«В вальдорфской педагогике взрослый должен быть просто хорошим человеком», – Евгения Шония и Юлия Колмогорова, активные сторонники альтернативного направления в воспитании детей

Евгения Шония: Здравствуйте!

- И Юлия Колмогорова.

Юлия Колмогорова: Здравствуйте!

- Вот эти прекрасные девушки, чем они занимаются... Занимаются, они развивают, адаптируют альтернативные методы воспитания – вальдорфская педагогика. Хотелось бы сразу же понять, что это такое. Потому что, я думаю, нашим слушателям немного непонятно. Поэтому решили сразу об этом поговорить. Пожалуйста. Кто начнет?

Юлия Колмогорова: Давайте я начну.

- Давайте, Юлия.

Юлия Колмогорова: Потому что я чуть раньше познакомилась с этой педагогикой. Вот. Как воля судьбы меня привела, когда у меня тоже появился ребенок, и я решила отказаться от традиционной методики, потому что вальдорфская педагогика привлекла меня тем, что отказывалась от интеллектуализации ранней. То есть что сейчас наблюдается в традиционной методике? То, что тоталитарно-авторитарное воспитание, за счет интеллекта, ранние кубики, ранний счет, письмо, чтение. И когда я очутилась в вальдорфском центре, пообщалась с людьми, которые очень увлекаются этой методикой, соответственно, я была влюблена просто в эту методику, начала всем рассказывать – своим подругам, друзьям: «Боже, что это такое великолепное, чудесное явление!». И потом уже, понятно, что углубилась во все это течение, стала посещать различные семинары, ездила на обучающие семинары по вальдорфской педагогике. Соответственно, нашла много единомышленников, и вот сейчас мы тоже с моей подругой открыли такой замечательный… замечательные встречи, как мы их называем, по вальдорфской педагогике. Если несколько слов сказать по этой педагогике, то можно сказать, что она имеет уже столетний опыт. Зародилась она, конечно же, не у нас, но зародилась…

- Не у нас в России, в смысле?

Юлия Колмогорова: Да, не у нас в России. Зародилась она в Германии, в 19-м году еще прошлого века. Ее основатель Рудольф Штайнер. И появилась эта методика не случайно, а возникла она в связи с тем, что во всем мире наблюдался социальный кризис, т.е. многие стали задумываться – и ученые, педагоги, родители – и, в общем, всех заинтересовала эта тема, что необходимо как-то обратить внимание на… именно на педагогику. То есть изменить какие-то принципы педагогики. Появилось очень много реформаторов, таких как Монтессори. Тоже из тех времен к нам пришла.

- Ну да. Это, наверное, более на слуху, знакомо.

Юлия Колмогорова: Да-да-да. Вот. И, соответственно, вальдорфская педагогика тоже пришла оттуда. И основными принципами вальдорфской педагогики, можно сказать, является то, что подход к ребенку стал более гуманным, т.е. ребенка стали воспринимать не просто как объект для обучения, который нужно обучить письму, чтению, подготовить к каким-то специализированным школам, чтобы потом из него выросла такая роботизированная личность. То есть в этом аспекте наблюдается, что ребенка все-таки стали воспринимать как личность, и стали воспринимать образование не… не исходя только из слова «образование» – образовать его как интеллектуальный объект. Но и образовать его в плане воспитательного аспекта, т.е. сделать из него еще и человека – доброго, понимающего, отзывчивого, т.е. который готов вступать в какие-то коммуникативные связи и вообще чувствовать себя комфортно и чувствовать себя частью этого мира. Соответственно, вот главная цель вальдорфской педагогики.

- Ну вот на примере. Вот ребенок… Мы про какой возраст сейчас говорим? Про абсолютно любой?

Юлия Колмогорова: Ну…

- То есть можно адаптировать как для садика, так и для школы, да, как я понимаю?

Юлия Колмогорова: Да, вальдорфская педагогика, она включает в себя два аспекта. То есть она включает в себя аспект дошкольного образования, включает в себя аспект среднего звена. То есть вальдорфские школы, да, тоже предполагают.

- Вот теперь на примере. Ребенок – как с ним проходит обучение? То есть что прежде всего? То есть, я как понимаю, он не сидит, книжки не читает. Английский он учит также иначе. Различные языки я имею в виду. Да?

Евгения Шония: Да. Я бы хотела тогда добавить то, что вальдорфская педагогика, она предполагает тесную взаимосвязь ребенка с внешним миром. Что такое внешний мир? Это природа, которая нас окружает. Это люди, которые нас окружают. Это его родители, его семья. В детском саду, понятно, это окружение, дети, его сверстники либо дети других возрастов, если это смешенная группа. В школе это дети и учителя. То есть ребенок – это такая личность, это такой объект, который может чувствовать себя гармонично только когда он ощущает связь с внешним миром – только тогда он может понять самого себя. В отличие от традиционной педагогики, где, например, какие-то темы для развития берутся просто из-за того, что мы привыкли, что, например, в 3 года ребенок должен читать, в 4 года он должен уже писать, желательно на двух языках сразу, должен уметь танцевать под современную музыку, исполнять какие-то определенные па.

- Классическая хореография, да?

Евгения Шония: Да. Гимнастика. Обязательно нужно записать его в 8-10 кружков. В понедельник водит папа, в среду мама, в четверг бабушка и дедушка. Вальдорфская педагогика дает достаточно большую свободу. То есть ребенок, он должен развиваться в своем темпе, его не надо торопить. То есть можно привести такой пример. Если… Родители поймут. Если вы спешите на работу и вам нужно дорогу пройти за 5 минут, вы тащите ребенка за собой или хватаете его на руки, потому что он не успевает во взрослом темпе. Ему нужно остановиться, посмотреть на цветочек, поднять камушек, поговорить, вдруг он захотел вернуться обратно, пройтись по ступенькам. Ну это такой бытовой пример, да. Если мы возьмем жизнь, то вальдорфская педагогика, у нее есть такой интересный момент, который меня очаровал в свое время – это развитие по эпохам. То есть существует определенные… Весь год разделен на определенные эпохи, связанные с природой либо с праздниками. Ну то есть, например, то, что нам понятно, это Новый год и Рождество, да, т.е. то, к чему мы всегда, вот если вспомнить свое детство, это у каждого был любимый праздник, потому что это связано с определенными традициями. Вот подарки – ты готовишь подарки, ты лепишь снеговика, горка. Потом наряжаешь елку. Потом приходит Дед Мороз. В вальдорфской педагогике вся жизнь ребенка, весь его год, он распределен вот на такие эпохи. Например, сейчас идет эпоха перерождения, т.е. эпоха, когда весна заканчивается, приходит лето, и все игры, все темы, все… Все, что мы делаем, все сказки, да, они связаны именно с этим. То есть, например, мы рассказываем детям сейчас сказки про то, как гусеничка превращается в бабочку. Вот. То есть какое-то перерождение. И на таких образных примерах они могут ощутить, что же происходит в этом мире, т.е. они видят это, ощущают, трогают это, представляют. И это действительно имеет большой эффект, т.е. видно, как ребенок, он это все понимает, с помощью этого.

Юлия Колмогорова: То есть… Можно я тоже еще добавлю, что… в чем заключается принцип вальдорфской педагогики. В том, что он связан, как уже Женя сказала, что он связан с кругооборотом, т.е. они так и называются – праздники года. То есть нет никаких искусственных, искусственно созданных занятий как таковых, как это бывает в традиционной педагогике. Например, зимой мы изучаем, например, цветение кувшинок или еще чего-нибудь. Приходит утенок и рассказывает про то, что прилетел комар, хотя на улице зима, но потому что вот по программе необходимо, чтобы воспитатель рассказывал детям вот такую историю. Пришел медведь и рассказывает, как ему хочется, чтобы красные кубики летели в корзинку: «Давайте мы поможем медвежонку и все красные кубики положим в корзинку». В вальдорфской педагогике такого абсолютно нет, потому что все проживается не только на интеллектуальном уровне, но проживается еще через сердце и через руки. То есть интеллект – это голова, воля, а руки, соответственно, и сердце – это душа и, соответственно, творчество тоже. То есть ребенок, когда он слушает эти сказки, он потом играет в это все. То есть вот, что я хотела сказать: что нет никакой интеллектуализации. И как я вчера спросила ребенка тоже, когда хотела понять детский взгляд на все это, я спросила: «Вот как тебе? Где тебе больше вот нравилось? Вот в традиционном садике, например, или вот»…

- То есть он уже успел походить в традиционный, да?

Юлия Колмогорова: Месяц. Месяц она у меня походила. Такие были ситуации. Такая была ситуация, что она месяц посещала муниципальный сад. Она долго думала…

- Вы как бы специально, чтобы она сравнила, допустили это?

Нет, такая была ситуация просто, что мне нужно было… что вот как-то один был период, когда мне нужно было, чтобы она была чем-то занята. Я тогда тоже была очень занята, не имела возможности с ней быть вместе, например. И она ходила у меня в муниципальный сад. То есть для нее первым откровением было то, что там не поют песни. То есть вальдорфская педагогика предполагает постоянные песни. То есть даже ребенок, который не говорящий, он слышит изо дня в день одни и те же мелодии, и он начинает их повторять гораздо лучше, чем, например, обучаясь… обучение словам по карточкам. То есть, например, он за завтраком, за обедом, за ужином, если брать детский сад, например, да. И дома тоже родители могут это делать, использовать эти приемы, потому что дети абсолютно всей душой откликаются на это все, и, соответственно, образование у них уже проходит даже через это. И вот, хотела я, спросила я у ребенка: «Чем тебе нравится больше? Где тебе больше нравится?» Она мне сказала, что мне вот все-таки больше нравится вальдорфская педагогика. Она даже у меня уже знает это слово, и очень этим важничает, что вот у нас вальдорфская педагогика. Я сказала: «Ну, чем же? Чем?» Она сказала: «У меня», – закатила глаза, подумала-подумала и сказала: «Ну, там сделано все своими руками». То есть это, мне кажется, очень важно, потому что, опять же, перейдя к принципам вальдорфской педагогики, т.е. у нее очень много особенностей. Например, принцип такой, что используется только деревянные, экологичные игрушки. Например, это шерсть, это лен, это орехи, это каштаны, желуди. Вместо игрушек деревянные палочки.

Евгения Шония: Да, любые игрушки.

- Пластиковые игрушки – это недопустимо?

Юлия Колмогорова: Вообще недопустимо.

- Почему?

Евгения Шония: Ну это мы берем такое понятие, как детский сад, да. То есть в детском саду вальдорфском…

Юлия Колмогорова: Да и дома тоже.

Евгения Шония: …там используется только экологический материал. Ну, потому что это… Ну вот вы сами увидите, например, деревянную машинку и пластиковую машинку, да. То есть…

- Пластиковая ярче. Возможно, она… У нее, там много деталек.

Евгения Шония: Да, там много деталек, там как раз можно ей играть только в определенной функции. То есть в этих пластиковых современных игрушках чаще всего есть, заложены уже функции, которые создатель этой игрушки придумал. Вот это робот, он умеет ходить. Нажал на кнопочку, он пошел вперед и пошел назад.

Юлия Колмогорова: Да, и больше ничего не умеет.

Евгения Шония: А если ты возьмешь, например, 10 шишек, 15 камушков и три палочки – что это может быть? Это может быть и монетки, чтобы поиграть в магазин. Это могут быть… палочка может быть и телефоном, и просто палочкой, и пистолетом, и, не знаю…

- Опять же эти шишки можно склеить и получится тоже какая-нибудь…

Евгения Шония: Да, то есть как конструктор положить. То есть вальдорфская игрушка, она предполагает собой развитие фантазии ребенка, т.е. не предметное какое-то вот ощущение. На самом деле это большая такая беда современного общества – то, что дети сейчас загнаны в рамки как раз вот этих магазинов. Куда бы ты не пришел с ребенком, везде полки ломятся от вот этих современных, да, игрушек.

- Современных, да-да-да.

Евгения Шония: Которые чаще всего приходят откуда? Из современных мультиков.

Юлия Колмогорова: Ужасные.

Евгения Шония: А эти современные мультики, да, они, конечно, безвкусные.

Юлия Колмогорова: Страшные.

Евгения Шония: Они чаще всего бездушевные, бессюжетные.

- Вернемся к этому.

Евгения Шония: Да-да-да. И поэтому ребенок, он, конечно, он это все хочет, но… Как сказать…

Юлия Колмогорова: Получается, он не понимает значения. Он не получает удовольствия от этого.

Евгения Шония: Да. Он потом на самом деле этим и не играет, в общем-то. Это все валяется где-то в коробках дома.

- Мне кажется, это проблема родителей. Моя двоюродная сестра, я очень часто оставалась с ней. И она поиграет месяц или определенный период какой-нибудь игрушкой, затем ее забрасывает – и вот накапливается, накапливается вот это огромное количество. Опять же, деревянные, они, как правило, служат дольше, да? Я правильно понимаю?

Евгения Шония: Да. Да.

Юлия Колмогорова: Да даже не в этом, мне кажется, дело.

Евгения Шония: Заинтересовывают они больше.

Юлия Колмогорова: Она, деревянная игрушка, недоделанная. Желательно, чтобы на была недоделанная, чтобы она имела…

Евгения Шония: Не прорисованная.

Юлия Колмогорова: Да, чтобы она была полифункциональна, чтобы у ребенка могло быть… Вот как мы с вами в детстве, помните, играли? Когда у нас была досочка, действительно, и мы… Сначала у нас был это кораблик, потом это самолет, потом это человечек, потом это все, что угодно. То есть мы сами себе придумали, в своем образе, мы верили, что это уже не досочка, она у нас оживала. Когда оживает досочка, ребенок, он перестает быть Машей, Сашей, Аленой. Она себя… Она анализирует, она себя ощущает вместе с этой досочкой. То есть она и говорит, например. Ну, я не говорю, что наши дети играют только досками, конечно, и камнями. То есть, основной принцип, в общем, и какая-то основная идея в этом есть. То есть это очень прелестно на самом деле. Точно так же, как отдается очень большое значение в вальдорфской педагогике игре. В наше время игры как таковой нет у детей. Дети не умеют играть. И почему? Потому что они смотрят телевизор, они посещают различные заведения, где их развлекают. Родители относятся к понятию скука у ребенка очень нервно. То есть когда ребенку скучно, его пытаются всячески-всячески занять, чтобы ему не было скучно. На самом деле это тоже большая проблема.

- Ну да. То есть Интернет, опять же.

Да.

- То есть он оттуда черпает информацию. То есть вы тоже не приемлете это?

Евгения Шония: Нет, Интернет нет. Мы ничего не приемлем, кроме вальдорфской педагогики.

- Ладно. Продолжайте. То есть вследствие этого что?

Евгения Шония: В следствие чего? Я уже представила…

- Вследствие того, что мы лишаем ребенка телевизора, Интернета…

Евгения Шония: Нет, мы ничего его не лишаем, то есть…

- Он сам приходит к этому?

Юлия Колмогорова: Мы стараемся ему показать, что есть альтернатива. То есть мы не можем запрещать, потому что если мы будем запрещать, он придет в поликлинику, как вот мы тоже с Женей недавно общались, и увидит эти мультики, он потом не пойдет к врачу, и для него это будет такой вот желание, которое неудовлетворенное, которое…

- Да, запрет – это же всегда… Тем более…

Юлия Колмогорова: Да, вот я об этом же, что запрещать…

- Другие дети смотрят, у них общая тема.

Евгения Шония: Нет, на самом деле, мне кажется, что любое… любая какая-то грань, да, она… Ну, как сказать. То есть где-то находится, наверное, посередине, да. То есть, конечно, мы не отрицаем и традиционные какие-то подходы. То есть самое главное – это чтобы к ребенку относились как к личности и понимали, что ты сейчас занимаешься его развитием. Ну что тебе важнее: чтобы он научился писать, читать и знал героев из мультфильма, провел этот час спокойно, и ты мог посидеть ВКонтакте, в Интернете, либо чтобы он мог помочь своему другу подняться, когда он запнулся, упал. Ну то есть каждый родитель выбирает сам, да. Конечно, хочется, чтобы ребенок, он вырос, он любил этот мир, он понимал других людей, он любил самого себя. И нас самом деле, даже если сейчас это вызовет какой-то протест, да, что ты не купишь ему пластиковую игрушку, не дашь посмотреть 3 часа телевизор. Понятно, что все дети этого хотят, да.

- Но как опять же объяснить?

Юлия Колмогорова: Своим примером.

Евгения Шония: Да, конечно.

Юлия Колмогорова: Это третий принцип вальдорфской педагогики.

Евгения Шония: Мы плавно перешли.

Юлия Колмогорова: Мы перетекаем, да.

- Мы плавно подошли к этому, что собственный пример, он всегда очень заразителен. И вальдорфская педагогика…

Евгения Шония: На этом основывается.

- Да, мы поговорим об этом подробнее. Напомню, у нас в гостях сегодня Евгения Шония, Юлия Колмогорова, основатели детского пространства «Гости». Говорим мы о системе гармоничного воспитания, об альтернативном методе воспитания – вальдорфской педагогике. Продолжим. Мы остановились на, по-моему, третьем принципе, педагогики. Расскажите поподробнее.

Юлия Колмогорова: То есть еще один главный принцип вальдорфской педагогики – это подражание. То есть в этом же и отличие от традиционной методики. Если традиционная методика предполагает давление со стороны взрослого, т.е. и когда взрослый учит учиться. Например, он показывает, как нужно складывать кубики, как нужно делать какие-то аналитические выводы, еще что-то подобное. То в вальдорфской педагогике взрослый должен просто быть хорошим человеком, т.е. он должен показать своим примером. То есть что вы хотите, чтобы было в детях, тоже самое вы должны взрастить в себе. То есть вы должны сначала изменить себя, а потом изменить мир вокруг себя и, соответственно, ребенка.

- То есть взрослый, он непосредственно участвует от начала до конца в воспитании? То есть школа, даже в школе он также с ним, в садике он также с ребенком?

Евгения Шония: На каждом этапе разный взрослый бывает с ребенком. То есть если, например, дома это родители, да, в садике это воспитатель, у которого тоже… большая роль на него возлагается именно. Даже воспитатели в вальдорфском детском саду называются «садовник» или «садовница», т.е., да, это такой человек, который взращивает этих детей.

Юлия Колмогорова: Потому что он не тянет из земли, эти росточки и говорит: «Быстрее, быстрее растите. Тебе нужно успеть, как все».

Евгения Шония: Да, он создает им благоприятные условия, приятную атмосферу для развития как раз с помощью всего того, что мы уже говорили, да. И игрушек, и вот этих эпох, правильного ритма. В школе тоже очень интересно то, что классный руководитель, да, основной учитель, он идет с ребенком с 1-го класса по 8-й, да. То есть это один человек, к которому ребенок привыкает, и он продолжает этот путь именно с этим человеком, за ним тянется, и с помощью него учится.

- Но затем ребенок, он адаптируется? Спокойно в обществе адаптируется? То есть ему же все равно нужна какая-то самостоятельность.

Евгения Шония: Здесь как раз дается довольно-таки много самостоятельности ребенку. Например, если мы говорим про первое семилетие – с года до семи, с нуля до семи даже, то ребенку остается очень много места для свободной игры. Например, как раз после каких-то творческих занятий, хороводов, песни, остается несколько часов, в отличие, например, от государственных садов, где практически дети не играют свободно. То есть они не умеют вот эту вот игру, друг с другом взаимодействие, они не умеют ее наладить. Это, на самом деле… вот я по своему ребенку видела, да, тоже который ходил в муниципальный садик. Ему было очень тяжело адаптироваться там, потому что у него возникали вопросы: Почему мальчики ломают машины? Почему девочки раскрашивают раскраски? Как же вообще тут играть? Чем же тут играть? Чем же тут заняться? Бегать нельзя, прыгать нельзя, ползать нельзя.

- А ему это было необходимо?

Евгения Шония: Конечно. Это необходимо на самом деле всем детям.

- Это всем детям.

Евгения Шония: Да. Только вот, может быть кто-то не так щепетильно к этому относится.

- Да, есть же немного скромные дети, скажем так.

Евгения Шония: Да. Ну вот у меня как раз такой ребенок. И поэтому как раз место-то для свободы остается много. То есть вальдорфская педагогика, она оставляет много места свободе ребенка. Именно его творческому, фантазийному потенциалу.

- Ну и как…? А как же вот…? Можно ли…? То есть если вы так категорично против традиционной, то можно ли как бы их совместить, включить некие принципы из вальдорфской в традиционную. 

Евгения Шония: Да, конечно, можно. То есть мы на самом деле, мы не можем сказать, что мы такие…

Юлия Колмогорова: Ярые противники традиционных педагогов, традиционной педагогики.

Евгения Шония: Ярые, да. Ярые противники. Стучим кулаком по столу, да.

Юлия Колмогорова: Просто сейчас, к сожалению, наши бедные педагоги, они уже не могут быть добрыми педагогами, как в наше советское время. Например, даже когда у нас была учительница, и она была такая вот – Марья Ивановна добрая, которая всех любила. Сейчас такие темпы и в школе, и в садах, это просто невозможно успеть не только детям, но и педагогам. Когда они видят все эти планы, бедные педагоги, они просто…

Евгения Шония: У них система.

- То есть дело в конкретном человеке, т.е. в педагогах?

Евгения Шония: В системе.

- В системе?

Евгения Шония: Потому что педагог, как правило…

- Он часть системы.

Евгения Шония: Он не может. Он часть, он не может. Даже если он очень замечательный человек, он не может себе позволить быть замечательным человеком в этой системе. Вот и все. Нам так кажется.

- Только лишь потому… Только лишь потому, что… Почему?

Юлия Колмогорова: Потому что, во-первых, очень большие объемы возлагаются на интеллектуализацию. Потому что ребенок, чтобы поступить в школу, он уже должен уметь как будто бы, да, много-много-много всего. И очень много рамок, как Женя уже говорила, что в 3 года он уже должен уметь это, и всех подгоняют.

- А это плохо?

Юлия Колмогорова: Да, это плохо. Потому что ребенок…

Евгения Шония: Потому что у каждого свой темп развития.

Юлия Колмогорова: Да.

Евгения Шония: И на самом деле нет ничего страшного, если твой ребенок научиться читать в 6 лет.

Юлия Колмогорова: Или в 7.

Евгения Шония: А соседский ребенок научиться читать в 3 года. То есть как бы вот это вот сравнивание, которое сейчас идет, да, сравнение, оно, на самом деле, детям-то оно не нужно. Это родители придумывают для себя, что вот посмотрите, чего я добился.

Юлия Колмогорова: Ну да. Да, лишние проблемы.

Евгения Шония: А чего ты добился на самом деле? Может быть, он научился читать, но ты пропустил тот тонкий момент, когда он не получил какого-то твоего внимания или не получил там какой-то нужной игры, или не сходил на улицу погулял, не поиграл веточками, не посмотрел на поле, не насобирал своих одуванчиков.

Юлия Колмогорова: Дети до 7 лет, они все еще формируются. Они еще недочеловеки. Если сравнивать взрослого человека, школьника и ребенка дошкольного возраста, то это совершенно три разные личности. Потому что до 7 лет у человека, даже когда вот у него меняются эти зубы. Почему они меняются? Только тогда человек становится способным к каким-то именно аналитическим, системным… системному мышлению. То есть до 7 лет это вот. Он еще…

Евгения Шония: Растет, формируется.

Юлия Колмогорова: Да, доформировывается, получается. Если его пережимать в интеллектуальном плане, у него может не доформироваться где-то там, где ему было необходимо, и потом все это выливается во взрослом возрасте во что-то другое. Например, в страхи, в комплексы, в зажатость, т.е. внутренний зажим. Это же все приходит из детства. То есть…

- Хорошо. А результаты тогда вальдорфской педагогики? Каким становится ребенок?

Евгения Шония: Ребенок…

Юлия Колмогорова: Гармоничным.

Евгения Шония: Да, он становится на самом деле. Вот даже есть такие исследования, когда приходили незнакомые люди в муниципальный сад, и когда приходили, незнакомый человек приходил в вальдорфские группы, в вальдорфский детский сад. То есть в вальдорфском детском саду не идет никакой оценочности и конкуренции. То есть там нет такого принципа, кто быстрее: кто быстрее съест, кто быстрее помоет, кто быстрее нарисует, кто лучше.

Юлия Колмогорова: Нет… Да, нет никакого уничижения.

Евгения Шония: Сравнения, да. Вот сравнение между детьми, оно не идет. То есть каждый сравнивается только с самим собой. И дети, например, в муниципальном детском саду, ну вот традиционной педагогики, они выбегают и начинают показывать: «Посмотри, какая у меня игрушка», «Посмотри, у меня новые штаны», «Посмотри, я тут вот умею залазить». А когда приходит незнакомый человек в вальдорфский детский сад, если действительно как бы вот создались все условия, то там дети практически не обращают на него внимания, продолжают жить, как они жили.

- Напомню, это первый выпуск программы «Взрослые и не подозревают». Сегодня говорим об альтернативных методах воспитания. Сегодня мы взяли один, наверно, из моря всего, всяких методов – вальдорфскую педагогику. И в гостях у нас люди, которые развивают ее в Перми. Я ведь могу так сказать громко, да?

Юлия Колмогорова: Давайте.

- Евгения Шония и Юлия Колмогорова. Мы продолжим. Давайте сейчас уже поговорим про Пермь. Вообще, существует, есть ли она у нас в Перми, развивают ли ее как-то? Может быть, нет или да. Я понимаю, что вот вы не адаптируете ее. В смысле вы ей занимаетесь лишь в «детском пространстве».

Евгения Шония: Да, мы на самом деле занимаемся ей больше дома, и так как мы видим действительно практический результат на своих, на собственных детях. То, что это очень благотворно влияет на ребенка, мы решили вот… Идея у нас была давно, но мы пришли к ее реализации год назад, и вот решили открыть воскресные занятия для малышей. И оказалось, что это действительно очень востребовано, т.е. родители многие с удовольствием приходили и сами играли вместе с нами во все игры. Даже…

- То есть многие родители интересуются вальдорфской педагогикой?

Евгения Шония: Да-да-да. На самом деле многие о ней не знают, но когда приходят, видят это все, действительно замечают, как меняется ребенок, как он начинает втягиваться, как ему это все интересно и как это меняет, какие-то острые углы сглаживает в ребенке определенными методами. Это действительно что-то такое, как некое чудо происходит. Когда ты видишь результат, может быть, не через день, не через час, а через неделю, через две, через месяц, то, конечно, это приятно. И родители многие говорят, что все это близко и очень нравится.

- Помимо детского пространства применяют ли еще где-то в Перми?

Юлия Колмогорова: Да. Нужно сказать, что, конечно же, Пермь, она отличается тем, что до нее очень… несколько позже доходят веянья. Как например…

- Ну да, мы часто с этим сталкиваемся.

Юлия Колмогорова: Да. Но в нашем городе тоже уже есть вальдорфские сады. У нас есть вальдорфский детский сад «Апельсин», благодаря которому мы, собственно, и начали знакомство с этой педагогикой. И у нас есть, ну, немного, может быть, еще несколько, может быть, два, пара садов, которые используют элементы вальдорфской педагогики. Но на самом деле мы очень рады, что вальдорфская педагогика, она становится все шире и шире популярна, потому что действительно многие находят отклик. И мы находим отклики, в нас находят отклик. То есть как-то больше и больше все людей заинтересованы. Мы очень рады, что в Перми стало движение тоже пополняться, и становится больше заинтересованных людей. Потому что в других городах уже существует огромное количество: в Тюмени, в Кирове, в Москве уже вообще несчетное количество, в Петербурге, в Смоленске уже существуют различные вальдорфские школы, муниципальные сады. То есть это движение уже такое всероссийское и…

Евгения Шония: То есть оно никого не пугает на самом деле уже давно.

Юлия Колмогорова: Да. Уже есть, кстати, программа, абсолютно государством заверенная.

Евгения Шония: Завизированная.

Юлия Колмогорова: То есть государство знает про это все, что это не какие-то тайные махинации педагогов и родителей несколько ни от мира сего. То есть это все официально. Вот , по-моему, в 2012 году вышла уже вторая программа, называется она «Березка». Если кому-то будет интересно, может все это почитать. Все сейчас доступно. И это все очень любопытно, потому что действительно что-то… Какая-то сказка…

Евгения Шония: Да, каждый может найти для себя что-то нужное. Не обязательно увлекаться от и до.

Юлия Колмогорова: Да.

Евгения Шония: Каждый родитель может попробовать какие-то игры, какие-то творческие задания. Какие-то вот элементы оттуда взять и увидеть, ну, действительно, что это продуманно. Кажется, что очень все просто, но для ребенка это и нужно, да. Вот какие-то простые продуманные элементы для его существования гармоничного.

- Достаточно ли будет родителю прочитать лишь в Интернете о данной методике? Или стоит пройти семинары, курсы, поговорить со специалистами?

Евгения Шония: Это как любая область, которая интересует человека. То есть смотря насколько он хочет в нее окунуться. И действительно, все-таки, наверно, есть тут какая-то… Ну, не знаю, можно назвать какую-то элитарность, да. То есть не всем, наверно, это подойдет. То есть, конечно, мы сталкивались с такими случаями, когда приходили родители и говорили… Уходили недовольные, говорили: «Непонятно, зачем здесь петь, танцевать и рисовать. Я этим всем могу заняться с ребенком дома. Почему здесь не проходят цифры и буквы?» Но парадокс весь в том, что дома, вот сами подумайте, даже если у вас нет детей, часто ли вы рисуете, поете, танцуете.

Юлия Колмогорова: Ну да. Да. Вы можете найти время.

Евгения Шония: А с ребенком, когда нужно постирать, и все помыть и приготовить, вообще это на самом деле остается очень мало времени для этого. Поэтому…

Юлия Колмогорова: Да. Вся эта педагогика, она на самом деле является таким очень большим помощником, даже для родителей. Даже если вы не хотите посещать никакие учреждения вальдорфского характера, дома это огромный помощник. То есть когда вы не знаете, чем заняться с ребенком, в какую область вам идти, чем заниматься. Вальдорфская педагогика, она вам предлагает круглогодичный, еженедельный, т.е. прямо такой план, от которого вы можете отталкиваться и делать все, что вы хотите. То есть…

Евгения Шония: Ну вот к примеру…

Юлия Колмогорова: Да.

Евгения Шония: Допустим, ребенок сидит есть только перед компьютером, только перед телевизором – любит мультики. И что делать?

Юлия Колмогорова: Ну почему он любит мультики?

Евгения Шония: Вопрос из зала.

Юлия Колмогорова: Да. Почему он любит мультики? Во-первых, потому что, наверно, не предоставляют другой альтернативы, может быть, либо… Ну, либо уже конкретно разрешают смотреть эти мультики. Если, мне кажется, уже просто запретить смотреть мультики, то ребенок так или иначе начнет искать для себя какую-то приятную сферу.

Евгения Шония: Конечно, он найдет.

Юлия Колмогорова: Он пострадает максимум день, максимум два, и как от всякой дурной привычки он от этого отвыкнет. И начнет думать: «Раз мне не включают мультики, значит, я должен как-то себя развлекать». А если тут приходит мама и говорит: «Смотри, у меня для тебя есть замечательная сказка». Она рассказывает ему замечательную сказку. Например, вот как тоже Женя говорила, про ту же самую гусеничку, которая стала бабочкой, которая хотела мечтать, у которой наконец-то все свершилось. Ребенок смотрит большими глазами, и говорит: «Мама, я хочу еще». Она говорит: «Давай мы с тобой будем каждый день с тобой… Я тебе каждый день буду рассказывать такие сказки».

Евгения Шония: А потом: «Давай мы возьмем с тобой воск, растопим его немножко, чтобы он стал мягким, и вместо нашего пластилина полепим этим мягким воском, и слепим эту гусеничку и бабочку. А потом возьмем лист бумаги и нарисуем вместе для них полянку». Ну вот этот час, который ребенок обычно сидит перед телевизором, он проходит так. Альтернатива такая.

Юлия Колмогорова: Опять же нужно… нужно чтобы присутствовали родители в этом. А если брать того, что родители не присутствуют, как ребенок сам может себя развлекать – это все происходит как раз в свободной игре. Вот он, мы говорили, что ребенок сначала вдыхает информацию, а потом он ее выдыхает. Как он ее выдыхает? У него есть этот образ гусеницы, она ему оставила эту восковую гусеничку, и он с этой гусеничкой может все что угодно делать. У него тут развивается, у него есть эти образы, потому что дети воспитываются в образах, у них нет…

Евгения Шония: Предметного сознания.

Юлия Колмогорова: Да, у них нет предметного сознания, они не могут систематически систематизировать все это. У них есть только образы. А эти образы у них очень глубоко и быстро проникают. Поэтому чем больше образов ребенку, тем лучше.

- От каких еще педагогических клише стоит отказаться родителям, для того чтобы, наверно, не навредить? Мы же говорим уже так глобально. Мы сегодня некоторые перечислили, но вот какие бы еще? Зачастую приходится вам сталкиваться?

Евгения Шония: На самом деле ребенок, с одной стороны… да, вот у нас в Перми, скажем так, он загнан в раннюю интеллектуализацию – как раз те педагогические клише, когда его хотят быстро обучить. С другой стороны, он загнан вот в эти развлекательные все центры. То есть как может ребенок провести день рождения? Если вы зайдете в Интернет, посмотрите, как можно отпраздновать день рождения своего ребенка…

- Аниматоров нанять.

Евгения Шония: Да. Да. Нанять Человека-паука, Лунтика, шоу мыльных пузырей.

- Это также плохо?

Евгения Шония: Ну, не так плохо. Если к вам вот сейчас сюда зайдет человек в костюме Человека-паука и начнет танцевать под «Gangnam Style», я не знаю, будете ли вы счастливы. Но дети обычно пугаются на самом деле. То есть это такое потрясение: «Откуда? Почему? Откуда?».

Юлия Колмогорова: Сначала они пугаются.

Евгения Шония: Да.

Юлия Колмогорова: Это у них естественная реакция – сначала испугать. А потом они начинают это любить, потому что они глубоко впитывают образы.

- Заразные?

Евгения Шония: Ну да.

Юлия Колмогорова: Потому что они впитывают образы. А то, что им предлагается…

Евгения Шония: А то, что вот ребенок, например, увидев Человека-паука, увидев его сверхсилу, затем тоже хочет обладать такой сверхсилой. Это также.

Юлия Колмогорова: Вот смотрите, Человек-паук, он же нереальное существо, опять же. Это человек…

Евгения Шония: Его идеализировали, для того чтобы… он спасает мир.

Юлия Колмогорова: Можно точно так же идеализировать то, что имеет место быть в обычном окружении. Папу, дедушку, который спасает мир. Дедушка тоже ведь спасает мир своей добротой. Он помог бабушке перейти через дорогу. Почему бы нам ни идеализировать это, грубо говоря. И в этом, мне кажется, ребенку будет гораздо комфортнее, и он…

Евгения Шония: И на самом деле вот если взять традиционные как раз сказки. То есть там же тоже много вот этих вот супергероев. Ну не знаю, у меня ребенок вырос на Дяде Степе. Кто такой Дядя Степа? Это советский супергерой, да, который большой, который все может.

Юлия Колмогорова: Все видит.

Евгения Шония: Который все видит, всем помогает. То есть на самом деле эти образы, их можно взять из какой-то классической литературы. Их можно взять из советских хороших мультиков. Все-таки если говорить про мультики, понятно, что иногда маме хочется чем-то заняться своим, у нее есть это свободное. Но лучше, например, пускай этот мультфильм, если он есть в жизни ребенка, да, если вы не хотите от этого отказываться, пускай он будет тоже таким же ритмичным, например, и повторяющимся. Например, один и тот же мультик вы выберете, какой-нибудь хороший, советский, или который вам нравится, да, и пускай он его смотрит изо дня в день один и тот же. То есть вот это вот ощущение кадрирования, да, которое сейчас… Ребенок сидит с пультом, он переключает, переключает, эти мультики не длятся больше 5 минут, они постоянно меняются, меняются. И на самом-то деле у них тоже нет ничего хорошего. Именно вот из-за этого ощущения даже больше.

- То есть какие-то побочные эффекты все-таки возникают?

Евгения Шония: Да, конечно.

- Вот. И у меня-то еще вопрос. Вот педагогика, вся она такая идеальная. Но ведь тут явно есть какие-то минусы. Какие-нибудь побочные эффекты те же самые. То есть сложно сейчас это все представить?

Юлия Колмогорова: Побочные эффекты есть…

- Но опять же, на самом деле… Опять же ребенок, говорю, адаптируется. То есть вы представляете, он 20-летний заканчивает школу вальдорфскую, и, наверное, немножко сложновато, недопонимание какое-то. Зачастую у них сталкивается – традиционная школа против вальдорфской.

Евгения Шония: Ну, нет. На самом деле тут какой-то такой борьбы, какой-то войны-то не существует.

- Такого не было?

Евгения Шония: Нет, и никогда, мне кажется, не было. То есть не знаю, мы на самом деле очень толерантно относимся и к мнению родителей, которые хотят как-то немного…

Юлия Колмогорова: Интеллектуализировать.

Евгения Шония: Да. Это…

Юлия Колмогорова: Просто не слишком рано и не слишком навязчиво, и не слишком авторитарно.

Евгения Шония: Да, надо быть гибким.

Юлия Колмогорова: Да. Если вы уже хотите учить эти буквы, например, можно же их учить по-разному, не просто, что… Те же самые цвета. Я просто недавно читала статью мамы, которая в блоге тоже или ВКонтакте. Я не помню, какая-то такая публичная страница, очень там много подписчиков, много репостов, много лайков. И она пишет про игру, что, дорогие мамы! Призывает мам, например, играть с детьми. Вот и себя в качестве примера приводит, что я прихожу домой и играю с ребенком. Я думаю: «О! Как раз почитаю». Вроде как такая интересная животрепещущая тема. И заканчивается тем, что она описывает свою игру с ребенком. То есть складывает…

- Сама придумала?

Юлия Колмогорова: Нет. Она складывает квадратики, например. Вот множество различных, они складывают квадратики. Но это же не игра для ребенка 3-х лет.

Евгения Шония: Это занятие, да.

Юлия Колмогорова: Это занятие. Это интеллектуальное занятие. «Если она говорит: «У меня он не хочет играть», я говорю: «Треугольник соскучился, ищет свой домик», например. То есть как ребенок может себя… себя почувствовать и внутренние свои силы? То есть он должен всегда себя ощущать тем, во что он играет. Он же не может себя ощутить тем треугольничком синим, например, который ищет свой домик.

Евгения Шония: К сожалению, потом он становится этим треугольничком.

Юлия Колмогорова: Да, к сожалению, потом он становится этим треугольничком. Он может себя ощутить… Все?

- Да, мы уже вынуждены заканчивать. А на самом деле тема интересная. И это лишь капля в море.

Юлия Колмогорова: Да.

- В куче всего. И поэтому будем обязательно освещать это все в нашей новой программе «Взрослые не подозревают». С вами была Юлия Желнина и мои гости. Всего доброго! До свидания!

Юлия Колмогорова: Спасибо! До свидания!

Евгения Шония: До свидания!

____________________

Программа вышла в эфир 20 мая 2016 г.