Верхний баннер
15:58 | ПЯТНИЦА | 29 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40


Программы / Дневник отличницы

13.01.2014 | 22:00
"Наша основная задача – вернуть традиции и крестьянские, и интеллигенции, домашнее музицирование, чтение, домашние праздники", - Игорь Носков

- Сразу же вас поздравляю с грядущим 30-летием ансамбля. Но если бы дело было только в юбилее, можно было бы не собираться. Я знаю, что в ансамбле «Тишина» на протяжении десятилетий исповедуются собственные уникальные педагогические принципы, традиции, и даже сейчас, буквально открыв вашу страницу «Вконтакте». Отзыв, написанный не так давно, выпускник ансамбля: «Огромное спасибо нашему замечательному ансамблю! Тогда я еще не понимал, насколько прекрасно то, что мы пели!» Когда он сейчас это слушает, у него мурашки по коже пробегают и ностальгия возникает. Что вы поете? Расскажите об этом.

Игорь Носков: Если брать сегодняшний день, основу нашего репертуара составляет знаменный распев. Древняя церковная русская традиция, крюковое пение, осваиваем эту письменность духовную певческую. Современную, конечно же, тоже нотную традицию. И фольклорное направление, прежде всего русское. Хотя сейчас началось, и я очень этому рад, возвращение того репертуара, который мы пели со старым составом, который тогда назывался «Рабочие песни». Фольклорный интернациональный блок, который для нас всегда был очень дорогим, очень многое дал, мы очень многому научились благодаря ему. Он сейчас возвращается. Другое дело, что сейчас его вернуть на тот же уровень непросто.

- Об истории, рабочей песне мне бы хотелось поговорить отдельно. Я так понимаю, это большая страница истории не только вашего ансамбля, но и вообще культуры Перми. Выпускником этого ансамбля был известный музыкант и поэт Евгений Чичерин, основатель группы «Хмели-Сунели». Дочь одного из музыкантов «Хмели-Сунели» сейчас сидит в нашей студии. Получается, то, что вы поете сейчас, это духовная музыка и фольклор.

Игорь Носков: Это основа.

- Насколько этот материал тяжело исполнять детям? К вам приходят и школьники, и дошкольники.

Игорь Носков: В последнее время мы очень часто возвращаемся к этой теме в наших разговорах и даже на занятиях, когда речь идет о взрослых участниках ансамбля, поскольку у нас и родители занимаются. Самое сложное – это не дети, они как раз чутко откликаются на самые сложные темы. Я всегда привожу такой пример – когда мы начинали заниматься знаменным распевом, и девочка, которая, будучи взрослой, вернулась в ансамбль, именно этот возраст, первоклашечка была – ребята открывали духовные смыслы на мах и вперед меня. А вот проблема с родителями гораздо более сложная. Когда дети увлекаются более серьезным репертуаром, часто натыкаются на сопротивление родителей.

- Может быть, оно объяснимо? Я как мама испытываю тревогу, если в моей атеистической, например, семье ребенок начинает петь церковную музыку. Как вы объясняете это родителям? Насколько здесь присутствует момент религиозного воспитания?

Игорь Носков: Само место, где мы находимся, не дает нам права заниматься религиозной пропагандой – Дворец творчества юных, сейчас Дворец детского и юношеского творчества. Главное здание на Сибирской, а мы в «Пермячке», филиале.

- Вы не можете заниматься религиозным воспитанием.

Игорь Носков: Да и не хотим. Мы хотели бы, чтобы, и слава богу, в ансамбле есть ребята из атеистических семей. Есть ребята других конфессий, если другая национальность. И это очень важно – научиться слышать друг друга, общаться друг с другом. Другое дело, что это культурная очень важная составляющая. Если ты живешь в этой стране, твой родной язык – русский, то не знать этих культурных пластов – это просто быть не очень культурным человеком. Когда мы выступали в атеистических… Бывает, техническая интеллигенция, были выступления. Явно люди не были сильно воцерковлены. Допустим, у нас было очень интересное общение в Высшей школе экономики, они нас приглашали попеть для их гостей. Там была профессура, академики со всей России, мы попели и немножко порассказывали про то, что мы поем. И после этого они к нам подходят и говорят: «Ребята, мы считали себя культурными людьми, но оказывается, мы столько не знаем…» Они были очень благодарны за то, что мы рассказывали им о том, что пели. Иначе, говорят, мы бы просто слушали – ну да, красивая древняя музыка… А то, что мы пытаемся рассказывать, что мы для себя открыли, они подходят и говорят: «Если бы вы этого не говорили, мы бы слушали совершенно по-другому».

- Я хочу обратиться к участницам ансамбля. Что для вас та духовная музыка, которую вы поете в ансамбле «Тишина»?

Ольга Голикова: Я могу вообще сказать, что для меня ансамбль «Тишина» вместе с его репертуаром. Это мощный культурный фундамент для моей личности, потому что приходишь в ансамбль… К сожалению, мы еще не обустроились, но раньше приходишь в ансамбль, и там альбомы с репродукциями. Берешь их и начинаешь отгадывать – какой это художник, и все это запоминаешь, естественно. Таким образом эти знания оседают, и ты уже к 30 годам чувствуешь, что уже что-то знаешь о русской культуре.

- Получается, не только музыкальная культура, песенная.

Ольга Голикова: Да, и изобразительная в том числе. Игорь Геннадьевич, кстати, очень хороший фотограф. У нас в ансамбле есть куча альбомов с фотографиями – портрет, групповое фото и так далее. Это тоже очень здорово.

- То есть это получается синтетическое образование, не сугубо профильное. Оля, ты с 6 класса ходишь в «Тишину».

Ольга Голикова: Да, с 1993 года, с 6 класса получается.

- А сейчас там уже регулярно выступает твоя 4-летняя дочь.

Ольга Голикова: Да, пару раз она с нами выступала. Летом мы ездили в Усть-Качку, выступали перед посетителями, кто там отдыхает. Даша тоже в русском костюме, бегали, играли с ней.

- Еще одна интересная тема – семейственность вашего образования. Вы мне сказали, что у вас 14 человек школьников по табелю, как у учреждения дополнительного образования, и примерно столько же неучтенных. Расскажите про этих неучтенных – как строятся взаимодействия в коллективе?

Игорь Носков: Это дошколята плюс выпускники, родители еще. Это просто взрослые люди, которым мы каждый раз, когда они приводят детей, говорим, что можно заниматься вместе с детьми. Очень многие этому рады. Другое дело, что некоторые хотят просто прийти одни, у кого нет возможности прийти с детьми. Нам приходится говорить, что мы пока такой возможности не имеем просто принимать взрослых. Но такие есть.

- Что дает совместное занятие детей и родителей?

Игорь Носков: Это связь поколений. По-моему, это такие очевидные вещи, что особенно трудно в наше время, когда люди стали жить в таких более комфортных условиях, и поэтому родители уже с детьми даже, как правило, не живут. А тут, когда идут люди совершенно разных возрастов, и дети и взрослые, и когда надо что-то делать, о чем-то думать, то эту связь поколений очень важно сейчас налаживать. Я думаю, студийный состав, я его так называю, для него основная задача не сцена. Мне бы хотелось, чтобы снова появился состав, который будет серьезно, профессионально выходить на любую сцену, и за него не надо будет краснеть. Но основная задача студийного состава, где у нас люди приходят без всякого отбора, и дети, и взрослые – это просто вернуть эти традиции и крестьянские, и интеллигенции, вернуть домашнее музицирование, чтение, какие-то домашние праздники. Вот такая задача.

- Как вы считаете, какие перспективы у формата семейного образования? Сейчас формально оно у вас не ведется, оно ведется за пределами табелей, документов, оплаты руководителя. Какие перспективы признания этого семейного формата законным и распространенным у нас в обществе?

Игорь Носков: Я, конечно, оптимист.

- Грустно сказал Игорь Геннадьевич (смеется).

Игорь Носков: Нет, просто мне уже столько раз государство объяснило, что пора разделить эти вещи – государство и родину. Но я как-то все детей не решаюсь обучать этим вещам. Хотя порой очень бывает трудно, и хочется сказать им то, что думаешь, но сдерживаешься и говоришь, что это все едино. Я все-таки хотел бы верить, что государство все-таки начнет думать о том, что это значит вообще для государства, что эти вопросы надо решать на государственном уровне, как мы решаем вопросы обороны. Это государственная оборонная политика, потому что иначе мы просто прекратим свое существование.

- Вы упомянули, что 30 лет назад ваш ансамбль назывался по-другому, и материал у него был немножко другой. Давайте буквально несколько слов о том, что такое рабочая песня, с которой все началось.

Игорь Носков: Жанр или направление называлось политической песней. Мы сознательно занимались политикой. Музыканты, и дети, и взрослые, и молодежь разных возрастов – мы занимались политикой через музыку, выходили на сцену делать какое-то дело. Отсюда название ансамбля. Мы заставляли каждую песню работать и делать какое-то дело – не просто мы за мир и так далее. Это движение становилось достаточно модным в то время, мы еще и с этим пытались бороться.

- 1984 год.

Игорь Носков: Настолько модно стало выходить, петь разные песни-плакаты, мы пытались с этим бороться. У нас перед глазами были наши песни-кумиры, которые этим путем не шли. Это были шикарные музыканты. Когда вы сказали про Женю Чичерина, это как раз свердловские музыканты, дружба с которыми во многом послужила толчком для его творчества или творчества его друга, Аниного папы Алеши Савицкого. Они тогда начали. Когда мы поехали в трудовой политпесенный лагерь…

- Что это за музыканты в Екатеринбурге были?

Игорь Носков: Это были музыканты, назывались вначале ансамбль «Солидарность», потом поменяли название на «Смена». Сейчас то, что из этого ансамбля в конце концов получилось, называется «Багрянее», фольклорный казачий коллектив. А когда-то это был мощнейший, не знаю равных ему в стране, ансамбль политпесни. Они говорили такие вещи со сцены и так говорили… У меня на всю жизнь осталось в памяти, когда после одного из их выступлений на фестивале в Тольятти к ним подошел Визбор и увел их на всю ночь к себе в гостиницу. Я знаю, разговор шел о том, чтобы они работали с ним вместе.

- Что такое в вашем понимании было «политика», когда вы говорите, что занимались политикой в музыке и песне?

Игорь Носков: Мы сразу этого не очень поняли, что это, оказывается, так сильно на людей действует. Мы просто на сцене были самими собой. Просто выходили на сцену и не было, что я взрослый, командую детьми. Никто никем не командовал. Во-первых, мы стали видеть людей в зале, мы не стали выступать, мы просто стали с ними разговаривать. И внешний вид наш, выходили, в чем ходим обычно. Конечно, нам навязывали всякую униформу, но мы отринули это и выходили в том, в чем удобно.

- О чем вы говорили на сцене?

Игорь Носков: О том, что нас волнует.

- Но вы же пели?

Игорь Носков: Через песню, да. У нас были очень простые принципы. Мы брали события, которые нас затрагивают, и старались даже не столько критикой заниматься, сколько передавать свои ощущения от того, что мы видим, через музыку, поскольку все ребята музыканты. Мы просто реагировали эмоционально на какое-либо событие. Как-то я вам приводил пример, что мы приходили в 7-ю школу, перед этим туда высадив десант, была большущая группа ребят, которые не выходили на сцену вместе с нами. Это изумительные ребята. Сейчас многие из них стали специалистами в различных областях. они обследовали эту школу, брали какие-то социальные срезы, опросы, фотографии. Мы просто смотрели, ведь самый главный показатель – ты приходишь и видишь, какая атмосфера в школе. Мы просто обратили внимание на то, как ребята общаются с техничками. По-моему, техничка у них, бабулечка старенькая. Просто нас это настолько задело, что мы свое выступление посвятили тому, что этой женщине…

- Вы защищали ее права каким-то образом?

Игорь Носков: Да, просто старались обратить внимание на то, что так со стариками нельзя.

- 1984-1985 годы – какие еще проблемы, которые вас волновали?

Игорь Носков: Экология культуры.

- Что это такое?

Игорь Носков: Это и есть то самое, как вас воспитывает каждый квадратный метр вашего города. И вот тогда у нас начались проблемы, потому что мы слишком смело позволяли себе высказываться. Программы у нас были даже не чисто песенные, а песни сопровождали слайдами, интервью и так далее. Порой, видимо, это было не очень кому-то приятно.

- Проблемы городского пространства, которые актуальны до сих пор. А еще?

Игорь Носков: Брали, например, тему архитектуры и просто показывали, что мы натворили с архитектурой в городе. Это были одни из наших самых любимых тем. Потом просто сочиняли сказки и делали, как раз фольклором в это время очень увлеклись сильно, придумывали какие-то сказочные сюжеты, потом с этим спектаклем везде ездили. Тот же Женя Чичерин играл у нас замечательного Иванушку, который путешествовал по всему миру, искал счастье, потом находил его у себя дома.

- А в каком году ансамбль «Рабочая песня» трансформировался в фольклорный ансамбль «Тишина»?

Игорь Носков: Наверное, как ребята выросли, стали уже старшеклассниками, студентами. Мы стали петь уже не только зарубежный фольклор. Ребята стали писать музыку, стихи, и это у нас еще в «Рабочей песне» все началось. Творчество становилось все более серьезным и серьезным. Просто нас уже эти рамки не устраивали, и началось создание своих команд. Появилась команда «Абрам пятница», различные дуэты, зазвучала своя музыка.

- Что бы вы назвали своим самым важным достижением за свои 30 лет? Вот все эти годы были ради чего?

Игорь Носков: Кажется, это очень сложный вопрос. Самому очень сложно осмыслить, со стороны виднее. Я думаю, вы как человек пишущий и творческий знаете, что не всегда человек сам осмысливает то, что он на самом деле сделал. Со стороны, как раз я через ребят больше осознаю, что на самом деле мы делаем, через зрителей, когда со стороны есть возможность на все это. Да, одно дело, что мы хотим. А то, что получается, выходит в итоге – это время покажет.

- Сколько примерно человек прошли через ваши руки, через ансамбль?

Ольга Голикова: Я думаю, не менее ста.

Игорь Носков: Мы за количеством никогда не гнались. Начало «Рабочей песни» было достаточно многочисленным, когда целыми классами ребята приходили. Когда начинается серьезная работа, большинство не выдерживает. Это уже временем доказано, что в ансамбль ребята приходят, год-полтора, и они уходят, либо еще быстрее. Либо если остаются, то остаются надолго.

- И потом приводят своих детей. Хорошо. Я знаю, что ваше пение использовалось в художественных фильмах.

Ольга Голикова: Единственное, что я помню – наше пение использовалось в фильме «Золотой полоз», который снимала Свердловская киностудия. Это было в 2007 году. Больше я не знаю, где бы наше пение использовалось.

Игорь Носков: В «Золотом полозе» действительно очень много нашего пения звучит, ребята даже немножко поактерствовали. Во втором фильме достаточно скромно, я так понимаю, что повырезали. Некоторые сцены были полностью построены на нас…

- Тем не менее, опыт был полезный.

Игорь Носков: Кстати, особенно запись дисков.

- У вас есть своя дискография.

Игорь Носков: Как раз сегодня с ребятами говорили, как много дает эта запись – нас записывал очень строгий звукорежиссер Марк Ильич Гольдберг, музыкальный руководитель ТЮЗа. Как он нас в хвост и в гриву, в общем, здорово требовал. Когда профессионалы с тобой работают, очень полезно.

- Я знаю, что у вас опять же впервые за 30 лет в минувшем году появилась своя собственная студия, где вы можете полноценно работать. Какие у вас сейчас получаются в связи с этим творческие планы на будущее? На что вы делаете основной акцент в своей работе?

Игорь Носков: Наша старая мечта, которая когда-то ненадолго осуществилась – работа с пермской галереей. Это очень серьезный проект, который мы когда-то делали, и пермская галерея стала официально называть нас своим коллективом. Хотелось бы, чтобы снова появилась команда, которая смогла бы работать на таком уровне.

- А в чем проект? Вы можете объяснить?

Игорь Носков: Поскольку исследовательская тема ансамбля – это становление через музыку двух ветвей христианской цивилизации, западной и восточной, через самую разную музыку, и советскую песню, и светскую, русскую и зарубежную, здесь это возможность делать в синтезе. Понятно, что воспринимать, исполнять этот материал, реконструировать способы мышления, вкусы, мировоззрения того или иного времени гораздо легче, если есть синтез искусств.

- Я хочу все-таки обратиться к юным участницам ансамбля, которые у нас тихо-тихо сидят. Девочки, а вот вы-то что любите петь? Вам-то что нравится в том, что вы делаете здесь?

Анна Савицкая: Мне, например, нравится фольклор.

- Какой – русский, зарубежный?

Анна Савицкая: Хороший (смеется). Просто лично я знаю только песни из русского, и в них всегда присутствует настроение. Конечно, мы не поем так, как это пелось в деревнях, но все равно через эту музыку какое-то особенное настроение. Не знаю, как это объяснить.

Глафира Утемова: Мне нравится очень много всего, практически весь материал, который мы когда-либо учили, разбирали.

- А чем он вам близок? Чем он вас трогает?

Глафира Утемова: Близок – это уже немного другое, близок мне тоже скорее фольклор так же, как и Ане. Через него можно тоже очень много всего ощутить. Мы много раз говорили об этом, когда ты поешь фольклор, поешь прежде всего для себя, и время на самом деле как будто бы останавливается. Ты ощущаешь какие-то совершенно другие вещи, которые умом понять очень сложно (смеется).

- Ольга, в какой степени то, что представляет собой жизнь с ансамблем «Тишина», является дополнительным образованием? Формально это дополнительное образование, находится во Дворце творчества юных.

Ольга Голикова: Слово «дополнительное» я бы на самом деле убрала. Для меня, помимо гимназии, школы и института, это основное культурное образование, музыкальное. Несмотря на то, что я закончила музыкальную школу, все равно считаю, что ансамбль – это основа моего музыкального развития. Все равно даже иногда и в училищах такого не бывает, когда один аккорд выстраиваешь всю репетицию, и когда выстраиваешь – это такое счастье! (смеется)

- Спасибо, я желаю вам успехов и таких же чутких понимающих учеников.


Обсуждение
2208
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.