Верхний баннер
17:26 | ЧЕТВЕРГ | 28 МАРТА 2024

$ 92.59 € 100.27

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40


Программы / Крупным планом

10.10.2011 | 14:57
"Пространство режиссуры 2011"

Ведущий: Добрый день, дамы и господа. В студии ведущая Нина Соловей. За пультом звукорежиссера Антон Мелехин. В минувшую пятницу в Перми открылся в третий раз Международный театральный фестиваль «Пространство режиссуры». Как и следует из самого названия и пусть за короткую, но все-таки жизнь этого фестиваля всем уже известно, что на этот фестиваль съезжаются люди, которые профессионально занимаются театральным творчеством. Кроме маститых режиссеров на этот фестиваль приезжают также и студенты, и будущие режиссеры. О том насколько может быть этот фестиваль интересен только профессиональному сообществу, но и простым зрителям, людям, которые любят ходить в театр. Чем отличается этот фестиваль от предыдущих двух и намерен ли он как-то поменять свой формат. Об этом и о программе фестиваля мы сегодня говорим с программным директором фестиваля «Пространство режиссуры», довольно известным театральным критиком, основателем фестиваля «Реальный театр» Олегом Лоевским. Здравствуйте, Олег Семенович.

Олег Лоевский: Добрый день. Действительно, это уникальный фестиваль. Несколько лет назад его идея пришла в голову Борису Мильграму, в то время режиссеру Пермского драматического театра. Он мне предложил подумать на эту тему, и я сказал, что Борис, это невозможно, никогда не сделать, потому что режиссура, это профессия одиночек, профессия не просто одиночек, а людей, которые мыслят только в определенном направлении, в своем направлении и чужой мир не очень воспринимают, и не хотят воспринимать. Но Борис был настойчив и первый фестиваль делали без меня. Он теперь считается нулевым, и как-то он не произошел. Мое пророчество отчасти сбылось, отчасти не сбылось, но было понятно, что в каком-то простом варианте театральных фестивалей это не может быть. Нужно придумать какую-то история, схему, новый подход. И так случилось, что мы вместе с Борисом его придумали, и это новое построение фестиваля вдруг стало очень работоспособным действующим и развивающимся. Он заключался в следующем. Дело в том, что когда привозят спектакль какого-либо режиссера, и показывают его режиссерскому сообществу, всегда возникает вопрос, а почему привезли этот спектакль, а не тот? Почему выбрали этого режиссера, а не того? И сразу же начинается скандалы, интриги. Мы придумали такую форму, а главное таких людей, которые селекторы-отборщики, которые как бы закрывают этот вопрос. Мы придумали, что у нас будут четыре человека, которые будут выбирать спектакли. Четыре абсолютные личности и лучшие в своей профессии: конкретик, режиссер, актер и продюсер.

Ведущий: Так было в прошлом году?

О.Л.: Да. И поскольку, как правило, это очень крупные личности и вопрос почему не возникает. А почему они выбрали этот спектакль — это вопрос уже к ним, они за него отвечают. И в такой схеме прошло два фестиваля. Одни чисто российским, второй был совместно с французами и прошел, на мой взгляд, очень успешно. Раз в два года фестиваль был намечен, но поскольку Борис очень инициативный, деятельный, он предложил делать каждый год, только один год четный у нас будет фестиваль по этой схеме, когда есть отборщики и они отбирают спектакли, а второй сделаем фестиваль-школу, чтобы молодые актеры учились. Мне эта идея понравилась, и вот сегодня в Перми ученики, будущие режиссеры крупных известных мастеров Москвы, Петербурга, Екатеринбурга, Челябинска, Новосибирска, Казани, Уфы и других городов России, их много, они молодые, им все интересно… и мы проводим для них мастер-классы. Такие специальные тренинги, учеба, ориентированная на разные аспекты режиссерской профессии. А в режиссерской профессии два главных, два основных аспекта, в общем, фестиваль так и называется «Пространство режиссуры», а дальше идет подзаголовок «Режиссура как ремесло, ремесло как мировоззрение». Как ремесло каждый человек может поставить спектакль, ну поймет главное, что артисты не должны сталкиваться лбами, выходить из разных сторон…

Ведущий: Достаточно два-три курса закончить?

О.Л.: Достаточно сесть и задуматься, можно, что называется, развести, откуда- то они выходили и с той или иной степенью горячности говорили текст. Это ремесло, но чем выше ремесло, тем тоньше и интереснее работать. При этом это не обеспечивает подлинного названия режиссера. Настоящим режиссером становится человек, который создают свой собственный мир, странный мир, необычный мир, он глубок и помогает что-то открывать в нашем мире, во внутреннем, внешнем, и мы через него узнаем что-то очень новое, или понимаем как мы не понимали старое. Это серьезное качество, способность очень немногих людей во всем мире. Не так много великих режиссеров. И вот здесь в Перми сейчас есть тренинги. Два тренинга: один проводит Юрий Альшиц, он уже 20 лет живет в Германии, когда-то жил в России, он ученик Анатолия Васильева, очень крупного педагога, у него отличная школа в Германии, а также он занимается тем, что собирает разный театральный опыт в странах Латинской Америки, Азии, крупнейший в мире специалист по тренингам. И Василий Лагос из Греции. У него замечательные мастер-классы, тренинги, он владеет несколькими языками, среди них русский. Он также преподает молодым ребятам. Помимо этого мы привезли достаточно известных зарубежных и российских режиссеров, которые разговаривают с ребятами о мировоззрении, каждый о своем мире, умении почувствовать время, раскрыть его, умение работать с артистом через разные способы разговора с ним. Поэтому здесь Андрей Могучий — крупнейший режиссер в России, режиссер императорского Александрийского театра, автор очень многих спектаклей, проектов, мировая величина. Здесь Анатолий Праудин — режиссер, у него маленький театр, но с большими творческими задачами, он не ставит какие-то огромные спектакли, а занимается именно воспитанием актеров и проверкой разных театральных систем в сегодняшнем театре. Здесь Лев Эренбург — замечательный режиссер небольшого драматического театра Санкт-Петербурга, очень интересная личность, острая, неожиданная, у него три образования. Не просто три образования, мало ли у людей образований, он режиссер по профессии. Первое образование — филолог, это еще можно понять, второе образование — режиссер, который закончил у Георгия Александровича Товстоногова в Петербурге, то же можно понять, но третье образование — он закончил мединститут, он врач профессиональный, хирург-челюстник, и долгое время работал на скорой помощи, при этом ставил спектакли. Соединение этих трех профессий дает неожиданный эффект, и его спектакли очень известны. Несколько лет назад он поставил в Магнитогорске спектакль «Гроза»…

Ведущий: Этот спектакль взял Золотую маску?

О.Л.: Да, также был здесь на фестивале на первом, объездил полмира. Сейчас Лев ставит и в своем театре и в Московском художественном театре. Недавно у него была премьера пьесы Горького. В прошлом сезоне он выпустил «Три сестры», и мы этот спектакль привезли в Пермь. Сегодня в четыре и в восемь вечера он будет идти в «Сцене-Молот». Конечно, один из неожиданных, жестких, странных, фееричных спектаклей по Чехову. Если вам удастся попасть, вы получите большое удовольствие.

Ведущий: Олег Семенович, я как полагаю, что все эти усилия по созданию фестиваля и тому, чтобы в этом году он получил формат фестиваль-школа, ведь появились не случайно. Наверняка для этого есть какие-то причины, посылы, которые, если по первому плану читать, мне видятся в том, что организаторы этого фестиваля определяют сегодняшнее театральное дело, как дело, находящееся в неком кризисе режиссеров…

О.Л.: Вы знаете, кризис режиссеров, театра как постоянное явление. Кризис — один из периодов любого живого организма.

Ведущий: Но, в результате вы хотите воспитать новое поколение режиссеров или это курсы повышения квалификации?

О.Л.: Трудно повышать квалификацию у студентов, которые еще квалификацию не имеют. Конечно сейчас как и всякая школа, это просто обучение и не просто обучение. Поскольку действительно профессия режиссера — профессия одиночек, мы хотим, во-первых, познакомить их друг с другом, показать, что это не пространство войны, а пространство дружбы. Дальше мы хотим, чтобы они относились к профессии очень серьезно, профессия, требующая огромных усилий всей жизни, и даже больше, чем всей жизни, и самоотдачей до конца, и вечного обучения, и вечного познания, и умение чувствовать время, большого кругозора жизненного и еще много-много разного, навыков, способностей. И поскольку, мы делали этот фестиваль с Борисом Мильграмом, который очень серьезно относится к театру, и очень серьезно относится к своей профессии режиссерской, очень был жесткий настрой на абсолютный профессионализм, на понимание, что ты отвечаешь за свою профессию. Ну, это твоя жизнь и твой крест. Надо сказать, что помимо тех режиссеров, которых я назвал, есть еще один режиссер и завтра будет его спектакль на «Сцене-Молот», это режиссер из Эстонии Эльмо Нюганен, блистательный эстонский режиссер. Мы привезли его маленький спектакль «Любить немку». Он будет идти с переводом, с наушниками, завтра два спектакля. Это удивительно тонкий, лиричный, интересный и неожиданный спектакль. Я его смотрел на эстонском языке, не зная содержания. Когда Эльмо спросил, ну ты хоть что-то понял, я сказал, что понял абсолютно все, потому что настолько подробно проживают артисты, настолько точно выстроены все взаимоотношения, что собственно говоря, слов не надо, все было понятно и так. Хотя здесь будет перевод, и это тоже наша попытка развить кругозор наших ребят, наших учеников, и при этом тоже привести в Пермь, перед нами стоит такая задача, привести в Пермь интересные спектакли, чтобы любители театра увидели какие-то необычные работы.

Ведущий: Свои вопросы к Олегу Лоевскому вы можете сейчас отправлять по ICQ, а также звонить по телефону, либо оставлять в разделе «Анонсы» на нашем сайте. Олег Семенович, наверное, уже поступали в течение фестиваля упреки, связанные с тем, что это профессионалам интересно, это студентам интересно, студенты наверняка счастливы, и те, кто выезжает и приезжает сюда получает такое сконцентрированное знание и те, кто здесь учится в Перми, я имею в виду, когда у нас не очень богатая театральная жизнь. Шесть театров все-таки в городе. Наверное, все равно спрашивают, что вам профессионалам это интересно, а нам что от этого?

О.Л.: Знаете, это вопрос нелепый на самом деле. Вот проходит например съезд кардиологов, никто ж не спрашивает, а нам что от этого. Просто все понимают, что чем больше кардиологи собираются и выясняют свои проблемы, тем лучше будут они оснащены, если у нас что-то случится с сердцем. То же самое. В дальнейшем будут лучше спектакли, театральная жизнь, это прежде всего. А уж второе то, что все равно есть специальные показы вне фестиваля таких же спектаклей и любой человек, желающий посмотреть тот или иной спектакль, приходит посмотреть, покупает былет и смотрит. На прошлом фестивале мы привозили замечательный спектакль из Израиля, или блистательную работу из Франции, и были полные залы… Одна сторона этой истории, а вторая сторона — обучение, школа, это все нам, и не только им.

Ведущий: Скажите, пожалуйста, в работу фестиваля включены как-то пермские театры, пермские актеры, режиссеры? Исключая само собой «Театр-Театр и «Сцену-Молот».

О.Л.: Пермские студенты ходят. Я видел на спектаклях Михаила Скоморохова, народного артиста России и главного режиссера Пермского ТЮЗа. Мы создаем единое театральное пространство, поэтому никому из театров вход не закрыт. Другое дело, что театральные люди не очень любопытны, каждый замкнут в своей истории, есть такой некий эффект.

Ведущий: Алексей видимо был на пресс-конференции и спрашивает: «Слышал о том, что со следующего года будут разные программные директора, как вы относитесь к этой идее?»

О.Л.: Замечательно отношусь. Понимаете, смена программных директоров может быть даст какой-то новый ракурс. Это у нас немного жестко устроено, что ты стал директором театра, предположим, и пока тебя вперед не вынесут, будешь держаться за свое кресло. В мире существует ротация. Например, при всей успешности директор Комади Франсез с ним заключает договор на четыре года, а потом он должен уйти, даже если он успешный директор. Тут должен смениться ракурс, должно что-то случиться, что двинет этот театр вперед или поставит на грани эксперимента.

Ведущий: Чтобы он не воспринимал это как звание?

О.Л.: Да. А главное, чтоб театр двигался. К сожалению, или может быть к счастью, я провел три фестиваля, не четыре, по идее было бы хорошо. Но мы, вчера как раз это произошло, встречались с Борисом Мильграмом и Юрием Милютиным , директором Театра-Театра, и решили, что попробуем на будущий год другого программного директора, наверное это будет Юрий Милютин, у него возник интерес к этому делу. Тем более что что-то уже решено, что-то мы доделывали пока. Может все исчезнет, возникнет другая картинка. Надо пробовать, надо меняться, нельзя держаться за свое место как за пожизненную ренту.

Ведущий: Анна спрашивает: «Олег Семенович, чем все-таки отличается ваш фестиваль «Реальный театр» от того, что вы делаете в Перми?»

О.Л.: Это просто кардинальное отличие, мало того, помимо «Реального театра» у меня еще масса дел. «Реальный театр» — мое детище, это самый старый фестиваль в России, в этом году ему исполнилось 22 года, старше моего фестиваля нет. «Реальный театр» — это фестиваль результата. Я езжу по всей России, объезжаю страну от Владивостока, Калинграда раз в год, нахожу все самое лучшее в Екатеринбург. Там мы рассуждаем и пытаемся понять куда двигается сегодняшний театр, что есть его реальность, какие люди пришли, какие мысли у них в голове, но это результат. Спектакли созданы, мы их показываем.

Ведущий: Это конкурс фактически?

О.Л.: Конкурса нет никакого, нет и призов. Это просто результат, профессионалы и зрителей полные залы. Вот только недавно он закончился, с большим и для меня неожиданным успехом прошел. В этот раз у меня были внутренние сомнения, а тут он как-то выстрелил сам. Весь фестиваль — процесс. Это был один из моих любимых фестивалей, потому что здесь куется будущее. Здесь проходят мастер-классы, читки, эскизы спектаклей, молодые актеры впервые работают с профессиональными артистами, что для тех и других большой стресс. Здесь проходит очень много микро событий, которые дают совершенно большие результаты. Театр не бывает без спектаклей, но спектакли для данного фестиваля, как это ни прозвучит странно, все-таки периферия. Главное — это работа мысли, обучение, консолидация, понимание своей профессии, умение услышать время, умение понять, что делают коллеги и даже у кого-то что-то стырить, потому что если в спектакле нечего украсть, то чего его смотреть.

Ведущий: Если я не поплакала, то зря провела время.

О.Л.: Конечно. Или посмеялась.

Ведущий: Антон спрашивает: «Как можно стать слушателем вашего фестиваля и по какому принципу отбираете студентов и вузы?»

О.Л.: Слушателем можно прийти с улицы и зайти. Если вы имеете отношение к театру, попроситься послушать. Выбираем вузы по очень простому принципу. Во-первых, мы рассылаем информацию во все вузы, но мы берем все-таки уже четвертый курс, редко третий. Когда люди хоть что-то могут понимать в профессии. Первый курс — все ударенные по голове и ничего не соображают.

Ведущий: В кино ходят…

О.Л.: Да, они все думают, что они какой-нибудь Бред Пит, на которого сейчас обрушаться какие-то лавры и деньги. На втором курсе они начинают хоть что-то соображать. На третьем, к ним приходит осознание, но не приходит умение. А к четвертому у них что-то формируется, и это требует уже дополнительного осмысления и выхода, и это самый интересный момент. Поэтому здесь в основном четвертые курсы и Петербурга, Москвы и плюс вузов из Екатеринбурга, это два режиссера, которых учит Стрельников, и два режиссера от Николая Коляды, то есть и Уфа, все там как раз. У нас получилась в принципе 80 слушателей по 20 человек на каждого преподавателя. Но слушателей значительно больше. При этом мы еще привезли, в Москве есть такая магистратура, где учатся молодые и не очень молодые режиссеры бывшего советского союза и ближнего зарубежья. Здесь режиссеры Литвы, Кишенева, из разных других стран и столиц, которые тоже с удовольствием ходят, слушают, обмениваются информацией, разговаривают, обсуждают. Это замечательно, потому что все равно у нас есть еще языковое пространство, у нас оно сохранилось, и нам важно знать, что у кого как происходит.

Ведущий: У Татьяны вопрос: «Видела два спектакля Пермского театра, которые тоже проходят в рамках фестиваля. Неужели вы считаете, что есть хорошая современная режиссура?» Я так полагаю, что речь идет про «Дядюшкин сон» и «Мигрировала соль…»

О.Л.: Вы знаете, во-первых, театр — вещь вкусовая, ну и как все в искусстве, да и как все в жизни, все, что связано с нашим личным опытом, нашими рецепторами, с нашими привычками, и каждый выбирает себе то, что ему нравится. Есть ли критерии в искусстве? Нет. Законы есть, а критерий нет, и это замечательно. Это дает определенную свободы выбора, а дальше на какие образцы, ты ориентируешься и там ищешь своих авторитетов.

Ведущий: Я думаю, что вас спросили и как театрального критика.

О.Л.: Да. Это я говорю просто вообще, как мне говорят, ты видел тот ужасный спектакль? А мне понравился, говорю я , и разговор часто заходит в тупик. Что касается непосредственно этих двух спектаклей. Прежде всего мне действительно нравится спектакль «Дядюшкин сон», потому что, во-первых, я в нем вижу серьезную энергию, может отчасти энергию заблуждения, но серьезную энергию как-то по-другому прорваться к нашим эмоциям, закосневшим порой, порой требующих сентиментальности, сентиментальности внешней. Я очень люблю рассказывать байку-бабайку, у меня дома нет телевизора уже много лет, и поэтому что-то не знаю. Тут прихожу к приятелю и его мама смотрит телевизор. По какому-то каналу в «Новостях» говорят что, упал мост, погибло 150 человек. А она так «Мм», переключает канал и там ей сообщают грозно «Хуан изменяет тебе», и она вдруг с такой эмоцией «Хуан изменяет, это ужасно», она испытывает эмоцию по поводу какого-то Хуана, и не испытывает никакой эмоции по поводу погибших 150 человек. Так устроен современный человек. Он блокируется, защищается, ищет безопасную эмоцию. Он все равно готов проявить эмоцию, но безопасно, там где Хуан. Современный театр понимает, что легко безопасно разжалобить, таким как «Дядюшкин сон». Старичка обманывают, девушка страдает, и все… пожалели и пошли по домам. Здесь творческий коллектив, включая артистов, по-моему там две замечательные работы, даже не две а больше, но мне понравились Орлов и Сырчикова. Понимаете, они пытаются рассказать эту историю с совершенно с другим поворотом, не эмоционально с одной стороны, с другой стороны предельно эмоционально. Мы должны попасть в какой-то вихрь чужих чувств, чтобы испытать свои. Этот вихрь там возникает, на мой взгляд. Моим близким друзьям и критикам спектакль не понравился, а моим молодым друзьям и критикам спектакль понравился. Но я ощущаю в нем жизнь. Я ощущаю в нем поиск театрального языка, успокоенность от достаточно серьезных рецептов. Может… Но неужели вы думаете, что такой опытный режиссер как Мильграм, не мог бы поставить в классических костюмах сентиментальную историю про старичка? Другие задачи. Тут получилось, тут не получилось, но в какого-то спектакль попал, что уже не мало. Что касается работы Ханта…

Ведущий: Олег Семенович, извините, я вас перебью, просто мы к Ханту вернемся. У нас давно висит звонок.

Слушатель: Бессонов Алексей Борисович.

Ведущий: Здравствуйте, только коротко.

Слушатель: Такой вопрос. Театры всего мира переживают колоссальную унификацию. Протестовать может японский театр где-то, к сожалению, наши театральные деятели, критики, этого не понимают. И мы, к сожалению, ничего не можем противопоставить. Идет страшная унификация, как вы этого не понимаете?

О.Л.: Мысль понятна. Это все по Макдональтсу. Я прекрасно знаю историю, и действительно эта унификация происходит, я даже с вами спорить не буду, а с удовольствием вас поддержу. Но театр, как всякий живой организм, должен пройти разные стадии. Я называю это принцип Буратино. Ты должен уйти от папы Карло, продать свою азбуку, ввязаться в ряд неприятностей, а потом вернуться к папе Карло и золотым ключиком открыть свой театр. Если иначе, то мы будем сидеть и бесконечно ставить одни и те же вариации по одним и тем же пьесам. Так не может быть. Это все живые структуры, один спектакль всего лишь спектакль, один театр это всего лишь театр. В стране 900 театров, каждые день играется 900 спектаклей. Безусловно больше. И разные театры идет совершенно разными путями. Есть малые театры вне унификации, есть еще масса театров не в унификации. А эта болезнь есть. Но, мне кажется, что «Дядюшкин сон» вне этой болезни, потому что и на Западе я думаю, такой бы театр был воспринят как что-то пришедшее из России неведомое, там все-таки попытка смешать, соединить, и вот такую русскую, дикую эмоциональную энергию с картинкой, которая живет по своим законам, там мне кажется, это ж мои глаза.

Ведущий: Олег Семенович, а что касается постановки Ханта? Не увиделось ли вам, что режиссер взял историю довольно горькую для нашей страны, и грубо говоря, эксплуатирует эту историю, показывает картинку этой истории и все?

О.Л.: Понимаете, вот тут есть один эффект очень смешной. Конечно, ребята, которые приезжают к нам с Запада, им кажется, что они открывают нам какие-то истины. Это правда, это тоже есть. Но с одной стороны, я понимаю, что это не со зла, а оказывается, что мы чего-то про себя не знаем. Мы про себя все знаем, просто не хотим чем-то заниматься в отношении себя, и вообще не очень хотим с собой встречаться. Наше сознание больше мифологическое сознание, и вообще мы ближе к сказке, чем к реальности, порой, когда имеем взаимоотношение с искусством. Мало того, все-таки Хант взял пьесу, написанную 33 года назад великим человеком Столпардом, озабоченным тогда существованием психических больниц для интеллигентов России. С другой стороны, Столпард написал вместе с композитором концертное исполнение текста с оркестром. Театральное действие задумывалось как статичное зрелище на фоне оркестра. Он попытался естественно это все превратить в театр. Где-то удалось, где-то нет. Но для меня это зрелище профессиональное, но немного за стеклом. И через стекло я не пробился. Я оценил эту работу, может быть от этой оценке мне не холодно и не горячо, но я просто оценил. С другой стороны, она мне дороже, чем разухабистых российских спектаклей по какой-нибудь пьесе «Невеста из Парижа», или «Трое в одной кровати», которыми напичканы наши театры. Понимаете, я объезжаю всю Россию все время, и когда мы говорим об унификации, то на самом деле, унификация — продолжение того же псевдожизнеподобного искусства на примере плохой драматургии российской или зарубежной, где играется что попало и как попало. И зритель это любит, потому что есть какая-то необязательность и есть взаимная нетребовательность, вот это меня страшит больше, чем легкая болезнь унификации.

Ведущий: Олег Семенович Лоевский был сегодня гостем программы «Крупным планом». Спасибо вам большое.

О.Л.: Спасибо большое.


Обсуждение
1305
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.