«Часть населения, которая в принципе понимает, зачем депутаты существуют, на выборы давно не ходит, потому что прекрасно понимает, что люди идут во власть, чаще всего, не для того, чтобы законы какие-то принимать, а для того, чтобы какие-то свои интересы преследовать», – Олег Лысенко, социолог

- Добрый день, во-первых. А во-вторых, внимательно слушаю, какова моя формула?

- Я вас сформулировала. Да. У вас такой длинный титул. Там и доцент, и кандидат. Я думаю так, что Лысенко – это глас народа, обличенный в научную форму социологических исследований.

- Нет, ну если вспоминать, что глас народа – глас Божий, то вы меня как-то на очень большую высоту вознесли. Давайте так.

- Ну, вы знаете…

- Давайте так. Медиум. Медиум, который улавливает голоса некоторые, и иногда ему удается воплотить это в какие-то формулы. Поскромнее так.

- Не могу. Видите, в чем дело. Вы единственный известный мне в городе социолог, в результаты которого я верю по простой причине. У вас не только красивые картинки и очень много цифр, и все понятно по квотной выборке, у вас всегда с собой то, что называется, массив, т.е. авоська, в которой действительно 100-120 анкет, и я вижу, что это не на коленке сделано. Вот поэтому я именно с вами работаю много лет.

- Спасибо на добром слове! Но не будем обижать. В Перми все-таки есть другие хорошие социологи.

- Будем считать, что я не всех знаю.

- Хорошо. Да.

- Вот. Значит, у меня вот какой вопрос. Сумасшедшее количество рекламных площадей использовано сегодня под… Я не знаю, рекламой это назвать нельзя. Констатация… В общем, речь идет о предварительном голосовании «Единой России». И там эта народная команда голосует, и туда, и сюда, и т.д. И столько страстей по поводу этого праймериза среди участников политического процесса. Вот я хочу понять, а народ вообще понимает, что это такое, это голосование? И что Марья Иванна-то говорит про это?

- Вполне очевидно, что никакого понимания у так называемого народа нет. Ну, слово «народ» я не люблю, потому что это очень неопределенно, неконкретно. Скажем так, у основной массы населения Перми никакого понимания, представления о том, что такое праймериз, предварительные выборы или еще как-то, оно просто-напросто отсутствует. Большое количество рекламных конструкций на улицах – это еще не гарант понимания. Во-первых, вот не могу в эту сторону немножко пнуть, да, вся эта наглядная агитация вообще ничего не проясняет. Я тоже ее вижу. 22 мая – предварительные выборы. За что выборы? Куда выборы? Чего выборы, да? Собственно говоря, внешне-то рекламы очень много, а по сути разъяснительной работы какой-то я вообще не вижу. Это раз. Второе. В общем, у нас сейчас не самые просты времена, да. То есть это уж все и федеральные агентства отмечают, и в Перми все исследования показывают, да, кризис никуда не делся, цены на продукты растут, зарплаты не растут, а то и падают, все немножко в тревоге. Поэтому в такие время люди в массе своей обычно уходят в свои личные проблемы – надо выживать, надо каким-то образом пытаться достойный уровень жизни, хотя работать приходится намного больше, брать подработки или в чем-то себя… экономить. Вот до праймериз ли тут всяких? Вообще вот по последним исследованиям у меня складывается впечатление... Даже не впечатление, у меня уже убеждение такое сложилось, что вот когда журналисты, политики рассуждают о том, как люди ведут себя на выборах, во время предвыборной агитации, и то, как на самом деле это происходит – две большие разницы.

- Расскажите про разницу.

- Разница очень непростая.

- Одесскую. Эти две большие разницы.

- Да. То есть люди, вовлеченные в политические процессы, они искренне убеждены, что среди людей есть сторонники партии.

- Да ладно!?

- Сторонники идеологии. Что вот они всерьез рассуждают – «ядерный электорат КПРФ», «ядерный электорат «Единой России»», или еще что-то. Ну и в таком духе, т.е. что у людей в голове все разложено по полочкам. На самом деле все совершенно не так. Во-первых… Да! Кстати! Еще при этом политики хотя бы ритуально говорят, что выборы-то для народа. Власть-то должна быть всенародно избранной, да, она должна быть легитимной, народ должен подтвердить право этой власти управлять. Так вот, на самом деле, с точки зрения обычного пермяка, все эти выборы проходят не для него, а для власти. В разговорах они так и говорят: мы пермяки, да, когда мы становимся простыми пермяками, они… Да? Вот они…

- Точно! О! Потрясающе!

- Они проводят выборы.

- Мы – это пермяки.

- Да.

- А они – это вот которые на углу двадцать… на углу Сибирской и Ленина.

- Я вас… Я вас умоляю.

- Или вообще «они»?

- Я не замерял, но я более чем уверен, что подавляющее большинство пермяков не вспомнит, где городская администрация. Не вспомнит. Знаете, сделают…

- Я думаю, что даже подозревают, что есть ли у нас Дума.

- Вот «они» – это, во-первых, картинка в телевизоре. Ну, скажем так, где-нибудь в небольшом населенном пункте (в селе и т.д.) глава поселения – это человек, который ходит по соседней улице и живет вот примерно где-то там, да. Его можно увидеть, да. Вы когда последний раз главу города видели живьем? Вы журналист. Когда? Вот так вот, положа руку на сердце. Вы при этом журналист.

- По-моему, это уже давно виртуальное явление.

- И совсем не последний…

- Хоть манекен такой, да.

- Да. И совсем не последний в этом городе.

- Ну, да.

- И вы все это знаете, и всех этих персонажей вы знаете лично, да. Что говорить, как ваша же фраза про Марью Иванну? Заранее прошу прощения, перед Марией Иванной, если там действительно есть Мария Ивановна, да. Ей-то откуда видеть?

- Там есть Лидия Николавна, очень милый человек.

- Ей-то откуда это видеть, да? Это раз. Второе. На нашей кафедре мы со студентами проведи чудеснейшее исследование – «Народная неформальная топонимика города Перми». Собрали 300 примерно названий – кто что называет. Понятно, где-то улицы переделывают, памятники по-другому называют, магазины, детские сады и т.д. Вывод главный знаете какой? Из всех государственных учреждений вот в эту переработку неформальной топонимики попала только 3 объекта. Причем в общей массе это примерно 1,5% всех названий. Извините за некоторую вульгарность, но это народный язык, не литературный, не совсем литературный, да.

- Так?

- Вот. Это, разумеется «мусарня».

- Так?

- Ну как у нас на окраине города обычно называют участки полиции? Это «трезвяк». И это, извините, опять же, «кича», т.е. тюрьма.

- Кошмар!

- То есть… То есть, а что попадает, а что перерабатывается вот в неформальное? То, к чему есть эмоциональное отношение, правда? Так? Ну, извиняюсь, какого человека мы называем уменьшительно-ласкательным прозвищем? Тех, к кому есть эмоциональное отношение – хорошее, плохое.

- Да. Да.

- Человеку, который нам абсолютно посторонний, мы ему кличку ведь не придумываем. Вывод? Вот население живет в своем мире, а власть живет в своем мире, и пересекаются они только, когда их полиция забирает в медвытрезвитель или когда приходится носить передачки заключенным. Все, больше точек пересечения основной массы населения и городских властей, и даже и краевых властей, нет. Есть, конечно, и «Башня смерти», понятно, есть «Дом советов». Но это уже не название государственных органов, это скорее символы Перми. Я наглядно все обрисовал, картинку?

- Очень страшно.

- Возвращаюсь к выборам. Для части какой-то населения, для части, извиняюсь, электората, да, участие в выборах, конечно, значимо. Но это что опять же значимо? Это возможность хотя бы раз в несколько лет прикоснуться к государственным делам, почувствовать себя частью единого народа. Это, в основном, конечно, старшее поколение, да.

- Конечно.

- Именно поэтому для них это праздник – выборы. Для них включается музыка на избирательном участке, для них выездная торговля и все прочее.

- Но это было так давно.

- Это и сейчас есть. Музыка включается. В Перми, может быть, реже, но там, где-нибудь в Краснокамске, например, да, или там…

- Сосисок выдают.

- Выпечку дают или еще что-нибудь такое. Ну, да, понятно, что сейчас…

- Видите, я живу в Ленинском районе, у меня повода нет сходить в избирательную компанию уже очень много лет.

- Я понимаю.

- Потому что это же уму не постижимо, кто у меня депутаты. Это кошмар!

- Ну, кто у вас… Вот про депутатов отдельно. Мы тут проводили серию фокус-групп. Значит, я спрашиваю людей в разный, в нескольких разных городах, что должен делать депутат Законодательного собрания. И они начинают мне: защищать интересы, представлять район, ремонтировать дороги, еще что-то. Называют все люди разные – молодежь, средний, старший возраст, с высшим образованием, с нормальными профессиями. То есть это не то, что какой-то дремучий, это нормальные люди, вполне успешные в своем городе и т.д. Вот. Все, что кому угодно. Ни один человек мне не сказал – принимать законы. Я долго не мог понять, пока наконец в одном городе до меня не дошло потом. Группа сидела такая… пожилые люди. Они постоянно вспоминали советские времена и т.д. И тут до меня дошло, на самом деле. Я им задал прямой вопрос, они мне на него все подтвердили, да. То есть на самом деле вот этот вот образ депутата, он с советских времен. Мы понимаем, что в советские времена депутат Верховного Совета, это была фигура такая тоже праздничная, это был такой ходок от народа во власть. Потому что…

- Он мог практически все.

- Стоп. Вот он не мог главного – он не мог принимать законы.

- Да.

- Мы прекрасно понимаем, как это было.

- Да-да-да.

- И мы прекрасно знаем, как их выбирали. У меня жена – историк, откопала потрясающий документ, как в Юсьвинском районе в 48-м году при выборах в Верховный Совет председатель местного колхоза взял и в депутаты выдвинул свою сестру. Ну, понятно, что… Причем колхозники проголосовали – председатель же, да. Понятно, что через неделю его посадили, сестру посадили, потому что нужно было Шверника выдвигать.

- Хорошо.

- Вот эта модель, она и действует. Нет, депутаты были, у них была сила, они же ходоки. Поэтому их местная власть боялась. Вот они такие были заступники. Люди так и говорили. Вот, там доярка, рабочий, но если он депутат Верховного Совета – это сила. Все, к нему опять же можно обратиться, и он на местного председателя райисполкома может, прийти к нему и на него рявкнуть, да, и тот будет что-то делать. Как мы понимаем, к законодательной ветви власти это никакого отношения не имеет. Вот эта модель и сохранилась. За несколько десятилетий она воспитана. А самое главное, что власти ведь ничего не делают, чтобы эту модель разрушить.

- Да!

- И, собственно говоря, депутаты, когда они идут, они прекрасно в эту игру играют. Им гораздо дешевле сыграть в защитника и заступника, чем на самом деле, объяснять опять же, да, на всех улицах города Перми, что на самом деле я, ребята, законы принимаю. Или еще что-то. Это тяжело.

- Я вам больше скажу. Если бы кандидат, в Думу ли или в ЗС, пошел бы на встречу с избирателями и начнут вот эти страшные слова про законы, пришедшие Марьи Иванны порвали бы этого кандидата в 6 секунд. Говорит: «Иди отсюда со своими законами! Ты мне вот здесь ямку убери!»

- Все верно.

- Вот ведь!

- Да. Вот. Нет, понятно, что это не 100% населения, да. Но это основная часть населения. А другая часть населения, которая в принципе понимает, зачем депутаты существуют, она на выборы давно не ходит, потому что прекрасно понимает, что люди идут во власть, чаще всего, и основная масса людей, и от основной нашей партии, да, не для того, чтобы законы какие-то принимать, а для того, чтобы какие-то свои интересы преследовать. Вот это этих людей больше всего и бесит. И вот отсюда это протестное голосование и идет.

- Ой, как я такая расстроенная с утра…

- К праймериз.

- А, да!

- К праймериз возвращаясь, да. Поэтому для части населения это вообще непонятно, что это такое. Я уверен, что, и в принципе есть свидетельства об этом, что очень изрядная доля людей, она вообще скорее всего сочтет, что 22 мая и пройдут настоящие выборы. И потом в сентябре, когда к ним придет очередная повестка на избирательный участок, они искренне изумятся: «Я же уже проголосовал (или проголосовала)». Так? Для другой части это все игры их там где-то, что-то они там делают. Поскольку выборы тоже нечестные, то откуда праймериз быть честным?

- Действительно.

- И, в конце концов, опять же хочется пнуть, ну вы вот хоть праймериз назовите, да. Невозможно рекламировать событие, которое называется, да, длинно, в две строки: дополнительные… предварительные выборы кандидатов и т.д…

- … «Единой России». Это умереть – не встать.

- Сходите к маркетологу пятого, четвертого курса. У нас сейчас бакалавриат, четыре курса, да. Какой он, где. Вот он... Он вам уже это объяснит.

- Название придумает.

- Этот мальчик, да, уже объяснит, что, да, должен быть слоган, название короткое какое-то, да, которое в мозги западает. Эта фраза, она… Я ее повторить не могу.

- Я прочитать не могу.

- Я тоже.

- Я не могу. Я не могу.

- Да. Тогда… Вот и все. Вот все на этом закончится, да. То есть… Нет, понятно. Понятно, что нагонят.

- О!

- Нагонят.

- Нагонят. Вот. Вот по поводу… Итак, к вопросу «нагонят». То есть вы считаете, так же как я, так же, как все остальные, что самотёка на эту народную, прости господи, предварительное голосование за «Единую Россию», самотёка не будет?

- Я бы не был столь категоричен. Какой-то самотёк будет, но мы даже не узнаем, какой. Потому что этот самотёк растворится вот в этой волне избирательных штабов. Вот смотрите, на самом деле при вот таком отчуждении общества и власти, это примерно еще уже с нулевых годов было, с начала нулевых годов было понятно, что, да. Просто, наверно, вот переломный момент, возможно, был дефолт 98-го, когда вот все, разошлись. То есть все эти иллюзии перестроечные выветрились полностью.

- Понятно, да.

- Вот с начала нулевых годов. Избирательные компании, они ведь тоже строятся по принципу имитации. Помните, в начале нулевых было всеобщее увлечение благотворительными фондами?

- Да.

- Да. Всеобщее увлечение было созданием разного рода общественных объединений граждан. Причем некоторые-то шли, не будем сейчас фамилии называть, некоторые из гражданских активистов шли по пути реального создания таких, да.

- Да.

- И, кстати сказать, им удавалось на какое-то время создать реальное объединение граждан. И сейчас, кстати сказать, тоже есть такие примеры, только не политические. Куча волонтерских организаций реальных.

- Да, да.

- Которые… Которые в политику не лезут, потому что политика – это уже «их» дело.

- «Дедморозим».

- Да. Ну, «Дедморозим» – мы делаем с удовольствием. И слава Богу, что, на самом деле, делаем, да?

- Конечно. Конечно.

- И не только, да. Вон слышали про последний этот хрен на пермские дороги? Высаживают хрен ребята сейчас в ямы. Прекрасный флэш-моб.

- Мне очень нравится.

- Мне тоже.

- Очень. Очень, очень.

- Остроумно. Гораздо лучше, чем просто материться на дорогу. Вот креативно. Возвращаюсь. Имитация, да. Вот это имитирование. Собственно говоря, избирателей на участок тоже надо притащить. Если там это имитация, на основных выборах, то на дополнительных выборах почему должно быть по-другому?

- Нет, а здесь ведь… На обычных выборах подвоз, в общем-то говоря, мягко говоря, не приветствуется. Это нельзя делать.

- Законом не приветствуется.

- Да.

- Поправка.

- Да.

- Но как раз подавляющее большинство этим занимается.

- Вот. А здесь это вообще никакого удержу. Хоть на вагоны.

- Пожалуйста.

- Более того, рядом можно стоять и агитировать, и орать в мегафон. Вообще все что угодно можешь делать. Я очень хорошо помню, как первый раз выбирался молодежный парламент в муниципальном дворце. Так. А там нужно было участвовать, ну, на этом округе должны быть люди, естественно, те, которые регистрированные именно в этом месте. Так вот, одна из «единороссок», госпожа Тингаева, значит, зарегистрировала по своему адресу более 80-ти человек, которые участвовали в этом голосовании. Здесь, правда, этого не надо, потому что, в общем-то, по-моему, этих участок должно быть 20%. Вот. И, значит, кто сколько притащит.

- Даже уже…

- Следовательно, тот…

- Даже уже расценки известны.

- Вот так, да? Почем окончательно?

- Скажем так, предпочитают оптом. Приводишь 100-150 человек, да, вот тебе 6-10 тысяч выплатят.

- Вот так, да?

- Вот так.

- Как интересно. Вот знаете…

- «Результатники» это называется.

- «Результатники»?

- Да.

- Какая прелесть. Язык какой замечательный. Отсюда можно сделать вывод, что если кандидат привел… приведен на праймериз в результате решения власти или в результате интриги политической во власти, то, следовательно, к этому кандидату потащат, прежде всего, бюджетников, я так понимаю.

- Вот в Перми не знаю.

- Нет, слушайте. Подождите. Если… если…

- Заводы потащат.

- Понимаете…

- Потащат заводы. Тут точно.

- А кто заставит?

- Кто заставит? Вот завод заставить проще всего. Смену объявляем в этот день, автобусы подвозим к проходной, грузим и везем. И все. Нет, погодите. Ну что вы говорите? Как только вот эти вот, была введена эта система региональных корзин, и когда те же самые едроссы получали мандаты, да, за количество голосов, поданных за «Единую Россию», за большее количество голосов, поданных за «Единую Россию» в их округе, т.е. когда однопартийцы стали конкурентами, так мы в 2011 году видели это уже.

- Да.

- С одного района города рабочих везли в другой район города, чтобы повысить голосование за партийные списки. Из области везли в город, для того чтобы едроссы могли пройти. Это все уже отработано, это уже все известно. Дороговато, конечно. Дороговато, да. А тут еще, понимаете, как бы две компании получается. Сперва в мае отработать, потом еще в сентябре то же самое повтори, да. Тут, конечно, мне кажется, «Единая Россия» перемудрила.

- Гадость какая.

- Сами участники этого праймериз не верят в это. Ну, посмотрите, продлили же, насколько я знаю. Я плохо слежу за политическими новостями, могу ошибаться.

- Да-да-да. Они 16-го должны были закрыть эту лавочку с уведомлением на земское… на….

- Законодательное.

- Законодательное cобрание, да.

- Да. Продлили. Почему? Кандидатов нет. Потому что кто в здравом уме и твердой памяти сейчас пойдет там бодаться, ежели за несколько месяцев до этого губернатор в газете опубликовал список, кого он поддерживает. Скажите мне, вот это… «Коммерсант» опубликовал список Басаргина. Я не слышал, чтобы краевая администрация опровергала это.

- Ну, дело все. Слушайте…

- Большинство этих фамилий мы… они тут же и были выдвинуты в этот самый первые.

- Ну, понимаете, у нас получается, что к этому списку губернатора вдруг ползучим образом возникла еще одна фигура в Госдуму. Я не хочу, правда… Сейчас и не к ночи, но все равно противно. Фамилию не буду говорить. Следовательно, либо губернатор передумал, либо губернатора обманули.

- Вот…

- Или он вообще ничего не решает. Я ничего не понимаю.

- Ирина Владимировна, не ко мне.

- Все.

- Не ко мне.

- А, ну да. Вы же, да…

- Я социолог, я не политолог, у меня нету информантов. Поэтому не ко мне, что думает губернатор.

- Вам хорошо. Вы не общаетесь с властью. Олег Владиславович, значит, я посмотрела в СМИ списки людей, которые буквально рвутся поучаствовать в праймериз, уведомили себя как кандидаты кандидатов. Слушайте, положа руку на сердце, мы с вами выборами вообще-то занимаемся время от времени, да. Есть у нас кандидат. Понятное дело, что технического кандидата надо брать регистрировать для того, чтобы не было как с Чечеткиным в Краснокамске, да. Все снялись, для того чтобы не прошел Чечеткин. Мы не можем так рисковать с нашими кандидатами, с которыми мы работаем. Но когда их по 10, по 15 человек, вот эту тусовку. Это что? Для того, чтобы в этом якобы предварительном голосовании одной партии вот столько страсти? Это, слушайте, что это вообще, а?

- А это нормальное исполнение указов президента.

- Президент-то причем?

- Выборы должны быть честные, открытые, прозрачные. А дальше цепочка: президент сказал, Дмитрий Анатольевич Медведев исполняет, ну, партия исполняет, да. Мы делаем открытые, прозрачные. Ну, как умеем, так и делаем. Не хватает кандидатов, не верят нам уже люди, что можно через эти праймериз реально попасть в списки «Единой России», да. Потому что, я еще раз говорю, все нормальные люди, которые всерьез этим занимаются или всерьез на это рассчитывают, это, как правило, вообще, люди там, руководители, бизнесмены и т.д. Они не верят, они знают, помнят, как это было в прошлые года. Вот.

- Как нету? Я этот праймериз предыдущий, внутренний праймериз никогда не забуду. Потому что это такая… такая жмурка, такой обман. Это ужас какой-то был.

- И вот сейчас, понимаете, все эти серьезные люди смотрят очень недоверчиво: нужно туда ходить, не нужно. Поэтому они особенно-то и не рвутся. И вот наступает день окончания подачи заявлений, и мы видим, что у нас там во многих округах по одному кандидату, да. Что скажет? Что скажет Москва? Что скажет Дмитрий Анатольевич?

- Что будет?

- Партия. Причем, понимаете…

- Что будет говорить им княгиня Мария Алексеевна, да?

- Причем ведь картинка даже не для населения. Да и ведь населению никто, собственно говоря, и не собирается докладывать, между прочим. Кто они такие? Что они такое? Если бы партия на себя взяла. Я не видел газеты «Единой России», которая бы, знаете, с такими разворотами: вот один кандидат – вот он этим хорош, вот этот кандидат этим хорош, да. Вы видели? Возможно, мимо моего ящика это пронесли. Но это картинка перед столицей. Посмотрите в Интернете, да, вот у нас выложены они. Так? Вот целый список. Мы отчитались, да. Мы правильно все провели. Вау! Хорошо, да! Собственно говоря, у Львовича была классная совершенно схема.

- Да-да-да, у профессора Львовича вообще изумительная.

- Да. Однажды он как раз…

- Мой однокурсник и ваш ученик рассказывал.

- Учитель. Вы что говорите?

- Учитель. Учитель, конечно.

- Учитель, да. Вот у него была совершенно классная такая социологическая схема взаимодействия власти и населения. Есть власть…

- Так.

- Есть средства массовой информации. Есть люди. Власть не знает про людей ничего. Средства информации, массовой информации, что характерно, тоже о людях знают очень мало. Но все тщательно они пытаются сделать вид, что они говорят от имени населения, да, создают картинку. Власть реагирует на общественное мнение, сконструированное средствами массовой информации. вот между этими двумя игроками коммуникация еще какая-то происходит, а население идет своей дорогой и живет своей жизнью. Вот, собственно говоря, праймериз это прекрасно показывает. Вот есть власть, есть медийная картинка, власть столько выдвинулась, мы промеж себя играем. И те, и другие прекрасно понимают на самом деле подоплеку. То есть это такая игра не совсем честная, да. Скорее спектакль мы это изображаем. А население идет мимо этого плаката и думает о том, как купить продуктов, как собрать ребенка в летний лагерь, удастся ли или нет съездить в хоть какой-то отпуск, потому что денег в общем-то не очень хватает. И живет своей жизнью, одним словом. Все.

- Я только что получила порцию информации, документальной разумеется, по-другому не работаю, по поводу капремонта. Вернее, проблемы жилищного фонда города Перми. Я в ужасе. Так вот, ну вот представьте себе, на углу Комсомольского и Полины Осипенко, где магазин «Аккорд», все знают, да. Там треснул фундамент.

- О, Господи!

- Вообще-то это аварийно. И кошмар на Сибирской, 30 – дом чекистов бывший. По центру такой кошмар. Результат мониторинга жилищного фонда в Пермском крае и в городе Перми, который вчера должен был быть опубликован в Интернете, и нету. Ситуация катастрофическая. Я смотрю на этих господ, 36 штук, в гордуме во главе с так называемым главой. За три года! Три года работает закон о проведении капремонта. Три года! За это время ни одного заседания, посвященного этой теме, в думе. Ни разу не инициировано ничего. Из этих 36 человек 34 единоросса. Вот знаете, если бы я не была такая ленивая, я бы истинно доехала до какого-нибудь участка. А поскольку антиагитация не запрещена, у нас нет выборов, вот встала около своего ближайшего участка и говорила: «Ты вот сюда заявился. Какое ты имеешь право? Ты даже не подумал об этом. И не про эту грязь».

- Это вы кому хотите сказать? Людям или кандидатам?

- А вот там же в думу ведь еще нарисовались.

- Государственную?

- А так еще Законодательное собрание.

- Ну да. Да-да-да.

- Вот. А у нас вот дума, они без праймериза идут или как?

- Городская?

- Да.

- Внутренний праймериз.

- Внутренний?

- Внутренний, как было…

- В районе кишечника?

- Ну, я не знаю, я не анатом, поэтому мне не ведомо, в каких местах. Внутренний.

- Внутренний. То есть внутри партии?

- Да.

- Значит, это будет, праймериз будет по местным этим, районным…

- Округам.

- Нет. Отделения партии у нас по районам.

- Не знаю, я не член «Единой России», слава Богу, и…

- Нет, ну все равно. Если это внутренне, значит, на базе первичек. Как интересно!

- Да Бог с ними! Не интересно. Вот мне не интересно.

- Вообще, вы знаете, пожалуй, да, не интересно.

- Какая разница. Вот это их, это их внутренние дела. По поводу… А вот, вы знаете, стояния на участках... У меня сегодня с утра было очень такое… переживание такое, да. С утра собираюсь на работу. Картинка такая – новости мелькают, да. Чулошников вышел из «Единой России». Все. Генерал…

- Да не из «Единой России», а из фракции.

- Из фракции. Не знаю, я еще раз говорю, мельком. Я ведь не это. Я ведь не этот самый, да. И стоят тетушки с плакатиками, сразу же, мгновенно появившиеся. Какие-то лозунги, дословно не ручаюсь, типа «Перебежчик», туда-сюда и т.д.

- Ай-яй-яй.

- Картинка.

- Идиоты! Это что, серьезно, что ли?

- Я видел это своими глазами.

- Какой ужас! Слушайте, что у них с пиаром-то в штабе, у «Единой России»? Вот ужас!

- Не знаю.

- Ужас!

- Я не член «Единой России», не член штаба, да. Но вот... Вот, понимаете, вот это – то самое, да: мы должны сделать картинку. Эту картинку кто-нибудь там схавает, да. Настолько…

- А куда он перебежал?

- Еще раз, в данном случае я выступаю как народный медиум.

- Так.

- Народу не обязательно. Народ не обязан знать, куда Чулошников переходит. Ну, что-то, что-то связанно с «Единой Россией». Что-то там из «Единой». Откуда-то из «Единой России» он куда-то там вышел. Вот, честно говоря, новости, ничего не отслеживал. Но я вижу этих тетушек, которые стоят там, говорят, интервью дают: «Это нечестно! Это несправедливо!» То ли к коммунистам он перешел, то ли еще что-то. Ей Богу, я здесь не эксперт. Это самое, журналисты…

- Ой, Господи, как это мерзко! Какая грязь!

- Да ладно, Бог с ним. Это, может быть, не так трагично, это скорее как смешно. То есть вот, вот картиночка сделанная. Вот для кого эта картинка рассчитана? Наверно, рассчитана для каких-то совсем уж простых людей, которые эту картинку еще могут за…

- Они не смотрят такой телевизор.

- Смотрят.

- Совсем простые не смотрят.

- Смотрят. Смотрят. А что ж не смотрят? Другое дело, что, да, смотрят и обсуждают. Смотрят и обсуждают. Западет в голову – не западет, и т.д. Картинка, конечно, совсем неинтересная, поэтому вряд ли западет. Вряд ли. Другая история интереснее, да. А вот когда они баннер «Справедливой России» снимут.

- Слушайте….

- Тут вот будет.

- Слушайте…

- Вот тут вот весело будет.

- Зачем это? Зачем это сделано? Это… Я вам скажу, что эсэры на этом снятии очков получили больше, чем когда вешали… чем когда навесили эту штуку. Зачем это все? Какой ужас!

- Не ко мне вопрос. Зачем? А затем… А затем… Знаете, однажды разговаривал, брал интервью у одного человека. Ну, такого профессионала высокого уровня, сам из политтехнологов. Занимался определенными проектами в сфере культуры. Я у него спросил, говорю: «Вы вот занимались. А почему у населения такое плохое было отношение к этому? Вы же, вроде как, политтехнолог, пиарщик и т.д.». Говорит: «Как-то не обратили внимания. А зачем? Мы же под крышей админресурса».

- О, Господи!

- А знаете, что мне на самом деле все это напоминает? 2012 год, выборы президента. Напротив, через Коммунистическую, Петропавловскую сейчас, вот на этом старом здании, по-моему, табачной фабрики или как, да, здоровый плакат «Спортсмены за Путина». Напротив Крайизбиркома и все прочее. Без выходных данных, как мы понимаем, прямое нарушение и т.д. «Спортсмены за Путина» висит. Понятно, что тут всякие оппозиционеры жалобы начинают подавать, их там мурыжат. После выборов нам сообщают: «А это за тренера, по-моему, волейбольной сборной спортсмены выступают. К тому Путину, о котором вы подумали, никакого отношения это не имеет».

- Да ладно!?

- Вам эти самые показать письма из судов? У меня они есть.

- Я, знаете, что не понимаю. У Владимира Владимировича такой потрясающий рейтинг и такая искренняя симпатия. Вот сегодня придумать такие штуки, как… Да и в 2012 году это было в точности так же. Зачем все это?

- Да очень просто.

- Это идиотизм чиновничий, да?

- Это логика чиновничья.

- Все понятно.

- Это не идиотизм, это другая логика. Логика другая, понимаете?

- Ой, Олег Владиславович.

- Абсолютно она по-другому просто устроена. Потому что они же ведь, собственно говоря, тоже находятся в конкуренции друг с другом. Это конкуренция неоткрытая, это не праймериз, извините меня.

- Да.

- Но зато это конкуренция скрытая, но более жесткая. Так? И, следовательно, у каждого в голове сидит… Чиркунова сняли, говорили, что за маленький процент за «Единую Россию», правда. Помните, было, да. И прошло ведь тогда…

- Да.

- Полгода не прошло с выборов, как его сняли, потому что 37% за «Единую Россию» проголосовали в Пермском крае, да.

- Да. Прошу прощения.

- И теперь – а вдруг у меня такое же будет?

- Да-да-да.

- А ну-ка. А ну-ка давай-ка. Ну-ка.

- У нас, за вашей спиной я вижу красивый большой мужчина с новостями пришел. У нас эфир закончился. Спасибо, дорогой!

- Вам спасибо!

- Мне было так хорошо с вами!

- Да пожалуйста! Рад был поговорить!

- Всего доброго! До свидания, дорогие пермяки! Поговорим мы на эти темы не раз и не два. Целую вас всем ртом!

________________________

Программа вышла в эфир 21 апреля 2016 г.