Слушать радио
Смотреть радио
Создать радио
Юлия Балабанова: Сегодня тема не совсем про образование, хотя в контексте школьной жизни она важна. Мы говорим о школьной форме. В понедельник в Государственную думу будет внесен законопроект об обязательном введении школьной формы по всей стране. Уже сейчас многие медиа, общественные организации обсуждают, нужна ли она, как это должно быть, какие смыслы должна нести школьная форма в современной российской системе образования. Сегодня у нас в гостях дизайнер, специалист по истории моды, модельер Ирина Филичкина. Так же она организатор фестиваля «Красное платье», в рамках которого буквально вчера прошло ток-шоу посвященное школьной форме. Ирина, здравствуйте.
Ирина Филичкина: Здравствуйте.
Юлия Балабанова: А так же тут представлена система образования. Это директор школы № 43 Анна Деменева. И ученица 10-о класса этой школы Ирина Ильина. Здравствуйте.
Анна Деменева: Здравствуйте.
Юлия Балабанова: Мы пригласили представителей школы № 43, потому что они специализируется на дизайне, школа с эстетическим уклоном. Вы должны быть особо чувствительны к вопросам внешнего вида, в том числе дизайна одежды. Я так понимаю, что у вас есть необычный опыт по проектированию школьной формы. Вы работаете с дизайнерами. А перед тем, как мы начнем обсуждать детали, хотела бы спросить, действительно ли эта тема такая важная и животрепещущая, что в ней такого важного сегодня?
Юлия Балабанова: Вы говорите, что такого не было в 80 – 90 годы, но в 92 году даже в России школьная форма была отменена.
Ирина Филичкина: Я говорю про европейские эмоции. В 90-е годы таких эмоций не было. Бедные люди не чувствовали себя бедными, а богатые чувствовали себя такими меценатами, с удовольствием вступали в контакт с яркими личностями из боле бедного сословия. Сейчас это расслоение видно по всему миру. Но я не очень уверена, что в связи с этим, опять же, наступает эпоха индивидуализма, очень хорошо получиться создать школьную форму единую. По всей России.
Юлия Балабанова: А в Европе школьная форма тоже является способом нивелировать различия?
Ирина Филичкина: В Европе не существует школьной формы, по крайней мере, в тех странах, в которых я побывала, я этого не видела. Школьная форма есть в Англии, есть в Америке. В Латинской Америке она широко распространена. Школьная форма есть в Японии. Если мы говорим об английской школьной форме, есть единая форма, принятая по всей стране, у нее огромный ассортимент. Около 200 единиц. Она продается во всех супермаркетах накануне учебного года. Но в любой школе и гимназии есть своя отдельная школьная форма, ученики с гордостью носят эту форму, потому что они чувствуют свою принадлежность к некому элитарному сообществу.
Юлия Балабанова: Анна, скажите, пожалуйста, вы какой главный аспект видите в этой проблематике, связанной со школьной формой?
Анна Деменева: Я так же поддержу те слова, которые сказала Ирина. Они актуальны для России. Школьная форма – это, прежде всего, ответ на те тенденции, которые существуют в плане социального и религиозного разделения. Форма – это вынужденная мера к тому, чтобы общество сохранило свою целостность, и были традиции толерантности.
Юлия Балабанова: Да, известно, что одним из поводов, для того, чтобы поднять этот разговор стал скандал, связанный с ношением хиджаба в одной из школ России. По большому счету, когда все ходят одинаково в школьной форме, то хиджаб ей не нужен. С другой стороны, прошло 20 лет с момента отмены школьной формы. Все эти годы школы достаточно свободно делали свой выбор, либо вводили форму только для начальной школы, либо они вводили какие-то элементы идентификации в средних, старших классах. Кто-то не вводил вообще. Сейчас будет закон, который обяжет все школы, так или иначе, вводить форму. Одинаковая по всей стране или по регионам, как предложил Путин, но все будут обязаны ее носить. В связи с этим, хочу спросить человека, которому предстоит носить эту форму. Ирина, вы, наверное, неоднократно обсуждали эту проблему со своими одноклассниками, друзьями. Как вы к этому относитесь? Вы готовы носить форму?
Ирина Ильина: Да у нас в школе были дискуссии по этому поводу. Мнения разделились. На мой взгляд, школьная форма нужна человеку, так как это помогает сосредоточиться на учебе, а не на внешнем виде. Я замечала за собой, когда человек приходит в школу в спортивном костюме, это правда отвлекает внимание от уроков. Начинаешь тратить энергию не только на знания.
Юлия Балабанова: Это отвлекает того, кто приходит в костюме или того, кто на него смотрит?
Ирина Ильина: Того, кто смотрит. Это мешает сосредоточиться. Форма, это красиво с эстетической точки зрения. Когда приходишь в школу, видишь, что люди одинаково одеты по деловому стилю, это предает красивый облик школе.
Юлия Балабанова: Одно дело – деловой дресс-код, а другое дело, когда все одинаковые. Я знаю, что у нас в эфире должен был быть молодой человек, который выступает против введения формы. Но он отказался с нами общаться. Сказал, я просто против, добавить мне больше нечего. Люди, которые выступают против, которые не готовы, у них какие аргументы?
Ирина Ильина: Школьная форма сокращает их индивидуальность, получается, все одинаковые. С помощью одежды человек уже не может выразить себя. Но в школе, на мой взгляд, нужно выражаться с помощью знаний. Одежду можно показать в каком-то другом месте.
Юлия Балабанова: Ирина Филичкина, как вы считаете, должна ли одежда быть выражением индивидуальности человека?
Ирина Филичкина: У нас по прежнему судят по одежке и будут судить по одежке. Никуда мы от этого не денемся. Если школьная форма будет такой, какую мы носили в 60-70 годы …
Юлия Балабанова: Эти ужасные колючие шерстяные платья, ужасные воротнички, манжеты, которые надо было стирать и пришивать.
Ирина Филичкина: Воротнички, пожалуй, были прекрасными. Потому что это был способ выпендриться. Можно было найти красивые кружева, спороть с бабушкиной близки или где-то купить шелковые кружева, со старой комбинации можно было спороть кружева. Но это был аспект самодисциплины. Когда каждое воскресенье, хочешь ты этого или нет, надо было постирать, спороть, пришить, пойти в свежем. А то, что колючие платья, наверное, начиная класса с 8-го, я эти платья шила себе сама. Но я подозреваю, что в этой стране будут экономить на материале, на каких-то определенных технологиях, очень скоро школьная форма будет с такими ужасными лоснящимися коленями, на попах вытянутые штаны.
Юлия Балабанова: Между прочим, Олег Кощеев, заместитель начальника департамента Минпромторга, говорит, что введение обязательной школьной формы поддержало бы отечественную легкую промышленность. По его мнению, госзаказ на школьную форму поддержит сотни швейных предприятий, производителей полушерстяных тканей и даст дополнительные налоги в бюджет.
Ирина Филичкина: Если будет облегчена процедура получения различных санитарных разрешений. Но я подозреваю, что степень коррупции настолько велика, что сложно будет пробиться молодым, талантливым художникам. Сегодня буквально общалась с победителями нашими, с Алексеем Москвичевы и Сашей Красноперовым на эту тему. Александр Красноперов трикотажник с двадцатилетним стажем. Он начал создавать трикотажные изделия, уже будучи 14 летним ребенком рядом со своей мамой. Пол-Перми одеты в его шапки, несмотря на то, что производство находится в Москве. Он действительно прекрасно чувствует форму, понимает материал, он сторонник экологичных материалов. У них появилась такая возможность создать школьную форму, поработать для детей. Но они не получили лицензию, не получили разрешение санитарного комитета, потому что это стоит очень больших денег. Значит, в политике появились люди, которые уходят со строительства в текстильную промышленность. Потому что мы потеряли свои позиции. Это отрасль, которая дает высокие прибыли, позволяет быстро оборачивать средства. Мы отдали этот рынок Китаю. Теперь люди заинтересованные хотят вернуть этот рынок обратно, потому что потребность в одежде не меньше, чем потребность в еде. Здесь можно много заработать. Подозреваю, что здесь есть определенное лобби, которое сейчас продвигает школьную форму. Это не значит, что мы, дизайнеры, должны обрадоваться, что у нас появится возможность зарабатывать деньги.
Юлия Балабанова: Ольга Тимофеева, член фракции «Единая Россия», которая как раз является автором этого документа об обязательном введении школьной формы, утверждает, что мы не всю страну одеваем одинаково, что каждая школа сможет самостоятельно определять, как будет выглядеть форма в их заведении. Значит ли это, что каждая школа сможет самостоятельно выбирать подрядчика, поставщика ткани.
Ирина Филичкина: Я не очень хорошо понимаю, как школа может самостоятельно выбирать поставщика ткани. Как могут педагоги, надеюсь, хорошие педагоги, изучавшие педагогику и психологию, понимать что-либо в качестве тканей. Наверное, это не совсем правильно. Выбирать подрядчика, дизайнера с позиции нравится, не нравится, окей, школа это может. Но тогда это должно развиваться по принципу, как это существует в любых продвинутых марках, типа Zara. Существует коллекция, которая обогащается каждый раз за счет новых коллекций, основанных на последних тенденциях моды. Так вот, условно, базовая коллекция, это темный низ, белый верх. Она может быть принята везде. Это облегчает создание одежды. Облегчает производство в разных размерных группах. Облегчает возможность приобрести такую одежду. Потому что, если она выпускается массово, она становится очень дешевой. Это очень хорошо для родителей, потому что сейчас эти истории с ателье, они, на мой взгляд, просто аморальны. Далеко не у всех одинаковые финансовые возможности. Заказать форму в июне в ателье, а за лето он вырастает, и уже в эту форму не входит, а форма была создана только на этот класс. Значит надо либо пойти докупить эту ткань, а ее уже нет, как это часто бывает. Надо еще потратиться. Либо, эта форма шьется на вырост. Это тоже не правильно. Это безобразно, неудобно.
Юлия Балабанова: Анна, как школы могут сами выбирать ткань, дизайн? У вас уже есть какой-то свой опыт.
Анна Деменева: Думаю, опыт есть в каждой школы. Он более успешный или менее. Я бы хотела, прежде всего, заострить внимание на том, что все законодательство в области формы сейчас носит рамочный характер. Этому я очень рада. Я тоже боялась, как руководитель, что форма будет у всех школ одинаковая. Тот законопроект, который вносится в думу, он сейчас артикулирует только рамочные нормы. Это обязательность формы, требования к производителю, что будет качество и определенные стандарты.
Юлия Балабанова: А есть такое требование, что это обязательно будет российский производитель?
Анна Деменева: Нет. Это и стандарты к безопасности, и к качеству изделия.
Ирина Филичкина: А кто разрабатывал эти стандарты?
Анна Деменева: Пока только говорится о том, что форма должна быть в этих рамках, сами рамки пока не определены. Насколько мне известно. Мне очень симпатично, что федеральное законодательство дает остыл к тому, что сама школа будет участвовать в разработке формы. Если грамотно выстроить эту коммуникацию, то в разработке формы должны участвовать родители, на уровне выбора ткани, возможной стоимости тех изделий, которые будут доступны. Так и дети, которые уже будут относиться и к комфорту, и к эстетичности формы, к тому, что нравится, не нравится. Очень важно, чтобы сама школа выстраивала сотрудничество при определении формы. Второе, что кажется тоже важным. Сейчас есть опыт у школы в регулировании цвета. Это черный низ, белый верх. Это регулирование определенной тональности. У нас начальная школа выбрала тёмно-синий цвет. Важно переходить на новое качество жизни и регулировать такие вопросы, как экологичность тканей. Потому что мы, может быть, еще думаем о том, какая ткань лосниться она или нет, а о том какой подклад, вискозный он, дышит он или нет. Или это дешевый полиэстер. В этом у нас уже не хватает компетентности.
Юлия Балабанова: За этой компетентностью к кому обращаться?
Анна Деменева: К родителям.
Ирина Филичкина: Я все равно с вами не согласна. Как вы можете обратиться за компетентностью к родителям. 30 родителей в классе, у каждого свое мнение на счет экологичности и неэкологичности. Одни говорят, классно, если у нас полиэстер сверху и снизу, потому что это не мнется, это легко стирать, я могу это протереть влажной губкой. Потому что ребенок все равно чумазый, он носит у меня синтетику с детства, с ним ничего не происходит. А другой говорит, нет, нет, нет только натуральные ткани и тому подобное. Мне кажется, что это совсем неправильно.
Юлия Балабанова: Кто должен быть носителем этой компетентности? Я знаю, что вы работаете с дизайнером, дизайнер вам помогает делать школьную форму, это делается не на уровне каждого класса, а централизованно для всей школы?
Ирина Филичкина: Это правильная идея, так и должно быть, разрабатывается единый дизайн. Куда включается вся атрибутика. Начиная от флага школы, от каких-то канцелярских товаров, заканчивая эмблемами. И тогда уже обращение идет к какой-то мини фабрике, не каждый класс по отдельности идет снимать мерки. Тогда, если контингент этой школы 600 человек, то заказывается школьная форма в количестве, условно скажем, на 600 человек 2000 экземпляров ассортиментной группы. Если говорить об ассортиментной группе, то сейчас я работаю над разработкой формы для австрийской железной дороги и ассортиментная группа там около 200 единиц. Начиная от ботинок, заканчивая очками. Помимо одежды. Этот подход правильный. Выбирается компания, которая разместит этот заказ, в этой компании есть хороший технолог и конструктор. Они работают в тандеме. Они создают огромную техническую документацию о том, что это должно быть. Затем отшиваются образцы, затем делается тест на ношение. Не менее 2 месяцев это изделие носится, стирается родителями. Только после того, как утверждается, что это действительно удобно, что это комфортно, не лосниться, что ткань не скатывается, что ребенок может в этом двигаться. Только после этого запускается производство. В школе должен быть склад. Это нормальное явление любой элитарной школы. Опять же Англия, Япония. На этот склад приходят родители и выбирают форму. Если по какой-то причине, ребенок вырос из этой формы, она может сдаться как уцененная на этот же склад, потому что в середине учебного года у какого-то ребёнка могут порваться штаны. И он может купить ту же самую форму за смешные деньги. И это правильно, тогда это всем будет дешевле. И школе, и каждому родителю в отдельности. А это форма, которая хранится на школьном складе, может подгоняться под ребенка, вот это уже надо делать в ателье.
Юлия Балабанова: Анна, вы работаете с дизайнером. Сейчас Ирина нарисовала такую идеальную картинку. Какой техническое задание вы формируете вашему дизайнеру? Что конкретно он для вас делает?
Анна Деменева: Мы начали разрабатывать в этом году форму для пермской школы дизайна, в которую мы переходим. Здесь нам было важно, чтобы с нами работал именно региональный дизайнер, потому что была одна из принципиальных позиций, чтобы было некое сообщество. Дальше. Первый этап, мы говорили о ценностях. Какие ценности мы закладывали в нашу форму. Здесь выявилось, что это должна быть форма, которая подчеркнет в нас дисциплину, эстетизм, сдержанность, но вместе с тем, форма не будет одна, это будет форма, как для праздничной, так и для повседневной жизни. Было важно, что это не будет единый комплект, а это будет некая линейка продукции. Мы пошли от фирменного стиля школы, от тех тонов, к которым мы уже пришли. Дальше идет огромный спектр, начиная от костюма, заканчивая футболками. Это именно линейка.
Юлия Балабанова: По большому счету, каждый ребенок, одеваясь в школу, сможет выбирать, сегодня я надену юбку или брюки, или жилетку, или пиджак, или сарафан. И никаким образом не будет регламентироваться, что мы ходим только в жилетках или только в сарафанах?
Анна Деменева: Понятно, что должен быть некий единый посыл. Он может быть в цвете, может еще в чем-то. Но не должно одинаковых серых тонов, мундиров. От этой тоталитарности нужно уходить.
Юлия Балабанова: Вот смотрите, я надеваю длинную юбку, блузку. Все это у меня в школьных тонах, повязываю сверху хиджаб в школьных тонах.
Анна Деменева: В этом рамочном законе говорится, что не должно быть никаких аксессуаров, пропагандирующих ту или иную направленность. Понятно, о чем речь.
Юлия Балабанова: Хорошо. Запрет на ношение головных уборов, грубо говоря, он будет в этом законе?
Анна Деменева: Думаю, что да.
Ирина Филичкина: В этом контексте тоже звучит странно. Существуют у нас мусульманские республики. Есть культура ношения головных уборов. Я вижу, как в Татарстане молодые девушки носят платки. Им это идет.
Юлия Балабанова: Когда они приходят на уроки, вы считаете это нормально?
Ирина Филичкина: Знаете, у нас в правилах безопасности на уроках труда было прописано, что на голове должна быть косынка.
Юлия Балабанова: Косыночки носили чисто практический характер. Но, когда девушка приходит в хиджабе, демонстрируя тем самым свою принадлежность к исламу, а у нас светское государство. Насколько уместны любые религиозные знаки отличия в одежде?
Ирина Филичкина: Если они существуют в нашей церкви, куда мы приходим… Знаете, у меня муж ливанец. Ливан находится буквально в
Юлия Балабанова: Не будем углубляться в религию в школе. У меня возник такой вопрос, вы говорили об Англии, Японии, о том, что для детей любого возраста ношение школьной формы – почтено. Это говорит об их принадлежности к какой-то престижной школе, где они горды учиться. Надо понимать, что у нас не все школы престижны. Далеко не каждая школа вызывает у своих учеников подобные чувства. Если мы в обязательном порядке заставим детей носить форму. У нас опять же есть некое расслоение, есть элитные школы, есть обычные. В элитной школе у нас будут бордовые пиджаки с эмблемой, а в обычной просто синие пиджаки. Каким образом преодолеть этот психологический конфликт?
Ирина Филичкина: Нудно посмотреть на модные тенденции в Европе. Есть успешные марки, например, Zara, которые торгуют недорогой одеждой. Приглашая очень именитых дизайнеров для разработки одежды. Условно, можно купить одежду от Ив Сен-Лорана, это просто маленькая копия дорогих престижных марок. Я глубоко убеждена в том, что недорогая школьная форма может быть очень модной и очень стильной. Но в этом смысле просто нужно быть более гибкими.
Юлия Балабанова: Поучается, что ответственность за красоту формы лежит на…
Ирина Филичкина: На дизайнерах.
Юлия Балабанова: На директоре школы?
Анна Деменева: На школьном сообществе. Куда входят родители, дети и коллектив.
Юлия Балабанова: Мы живем в 21 веке, насколько актуально говорить о школьной форме, может быть уместнее будет введение некого дресс-кода? Как в банке, как в любой уважающей себя фирме? При этом никто не заморачивается на приглашение дизайнеров, разработку стиля. Все должны выглядеть достойно, как говорит Ирина Ильина. Кстати, Ирина, что по вашему, что лучше, школьная форма или дресс-код?
Ирина Ильина: Сейчас в нашей школе введен дресс-код. Белый верх, черный низ, можно какую-то деловую одежду носить. Разрешается темно-серый или темно-синий цвет. У нас должны быть убраны волосы, заплетены. Запрещены высокие каблуки.
Юлия Балабанова: Это для всех классов с 1 по 11-й?
Ирина Ильина: Да
Юлия Балабанова: Насколько вам комфортно существовать в таком дресс-коде, все ли его соблюдают?
Ирина Ильина: Соблюдают не все. Но большинство стараются соблюдать. Мне самой комфортно. Мне нравится деловой стиль, я считаю, что это красиво выглядит. Мне лично приятно, одевать деловой стиль в школу.
Юлия Балабанова: Но при этом вы сами идете в магазин, покупаете себе какую-то блузку достаточно скромную, какую-то юбку чуть выше колена, невысокие каблуки. Школа вам не объясняет, как это должно быть пошито, из какой ткани. Вы достаточно свободны в этом выборе. Зачем вам школьная форма?
Анна Деменева: Тут противоречия серьезного нет. Она не будет, по крайней мере, в нашей школе, форма не будет тоталитарной. Мы оставим тот же дресс-код. Он не ограничивается одежной. Это касается и обуви, и аксессуаров.
Юлия Балабанова: А косметикой можно пользоваться?
Ирина Ильина: Да. Не яркой.
Анна Деменева: Во всем нужно соблюдать меру. Потому что образование – это вхождение в образ. Другими словами. Визуальная коммуникация в современной школе очень важна. Мы все это понимаем. Мир человек воспринимает сейчас через визуальные знаки.
Юлия Балабанова: В предварительном разговоре вы подняли такую интересную тему, что на Facebook недавно обсуждалась идея введения формы для учителей.
Ирина Филичкина: Это очень правильно. На мой взгляд, если школа принимает решение одеть всех своих детей в некую униформу, то в рамках этой униформы обязательно должны быть разработана форма для учителей. Если возвращаемся во времена Николая II, где Россия была полностью погружена в униформу, существовали униформы для гимназий, военных, почтовых работников и так далее. То в данном контексте – обязательно.
Юлия Балабанова: Именно униформа или рекомендация к внешнему виду?
Ирина Филичкина: Рекомендация к внешнему виду, это что-то из раздела дресс-код, а дресс-конд – это из раздела этики. А если мы говорим об униформе, это некая стандартизация, уравнивание всех. Если мы пытаемся причесать всех детей под одну гребенку, тогда давайте, господа педагоги, выстраивайтесь вместе с ними.
Юлия Балабанова: Я вот тоже хотела поднять именно психологический аспект – выстраивать всех в одну линейку. Ведь это ужасно дискомфортно. Очень многие, опять же и ваши одноклассники отметили. Зачем это насилие над личностью?
Ирина Филичкина: Чтобы этими личностями было проще управлять.
Анна Деменева: Разные точки зрения. Одна полярность, то, что воспитывают маленьких Ким Ир Сенов в серых мундирах. Другая – ребенок все-таки должен себя чувствовать в школе защищенным. Когда у него есть некая общность и в одежде с другими детьми, он не чувствует отчуждения и одиночества. Такая точка зрения тоже есть в детской психологии.
Юлия Балабанова: Очень разный возраст. Если мы говорим о начальной школе, это может и справедливо. У меня ребенок учится во втором классе, он счастлив надевать эту сизую жилетку. Но я подозреваю, что пройдет 5 лет и он уже не будет счастлив надевать такую же как у всех жилетку.
Ирина Филичкина: А у них в следующем классе будет не сизая жилетка, а сизый свитерочек, а потом сизая толстовочка, он будет идти по улице, и все будут говорить, вот смотрите, идет ребенок 43 школы.
Анна Деменева: У нас не будет сизой формы. Сейчас тот проект, который вносится на обсуждение, там предусмотрено поэтапное введение формы. Первый этап, это начальная школа, никто не будет сразу же всю школу насильно приводить к одной форме.
Юлия Балабанова: Вспоминая свое детство. Идти в школу без формы, это было что-то смерит подобное. Вся страна выглядела одинаково. Сейчас мы живем в совершенно другом обществе. Дети другие. Сейчас гораздо более демократичный стиль общения, дети чувствуют свои права. Они добиваются соблюдения своих интересов. Чтобы учитывали их вкусы и взгляды на жизнь. Если человек не будет носить школьную форму, какие, по вашему, должны быть меры воздействия на него?
Анна Деменева: Убеждение.
Юлия Балабанова: Не убеждается.
Анна Деменева: Еще раз убеждать. Понятно, что не должно быть агрессии.
Ирина Филичкина: Давайте вспомним про Макаренко. Это личный пример. Если педагог носит школьную форму, если вся школа носит школьную форму, тогда ребёнку просто напросто либо захочется поменять эту школу, либо вместе со всеми носить форму.
Юлия Балабанова: То есть, он будет себя чувствовать изгоем?
Ирина Филичкина: Ему будет не комфортно в этом обществе, где все носят форму, где есть некое содружество. Где прекрасная красивая школьная форма. Нужно быть последним отморозком, для того, чтобы не согласиться быть вместе со всеми.
Юлия Балабанова: Государственная Дума располагает такими цифрами, что 80% россиян поддерживают введение школьной формы.
Ирина Филичкина: Государственная Дума, это здорово. Я часто заглядываю в новости Mail, когда я вижу очередной скандал с усыновлёнными детьми в Америке и там 70 комментариев. Введение школьной формы – 900 комментариев. В основном все негативного характера. Я не очень верю, что 80% поддерживают.
Юлия Балабанова: Я подозреваю, что как раз этих отморозков, как вы говорите, будет не 1 и не 2. Будет целая конфронтация в школе. Тех, кто хочет, тех, кто говорит, да, мы за. И тех, кто говорит, я не буду. И это полкласса. Ирина, сколько у вас в классе человек за и сколько против, так, на вскидку?
Ирина Ильина: Наверное, около 60% против, 40% – за.
Юлия Балабанова: 60% говорят, не будем носить. Что вы с ними будете делать?
Анна Деменева: Убеждать. Разными способами. Нужно ребенку показывать, что есть понятие одного способа одеваться. Вы говорили о том, как тяжело было в советской школе. Я вам могу сказать, как тяжело сейчас в школе. Когда у нас все одеты в большинстве своем с китайского рынка. В той одежде, которая вообще не допустима для школы. Мы можем в школу прийти и в спортивной одежде, и в лосинах, в колготках в сеточку.
Юлия Балабанова: Они и будут продолжать ходить. Что им ваш закон?
Анна Деменева: Тем не менее, закон будет относиться к родителям, которые несут ответственность за своего ребёнка.
Юлия Балабанова: Какие в законе прописаны меры обеспечения его исполнения? Потому что любой закон предполагает наказание за то, что он не исполняется. На ком лежит ответственность?
Анна Деменева: Ответственность за ребенка лежит на родителях. Будут юридические отношения с родителем, а не с ребенком.
Юлия Балабанова: Если мой ребенок отказывается носить школьную форму. По закону я буду за это отвечать. И?
Анна Деменева: Во-первых, у нас все школы разные. Вся образовательная политика построена на том, что у каждой школы свои возможности. Построить свою образовательную программу, выбрать свою форму, выстроить те отношения, дистанцию между семьей и школой, которая будет комфортна. Есть вариант, что ребёнку можно будет выбрать ту школу в которой или более демократичная обстановка или более строгая. Это первый вариант развития событий. Второй вариант – пока идет поэтапное введение формы. Это будет начальная школа. Дальше нужно смотреть, по какому сценарию будет развиваться наше общество. К чему мы будем готовы. Будем ли мы готовы к введению однозначной формы в старшей школе или нет. Этот вопрос пока открыт.
Юлия Балабанова: Вы думаете, что люди, которые будут принимать решение о введении общей унифицированной формы, будут смотреть на готовность общества?
Анна Деменева: Конечно.
Юлия Балабанова: Как измерить эту готовность общества? В чем?
Ирина Филичкина: Это задача социологов. Но, мне кажется, наука социология не очень развивается в России. И в основном в последнее время идет такой уклон к тоталитаризму. В этой ситуации не учитываются интересы общества. Учитываются интересы власти.
Юлия Балабанова: По вашему, велики риски того, что нас все равно никто ни о чем не спросит. Все наши разговоры ни к чему?
Анна Деменева: Я категорически не согласна. Зная те возможности, которые предоставляет сейчас законодательство в области школы, я понимаю, что у школ очень серьёзные возможности, чтобы выстроить свою самостоятельную образовательную политику. Школам дана автономность.
Юлия Балабанова: Может ли тогда быть так, что школа будет достаточно прохладно относиться к выполнению этого закона. Она находится в спальном районе, там под боком китайский рынок. Директор говорит, они все всегда одеваются на китайском рынке, что я с ними сделаю. Они не хотят меня слушать. И что тогда, плакал закон?
Анна Деменева: Я никогда не поддержу, не приведу своего ребёнка в школу, где допустимо приходить в спортивном костюме, в колготках в сеточку.
Юлия Балабанова: А что значит, допустимо? Учителя говорят, не ходите в спортивных костюмах. А дети говорят, а мы хотим.
Анна Деменева: Если мой ребёнок захочет в такую школу, мне будет тяжело это принять.
Юлия Балабанова: Кто является той референтной точкой, которая будет влиять на умы старшеклассников. Убеждать их, что школьная форма – это хорошо. Ирина, кто как вы считаете, может ваших 60% убедить, что школьная форма – это хорошо?
Ирина Ильина: На мой взгляд, это должны делать учителя и родители. Если мне будет нравиться моя форма, я буду надевать ее с удовольствием. Мне будет приятно, что я принадлежу к этой школе, я буду горда за эту форму. А если форма не нравится ученикам, то они не будут ее носить.
