем более, сформировали, лет вашего творчества в этом театре. Скажите, пожалуйста, опять же возвращаясь к названию. Не могу…

Г.Я.: Не можете.

Ведущий: Да. Не могу. Постоянно вас мучат.

Г.Я.: Я вчера ругалась. Меня спрашивают. Я говорю – господи, да что ж у вас такие одинаковые вопросы? Что это? Я вдруг вспомнила, когда я ехала сюда, я думаю, неужели меня опять что-нибудь спросят про этот ТЮЗ? Это просто невыносимо. Думаешь, уже в Москве вроде перестали об этом спрашивать, уже как-то очеловечились. И я рассказывала, что я была на «100 вопросов к взрослым», и дети задавали такие своеобразные, такие неожиданные, такие замечательные вопросы, а взрослые все – ТЮЗ, да ТЮЗ, ТЮЗ да ТЮЗ, как будто только эти три буквы и знают.

Ведущий: Но это вопрос, который пришел нам на сайт. Он касается не столько того, что ТЮЗ, не ТЮЗ, а нет ли желания у вас переименовать свой театр?

Г.Я.: Есть. У меня есть, несомненно, такое желание, и было с самого начала. Но, опять же, я вчера отвечала в интервью. Я говорила о том, что я… ну ладно, скажу, ненавижу, не принимаю, не умею общаться с чиновниками. Я деревенею, когда надо общаться с чиновниками. Для того, чтобы изменить название, надо идти по чиновничьему ряду. Если бы у меня был человек рядом, который мог бы ходить к чиновникам, и не стервенеть при этом, то мы бы давно поменяли название. Я очень хорошо помню, когда первые годы перестройки возник вот такой огромный шум вокруг театра. И у нас вышло «Собачье сердце», вышло «Записки из подполья», «Гуд бай, Америка!», то есть, такой репертуар активный, бешенный. И в комитете по культуре, когда был главой Бугаев Игорь Борисович, театральные критики сказали – надо менять название этого театра, надо менять. И он вдруг подумал, ну, он все-таки чиновник, хоть и милый человек, и он говорит – может быть, назвать театр «Алые паруса»? Все посмотрели на меня критики, и заржали. Один из них сказал – ну, тогда уж «черные паруса», как минимум. Какие «Алые паруса»? Нет. Несомненно, это надо по одной простой причине. Театральная публика понимает, что это за театр. Люди, которые ходят в Интернет, и читают, понимают, что это за театр, знают. А зритель, вот большая масса зрителя все равно слушает эти три буквы. Им кажется, что они знают, что это такое. Притом, что, если б у нас с вами был не получасовой прямой эфир, я бы рассказала, что и детям вредно это название. Оно вредно, потому что они чувствуют себя ущемленными и обидными. Потому что тот, кому 9, считает, что юный, и тот, кому 7.

Ведущий: Это, как раньше – фильм детям, было по телевидению.

Г.Я.: Да. Это все… А дальше идет репертуар. И вот идет «Иванов и другие». Вот идет «Гроза». Вот идет трилогия чеховская Гинкоса. Что это? Это школьный репертуар можно было бы сказать.

Ведущий: Классика.

Г.Я.: Это театр, который неожиданен. И один из самых в это смысле зрителей, поразивших меня, был Егор Тимурович Гайдар, который пришел на «Грозу», а после спектакля говорит мне – я проводил над собой опыт. Я ненавижу эту пьесу. Еще со школьных лет. Я ее ненавижу. Я думал – неужели я смогу ее смотреть? А так, как они были зрителями театра нашего, приходили на все спектакли, то он пришел. И поразился, что, оказывается, эта пьеса такая хорошая. И он ее так любит, оказывается. Поэтому это зависит от театра, как подавать репертуар.

Ведущий: Генриетта Наумовна, ваш театр ведь, по сути, это репертуарный театр. В его классическом понимании. Как вы относитесь к сегодняшним нападкам на репертуарный театр, к желанию многих современных деятелей и театральных, и тех, кто называет себя менеджеры культуры, менеджеры театра, сломать эту систему, что она устарела, она не нужна?

Г.Я.: Вы понимаете, несомненно, я отношусь к этому плохо. Я не считаю, что все театры, вот прямо все театры должны быть обязательно репертуарными. Потому что сейчас в Москве огромное количество театров, которые, ну, и театрами-то назвать нельзя, а они репертуарным театром считаются. Репертуарный театр создает грандиозную, замечательную, настоящую систему игры российского театра, которая очень отличается от других систем. Она отличается. Мы занимаемся другим. Мы занимаемся. Но если французы блистательны в тексте, их театр, скорее, говорящий, вербальный театр, как они этим владеют блистательно. И как только ты начинаешь копать, работая с ним, куда-то внутрь, внутрь, а там захлопнулось, внутри нет. Наш театр общается, как говорил замечательно вот артист Кашпур, что такое театр – «от существа - к существу, о существе - по существу». То есть, глубинными вопросами занимается русский театр и умеет этим заниматься, но если артист воспитывается всерьез в репертуарном театре. На самом деле, огромное количество антреприз пользует артиста. Но это все равно, как… ну, использовали то, что кто-то сделал. Вот существует сейчас, например, в Москве театр, который развивается хорошо, Театр Наций. Ну, открытый театр. У него очень есть удачные проекты. Это театр, на самом деле антрепризный, потому что они собирают артистов из других театров…

Ведущий: Воспитанных уже.

Г.Я.: …которые воспитаны в других театрах. У них нет своей труппы. Они собирают. А государство дает им деньги. То есть, они не должны зарабатывать, как антреприза. Им государство выдало помещение, выделило штаты, дает деньги. Они собирают. Это замечательно создавать так театр. Но зато… я, естественно, мучаюсь, из моего театра часто приглашают туда играть артистов. А дальше начинается – он должен играть в своем репертуаре.

Ведущий: С одной стороны это честь для театра, что в театре работают артисты такого уровня, с другой стороны, есть и издержки этого. Я имею в виду про то, что их забирают.

Г.Я.: Не всегда, когда забирают, честь. Когда вдруг их зовут какие-то антрепризники, еще куда-нибудь. Когда актриса наша снималась у Германа, да, это честь. Когда они заняты в спектаклях Никрошаса, ????????? (неразборчиво), да, это честь. Но не всегда это честь.

Ведущий: Когда в сериале?

Г.Я.: Ну, в сериале, им надо зарабатывать деньги, пусть зарабатывают. Но театр это совершенно не интересует. Мы не интересуемся, когда они там заняты, когда они там не заняты. Это они пускай устраиваются сами.

Ведущий: Но первично, первоначально для них должна быть работа в театре и в спектаклях вашем.

Г.Я.: Скучно об этом говорить, но должно быть.

Ведущий: Ну, это, на самом деле, чувствуется, потому что к нам приезжает огромное количество спектаклей, антреприз, мы видим, как часто приезжают артисты, ну, камень в огород не всех, безусловно, артистов. Артисты приезжают и… ну, в полноги, как говорят танцовщики, дают спектакль. Здесь мы, конечно, видели пример, настоящего хорошего театра и актеров, которые не умеют плохо работать. Просто не умеют в полноги. И что еще поразило меня, что, ну, мне кажется, сегодня уходит вообще из театра, и из наших пермских театров, и из тех театров, которые к нам приезжают, очень много формы, очень много внешнего, и очень мало подробной работы с актером. Вот это просто так бросается в глаза.

Г.Я.: Вот это и есть русская школа. Когда спешат, когда надо… ну, когда другие цели, ну, просто…

Ведущий: Все как-то пунктирно у всех.

Г.Я.: У нашего театра другие цели, другие задачи, другие. Мы, видимо, мастодонты, которые еще не довымерли.

Ведущий: Но эти мастодонты именно и держат все-таки тот театр. И эти мастодонты завоевывают все время «Золотую маску», куча «Чаек» у вас, я знаю.

Г.Я.: У нас есть «Чайки», у нас есть «Хрустальный Турандот». Позавчера какой-то московский театральный фестиваль, вот я поздравляла вчера артистов, позавчера артист Гордин, наш замечательный артист, который и сегодня будет играть, и в «Иванове» будет играть, получил в номинации «Лучшая мужская роль сезона московских театров» за роль Ясона в «Медее» и в «Кроткой», он в «Кроткой». Две очень серьезные роли, действительно, блистательно сыгранные. И поэтому я с полным удовольствием и радостью его поздравляла. Хотя к премиям мы относимся весело и спокойно. Так, есть – есть.

Ведущий: Дают – спасибо.

Г.Я.: А не дают, так и без разницы. Бархин получил, наш художник за оформление «Медеи» тоже.

Ведущий: А вот, кстати, Московский ТЮЗ – это Генриетта Яновская, это Кама Гинкас и Сергей Бархин. Вот такое трио.

Г.Я.: Да. При этом я вам скажу. Работает в этом театре одна Генриетта Яновская. Эти два – свободные художники.

Ведущий: Они творят.

Г.Я.: И я должна им все организовывать, а они два свободных художника. Они себе вот так вот хорошую выбрали жизнь.

Ведущий: Как все в России, на женских плечах держится.

Г.Я.: А то. Коня вот только нет, чтоб наскоку остановить. А так горящих изб хватает.

Ведущий: Спрашивает Сергей: «А нет ли желания привезти всю трилогию? Потому что мы увидели только первую часть?»

Г.Я.: Ну, несомненно, с удовольствием привезли бы всю трилогию. Просто очень сложно.

Ведущий: Там с балконом история.

Г.Я.: Да, там идет действие на балконе у Черного монаха и Дамы с собачкой. И вдруг оказалось совершенно неожиданно, что вот этих театров с балконами очень мало. Очень мало, и в мире мало. Но нам где-то в разных странах даже строили просто в больших пустых помещениях, ну, какие-то, я не знаю, огромные такие помещения, где нам строили как бы балкон, так, чтобы еще была даль, глубина и так далее, пустота. Там нужна большая бездна пустоты для того, чтобы… К сожалению, это художественное решение, которое сложно вывезти. А также… фестивалям это подъемно. А вот когда вывозят вот со сложным финансовым обеспечением это трудно, потому что там балкон не может быть больше, чем 200 человек смотреть. 200-220. Ну, в Литве мы играли, по-моему, на 240 или 250. Ну, так построен спектакль.

Ведущий: И везти еще это затратно.

Г.Я.: Ну, это естественно, поэтому. Фестивали – да, они приглашаю спокойно, потому что на фестивали выделяются деньги. А так, конечно, сложно. Спасибо, Сергей, за желание посмотреть. Приезжайте в Москву.

Ведущий: Кстати, в продолжение. А есть на телеканале «Культура» хотя бы в архивах съемки этих спектаклей?

Г.Я.: На телеканале «Культура», насколько я помню… Да, сняли «Черного монаха», и даже ??????? (неразборчиво» «Даму с собачкой» и «Скрипку Ротшильда». Эта трилогия называется «Жизнь прекрасна. По Чехову». Но надо было бы сказать «Жизнь прекрасна, но по Чехову». И «Дама с собачкой» - это утро, «Черный монах» – это день, и «Скрипка Ротшильда» - это вечер.

Ведущий: Это ночь.

Г.Я.: Или ночь. Ну, вечер.

Ведущий: Михаил вас спрашивает, Генриетта Наумовна. «А в какой театр московский ходят Гинкас и Яновская?»

Г.Я.: В ТЮЗ.

Ведущий: Не поверите.

Г.Я.: Не поверите. Вы знаете, они ходят в ТЮЗ. Он смотрит спектакли Яновской, она смотрит Гинкаса.

Ведущий: Ругают страшно.

Г.Я.: Ой, ужасно. Вы знаете, я вообще очень редко хожу в театр. Мне это трудно. Я когда-то не понимала своего учителя Товстоногова, почему он так редко ходит в театр. Сейчас понимаю. Трудно смотреть. Но, иногда мы, действительно, ходим на разные спектакли. Нельзя сказать, чтобы в театр в какой-то определенно ходили. Часто на спектакли гастрольные, когда приезжают, ходим. Московские… К Фоменко, наверно. Пытаюсь сейчас вспомнить, куда мы еще ходим. Сложновато мы ходим в театр, Михаил. Сложновато.

Ведущий: Ну, вы ходите в театры, все-таки, тех людей, которых вы уже, ну, грубо говоря, знаете, вы знаете почерк этого режиссера, этого театра?

Г.Я.: Ну, я вам скажу, что интересно посмотреть молодого режиссера. Я несколько раз пробовала. Вот у нас в театре существует такая история. У нас есть белая комната, знаменитая белая комната, в которой Гинкас поставил «К.И. из «Преступления».

Ведущий: С Оксаной Мысиной, да?

Г.Я.: Да. И «Пушкин. Дуэль. Смерть». Ну, вот это была знаменитая белая комната. А потом вдруг я стала пускать туда молодых режиссеров. Сначала на меня просто… Мне сказали, что я великую комнату превращаю в черт знает во что. А сейчас это проект. Молодые режиссеры, молодые художники делают в этой комнате спектакли. И вот позавчера передали, вот мы уже были здесь, было сообщение, что последний спектакль, который у нас сделан там вот в белой комнате, режиссер Митя Егоров, получил молодежный «Триумф» премию этого года. Это последняя премьера нашего театра, выпущенная.

Ведущий: Хорошая молодежь у вас работает.

Г.Я.: Да. Спектакль «Убийца». Он приглашенный, из Питера он, приглашенный режиссер. Артисты четверо наши. И вот это молодого. Так как вот всё говорят – ах, она новую драму не принимает, ах, не принимает. Я не хочу, это длинно разговаривать на эту тему. Ну, вот, пожалуйста, я прочла пьесу, которая была мне интересна. А она из новой драмы. И она уже идет у нас.

Ведущий: То есть, дело совсем не в том, что…

Г.Я.: Не в том, как она называется, а в его качестве и уровне.

Ведущий: И когда написана – сегодня или позавчера.

Г.Я.: Да.

Ведущий: Светлана спрашивает: Ну, такой вопрос.

Г.Я.: Ну, какой есть.

Ведущий: «И как вам пермская публика?»

Г.Я.: Ну пока мне сложно сказать, как пермская публика…

Ведущий: По первому спектаклю.

Г.Я.: …по первому спектаклю, должна вам сказать. Хотя, вы понимаете, ну, могу сказать, показалось в начале спектакля, что она была… ну, а так очень часто бывает в любом городе, и даже в любой стране, ну, кроме таких активных фестивальных залов, кода публика существует в разобранном виде несколько. Она так в зале разъехавшаяся в начале. Но дальше очень была хорошая - оцепенелая, внимательная, такая реагирующая, и хорошо дышала публика. Ну, я по одному спектаклю не могу сказать, хотя публика, когда в нее че-то попадает, во всем мире одинаковая, когда в нее че-то попадает на самом деле. Хотя вот вы увидите сейчас, например, два спектакля, ну, настолько разных, что даже можно подумать, что разные режиссеры делали. Вот этот детектив Агаты Кристи, детектив «Свидетель обвинения». Я вообще очень люблю кидаться в разножанровые вещи. И надо, конечно, всегда смотреть бы спектакли в той очередности, в которой они поставлены. Вот поставила «Иванова» вот когда, и всю душу там выложила, выложила. Сразу следом за «Ивановым» я поставила оперу-буфф Жака Оффенбаха «Любовь и тру-ля-ля».

Ведущий: Эко, вас кидает просто.

Г.Я.: Да. Вот точно также после «Собачьего сердца» я делала «Гуд бай, Америку!». То есть, мюзикл такой. И вот это кидание в детектив, которое я люблю, как игра ума, и вообще человеческая игра, мне было очень интересно. Жуткая тайна, что в конце, не расскажу. «Иванов» - это абсолютно другой театр. Он ближе… Ну, неважно.

Ведущий: Приходите, посмотрите, и увидите.

Г.Я.: Ну, да, захотите, приходите.

Ведущий: Какой может одна труппа быть разноплановой.

Г.Я.: Очень разная, да.

Ведущий: И один режиссер по-разному звучать в спектаклях.

Г.Я.: Да. Ну, при этом надо показать большую часть репертуара, конечно, хотелось бы.

Ведущий: Но хотелось бы, чтобы вы уже приехали…

Г.Я.: Это ж мы не можем сами.

Ведущий: Мы пытались вспомнить, и, в общем-то, все сошлись в мнении, что вы первый раз приехали.

Г.Я.: Мне кажется, что я когда-то была в Перми. Почему-то у меня такое ощущение, что я когда-то была. Я не помню, когда, с чем и зачем. Может, в советские времена я приезжала.

Ведущий: Ну, одно же время было, что часто театры ездили.

Г.Я.: Нет, с гастролями, по-моему, я не была. Ну, во-первых, в этом городе протек5ает река Кама, чем этот город для меня очень знаменит. А моего мужа зовут Кама. Кама Гинкас. Это очень серьезно. Во-вторых, еще с юношества, конечно, я была ушиблена пермской деревянной скульптурой, что является одним из величайших мировых явлений вообще. Вообще в мире вот так я знаю два места великой деревянной скульптуры. Это Литва и Пермь. И у меня есть старая книжка, изданная, с замечательной пермской скульптурой. Ведущий: Ну, вы уже были у нас в галерее?

Г.Я.: Ну, мне сказали, что они сейчас уехали.

Ведущий: Ну, не вся же уехала.

Г.Я.: А мне сказали, что передали здание епархии.

Ведущий: Ну, здание передали епархии. Но передали пока на бумаге. То есть, до тех пор, пока не откроется новая галерея. Еще есть галерея. Там часть экспонатов только уехала в Лион.

Г.Я.: Меня интересует именно деревянная скульптура, а не вообще экспонаты.

Ведущий: Я имею в виду деревянную скульптуру, да.

Г.Я.: Я схожу тогда и с труппой. Потому что они тоже захотят. Нам сказали, что уехали, и все. И я говорю – вот, просвистались, попали в Пермь, и не попадете. Теперь скажу, чтоб пошли, посмотрели. Ну, это, конечно, интереснейшее явление, ценнейшее. Город может гордиться, просто гордиться корнями своими.

Ведущий: Обязательно сходите. Руслан спрашивает: «Любите ли вы своих актеров?» Ну, как может быть по-другому?

Г.Я.: Вы понимаете… Ну, даже когда репетируешь, даже не просто любишь, а влюбляешься. Потом, когда они как-нибудь себя ведут вдруг не так, то сильно ненавидишь. А потом опять любишь. Ну, ненавидишь как? Что убила бы. Ну, когда ребенку говорят, убила бы к чертовой матери. Ну, так, конечно, бывают сложности.

Ведущий: Но в основном ваша труппа, она постоянна?

Г.Я.: Да, конечно.

Ведущий: А молодые актеры, как часто?

Г.Я.: Приходят молодые актеры, берем еще молодых. Она обновляется труппа, конечно.

Ведущий: Какими качествами должен обладать актер, чтобы попасть вообще к вам в театр?

Г.Я.: Ну, вот это спрашивают часто, чем он должен отлича… качествами надо заразительность. Ну, это все общие качества, естественно, заразительность…

Ведущий: Ну, кроме того, что требуется всем театрам.

Г.Я.: Кроме того, что требуется всем театрам. Может быть, всем театрам это требуется. Для меня очень важно… Но все равно этого почти никто не демонстрирует, поступая, почти никогда. Почти никогда. Вот два случая помню. Стараешься заметить, можно это выработать в человеке или нет. Скорость внутренних воизменений, скорость внутренних переходов, возможность существовать сразу в одно время в разных… Ну, так простецкими словами, если сказать, хотя это очень опошляет, говорить так, существовать в трагедии и в муке восприятия мира, и тут же быть нелепым и смешным, параллельно. И то, и другое. Это только нельзя называть трагикомедия. Это пошло. А на самом деле, чтобы могло быть и то, и другое. Скорость реакции. Это одно. Ну, и второе, я думаю, нужно всем театрам, индивидуальность. Не общее выражение лица. Индивидуальность. Вот отличность какая-то.

Ведущий: От чего она идет, эта индивидуальность? Общее выражение лица, мне очень понравилось.

Г.Я.:: Индивидуальность, во-первых, я вам скажу, как мне кажется, индивидуальность идет от рождения. Это, во-первых. Так же, как мироощущение во многом закладывается там. Мировоззрение может меняться. Мы вообще наблюдаем у нас в политической жизни, и не только в политической, как быстро меняются мировоззрения. И любой опытный демагог может менять ваше мировоззрение сто раз на дню. А мироощущение меняться не может. Это ваша данность. Вы так воспринимаете мир. И в какую партию вы бы не вступили, все равно вы будете каким-то углом торчать, если вы иначе…

Ведущий: Оно дается от рождения?

Г.Я.: Ну, оно несколько и воспитывается условиями жизни. Не тем, что тебе говорили, надо так, надо ???????? (неразборчиво). Что такое? Как ты реагируешь на горячее, как ты реагируешь на зло, как ты реагируешь на беду, что ты воспринимаешь как беду, на что ты смотришь в первую очередь, где твои болевые точки. Это одно. А, кроме того… это вот индивидуальность. А, кроме того, человек воспитывает в себе ее тоже. Но от бога в первую очередь, конечно. А дальше… Я вам скажу, что, я не помню, кто это сказал, но когда-то в юности мне это очень понравилось. Кто-то сказал о том, что после 30 человек ответственен за свое лицо, красиво оно или нет. Это не потому, что накладывать грим и не потому, чтобы ходить к косметологам. Потому что человек приобретает лицо соответственно его внутреннему миру, красиво оно или нет. Это понятно. И можно быть с ужасным носом, и с кривоватыми губами, и быть красивым.

Ведущий: Генриетта Яновская сегодня была в гостях программы «Крупным планом». Спасибо вам, Генриетта Наумовна, что нашли время с нами поговорить. Мы встретимся, как говорю традиционно, встретимся в театре на ваших спектаклях. И, дай бог, чтобы это были не последние гастроли вашего театра в нашем городе. Спасибо. Г.Я.: Спасибо вам.


Обсуждение
101116
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.