Программы / Крупным планом

В студии ведущая - Нина Соловей. За пультом звукорежиссера – Мария Зуева. Премию Пермского края в сфере культуры и искусства в этом году получит ряд людей довольно известных. 6 декабря на заседании Заксобрания был утвержден список лауреатов. Я с удовольствием оглашу некоторых из них. Это творческая группа создателей снежно-ледового комплекса на городской эспланаде «Айс-театр», пермский губернский военный оркестр за проект «Магия Чайковского», пермский Театр юного зрителя за замечательный спектакль «Золоченые лбы», Надежда Беляева, президент Пермской художественной галереи, Елена Зорина-Новоселова за свой легендарный фестиваль «Рок-лайн». И также в числе лауреатов премии в сфере культуры и искусства Пермского края творческая группа, создававшая проект «Анимационная школа» на базе одной из исправительных колоний города Перми. Проект заключался в обучении осужденных девушек редкой и востребованной профессии 3D аниматора. Они под руководством своих наставников, специалистов создавали фильмы. И у меня уже в руках 5 минут назад появился диск с первым фильмом «Препарасьон». Это термин больше из балетного искусства. Сегодня мы поговорим о прошлом, настоящем и, очень хочется верить, будущем этого проекта с руководителем проекта, режиссером, сценаристом, аниматором Владимиром Лазаренко-Маневичем. Как вы относитесь к тому, что желающих получить премию в сфере культуры Пермского края, особенно у нас при нашей активной такой культурной жизни, много? Вот этот проект был отмечен. Вам приятно это?

Владимир Лазаренко-Маневич: Безусловно, безусловно, это приятно.

Как вы думаете, это все-таки больше за то, что такой эксперимент необычный?

Владимир Лазаренко-Маневич: Эксперимент, действительно, необычный. И поначалу мы вообще его считали безумным. В августе 10-го года, когда была жуткая жара, и все проекты, почти все, были остановлены, в общем, была некая наша анимационная безработица, я находился в районе Вышнего Волочка у приятеля на берегу водохранилища.

Спасались?

Владимир Лазаренко-Маневич: Спасался от жары, от гари и так далее. И вот мне звонит мой замечательный друг режиссер Влад Барбэ, и предлагает попреподовать, без подробностей. Я говорю: «Что? Как?». «Вот тебе телефон, приедешь в Москву, позвони». Приезжаю в Москву, звоню, назначаем встречу. «Что такое?» «Да вот, есть идея организовать школу анимации и компьютерной графики. Как ты смотришь на то, чтобы там возглавить и поучаствовать?» Я говорю: «Легко. Мне это всегда нравилось, приятно. А где, что, как?» «Это в Перми». Ну вот тут я немножко – о-о.

То есть надо уезжать.

Владимир Лазаренко-Маневич: Да, надо уезжать.

Но сюрприз был впереди, да?

Владимир Лазаренко-Маневич: Да. Постоянной работы тогда не было, поэтому я был легок на подъем, совершенно не представляя, во что это выльется. Но это еще не все – сказали мне. Это не только в Перми, это еще и в женской колонии. Тут я впал в ступор, дыхание прервалось. И пока я возвращался к жизни, я понял, что это какой-то вызов судьбы. Надо попробовать. И согласился.

Несмотря на то, что вы сразу поняли: придется работать с неподготовленными людьми.

Владимир Лазаренко-Маневич: Никто ничего тогда не понимал. Намерение было такое: что-то хоть как-то из этих заблудших душ, наказанных обществом, сделать их, как-то кого-то реабилитировать. Один из первых моих вопросов был: «А если мы никого не вернем к жизни?» «Ну что ж, ничего страшного, разведем руки – проект не удался. В общем, это не смертельно» - сказали, предупредили. Я: «Ну хорошо, ладно». И мы стали туда ездить, отбирать кандидатов на обучение. То, что мы назвали кастинг, уже непосредственно в колонии. Да, это было тоже довольно забавно. Девушки были зажатые.

Много желающих было?

Владимир Лазаренко-Маневич: Там согнали человек 60, наверно, даже, может быть, 80 мы отсмотрели. Это несколько поездок было туда, аж до декабря. В это время там делалось помещение, покупалась техника, программы, все лицензионное, сразу говорю, все замечательно. На 19 рабочих мест мы сначала набрали в 2 раза больше народу. И за месяц мы отсеяли половину, и осталось 19 человек.

Какие критерии были при отборе?

Владимир Лазаренко-Маневич: Критерии были следующие. Прежде всего, желание. Понятно, что никто ничего не знал, что это такое…

Максимум мультфильмы смотрели, да, в далеком детстве?

Владимир Лазаренко-Маневич: Да. Мультики любят все, это понятно.

А тут ведь речь идет еще и о новых технологиях - 3D анимация.

Владимир Лазаренко-Маневич: Да, естественно. Никто, понятное дело, не представлял себе, что такое 3D технологии. Некоторые даже с трудом клали руки на клавиатуру. Но критерии были следующие: какая-то минимальная культурная адекватность, начитанность, желание, и чисто так вот органолептически мы смотрели на человека. На лице же все написано. Там, да простят меня…

Что написано: обучаемый, не обучаемый?

Владимир Лазаренко-Маневич: Написано много. Вот когда садится, я еще раз прошу прощения, если кого-то я задену, садится «Баба-Яга», буквально, которой по документам, может быть, лет сорок, а на внешний вид лет восемьдесят, которая говорит «я все смогу, все смогу». Ну хорошо, замечательно. Понятно, что это не наш человек. Их профессия… была там швейная фабрика, что скучно, монотонно, и никак не способствует повышению этого самого культурного уровня, поэтому все хотели чего-то нового. Естественно, вот такие были мотивы. Но, тем не менее, мы отобрали группу. Не знаю, стоит ли говорить про статьи, по которым они сидели.

А они как-то совпали?

Владимир Лазаренко-Маневич: Нет, не то. Я сразу себе как-то… сказал сам себе, что я знать не хочу, за что вас наказали. Вот вы все передо мной, и я вас воспринимаю на основании того, что я вижу, что вы делаете, как вы говорите, и вот наши отношения без некой истории воспринимаю. Но, тем не менее, их прошлое, оно некую специфику там, конечно, имело. И будет еще иметь. Я имею в виду возможная наркозависимость и так далее.

Во время обучения главной проблемой были все-таки… психологические проблемы либо отсутствие практики?

Владимир Лазаренко-Маневич: Главной проблемой было кошмарное количество новых знаний.

Для них.

Владимир Лазаренко-Маневич: Для них. Потому что человеческий организм так устроен, что если вот сегодня вы воспринимаете на этом занятии или в этот день более 30 процентов новой информации, мозги закрываются и перестают что-либо воспринимать. Человек начинает скучать, зевать и, в общем, сразу видно: всё, давай кино смотреть, или перекур, или еще что-то. Это было главное. То есть они должны были научиться учиться.

Снова.

Владимир Лазаренко-Маневич: Да.

Заставить серое вещество хоть как-то, как-то…

Владимир Лазаренко-Маневич: Становиться серым, да. Естественно, они были зажаты, естественно, случайным образом они туда собрались. Они друг на дружку смотрели, как на посторонних. Они… ну не верь, не бойся, не проси, о чем вот на этом диске девушка Настя очень хорошо говорит, лучше не скажешь. Но потом день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем я чувствую, и они, главное, чувствуют, что как-то, да, расшевелились. И когда я вхожу в класс, и слышу, как они на жаргоне ??????(неразборчиво) на нашем трехмерным че-то друг другу доказывают с жаром : «да нет, ты там ра-та-та-та, рендер не включила, вертится, не захайдило. О-о, думаю, хорошо.

Процесс пошел.

Владимир Лазаренко-Маневич: Наши люди, да.

Вот они были собраны эти девчонки, женщины, и дальше был процесс уже выбора, что будем снимать, какой будем фильм создавать?

Владимир Лазаренко-Маневич: Прежде, чем что-либо снимать, мы должны были все-таки ремесло изучить. Стартовали мы 10 февраля 11-го года. И где-то до августа мы только учились. Учились, учились, учились, учились, потом мы получили в работу, так сказать, задачу изготовить некоторую локацию. Локацией в анимации называются некие декорации того пространства, в котором действие происходит.

В обучение входило только знание техники либо были еще какие-то просмотры фильмов, история мультипликации?

Владимир Лазаренко-Маневич: Естественно. Обучение велось массированно по всем фронтам. Кроме собственно изучения программ, трехмерной программы Maya, программы Photoshop, After Effects, у нас еще была психологи, конфликтология, культурология, история анимации, история кино, многочисленнейшие просмотры всякого различного кино, не только анимационного, но и игрового.

Были ли самоотводы участниц?

Владимир Лазаренко-Маневич: Были.

Кто-то сказал, что ребята… ой, нет, это я ошибся.

Владимир Лазаренко-Маневич: Там немножко по другим причинам были. Я им ставил Стравинского. Давайте-ка, вот сейчас играет музыка, а мы работаем. И чтоб потом никто мне не сказал, что никто не знает, кто такой Стравинский. В общем, я их пытался расшевелить, всячески шутил.

Отравили искусством.

Владимир Лазаренко-Маневич: Отравил искусством, да. Мы смотрели кучу всяких фильмов: от Гринуэя до анимации Ковалева, что, в общем, не так просто для восприятия неподготовленного. Велика роль была психолога нашего. Была там у нас Любовь Александровна Чудинова, замечательный человек. Но она, к сожалению, с проекта ушла, потому что не справилась, на мой взгляд, с тем, что, как говорится, нужно быть там жилеткой, куда все поплакались. Но когда я спросил: «Тяжело этой жилеткой быть?», она сказала: «Тяжело быть помойной ямой». Но это такой был печальный у нас эпизод, к сожалению. В титры этого фильма я ее включил. Мы с девчонками возвращались к этому преподавателю, к этому психологу, и они, в общем, вспоминают ее. Она держала их немножко в узде. Она нас предупреждала, что здесь такие наклонности здесь это, обратите внимание на то, на то, на то. В общем, замечала то, что мы, мужики, нас там было трое, никак не могли ни заподозрить, ни увидеть, ни как-то предотвратить. Должен сказать о нашей команде. Нас было там трое: я и еще двое – Владимир Санников и Александр Федин. Замечательные ребята. Я очень благодарен судьбе, что мы стали теперь друзьями, и строим довольно обширные планы на будущее, которые связаны с изготовлением мультиков, созданием студии, естественно, с девчонками, которые уже будут нашей командой.

Девчонки, которые…

Владимир Лазаренко-Маневич: Которые уже освободились. В конце августа, в начале осени мы получили некую локацию, которая была уже для сериала «Бибигон», он тогда так назывался, который делал Александр Михайлович Любимов со своей командой для ВГТРК. В то время там была всяческая политика, как вы помните. Он с ВГТРК ушел, но, тем не менее, этот сериал остался в производстве.

Когда он примкнул к команде Прохорова.

Владимир Лазаренко-Маневич: Да. Шло время. Программа обучения к началу зимы…

То есть сначала вы должны были продолжать «Бибигон», правильно я понимаю? Или как?

Владимир Лазаренко-Маневич: В общем, да. Потому что там 200 серий, и работы на годы. Но как-то не получилось, потому что они сориентировались на китайцев, отдали «под ключ» изготовление ряда серий туда, и мы как-то не встраивались без нарушения всех этих договоров с китайцами, в этот пайплайн, как это принято говорить. И вот где-то в начале декабря возникла ситуация здесь в Перми, мы сидим, ужинаем с ребятами из команды Любимова, и, в общем, все мы чешем репу, как говорится, чем бы наших девушек занять, потому что обучение вроде как закончилось, нужно че-то делать. И тут я, как говорится, оказался в нужном месте в нужное время. Говорю: «У меня два сценария есть». Ну они посмотрели – всё, запускаем. И с января мы запустили наших два фильма, один из которых лежит у вас на столе…

С красивым названием «Препарасьон».

Владимир Лазаренко-Маневич: Да, «Препарасьон», это балетный термин, который в начале репетиции педагог говорит: «Препарасьон, приготовились». Или, как артисты балета называют это «препараша».

А второй сценарий?

Владимир Лазаренко-Маневич: Второй сценарий немножко более другой, как это принято говорить. Кстати, в озвучке участвует Армен Борисович Джигарханян, и замечательный голос «Эха Москвы» Ольга Бычкова. Уже звук записан. Это будет стереофильм. К сожалению, перехожу к не очень веселой странице нашей летописи.

К тому, почему кто-то отошел.

Владимир Лазаренко-Маневич: Нет. В том, что этот второй фильм мы должны были закончить где-то в сентябре, но в это время школу закрыли. И, можно сказать, разогнали. Произошло это непонятно мне, почему. Потому что замечательный проект, в котором все эти ФСИНовские генералы могли бы хвалиться. И, насколько я понимаю…

И хвалились, и довольно активно на сайтах...

Владимир Лазаренко-Маневич: И хвалились, да.

…висит много информации об этом проекте.

Владимир Лазаренко-Маневич: Вот когда была эта приснопамятная история с Пусси Райтом, и этапом одной из, по начальным сведениям…

Да, Марии Алехиной.

Владимир Лазаренко-Маневич: …да, сюда вот в ИК-32, там писалось, что это очень современная колония, там есть анимационная школа. Вот это уже было вранье, не соответствующее действительности, потому что к тому времени...

Тогда уже не было.

Владимир Лазаренко-Маневич: …уже разогнали, да.

Я так полагаю, что это связано, так или иначе, с культурной политикой Пермского края. Закрыто-то по чьей инициативе было?

Владимир Лазаренко-Маневич: По моему мнению, закрыто было по воле начальника колонии.

Чем же ему не понравилось? Ему не понравился результат? Он посмотрел фильм?

Владимир Лазаренко-Маневич: Нет, фильм он не посмотрел, потому что он ее не был готов тогда. Дело в том, что там есть производство – швейная фабрика.

Которая приносит доход.

Владимир Лазаренко-Маневич: Да. А наши девушки дохода не приносили. Понять, что культура – это всегда мероприятие затратное, эти люди не могут. Они из всего должны извлекать прибыль. И то, что наши выпускницы, наши ученицы, я убежден на 100 процентов, не вернутся к своему криминальному прошлому.

Это факт.

Владимир Лазаренко-Маневич: Я в это страстно верю. И девчонки мне пока не дают основания в этом сомневаться.

Этот проект и его автор Александр Любимов получили лауреатство в премии в сфере культуры и искусства Пермского края. Но, как оказалось, проект, о котором нам рассказывает наш гость, он, собственно, уже в прошлом. Был снят один фильм, была попытка создать второй фильм.

Владимир Лазаренко-Маневич: Мы закончим его, естественно.

Но уже не на базе этой исправительной колонии.

Владимир Лазаренко-Маневич: Мы сейчас лишены тех машин, которые были там, и всё, я считаю, дома, а это очень-очень долго. То есть каждая сцена у меня считается 4-5 дней, а их там больше 50.

А вот вся та аппаратура, все то, что было.

Владимир Лазаренко-Маневич: Всё вывезли.

Вывезли кто?

Владимир Лазаренко-Маневич: Учреждение культуры под названием КГАУ, наши партнеры.

То есть там не осталось?

Владимир Лазаренко-Маневич: Нет, нет, все там порушено. Где-то с начала весны этого года, 12-го, активно мы начали готовиться к запуску второй группы обучения: отремонтировали помещения, в которые Александр Михайлович вложил собственных денег сотни тысяч рублей, закупили технику, закупили опять же лицензионные программы, которые стоят очень-очень немало, отобрали кандидатов. Но руководство колонии все оттягивало, оттягивало, оттягивало и оттягивало старт второй группы, мотивируя тем, что мы отобрали лучших, что на швейной фабрике будет некому работать, что это важнее, что социальная реабилитация швеи никак не уступает социальной реабилитации участника школы.

То есть та, что швея, она точно не вернется на преступную, да?

Владимир Лазаренко-Маневич: Естественно.

А эти ваши…

Владимир Лазаренко-Маневич: А эти наши антимонии, они… это все эксперимент, у нас вот отлажена система. Переубедить было невозможно. И еще один немаловажный фактор: эти люди, прости господи, относятся ко всему, как к тому, что должно приносить доход. Не понимая, что культура все-таки в истинном ее значении, это вещь затратная. Когда культура превращается в бизнес, по большому счету, она отчасти перестает быть культурой, на мой взгляд.

Ну хорошо, вы обучили, к счастью, некоторые девчонки освободились, они будут с вами дальше работать.

Владимир Лазаренко-Маневич: Да.

Есть ли у вас желание предложить подобный же проект, может, в другом крае, в другой области?

Владимир Лазаренко-Маневич: Дело-то хорошее, опыт есть, почему бы и нет.

Опыт есть.

Владимир Лазаренко-Маневич: Существует какая-то не нулевая вероятность, что мы вернемся в ИК-32, потому что разговоры ходят разные, потому что там помещение уже готово.

Там уже все есть.

Владимир Лазаренко-Маневич: Там уже все есть, да.

Тогда вернемся к этому фильму. Я вижу на картинке тут балеринка чудесная совершенно, рядом с ней простой советский парень. О чем тот фильм? Как отнеслись девчонки к созданию именно этого фильма?

Владимир Лазаренко-Маневич: Есть такой замечательный художник Владимир Семенович Любаров. Просто легенда отечественной живописи. Он в свое время бросил всю свою столичную жизнь и уехал в Тверскую область в деревню Перемилово. И стал там живописать быт и нравы местной публики. Можно зайти на его сайт lubarov.ru. Там, кстати, весь этот фильм есть. И в свое время мы такой изобрели жанр: по картине сочинять какую-то историю, и, не выходя из пространства картины, рассказать это. Какие-то минимальные движения персонажей, которые потом превращаются в какое-то некое вселенское обобщение, и рождают совершенно новый взгляд на этих персонажей, на эту историю. Вот это сделано по картине «Ласточка», которая здесь изображена на задней стороне диска.

Ласточка, имеется в виду, дамы и господа, не птица, а девушка приятных женских размеров.

Владимир Лазаренко-Маневич: Рубенсовских таких.

Да, в позе ласточки.

Владимир Лазаренко-Маневич: Фильм пересказать, наверно, неправильно, лучше его посмотреть.

Там о любви?

Владимир Лазаренко-Маневич: Конечно, конечно, всё про любовь.

Поэтому, это и вызвало, наверно…

Владимир Лазаренко-Маневич: Любовь - это то, про что всё, это понятно. Второй фильм, который сейчас в производстве, там немножко другая история. Там мама берет мальчика с собой в кино, потому что не с кем его оставить. Мальчик маленький, четыре годика. И вот они очутились в кинотеатре, начался фильм, Мальчик смотрит на экране, ничего не понимает. Но это всё как-то по-своему он воспринимает, и всё это как-то его трансформирует уродливо, непропорционально, и к концу фильма, преодолев кучу всяких метаморфоз, и сознания, и внешнего вида, он превращается в какого-то окаменелого старичка, которого мама после того, как фильм закончился «пошли домой», камень рассыпается, из него вылетает куча черных птиц, летучих мышей и маленькая бабочка. Бабочка вылетает. Следующий план – уже с мамой мальчик на улице, бабочка садится мальчику на маковку, и тут он голосом Джигарханяна спрашивает: «Мама, а про что это кино?»

Мама голосом Ольги Бычковой отвечает…

Владимир Лазаренко-Маневич: Мама голосом Ольги Бычковой отвечает: « Про жизнь, сынок». «Ну и ладно, про жизнь, так про жизнь». Мальчик удовлетворяется этим ответом, они дальше идут уже домой. И тут им навстречу одноногий инвалид. И мальчик, как младенцы, смотрит, разинув рот, на этих несчастных людей, так и мальчик на него смотрит. Инвалид остановился, посмотрел с гневом: «Что ж ты пялишься-то на меня?» И тут они что-то друг в друге увидели, мальчик свое, возможно, будущее, инвалид – свое прошлое. И что-то такое у них какое-то… что-то между ними произошло. У мальчика понимание, очередной этап какого-то взросления. У инвалида тоже что-то такое размягчилось в его окаменевшей душе. И они разошлись. А мама в это время спрашивает, что-то ему говорит голосом Ольги Бычковой, дескать, пошли, там у тебя игрушки убирать, ты кушать хочешь? И он уже своим не джигарханяновским голосом кричит: «Хочу». Конец фильма.

Что вам дает основание полагать, что те женщины, которые, так или иначе, прикоснулись, даже не дойдя, например, до финала, возможно, никогда не вернутся к своей преступной жизни? Кроме того, что они говорят, что, ой, я узнала новую жизнь.

Владимир Лазаренко-Маневич: Я же могу верить только словам. Намерение они высказывают абсолютно четкое, твердое. Потому что у половины дети, у детей, естественно, за время отсутствия мамочки была какая-то судьба. Сейчас они хотят исправлять эти свои ошибки. Все уже купили компьютер себе, все готовы, все на связи, в Скайпе, по почте, по телефону. Они не все в Перми, в разных городах. Одна девушка уже просто в трехмерную студию устроилась. Она там круче всех. Другие занимаются еще чуть-чуть своими делами. Там по выходе на свободу им нужно решить какие-то своим дела, с детьми.

Они многие вышли, потому что срок ушел или по УДО?

Владимир Лазаренко-Маневич: УДО, условно-досрочное, да. Полностью отсидев срок, вышла одна барышня, которая тут же связалась с каким-то телевидением, уехала на съемки в Одессу, заняла там какое-то второе место в каком-то конкурсе женском.

Но им этого недостаточно? Я имею в виду тем людям, которые закрывают этот проект? Вот, пожалуйста.

Владимир Лазаренко-Маневич: Я не знаю, что думают люди, которые закрывают этот замечательный проект. Я не понимаю, что у них в головах. И искренне сочувствую.

Возможно это, даже то, что отметили там на уровне краевом, возможно, это как-то будет ими услышано.

Владимир Лазаренко-Маневич: Я призываю всех, вот сидя перед этим микрофоном, услышьте нас. Прошу вас сделать все возможное, чтобы этот проект каким-то образом возобновить.

Пусть три, четыре, пять человек, но хотя бы им помогут.

Владимир Лазаренко-Маневич: Да. Кроме того, мы еще мечтали там, находясь за забором, в процессе обучения, что все, кто освободится, мы здесь создадим некую студию, анимационный центр, где они все будут трудоустроены, освободившись девушки, что для них очень немаловажно. Мы будем продолжать учиться учить уже на свободе наших детей, всех, кто пожелает обучаться этой профессии.

Школа анимации, кстати, в Перми существовала в далекое-далекое советское время. Для тех, кто помнит, там «Лелишна из третьего подъезда» там та же была, создано здесь в Перми, все это потом было благополучно завершено. Почему бы сейчас не открыть?

Владимир Лазаренко-Маневич: Да, это было бы замечательно. И мы могли бы иметь просто производственное подразделение для тех же сериалов Александра Михайловича, для кого угодно. Хоть для Голливуда.

Тем не менее, я вас поздравляю с победой в нашей премии. И дай бог, чтобы это было услышано, и чтобы, даже если не на территории исправительной колонии, но ваша школа анимации дальше продолжалась, и мы видели эти фильмы.

Владимир Лазаренко-Маневич: Спасибо.