Программы / Крупным планом

Ведущий: В Перми 15 часов и 5 минут, добрый день, дамы и господа. В студии ведущая Нина Соловей, за пультом звукорежиссера Сергей Слободин. Как правило, в это время мы говорим о культурной жизни страны, города, Пермского края, встречаемся с деятелями культуры. Но исходя из информационной повестки дня, это вчерашние выборы в нашей стране, выборы президента, мы, так или иначе, но вопросы политические тоже сегодня обсудим. И обсудить эти вопросы я пригласила в эту студию Нину Викторовну Горланову, российскую писательницу, нашу землячку. Здравствуйте еще раз, Нина Викторовна.

Н. Горланова: Добрый день.

Ведущий: Дорогие друзья, вы, безусловно, можете принимать участие в нашей беседе. Либо писать в течение эфира по эфирному ICQ 404582017, либо где-то уже минут через 20 вы сможете позвонить по телефону 261-88-67. Нина Викторовна, мы сегодня, безусловно, коснемся и вашего творчества, и всего, что происходит в вашей творческой жизни, но не случайно мы позвали вас сегодня. Очень активизировалась перед выборами, на мой взгляд, творческая интеллигенция. И не только это касается тех людей, которые вступили в так называемый штаб теперь уже выбранного будущего президента, когда кинорежиссер вообще возглавил его предвыборный штаб. Это касается и тех людей, которые причисляют себя к оппозиции так называемой. В этой чете больше не артистов, не музыкантов, на мой субъективный взгляд, а писателей. Вот, например, Борис Акунин, который…

Н. Г.: Улицкая.

Ведущий: Да, Людмила Улицкая.

Н. Г.: Быков.

Ведущий: Быков, в общем-то, люди, которые стали довольно активно высказывать свою гражданскую позицию. Я помню, что в прежние времена, может быть, я ошибаюсь, но в прежние времена, лет 10 назад, очень часто люди, которые относят себя к творческой интеллигенции, говорили о том, что вот у меня есть свое дело, у меня есть стол, у меня есть перо или печатная машинка, либо компьютер, и вот там я высказываю свою гражданскую позицию. Сегодня, мне показалось, писателям уже тесно стало в этом существовать. И настолько нарастает их желание высказаться, на ваш взгляд, как писателя, как человека, в этом цеху работающего?

Н. Г.: Я думаю, что литература – это ведь особый вид искусства. Тоже потом об этом могу еще отдельно сказать. Это рождение в читателе сотворца, поэтому в этом особенность есть у самих авторов и у их читателей. Я что могу сказать – Моцартов в литературе нет, понимаете? Литература настолько выше музыки, она основа театра, основа кино тоже литература, то есть литература настолько выше, что она первой откликается на призывы общества, призывы к переменам, к хорошим переменам. Я думаю, уже с утра мне все московские писатели, с которыми я дружу, да практически все уже написали в тревоге, что будущий президент будет закручивать гайки. А свобода для писателя – это основополагающее чувство, он не может писать в рабстве.

Ведущий: Особенно в России.

Н. Г.: Везде. Человек в принципе создан Господом свободным. А во-вторых, ну, можно актеру быть немножко рабом, слушаться режиссера, быть марионеткой, можно вполне. Но автору нельзя создавать текст, будучи каким-то несвободным, очень зажатым, очень испуганным. Поэтому все так волнуются. Ну, я вот оптимист. Несмотря на то, что недавно в Перми меня так очень страшно судили или я нахожусь сейчас в опале и нигде не участвую, тем не менее, я продолжаю держаться за сторону добра. И на этом берегу добра я вижу ясно, что перемены будут, перемены к лучшему. Весь мир хочет новых лиц, Африка уже хочет новых лиц, и в России будут новые лица, но не сразу. Все пройдет, все постепенно образуется, будет та же самая реформа политическая. Я думаю, еще при Путине будут выборы в Думу, я не сомневаюсь, вот сейчас примут документы. Все постепенно, сразу ничего не бывает.

Ведущий: А скажите, пожалуйста, только мне так кажется либо в этом есть какая-то закономерность? Я не случайно упомянула, есть, например, штаб Путина и там в большинстве своем артисты, музыканты. Есть, в общем…

Н. Г.: Ну а в Свердловске Коляда, например, глава штаба. Он одновременно и драматург, и в то же время режиссер.

Ведущий: Есть другая сторона, я имею в виду театр, музыка, есть другая сторона, и вы назвали уже некоторых видных, бесспорно, видных писателей, достаточно там Людмилу Улицкую указать, которые, скажем, по другую сторону баррикад. Но победила-то ведь не эта история, не история с писателями.

Н. Г.: Во-первых, я думаю, писателей не звали в штаб особенно. Почему? Потому что, помните, поехал Медведев на юбилей Чехова, кого он с собой взял? Режиссеров. Потому что он надеется влиять через театр, через кино, влиять на большие массы.

Ведущий: То есть литература теряет свое влияние?

Н. Г.: Она теряет страшно свое влияние, это основная ошибка нашей цивилизации. Потому что читатель, читая книгу, сам – и режиссер сам, и актер сам, и художник по костюмам, и музыку может какую-нибудь мысленно подложить под текст. То есть он творец в это время, когда читает. В кино у него все разжевано, он тоже там творит вместе с режиссером к концу фильма, думая, куда вырулит автор, и он тоже рулит. Но это мало. А читая, он обогащает себя как творец и излечивается. Он в это время психотерапевтически обновляется, структура его души изменяется…

Ведущий: Если он читает хорошую литературу.

Н. Г.: Безусловно, но я не советую никакую плохую читать. Хотя вот в больнице или в поезде можно что-то легкое читать, я сама вот, когда в депрессии, Маринину могу там прочесть и даже один раз одну книгу Донцовой прочла в очень трудной ситуации. Короче говоря, литература теряет все, в современном мире она становится основой для видео, для кино. И цивилизация теряет качество души, которое необходимо. Это большая ошибка, но изменить уже ничего, видимо нельзя.

Ведущий: Поэтому, на ваш взгляд…

Н. Г.: …их не позвали.

Ведущий: …тот результат, который сегодня есть, он закономерен?

Н. Г.: Да, они не влия… Нет, позвали режиссеров, потому что писатели не влиятельны.

Ведущий: Потому что писатели, наверное, знают, в большинстве своем наша публика не читает, например, Улицкую, но мы знаем ее по экранизации романов, к примеру, «Казус Кукоцкого». Не читая Быкова…

Н. Г.: …мы слышали «Гражданин поэт» и так далее.

Ведущий: Это в лучшем случае либо просто как телеведущего там и так далее. И, не читая Акунина, тоже смотрели какие-то фильмы. Может быть, с этим связано?

Н. Г.: Да, конечно. Главное было – влиять на нас, и позвали самых главных режиссеров, самых главных знаменитых музыкантов. Ничего плохого в этом нет, позвали и люди пошли, это их право. Но зачем нас было оскорблять, зачем было интеллигенцию называть, извините, говном? Да, это ленинские слова, но забудьте эти слова уже. Зачем их надо было вытащить? Как неприятно это было нам всем. Мы любим свою Родину, мы практически бесплатно работаем для нее всю жизнь, нам же почти ничего не платят, вот сейчас журналы не платят, «Урал» не платит, «Волга» не платит, «Континент» закрылся, прозу вообще не печатает и так далее.

Ведущий: А «Знамя», «Новый мир»?

«Знамя», «Новый мир» платят. Эти два журнала, вот я там печатаюсь, мне платят.

Ведущий: Но это нужно быть Ниной Горлановой, чтобы попасть на страницы «Знамени».

Н. Г.: Ниной Горлановой, Ивановым, помню, мне жаловался главный редактор во французском посольстве «Нового мира», что Иванов снял свой роман. То есть Иванова готовы с радостью печатать, но он по другим причинам не печатается, поскольку он уже в издательствах все заключил, и все туда уходит, по-моему, в «Азбуке». Но что сказать? Все равно надо смотреть оптимистично. Один мне друг сегодня написал – давайте не терять достоинства, любви к себе и мужества. А я ответила – давайте сохраним в наших сердцах стремление к добру и правде. Потому что, если мы не потеряем себя, если мы будем верить, что бескровно, постепенно будут проходить демократические реформы. Они ведь нужны не только интеллигенции. Если будет свобода в СМИ и будут суды, то это значит, меньше коррупции, лучше будут работать врачи, меньше будут детских садов. То есть если чиновники меньше будут воровать, каждому простому человеку будет лучше. Для всей страны, для всего народа важно. Но пока это поймут люди, никто же им не объясняет.

Ведущий: Нина Викторовна, я понимаю, что история не терпит сослагательного наклонения, но – я так понимаю, ни штаб Путина, ни штаб Прохорова, Зюганова, Жириновского, Миронова вас не пригласили. Но если бы поступило такое приглашение, хотя бы в Пермском крае, да? Если бы поступило такое приглашение, к кому бы вы согласились пойти?

Н. Г.: Я дала дочери после суда младшей обещание, что не буду выступать и в политике, нигде не буду выступать, и я это держу. Ну вот если как «бы», я бы пошла к Миронову. Почему? Детское такое объяснение. Миронов четыре года назад от своего имени писал два письма губернатору, чтобы нам дали социальную квартиру, и мы от своего ужасного соседа, который вот сейчас руку сломал мужу, который вообще… Вот, кстати, о политике – выбрали Путина, выбрали бы Миронова, выбрали бы Прохорова, наш сосед нас как бил, так и бил бы. Как он зовет меня с утра проституткой, так и до вечера. То есть не все зависит от политики, мы и с себя должны что-то спросить, какие мы, как мы себя ведем в жизни с соседями, с родными, на работе. Так что жизнь такая сложная, она прекрасная, драгоценная, но в ней столько тяжелого, что нельзя все время оглядываться на политику, надо и с себя спрашивать. Так вот, Миронов писал два письма губернатору, и я чувствую очень большую благодарность к человеку, который это делал. Конечно, нам не дали…

Ведущий: То есть здесь личное уже участие.

Н. Г.: Личное, да. Вы думаете, у кого-то не личное? Я думаю, что у каждого личное. У кого-то театр, у кого-то оркестр, это люди.

Ведущий: Ну смотрите, вот вы упомянули Николая Коляду, да?

Н. Г.: У него театр.

Ведущий: У него театр. Так вот, этот театр неоднократно ставил спектакли при участии фонда Прохорова, и фонд Прохорова поддерживает его театр, и об этом говорит и сам Николай, но возглавил он фонд поддержки Путина.

Н. Г.: Я думаю, что простое предвидение, что ближайшие годы будет еще Путин, а театру надо жить каждый день, вот и все. Следующим президентом, представим, будет Прохоров, и Прохоров не будет зла держать, я думаю, на Коляду и скажет – будешь мой штаб возглавлять? И Коля скажет – буду. Тут, я думаю, ничего страшного не будет, с Прохоровым скандала не будет. Прохоров ведь все понимает.

Ведущий: Скажите, пожалуйста, вас больше результаты этих выборов опечалили или вы, в общем…

Н. Г.: Нет, обрадовали. Я думала, будет 71%.

Ведущий: Правда?

Н. Г.: Да, я была уверена, что напишут. Ходили слухи, что был приказ 71% дать, и я уверена была, что дадут. Смотрю – нет, надо же, думаю, вот еще и неожиданности.

Ведущий: Наверное, это как-то связано с количеством наблюдателей, с активизацией.

Н. Г.: Конечно, безусловно. И это тоже значительное событие в нашей жизни российской, что столько людей были… Я сегодня прочла массу отчетов в Интернете, наблюдателей, это потрясающие отчеты, люди пишут от всего сердца, люди волнуются. Когда еще люди волновались так наши? За последние 10 лет, по-моему… Гимн сменили – не волновались, губернаторов выборы отменили – не волновались, то есть все было тихо. И вот теперь волнуются. И не потому волнуются, что вот у них в одном месте нервы не в порядке, нет. Люди чувстуют, что весь мир идет каким-то демократическим путем. Ну хорошо бы нашей Родине идти. Так ведь, что говорят? Что при каком-то определенном уровне доходов на душу населения демократия вырастает из воздуха. Людям нужна свобода, они  не могут бесконечно подчиняться и бояться, им надо за что-то отвечать самим, и это прекрасно. Брать ответственность за бизнес, за людей, которые у тебя работают, за свою семью, в конце концов, за свою Родину. Вот смотрите, платят молодежным организациям за то, что они выходят на митинги в защиту власти. Вроде бы ничего страшного. Вот недавно Пархоменко по «Эху» говорил – это не ваши деньги, не из бюджета, это бизнес дал, еще кто-то, ну это из каких-то фондов, это не ваши деньги. Хорошо, это не наши деньги. Завтра начнется война. Эти мальчики скажут – заплатите нам за каждый день на фронте, мы же Родину бесплатно защищать не будем. То есть это такой разврат молодежи, и это все надо менять, но не сразу. Ничего сразу не изменится все равно. Вот я жила при советской власти, я думала, что я умру при советской власти…

Ведущий: В светлом будущем. Не было такой иллюзии у вас?

Н. Г.: …нет, я из семьи раскулаченных, что в этом ужасе я умру. А меня как раз быстро перестали печатать, потому что писать надо было вот это светлое советское все. А я писала правду, то есть фактически это была какая-то чернуха сплошная, которую теперь никак не пишу, потому что теперь никто не требует писать ничего светлого и, наоборот, чернуха затопила много всего. А я стараюсь находить и свет. Мое кредо такое – первая фраза в рассказе должна быть такая, чтобы читатель сказал «Читать стоит», а последняя фраза должна быть такая, чтоб читатель подумал «Жить стоит». То есть я вот рулю к свету к самому разному, где-то случилось чудо – я его описываю. У вас на «Эхе» я услышала, что кукольник ходит по Пермскому краю и он ослеп, настоящий кукольник, как в Средневековье, и спектакли ставит в магазинах. И поехал наш директор кукольного театра, привез его в Пермь, сделал две операции – я сразу пишу рассказ с мужем в соавторстве «Кукольник». То есть я только ухватила светлую историю, я сразу ее тяну в свою норку. Допустим, стал спасать проституток один знаменитый журналист пермский. Я сразу пишу повесть. Но он в это время умирает. Мне приходится делать из повести рассказ, потому что на повесть уже нет материала, он спас там только трех. Но кто из нас спас трех  проституток? Кто может этим похвастаться?

Ведущий: Просто трех людей, хоть одного.

Н. Г.: Да, да. И вот я рулю к свету. Это очень для меня важно, потому что мне нужно что-то миру подарить, какое-то тепло транслировать. Для чего я это пишу, для себя, что ли? Только для людей.

Ведущий: Нина Горланова, российский писатель, сегодня у нас в программе «Крупным планом». Напомню наш телефон 261-88-67, эфирное ICQ 404582017. Нина Викторовна, приходит много вопросов, и все они касаются вашего отношения к событиям, которые проходят непосредственно в Перми. В связи с этим я позволю себе переиначить несколько эти вопросы, касаемые опять же творческой интеллигенции и того, что происходит вокруг. В прошлом году наш город отличился, и ни один канал федеральный не прошел мимо этого события. Отличился он таким экстраординарным событием, как митингом против культурной революции, против событий, которые происходят у нас. То есть что касается тех вещей, которые происходят в культурной жизни города Перми. Есть событие сейчас политическое, и туда был включен ряд людей, и довольно известных. Есть у нас сейчас событие политическое. Есть митинги, которые проходят. Но я, например, слышала только об одном заметном участии, это упоминаемый нами писатель Алексей Иванов, который подписался под письмом вместе с правозащитниками, с Игорем Аверкиевым, Денисом Галицким, если я не ошибаюсь, касаемых опять же того, что прийти на выборы и как проголосовать. Не за конкретного человека они агитировали. Тем не менее, мне кажется, что пермская интеллигенция вяло себя проявляет в вопросах политических, серьезных вопросах. Либо это не так сильно нас трогает, как например, приход так называемых «варягов» в город?

Н. Г.: Чтобы выступить против политики, которая ведется в крае, нужно иметь вес. Такой вес имеет только Алеша, Алеша Иванов. Я ему звоню и говорю – ты как Петр Сигал. Когда Петр Сигал хотел очистить Гудзон, он не делал митингов, не собирал средства на очистку, он построил лодку, написал «Чистая вода» и 10 лет плавал по Гудзону с этой лодкой. На этой лодке, где был большими буквами написано «Чистая вода». Постепенно всем стало стыдно. Собрались бизнесмены, собрали деньги, очистили Гудзон. Такой Алеша – он готов очистить пермскую жизнь от всего, что мешает. У него есть вес, он сценарии Лунгину пишет, он имеет массу престижных премий. И прекрасно, что он этот авторитет, этот вес тратит на то, чтобы помочь родному краю. Вот, например, его серия…

Ведущий: То есть это объясняется только его авторитетом и только его известностью? У нас есть два Союза писателей, да? Союз российских писателей и Союз писателей России.

Н. Г.: Ну и кто их знает?

Ведущий: Вот я и хотела спросить…

Н. Г.: Кто в России их знает?

Ведущий: …вы ведь все равно общаетесь в этом кругу. Какие умозрения, какие размышления, о чем говорят, что там происходит? Либо писатели наши отстранились и пишут?

Н. Г.: У меня-то тоже с писателями непростые отношения, потому что, скажем, нас печатает Москва, а они как говорят – кто у вас там брат, кто у вас там сват, ну сознайтесь, вы евреи, может быть. Мы и не евреи, хотя у меня муж преподает иврит.

Ведущий: Слушайте, ну если наши пермские писатели, ряд писателей Виктора Астафьева не считают за писателя и не приходят почтить память или просто в день его смерти, объясняя именно этим. Приезжают из столицы, и из Питера, и из Красноярска ведущие люди, литераторы, и говорят – а где пермские писатели у вас?

Н. Г.: Я вот не хожу на встречи ни с Татьяной Толстой, ни с кем, потому что я уже так хорошо… Я же автор. Я вот полностью из их текстов их личность вычисляю полностью. И мне она уже ничего не скажет нового. Никто лучше автора не понимает другого автора. Вот я ни на какие встречи, тем более после инсульта, не хожу.

Ведущий: Но вы в другом несколько все равно…

Н. Г.: Но я вам вот что скажу важное. Я общаюсь с москвичами, которые приезжают. Допустим, приезжает Кабаков. Он куда вечером идет? К Нинке выпить. Я им говорю – вы разве не понимаете, что вы делаете? Вы нас оттеснили до такой степени, что нас просто нет. Представьте, что вас бы всех, очень талантливых москвичей – я обожаю Кабакова, он и предисловие к прошлогодней книжке написал – вам бы сказали «идите вон, мы тут из Парижа привезли, это такой высокий класс, и им будем платить, а вы кто, вы никто, вы ноль», вам бы понравилось? И они все кивают, то есть пока им на их примере на личном я не показываю, что делается, они не понимают. Но это же ничего не меняет. Все равно деньги платят, люди приезжают, а нас оттеснили, мы делаем свое дело. Я, например, пишу каждый день с утра, я пишу до 5 вечера всю жизнь. Ну, сейчас вот я пишу с мужем. Я печатаюсь каждый месяц в каком-нибудь журнале. Не в «Новом мире», так в «Знамени», не в «Знамени», так во «Флориде», в Америке. Не во «Флориде», так во французском журнале «Русская литература». Каждый месяц я пишу по рассказу, каждый месяц его где-нибудь печатаю и думаю, что, я еще ведь картины мажу пальчиками, их дарю, и пока я думаю, что я делаю свое дело. Тот вот максимум, который я делаю – я делаю.

Ведущий: И это самое важное, наверное, самый главный поступок.

Н. Г.: По молодости-то сил было много, я же участвовала в борьбе с советской властью. С тем же Аверкиевым мы вместе на все дискуссионные клубы ходили и обдумывали, как изменить жизнь.

Ведущий: Вы сегодня ведь могли, Нина Викторовна, сказать – я сегодня не приду к вам на эфир, у меня тут своих дел… Но однако вы пришли и высказываете свое мнение.

Н. Г.: Нет, ну «Эхо Москвы» для меня важная вещь.

Ведущий: В Перми 15 часов 33 минуты, еще раз добрый день, продолжаем нашу программу. Российская писательница Нина Горланова сегодня гость нашей студии. Наш телефон 261-88-67, эфирное ICQ 404582017. Мы говорим о творчестве ну и, так или иначе, касаемся все-таки событий в политической жизни нашего города. Нина Викторовна, спрашивают вас, если эти события вас так завели, то не появится ли нового произведения, не хочется ли вам описать какое-либо политическое событие в ваших романах? Не было ли такой мысли?

Н. Г.: Тут такая тонкость. Долгие годы я писала о безднах, ну как Достоевский – что у человека внутри, что под ним на 10 метров. Уверовав в 86-м году после тяжелой операции, я поняла, что мне не стоит вообще этим интересоваться. Теперь меня совершенно не волнует, что у человека внутри, какая грязь, теперь меня волнует, что у него над головой, куда стремится, какое преображение его ждет, как он может стать лучше. Я беру сюжет из жизни самый простой, допустим, вот моя подруга вышла замуж третьим браком за очень богатого человека. Она живет рядом с нами. Приходит ко мне и плачет – сын хочет убить отца, потому что ему нужно все, весь бизнес. Она не знает, как быть, у отца уже инфаркт, там уже такие отношения страшнейшие. Я не знаю, как ей помочь, кроме как говорю «Молись, молись», ну картинку подарю. Но я что могу сделать в этих отношениях? Вдруг она приходит, говорит – вот как одеваться-то на обед торжественный в епархию? Говорю, а что случилось? Оказывается, у мужа канонизировали как мученика дедушку. Он был священник, страшной смертью, живым его закопали, и на его могиле происходят чудеса. И от алкоголизма излечивают, и мирят поссорившихся супругов, и много всего происходит. Его канонизировали, у них попросили фотографию для иконы и на обед торжественный. Представьте, эти люди помирились все, забыли про эти ужасы, которые у них в семье происходили. То есть невестка, которая давила на сына, чтобы он что-то такое сделал, была изгнана из этой семьи, сын с отцом помирились, и, оказывается, вот этот их родственник молится, он одному явился во сне и сказал, что по его молитвам все изменится, и все изменилось у них. И теперь это совершенно другие люди, с ними произошло просто чудо. И это чудо я описываю, оно меня волнует. А то, что сын хотел убить, я бы на этом никогда не остановилась и рассказа бы я не написала. Поэтому то, что сейчас…

Ведущий: Это другой писательницы, мы ее упоминали сегодня.

Н. Г.: Нет, и раньше я бы написала такой рассказ. Но теперь я другой человек, другой автор. И поэтому я не могу написать что-то плохое о том, что происходит в моей стране. А то, что хорошее произойдет, сейчас же будет мною услышано, увидено, схвачено, описано и, конечно…

Ведущий: То есть вы занимаетесь отбором все равно?

Н. Г.: Того, где есть ростки будущего светлого, хорошего для Родины. Я вот каждое утро, мы с мужем молимся святому Сергию Радонежскому. Мы хотим, чтобы Россия стала свободной, правовой, мы хотим, чтобы люди были счастливы и жили хорошо. Но мы хотим, чтобы эти перемены прошли бескровно. И мы об этом молимся, потому что Сергий Радонежский – небесный покровитель нашей Родины, мы ему молимся. То есть мы хотим, чтобы наши рассказы тоже влияли светло и не порождали не называть никого «говном нации», как вот это сделано было недавно. Не раздражать, не ссорить людей, а только примирять, а только надеяться на лучшее, а только двигаться своими делами к этому лучшему.

Ведущий: Но Нина Викторовна, вы же понимаете, что те люди, которые читают сегодня то, что вы пишете, и в сравнении, если мы берем всю страну, это невысокий процент. И наступит однажды время, когда будут еще больше читать, я очень на это надеюсь – ну вот ведь, писала же Горланова, говорил же Букур, где ж мы были раньше. И мы все время ведь в России скатываемся, не скатываемся, точнее, а встречаемся с этой ситуацией. Когда Достоевского перечитываем, «Бесы», ну вот ведь, все написал нам человек, все же он нам написал, почему же мы эти уроки не извлекаем.

Н. Г.: Более того, бесы – не только коммунисты, бесы могут быть и среди либералов…

Ведущий: Конечно.

Н. Г.: …и экологов, да. Такая опасность есть, конечно. Я вот вам расскажу одну историю. Я, например, дружу с Наташей Горбаневской. Она выходила на Красную площадь в 68-м году с лозунгом «За нашу и вашу свободу!» Вот она и предисловие к моей книжке написала, и в гости приезжала. И вот этот лозунг «За нашу и вашу свободу!» - он чем мне дорог? Что я надеюсь, наши рассказы несут свободу, освобождают, несут счастье или тепло не только тем, кто вот сейчас за митинги, за то, чтобы быстро произошли перемены, но и тем, кто думает – только бы стабильность, только бы стабильность. Объяснять словами им, какая стабильность, если элита хранит деньги на Западе, бесполезно. Они то ли не верят, то ли не думают вообще об этом. Им своя какая-то стабильность дорога. А прочтя какой-то рассказ, где произошло чудо, где что-то прекрасное произошло, они, может быть, подумают, что да, надо жить в России со всеми в ладу, в любви, в помощи. Вы заметили, сколько стало благотворительных – вот позавчера приезжала девочка за картинами для благотворительного фонда детского, то есть так много стало людей думать о других. Это уже что-то изменилось, это уже к хорошему что-то пошло. Я думаю, что надо верить и в Россию, и в людей, и в то, что раскол этот преодолен будет, в обществе раскол.

Ведущий: Преодолен за счет чего, объединения общего?

Н. Г.: Поле добра надо ткать. Вы своем радио ткете, я очень люблю ваше радио, и «Эхо Москвы», и вас. Писатели – своими рассказами, директор кукольного театра – тем, что сделал операцию кукольнику. На частном уровне, на уровне СМИ, на всяком уровне надо действовать только в сторону добра. Не обзывать друг друга, не порождать агрессию, не подозревать, что Госдеп там что-то кому-то оплачивает, а все-таки все по-хорошему.

Ведущий: Спрашивает Сергей вас – если бы позволяли силы и возраст, вы бы вышли на митинги, которые проходят?

Н. Г.: Я бы, конечно, вышла, но не позволяют ни силы, ни…

Ведущий: На какой митинг? Их же сейчас много.

Н. Г.: «За честные выборы», конечно.

Ведущий: То есть все-таки вы тоже в числе тех людей, которые подвергают сомнению честность выборов?

Н. Г.: Ну а как не подвергать сомнению? Конечно. Вчера я своими глазами видела на «Дожде», как в Дагестане без конца совали эти бюллетени, и даже аппарат отказывался их брать и обратно выплевывал. Но все равно совали и совали.

Ведущий: Дагестан, Чечня – это особая история.

Н. Г.: Ничего не особая.

Ведущий: Но у них там тоже личная заинтересованность, тоже личная благодарность. Либо люди будут дальше жить, либо они с голоду умрут и не будут получать никаких (???неразборчиво) от России.

Н. Г.: Я все понимаю, но, значит, я уверена, что Путин бы выиграл без всяких махинаций. Уверена. Вот зачем надо было это делать?

Ведущий: Вот этот вопрос и вчера многие единороссы задавали – а зачем нам это? Вы же знаете и мы знали, что все равно будет такой итог, зачем, кто это… Может, это провокация все-таки?

Н. Г.: Какая провокация, кто будет провоцировать? Да ну, глупости.

Ведущий: Ну, провокация оппозиционеров, Госдепа.

Н. Г.: Да у них сил нет ни на какие провокации. Они только думают, как бы что хорошее сделать, ведь человек круглый, он не может делать в одном месте гадости, а в другом добро. Он добрый так и есть добрый. Никаких провокаций они не делают в любом случае.

Ведущий: У нас остается всего две минуты до завершения эфира, и я предлагаю закончить уже на нашем локальном пермском уровне. Дмитрий вас спрашивает – Нина Викторовна, скажите, как вы оцениваете культурную политику в нашем крае, нравится ли вам то, что сейчас происходит? Вы в числе оппозиционеров, компании Гельмана и Мильграма либо наоборот? Такой вопрос от Дмитрия.

Н. Г.: Я не участвую нигде, ни у кого. Вот мне предложили выставку в музее PERMM на Речном вокзале, я согласилась. Я как говорю – это мои картины, в моем городе, я могу их выставить. На самом деле я еще их не выставила, сейчас у меня проблемы дома со здоровьем мужа. Но я не отказалась, не потому что…

Ведущий: То есть, это вам предложили?

Н. Г.: Мне лично. Все говорят, что, ты пойдешь в этот музей? Да, пойду. Это музей в моем городе, мне предложили мою выставку. Как Достоевский говорил, если бы было издание из трех букв, я бы там тоже печатал. То есть, мои картины никого не испортят, никому зла не принесут. Я их могу выставить, но пока еще, правда, не выставила. Вот и все. Я вообще ценю очень пермскую культуру, писателей от Ваксмана до последней, молоденькой Кати Гашевой, которая в «Дебюте» была в финале.

Ведущий: Это уже дочь Ксении?

Н. Г.: Ксении, да. То есть наша литература уже так богата, что могла бы на целую страну распространиться на большую. Я очень много знаю хороших поэтов, прозаиков.

Ведущий: А читали вы новый журнал «Вещь» литературный?

Н. Г.: Да как, я там уже напечаталась. А что мне делать? Мне платят гонорары, я печатаюсь.

Ведущий: Все правильно, Нина Викторовна.

Н. Г.: Это мой город, это журнал в моем городе, я буду там печататься.

Ведущий: Очень приятно говорить практически с живым классиком. Спасибо вам, что вы пишете, что вы продолжаете писать. И ваши рассказы действительно наполнены надеждой, верой, мне как женщине особенно это приятно.

Н. Г.: И юмором, я думаю.

Ведущий: И юмором тоже. Спасибо, дай Бог вам здоровья, всех благ, выздоровления, дай Бог, чтобы все ваши верования дошли до людей…

Н. Г.: Также я желаю вам продолжать свою прекрасную политику, и оптимизма, и мудрости, и стремления к истине, это так дорого.

Ведущий: Это была программа «Крупным планом», я ее ведущая Нина Соловей, в гостях у меня была Нина Горланова.