Программы / Крупным планом

Ведущий: В Перми 15 часов 6 минут, добрый день, дамы и господа. В студии ведущая Нина Соловей. Мы начинаем нашу программу, и мне радостно объявить, что именно сегодня, 13 февраля, в нашем городе начинаются гастроли «Киев модерн-балета», который, несмотря на сравнительно недолгую жизнь, уже получил такое звание, как один из легендарных балетов. Театр современной хореографии «Киев модерн-балет» даст три представления в нашем городе: сегодня, завтра в День влюбленных и 15 февраля. Ну а художественный руководитель этого балета, постановщик Раду Поклитару сегодня гость нашей студии. Здравствуйте, Раду.

Р. Поклитару: Добрый день.

Ведущий: Последний раз мы встречались здесь, сейчас точно не скажу, но, в общем, тогда шла речь о постановке театра оперы и балета…

Р. П.: 2004 год.

Ведущий: В 2004-м году.

Р. П.: Не так давно это было, всего ничего, 8 лет тому назад.

Ведущий: Тем не менее, не только тогда вы были в нашем городе. Вы и выпускник Пермского хореографического училища, вы и человек, который участвовал и участвует в «Арабеске» и, если я не ошибаюсь, член жюри были?

Р. П.: Уже с 2000 года бесперебойно, скажем так.

Ведущий: Ну наконец, хотя в прошлом году на «Дягилевских сезонах» был показан большой спектакль, это «Щелкунчик», наконец уже театр «Киев модерн-балет» приехал с гастролями. У меня первый вопрос, касаемый «Кармен.TV». Это новый спектакль в репертуаре вашего балета?

Р. П.: Нет, это новый спектакль, с которого начинался театр «Киев модерн-балет». В 2006 году 24 ноября мы показали премьеру, и с тех пор мы этот спектакль показали уже более 100 раз на разных сценах, в разных странах, в разных городах, для разной публики. Я считаю, что это в принципе визитная карточка нашего театра.

Ведущий: Во многих информационных, скажем так, листках, пресс-релизах говорится о том, что «Киев модерн-балет» - это принципиально авторский театр. Это авторский театр конкретно Раду Поклитару. Есть там, в общем-то, и возможность…

Р. П.: Ну, он мыслился как авторский театр Раду Поклитару. Но вот мы привезли программу Con Tutti instrumenti дивертисмент, которая будет показана 15 февраля…

Ведущий: В гала-концерте?

Р. П.: В гала-концерте. Этот гала-концерт – он имеет это название, контутти инструменти, то мы привезли эту программу. И это показывает, насколько все догмы иногда не работают. Вот несмотря на то, что театр авторский, в гала-концерте будет большое количество работ, артистов театра, и не артистов театра, бывших артистов театра, ребята себя пробуют как хореографы…

Ведущий: Которые вопреки художественному руководителю говорят, показывают свое видение, да?

Р. П.: Они не вопреки показывают, я надеюсь очень, они показывают и благодаря тоже. Но они показывают совершенно независимо от моего почерка, от того, что они делают обычно в театре. Они создают свой язык, они рассказывают свои истории, они проживают собственные жизни. И это очень важно – растить молодых хореографов, если как-то я могу этому процессу помочь, то я стараюсь это делать изо всех сил. То есть как бы ребята стараются, есть очень неплохие работы. И вообще хореографы очень штучный товар, их мало. Их всегда мало очень. И то, что в нашем коллективе есть несколько приличных постановщиков, это уже большое дело.

Ведущий: Ну а что касается танцующих исполнителей – кто составляет костяк вашего выпускники это, я слышала, что есть и самоучки?

Р. П.: Самоучек нет.

Ведущий: Уже нет?

Р.П.: Вообще невозможно, нет. Самоучки – это…

Ведущий: Нет, я имею в виду не дипломированных.

Р.П.: Ой, вы знаете, это вот такой балетный шовинизм. Все, кто не учился в балетном училище, особенно те, кто в Перми – никто не учился в Пермском балетном училище, те все самоучки. А на самом деле у ребят у всех высшее образование. Чаще всего из тех ребят, кто работает в «Киев модерн-балете», оно все связано с танцем. От того, что у них нет диплома выпускника балетного училища, а у многих есть, они не становятся меньшими профессионалами. Они просто не профессионалы в классическом танце, они профессионалы в современном танце. Наш театр позиционирует себя как театр современного танца, поэтому там не обязательно диплом, что 8 лет проучился в балетном училище и тебя мучили изо дня в день классикой. Но классикой мы занимаемся каждый день в любом случае в театре тоже. От классического танца никуда не уйти далеко, это самая универсальная гимнастика для тела и души.

Ведущий: Вы используете это в качестве тренажа только?

Р. П.: Да, только тренаж.

Ведущий: Это значит, что никогда не будет в репертуаре вашего театра какая-то классическая постановка? Ну, в том понимании, как мы ее видим?

Р. П.: Нет, конечно. Зачем? Столько театров, которые занимаются классическими версиями балетов. Не для этого я создал, не для этого все эти организационные муки и годы становления коллектива, чтобы просто копировать классиков. Для этого есть другие заведения культуры, скажем так.

Ведущий: Скажите, пожалуйста, ваш театр что, на ваш взгляд, точно отличает от подобных театров, которые называются «театр современного танца»? В чем его, скажем так, отличие?

Р. П.: Даже не знаю…

Ведущий: Кроме постановок, может быть, там подход…

Р. П.: Я не очень знаю работу – это работу внутреннюю, это работу жизни, работу тел театров, просто я же не работаю в других театрах. Могу сказать, что…

Ведущий: Но вы же видите другие театры?

Р. П.: Итоговую, итоговую продукцию. Не знаю, точно понятно, что театр «Киев модерн-балет» и художественный руководитель Раду делают спектакли, которые больше не идут ни в одном другом театре и в которых автором является Раду Поклитару, и это главное, главное отличие. То есть отличие в авторе. Я когда прихожу смотреть сейчас какой-либо театральный сюжет, любую культурологическую мифологему, не знаю, «Ромео и Джульетта», мне интересно посмотреть на нее глазами того или иного автора. То есть, грубо говоря, мне интересно посмотреть «Ромео и Джульетту» Романа Виктюка, потому что я смотрел на это через призму личности Романа Григорьевича Виктюка. Хорошо это будет, плохо – но мне интересен именно этот автор, и поэтому я пошел в театр. И поэтому любой современный театр – он, прежде всего, авторский. Я надеюсь, что то, что мы делаем, вызовет у кого-то хотя бы из зала отклик, потому что это вот тема «Кармен», пропущенная через мое «Я» и через «Я», конечно, всех артистов, которые рассказывают эту историю.

Ведущий: А бывала ли в вашей практике такая история, что есть танцовщик и его физические данные, в общем, вас вполне устраивают, но вы видите, что вашу мысль, то, что вы хотите при помощи танца высказать – он не справляется с этим? Такое было?

Р. П.: Давайте я более банально все это выскажу, чтоб понятно было нашим слушателям. Это частый очень, очень частый в моей практике пример, когда физические данные хорошие, когда человек чаще всего имеет, кстати, диплом артиста балета того или иного училища балетного. Но, к большому сожалению, он эмоциональный импотент. И как актер он просто невыразительный. И он зашоренный, его научили делать движения – за 8 лет можно научить движениям классического танца хорошо координированную шимпанзе, а не только человека.

Ведущий: Я понимаю, зачем артисту вашего балета нужны основы современного танца, зачем нужны основы классического танца. А зачем артисту «Киев модерн-балета» нужна сценическая речь?

Р. П.: Ну, например, у нас есть такой спектакль, сейчас вот будет показываться у нас буквально после приезда скоро в Киеве - «Веронский миф: шексперименты». Это наша версия «Ромео и Джуельтты», только не на музыку Прокофьева, а на музыку Генделя, на музыку Чайковского Петра Ильича и на музыку Ренессанса. И там во время исполнения тех или иных дуэтов, соло и так далее артисты театра «Киев модерн-балет» на сцене, со сцены во время исполнения этих па одновременно читают сонеты Шекспира. Это не так просто, потому что…

Ведущий: Это очень сложно.

Р. П.: Это очень сложно, и для того, чтоб это не было любительщиной, для того, чтобы это было профессионально, для этого есть педагог, который приходит и занимается с ними сценической речью, чтоб они говорили лучше, чем их художественный руководитель, который сейчас шепелявит в микрофон, пришепетывает и заикается. Чтобы это была хорошая сценическая речь, для этого надо заниматься сценической речью, как всем в этой жизни.

Ведущий: Ну, обычно такая история встречается, например, в театре оперетты, когда они поют-поют и вдруг начали говорить, а тут… Привезите нам и этот спектакль.

Р. П.: Зовите, приедем.

Ведущий: Вот вы уже сказали, «Шексперименты»? Было ваше обращение к «Щелкунчику», и неоднократно. Мы уже упоминали спектакль «Кармен». Я так поняла, что музыкальная часть этого спектакля – опера Бизе.

Р. П.: Да, это не Щедрин-Безе, не «Кармен-сюита», это именно опера, это большой двухактный балет полноценный, а не одноактный…

Ведущий: И там поют.

Р. П.: И там поют вовсю, да, там и хоровые, и сольные куски оркестровые. Я вам скажу, как это произошло. Я очень люблю творчество Родиона Константиновича Щедрина. Но вот когда мы только начинали задумываться над первым наименованием, что же должно стать стартом, как щас принято говорить, пилотным проектом театра «Киев модерн-балет», я подумал, что «Кармен» - замечательная тема. Все имеют представление в той или иной степени о том, что это, и поэтому давайте сделаем «Кармен-сюиту». И я пришел в авторское общество получить разрешение на использование музыки. Вдруг я понял, что с меня требуют какое-то огромное количество информации: количество мест, та-та-та, сколько артистов в труппе, сколько билетов в зале, и то, и то… Это для защиты авторского права на музыку. Я вышел из авторского права опустошенный. Иду по красивому Киеву и думаю, что же делать. Не знаю я ничего из того, что у меня спрашивали. И вдруг я подумал, что ведь есть музыка Бизе. Ведь неплохой был композитор очень, и никто еще не ставил балетов на эту музыку. Пришел домой, скачал, послушал и вдруг понял, что Безе думал, что он написал оперу, а на самом деле он написал балет. Он написал балет – безумно танцевальная, абсолютно эмоциональная…

Ведущий: Очень эмоциональная, да.

Р. П.: Вот, и я счастлив, что у нас вместо одноактного балета «Кармен-сюита» сейчас идет двухактный балет «Кармен.TV».

Ведущий: Сюжет как-то трансформирован? И почему TV?

Р. П.: Не расскажу я, почему TV…

Ведущий: Ну примерно хотя бы…

Р. П.: Потому что телевизор есть на сцене хотя бы для начала. А что там происходит – это уже надо прийти и посмотреть самим. Не потому что я пытаюсь, знаете, как замануха такая, реклама – нет, такой рекламой мы не пользуемся. Просто я люблю быть честным. По максимуму, абсолютно честным быть невозможно в этой жизни, все равно кого-нибудь ты да обманешь. Но когда я начинаю выкладывать свою авторскую концепцию, то люди, приходящие в зал, они приходят с ней в голове. А они должны сами ее генерировать в процессе просмотра спектакля, в этом есть сотворчество зрителя и актеров.

Ведущий: Но все равно суть-то истории, наверное, оставлена, любовь, страсть, (???неразборчиво) предательство?

Р. П.: Ну конечно, конечно, я всем обещаю, что Кармен будет и Хозе будет…

Ведущий: Плакать будем?

Р. П.: …и Таррехидор будет, и даже Микаэла будет, которой нету у Мериме, но которая есть у Безе, есть некое существо, в которой-то и сокрыта вся загвоздка в TV, вот. Все рассказал практически, ничего не оставил.

Ведущий: Сегодня-завтра будет этот спектакль…

Р. П.: Да, они проходят сегодня-завтра, а послезавтра у нас другая программа. Второе отделение, то, что я говорил, это концерт миниатюр современных и моих, и хореографов молодых из труппы. А в первом отделении балет «Квартет-а-тет».

Ведущий: Поэтому приходите. 261-88-67 – телефон нашей студии, эфирное ICQ 404582017. Я напомню, сегодня гость нашей программы – художественный руководитель, постановщик Раду Поклитару, руководитель «Киев модерн-балета», который приехал в наш город с гастролями, с двумя спектаклями, с двумя вечерами. Есть еще у нас раздел анонсов на сайте echoperm.ru. Так, пришел вопрос личного плана.

Р. П.: Давайте личного плана вопрос, легко – либо отвечу, либо нет.

Ведущий: Пока пишут по ICQ. Инна спрашивает: «Раду, хотите ли вы детей? Для такого интересного мужчины, как вы, просто преступление не иметь детей, спасибо».

Р. П.: Я так понимаю, что это предложение от Инны? А там фотографии нет Инны случайно, чтоб я мог более на это адекватно ответить на вопрос? Если честно, если без шуток, то я вообще понимаю, что у меня 21 ребенок, это артисты «Киев модерн-балет». И практически все мое время с 9 утра до 23-х каждый день – оно посвящено театру и творчеству. Возможно, это кому-то покажется печальным, люди, которые более семейно настроены, но такова моя жизнь.

Ведущий: Но люди, которые знают, что такое балет, к этому относятся нормально.

Р. П.: Я считаю, что надо быть честным перед собой, я не смогу уделять должного количества… я не могу кошку завести, я хочу кошку, ориентала, я понимаю, что не имею на это право, потому что кошка будет скучать, кошка будет чахнуть, сохнуть, и будет жалко этого ребенка мохнатого тоже. То есть нет, детей нет.

Ведущий: Татьяна вас спрашивает: «Вы так известны в нашей стране, нет ли желания переехать с Украины в Россию?»

Р. П.: В Россию? Тоже, видно, личное предложение от Татьяны.

Ведущий: Жилплощадь имеется.

Р. П.: Жилплощадь Татьяны можно узнать и какой именно город? Ну, как бы… я человек конкретный, и я практик. Есть предложение, есть точный план – тогда я уже могу его рассматривать. Гипотетически не имеет смысла фантазировать. Так же, как в Россию, я могу сейчас пофантазировать на предмет возможного переезда в Зимбабве, например, почему нет? Конкретных предложений от российских театров или каких-то организаций, которые могли бы обеспечить мою художественную деятельность, пока не было.

Ведущий: В творческом плане вас устраивает все, ваш коллектив, спектакли, востребованность?

Р. П.: Коллектив – это единственное, что меня устраивает точно, ощущение семьи, ощущение единства, ощущение полной отдачи на каждом спектакле. Единственное, что не устраивает, конечно… меня недавно спрашивали – какая главная проблема современного балета на постсоветском пространстве? Наверное, там, отсутствие хореографов, отсутствие артистов? Я говорю – ничего подобного. Самая главная проблема современного балета на постсоветском пространстве – это отсутствие финансирования. Проблема денег. Потому что есть талантливые хореографы, есть талантливые артисты, есть необходимость у публики это видеть…

Ведущий: Вот об этом же хотела сказать. Есть востребованность публики.

Р. П.: Есть интерес огромный, есть горящие залы. Вот мы сейчас проехали по Украине, не так часто это делаем, но сейчас все чаще и чаще. У нас были абсолютные аншлаги в Харькове, Днепропетровске, Севастополе, ломился зал. В Харькове перед началом спектакля было продано 100 мест в оркестровую яму, потому что зал был уже битком. Но, к сожалению, на уровне государства пока нет ощущения необходимости финансирования.

Ведущий: А у вас государственный театр?

Р. П.: У нас сначала был абсолютно частный. Вообще это не моя идея создать театр, это идея замечательного мецената нашего Владимира Филиппова, который сгенерировал идею и предложил мне, который финансировал три года полностью, абсолютно full, все спектакли, зарплаты артистам, постановочные, все полностью, аренды театра. Потом времена поменялись, настал кризис, и мы стали муниципальным, то есть все артисты являются артистами муниципальной оперы киевской. И помимо этого, у нас источников финансирования нет. Естественно, сразу наши премьеры стали более бюджетные. На роскошные декорации и костюмы пока нет у нас средств, но как бы есть творчество все равно какое-то. Вот интересно, мы, кстати, привезли пермякам в подарок два спектакля из двух разных эпох существования – докризисный и кризисный.

Ведущий: В первом все в стразах, и блестках, и в перьях…

Р. П.: Нет, вот «Кармен» - это спектакль, который был создан в лучшие времена, декорации, костюмы. А спектакль «Квартет-а-тет» – он при этом, не знаю, мне даже нравится больше. Но он создан был, знаете, как говорят сейчас, очень качественное искусство за очень небольшие деньги. То есть в принципе заниматься творчеством тоже можно, вопрос в фантазии.

Ведущий: Ну и, возможно, в появлении нового какого-то мецената. Я ведь когда в самом начале представила театр, что он легендарный, ведь не просто так, не ради там красивого словца или сделать приятное гостю эфира – потому что на самом деле это так и есть. Ваш театр, базируясь, в общем-то, в дружеской нам стране, но все-таки не в России – он не может участвовать в «Золотой маске» или участвует все-таки?

Р. П.: Он участвует в программе «Маска плюс».

Ведущий: Потому что «Щелкунчик» там был.

Р. П.: «Щелкунчик» был, там был «Дождь» наш. В этом году мы вели переговоры, что-то там не срослось, видно. Но в любом случае мы там два раза были и считаем, что это в любом случае неплохой процентаж, как сейчас говорят. Ну это гостевая программа «Маски плюс». В «Золотой маске» называется «Маска плюс», лучшие спектакли зарубежные, которые привозятся Москвой и показываются в рамках фестиваля.

Ведущий: Но ведь все равно особая репутация театра – она как-то действенна, имеет значение для муниципальных властей Киева?

Р. П.: Нет, к сожалению, нет, если имеет значение, то очень косвенно. Вообще у нас с Россией фестивальной достаточно плотные взаимосвязи. Помимо указанной вами «Золотой маски», два раза выступлений, мы были на первом платоновском фестивале в Воронеже, мы были на «Дягилевских сезонах» в Перми, это фестивали категории «А». Мы были на фестивале «Новые горизонты» маэстро Валерия Гергиева, в Мариинском театре показывали свою «Палату №6», «Андеграунд». То есть мы достаточно плотно общаемся с российскими фестивалями. Но это все скорее польза для артистов, польза для театра, но прямого воздействия на условия нашей работы в Киеве это не оказывает. Как сложно завернул…

Ведущий: Грустно, правда, завернулось, к сожалению. Дмитрий спрашивает, вот я только хотела об этом и спросить – даже участие художественного руководителя театра в проекте Первого канала, оно, в общем-то прибавляет только реноме, на репутацию коллектива… Дмитрий спрашивает – расскажите, как вам работалось в этом проекте и интересно ли это было для вас как для хореографа?

Р. П.: Очень интересно было.

Ведущий: «Болеро», речь идет о «Болеро».

Р. П.: «Болеро», да. Я работал в нескольких телевизионных программах, есть еще замечательные украинские телевизионные шоу, связанные с  танцами. И если российская такая известность у нашего театра, у меня лично – это благодаря «Болеро», то в Киеве и по Украине мы собираем залы благодаря шоу «Танцуют все». Потому что, к сожалению, конечно же, большее количество людей знакомится с… а вы знаете, к счастью – знакомятся, пускай хоть так, потому что если они после этого купили билеты и пошли  театр, это же замечательно, в жизни же не пошли бы. А так посмотрели телевизор, у меня вот телевизора дома нет, посмотрели какие-то номера…

Ведущий: У вас на сцене телевизор.

Р. П.: Да, не провоцируйте меня, не расскажу. Вот, про «Болеро» могу рассказать, что когда мне Илья Авербух предложил мне участие в этом проекте, я… во-первых, я не думал, что это будет такой мой массовый творческий выплеск, я думал, ну один-два номера, я не знал, что их будет десять. Но в итоге он меня затащил в Москву и в хорошем смысле творчески изнасиловал. Но это изнасилование принесло огромное удовольствие как мне, так, я надеюсь, и всем балеринам и фигуристам, с которыми я поработал. Очень интересно было. Сейчас я вот это вспоминаю…

Ведущий: Вы придумывали специально номера для них?

Р. П.: Специально все, абсолютно…

Ведущий: То есть не было ничего, что у меня вот в багаже есть 10, 5-6…

Р. П.: Я приехал к вам вообще без сумочки даже, никакого багажа с собой не ношу. Все придумывалось прямо там, с чистого листа. Приходишь в зал, смотришь в глаза артистам… ну то есть до этого, конечно, какой-то концепт должен быть. То есть я не прихожу ставить там «Ромео и Джульетту», а в итоге получается «Кармен», нет. Естественно, я знал, что я хочу сделать, но движения, драматургия, образы – все это делалось прямо по ходу.

Ведущий: В Перми 15 часов и 33 минуты, еще раз добрый день, дамы и господа, продолжаем нашу беседу, сегодня гость нашей студии – Раду Поклитару, хореограф, руководитель «Киев модерн-балета», который приехал в наш город. Сегодня, завтра, послезавтра на сцене театра оперы и балета состоятся три представления. Два раза, сегодня-завтра будет показан спектакль «Кармен.TV» и послезавтра уже гала-концерт. Но, как выясняется, Раду, на этом ваша дружба, пермяков, имеется в виду, и вас, не завершается. И донесли слухи уже по нашей журналистскому нашему внутреннему радио, что вы готовите постановку либо намерены приступить к постановке в нашем театре спектакля под названием «Разлуки». Это так?

Р. П.: Ну скажем, ведутся переговоры.

Ведущий: Что это за название?

Р. П.: Вы знаете, я вообще ненавижу говорить про еще сильно в перспективе возможные какие-то проекты. Я очень надеюсь, что все произойдет. Со мной на самом деле вела переговоры дирекция театра по этому поводу. Но я предпочел бы, если можно, давайте мы вернемся к этой теме чуть попозже.

Ведущий: Но вам бы хотелось, чтобы это все…

Р. П.: Я, конечно, хочу, я же творческий человек. Во-первых, я обожаю пермский театр.У меня остались самые радужные воспоминания про спектакль «Семь смертных грехов». Не про сам спектакль, а про подготовки.

Ведущий: Когда там танцевали оперные артисты.

Р. П.: Вообще – я до сих пор встречаю этих ребят и с таким удовольствием мы вспоминаем. Я вспоминаю, как они подходили ко мне спустя полтора месяца с начала работ и с гордостью отодвигали ремень, говорят – Раду, посмотри, у меня 10 сантиметров запаса, никогда в жизни я такой худой не был. То есть там гоняли, прыгали, бегали, и они были открытые безумно, и балетные подходили ко мне, говорили – Раду, они нас перетанцовывают, что делать, что делать?

Ведущий: Но они перепевали их, артисты балета. 261-88-67 телефон нашей студии, эфирное ICQ 404582017. Артемий спрашивает, видели ли вы новые спектакли в нашем театре, можете ли их как-то оценить.

Р. П.: Вообще не видел, к сожалению, потому что я попадаю в Пермь только на «Арабеск» уже много лет подряд, сколько проводится конкурс. В рамках конкурса не показываются спектакли, к сожалению, там только конкурсная программа. Специально приехать в Пермь, сами понимаете, не такой простой подвиг приехать в Пермь из Киева специально, чтобы посмотреть балеты. Пермский театр не приезжает в Киев тоже на гастроли, все, точки пересечения. А балет по видео я не смотрю принципиально, потому что это как блинчик не пожарить сам, а погрел этот полуфабрикат в микроволновке. Не имеет смысла.

Ведущий: Ну вот к слову об «Арабеске». С этого года он будет проходить не раз в два года, а ежегодно.

Р. П.: Да вы что? Я не знал об этом.

Ведущий: Так что вы снова, возможно, приедете в наш город и…

Р. П.: Я знаю, что в этом году я приезжаю точно.

Ведущий: …и «Дягилевские» будут теперь ежегодные, и «Арабеск» будет ежегодный. По крайней мере, такие планы…

Р. П.: Надо приходить на «Эхо Перми», чтобы узнавать новости.

Ведущий: Конечно, мы вам все расскажем, что в этом театре. По крайней мере, официально об этих планах объявлял и Теодор, и Марк де Мони, продюсер театра, о том, что с этого года ежегодно «Арабеск» и ежегодно «Дягилевские сезоны». Вот что касается «Арабеска» - в позапрошлом году впервые за много лет наконец нашлись обладатели гран-при «Арабеска», потому что до этого долгое время никому не присуждалась эта премия. Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд выправляется вот эта ситуация с исполнительским мастерством?

Р. П.: Да она никогда не была плохой.

Ведущий: А то, что не было долгое время после, по-моему, Морихиро, не было гран-при? Или – призы люди раздают?

Р. П.: Призы люди раздают, и все зависит от эмоционального состояния, именно тонуса, что ли, коллегии жюри. И возможно, общее какое-то, знаете – сколько было гран-при в истории балетных конкурсов, которые потом люди не находили своего места в искусстве. Я не буду перечислять, потому что это обидно для людей, о которых мы сейчас будем говорить, но которые не состоялись должным образом как артисты, но которые на конкурсе показали какие-то невероятные результаты и очень профессионально жюри, все профессионалы, они не видели невозможность дальнейшего творческого развития. Оно видело сиюминутный успех. И поэтому говорить о том, что благодаря тому, что мы в прошлый раз дали гран-при, ситуация в исполнительском искусстве исправляется, не имеет смысла. Просто вот тогда было общее состояние членов жюри, что вот, кажется, что произошло чудо. Потому что гран-при – это не просто хорошие танцы, не просто очень хорошие танцы. Это чудо, которое произошло у нас на наших глазах. Нам всем показалось, что чудо состоялось. Возможно, что ключевое слово «показалось», все живые люди.

Ведущий: Время покажет.

Р. П.: Время покажет, надо подождать, посмотреть, как будет складываться судьба у этого корейского мальчика, и хочется пожелать ему успехов.

Ведущий: Очень часто и критики, имеются в виду балетные критики, на «Арабеске» говорили о том, что у многих все хорошо с классической школой. Как только идет тур, касаемый современного танца, то происходит провал. Это связано с чем – с программой обучения  в хореографическом училище?

Р. П.: Я думаю, да, конечно, потому что до сих пор во всех, в отличие от западных учебных заведений высшего уровня, скажем, там, где современный танец преподается на уровне классики, наши все балетные колледжи, училища, по-разному называются сейчас они все – это училища с колледжами, училища, чуть ли не техникумы. Они в итоге все равно остались балетными училищами. Во всех у них стоят у руля люди, замечательные профессионалы, у которых я сам учился…

Ведущий: Но старой школы.

Р. П.: Но они люди старой закалки. Хорошей, настоящей, профессиональной закваски, но у них ментально не заложена важность современного танца. И, к сожалению, пока не придет смена поколений, которая все равно проходит всегда в искусстве, пока не придет на смену людям, которые стоят везде – в Киеве, в Минске, в Москве, в Ленинграде, в Перми, везде – не придет новое поколение, новая генерация руководителей, которые будут понимать, что потом дети заканчивают учебные заведения и им надо работать не только в театре оперы и балета, но часто в театре современного танца, которых становится все больше, хотим мы того или нет… А мы этого хотим. И надо выпускать людей, которые были бы универсально образованные в плане танца, в плане техник танца. И поэтому, когда мы говорим, возвращаясь к вашему вопросу, когда конкурс, естественно, на конкурс приезжают выпускники этих училищ и, естественно, они танцевать балет классический умеют, а современный танец побоку. И вот это «побоку»…

Ведущий: Заканчивается просто босыми ногами, например. Босиком, имеется в виду, снимают…

Р. П.: Это вы говорите про частности, я говорю намного более…

Ведущий: Я образно.

Р. П.: Да, ну вот, «Кармен», пожалуйста, «Кармен.TV» - это танец босиком.

Ведущий: Нет, я ничего против танца босиком… Я имею в виду, что там просто встречались такие номера, когда ничего не изменилось кроме того, что он босиком.

Р. П.: А, ну да.

Ведущий: Вот, и на этом весь современный танец завершился.

Р. П.: Так потому что ставят номера на конкурс кто чаще всего? Что, есть деньги на хореографов на хороших? Ставят педагоги, мамы-папы, чаще всего сами ребята ставят себе, ну вот вам и уровень.

Ведущий: Скажите, пожалуйста, тогда вопрос уже личного характера, но творческого. А Раду Поклетару когда и где увидел, что есть и другой балет? Когда вы учились, не было такого, скажем, такой возможности, которая есть сегодня?

Р. П.: Все видеомагнитофон, VHS-кассеты с записями. Западные хореографы, сначала странные. Первый раз я увидел, например, «Жизель» Маца Эка, это великий шведский хореограф, вообще такой законодатель в современном танце абсурда, в современном танце вообще. Я увидел в училище пермском, и мне не понравилось категорически. Я не понял, что за бред вообще. Сейчас по прошестии лет я понимаю, что это гениальный спектакль. Но постепенно-постепенно вода камень точит, я начал понимать, что средства изобразительности классического балета, вот только они и больше ничего – они достаточно скудны в эмоциональном плане. У меня как зрителя, а я же прежде всего должен сам получать удовольствие от того, что происходит на сцене в моих спектаклях – они меня не трогают. Если они не трогают меня, как они могут тронуть кого-либо еще тогда? И поэтому я нашел язык, который, на мой взгляд, наиболее полно выражает эмоциональное состояние героев, персонажей, какие-то… примерно так, чтоб я дальше не запутывал нашего зрителя. Современный танец для меня намного более эмоционально выразительный.

Ведущий: И разнообразен? Мне так видится, лексика-то больше разнообразна. Наверное, нет такого, как в классическом танце…

Р. П.: Нет азбуки точно.

Ведущий: Батман – и все.

Р. П.: Да, если в классическом танце все названия можно объяснить, не вставая со стула, то есть я могу, сидя перед артистом, сказать – глиссад-ассамбле, глиссад-ассамбле, и он мне это сделает, то тут я вынужден встать и показать, потому что эта хреновинка направо и потом эта загогулинка налево, названий для этих зрений нет, их надо придумать, сгенерировать, показать, а потом уже можно как-то и назвать. Но это будет чисто наше с вами вместе. Вот я сейчас покажу вам, когда закончится (???неразборчиво), Нина, и вы его повторите, мы его назовем как-нибудь.

Ведущий: Я, конечно, как всякая девочка в детстве мечтала быть балериной, но вряд ли я сейчас смогу.

Р. П.: Сможете-сможете.

Ведущий: Остается несколько часов для того, чтобы театру подготовиться к спектаклю, а нам с вами, уважаемые радиослушатели, придти сегодня в театр оперы и балета и посмотреть один из главных, визитной карточкой, как сказал Раду Поклитару, спектакль «Кармен.TV» о любви и о современном танце, наверное. Спасибо, Раду, что были с нами.

Р. П.: Спасибо огромное вам.

Ведущий: До встречи в этой студии уже по поводу будущего спектакля в пермском театре.

Р. П.: Зовите, буду рад.