Программы / Сила в праве

Наталья Русакова: Приветствую всех, и слушателей тоже, здравствуйте!

Андрей Денисенко: И в гостях у нас сегодня председатель третейского суда при Пермской торгово-промышленной палате Евгений Никитин. Евгений Павлович, здравствуйте!

Евгений Никитин: Здравствуйте!

Андрей Денисенко: И секретарь третейского суда при этой же Пермской торгово-промышленной палате Владимир Халдеев. Владимир Геннадьевич, приветствуем!

Владимир Халдеев: Здравствуйте!

Андрей Денисенко: А поговорим мы сегодня именно о третейском суде, потому что… ну потому что слышим это словосочетание часто, но до сих пор у многих возникает вопрос: что ж это за институт такой, что это за непонятный суд, почему он третейский? Вот давайте именно с этого вопроса и начнем. Что вообще такое третейский суд, он для чего нужен, почему обычных судов нам не хватает?

Евгений Никитин: Третейский суд – это инструмент для разрешения конкретных споров. Цели и задачи его заключаются в том, чтобы стороны могли свои споры передавать на рассмотрение тем людям, которых они выбирают сами. Дело в том, что в третейском суде, в частности, в нашем третейском суде при Пермской торгово-промышленной палате, имеется список судей, но этот вписок открытый, он не закрытый. Поэтому люди, которые обращаются в третейский суд, в праве выбрать не из списка, а вообще людей, которых они знают, с которыми они знакомы, которым они доверяют рассмотрение данного спора и которых считают, что они не только объективны, но и специалисты по данному вопросу. Вот что такое третейский суд. Третейский суд – это ну наиболее демократичный, что ли, суд, будем так говорить, по сравнению с государственными судами, в частности, районными судами, федеральными судами, так сказать, арбитражными судами. Ведь, в принципе, задача была, насколько я понимаю, таковая, что вот эти третейские суды, они должны были в конечном итоге подменить, заменить, или, будем так говорить, альтернативно рассматривать споры хозяйственные, те, которые рассматривались… раньше, в общем-то, при советской власти арбитражи были, арбитраж, он назывался не арбитражный суд, а был арбитраж. Он не относился, не входил в число правосудия, так сказать, они не были судьями.

Наталья Русакова: То есть в систему судебных органов он не входил?

Евгений Никитин: Не входил в систему судебных органов. Это были арбитры, которые рассматривают, в принципе, все хозяйственные споры. В данном случае в третейском суде, в том виде, котором сейчас они существуют, третейские суды рассматривают тоже хозяйственные споры, но, в принципе, они могут рассматривать любые споры, которые относятся к гражданскому законодательству.

Андрей Денисенко: Но а третейский суд – все-таки давайте поясним – это человек, он может вообще не иметь юридического образования, да, я правильно понимаю? То есть это может быть просто эксперт, которому обе стороны доверяют. Ну вот он, я не знаю… поссорились две нефтяных компании, например, и выбрали, что вот «у нас Иван Иванович Иванов, отличный нефтяник, заслуженный, эксперт, безусловно, в этой отрасли, и вот пусть он нас рассудит, кто из нас прав».

Евгений Никитин: Отчасти вы правы. Дело в том, что вообще третейский суд, он избирается сторонами. Каждая из сторон выбирает своего судью. Если стороны договорились, они могут избрать вообще одного судью, а вот эти двое избранных судей выбирают третьего судью.

Наталья Русакова: Независимого, да?

Евгений Никитин: Независимого судью, будем так говорить. Ну что значит независимый? Независимый от кого и от чего – это вопрос такой сложный. Но дело в том, что вот эти судьи, которых выбирают стороны, каждый своего, они могут не иметь высшего юридического образования. Но председательствующий обязан иметь высшее юридическое образование. Поэтому они могут выбрать именно специалистов в данной области, и те люди, которым они доверяют, что он будет действительно объективный, не будет, будем так говорить, лоббировать чьи-то интересы. Поэтому, в принципе, это действительно суд, состоящий из специалистов. И, кроме того, ведь люди, когда избирают судью, они его знают, в отличии от районных судов и от арбитражных, ну вообще, от государственных судов. Вы знаете прекрасно, что в тех судах люди, которые приходят в суд, они впервые, возможно, видят судью, они впервые видят секретаря, и, тем не менее, так сказать, у них спрашивают: «Доверяете ли вы суду рассматривать дело?». У нас вообще, ну будем так говорить, на Руси всегда говорили как: не бойся суда, а бойся судью.

Наталья Русакова: Актуально.

Евгений Никитин: Поэтому как люди могут сказать? Конечно, у них нет оснований не доверять судье, потому что он человека-то не знает, понимаете? Но с другой стороны, бывали такие случаи, что…

Андрей Денисенко: Вызывает своим видом недоверие.

Евгений Никитин: Ну не то что своим видом, но мало ли что, вот прошла судья мимо, не поздоровалась. «А чего она не здоровалась со мной?» Ну вот такие какие-то, понимаете, чисто вот такие простые вопросы.

Андрей Денисенко: Да, да. Физиогномические признаки, да?

Евгений Никитин: Ну может быть и в этом, и это тоже основание для каких-либо людей.

Наталья Русакова: Евгений Павлович, можно сразу вопрос?

Евгений Никитин: Да.

Наталья Русакова: Если мы, допустим, в федеральном суде, в районном суде можем заявить отвод по определенным обстоятельствам, согласно законодательству, а можем ли мы заявить отвод председательствующему судье в третейском суде?

Евгений Никитин: В третейском суде вы можете заявить отвод любому из судей – как председательствующему, так и, так сказать, тех, которых вы избрали, и вообще всему составу суда вы можете заявить отвод. И более того, у нас больше оснований удовлетворить отводов, чем в государственных судах.

Андрей Денисенко: Следующий вопрос у меня тогда: вот все-таки сам процесс правосудия в данном случае, он базируется на чем? Он базируется на российском законодательстве, гражданский кодекс и так далее, и так далее? Или же это некий соломонов суд: принесли два человека, которые спорят из-за кошки: «Ну давайте кошку на пополам разрубим» – как в известной притче про Соломона.

Евгений Никитин: Вы знаете, и в том, и в том случае вы правы. Как правило, третейский суд, в частности, наш третейский суд при Пермской торгово-промышленной палате рассматривает дела, которые стороны… Дело в том, что стороны определяют, каким законодательством должен руководствоваться суд.

Наталья Русакова: В смысле, определяют? А ГПК уже не в счет?

Евгений Никитин: ГПК здесь вообще не применяется.

Наталья Русакова: Не применяется вообще?

Евгений Никитин: Нет, не применяется. Гражданско-процессуальный кодекс, арбитражный процессуальный кодекс – они здесь неприменимы. Есть специальное правило, которое действует в каждом постоянно действующем арбитражном суде. Кроме того, ведь еще есть арбитражный суд, который на раз – ad hoc, так называемый, стороны избирают его на раз. Вот у нас постоянно действующий третейский суд, здесь у нас много, более двадцати третейских судов, которые в Пермском крае.

Андрей Денисенко: То есть гипотетически суд может вообще договориться: «А давайте мы это дело будем рассматривать по законам штата Пенсильвания»?

Владимир Халдеев: Может.

Евгений Никитин: В принципе, может. В принципе, может, да, да, да, да. Более того, они могут процедуру избрать. Вот, например, та процедура, которая прописана у нас, они скажут: «Нет, давайте мы будем руководствоваться не этой процедурой», а сами написали что-то, стороны согласовали и сказали: «Давайте так». Ну вот, например, по письменным доказательствам. Или, например, можно и устные, можно свидетелей, или нельзя свидетелей, понимаете? Судьи вправе задавать вопросы сторонам или не вправе задавать вопросы сторонам – это они могут определить. И каждая сторона тогда определяет, так сказать, что если судьи не вправе задавать вопросы, то тогда они уже, ну как бы, что сторона скажет, на том и будет зиждиться решение.

Владимир Халдеев: Дополняя Евгения Павловича, можно отметить, что стороны вправе выбрать применимое материальное и процессуальное право – как право Российской Федерации, так и право любого другого государства или даже штата отдельного, и, кроме того, стороны вправе выбрать в качестве применимого материального права или процессуального права так называемое право lex mercatoria, то есть международные нормы права, то есть, например, указав в договоре, что при рассмотрении дела стороны будут руководствоваться, допустим, положениями регламента третейского суда при Пермской ТПП, а в части, не урегулированной регламентом, положениями, допустим, арбитражного регламента при международной торговой палате. Такое также допустимо, то есть у сторон достаточно большая диспозитивность в выборе форм реализации правосудия в третейском суде.

Наталья Русакова: Но правильно ли я понимаю, это соглашение должно быть, как говорится, с согласия обеих сторон спора?

Владимир Халдеев: Да, разумеется, должно быть соглашение в виде, согласиться на третейский суд должны…

Наталья Русакова: Обе стороны.

Владимир Халдеев: Обе стороны спора, обязательно.

Наталья Русакова: А фиксируется где это согласие? В устной форме?

Владимир Халдеев: Нет, согласие обязательно должно быть в письменном виде. Оно может быть либо в виде отдельного документа, так называемого арбитражного третейского соглашения, либо может содержаться в договоре, в уставе, и так далее, то есть в определенном документе. Но из этого документа должна прямо следовать воля сторон на рассмотрение конкретного спора в конкретном третейском суде, конкретном арбитраже.

Наталья Русакова: Тогда можно я сразу вопрос задам? Вот в уставе, вы говорите, но устав, ведь он вас касается только одной стороны, получается, да, по делу? Обязательно ли условие, чтобы эта оговорка так называемая, это положение было и в уставе другой стороны?

Владимир Халдеев: Устав, он предполагает, что рассматриваться будут споры, которые возникают, исходя из этого устава, его принимают, как правило, учредители и, соответственно, споры могут возникать в этих отношениях.

Наталья Русакова: Понятно.

Андрей Денисенко: А если вот обе стороны договорились принципиально, что «да, мы будем рассматривать в третейском суде», но они не могут договориться как раз вот по дальнейшим процедурам – одна сторона говорит: «Мы хотим по законам штата Пенсильвания чтобы дело рассматривалось», а вторая говорит: «Нет, мы хотим по кодексу индейцев племени кого-нибудь Юкатана», и не могут прийти к согласию, то как дальше двигаться, если, тем не менее, обе стороны настаивают, что «мы хотим и готовы рассматривать наше дело только в третейском суде – все, больше никуда не пойдем», вот третейский суд, но по процедурам расходятся.

Евгений Никитин: Если они расходятся по процедурам, это считается, что они не достигли соглашения о рассмотрении дела в третейском суде.

Наталья Русакова: В арбитраж.

Евгений Никитин: Им нужно будет идти либо в арбитраж, либо в государственный суд, и там будут рассматривать по закону той страны, в какой они находятся.

Андрей Денисенко: Ну то есть для того, чтобы в третейский суд попасть, все-таки надо обладать высоким уровнем договороспособности и изначально уже обладать готовностью идти на компромисс на определенный со своими оппонентами.

Евгений Никитин: Я думаю, да, конечно. Здесь цель, понимаете, вообще цель вот этой третейской оговорки – действительно рассмотреть спор, тот спор, который действительно возник. Ведь у нас, ну что греха таить, у нас масса споров, которые проходят в государственных судах, это споры, в принципе-то, не потому, что там возник спор, и не потому, что там, так сказать, стороны с чем-то не согласны, а спорят только потому, что одна сторона понимает, что она не права, но она думает: а мало ли, а вдруг та сторона где-то даст ляпсус и она проиграет – это первое. Второе – затянуть дело, затянуть выплаты, ну в общем-то, исходя из этого, это большая масса дел.

Наталья Русакова: Ну а как же восстановление прав? Мы же обращаемся за восстановлением прав в основном, да, нарушенных в суд.

Евгений Никитин: Видите ли, ведь нарушенные права могут быть действительно нарушенными правами, и другой вопрос, что они фактически не нарушены, эти права. Но сторона говорит о том, что они нарушены.

Наталья Русакова: Ну завуалированная такая, да, подоплека?

Евгений Никитин: Конечно, конечно, конечно.

Андрей Денисенко: История третейского суда вообще, это насколько давний инструмент, он когда появился вообще в юридической практике в мировой?

Евгений Никитин: Ну вообще все международные договоры, все международные споры рассматриваются в третейских судах. Они не рассматриваются в государственных судах. Стороны не доверяют государственным судам рассматривать вот эти международные споры, они рассматриваются именно в третейских судах. Ну как они называются – это уже второй вопрос, но по сути, это третейские суды. Поэтому говорить о том, что когда они образовались, ну история об этом умалчивает. Ну возьмите даже тех же, так сказать, кого упомянули, Соломона, так сказать, да? Там ведь тоже избирали мудрецов, которые рассматривали споры, понимаете? То есть это далеко, далеко в истории, и я думаю, что этих, я думаю, что с момента образования человечества как такового возникли вот эти третейские суды.

Андрей Денисенко: То есть как только возникли споры между людьми, тут же и возникли, собственно, третейский суды, которые эти споры улаживали.

Евгений Никитин: Конечно, конечно, ведь даже если исходить из той истории, которая нам преподносилась, по крайней мере, то изначально адвокаты – это были кулачные бойцы, которые доказывали правоту той стороны, которая, так сказать, спорила.

Андрей Денисенко: Как в «Игре престолов», да, «выбираю суд по рейтингу»?

Евгений Никитин: Да, да, да, да, да, да, да, да.

Андрей Денисенко: Ну что ж, еще хотел о чем спросить, да, может быть, Владимир, вы ответите? В третейском суде, в процессе самого рассмотрения, поиска того самого правосудия используются ли какие-то элементы прецедентного права? Ну вот мы часто сравниваем системы правовые – российскую и ту же самую американскую, например, англосаксонскую, где прецедентное право используется, а у нас, по крайней мере, де-юре, нет.

Владимир Халдеев: Нет, мы рассматриваем дела, не исходя из прецедентного права, а мы используем общую систему права при рассмотрении споров. Вместе с тем, стороны не лишены возможности представить какую-либо судебную практику или иную правоприменительную практику по делам со схожими обстоятельствами, и она может быть принята во внимание, но она не является обязательной, суд ею не связан.

Андрей Денисенко: Ну а смотрите, а если они договорились по законам штата Пенсильвания рассматривать свое дело, а там действует прецедентное право, то в этом случае?

Наталья Русакова: Да, хороший вопрос.

Владимир Халдеев: Если они договорились рассматривать по законам штата Пенсильвания, то на них возложена будет обязанность доказать содержание этих законов и представить в материалы дела вот это законодательство штата Пенсильвания. И кроме того, если вообще говорить об американском законодательстве, то там законы как таковые-то, ведь есть и, собственно, они точно так же, как и в Российской Федерации – изданы в виде отдельных документов. Вопрос у них в основном стоит как раз в правоприменении этих конкретных положений закона. Но, в принципе, если они изберут такой арбитраж и пропишут это в своем соглашении об арбитраже, то возможность такая, я думаю, что есть.

Андрей Денисенко: Ну и развивая эту тему, правда, хотелось позже об этом поговорить, но, может быть сейчас коснемся. Если суд носит характер международного, то есть стороны действительно, одна сторона, допустим, российская компания, а другая сторона – американская компания, и они привыкли к совершенно разным нормам права, они в другом, совершенно разном правовом поле всю жизнь прожили, то в этом случае как им искать баланс?

Владимир Халдеев: Они должны договориться на стадии заключения арбитражного соглашения о том, какое материальное и процессуальное право применимо к их конкретной ситуации, ну если говорить как раз о рассмотрении споров в арбитражном третейском суде. Если они договорились о том, что применимо право Российской Федерации, то исходя из права Российской Федерации спор и будет разрешен. Обычно стороны заключают внешнеэкономический контракт и избирают либо право какой-то третьей стороны, которая, по их мнению наиболее подходит к их отношениям и которая, так скажем, чтобы был некий паритет в их отношениях, либо указывают какие-то нормы международного права и используют вот эти вот нормы международного права.

Андрей Денисенко: Слушайте, ну тут ведь на судью такая очень нехилая нагрузка получается, потому что действительно стороны могут избрать что угодно, они могут договориться и сказать: «А мы будем по законам Зимбабве рассматривать наше дело и будьте любезны, вот вам свод этих законов сейчас привезем на «Газели» – и изучайте, пожалуйста, любезный судья».

Наталья Русакова: «У вас один день», да?

Андрей Денисенко: Да. Ну я понимаю, что это странная ситуация, но, тем не менее.

Владимир Халдеев: Во-первых, стороны очень редко выбирают что-то совершенно экзотическое по той причине, что никто на стадии избрания применимой нормы права не знает, кто будет судиться, и, возможно, что, избирая что-то совсем экзотическое, они, собственно, сами себе яму и копают.

Наталья Русакова: А если они не указывают, какое законодательство? В таких случаях как быть?

Владимир Халдеев: Тогда все зависит от того, ну, собственно, смотрятся нормы, все зависит от того, что за спор вообще возникнет, какие отношения повлечет этот спор. И в зависимости от того, что за спор и что за ситуация, какой орган будет его разрешать, и будет решаться этот вопрос, какие нормы права применимы.

Наталья Русакова: То есть по умолчанию российское законодательство здесь не фигурирует?

Владимир Халдеев: По умолчанию в международных контрактах российское законодательство не фигурирует.

Наталья русакова: Ну в международные понятно, а вот в местных, так скажем?

Владимир Халдеев: В местных, в российских по умолчанию как раз наоборот, фигурирует российское законодательство. То есть, если спор между двумя российскими лицами, то будет он разрешаться по российскому праву, будет применимо российское право.

Евгений Никитин: Вот по поводу как раз Зимбабве вы сказали. Дело в том, что если они определят, по какому законодательству будет рассматриваться спор, они вправе избрать и судью оттуда.

Наталья Русакова: Из Зимбабве?

Евгений Никитин: Конечно.

Наталья Русакова: Может сразу туда поехать?

Евгений Никитин: У нас не запрещено и у нас есть несколько судей в списке, которые не являются гражданами Российской Федерации.

Андрей Денисенко: Замечательно, полезное уточнение.

Владимир Халдеев: Более того, они могут избрать язык разрешения споров, удобный для них, исходя из их отношений, избрать место для разрешения споров, также удобное для них. Если у них избрано право Зимбабве, скорее всего, у них, например, контракт исполняется в Зимбабве и удобно было бы там же и разрешить спор и местным судьей, и местным языком.

Андрей Денисенко: Программа «Сила в праве», у микрофона Андрей Денисенко, со мной Наталья Русакова, соведущая моя, руководитель юридической компании «Магнат-Пермь», и в гостях у нас Евгений Никитин, председатель третейского суда при Пермской торгово-промышленной палате, и Владимир Халдеев, секретарь этого же самого суда. Говорим мы, собственно, о том, что из себя представляет третейский суд. Ну и, наверное, придем сейчас к следующей теме. Прошла реформа законодательства о третейских судах. Что за реформа? Достаточно мы подробно до этого разобрали, что из себя представляет третейский суд и вот все эти варианты достаточно гибкие его настройки. Что за реформа, в чем была ее суть, почему вдруг возникла необходимость что-то тут реформировать, если и так все вроде бы хорошо было по вашим словам?

Наталья Русакова: Ну вот по реформе можно, да, сразу немножко такую ремарку сделать? Прочитав тоже этот федеральный закон, я поняла, что опасения сейчас многих, ну опять, возвращаясь к вопросу Андрея, об аффилированности судей, они автоматически будут отпадать, либо все-таки вот эта вот боязнь, страх, он останется, исходя из новых поправок, реформы вот этой, полностью всех положений новых?

Владимир Халдеев: Ну действительно, прошла очень масштабная реформа, она внесла изменения в значительное количество законодательных актов, таких как закон о международном коммерческом арбитраже, закон о третейских судах России, и так далее. Среди основных целей реформы было заявлено три цели. Первая – это ликвидация так называемых карманных третейских судов. Второй целью было повышение привлекательности России как места разрешения споров. И третьей целью было заявлено развитие третейского разбирательства как наиболее цивилизованного способа разрешения споров. Говоря как раз об аффилированности, о карманности так называемой третейских судов, реформа преследовала основной целью ликвидацию так называемых судов при определенных компаниях, которые рассматривали исключительно споры этих компаний. То есть вопрос о независимости и беспристрастности как арбитров, так и самого арбитража фактически сразу сводился на нет тем, что арбитры были зависимы, они получали свою зарплату, свой доход от одной из сторон спора. И вот это было очень большой проблемой и, собственно, вот эту проблему закон призван решить.

Андрей Денисенко: Каким образом она будет решаться?

Наталья Русакова: Да, каким?

Владимир Халдеев: Сейчас усложнена значительно процедура создания арбитражей. Сейчас идет переходный период, закон вступил в силу с первого сентября 2016 года и переходный период длится один год, до первого сентября 2017 года. Процедура создания теперь идет через получение специального разрешения от правительства Российской Федерации, его получить достаточно сложно, необходимо соответствовать ряду критериев, часть из которых является оценочными понятиями. Это, например, такие критерии, как наличие у третейского суда, у арбитража опыта в разрешении споров, наличие некого авторитета у арбитража, наличие в составе арбитров не менее, чем одной трети судей с учеными степенями, причем ученые степени должны быть только определенных специальностей юридических. И вот, собственно, через вот это ужесточение процедуры создания и предполагается ликвидация карманных третейских судов. Кроме того, это ужесточение также направлено и на повышение привлекательности разрешения споров именно в арбитражах, в третейских судах. А поскольку теперь все лица будут знать, что арбитры являются профессиональными, учреждение является арбитражное профессиональным, его создание потребовало определенных усилий и в нем споры будут рассматривать, ну по крайней мере, по мнению законодателя, на очень высоком уровне.

Андрей Денисенко: То есть можно сказать, что цели реформы – это повышение прежде всего престижа третейского суда.

Наталья Русакова: Привлекательности такой, да?

Владимир Халдеев: Да, можно так сказать.

Андрей Денисенко: Что в конечном итоге должно повлечь за собой приток обращений в этот самый, да, третейский суд.

Наталья Русакова: Ну это бы все хорошо. Да, как уже было сказано ранее, в суды, допустим, федеральные, то есть районные, краевые – нет, краевые не беру, конечно, это уже апелляционные инстанции в какой-то области – стороны по делу затягивают процесс, что дает возможность другой стороне, допустим, сбыть имущество, которое могло быть арестовано. А вот в рамках третейского разбирательства есть ли возможность заявить обеспечительные меры?

Владимир Халдеев: Да, такая возможность есть. Единственное, что приведение в исполнение решения судебного акта о наложении этих обеспечительных мер все равно идет через компетентный суд, то есть через государственный суд.

Наталья Русакова: У меня масса вопросов возникла, да, но выберем самый наболевший. Допустим, гипотетически все прошло прекрасно, прошло судебное заседание, спор вроде бы разрешился на бумаге, есть решение – куда нам теперь с ним идти и как вообще исполнять это решение?

Владимир Халдеев: По общему правилу предполагается, что стороны добровольно исполняют решения. Однако, если стороны по той или иной причине не исполняют добровольно решение, то в случае, если решение подлежит исполнению на территории Российской Федерации, они обращаются в государственный суд – это либо арбитражный суд, либо суд общей юрисдикции, и получают исполнительный лист. Процедура заявления о получении исполнительного листа достаточно проста. Заявление рассматривается в месячный срок. Компетентный суд не может пересматривать дело по существу, он только проверяет, собственно, правильность процедуры разрешения. Если же решение подлежит исполнению на территории иностранного государства, то все зависит от того, что это за иностранное государство. Большинство цивилизованных стран являются участниками нью-йоркской конвенции 1958 года о признании и приведении в исполнение решений международных коммерческих арбитражных институтов. И в случае, если государство, на территории которого решение подлежит исполнению, является участником этой конвенции, то исполнить, в общем-то, труда не составит. Решение будет признано на территории иностранного государства, и в зависимости от того, какая процедура его исполнения принята на территории этого государства, вот эта процедура и будет исполнена. Это может быть как судебная процедура, как в Российской Федерации, так и приведение в исполнение путем некой административной процедуры, когда просто компетентный государственный орган подтверждает, что решение третейского суда состоялось и подтверждает его юридическую силу и исполняет соответствующими органами, ну в общем налагает принудительную силу на его исполнение.

Наталья Русакова: Ну вернемся в реальность. Договорились стороны, рассмотрели в суде, но вдруг какая-то сторона говорит: «Нет, знаете, все было прекрасно, но вот с этим я не согласна, соответственно, решение признаю я незаконным, то есть оно принято вне рамок процедуры», а, допустим, процедура рассмотрения третейским судом когда, тогда вот куда ему идти и что делать?

Андрей Денисенко: Есть ли третейский суд высшей юрисдикции?

Наталья Русакова: Да, да.

Владимир Халдеев: Нет, у третейского суда только одна инстанция. В случае, если государственный суд отказал в выдаче исполнительного листа, то необходимо смотреть, по каким основаниям он отказал, и в зависимости от этих оснований либо обращаться повторно в третейский суд, либо идти в иной суд, возможно, это будет даже и государственный. Например, если суд отказал в выдаче исполнительного листа, признав спор не арбитрабельным, то есть признал, что его невозможно, в принципе, рассматривать в третейских судах, например, это был спор, не знаю, из трудовых правоотношений, такие споры нельзя рассматривать в третейском суде и суд прямо укажет, что спор не является арбитрабельным, его надлежит рассматривать в соответствующем государственном суде. Тогда стороны обращаются точно так же в государственный суд и рассматривают свой спор в государственном суде.

Наталья Русакова: А вот банальная ситуация: вторая сторона не уведомила о том, что… Ну вот ранее были такие ситуации, когда одна из сторон по спору не уведомила другую сторону о том, что дело передано в третейскую уже, то есть он не получил это исковое, но это же формальные признаки отмены решения?

Владимир Халдеев: Да, причем это безусловное основание для отмены, потому что в случае, если сторона не уведомлена о начале судебного разбирательства, то она, по сути, лишена права на возражения. Право на возражения – это один из фундаментальных принципов третейского разбирательства и в случае, если он нарушен, решение, безусловно, подлежит отмене. Если такое случилось, но третейская оговорка, по сути, есть она законна и спор подлежит рассмотрению в третейском суде, стороны повторно обращаются в третейский суд, но уже обязаны вести себя добросовестно, потому что они уже понимают, что поведение не добросовестное, неуведомление и так далее, просто сделает решение неисполнимым. Неисполнимое решение, оно никому не нужно, как правило.

Андрей Денисенко: А если суд состоялся, ну вот мы с Натальей, например…

Наталья Русакова: Не дай бог, Андрей.

Андрей Денисенко: Двумя компаниями, например, обзавелись и поругались. И пришли такие в третейский суд, Наталья у меня выиграла, а я считаю, что, нет, все равно не согласен с решением. Я могу решение третейского суда само по себе где-то оспорить, в арбитраж обратиться, еще куда-то, то есть куда-то обратиться, где этот же процесс будет заново рассмотрен, этот же спор, и отменен?

Владимир Халдеев: В определенных случаях решение третейского суда можно оспорить, но перечень оснований ограничен, он установлен в федеральном законе, и он закрытый, то есть количество оснований, по которым вы можете оспорить, оно крайне невелико. Это, как правило, такие основания, как нарушение норм публичного порядка, и так далее. То есть оспорить…

Андрей Денисенко: То есть процессуальные именно какие-то нормы должны быть нарушены?

Владимир Халдеев: Да, да, да, да.

Андрей Денисенко: Просто того факта, что я не согласен с решением, его недостаточно?

Владимир Халдеев: Нет, просто факта несогласия недостаточно.

Евгений Никитин: Основополагающие принципы права должны быть нарушены – это первое. А второе – вот если вы поспорили между собой, а если у вас в третейской оговорке указано, что решение третейского суда является окончательным и оспариванию не подлежит, то оспаривать вы его уже не сможете, оно будет окончательным. И суд – арбитражный суд, районный суд у вас жалобу не примет, увидев вот эту оговорку.

Наталья Русакова: А если у нас старые договоры, где эти есть третейские поправки, а сейчас новый закон – как тогда в таком случае быть?

Евгений Никитин: Разница-то в чем?

Наталья Русакова: Ну вот сейчас сама третейская оговорка, она же более расширена. Допустим, суд указан, тот, который на сегодняшний день в силу каких-то обстоятельств не может рассматривать эти споры.

Евгений Никитин: Ну вы здесь уже говорите о правопреемстве…

Наталья Русакова: О правопреемстве, да.

Евгений Никитин: Да, мы уже об этом говорили.

Владимир Халдеев: Вы, соответственно, можете обратиться либо в суд-правопреемник, то есть, если применительно к Пермской торгово-промышленной палате смотреть, сейчас у нас действует постоянно действующий третейский суд при Пермской торгово-промышленной палате, и он создан в 96-ом году. Новый закон обязывает нас создать постоянно действующее арбитражное учреждение, и с момента его создания в регламенте этого постоянно действующего арбитражного учреждения будет прописано, что она является судом-правопреемником третейского суда при Пермской торгово-промышленной палате. И если у вас в договоре находится третейская оговорка, в которой указано, что спор подлежит рассмотрению в третейском суде при Пермской торгово-промышленной палате, вы обращаетесь уже в суд-правопреемник. Этот вопрос, он урегулирован в новом законе, и в принципе он проблем не вызывает. В случае, если после вступления в силу нового закона третейский суд – оговорка о котором у вас содержится, например, в договоре или заключена в виде отдельного соглашения – прекратил свое существование и его найти, в принципе, невозможно, то тогда вы обращаетесь в соответствующий государственный суд. Но в государственном суде вы должны будете еще доказать, что этот третейский суд сейчас отсутствует.

Наталья Русакова: Не существует.

Владимир Халдеев: Что его не существует. Доказать это, в принципе, по моему мнению, будет достаточно несложно, потому что новый закон предполагает, что третейские суды, что будет, в общем, некий реестр вот этих постоянно действующих арбитражных учреждений и можно будет, я думаю, что в качестве доказательства представить список этих учреждений.

Наталья Русакова: Аналог реестра о банкротстве, да, грубо говоря, банкротных организаций. То есть мы можем также зайти, посмотреть полномочия, да?

Владимир Халдеев: Да, да, в принципе, аналог ЕФРСБ, все то же самое. Вообще тенденция такова сейчас в правовом регулировании, что очень многое становится в электронном виде, очень многие реестры становятся доступны, публичны, и взять из них информацию…

Андрей Денисенко: Скажите, а за счет чего суд живет, я имею в виду, как он финансируется вообще, третейский суд?

Наталья Русакова: Есть ли госпошлины еще у этих сторон?

Андрей Денисенко: Да, проигравшие оплачивают?

Владимир Халдеев: Да, все оплачивает проигравший, при обращении уплачивается третейский сбор, в нашем суде он один, в ряде судов он многоступенчатый. Для сравнения: в международном коммерческом арбитражном суде при торгово-промышленной палате Российской Федерации этот сбор двухступенчатый, включает в себя регистрационный сбор и непосредственно сам арбитражный сбор. При этом арбитражный сбор делится еще на два сбора – это административный и гонорарный. И вот как раз из части «гонорарный сбор» выплачиваются гонорары арбитрам, из административного сбора оплачиваются административные расходы третейского суда, будь то расходы на аренду помещение, на канцтовары и так далее. А регистрационный сбор – это по своей природе сбор за непосредственно обращение в суд.

Андрей Денисенко: То есть достаточно такая прозрачная и понятная процедура на самом деле, мне кажется.

Владимир Халдеев: Да, процедура вообще аналогична государственной пошлине в государственных судах.

Андрей Денисенко: Наверное, последний вопрос, который успеем рассмотреть. Хотелось спросить: физические лица, не компании, а вот физические лица, могут ли обратиться в третейский суд и…

Наталья Русакова: Урегулировать свой спор как-то.

Андрей Денисенко: Да, урегулировать свой спор, и какие споры главные для физических лиц? Есть ли тут разницы какие-то, потому что ну компании-то понятно, они, как правило, из-за финансов, а физические лица из-за чего только не ссорятся.

Евгений Никитин: Запрета не существует, любые физические лица имеют право обратиться за защитой своих нарушенных прав в третейский суд. Но еще раз я подчеркну, должна быть третейская оговорка, что стороны согласны рассмотреть этот спор, так сказать, именно в третейском суде. Ну есть перечень споров, которые не могут рассматриваться в суде, в частности, наследственные споры, в частности, семейные споры не могут рассматриваться, не могут рассматриваться споры…

Наталья Русакова: Касаемые прав ребенка, наверное, да?

Евгений Никитин: Да, да, да. Ну в общем, часть споров, которые… Трудовые не могут рассматриваться споры, ну и так далее. Этот перечень установлен законодателем, а все остальные гражданско-правовые споры, они рассматриваются и могут рассматриваться в третейском суде в том числе, да.

Андрей Денисенко: Ну то есть сосед меня, например, сверху затопил, и мы не можем с ним договориться о сумме ущерба, которую он мне должен компенсировать.

Наталья Русакова: Это имущественный спор, да, его можно рассмотреть?

Евгений Никитин: Это имущественный спор, более того, можно ведь заключить, вообще когда с управляющей компанией заключают договоры, и там можно третейскую оговорку сделать. У нас почему-то здесь это не распространено, но, в принципе, это возможно.

Андрей Денисенко: Третейскую оговорку какого рода в данном случае с управляющей компанией?

Евгений Никитин: Третейскую оговорку о том…

Наталья Русакова: При возникновении спора…

Евгений Никитин: При возникновении спора, где рассматривается спор между управляющей компанией…

Наталья Русакова: И жильцом, да?

Евгений Никитин: И жильцом, да, да, да.

Наталья Русакова: Хорошая идея.

Андрей Денисенко: Ну прекрасно, прекрасно, да, надо взять на вооружение.

Наталья Русакова: Да, включить в договоры.

Андрей Денисенко: Ну что ж, у нас время, к сожалению, подошло к концу. Было, безусловно, интересно, хочу вас еще раз поблагодарить за участие в программе. Провели ее Андрей Денисенко и Наталья Русакова, а в гостях у нас были председатель третейского суда при Пермской торгово-промышленной палате Евгений Павлович Никитин, и секретарь этого же суда Владимир Халдеев. Господа, спасибо большое, что нашли время!

Наталья Русакова: Спасибо вам, всего доброго!

Владимир Халдеев: Спасибо вам!

Евгений Никитин: Спасибо, до свидания!

__________________

Программа вышла в эфир 25 ноября 2016 г.