«Поэзию не читают глазами, поэзию надо слушать. Поэзия — это звук, это звук голоса», – Андрей Родионов, поэт

Тема: Читка новой пьесы Андрея Родионова и Екатерины Троепольской. Обсуждение литературной среды в России

Программа: «Красный человечек»

Гость: Андрей Родионов, поэт

Дата выхода: 26 января 2016 года

Ведущий: Анна Букатова

 Добрый день, уважаемые слушатели «Эхо Перми». В эфире программа «Красный человечек». Меня зовут Анна Букатова. И сегодня я бы предложила вашему вниманию интервью с российским поэтом, Андреем Родионовым, яркой фигурой так называемой пермской культурной революции. Накануне в формате читки он представил в нашем городе свою новую пьесу о любви, о Перми и о той самой культурной революции. И вот такой разговор у нас вышел с поэтом.

- Андрей, расскажите о цели приезда в Пермь?

- Цель приезда, конечно, в первую очередь, частная, потому что мы два года прожили в этом городе, и нам очень хотелось все 3,5 года, которые мы не были в Перми, приехать в сюда. И вот сегодня в 7 утра… Мы сегодня в 7 утра вышли из поезда, сели на трамвай. Но не выдержали, в какой-то момент вышли из трамвая, и пошли по раннему городу утром и сердце, конечно, очень сжималось.

- Вообще, цель - это предоставить свое произведение, это роман?..

- Это пьеса… это пьеса в стихах, пьеса о любви на фоне пермской культурной революции. Грубо говоря, это 10, 11 и 12 год.

- Когда я сказала, что Андрей Родионов написал что-то о любви, некоторые мои знакомые очень удивились. То есть необычная для вас сфера, как кажется читателю, да?

- Да, это так. Моя жена Катя повлияла и привила мне это чувство и эту способность писать о любви, которая раньше за мной не наблюдалась.

- Скажите, эта пьеса о Пермской культурной революции, о Перми - это все-таки художественная или какая-то документальная история?

- Эта пьеса художественная, но, чтобы ее написать, мы использовали массу документальных свидетельств того времени четырех-пятилетней давности: и живой журнал, и какие-то другие социальные сети, и интернет, и газеты и все, что могли - использовали.

- Ну, Марат Гельман будет там, нам всем известный?

- Конечно, разумеется. Начинается пьеса с Марата Гельмана.

 Прочитать я не могу попросить, но можете рассказать о сюжете?

- Сюжет такой: молодой журналист Михаил знакомится с представителем пресс-службы Музея современного искусства Александрой (Сашей), девушкой из Москвы. У них возникает чувство взаимное. Пьеса заканчивается в наше время на фоне и ИГИЛа, и событий на Донбассе. И вот эта история такая пяти лет их любви. Но поскольку они оба очень тесно работают в Перми в культурной сфере, то это все на фоне событий культурной революции.

- Немножко, может, мне так кажется, напоминает вашу историю любви. Вы же тоже работали в музее современного искусства.

- Не совсем она напоминает, потому что эта история, скорее, Ромео и Джульетты. Даже отчасти с какими-то явными просматриваемыми цитатами из Шекспира.

- Даже так. Скажите, точно ли эта история о Перми? Например, могло ли появиться вот это произведение, например, если бы вы работали в 2010-2011, и не в Перми, а в Твери, например? Много там пермского чего-то?

- Там много пермского. Это очень пермская пьеса и эта пьеса - наше признание любви к этому городу, к которому я не кривлю душой совершенно. Нежно любим этот город, и я даже больше вам скажу - пермякам кажется странным, потому что, когда приехали сюда, возникали вопросы, зачем приехали. Мы стараемся отсюда уехать, а вы вот приехали. И, конечно, первые полгода нам, конечно, было тяжело, но потом мы очень привязались к этому городу.

- Слушайте, ну раз такая привязанность к этому городу есть, может быть парочку из слов Перми, яркие тезисы, что это для вас?

- Знаете, это любимый вопрос пермских журналистов - как вам наша Пермь? Я не могу вам сказать, как нам ваша Пермь, потому что это город такой же, как и все, просто нигде я не оставил родного сердца, за исключением моего родного города Москвы. Я сам очень закрытый человек и мне симпатичны люди закрытые, которые не выставляют себя напоказ, которые говорят, когда надо что-то сказать, а не болтают все время. Мне нравится здесь, что в Перми сохранены старые домики. Но как только я начинаю детализировать свою любовь, она вроде становится не любовью, а каким-то перечислением любопытных фактов. Я бы не хотел, чтобы создавалось такое впечатление. Как я могу объяснить, что я люблю мою жену. Я люблю и все.

- Беседуя с вами в Перми, нельзя не вспомнить фестиваль «СловоNova», одним из организаторов которых вы являлись. Сейчас вы следите за пермскими авторами?

- Да и сейчас переехала в Москву и учится в литературном институте Саша Шиляева, молодой поэт из Перми. Мы дружим, она приходит к нам в гости, мы ведем в Москве литературную студию. Вот Саша приходит и туда. Мы в Москве встречаем довольно много пермяков. Не только в Москве, но и в Риге там где-нибудь. Поэтому следим. Я в фейсбуке читаю внимательно все новости из Перми, потому что этот город живо интересует меня до сих пор.

- А это пермяки только времен пермской культурной революции. Новые имена какие-то всплывали потом или нет?

- Я вот Сашу Шиляеву вам привел в пример. Или, например, поэт Андрей Пермяков, который в прошлом году получил известную премию политическую в Санкт-Петербурге. Пермяки сами не подозревают, насколько мы пристально следим.

- А вы помните такой проект «Автомат поэта», который был в музее современного искусства?

- Естественно, это мы же его и создали.

- Это когда вы сидели в некой такой будке и читали стихи, которые просили зрители. Сейчас в Перми, естественно, такие литературные проекты есть.

- Фестиваль "Компрос".

- Да, "Компрос", но они все-таки какие-то классические, вот не сравнить с той будкой. Все-таки как сегодня поэты должны себя проявлять? Что-то народовское должно быть? Или как-то более классически надо себя презентовать.

- Я не могу сказать, классическое или не классическое. Просто этот "Компрос" более очевиден и понятен для пермской интеллигенции. Особенно тем, кому уже за 30. Молодежь понятно, она сильно восприимчива к новому. А очевидно, в каком-то возрасте хочется просто послушать стихи. Я не комментирую деятельность современных пермских культурных трегеров по той простой причине, что я, поскольку был изгнан отсюда 24 часа, возможно у меня осталась некоторая обида по этому поводу.

- А, может быть, вы можете, не давая оценку, а, например, как Андрей Родионов посоветовать, как себя позиционировать…

- Нет. Я не буду ничего советовать. Единственное, что я могу сказать молодым поэтам - это образование. Как Ленин говорил: учиться, учиться и еще раз учиться. Потому что, когда не знают каких-то очевидных имен или событий поэты, когда не читается практически ничего, кроме там… Я ничего не имею против Александра Сергеевича Пушкина или Маяковского. Прекрасно, что молодым поэтам известны эти имена. Но мировая поэзия подарила гораздо больше людям, чем два этих, хоть и великих имени. Надо просто знать, надо быть образованным человеком, иначе нет такой вероятности, что вы прославитесь, не зная элементарных вещей и будучи образованными. Только учиться надо.

- Андрей, назовите, пожалуйста, ваших любимых авторов, современных, может быть. Есть любимчик? Я понимаю, что это трудно поэтому, но…

- Почему… Не трудно. Всеволод Емелин, Вера Павлова, если мы говорим о поэзии. Очень интересные сейчас молодые поэты есть. Есть Роман Осминкин в Питере. Очень задорный молодой автор, такой социалист. Есть по писательским меркам молодой писатель… Михаил Челега. Среди Прозаиков - Роман Сенчин. Алексей Цветков младший - вот я о нем хотел сказать вообще. Видимо в тоталитарном обществе просыпается новый интерес к культуре, которого не было еще несколько лет назад. И я вижу, очевидно, что и в Перми так. Я вижу, что когда с женой прогуливаюсь по центру Москвы, я вижу, что если библиотека, то там обязательно какая-то лекция и обязательно там сидит 100 человек молодежи и слушают лекторов. Такого раньше не было.

- Что вы можете сказать о проекте «Самое большое простое число»?

- Я не только слышал. Там играют мои друзья, там играют бывшие музыканты, в том числе из группы, которые играли со мной вместе. Кирилл, он довольно симпатично пишет тексты, стихи. Я, правда, пытался его на какой-то фестиваль вытащить, почитать как стихи, но все-таки он сказал нет, я стихами не считаю. Это песня моя, а читать я их не буду.

- Это такой странноватый проект. Вроде бы свободные художники, но в то же время в гламурной тусовке часто появляются. Как-то вроде бы несовместимые вещи.

- Ну, во-первых, в гламурной тусовке есть объяснимая тяга ко всему модному. И если что-то возникает модное, то, естественно, этого человека тянут в гламурную тусовку, потому что с ним круто быть вместе. Мне нравится лидер самого простого числа. Он худой интересный парень.

- Дело не в поэзии?

- Дело в моде.

- Почему эти странные ребята модные?

- Как же я могу вам ответить на этот вопрос. В какой-то момент, вы же помните, в 80-м году появилась «Sex Pistols». Эти оборванные грязные ребята внезапно стали, в том числе, и в гламурной тусовке просто гостями номер 1. Это необъяснимо, и мы не можем объяснить, почему Вера Полозкова, допустим, популярнее Сергея Гандлевского. Хотя, конечно, люблю и Веру, и Сергея Марковича. Но это необъяснимые вещи. Просто кто-то в какой-то момент начинают произносить слова, которые важны, оказывается, для целой страны, целого поколения. Что тут скажешь.

- Поэзия, приносящая деньги, на которой зарабатывают, это поэзия. Но раньше, нашим дедушкам было бы странно представить…

- Вы знаете, людям XIX или начала XX века было бы странно представить, что за политические вечера не платят деньги. Маяковскому и в страшном сне бы не приснилось, что он бы где-то выступил и не получил гонорар. Это я говорю на полном серьезе. Маяковский не выступал бесплатно.

- А вот вы о Вере Полозковой все-таки обмолвились. Некоторые говорят, что это коммерческий продукт, другие спорят, что это сумасшедшие стихи или это равно? Бывает это равно?

- Разумеется, есть стихи, а есть какой-то продакшн, когда творца окружают люди, которые и ему помогают зарабатывать деньги и сами на нем зарабатывают.

- То есть это продакшн или талант?

- И то и другое. Без таланта никакой продакшн не справится. Мы видим на примере нашего телевидения, что сколько ни вбухивай в этих молодых любовниц наших олигархов, как они поют, какую-то лабудень. Как только эти вливания прекращаются, сразу они исчезают. Потому что таланта нет.

- Скажите, ну как становятся Верой Полозковой, Андреем Родионовым?

- Это надо у Веры спрашивать.

- Андреем Родионовым?

- Не знаю. Это вопрос выбора. Самое главное - это вопрос выбора. Если ты выбираешь путь, допустим, политический, то есть путь работы со словами и с чтением своих стихов, то ты принимаешь на себя и определенные отрицательные качества этого пути. Как невероятная нервность, депрессии, какие-то критические отзывы, и хорошо, если они в корректной форме. Гораздо хуже, когда просто какую-то брань ты слышишь в свой адрес. А Вера, поверьте, слышит такое количество брани, что обычный человек просто в окно бы шагнул, на самом деле. Потому что это очень обидно, как сейчас бывает. Нужны еще и нервы как канаты, чтобы заниматься поэзией, если ты известный человек.

- Даже сегодня кажется, что трудно жить в поэзии, зарабатывать на этим и становиться популярным. Это единицы, которые подтверждают общие правила, что это как будто это очень трудно или невозможно.

- У актеров то же самое, в театре. Большинство актеров, сколько там, 10-20 тысяч в своем театре зарабатывают и все. А известные актеры популярны. Их, конечно, гонорары совершенно другие. Это везде в жизни в любой профессии есть звезды, а есть не звезды.

- Скажите, если вспомнить советское время, были люди, которые собирали стадион.

- Нет, это миф, не было этого.

- А возможно такое, чтобы поэт собирал стадионы, как музыканты?

- Нет, невозможно.

- Почему?

- Потому что народу требуется шоу. И когда Вера Полозкова, извините, если раз уже мы затеяли разговор, выходит и дает концерт, это не просто концерт Веры Полозковой, это хорошие дорогие декорации, хорошая музыка, дорогое платье, это крутой клип у самой выступающей. Это относится и к другим таким суперпопулярным проектам, как «Гражданин поэт» Дмитрия Быкова, это все равно.

- То есть продается шоу?

- Естественно. Оно всегда и продавалось. Поскольку мы с Катей тесно сотрудничаем и делаем политические вечера, мы тоже их делаем очень красиво. У нас тоже свет, у нас тоже какое-то изображение идет за артистом, у нас микрофоны, хороший звук, в буфете продается кофе, алкоголь. То есть человек приходит провести вечер. Но, естественно, все это есть еще и масса вечеров бесплатных, где выступают молодые поэты или те, кому особо не важны деньги. Мне важны деньги. Поэтому я заинтересован в том, чтобы на мои вечера продавались билеты.

- То есть творец не должен быть голодным?

- Он и не был никогда голодным. Он был голодным только в короткий промежуток времени после Сталина до нулевых годов, когда действительно ценность произносимых слов резко упала. Но поэты-шестидесятники тоже выступали за деньги. А что тут такого? А уж до революции это просто человек, точно так же, как и опытный певец или известный философ, или известный писатель, естественно, если устраивается вечер, то на этот вечер продавались билеты. Это нормально, и во всем мире так делается.

- Андрей, правда, среда делает автора. Можно сравнить популярного в Москве поэта, не на всю страну, и популярного в Перми поэта. Все-таки уровень мастерства у Московского будет выше? Потому что все-таки столица, он много видит, больше читает. Или не среда?

- Дело в том, что все равно человек, который набирает ту или иную популярность, он все равно рано или поздно уезжает в Москву. Это так. У писателей это легче, потому что им не надо читать со сцены поэзию. Поэзию не читают глазами, поэзию надо слушать. Даже если ты открываешь какую-то новую книжку, ты должен вслух прочитать себе эти стихи, иначе ты их просто не поймешь. Поэзия — это звук, это звук голоса. В идеале это звук голоса автора стихотворения. Но ты можешь также и сам прочитать.

- Мы так плавно к следующему вопросу перешли сами собой. Пермская культурная революция, она родила многих специалистов в разных сферах. Многие уехали, многие остались. Это значит, что уехали самые талантливые. Потому что их пригласили, ну еще почему-то. Или нет?

- Да, но они же продолжают рождаться. И потом, пермская культурная революция как-то, на мой взгляд, дала все-таки возможность молодежи так или иначе почувствовать, что ты сам можешь что-то сделать, а, может быть, и не дала, может быть, это и так было всегда известно. Одни уезжают, но рождаются же новые, правильно?

- Да, как бы дело продолжается. Но вот что делать этим талантливым ребятам, которые остались, но вот тех больших денег, все-таки, которые тогда были и вбухивались в большие проекты, просто, может быть, проще было. Что вот этим ребятам сейчас здесь делать? Как проявлять себя, что ли?

- Знаете, если человек талантливый, он всегда видит, что вот здесь я смогу что-то сделать, вот здесь сделать какую-нибудь постановку, здесь организовать какой-нибудь вечер. Если мне уже тесно здесь, наверное, пора переехать куда-то, где больше будет меня слушать народ. Я просто замечаю по себе, что на выступлении стало значительно больше приходить людей. Это очевидно, как я уже говорил, связано с каким-то диктатом, который сейчас в обществе. Это, очевидно, какое-то сопротивление, что люди ходят на вечера гораздо охотнее, чем раньше. Я не могу советовать по одной и самой главной причине. Человек, который знает, что он талантлив, он будет искать, куда приткнуть свой талант, в любом случае. И подсказывать здесь, наверное, бессмысленно, и этот путь известен всем.

- Скажите, где все-таки автор ну, не должен, что ли, творить, но более доверие к нему будет больше? На современных фестивалях, модных тусовках или на каких-то исторических местах, где наши гении, великие писатели вдохновлялись?

- Наши гении великие вдохновлялись в игорных домах и с девушками легкого поведения.

- На Кавказ ездили или в Крыму отдыхали?

- На Кавказ по доброй воле никто не ехал. Это если ты провинился серьезно, отправляли.

- То есть это все более какая-то красивая история, сказки?

- Да, это красивые истории, безусловно. И если тебя не окружают… если ты молодой поэт и тебя не окружают красивые девушки, ты должен немного насторожиться. Может быть, ты что-то не так делаешь.

- Андрей, ваше имя с Пермью и для пермяков, естественно, тесно связано с современным искусством. Вы работали в Музее современного искусства. Это все-таки визуальная какая-то история, с литературой разные вещи. Как это случилось вообще?

- Нет, и самое забавное, что литературная тусовка – она… теперь, я уже, когда познакомился близко с театральной тусовкой, с кино и с современным искусством, я понял, что все интересуются друг другом. Только в литературной тусовке это не принято. Она наиболее зажата и законсервирована. Для меня большим открытием было в самом начале нулевых, когда меня позвал Эдуард Бояков и сказал - вот, тебя читают. Для меня было нонсенсом, что человек из театрального мира знаком с начинающим поэтом. Оказываются, так делают все, за исключением литераторов, которые считают, что кроме них ничего больше нет.

- Современное искусство в вашем творчестве как-то отражается, влияет на него? Что вообще для вас современное искусство?

- Для меня - красота, но, очевидно, как и для всех, любое творчество, оно служит красоте, а не безобразию, естественно. Конечно, мне хочется увидеть что-то красивое, что-то доброе, красивое.

- Андрей, скажите, существуют какие-то темы табу для автора? Ну, например, может ли культурный обозреватель написать про секс? Вообще, должно заботить автора то, что о нем говорят окружающие?

- Я не знаю. Для меня существуют, для кого-то не существуют, но здесь дело в личности, характере. Я очень закрытый, очень внимательный человек. Поэтому для меня существует ряд каких-то тем, о которых я никогда не напишу.

- Расскажите.

- Нет, они очевидны. Это надо просто читать стихи. Глупо о них рассказывать. Как только ты что-то произносишь, приобретается совершенно другой смысл, чем то, что ты хотел сказать.

- Ну а мнение окружающих?

- Конечно, мне интересно мнение окружающих, оно меня волнует, как и любого. Конечно, оно меня волнует.

- Но вы как-то корректируете свою деятельность из того, что говорят о вас?

- Нет, не корректирую. Другое дело, что в Москве я иногда работаю на заказ. То есть делаю какие-то пьесы просто под заказ, и тогда, естественно, мнение заказчика играют важную роль.

- Последний вопрос. Я всегда спрашиваю у гостей нашей программы - книга или фильм, которые вас в последнее время впечатлили?

- Меня в последнее время очень сильно впечатлил выпуск школы студии МХАТ Брусникинский курс. Он выпустился летом прошлого года, в июне. Это, конечно, безумно популярные ребята. Они к вам приезжали, по-моему, несколько лет назад в Пермь. Привозили конармию, по-моему. Я не помню, в театре они выступали. Это самые серьезные впечатления культурные - очень талантливые актеры, совсем молодые, 20-летние. Они невероятно талантливые. Они еще и стихи пишут и снимают что-то, и сами делают что-то, и работают с самыми известными режиссерами России.