Верхний баннер
15:18 | ЧЕТВЕРГ | 28 МАРТА 2024

$ 92.59 € 100.27

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

20:59, 09 ноября 2015
Автор: Вячеслав Дегтярников

"Те, которым дали деньги, тоже беспредельно унижены", — Владимир Прохоров о системе распределения бюджетных денег для СМИ Прикамья

"Те, которым дали деньги, тоже беспредельно унижены",  — Владимир Прохоров о системе распределения бюджетных денег для СМИ Прикамья
"Те, которым дали деньги, тоже беспредельно унижены", — Владимир Прохоров о системе распределения бюджетных денег для СМИ Прикамья
Тема: СМИ и власть, судьба газеты "Местное время", политическая обстановка в Пермском крае

Гость: Владимир Прохоров

Дата выхода: 6 ноября 2015 года

Программа: «Особое мнение»

Ведущий: Вячеслав Дегтярников

- Это программа «Особое мнение», в студии Вячеслав Дегтярников. Мария Зуева за звукорежиссерским пультом. У нас в гостях сегодня со своим особым мнением Владимир Прохоров.  

Владимир Прохоров: Здравствуйте!

- Спрашивали коллеги, как вас сейчас представить?

Владимир Прохоров: Можно просто – Прохоров.

- Я сказал, да, Владимир Прохоров. Это уже звучит много. Но, все-таки, «Местное время» продано. Чем дальше заниматься собираетесь?

Владимир Прохоров: Так, давайте тут определим некоторые моменты. 

- Давайте.

Владимир Прохоров: Продана доля в ООО «Местное время». Я не продавец газеты. У ООО газеты «Местное время» есть право на бренд, товарный знак, и все юридические моменты, которые позволяют заниматься этой деятельностью. Вот это я продал. Что касается газеты, то я то продал с надеждой долю в ООО, что газета будет выходить, в бумаге, естественно. Потому что по некоторым форматам все-таки видно, что бумага никуда не уходит и не уступает интернету, по большим особенно форматам. Вы представляете себе полосу газетную, которая даже на экране планшета, ее же читать очень сложно, и там нет такой ценности восприятия. У меня есть некоторые социологические исследования, которые показывают, что, несмотря на то, что скоро год, как газета «Местное время» выходит только в интернете на сайте, а в бумаге не выходит, тем не менее, 72% опрошенных помнят эту газету, это название им известно, они прекрасно понимают, о чем речь. Мало того, 63% хотят, чтобы она вернулась, она им нравилась и нравится. Поэтому, я думаю, что решение покупателя взять в свои руки это дело, как мне кажется, это правильно.

- Могу напомнить и не для кого не секрет, что мы вместе работали над программой «Суть дела», и она выходила, в том числе, и в газетном варианте. Вроде уже два года прошло с того момента, как «Сути дела» нет, а мне продолжают материалы присылать. Недавно из Чайковского, из Марково пришли очень интересные материалы по ЖКХ.

Владимир Прохоров: Не знаешь, куда деть, что ли?

- Почему не знаю…

Владимир Прохоров: На самом деле, сейчас такого формата нет на телевидении по известным причинам.

- Ну это не суть в данном случае, главное, что вы сохранили газету, это важно. Я думаю, что это большая ваша заслуга, потому что ведь долгое время вы вынуждены были поддерживать сам формат.

Владимир Прохоров: Ну, на самом деле, тут есть и человеческий фактор, и бизнес-фактор. Понятно, что если бы я не поддерживал формат, я имею в виду сайт, на который худо-бедно четыре-пять тысяч человек в день заходят и читают новости, и личное мнение каких-то людей, но это был еще и личный момент. Я просто не мог так сдаться, потому что ни мое ДНК не позволяет это сделать, ни ДНК газеты «Местное время». Есть какие-то упоры, которые очень сложно согнуть, и газета, в том числе, тоже такая. В этом плане немного истории. Потому что у каждой газеты, вы знаете, есть свое ДНК. Я думаю, что вы не будете с этим спорить. И вот это ДНК зарождалось еще в 90-е годы. Представьте, 1992 год, молодая буржуазия, именно она решила создать такую газету, чтобы она выражала их интересы. А в то время в Перми сложная ситуация, там были ребята, которые зарабатывали по миллиону долларов в день. Такая лихая ситуация была в Перми в плане бизнеса. Там были отчаянные головушки. Газета была сделана, и вот тогда там не сразу учредителями оказались ЭКС и ПФПГ, это длительная история, она может быть заслуживает даже какой-то исторической справки или программы. Но могу вам для интереса сказать, что приказ о моем назначении был подписан Агишевым. Если это интересно. Я не знаю, сделал бы он сейчас это или нет, но это дело давнее. Тогда он еще работал в системе и подчинялся Кузяеву. Так вот о ДНК. Там была такая рубрика, которая называлась «Особая папка», ее вел покойный Влад Корабельников, с которым мы работали в «Местном времени», он там был главным редактором. Понимаете, эта газетная сущность, она в газете, она никуда не делась на самом деле, она все равно будет проявляться в том, какой бы этой газете не был бы задан формат. Там была история, когда она вообще выходила как «Ва-банк». Я когда в нее пришел 10 лет назад, она выходила как «Ва-банк», там 250 тысяч экземпляров, 2 миллиарда по тем деньгам долгов и это никакая не была не газета, это был какой-то боевой листок. И вот мы с Владом ее по сути дела опять превратили в газету.

- Реанимировали.

Владимир Прохоров: Фактически, да. А то, что там кто-то распространяет всякие истории, что мы в основном жили на средства бюджета… Это старое клише, оно было выгодно некоторым нашим коллегам-конкурентам и прочее. Никогда бюджетные деньги не превышали 20-25% от выручки. Она работала своим чередом, и когда старые пожилые «звездинцы» с пеной у рта рассказывали, что она валяется по подъездам, там какие-то проститутки вообще в газете… Докладываю вам – никогда в газете «Местное время» не было ни одного объявления ни о каких проститутках, и по подъездам она не валялась. Может кто-то специально ее раскидывал там и т.д. Ну пусть это останется на их совести.

- Про мнение. Очень интересно мне показалось ваше мнение относительно ухода одного из достаточно крупных чиновников достаточно молодых. Вы написали, что уход вначале в отпуск, а затем и как бы… Нам трудно судить просто по его же публикации в соцсетях об отставке. Это повод не платить по долгам?

Владимир Прохоров: Вообще, уход как повод не платить по долгам – отличная история, но тут ситуация, мне кажется, сложнее. Если вы имеете в виду Маркевича. Его?

- Я фамилию не называл.

Владимир Прохоров: А чего так? Как без фамилии определить? Нельзя человека без фамилии. Маркевич он и есть Маркевич.

- А всегда у человека есть фамилия?

Владимир Прохоров: Нет, иногда есть клички, но это особое условие жизни. Во-первых, я никогда не видел приказа о его увольнении. Я видел только перепосты из его Фейсбука, где он говорил, что решил оставить госслужбу и вообще губернатор с ним согласился. Я сразу сказал, что это за позиция – «губернатор с ним согласился»? Он всегда с ним соглашался. Я не знаю, уволен это Маркевич, не уволен, и мне вообще без разницы, где он, кто он. Потому что я не знаю, кто такой Маркевич, и мне вот… Есть он или нет… Мне сейчас не его фамилия важна, не действует он как чиновник или действует… Дело во вреде, который он, на мой взгляд, нанес прежде всего журналистскому сообществу. Но, я думаю, что, поскольку он по сути своей больше предприниматель, все-таки. Я думаю, что там не обошлось и без прямого ущерба бюджету города Перми и т.д. И если кто-то думает, что можно уйти и про это забудут… Ничего такого не будет, рукописи не горят, документы не горят, мы все аккуратно…

- Но, опять-таки, если продолжать: рукописи не горят, документы не горят, но деньги-то не пахнут?

Владимир Прохоров: Нет. Вот я сейчас как бы… Ну что деньги? Ну деньги.

- Есть такая байка, я не знаю, насколько она соответствует действительности. Говорят, есть такая традиция, впереди у нас год выборов, ходить и согласовываться. Это как раз была та фигура, с которой ходили и согласовывались, а за этим, говорят, следовали и чемоданчики.

Владимир Прохоров: Мало ли что говорят. Я занимаюсь более такими вещами… Я слышал такие истории, я и фамилии, в принципе, слышал. Придет время, будут доказательства, значит – скажем, не будет доказательств – утремся. Но мы работаем сейчас над более серьезной проблемой, которая уже высвечивается. Пока рано об этом говорить и о теме, но, я думаю, что Пермь еще аукнется некоторым людям.

- Вот сегодня появились публикации в ряде газет, что работала московская комиссия, ничего не нашла, и вроде бы все хорошо.

Владимир Прохоров: Почему в ряде газет? Не в ряде газет, а в газете «Коммерсант». Я с уважением отношусь к редакции «Коммерсанта», но, с другой стороны, я тоже понимаю иерархию, кому принадлежит франшиза ООО «Коммерсант» в Перми, кто там вообще командует парадом. Поэтому я бы сейчас не взял на себя роль комментатора. Что там комиссия сделала и закончила ли она вообще работу. Я о другом. Вот кто-то сказал, что вот приедет комиссия… Слушайте, про комиссии в российской литературе четко не сказано, что за комиссия, создатель… Там правда про другое. Но вот приедет барин и барин нас рассудит – это извечная надежда русских крестьян. У меня в потомках, в предках моих, крепостных не было. Здесь на Урале это были рабочие и как бы я не из русского крестьянства. И я в эти байки не верю, что приедет комиссия. Для того, чтобы решить вопрос по существу никакая комиссия не нужна. Нужна следственно-оперативная группа. Вот какая нужна работа. А комиссия была, что-то может быть выявила. Они официально нигде не присутствовали, я их не видел. Единственное, что могу по слухам, точно не зная, но почти уверен, что комиссию эту возглавлял тот самый сотрудник Генпрокуратуры, который в свое время приезжал с комиссией по Чиркунову. Помните, была комиссия, в результате которой возбудили чуть ли не десять уголовных дел. Ну-ка, расскажите мне, где эти уголовные дела? Дошло ли хоть одно до суда? Чем они закончились?

- Тут же важно, я процитирую: «открыть уголовное дело – это всего лишь завести папку с двумя висюльками и записать…».

Владимир Прохоров: Нет, нет, я не знаю, откуда эта цитата. Я должен вам сказать, чтобы возбудить уголовное дело, надо обнаружить событие и состав преступления. Понимаете это? Всяко бывает в жизни, могут и, условно говоря, на словах это сделать. Но, в принципе, таким делам, где присутствуют бюджетные деньги без какой-то ревизии, без каких-то мероприятий доследственных, как правило, дела не возбуждаются. И это правильно на самом деле. Поэтому я не знаю, чем все закончится. И закончится ли это вообще. И вообще, это не мой вопрос, и я обсуждать это даже не хочу, потому что это все равно обсуждение обывательское. Планы, надо просто работать. Работать надо над сбором доказательств. Надо проводить, в моем плане журналистское расследование, искать доказательство и доказывать, что есть чем заниматься оперативно-следственным бригадам, хоть Следственного комитета, хоть МВД. Я считаю свою задачу этой.

- Мы уже определились, как вас представлять. Вы сказали: «Моя задача заниматься журналистскими расследованиями».

Владимир Прохоров: Нет, я бы конкретизировал. Я просто эту историю хочу доделать. Недоделанная моя работа, как я считаю, в плане журналистики, я ее доделаю. Пусть никто не сомневается.

- Я бы к этому на самом-то деле отнесся очень серьезно. Давайте вот поговорим о том, что в последнее время так беспокоило общество. Вот последовало заявление – закрываем молочные кухни, потом ряд выступлений по поводу того, что не закрывать молочные кухни, и обсуждения. Потом заявления о том, что еще год не будем закрывать. Я понять не могу, зачем все это на фоне грядущих больших выборов? Там что, сидят самоубийцы что ли? Портить карму себе зачем?

Владимир Прохоров: Я бы не преувеличивал бы здесь это влияние на выборы, потому что, думаю, что все-таки молочные кухни, наверное, хоть и не очень большое количество людей, но на самом деле это ведь связано с детским питание. Что предложено? Предложено убрать молочные кухни, где делают кефир, творожок… Я плохо помню, потому что у меня младшему уже за тридцать. Но я ходил в эти молочные кухни и как бы у меня очень хорошие воспоминания об этих тётеньках, о домашнем запахе в этих молочных кухнях. Я могу только так, уже воспоминаниями. Я не знаю, в чем там причина, чего они полезли в это дело, не такие уж большие деньги в этом плане. Мне кажется, что они там во многом действуют сплеча. Я вполне допускаю, что была необходимость, причем события подряд идут – то главных врачей уволили в необозримом количестве, то молочные кухни закрыли. Мне кажется, действуют они сплеча, потому что специфики не понимают, что медицинское дело не закрыто от общества в Перми, потому что бюджеты в сумме 23-24-25 миллиардов на медицину не могут быть закрыты для общества. И, конечно, это все всех всегда интересует. И не только из-за денег, а потому что это касается твоего здоровья, детей и близких. Поэтому к этому всегда такое пристальное внимание. У меня такое ощущение, что до конца специалисты в Минздраве этого недопонимают, хотя, мне кажется, начали понимать после тех ударов жесточайших, которые они получили с ситуацией с главными врачами. А они ведь не были прикрыты вообще информационно, я имею в виду со стороны пресс-службы администрации губернатора. Их просто оставили одних. Мне показалось это странным. Но следующие люди объяснили, ну просто это непрофессионализм тех людей, которые обеспечивают имидж губернатора, или как это теперь называется. Это один из примеров того, что там вообще…

- Вначале прокатилась история с закрытием гинекологии. Она прокатила. И пошли дальше.

Владимир Прохоров: Там узкий круг, а потом дальше, дальше, дальше… И никак это информационно не прикрывалось. И когда они получили удар, ну, прямо сказать, по медицинской маске из-за главных врачей, причем из-за неподготовленности этой операции, они полезли в молочные кухни и тут же получили еще один удар, но уже среагировали немножко по-другому, отошли назад. Мне кажется, может быть они кое-чему научились, а может быть прощупывали. Почему? Потому что у них идет операция гораздо серьезнее. Они все больницы, по крайней мере по городу Перми точно, но, насколько я знаю, это и по краю, они разрывают договоры аренды с частной медициной, которая базируется на площадях муниципальных или краевых больниц. Это не такая простая история, это огромная папка этих договоров. Можете себе представить. Здесь и плюсы, и минусы есть. То есть понятно, что на этих площадях некоторыми главными врачами сдавались в аренду площади, там размещалось оборудование, и бесплатная услуга вдруг превращалась в платную. Такие случаи были, и они есть. Но есть и случаи, когда на площади муниципальной располагалось то, чем больница не успевала заниматься, и такие случаи… То есть они не отделяли зерен от плевел, они всех повыкидывали оттуда. Люди, между прочим, вкладывались, покупали медицинское оборудование и т.д. Меня интересует, ухудшится ли бизнес-состояние людей, но в первую очередь меня интересует – ухудшится ли медицинская помощь людям.

- А, может быть, это все-таки связано в данном случае у них с персоналиями?

Владимир Прохоров: Я не знаю.

- Допустим, сеть анализов, которая стала частной. Она связана с определенным персонажем, который вызывает там, на Куйбышева, 14, некую неприязнь. Может быть, это попытка такого удара.

Владимир Прохоров: Другая на самом деле история, потому что эта история связана с контрактами больниц. Там много историй, на самом деле. Это история с транспортом, с анализами, которые в частных руках, и многие-многие другие. Ничего страшного в этом нет, чтобы меня правильно поняли. Вот я сейчас ехал из Мотовилихи на «Эхо», насколько я понял, травмпункт, который в четверке, он как раз был частный, так вот, я так понял, что этот травмпункт с этой территории сгоняют. Я могу ошибаться, сразу предупреждаю. Но насколько я понял, так и произошло. Это вот частный случай, я не знаю, правильно это или нет, не могу сказать.

- Эти все шаги с молочными кухнями, закрытием гинекологии – это пробные шаги, насколько можно глубоко зайти в тему?

Владимир Прохоров: Я тут не специалист. Мне так просто кажется. Кроме того, надо понимать, что операция кадровая по замене главврачей не закончена. У многих контракты до 1 января. Там еще будут изменения.

- То есть вы считаете, что будет вторая серия?

Владимир Прохоров: Я бы не драматизировал эту ситуацию. Я не исключаю, что… А что, все довольны организацией медицинского обслуживания в городе Перми и крае?

- Не думаю.

Владимир Прохоров: И я не думаю. Все равно ведь есть проблемы в структуре, в главных врачах, как организаторах. Я думаю, что надо не так это делать. Что за массовая косовица?

- У монеты ведь две стороны. С одной стороны, все недовольны чем-то, но, с другой стороны, можно же так вообще без монет остаться.

Владимир Прохоров: А задача-то какая? Качественное обслуживание медицинское народа. Вот проблемы здесь есть. Здесь есть проблемы финансирования и прочее. Но ко всему прочему, есть проблема инструментария, который есть у Минздрава, которым они пользуются, поначалу мне показалось, что он грубоватый. Теперь я смотрю, как они среагировали на мнение общества по этому, не очень объемному моменту, как молочные кухни, я смотрю, они как бы, мягко говоря, поумнели. Поэтому, как дальше пойдет – я не знаю, но самый главные результат будет – как изменится медицинское обслуживание. То есть вот где собака зарыта. Будет ли лучше, лучше, может, и не будет, но вот как медицинское обслуживание будет осуществляться – вот в чем вопрос. А кем, какими инструментами – тут надо тонко регулировать. А задача главная у них есть. Если они ее выполнят, значит, их действия были правильными. А если не выполнят, значит не с кого будет спросить, как обычно.

- Возвращаясь к вопросу, когда не с кого будет спросить и уезжает вместе с долгами. Там тоже ведь эксперимент был определённый. О том, о чем мы можем говорить.

Владимир Прохоров: Какой эксперимент? О чем вы?

- Определенная попытка поломать СМИ, поломать то, что сложилось в Пермском крае. Ну и все-таки результат-то какой? Какой-то страшный вообще.

Владимир Прохоров: Результат тот, что СМИ в большинстве своём действовали в недалеком прошлом по неким техническим заданиям. Это делай, а это не делай. Шаг влево, шаг вправо – штраф. Не дай Бог, тебе что-то не то сказать или какого-то не того журналиста принять. Денег не будет. И вообще, для начала поклянись на верность, прямо в кабинет заходили люди, можете спросить у Ромы Попова, он мне рассказывал: пришли в кабинет обговорить вопросы на будущий год, это было в прошлом году, вот поклянетесь на верность – будут деньги, не поклянетесь, то нет. Это что?

- Вообще, когда ставился вопрос, что если вот этого журналиста не уберете, то денег не получите на следующий год.

Владимир Прохоров: Вполне допускаю, я примерно даже знаю о ком речь.

- Это же просто…

Владимир Прохоров: И этой телекомпании давно уже не дают заказов на деньги. На самом деле говорят, что и деньги кончились на информирование о деятельности губернатора и всей это богадельни. Но страшнее ситуация, сообщество разделено – то есть эти наши, эти не наши, этим деньги, эти как хотите выживайте, Бог с вами. Дело не в этом. Те, которым дали деньги, тоже беспредельно унижены. На самом деле, естественно, ненависть к тем людям, которые в абсолютно хамской форме говорили – делай это и не делай это… Не то, что так нельзя с журналистами, так вообще с людьми нельзя. А они, думая о том, что они тут навсегда и пупы земли, этим занимались. Это требует отдельного исследования. Журналистское общество расслоилось мгновенно. Мало того, оно профессионально скукожилось. Я ничего не хочу сказать плохого о людях, которые работают в медиахолдинге, подведомственном господину Маркевичу в той или иной степени, но основная их часть, там, где и особых профессионалов и не было, это что-то невозможное, конечно. С точки зрения меня, как человека, который знает, что такое телевидение. Я все-таки восемь лет командовал телекомпанией, и 18 лет в газете. И для меня это тяжелая ситуация. Сейчас предпринимаются некие робкие попытки снова объединить журналистское сообщество. Не то, чтобы они все друг с другом разбежались…

- Я бы сказал, пересобачились.

Владимир Прохоров: Да, пересобачились многие. Вот сейчас робкие попытки в этом плане, и надо отдать должное союзу журналистов, пермскому отделению, Игорю Лобанову, какие-то робкие попытки какой-то консолидации делаются и это правильно. Потому что все эти Маркевичи-Собакевичи и прочие, прочие, прочие, приходят и уходят, а Пермь остается, журналистика остается, люди остаются, нам тут жить.

- В связи с этим как вы относитесь к тому, что Игорь возобновил вот этот конкурс «Выбор прессы»? Я наблюдал своими глазами. Было где-то 10 человек, и не самые последние. Кто-то директор СМИ крупного, кто-то главный редактор. Все объединись на площадке Домжура и в любом случае эта премия будет. И там разработан целый такой логотип некого трона, который будет вручаться за самое массовое событие прошлого года, предположим, я сейчас всех номинаций не могу знать.

Владимир Прохоров: Нормально отношусь. Грубо говоря, это все-таки площадка, на которой объединяются или встречаются представители совершенно разных стремлений, возможно, и политических, и творческих, тем не менее, то, что они все-таки в одном сообществе, это начинает проявляться. Это очень хорошо на самом деле. Это здоровая тенденция, я ее категорически поддерживаю. А что касается еще одного из последствий, тебе вот лучше знать, чем мне, но я практически сейчас не знаю журналистов, которые могли бы нормально и качественно провести журналистское расследование, никто и не проводит их. Это вообще не востребовано, людей нет, и мне по этому поводу просто печально, потому что в журналистике расследования – это тот жанр, на котором вообще стоит журналистика. Потому как сделать тайное явным – это и есть задача качественной журналистики. С этим дело в городе просто ужас, просто нет. Поэтому я вот сейчас закончил бурную деятельность в плане менеджмента газетного. В свое время я создал фонд поддержки журналистики, он называется «Живое слово». И я вот сейчас сосредоточусь на том, что если найдутся журналисты, которые будут проводить качественные журналистские расследования с доказательствами и т.д., я, наверное, окажу поддержку таким людям. Пусть обращаются ко мне. Во всяком случае я им и материально, и морально, и консультационно, я готов этим заниматься. Но надо, чтобы люди поняли, что это востребовано. Конечно, мне нужна будет поддержка и СМИ.

- Тут вопрос в том, поймут ли – востребовано ли это, главные редактора.

Владимир Прохоров: Я об этом и говорю. Конечно, это непростой вопрос, потому что это требует смелости не только от журналиста, на самом деле опасная работа. Это требует смелости и от руководителя СМИ, от главного редактора.

- Чтобы проводить расследования на уровне, не хочу никого обижать по типу ревизора – крышка чистая, под крышкой – чисто, в унитазе – чисто…

Владимир Прохоров: Я другие вещи имел в виду. Это тоже имеет место быть. Но я имел в виду другое. Я все-таки думаю, что это вопросы, которые связаны с коррупцией, потому что вот где собака зарыта. Вот причина причин того, что происходит, а я имею в виду негативного в крае, городе, стране. Это большая задача, я не знаю, по силам и она мне. Ну попробую.

- Вы еще и не с такими задачами справлялись, желаю вам успеха.

Владимир Прохоров: И вам всего доброго!

- На этом завершаем, оставайтесь на 91,2 FM!


Обсуждение
3838
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.