Программы / Дневник отличницы

15-17 ноября 2013 года в Чайковском прошла Первая краевая метапредметная олимпиада. Одновременно с этим там же прошла конференция по метапредметности в основной школе, которая собрала порядка полутора сотен педагогов, директоров, методистов со всего края. Организаторов, а также одного из призеров олимпиады мы пригласили в студию.

- Вы все провели достаточно интенсивную неделю в Чайковском, пережили много эмоций, связанных с первым погружением в метапредметность на уровне целого региона. Для начала расскажите, что это такое.

Виктор Имакаев: Традиционно в классическом академическом образовании российских школ традиционно более важными считались предметные результаты – по физике, геометрии, истории и так далее. Но с течением времени, с развитием педагогического мышления и у нас, и в западной философии образования, стало понятно, что этими результатами развитие человека не исчерпывается. Важны метапредметные результаты – те, которые стоят за предметными, позволяют человеку самообразовываться, ставить цели, достигать, аргументировать, дискутировать и так далее. Если вспомнить Аристотеля, метафизика – это то, что стоит за физикой. Это была философия. Метапредметные результаты – синтетические результаты, которые не сводятся к сумме знаний, умений и навыков, позволяют человеку образовывать себя дальше, быть успешным в социальной, культурной, всякой иной жизни.

Академические знания особенно вне контекста их применения лежат мертвым грузом, блестяще забываются. Вся математика ЕГЭ нужна только для того, чтобы сдать ЕГЭ.

- Недавно нашла в социальных сетях замечательную картинку – на школьном дневнике 10-классницы цитата из Альбера Камю: «Школа готовит нас к жизни в мире, которого не существует». Как бы вы прокомментировали эту мысль в отношении к метапредметности?

Виктор Имакаев: Хорошая мысль. Критика нового школьного образования в философии XX века представлена не только Камю, это и Мишель Фуко, и многие другие авторы. Основной заход получается в том, что предметное образование становится крайне специализированным, узким и, разумеется, не охватывает того спектра способностей, возможностей, компетенций человека, который сейчас востребован и требуется. Академические знания особенно вне контекста их применения лежат мертвым грузом, блестяще забываются, что показывает анализ мониторинга результатов предметного образования в школе. Они не востребованы. Вся математика ЕГЭ нужна только для того, чтобы сдать ЕГЭ. Уравнения с параметрами, тригонометрические неравенства никогда более не появятся в жизни этих людей независимо от того, чем они будут заниматься.

- А какие метапредметные навыки и умения могут пригодиться при изучении математики?

Виктор  Имакаев: Способность к анализу, синтезу, классические логические способности. Умение аргументировать и доказывать, умение моделировать – крайне важный аспект при решении тех или иных математических задач.

- Валентин Юрьевич, вам какие метапредметные навыки и умения представляются наиболее важными для современных школьников, выпускников, студентов?

Валентин Кирюхин: Я бы не стал классифицировать и ставить на первое, на второе место. Для меня метапредметные результаты, позволю себе добавить – это те результаты, которые необходимы детям, как только они выходят из предметного пространства. Как только они вышли из аудиторий и кабинетов, это то, с чем они сталкиваются, проявляя собственную личность, оказываясь в социальной и семейной ситуации, прочих вещах. Какой метапредметный результат оказывается главным, в этой ситуации сказать невозможно. Ты можешь для себя выбрать тот или иной главный результат, не могу сказать.

- Дмитрий во время метапредметных сборов, предшествующих Олимпиаде, имел возможность ознакомиться с разными метапредметными курсами. Дима, для тебя какой навык оказывается наиболее важным?

Дмитрий Силин: Лично для меня – аргументация. Я считаю, что этот навык необходим людям постоянно, ученикам тем более, когда нужно не просто найти ответ, а как-то к нему прийти. Это какие-то аргументы, которые подводят тебя к какому-либо решению.

- Дмитрий занял призовое место именно в номинации «Аргументация». В школе на занятиях вам часто приходится аргументировать? Только честно.

Дмитрий Силин: (смеется) Довольно часто. Даже на тех же уроках алгебры написать один ответ недостаточно, нужно найти решение. И на других уроках так же. Просто назвать одно-два слова, даже если неправильные, мало – что-то должно идти как доказательство этих слов. Нас очень часто просят объяснить: «Почему ты так думаешь?»

- А такие направления, как учебное сотрудничество – тоже одна из номинаций Олимпиады, которая прошла в Чайковском. Востребован ли этот навык в вашей школьной жизни?

Дмитрий Силин: Если учебное сотрудничество как сотрудничество с педагогами, то реже. Педагоги все-таки преподносят знания, а мы их получаем. Но если брать сотрудничество между учениками, то у нас довольно часто проводятся работы в группах, на открытых уроках, они более насыщенные. Так что оно тоже нужно.

Центры, которые могут с нами сравниться и конкурировать – это Красноярск, Новосибирск, Москва, Питер. Все разработки, связанные так или иначе с метапредметностью, – это пионерские разработки.

- Виктор Раульевич, как вы оцениваете положение в пермских школах, не будем говорить за всю страну, с метапредметным подходом? Насколько он развит и востребован?

Виктор Имакаев: Если сравнивать школы Пермского края с другими школами Российской Федерации, то у нас накоплен большой потенциал. Центры, которые могут с нами сравниться и конкурировать – это Красноярск, Новосибирск, Москва, Питер. Если же брать наших соседей, ижевчан, Татарстан, Башкортостан, Челябинск, то, откровенно говоря, там еще только начинают говорить о метапредметных результатах, но пока еще мало что делается. Просто в Перми за годы инновационного движения был накоплен существенный опыт в развитии метапредметных умений и навыков. Тогда они просто назывались умением аргументировать, интерпретировать текст, но сейчас это все собрано в некое понятие федерального государственного образовательного стандарта. Многие школы, не скажу, что все, начинают движение в этом направлении, в том числе учатся достигать этих результатов, и самое главное, их измерять.

- Насколько я понимаю, метапредметный подход является одним из требований новых федеральных государственных стандартов. Это то, что школы у себя внедрять должны. Как они в связи с этим действуют? Насколько для них является проблематичным выполнение этого стандарта нового поколения?

Виктор Имакаев: Первое замечание. Дело в том, что стандарт вступит в действие в 2015 году, год в запасе есть. Второй момент – новые результаты, к которым прежние учителя с прежней педагогической подготовкой просто не готовы. Они себе это фиксируют, но это как если бы стоматологи… Они, кстати, давно перешли на новый каскад, цикл, операцию, систему технологий, препаратов, медикаментов и так далее. Примерно это сейчас происходит в образовании, это очень сложный переход. Разумеется, школы начинают движение в этом направлении. Очень важно, что министерство образования Пермского края запускает ряд проектов, связанных с освоением метапредметности, введением этих стандартов. Это упреждающая образовательная политика, она мне кажется очень дальновидной и перспективной. В нашем контракте участвовало около 50 школ. Это вообще достаточно много, если учитывать пионерский характер разработок, которые мы делаем. Пермский край готовится к этому заблаговременно.

- Еще чуть более подробно про пионерский характер разработок.

Виктор Имакаев: Сейчас все разработки, связанные так или иначе с метапредметностью, – это пионерские разработки. Потому что стандарт пока – это достаточно абстрактный документ, который должен быть насыщен методически, дидактически, научно, технологически. В некоторых регионах РФ начинается такое научно-методическое движение, прежде всего связанное с разработкой технологий и подходов к достижению этих самых результатов.

- Валентин Юрьевич, вы руководите институтом «ПрЭСТО», который, насколько понимаю, и занимается разработкой этих самых подходов, методическим обеспечением. На что вы опираетесь?

Валентин Кирюхин: Главной опорой является стандарт, современный тренд развития образования.

- Стандарт, как говорит Виктор Раульевич, – это пока документ, не наполненный конкретикой. Откуда берется конкретика?

Валентин Кирюхин: Безусловно, документ в том формате, в котором существует, не является рабочим, пока за ним не появляется конкретных технологий и понимания в головах исполнителей: что же стоит за конкретными формулировками и какие методические, технологические, процедурные мероприятия должны ими реализовываться.

- Так вот вы изобретаете эти технологии или по сути кого-то цитируете?

Валентин Кирюхин: Безусловно, изобретаем. Важно понимать, что очень часто это связано не только с контекстом отдельно взятого метапредметного результата, это опирается и на контекст отдельно взятого образовательного учреждения.

- Когда мы говорим о метапредметном результате, нужно понять, в чем измерить умение аргументировать, сотрудничать, интерпретировать текст.

Валентин Кирюхин: Безусловно. Я могу оттолкнуться от своего любимого моделирования, которое, видимо, уже стало моим в контексте этого проекта. Как специалист могу сказать, что моделирование всегда оставляет право за человеком, реализующим направление, собственную личную профессиональную экспертную интерпретацию. Поэтому в каждой школе у нас разрабатываются самостоятельно, локально методики, технологии измерений. Благодаря сетевым технологиям этими методиками образовательные учреждения обмениваются. Создается их профессиональный фонд. Тем не менее, эти разработки делаются самими педагогами у себя в образовательных учреждениях.

Участники рассказывали про свои модели так, как будто я рисовал рисунок по их проектам, а не они придумывали проекты по моему рисунку. Много нового узнал про клоунов и конвейеры.

- Вот теперь мне хочется побольше конкретики об Олимпиаде. Валентин Юрьевич, вы сказали, вашей номинацией было моделирование. Расскажите в двух словах, что у вас делали дети.

Валентин Кирюхин: У каждой номинации было два этапа. Достаточно важным в моделировании является доля творческого инженерного и вообще конструктивного творчества. На первом этапе участники по рисунку, который был придуман мной совершенно случайно, ничего под собой не подразумевающему, должны были сделать из подручных материалов реальную трехмерную модель того, что они в этом рисунке видят, а потом еще защитить свое видение и представление.

- Это был абсолютно абстрактный рисунок. И что там люди видели?

Валентин Кирюхин: К счастью, я не могу вспомнить ни одного повторяющегося проекта из всех 31 участника, которые этот объект выполняли. Там были лыжи, змеи, лежачие полицейские. Больше всего участникам, жюри и всем остальным понравился ветряночный клоун, который должен радовать детей, который болеет ветрянкой. Был сделан из бумаги реальный клоун с головой, руками, ногами и пятнами по бокам. И конвейер по выработке подсолнечного масла с необходимыми конструкционными элементами. Что мне понравилось, в обоих случаях участники рассказывали про свои модели так, как будто я рисовал рисунок по их проектам, а не они придумывали проекты по моему рисунку. Много нового узнал про клоунов и конвейеры.
А на втором этапе ситуация была другой, это была публичная номинация, как и у всех. Присутствовали участники конференции, смотрели за тем, что делают дети. Они должны были по одному общему техническому заданию, для всех одинаковому, из одного общего для всех фонда материалов и инструментов сделать прямо тут же, здесь и теперь, в течение одного часа механизм, который должен был поднять на высоту небольшой шарик.

- Какой-то лифт?

Валентин Кирюхин: В техническом задании специально не говорилось, эскалатор это, лифт или что-то другое. Говорилось, что шарик должен оказаться максимально высоко, а уж каким образом он там оказывается, это элемент творческого мышления каждого из участников. Победил проект, в котором шарик взлетел на два метра, при этом понятно, в процессе полета его никто не сопровождал, он просто летел. Другие участники пошли по другим процедурам, но именно такой большой полет позволил автору победить.

- Поговорим о других номинациях. Дима, ты участвовал в номинации «Аргументация в дискуссии», там тоже было два тура. Среди тех тем, по поводу которых тебе пришлось выступать, какие были самыми интересными?

Дмитрий Силин: На мой взгляд, две самые интересные были – «Опасный спорт», где мне достался тезис, что опасный спорт, который наносит вред здоровью человека или даже жизни, нужно отменить. Такой спорт, как бокс, боевые искусства…

- Твой противник защищал тезис, что такой спорт отменять не нужно, что он полезен. Почему тебя эта тема зацепила?

Дмитрий Силин: Мне понравилась тема, потому что, как мне казалось, ее можно защитить с обеих сторон. И от этого противостояние с соперником показалось более интересным. Сама тема актуальна, как на нее ни посмотри. И тех можно понять, кто хочет запретить опасный спорт, и его фанатов, которые против этого. А вторая тема, по которой я участвовал в полуфинале, называлась «Экостиль». Мне опять-таки достался тезис, что экологический стиль жизни прогрессивен и перспективен, что люди используют экосумки, следят за потреблением электричества, покупают энергосберегательные лампочки…

- Что, с этим можно как-то спорить?

Дмитрий Силин: Антитезис заключался в том, что эти действия людей ничтожны по сравнению, например, с выбросами заводов и фабрик. Сопернику нужно было доказать, что эти маленькие старания ничего не меняют и не значат.

- Тезисы и антитезисы вы выбирали сами или по жеребьевке?

Дмитрий Силин: По жеребьевке. Нам заранее давали список тем – всего 24 утверждения, у каждой темы был тезис и антитезис.

- То есть вы сами не могли выбирать ни тему, ни ту позицию, в рамках которой защищаете?

Дмитрий Силин: Ни позицию, ни тему, даже соперник нам доставался путем жеребьевки.

- Если на самом деле позиция, которую тебе надо отстаивать, не совпадает с твоей собственной внутренней позицией? Как быть в такой ситуации?

Дмитрий Силин: Мне такая позиция досталась дважды, когда антитезис казался правильнее. Это тяжело, потому что тебе нужно говорить то, что ты сам можешь опровергнуть. Но это еще сильнее и лучше развивает умение аргументировать, это позволяет тебе предоставить аргумент, который ты можешь опровергнуть, но предоставить его так, чтобы сопернику было сделать это гораздо сложнее.

Есть в аргументации такой прием, как использование аргумента противника против него самого, прием, который сложен для многих взрослых. Наша победительница использовала его дважды.

- Виктор Раульевич, «Учебное сотрудничество», «Интерпретация текста» и «Публичные выступления» - в какой форме проходили эти состязания?

Виктор Имакаев: Если «Учебное сотрудничество», первый тур – это было вроде ученического ТРИЗа, теории решения изобретательских задач, по поводу того, какие способы действия предложить в некоторых сложных ситуациях, требующих сотрудничества детей. Это был письменный тур с целью отбора участников. А второй – это когда победителям первого тура давались задачи, требующие привлечения 5 людей, они сами выбирали, с кем будут сотрудничать, создавали команды на глазах всех зрителей и в течение короткого промежутка времени должны были поставленную задачу решить.

- «Публичные выступления» - тут все достаточно понятно.

Виктор Имакаев: Единственное, что мы предлагали ребятам темы для публичных выступлений афористичные. Это были афоризмы моего любимого Станислава Ежи Леца, Оскара Уайльда и многих других авторов. Им в течение короткого времени нужно было подготовить фактически импровизированное выступление и выступить, это достаточно сложная задача.

- В чем может быть сложность интерпретации текста? Что там проверялось?

Виктор Имакаев: Огромное количество сложностей, начиная от различения в научно-популярном тексте фактов и суждений. Для учеников основной школы, и студенты этим грешат, отличить факты от суждений бывает затруднительно. И заканчивая интерпретацией коротких рассказов, подготовкой выступлений по поводу своих интерпретаций, трактовок, переосмыслений этих литературных произведений малых форм. Вот такого типа задания были.

- Как вы оцениваете уровень наших школьников во владении этими навыками?

Виктор Имакаев: Это хороший вопрос, одновременно простой и сложный. Простой потому, что ребята, которые являлись победителями, демонстрировали способности, если говорить про аргументацию, жюри, которое я возглавлял, достаточно высокие. Есть в аргументации такой прием, как использование аргумента противника против него самого, прием, который сложен для многих взрослых. Наша победительница Альбина этот прием использовала дважды, это высокий уровень аргументативной техники.
А если говорить в целом, и учителя, и дети находятся в самом начале освоения метапредметного поля, выхода в эти просторы аргументации, моделирования и многих других метапредметных умений и навыков. Это начало пути, как любит говорить Людмила Анатольевна Гаджиева, функциональная грамотность XXI века, то, что только предстоит освоить образованию. В частности, (неразборчиво), известный всем эксперт в образовании, как раз и говорит, что эти результаты мы будем осваивать вместе, и взрослые, и дети.

- В Олимпиаде принимали участие дети со всего Пермского края – Соликамск, Березники, Лысьва, Чайковский, Губаха… Очень много территорий. Есть какая-то разница между детьми, представляющие топовые школы Перми и другие города региона?

Виктор Имакаев: Знаете, в этом сюжете разницы особо никакой и нет. Например, победитель в номинации «Публичные выступления» - сельская школа Лысьвенского района. Победитель в номинации «Аргументация», Гильманова Альбина, школа №7 Чайковского. У нас примерно одинаково попали в призеры и лучшие школы Пермского края из числа тех, что принимали участие в Олимпиаде, и так называемые обычные школы среднего эшелона.

Учителя в первом туре олимпиады соревновались с детьми на равных. Нам даже не пришлось просить педагогов не приходить на второй тур, они просто все проиграли детям.

- Оставшееся время нашей передачи хочу посвятить конференции, которая проходила одновременно с Олимпиадой. Что бы вы назвали ее самым важным итогом?

Виктор Имакаев: Это отмечали многие участники конференции, такую мысль, которая повторялась, и я попытаюсь ее высказать – о новых подходах, результатах, стандартах очень много говорят. Эта замыленность педагогического дискурса, постоянное говорение приводит к тому, что практически ничего не делается. А так многие участники конференции, в частности, те, кто участвовал в проекте министерства образования, который принял госуниверситет, демонстрировали именно работы, технологии, подходы, причем на реальных носителях, которые позволяют эти результаты достигать. Мне кажется, нам удалось сдвинуться от массовой имитации и говорения к практическим делам, которые можно продемонстрировать.

- Учителя удивлялись результатам детей, которые они увидели на Олимпиаде?

Виктор Имакаев: Многие учителя проигрывали детям. У нас учителя в первом туре Олимпиады соревновались с детьми на равных. Так вот, в «Аргументации» нам даже не пришлось просить педагогов не приходить на второй тур, они просто все проиграли детям. В этом отношении, конечно же, удивились.

От процесса научения путем говорения педагог все больше переходит к деятельностному подходу, к тому, чтобы все больше вовлекать детей в разнообразные практики.

- Валентин Юрьевич, в вашей номинации?

Валентин Кирюхин: Я и про конференцию тогда затрону. У меня ситуация немножко иная. Все-таки, если бы мы позволяли педагогам участвовать в финале в моей номинации, победителем был бы педагог. Они в относительной степени равномерно разместились по всему рейтингу. Это я говорю к тому, что разницы между педагогами и детьми не чувствуется никакой, как между взрослыми и детьми в отношении моделирования.
А если вернуться к конференции, в чем была существенная выгода, если взять мою номинацию, то она проходила больше похожей на совещание, когда реально обсуждаются сделанные дела и планы на будущее. Надо было видеть, как педагоги не произносят привычные замыленные формулировки, а рассказывают то, что они сделали. Это был очень конструктивный и позитивный диалог.

- Вы упомянули, что педагоги и дети находятся в равных стартовых позициях, в начале освоения огромных объемов знаний, навыков, умений, которые раньше в школе не преподавались. В связи с этим меняется роль педагога в образовательном процессе, привычное соотношение «учитель-ученик»?

Виктор Имакаев: Она, разумеется, в какой-то мере должна измениться и начинает меняться очень медленно. Это то, что в педагогике XX века называлось субъект-субъектными отношениями. Но, как мне кажется, от процесса прямого научения путем говорения педагог все больше переходит к деятельностному подходу, к тому, чтобы все больше вовлекать детей в разнообразные практики, в которых они способны развиться, чего-то достичь, что-то сделать, этот результат продемонстрировать. Эта способность к нелинейному образованию должна очень сильно отличать педагогов и детей XXI века.

- Дима, твои коллеги, победители Олимпиады, высказывали на пресс-конференции мысль, что надо бы большую часть классических предметов заменить метапредметными курсами. Как ты к этому относишься?

Дмитрий Силин: На мой взгляд, метапредметность нужно внедрять в учебную систему. Как уже говорили в начале передачи, большая часть знаний, полученных в школе, попросту в последующей жизни не используется. Метапредметные не столько знания, сколько умения – и знания, как эти умения применять, очень нужны. Если этому не будут учить в школе, человеку придется пытаться самому этого достичь, что гораздо сложнее.