Программы / Время Ч

Анастасия Сечина: Добрый вечер. У микрофона – Анастасия Сечина. Программа «Время Ч.». И со мной…

Юрий Бобров: Юрий Бобров – соведущий.

Анастасия Сечина: Да почему соведущий? Ведущий.

Юрий Бобров: Два ведущих.

Анастасия Сечина: Два ведущих – Бобров и Сечина в этой студии. Вчерашнее Законодательное собрание… мы не позволяем ему изменить наши планы.

Юрий Бобров: Хватит уже менять наши планы.

Анастасия Сечина: Хватит менять наши планы. Мы делаем то, что планировали делать в прошлые выходные. Мы говорим сегодня, во-первых, о монетизации льгот, во-вторых, об утилизации ракет. Я напомню, темы для разговора в рамках программы «Время Ч.»  выбираете вы в ходе голосований, которые идут в программе  «Пермский разворот». Вот эти две темы вы выбрали  в результате  голосования по 2004-му году. Конечно, 2004-й год – это всего лишь отправная точка.  В 2004-м был принят региональный пакет законов о монетизации, в 2004-м стартовал этот процесс. Основные действия пришли на 2005-й, но, тем не менее. Именно сегодня мы говорим о монетизации, раскладываем по полочкам, стараемся понять  какие-то вещи, которые, может быть, не понятны. Нам в этом помогает Юрий Викторович Белоусов, наш сегодняшний гость. Это директор «Центра прикладной экономики», а в 2004-м году  как раз таки вице-губернатор, курировавший финансово-экономический блок.  Добрый вечер, Юрий Викторевич.

Юрий Белоусов: Добрый вечер.

Анастасия Сечина: Что я могу сказать?  Вот я за себя могу честно сказать, что как-то моих близких  монетизация, конечно, коснулась, но ярко выраженной   негативной реакции я от них не наблюдала. Для меня монетизация…  меня коснулась исключительно как журналиста, и для меня она олицетворяется акциями протеста. В результате я как-то, на самом деле,  не очень глубоко в это погружена была, и  не до конца даже  понимая всю суть процесса. Я подозреваю, что, возможно, я такая не одна. А понимать хочется.

Юрий Бобров: Да. Про митинги, я думаю, так или иначе, аудитория в курсе, и, в общем-то, помнит. Я вот лично был  и участником, и даже организатором.

Анастасия Сечина: Ай-яй-яй.

Юрий Бобров: Да.

Юрий Белоусов: Хотя льгот не имели.

Юрий Бобров: Да. Меня когда спрашивали – почему? – я отвечал, что, мне кажется,  что если бы бабушка  была жива, она бы была там, на площади, поэтому я вот    как-то так вышел за нее. Ну, собственно, Юрий Викторович, мы хотим на самом деле  пообсуждать  не лозунги…

Анастасия Сечина: Не митинги.

Юрий Бобров: …и митинги, на которых вы, в общем-то, и не были, по-моему, да?

Юрий Белоусов: Я ни разу в жизни на митинге не был вообще. 

Юрий Бобров: Зато вы экономист, вы знаете, что  такое дебет-кредит, и всю эту бухгалтерию вот этой спецоперации реформы по монетизации льгот вы,  наверно, представляете намного лучше, чем многие сидящие у приемника. 

Анастасия Сечина: Давайте для начала обратимся к началу. Предпосылки  этого процесса на тот момент  были каковы?

Юрий Белоусов:  Откуда эти льготы?

Анастасия Сечина: Откуда льготы? Затем, откуда монетизация?

Юрий Белоусов:   Да, да. Вообще, надо сказать, от социализма перешло   не так уж много льгот. Вот, когда говорят, что при социализме  было очень много льгот, ничего подобного. Там льготы – это были… ну, надо их было заслужить, эти льготы. Их получало не так уж много людей. Льготы появились  где-то в начале 90-х годов, в 90-е годы.

Анастасия Сечина:  То есть сначала это был способ…определенного рода награда…

Юрий Белоусов:  Да, при социализме это да.

Анастасия Сечина: …а в 90-е?

Юрий Белоусов:  А в 90-е годы – это спасение было какое-то. Спасение,   плюс лоббирование, плюс политика. Первое. Начало 90-х. Вы помните, инфляция   дикая, цены на нефть низкие. Все 90-е годы цены на нефть были низкие, денег в бюджете нет, повышать пенсии не на что и так далее. То есть, ну как-то  нужно было спасать определенный круг людей, которые попадали в тяжелейшую ситуацию – пенсионеры, ветераны и так далее.

Юрий Бобров: Шахтеры.

Юрий Белоусов:  Да, шахтеры. Раз. Вот это первая была проблема как-то им помочь. Ладно, мы не  можем набросить пенсии,   давайте хотя бы сделаем что-то для них – бесплатно или в полцены.  Это одно было направление. Второе.  Надо понимать, что  разные группы людей, профсоюзы и так далее обладают разной пробивной силой.  Кто-то  начинал лоббировать. Вот за шахтеров. Шахтеры за себя  что-то могли пролоббировать. Они  лоббировали, они выбивали  льготы для себя и так далее. Может быть, другие категории выбивали и так далее. То есть вот лоббизм  был тоже достаточно сильный, кто-то выбивал, кто-то не выбивал. Ну, и третье. Надо понимать, что 90-е годы – это очень  такие сложные политические годы, выборные.  Ведь конкуренция между Ельциным и Зюгановым  была совершенно не шуточная, правильно?

Анастасия Сечина: То есть высока доля популизма.

Юрий Белоусов:  Да. Была борьба за каждый процент голосов. Соответственно,  надо было власти  в первую очередь  как-то на  свою, скажем так, сторону переманивать   слои населения, которые были негативно настроены  к действующей власти.

Юрий Бобров: Покупали целые группы  электората…

Юрий Белоусов:   Да, да, да, раздавали льготы, особенно перед выборами и так далее, понимая, что денег-то на эти льготы, в общем-то, и нет.  

Анастасия Сечина: А все-таки, вот если вы говорите  -  в социализме было не так много, а можно  как-нибудь перечислить, что   было, и что добавилось в 90-е?

Юрий Белоусов:  То, что добавилось в 90-е, это вообще перечислить невозможно. Нам передачи не хватит на это то, что было добавлено. Я вот могу сказать,  что, да, действительно, но только в самом начале 94-го я работал в администрации.

Анастасия Сечина: 2004-го.

Юрий Белоусов:  2004-го, да, прошу прощения. И мне принесли таблицу с льготами. Я попросил сделать таблицу, где в строчках были категории льготников, а в графах были сами льготы, а вот на пересечении  их было -  какая льгота. И мне принесли, вы не представляете,  какая это была бумага.  У меня был очень большой стол.  Но эта бумага на моем столе не поместилась. Такая огромная. Я думаю, что  у президента России нет такого стола, на котором бы поместилась  эта бумага. Это  невообразимое количество льгот,  невообразимое количество категорий льготников. Причем, так как все это было бессистемно  -  то  одна льгота, то другая,  то третья, пролоббировали  одну, категории льготников пересекались, путались, немножко по-разному назывались, и так далее.  То есть это огромное количество  было  льгот. Сейчас, кстати, до сих пор тоже огромное количество льгот. Если вы попробуете  где-то в законодательстве найти  полную категорию льгот, вы сейчас даже не найдете этого. Я думаю, что никто не знает, сколько у нас  льготников.

Юрий Бобров: Мы и не пытались. Мы знаем, что у нас  Юрий  Викторович будет в гостях, который это знает намного лучше даже всего вместе взятого Интернета, который так можно ??????? (неразборчиво). А все-таки, вот  как происходил процесс отбора тех льгот, которые важно монетизировать в первую…  То есть мы еще пока не ответили на вопрос: а зачем? То есть, что послужило-то? Ну, не выполнялись льготы.

Анастасия Сечина: В 2004-м  начали разговор о необходимости монетизации.  То есть была потребность несколько упорядочить  эту систему, убрать то, что появилось вследствие популистских решений?  Почему в 2004-м? И что тогда решили монетизировать?

Юрий Белоусов: Первая причина то, что  к 2004-му году появилась  какая-то возможность  эти льготы реализовывать. Ведь многие льготы, они были только декларированы, их не предоставляли, на них не было денег. Но с 2000-го года где-то цены на нефть начали уверенно расти, и, в общем-то, бюджет к 2004-му году окреп, и появилась возможность льготы эти выплачивать. Но как-то нужно было навести порядок. Потому что, я повторю, порядка никакого не было.

Юрий Бобров:  Вы хотите сказать, что люди увидели ценник барреля, и начали вспоминать о том, что они  обладают льготами,  стало все сложнее говорить, что на вашу льготу у нас нет денег, потому что их… вы не представляете, какого  размера нужен стол, чтобы только перечислить? Что-то вот такое?

Юрий Белоусов:   Ну, деньги-то появились.  Нет, не совсем так.  Власть-то задумалась о том, что предоставление  тех льгот тоже  очень дорого  обходится.    Ведь, понимаете, давайте вот возьмем  льготы. Ведь администрирование этих льгот очень  дорого стоит. У нас же ведь, понимаете, в России  традиционно нет никакой презумпции невиновности.  У нас, чтобы получить льготу,  ты должен доказать, что ты не жулик, что ты получаешь эту льготу  и не хочешь обмануть государство. Хочешь получить льготу? Ну, пожалуйста, десять справок из разных ведомств.

Юрий Бобров:  Юрий Викторович,  мы вот тут документы на землю для многодетных собирали, так  справку надо было принести, что  мы не лишены родительских прав, и действует она месяц.

Анастасия Сечина:  Кто о чем, а Юрий Бобров, как всегда, о многодетных.

Юрий Белоусов: Нет, ну, всё правильно. То есть вы   докажите, что вы не жулик, вы принесите десять справок. А десять справок надо получить у чиновников, надо десять чиновников содержать и так далее. Потом надо проверить, а не два раза ли вы эту льготу получили? Не получила ли льготу  эту ваша жена или ваш муж, и так далее?

Юрий Бобров: Сколько стоило администрирование в соотношении?..

Юрий Белоусов: А это никто не считал. Это сейчас никто не знает. Понятно, что это сумасшедшая сумма просто-напросто.  Вот сейчас, в связи с внедрением электронного правительства, пытаются что-то сделать. Но тоже совершенно, скажем так,  половинчатое решение.  Просто у нас вот до сих пор, несмотря на создание электронного правительства,  сейчас до сих пор к людям относятся  вот с недоверием. Доказывайте. Хорошо, справки многие сейчас не вы сами должны принести. Но их где-то кто-то все равно должен подготовить. 

Анастасия Сечина: Ну, известно, доходило и до абсурдов. Вплоть до того, что нужно было  доказать, что у тебя за год не выросла потерянная где-то, например, нога…

Юрий Бобров: Да, нога, нога, да.

Анастасия Сечина: …или рука, часть  тела.

Юрий Белоусов: Да. Ну в качестве примера давайте я вам все-таки  приведу вот недавнюю историю,  которую мне  рассказали. Одна женщина, которая сейчас учится в Великобритании, живет там с семьей. Граждане России, а она прилетала на Новый год  Пермь с ребенком, а муж остался в Англии продолжать учиться. Если жена с ребенком летит через границу,  на вылет из России  требуется нотариально заверенное разрешение от мужа. Правильно? Вот они с трудом в Ливерпуле нашли нотариуса,  который в состоянии такую справку выдать, заплатили сумасшедшие деньги. Это обошлось   более 10 тысяч рублей, одна вот эта нотариально заверенная. Но, самое главное, они  час объясняли нотариусу, что  нужно сделать. Нотариус все время  уточнял – Это точно ваш ребенок? Вы мать? Зачем вам еще какую-то справку? Или это все-таки, сознайтесь, что не ваш ребенок, и вам какую-то надо  нотариальную доверенность.  Вот у нас все время так. Это надо содержать ораву чиновников. И Минфин это понимает. И понимал в 94-м году.  Это раз.

Анастасия Сечина: В 2004-м.

Юрий Белоусов: Да. Еще раз, опять оговорился. В 2004-м году это понимал, да. Что-то по Фрейду тут, наверное.

Анастасия Сечина: Что ж вас 94-й…

Юрий Бобров: Что-то держит вас  94-й год.

Юрий Белоусов: Да. Далее, вторая проблема. Ну, совершенно  очевидно было опять же Минфину и всем, что вокруг  льгот очень много, скажем так, коррупции.

Юрий Бобров: Дать, не дать?

Юрий Белоусов: Нет, нет,  нет. Вот  льготные лекарства. Во многих регионах были налажены  целые схемы воровства, потому что отчетность была в безобразном состоянии…

Анастасия Сечина: Отчитывались на одну сумму, отпускали  реально на меньшую.

Юрий Белоусов: Конечно. И кому там отпускали, и так далее. Получил человек,  не получил, им так далее, это в некоторых регионах  это были уголовные дела.  Были просто налажены схемы, механизмы воровства там  и так далее. Дальше. Совершенно очевидно, опять ж, и с этим хотели бороться, была такая проблема, какие-то   люди льготы получают, какие-то не получают. Одна и та же льгота предоставлена, но ее кто-то получает. Допустим, совершенно, опять же, много было случаев  - санаторно-курортное лечение.  Кто-то ездил каждый год,   кто-то не ездил вообще.

Анастасия Сечина: Ну, это тоже коррупционная схема?

Юрий Белоусов:  Ну… конечно, конечно, тоже коррупционная, но то было совершенно естественно.  Много таких очень было случаев.  Ну, у нас же, понимаете, опять же, когда раздают льготы, не всегда  задумываются о том,  к чему вот данный законопроект приведет.  Потому что люди, которые голосуют за  эти льготы, за другие законопроекты,  они как-то плохо представляют, что Россия это не только Москва. Иногда раздавались  просто  совершенно, ну, идиотские  льготы. Например,  льгота ветеранам …

Юрий Бобров: Посещении Диснейленда?

Юрий Белоусов: …ну, например, на оплату горячего водоснабжения. В Москве, наверно, актуально. Но если брать ветерана войны, который живет в деревне,  у него не то, что горячего водоснабжения, у  него и холодного,  у него никакого нет водоснабжения.  Зачем ему такая льгота  и так далее? Ну,  в принципе, хотели какую-то  соблюсти социальную справедливость, чтобы льготами или хоты бы деньгами пользовались все. Ну, и  еще, последнюю я скажу, наверно. Причин очень много было. Последнюю скажу причину – были чисто экономические. Многие льготы приводили, действительно,   к достаточно сложным экономическим последствиям.

Юрий Бобров: Например.

Юрий Белоусов: Например, на транспорте. До монетизации днем, по крайней мере, подавляющее большинство пассажиров  это были  пенсионеры, которые ездили бесплатно. И я  хочу сказать,  что они экономически  действовали совершенно грамотно. 

Юрий Бобров: На 50 копеек дешевле  хлеб был  в мини-рынке Садовый,

Юрий Белоусов: Да, да, да, все правильно.

Юрий Бобров: …и поэтому они  со всего  города и вполне  нормально ехали.

Юрий Белоусов: Да, да, на 50 копеек  в каком-то магазине или в пекарне хлеб дешевле. Пенсионер садится на трамвай,  ну, допустим, там   10 рублей, стоимость проезда тогда была,  я не помню. 10 рублей на трамвай, пересаживается на автобус, десять рублей на автобусе, покупает на 50 копеек  дешевле хлеб, и опять же десять  рублей автобус, 10 рублей трамвай  - сорок рублей из бюджета минус, экономия 50 копеек.  То есть было принято решение – зачем? Надо это…

Юрий Бобров: Сегодня это кажется уже какой-то  фантастикой. 

Юрий Белоусов: Но это действительно. Но пенсионер-то действовал грамотно.

Юрий Бобров: Абсолютно.

Юрий Белоусов: Он действовал экономически грамотно.   Там дешевле, он ехал туда. Во что это обходится бюджету, это совершенно не его забота, он не должен об этом думать. И инициатором выступил Минфин. Инициатором монетизации выступил Минфин. И я считаю, что действовал он совершенно правильно, когда инициировал это все. 

Юрий Бобров: Юрий Викторович, инициатор в Москве, инициатор  господин Зурабов.

Юрий Белоусов:   Нет, инициатором был Минфин все-таки. Зурабов был исполнителем.  Вот какое было исполнение?  Ну, тогда еще был Черномырдин.

Юрий Бобров: А как это задание пришло в Пермский край?  Вот приблизиться уже к нашей земле.

Анастасия Сечина:  Потому что поделили на федеральных льготников,  на региональных. На региональном уровне нужно было принимать  свое решение. И регион мог принять разные  решения, исходить из разных позиций. 

Юрий Бобров: Где были вилки? Мы знаем, что одной из вилок был мораторий. Закон позволял  сделать переходный период в течение года.

Анастасия Сечина:  Как мог действовать Пермский край и как он в результате действовал?

Юрий Белоусов: Здесь очень непростая сложилась  ситуация. Связано то, опять же, с политикой.  В начале 2004-го года  губернатором стал…

Юрий Бобров: Олег Анатольевич.

Юрий Белоусов: …Олег Анатольевич Чиркунов.

Юрий Бобров: И наступило «время Ч.».

Юрий Белоусов: Да, которое мы сейчас обсуждаем. И здесь, в первую очередь, я бы сказал, что  сказалась неопытность тогда губернатора. Почему? Я хочу сказать, что  Пермский  край к монетизации подготовился, наверно,  лучше всех в России. С чем это связано? Как в 2003-м, в 2004-м году Пермский край получил достаточно большие деньги  от мирового банка  на  реформирование финансов, на реформирование общественных финансов, был такая программа. Пермский выиграл конкурс на федеральном уровне.

Юрий Бобров: А по-русски?

Юрий Белоусов: Что?

Юрий Бобров: Что это?

Юрий Белоусов: Ну, на реформирование финансов давали деньги. Монетизация льгот – это тоже, как бы, финансы, это частично связано с соцзащитой,  частично связано с деньгами. Правильно?  То есть был объявлен конкурс, Пермский край среди, ну  там,  три региона,  выиграли эти деньги,  достаточно большие по тем временам.  По-моему, это  по тем временам, четыреста где-то шестьдесят миллионов на два года.

Юрий Бобров: Что сделали?

Юрий Белоусов: Первое. Сделали  лучшей в России, безусловно, автоматизированную систему учета льготников.  В то время ни у кого в России  ничего подобного  не было.

Юрий Бобров: Переворошили все списки,  составили единые таблички.

Юрий Белоусов: Да. То, что мне вот эту представили  на бумажке таблицу, это все автоматизировали, персонально сделали учет и так далее.

Анастасия Сечина: Благодаря Чиркунову?

Юрий Белоусов: Нет, нет, это до него было. Это все было до, как бы, его прихода.  То есть первое – автоматизация льготников. Ни у кого такой не было.  То есть очень четкий учет,  всё было понятно, кому, сколько, что выдавать, кто на какие льготы претендует и так далее.

Юрий Бобров: Пересечение у льготника нескольких категорий было.

Юрий Белоусов: Конечно. Всё вычищено было, выверено и так далее.  Это лучшая на то время была система в России. Это я вам гарантирую, что ни у кого,  ни в Москве, нигде не было такой автоматизированной системы.

Юрий Бобров: Это был положительный фактор.

Юрий Белоусов: Да. Второе…положительный то, что,  опять же, на эти деньги консультанты  всё посчитали, все были сделаны расчеты. Расчеты были сделаны даже на те льготы,  которые потом не востребовались даже  на ЖКХ.

Юрий Бобров: Которые не были монетизированы  в тот период.

Юрий Белоусов: Да. Которые планировало правительство, но потом, видя реакцию населения  на льготы, всё это перенесло.

Юрий Бобров: ??????? (неразборчиво) что это вам и не переживет.

Юрий Белоусов: Да. То есть всё было посчитано: во сколько обойдется, сколько  это будет стоить, что, кому, сколько должен, кто потратит деньги.  То есть подготовка была сделана  достаточно хорошая.  Это было сделано вот уже к весне 2004-го, ну, сразу  после объявления монетизации  это уже было сделано.

Юрий Бобров: А закон был принят осенью 2004-го…

Юрий Белоусов: Нет, он весной был принят, в начале весны. 

Анастасия Сечина: Если весной, тогда 2005-го, потому что в 2004-м он был внесен в Заксобрание, окончательно принят в ?????? (неразборчиво).

Юрий Белоусов: Это пермский закон. Был федеральный закон.  Главное началось с федерального закона, который где-то в самом начале весны, по-моему, или  даже зимой  2004-го. А вступал он в действие с 1 января 2005-го года. И там вот как раз уже в 2005-м  году начался дурдом. Ну он начался уже в 2004-м году, когда население резко негативно  восприняло даже сам закон.  То есть волнения-то начались в 2004-м году.  Резко  воспринято было  отрицательно вот  принятие вот этого федерального закона.

Анастасия Сечина: Но все-таки.  Вот вы сказали  то, что вообще Пермский край был хорошо подготовлен,  лучше всех в  России, и дальше просится – но?.. Что но?

Юрий Белоусов: Просто не хватило опыта Олегу Анатольевичу.  Я думаю, что если бы он  перед этим ну хотя бы…

Анастасия Сечина: Не хватило опыта для чего?

Юрий Белоусов: Для того. Первое  нужно было вести разъяснительную работу с людьми.  Вот это было… просто   завалена эта работа.  Никому ничего не объяснили и так далее.  То есть это была главная причина.  Это и в России была главная причина, потому что,  что ни говорите, большинство населения  от монетизации выигрывало.  Хотя не было принято во внимание  на федеральном уровне, что есть меньшинство.  Вот это раз.

Анастасия Сечина: Вот так.  И меньшинство  измеряется миллионами. Пусть оно и меньшинство, но их миллионы.

Юрий Бобров: И они в городах. 

Юрий Белоусов: Да. Но даже большинство… Да у нас в Пермском крае и так все в городах большинство.    Но даже большинству ничего не объяснили. Протестовали и большинство,  протестовали  и те люди,  которые  реально от монетизации выигрывали.  Даже они протестовали. Ну, представляете,  мы с вами говорили – сорок рублей  на автобусы, 50 копеек экономится.  Но ведь людям, если бы эти сорок рублей дали  на руки, они  бы могли никуда  не ездить, да. Они купили бы хлеб на 50 копеек дороже в соседнем магазине, но 39 с половиной-то  у них бы осталось. Это для них было выгодно. Но это уже никто не объяснил.

Анастасия Сечина: Ну хлеб они не раз в месяц покупают, да? То есть не 39.50, осталось бы меньше.

Юрий Белоусов: А ездили-то они каждый день. Ездили-то каждый день за хлебом они. То есть на автобусе они  не раз в месяц ездили, тоже постоянно.  То есть даже большинству ничего не объяснили. Хотя, я повторяю,  большинство населения выиграло.  То есть эта работа была полностью  завалена.

Юрий Бобров: А кто за нее  отвечал?

Юрий Белоусов: Ну видите, тогда просто  я был этого  наблюдатель. И Олег Анатольевич посчитал, что  он выйдет к людям, всё объяснит, и все поймут, все согласятся и так далее. И он, действительно,  раза три встречался с недовольными…

Юрий Бобров: С недовольными он получил по морде, был один эпизод, с недовольными он встречался, когда недовольные вышли на улицу, а мы-то ведь говорим…

Юрий Белоусов: Да, он раза три встречался. И вот после этого… То есть было  такое у него настроение, что он выйдет,  объяснит, все поймут. Но логика-то уже не действовала.  Когда люди  озлоблены, ну, никакого смысла.  Вот, понимаете, Чиркунов экономист,  он кандидат наук, он же понимал, что, действительно,  те, которые вышли на улицы,  большинство из них выигрывает.  Они просто не понимают. Но он думал, что  он сможет им объяснить. Вот это была ошибка. Опытный политик никогда бы  этого не сделал. И через два  года, допустим, руководства областью и  Чиркунов бы  этого ни за что  не сделал.  Но тогда он только вступил.

Анастасия Сечина: Слушайте, у меня есть просто предложение поголосовать немножко, потому что то, что мы встречаем в Интернете слова о том, что сначала  это всё воспринималось  агрессивно, затем восприятие монетизации…

Юрий Бобров: Изменилось.

Анастасия Сечина: …перешло в нейтральную,    да, изменилось.  Давайте просто посмотрим, каково отношение тех, кто сейчас  находится возле  радиоприемников, хотя бы небольшой  какой-то срез сделаем. Ваше отношение к монетизации льгот негативное - тогда ваш телефон 261-88-67, нейтральное или позитивное -  тогда  ваш телефон 261-64-00.

Анастасия Сечина: Ну, что, наше голосование небольшое, маленькое, коротенькое, тем не менее говорит, что среди тех, кто сейчас находится у радиоприемников,  точка зрения, в общем-то, не поменялась, потому что 89 с половиной процентов  говорят, что они по-прежнему воспринимают монетизацию негативно, и всего лишь   10 с половиной процентов говорят, что воспринимают ее позитивно или нейтрально.
 
Юрий Бобров: Останавливаем, да, голосование.

Анастасия Сечина: Да, голосовалку-то мы останавливаем.  Но вот опрос 2004-го года. 17 тысяч человек опрошено. Из них 94,6 процента заявили, что денежная компенсация разоряет. Только 1,9 процента заявили, что их устраивает.  И еще один момент, который  бы хотелось прояснить.  Вот я прочитала до этого эфира, что  так совпало, монетизация совпала с ростом цен.  В результате именно… напрямую не было связано монетизация,  рост цен. Но если  бы не рост цен, пострадавших от монетизации было   бы примерно 3 процента. Из-за роста цен,  приводит такие данные институт независимой социальной политики, пострадавших  50 процентов. Как вот это прокомментируете?

Юрий Белоусов: Вообще, цифры,  я не знаю,  как посчитаны.  Даже я плохо представляю, как их посчитать.

Анастасия Сечина: Ой, я вам могу  это исследование скинуть. Там таблицы даны. Я ничего не понимаю в этом.

Юрий Белоусов: Ну, давайте так. Вообще, вот просто  давайте разберемся. Как это первоначально планировалось, и как, в конце концов, все получилось.

Анастасия Сечина: Давайте.

Юрий Белоусов: Здесь всё было по Черномырдину  - хотели как лучше,  получилось как всегда. Первая мысль была следующая.  Вот берем какую-нибудь льготу.  Ну, допустим, там транспорт, не важно, или  лекарства. Минфин считает  так.  Ага, сколько тратится  денег на эту льготу по стране? Ага, 10 миллиардов. Ладно, запомнили. Сколько льготников у нас? 10 миллионов. Здорово. Давайте, значит, каждому по тысяче раздадим, и все будут довольны.  Вот это первоначальный был посыл.  При этом совершенно забыли, что  часть людей здесь выигрывает, часть остается при своем, а часть-то людей проигрывает.

Анастасия Сечина: То есть вы считаете, что изначально подход не верен.

Юрий Белоусов: Да. Первоначальный подход, действительно,  когда выделялись первые деньги, и первая сумма  обозначалась на монетизацию, там забыли  просто-напросто про тех, кто проиграет.  О них забыли. Поделили просто среднюю температуру, и так далее. И наибольшее недовольство возникло  у них.

Юрий Бобров: На самом деле льготу не монетизировали, а разделили  просто деньги  на нее  траченные по факту.

Юрий Белоусов: Да, да.

Анастасия Сечина: В конце концов, получилось то  ведь, понимаете, когда начались волнения и волнения очень серьезные,   получилось-то, что ведь особенно тут еще сказалось то, что   была абсолютная дурь, когда  лишили людей льгот с 1 января 2005-го  года, а  компенсацию приготовились дать только в конце января.  То есть это вообще просто,  ну…представьте,  как люди  относятся.

Юрий Бобров: Вышибленные из трамваев  старики, собственно, и перекрыли рельсы.  Это известно. Юрий Викторович, вот есть такой аспект. Ну давайте  до абсурда доведем, чтоб просто мне-то  четко было сразу, да, когда вот была озвучена эта концепция. «Скорая помощь» - это  то же самое.  Вот это вот та льгота, та услуга, которой граждане и не граждане нашей страны  пользуются бесплатно.  Мы тратим в Перми условные 700 миллионов рублей  в год на вот эту вот функцию «Скорой помощи». Давайте эти 700 миллионов разделим  на 3 миллиона пермяков, выдадим всем по 25 копеек в месяц.

Анастасия Сечина: Абсурдная ситуация.

Юрий Бобров: Это же абсурд полный.

Анастасия Сечина: Но именно то же самое произошло с лекарствами. Разве не так?

Юрий Белоусов: Ну, не совсем, не совсем, конечно, так. Ну, «Скорую помощь», понятно, ее никоим образом монетизировать  нельзя, никто и не будет монетизировать. Во всем мире «Скорая помощь» работает  примерно так, как в России, бесплатно, не подпадает ни под какую страховую медицину. Это общая мировая практика.  Это все, как бы, понятно. Но по лекарствам… действительно, да, здесь, опять же совершенно не подумали, что часть людей…

Юрий Бобров: Часть болеет, а часть не болеет.

Юрий Белоусов: …болеет, им требуются дорогие лекарства. Ну, правда, был несколько другой посыл, потому что, если говорить реально, бесплатно мало, кто мог получить дорогие лекарства. Просто-напросто их не было в аптеке.

Анастасия Сечина: Ситуация не изменилась?

Юрий Белоусов: Да. Вот исходили, может быть, из этого. Но, естественно, многим уже тогда было ясно, что ситуацию, связанную со здравоохранением, в том числе, с лекарственным обеспечением, как-то надо переводить на страховую… на страховые случаи, и так далее. Ну этого тоже сделано не было. Просто сделали достаточно примитивно. Разделили деньги. Но кончилось тем, что пришлось денег-то тратить…  сначала в четыре раза больше использовали денег, чем  первоначально планировали. А потом еще пришлось больше, потому что … первое, как  отреагировали. В разных субъектах отреагировали по-разному.

Юрий Бобров: Татарстан ввел мораторий – требуем от Чиркунова ввести мораторий.

Юрий Белоусов: Да.

Юрий Бобров: Почему не был введен мораторий?

Юрий Белоусов: Потому что это федерация не одобряла бы.

Юрий Бобров: Не либерально было бы.

Юрий Белоусов:  Не одобряла, да, это федерация. Кто мог? Да, Татарстан мог пойти по пути моратория.  Все-таки Татарстан – это особый случай…

Юрий Бобров: Самостийный.

Юрий Белоусов: Да,  несколько самостоятельность  Татарстана выше, чем в других регионах.  Лучше всех Москва поступила. Федерация начала выплачивать льготы, а Лужков сохранил бесплатные льготы. Было и то, и другое. Москва могла себе позволить.

Анастасия Сечина: Все-таки про экономический эффект от монетизации.  То  есть в результате потратили  во сколько раз больше?

Юрий Белоусов: На много больше денег.  Во-первых, вынуждены были в четыре раза больше денег затратить на  компенсацию льгот, во-вторых, льготы-то ведь сохранили. Человек смог написать заявление и сохранить льготы, если он этого  хотел.  То есть это еще дополнительные деньги. 

Юрий Бобров: А система может быть  только либо льгота, либо монетизация?

Юрий Белоусов: Нет, может и такая быть система, но это, конечно, совершенно отличалось от  того, что   задумывалось.

Анастасия Сечина: Подождите, ну, вот чего мы в результате добились?  Уровня бедности там не сократили, потратили гораздо больше. Многих людей просто-напросто, не знаю, обидели, разрушили все их представления  о социальном благополучии. Чего добились-то?

Юрий Белоусов: Добились реально совсем немногого. Да, действительно, сократилось в некотором смысле администрирование в предоставлении этих льгот,  то есть часть льгот все-таки  была, скажем так, монетизирована. Значительная часть людей согласилась. На это не надо было  от них требовать уже справки, представьте, и так далее.

Юрий Бобров: Вы хотите сказать, что количество чиновников сократили что ли?

Юрий Белоусов: Нет, вот не сократилось.  Но их работа упростилась, по крайней мере.  То есть большого эффекта, конечно, монетизация не принесла. Социальное недовольство было огромное. Ну я даже вот один факт скажу. Ведь, представляете, недовольных поддержал глава русской Православной церкви Алексий.

Анастасия Сечина: Было такое.

Юрий Белоусов: Представьте. Это, в общем-то…

Юрий Бобров: Юрий Викторович, галопом, галопом,  галопом, доскакали до 2010-го года, все-таки правительство решилось монетизировать льготы на ЖКХ. Вы уже в этот момент не являлись ни вице-губернатором,  ни участником процесса изнутри, но, тем не менее, вот, смотря со стороны, какие-то ошибки  были учтены? По-моему, ведь  то же самое,  опять же там на первоначальном этапе там вот пермского законодательства, когда приняло… 

Анастасия Сечина: Не проанализирована ситуация,  опять же, тот же провал информационной работы, все то же самое. Разве нет? 

Юрий Бобров: Нет, были консультативные пункты в каждом районе, микрорайоне города, наверно, их штук 60 было по Перми только. Сидели безграмотные, ничего не понимающие в этом процессе  люди, которые получили срочный инструктаж, и пытались объяснить что-то старикам. 

Юрий Белоусов: Ну, дефицита граблей у нас нет.

Юрий Бобров: Никакого.

Юрий Белоусов: Достаточно, да, их.  Ну, все равно понятно, что со  льготами что-то  надо делать. Потому что, если вот любой человек, вот зайдите в «Консультант», в ??????? (неразборчиво) систему или в Интернет, посмотрите, попробуйте разобраться со льготами. Вы не разберетесь. Это просто совершенно  запущенная ситуация. У нас  нет даже каталога какого-то  льгот и так далее.

Анастасия Сечина: То есть в результате, как была, так и остается.

Юрий Белоусов: Да.

Анастасия Сечина: Как была в 2004-м…

Юрий Белоусов: Примерно, да. Но сейчас, конечно, немножко побольше автоматизировали. Автоматизация идет, немножко попроще стало. Но в целом ситуация остается  такой же. То есть  не цивилизованная, скажем так,  ситуация у нас.

Юрий Бобров: А глядя вперед на льготы. Сейчас государство почему-то, видимо, окрепнув, чуть-чуть на ноги встав,  очухавшись от всех этих ударов,   начинает снова кричать о льготах, мягко говорить, для военных, для полицейских, для врачей, которых оно пытается  заманить какими-то коврижками в села.

Юрий Белоусов: Деньгами,  но не льготами все-таки.

Анастасия Сечина Квартирами.

Юрий Белоусов: Квартирами, деньгами.  Это нормально, это цивилизованно.

Анастасия Сечина:  Вообще, в современной, цивилизованной экономике  роль льготы какова?

Юрий Белоусов:  Она должна снижаться.  Они, конечно, безусловно, должны оставаться и так далее,  но денежные выплаты намного лучше. Лучше поддержите деньгами этого человека, чем давать ему  льготу на санитарно-курортное лечение,  которое он ни разу в жизни  получить не может.  У него есть такая льгота,  но он ни раз в жизни не получал. Зачем это? Дайте лучше денег.  Он, может быть, действительно, в курорт разочек-то и съездит.

Анастасия Сечина: Давайте мы, сейчас если у нас будут телефонные звонки, 261-88-67 – телефон прямого эфира, и  мы можем их  принимать последние 15 минут этой программы.

Юрий Бобров: ICQ  ты тоже будешь читать?

Анастасия Сечина: Я, конечно, буду читать ICQ, но в воскресенье ICQ популярностью не пользуется.

Юрий Бобров: 404582017. А у нас есть телефонный звонок.

Анастасия Сечина: Добрый вечер.

Слушатель: Добрый вечер. Меня зовут Наталья Евгеньевна. Я слушаю вашу передачу. И вывод какой-то напрашивается очень грустный. С льготами надо что-то делать.  Проще  всего их все отменить навсегда. И тогда будут деньги в бюджете.

Анастасия Сечина: Скажите, вы сами, позвольте мне такой вопрос,  представитель какой категории?

Слушатель: Я пенсионер с большим стажем.

Юрий Бобров: Самая распространенная категория ??????? (неразборчиво).

Анастасия Сечина: Ваши слова о льготах – это серьезно, или вы таким образом, как это сказать… или то сарказм?  

Слушатель:  Это сарказм. А, вообще, пенсионером пора уже всех вот как-то… поторопить. «Господа, господа, потерпите немного, мы почти все прошли каменистым путем. Только кликнут в небесных чертогах, мы тот час по-английски, незаметно уйдем».  Это не мое. Это парафраз Аркадия Арканова.

Анастасия Сечина: Спасибо вам за звонок. Юрий Викторович, я на самом деле в процессе подготовки…  цитата Кара-Мурзы небезызвестного: «Настаивая на своем,  власть превращается в экзистенциального врага большой доли народа, ибо она нанесла удар по устоям его представлений о справедливом бытии, а вовсе не по каким-то элементам материального благополучия. Государство попыталось уйти от выполнения вечного договора  с народом, и его легитимность пошатнулась». Меня-то волновал вопрос: а вот, действительно,  у нас есть какая-то категория, которая  определенным образом относилась к льготе?  Почему именно сейчас нужно было для этой категории все изменять? Мы подождать не могли? Мне сложно сформулировать вопрос, потому что  эти люди, действительно, не вечны, и они имели право вот с этими социальными какими-то  благами свою жизнь дожить. Разве нет?

Юрий Белоусов: Здесь вы  немного другой вопрос поднимаете. Действительно, есть у нас одна проблема.  Вот я об этой проблеме скажу. Может быть, это относится немножко к другому. Ну  вот я один раз встречался с руководством налоговой инспекции Шотландии. И они мне сказали следующее, на всю жизнь я это запомнил. Они сказали – вот древние шотландцы дураки, они все время воевали с Англией, все время проигрывали и  так далее, а мы сейчас без войн добились всего того, что они хотели. У нас сейчас есть а) казначейство Шотландии, у нас сейчас есть б) возможность изменять  даже подоходный налог по сравнению с Великобританией на 3 процента, полностью на 3. То есть мы  добились всего, за что они воевали,  причем, без войн. Но мы, конечно, понимаем, что это очень  такая опасная вещь, и поэтому взяли на себя обязательство применять  вот это изменение налогового  законодательства  не раньше, чем через 10 лет. А у нас же все делается с завтрашнего числа. Выходит закон – всё, он вступает в действие завтра. Действительно, ну, вот я еще раз обращаюсь к Черномырдину,  хотели, как лучше. Мысли  были  здравые у правительства и правильные. Но как получилось, эта озлобленность, которую, видите, она до сих пор она есть. 

Юрий Бобров: Есть  звонок. Алло. Здравствуйте. Вы в эфире. Ваш вопрос.

Слушатель:  Здравствуйте. Меня зовут Виктор.  Я ветеран труда. Вот я слушаю вашего господина Белоусова. Это человек, который, вообще, вот, по-моему,  он как специалист, он  вообще ничего не понимает, о чем  говорит. Какая монетизация? Он хоть знает, сколько за эту монетизацию добавили людям? Самое большее 600 рублей, самое меньшее – 400. И что можно за это… за хлеб рассказывает, за 40 рублей там можно доехать, не доехать. На электричке один раз съездить в сад от Перми, например, до Сюзьвы, стоит 85 рублей. А обратно уже получается 170. а раньше люди ездили хотя бы   бесплатно да за полцены. Второе. Почему  все депутаты, у них нет монетизации льгот? Почему они-то не откажутся от их льгот?   Вот пусть он ответит.

Анастасия Сечина: Спасибо.

Юрий Белоусов:  Давайте я отвечу на этот вопрос. Первое, я рассказываю не то, что я делал.  Вот эти решения принимал не я. Я вам объясняю, что  хотели, и что получилось. Что получилось, действительно, вы совершенно правильно говорите, отсюда и недовольство. Я еще раз повторяю,  хотели-то как лучше. Что получилось реально, вы сейчас слышите. Второе. Про депутатов и так далее.

Юрий Бобров: Скоро им достанется.

Юрий Белоусов: Ну… да, сейчас планируется монетизация чиновников. Но это один вопрос  только, связанный с транспортом. Здесь не в этом дело.  Действительно, есть одна проблема, которая вызывает у населения  очень большие  нарекания. Это пенсия чиновников.

Юрий Бобров: Несоотносимая ни с каким… 

Юрий Белоусов: Размер этих пенсий  такой, что, скажем так, им монетизация вот совершенно, ну, никак не сказалась. Добавка  там скольки-то, как сказали, там 600 рублей или 700,  для них это, скажем так,  такая мелочь. Поэтому вот это есть проблема. И когда я,  например, был депутатом Законодательного собрания, я откровенно скажу, что возмущение у, скажем так, моих избирателей больше всего вызывало  это именно пенсии. Ну, это другой вопрос. Мы не затрагиваем этот вопрос сегодня. Я вам просто говорю, как было. Я не говорю, что я это одобряю  или  не одобряю. Я вам объясняю, какая ситуации я была…

Юрий Бобров: Еще один звонок.

Анастасия Сечина: Как было. А что будет?

Юрий Бобров: Алло, вы в эфире, как вас зовут?

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Галина. Я хотела узнать, у нас это  только в Перми отменили за выслугу лет? Вот35 лет нужно было отработать, чтоб льготу получить.

Юрий Бобров: Какую?

Слушатель: И Чиркунов, говорили, что отменил.

Анастасия Сечина: Какую льготу?

Слушатель: Ну вот 35 лет стажа будет, и,  как бы,  будет как «Ветеран труда».  Это есть сейчас? Будет? Или отменено навсегда?

Анастасия Сечина: «Ветеран  труда» - это у нас категория  региональных льготников.  Вот по поводу «есть, будет или отменено навсегда».  Я  хочу понять, если мы сейчас  говорим – «хотели, как лучше, получили как всегда»,  почему никакой работы над ошибками  не проводится? Почему мы не пытаемся сейчас… почему мы сказали: «монетизация», ну, было, прошло, пережили? Почему мы не пытаемся исправить допущенные  ошибки? Почему не решается проблема с тем же обеспечением льготными лекарствами?  Ведь она,  как была, она из  года в год всплывает в звонках тех же самых наших слушателей. Ничего не делается.

Юрий Белоусов: Ну, я думаю, просто причина-то простая, что те, кто принимает  эти решения, у них, видимо, какие-то другие интересы, другие представления.

Юрий Бобров: А у нас есть еще один звонок  от радиослушателя. Алло, здравствуйте, вы в эфире, ваш вопрос.

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Галина Николаевна. Сорок лет у меня стажа. Я пенсионерка. Вот, вы знаете,  пока правил,  как говорится, господин Чиркунов, мы на встречах, и по  радио, и по «Эхо Перми» задавали один-единственный вопрос. Вот, вы знаете, у меня много друзей в Подмосковье, в Москве, в Самаре, везде, проездной билет у нас самый дорогой вообще по России – 610 рублей, представляете? Мало того, Чиркунов взял и отменил нам проезд  работающим пенсионерам  в таких автобусах, которые  ходят на Полазну, на Добрянку. Вот в этих автобусах рано утром ездят только работающие пенсионеры. То есть мы сейчас не имеем право  даже в этих автобусах проезжать, платим 610 рублей. У меня подружка в Подмосковье, бесплатный пожизненный билет им дал Лужков в Москве и  Московской области.  В Самаре, пожалуйста, 400 рублей. Почему у нас-то 610? Мы ему задавали этот вопрос энное количество  раз. Никакой реакции вообще.

Анастасия Сечина: Молчал в ответ?

Слушатель: Нет, никакой реакции, в смысле никаких телодвижений в том, что  рассмотреть,  или что-то. В общем, вот вы знаете,  это так обидно. Мы, работающие пенсионеры, еще пользу  приносим государству. И нас колотят, колотят и колотят.  Вот единственная у меня обида.

Анастасия Сечина: Спасибо вам большое. А дело даже не в том, точнее, не столько… нет, неправильно говорю, не только в том, что работающие пенсионеры приносят  пользу,  но и в том, что мы с Юрием Бобровым,  два совершенно молодых человека,  видим то, какое отношение  нас,  возможно, ждет в будущем, да? Как экономист скажите, отмотать можно?

Юрий Белоусов:  Первое, давайте все-таки уточним, что я ушел  из госвласти как раз весной 2004-го года, когда  эта монетизация только начиналась. Если говорить вот про проездные билеты и так далее…

Юрий Бобров: Со словами -  ух, братцы, сейчас начнется.

Юрий Белоусов: Нет,  нет, нет. Просто, ну мне эта работа не нравится, я давно это решение принял. Ладно, не в этом дело. Вот давайте связанное с проездными. С проездными… почему такая высокая стоимость?  Действительно, здесь зависит много  от  региональных  властей, от их политики. В Москве тоже  не такая простая ситуация. Там, действительно, для пенсионеров проезд бесплатный.  Там это большая льгота. Но за это  кто-то платит. За это может платить бюджет или другие.  Но если вы знаете, то в Москве стоимость билета  на общественном транспорте 28 рублей.

Юрий Бобров: Всегда была раза в два выше, чем в Перми.

Юрий Белоусов: Да. То есть  за пенсионеров платят работающие. В Москве, конечно, очень высокие заработные платы по сравнению с Пермью. Ну, видимо, это, скажем так, нормально и так далее.

Юрий Бобров: Самара.

Анастасия Сечина: Москва – это вообще другая Россия. Давайте Москву не брать. Тут, по-моему, поминалась Уфа, да?

Юрий Бобров: Москву и Шотландию не берем.

Юрий Белоусов: Нет, Шотландия только по одной причине, что люди  понимают ответственность за любое решение и вводят не с завтрашнего дня. Вводят через  долго времени. Если  говорить про ту же монетизацию, к ней  тоже несколько лет нужно было готовиться. Не  нужно было с 1 января…

Юрий Бобров: Вот здесь, наверно, ведь то же самое. Работающий пенсионер,  ежедневно  из Полазны до Перми проезжающий, пользы для государства, возможно, приносит  в виде двух тысяч рублей подоходного налога, а  бизнес вынужден потратить на его перевозку и государство ??????? (неразборчиво) компенсировать, наверно, около 6 тысяч рублей, я думаю… там 24, 100 рублей… я не знаю,  ну, какие-то, ??????? (неразборчиво) большие деньги.

Юрий Белоусов: Понимаете, нужна какая-то политика. Вот в отношении вот этого вопроса,  других вопросов нужна какая-то политика. Вот о чем мы можем говорить? У нас в Пермском крае  вообще нет даже программы социально-экономического развития,  где бы была выражена, например политика Пермского края по отношению  к пенсионерам, к ветеранам, и так далее.  У нас нет такого документа. У нас нет   политики. Все вопросы  решаются каким-то образом спонтанно.

Анастасия Сечина: В текущем режиме, да?

Юрий Белоусов:  В текущем режиме, да, и так далее. Давайте, может быть, ведь мы все избиратели. Давайте потребуем от  тех, может быть, кто…

Юрий Бобров: Кого это мы избиратели, интересно?  

Юрий Белоусов: Законодательного собрания, хотя бы, правильно?

Юрий Бобров: Ну, разве что.

Юрий Белоусов: Давайте потребуем хотя бы – ребята,  ну, Пермь один из  немногих регионов, может быть,  единственный, где нет программы социально-экономического развития.  Давайте примем. Давайте при обсуждении  этой программы определим  нашу позицию в отношении пенсионеров. 

Анастасия Сечина: Ведь понятно, что есть   те ошибки и те вещи, с которыми можно  работать, в том числе,  на региональном уровне. Но в той же  речи Басаргина ничего  не звучит про это.

Юрий Белоусов: Ну, дайте человеку разобраться. Вы что, он неделю  еще не работает.

Анастасия Сечина:  Он уже настолько разобрался, что  говорит о культуре, многодетных и сельском хозяйстве.

Юрий Белоусов:  У журналистов ведь было всегда правило сто дней не спрашивать вообще нового чиновника. Правильно?

Юрий Бобров: Да…

Юрий Белоусов: Рано, рано еще.

Юрий Бобров: Виктор Федорович озвучил довольно мощно в  течение 40   минут свое видение. Такое ощущение, что проживает он тут уже год. Я думаю, это еще по косточкам будет разобрано, в том числе, на «Эхе».

Юрий Белоусов: Ну вы  не забывайте, что у  него, как у министра регионального развития,   была огромная информация, в том числе, по Пермскому краю.

Юрий Бобров: Да уж,  данные в табличках, я думаю, приносились  довольно серьезные и объективные, если, конечно, они только не искажались где-то  на каких-то уровнях вертикали.

Анастасия Сечина: Давайте за оставшиеся две минуты, что ли, какой-то взгляд в будущее.  Все-таки будет проявляться политическая воля на то, чтобы делать  работу над ошибками?

Юрий Белоусов:  Давайте так, я выскажу свое мнение, что монетизация, она нужна. Она  нужна, конечно, не так, как  она проводилась. То есть нужна грамотная,  безусловно, нужно наводить порядок  с тем просто  хаосом в предоставлении льгот, который вот сложился стихийно в 90-е годы.  Но от этого не должны страдать люди. Даже если страдает всего там один процент  населения, и то его интересы должны   быть учтены.

Юрий Бобров: Потому что  пострадать этот один процент может смертельно, например,  там перебои с инсулином, и тут вот …

Юрий Белоусов: Та, да…

Юрий Бобров:  …такое маленькое гетто для отдельной  группы  заболеваний.

Юрий Белоусов: Да. То есть к этому нужно подходить очень осторожно.  Не нужно делать как в прошлый раз, когда среднеарифметическую вывели, во, всё,   по тысяче рублей добавили, все будут довольны. А оказались недовольны вообще все.

Анастасия Сечина: Спасибо вам за разговор.  Я очень надеюсь, что в завершении цикла программ «Время Ч.» в этой студии появится сам Виктор Басаргин, который теперь уже, ну, в общем-то, с которым теперь  уже жить. И ту информацию, которой мы напитываемся сейчас, вся она достанется ему  в этой студии. Я очень на это надеюсь.

Юрий Бобров: У  нас в гостях был Юрий Белоусов, вице-премьер правительства Пермского края…

Анастасия Сечина: В прошлом. Очень давно в прошлом в 2004-м году.

Юрий Белоусов: В очень  далеком прошлом.

Анастасия Сечина: Сейчас  же директор «Центра прикладной экономики». Спасибо вам. До свидания.

Юрий Белоусов: Спасибо.