«Мы очень надеемся на оправдательный приговор, потому что ребята и так уже целый год сидят ни за что»

Катерина Шафиева: Продолжаем «Утренний разворот» на пермском «Эхе», у микрофонов Вячеслав Дегтярников…

Вячеслав Дегтярников: И Катерина Шафиева, Мария Зуева за звукорежиссерским пультом. Сейчас мы говорим о достаточно интересной истории. Катя сейчас расскажет всю канву этой истории.

Катерина Шафиева: Ну канву можно, да, поискать в наших новостях, правда, это не просто сделать, она такая, канва-то, достаточно, я говорю, годичной давности. Вот 30-го июля это произошло, сегодня 28-е, только 16-го года. Итак, обсуждаем мы такую историю: преступление произошло 30-го июля прошлого года на территории одной из школ Свердловского района Перми. По версии следствия, на 22-летнего Сергея напал бывший бойфренд его девушки, которого также зовут Сергей, и его друг, тренер по кикбоксингу Николай. Они били жертву и резали его ножом. Решив, что молодой человек умер, преступники влили ему в рот водки, чтобы полиция и следователи подумали, что причиной случившегося стала пьяная драка. Однако Сергей выжил и дал показания, на основании которых Сергей и Николай были арестованы. Однако родственники и друзья обвиняемых утверждают, что не было этих ребят даже в том месте в то время, так как, к примеру, данные сотовых операторов и свидетелей говорят о том, что они в это время находились в другом месте совершенно. То есть, сейчас еще в чем история-то... Вот этот Николай, который тренер по кикбоксингу, вообще на самом деле на следующий день, 31-го августа уже… Нет, не на следующий день, через месяц его вызвали в следственный отдел Свердловского района для дачи показаний, как свидетель, подтверждающий алиби своего друга, вот этого вот Сергея. Он пришел в следственный отдел, планируя, что ну даст он показания как свидетель, подтвердит, что он был с ним, что они были в другом месте совершенно. И в тот же момент его вместо того, чтобы сделать свидетелем, сделали обвиняемым. Тут же его арестовали и, в общем-то, родственники…

Вячеслав Дегтярников: Задержали.

Катерина Шафиева: Да, задержали. Родственники и друзья утверждают, что к следствию есть некоторые вопросы, есть нарушение процедуры той же, того же опознания, как они пишут в своей группе в «Контакте», также там процедуры допросов и так далее. Ну, в общем, у нас на связи сейчас будет, я так понимаю, девушка, Николая. Она, кстати, была организатором, одним из организаторов пикета еще в январе, когда ребята собирались и высказывали свою точку зрения по поводу всего этого дела. Ее зовут Анна. Анна у нас на связи, Мария? Мария набирает пока вот Анну, которая нам расскажет, что сейчас происходит. Сейчас оба парня – и Сергей, и Николай – находятся под следствием, следствие идет, насколько я понимаю, там идут уже суды, конечно.

Вячеслав Дегтярников: Вот у нас как раз Анна на связи.

Катерина Шафиева: Да.

Вячеслав Дегтярников: Давайте ее послушаем.

Катерина Шафиева: Анна, здравствуйте!

Анна: Здравствуйте!

Катерина Шафиева: Мы так мельком пробежались по информации, которую нам предоставили по ходу вашего дела. Расскажите, что сейчас вообще происходит с ребятами, где они? Что происходит в судах, и со следствием в том числе?

Вячеслав Дегтярников: Да, и в чем вы видите нарушения?

Катерина Шафиева: Да.

Анна: Сейчас действительно происходят суды, ребята до сих пор находятся в СИЗО, уже скоро будет год, как они там находятся. В судах допрашивают свидетелей, допрашивают следователя, которая вела все это дело, и открывается очень много нарушений в самом деле. Во-первых, некоторые свидетели говорят о том, что их допрашивали, допустим, два, три, кого-то четыре раза, при этом в деле находится протоколов допроса значительно меньше. Получается, что они, в принципе, просто изъяты. Некоторые протоколы допросов просто сфальсифицированы. Свидетели говорят о том, что их не допрашивали, их не вызывали в следственный комитет и подписи в протоколах стоят не их. Это же подтверждают и сотрудники полиции. Один подполковник и эксперт также сказали, что подписи в деле их подделаны. При этом сама следователь в суде призналась в подделке подписи эксперта.

Вячеслав Дегтярников: В смысле, прямо вот в прямую?

Анна: Да, прямо напрямую призналась в подделке подписи. А самое главное – в протоколах и в документах дела зафиксировано, во-первых, перед проведением опознания Николая потерпевшему показали его фотографию, фотографию Николая. Это является грубейшим нарушением закона и такое быть, в принципе, вообще не должно.

Вячеслав Дегтярников: А вот скажите, пожалуйста, почему именно так захотелось разложить эту ситуацию? То есть в чем там подвох-то? Почему именно решили Николая сделать виновным, если вы считаете, что его именно решили сделать виновным?

Анна: Николая? Просто получается, что, во-первых, чтобы просто хотя бы на кого-то спихнуть, так скажем, это дело, а побыстрее его раскрыть. Николай является алиби для своего друга и тем самым он мешает сделать своего друга преступником. И чтобы убрать это алиби, Николая сделали соучастником.

Катерина Шафиева: Анна…

Анна: Чтобы потерпевший не ошибся, перед опознанием потерпевшему показали фотографию, чтобы он узнал якобы правильно.

Вячеслав Дегтярников: Ясно. Анна, а скажите, пожалуйста, после этого признания следователя, что она подделала документы, что она подделала подписи, ее, надеюсь, отстранили от ведения дел?

Анна: Нет, к сожалению, она до сих пор работает, и до сих пор, видимо, как-то расследует подобным образом и другие дела.

Вячеслав Дегтярников: Еще тогда один вопрос: это было сделано под протоколом на заседании суда, то есть, это есть в протоколах заседания суда?

Анна: Да, это было сделано под протокол и под аудиозапись прямо на суде.

Вячеслав Дегтярников: Вы мне какие-то рассказываете интересные истории, совершенно странные.

Катерина Шафиева: Анна, скажите, сейчас вашим делом этот следователь занимается или какой-то другой? Его сменили или нет?

Анна: Дело в том, что следствие уже закончено, поэтому расследованием никто уже не занимается, сейчас дело передано в суд и идет судебное заседание. При этом мы не раз обращались и в следственный комитет края, и в прокуратуру края, ходили на личный прием с доказательством невиновности ребят, потому что все экспертизы доказывают невиновность, результаты всех экспертиз говорят о том, что их там не было и они, в принципе, к этому делу никак не причастны. Но, несмотря на это, прокуратура каким-то способом… Алло, вы меня слышите?

Катерина Шафиева: Нет, мы вас слушаем, слушаем, просто не перебиваем.

Анна: Прокуратура, несмотря на все это, все равно пропустила дело в суд и до сих пор в прокуратуре выдвигается обвинение по этому делу ребятам.

Вячеслав Дегтярников: Вот давайте еще раз возвращаться к признательным показаниям следователя. Я думаю, что и фамилию можно назвать, если уже мы доходим до признательных показаний.

Анна: Это старший следователь следственного комитета следователь Умерова Валентина Сергеевна. У-ме-ро-ва.                 

Вячеслав Дегтярников: Смотрите, если это было произнесено в суде, фактически она призналась в преступлении вообще-то.

Анна: Да.

Вячеслав Дегтярников: Судья каким-то образом зафиксировал эту ситуацию? Он обозначил, что только что произошло? Произошла явка с повинной.

Анна: Дело в том, что сейчас, пока идут судебные заседания, все это только фиксируется в протоколах, ведется аудиозапись. Окончательно какие-либо принятые решения будут уже по окончанию всех судебных заседаний, после того, как заслушают всех свидетелей и все показания, которые были приняты.

Вячеслав Дегтярников:Вы обратились вот с этой записью в прокуратуру, когда она признается, что она подделывала подписи, фактически фальсифицировала дело, с просьбой дать юридическую оценку?

Анна: Дело в том, что прокурор Свердловского района находится на каждом заседании суда и это звучало при ней.

Вячеслав Дегтярников: То есть, прокурор слышал, как следователь сказала: «Я подделывала подписи, я…». Ну то есть, вот если возможно, дословно произнесите, что она сказала.

Анна: Что на одной странице она подписала сама за эксперта – полиграфолога.

Катерина Шафиева: Анна, подскажите, пожалуйста, вот не очень понятно. Понятно, почему, ну, вы уже объяснили, почему Николая сейчас пытаются сделать обвиняемым, да. А почему – у меня вопрос еще – и Сергея, его друга, которому он должен обеспечить алиби, решили на него, так скажем, это дело повесить, потому что, вот, ну, условно говоря, вот этот вот Сергей, на которого напали, с какой-то целью показал именно на другого Сергея?

Вячеслав Дегтярников:То есть, откуда возникает эта история?

Катерина Шафиева: Вообще, да.

Вячеслав Дегтярников: Почему вот этот пострадавший начал изначально показывать на этих…

Катерина Шафиева: Ребят.

Вячеслав Дегтярников: Ребят. Может быть, там есть мотивы какой-то личной неприязни? Откуда мотив-то вот? Откуда вообще возникла эта история, если они не были на месте?

Анна: Во-первых, это как, возможно, один из способов убрать соперника, потому что девушка потерпевшего раньше когда-то встречалась с Сергеем Перевозчиковым. Это первый момент. А второй момент – мы подозреваем, что это и финансовая сторона вопроса, потому что, во-первых, эта же девушка знала о финансовом положении своего бывшего молодого человека – это первый момент. Он работает начальником отдела «Водэксплуатации», ну, понятно, что обеспеченный молодой человек – это первый момент. Второй момент – в деле есть доказательства того, что потерпевший перед нападением просил у своих друзей, у знакомых большие, крупные суммы денег в долг. Плюс у него есть долги по кредитам вплоть до разборок с коллекторами. Ему, в принципе, нужны деньги и…

Вячеслав Дегтярников: Ну так смотрите…

Анна: После причинения, допустим, если якобы находят людей, которые якобы тоже причинили ему вред – он может подать иск и получить какую-то компенсацию. Если этих людей не найдут, допустим, то он ничего получить не сможет. Поэтому, ну вот он, видимо, решил это сделать таким способом.

Вячеслав Дегтярников: То есть, он решил заработать.

Катерина Шафиева: Вот.

Вячеслав Дегтярников: А само-то нападение было на него или нет?

Анна: Само нападение было. На него действительно кто-то напал. Но вот вместо того, чтобы искать настоящих преступников, которые, по идее, до сих пор гуляют на свободе, ни сам потерпевший, ни следователь, никто этим не занимается. И прокуратуре тоже, видимо, это не интересно.

Вячеслав Дегтярников: Вы с потерпевшим говорили? Вы пытались его призвать к совести?

Анна: Мы не имеем права как-либо с ним общаться, это может рассматриваться как давление на потерпевшего.

Вячеслав Дегтярников: Давление.

Катерина Шафиева: Да.

Анна: Поэтому единственно мы с ним виделись только в зале суда и все. При этом все общение было только при судье.

Вячеслав Дегтярников: В суде он себя как ведет? То есть, он настаивает на том, что он действительно видел этих людей…

Катерина Шафиева: Действительно они его избили?

Вячеслав Дегтярников: Которые его избивали и так далее? Подтверждает свои слова?

Анна: Он путается в своих показаниях. Во-первых, в течение следствия он не раз менял свои показания, в суде он продолжает их менять. При этом сам же говорит о том, что последнее его изменение и он больше их менять не будет, но правда, в любом случае, она одна, как ее менять, просто невозможно.

Вячеслав Дегтярников: Анна, тогда, если вы говорите, что он меняет показания – приведите примеры. То есть вот насколько они существенно изменились?

Анна: Ну, во-первых, он говорит, что якобы ребята за ним следили. При этом не может назвать ни день, когда он их конкретно якобы видел, ни время не может сказать, были ли они пешком, или тут у него какая-то была версия, что за ним якобы кто-то следил на машине. Путается в показаниях, во сколько он вышел из дома в день нападения, как были одеты ребята, он… Ну, якобы, ребята, он тоже путается, описывает то одну одежду, то вторую одежду, при этом путает, были ли при этом фонари, горели, или был солнечный свет, что якобы то он видел их тени на асфальте, то он не видел их тени на асфальте; Путается в показаниях роста: то они были его выше значительно, то примерно такого же роста, то они были в кепках, то кепки спали. В общем, показания очень противоречивые и каждый раз разные.

Вячеслав Дегтярников: То есть, в протокол вначале вносятся показания потерпевшего, что «люди, которые на меня напали, были в кепках». На следующем заседании суда он говорит: «Они были без кепок». Так, я правильно понимаю?

Анна: Он говорит, что якобы кепка спала, поэтому он может узнать ребят по прическам. До этого… Получается так, что когда было опознание, было просто, видимо, он ткнул пальцем и все. И не было никаких описаний ребят, ничего. Потом это нарушение устранили. И при устранении каждого нарушения идет следующее нарушение, следующее и следующее. Чтобы все это устранять, получается, вот он и путается, и все меняет, и так далее. А, самое главное, исчезают протоколы допросов самого потерпевшего в день его первого протокола допроса.

Вячеслав Дегтярников: Вот здесь секундочку, давайте вот здесь вот остановимся. То есть, дело – это чтобы наши слушатели тоже понимали – это такая… прошитые документы, то есть, там должно быть все прошито, и каким образом, вы говорите, что там исчезают протоколы? То есть, это вы можете доказать, что вот был лист №1 и этот лист №1 у вас, допустим, зафиксирован, насколько я понимаю – это все-таки адвокаты должны быть, которые читали протоколы, которые читали дело – и вот он зафиксирован на телефон, может быть, еще как-то, то есть, есть фотографии этого листа и потом снова это дело, где нет первого листа.

Катерина Шафиева: Нет этого листа.

Анна: Во-первых, тот первый протокол допроса потерпевшего, который исчез из дела – на него есть ссылки в других процессуальных документах, которые в деле есть. Ссылки на этот протокол есть – самого протокола в деле нет. Когда этот вопрос задали в суде следователю, первая ее была реакция: «Вы откуда знаете?» А потом она поправилась, типа: «Я не понимаю, о чем вы говорите?» Это первый момент. Все это тоже было под протокол и под аудиозапись.

Вячеслав Дегтярников: Да.

Анна: Второй момент: у нас каждый месяц проходили суды о продлении срока задержания ребят для продолжения расследования дела. И в суд предоставлялись каждый месяц документы, на основании которых ребят задержали. При этом первоначально в суде были одни документы – сейчас в суд передали другие документы. И у нас один и тот же протокол есть в разных вариантах от одного и того же человека, одной и той же даты. Но протоколы разные, подписи разные и все уже меняется. Получается, что изначально его удалили, потом восстановили немного в другом варианте и так далее, потом он опять меняется.

Вячеслав Дегтярников: Как объясняет следователь, если ей задавали вы этот вопрос, ваши защитники…

Катерина Шафиева: Да, где протокол?

Вячеслав Дегтярников: Почему разные протоколы? И насколько они разнятся? То есть, насколько серьезная разница в протоколах?

Анна: Следователь практически на все такие компрометирующие вопросы отвечает, что она либо не понимает, о чем идет речь, либо она не помнит, либо она не знает. На все отвечает без какой-либо конкретики. Это первый момент. Это протокол основной, о котором я сейчас говорю, в этом протоколе записаны слова потерпевшего о том, что ему перед опознанием показали фотографию Николая. И это является грубейшим нарушением закона. И сперва… Следователь, видимо, решила это дело скрыть. Поэтому этот протокол был уничтожен. И в дальнейшем потерпевший начал утверждать, что никому никакие фотографии, никто ему никакие фотографии не показывал. Это было озвучено тоже под протокол на очной ставке. Он изменился после того…

Вячеслав Дегтярников: То есть, изначально в протоколе… Извините, Анна. Изначально в протоколе было написано, что потерпевшему перед тем, как прошло опознание – это было записано в протоколе и у вас есть этот документ…

Анна: Да.

Вячеслав Дегтярников: «Мне показали фотографию и сказали, что вот этот вот человек на меня напал». Так было написано, или как там?

Анна: Да, да, да, да. Что сотрудники полиции показали…

Вячеслав Дегтярников: Вот прямо дословно: «Мне показали фотографию и сказали, что этот человек на меня напал».

Анна: Да.

Вячеслав Дегтярников: Или по-другому там было написано?

Анна: Там было написано, что сотрудники полиции показали фотографию.

Катерина Шафиева: До опознания?

Анна: До опознания. Потому что протокол был за несколько дней до проведения опознания, протокол допроса опознания потерпевшего.

Катерина Шафиева: Анна, скажите, когда следующее заседание суда? Назначена ли дата какая-то?

Анна: Да. Следующее заседание суда у нас 25-го августа и назначены уже четыре даты – 25-го, 26-го, 29-го и 31-го, в зависимости от того, успеет ли судья рассмотреть все, что планируется в течение этих заседаний. Если да, то после этих четырех заседаний будет уже приниматься решение, если нет, то еще назначат даты.

Вячеслав Дегтярников: И, наверное, последний вопрос: в случае, если будет все-таки обвинительное заключение принято, что ведь могут в отношении ваших товарищей – сколько лет им светит?

Анна: К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, потому что, так скажем, во-первых, я не юрист. Самый большой, по-моему, срок, который идет – лет до двадцати, но мы очень сильно надеемся на то, что от того, что все так вскрывается в суде – и поддельные документы, и свидетели говорят о том, что кого-то допрашивали, кого-то, наоборот, не допрашивали, о том, что в суде ознакамливаются с результатами экспертиз, которые говорят о непричастности ребят – мы очень надеемся на оправдательный приговор, потому что ребята и так уже целый год сидят ни за что.

Вячеслав Дегтярников: Спасибо вам за то, что были у нас на связи.

Катерина Шафиева: Спасибо, Анна.

Вячеслав Дегтярников: Давайте сейчас прервемся на рекламу…

Катерина Шафиева: На рекламу…

Вячеслав Дегтярников: Затем продолжим. И давайте попробуем с вами, уважаемые слушатели, обсудить вот эту ситуацию. Особенно меня, конечно, заинтересовало признательное показание следователя в суде. Вот это что-то с чем-то. Наверное, подведем этот итог этой беседы, которую вы только что слышали. Вот давайте заострим внимание ваше на том, что, оказывается, следователь в суде под протокол признает, что она подделала подпись…

Катерина Шафиева: Эксперта.

Вячеслав Дегтярников: Что поставила подпись эксперта, поставила свою подпись. После этого ее не отстраняют. В принципе, она продолжает быть следователем, хотя она, в общем-то, признается в уголовном преступлении – подделка документов, да? Затем, значит…

Катерина Шафиева: И в должностном, в том числе, кстати.

Вячеслав Дегтярников: И в должностном преступлении. Очень странно для меня это, если это действительно есть такие протоколы. Пока мы только со слов можем слышать, да?

Катерина Шафиева: Да.

Вячеслав Дегтярников: Значит, со слов мы знаем, что был один протокол, в котором потерпевший заявляет, что ему показали фотографию и сказали, что вот этот человек на тебя напал. В общем, вот пока подытожили так. Вот слышали вы только что эту историю о посадке, вернее, задержании в данном случае людей, при этом совершенно какие-то дикие вещи рассказываются. Давайте попытаемся обсудить. Вот мне это совершенно непонятно. Ну, хорошо, допускаю, что следователь изначально – ну, не знаю, какие у нее были мотивы, предположим, служебное рвение, неправильно понятое – внесла какие-то изменения в протокол, а затем уже, совершенно запутавшись, решила доводить дело до конца. Вот как вариант.

Катерина Шафиева: Ну да.

Вячеслав Дегтярников: Я с таким сталкивался и такие вещи попадаются. Была такая история, насколько вот сейчас я помню, в Чусовом, по-моему. Тогда следователя, правда, осудили вот за это излишнее судебное рвение, служебное рвение, вот. Интересно, что исчез протокол. Если это действительно так, то это грубое нарушение.

Катерина Шафиева: Ну это, во-первых. Во-вторых, как нам рассказала уже Анна, да, что на суде следователь призналась: «Да, я подписала за эксперта один из листов протокола».

Вячеслав Дегтярников: И, как она сказала, это произошло в присутствии прокурора Свердловского района, и, мне казалось, он должен сразу же…

Катерина Шафиева: Это, причем, произошло на заседании суда, под протокол и под еще и диктофонную запись.

Вячеслав Дегтярников: Владимир, здравствуйте!

Слушатель: Здравствуйте! Мне кажется, очень простой выход из этой ситуации.

Вячеслав Дегтярников: Какой?

Слушатель: Есть детектор лжи. Кто отказался…

Вячеслав Дегтярников: Еще раз!

Слушатель: Есть детектор лжи. Кому-то предлагали? Не предлагали? Потерпевшему? Или обвиняемому? Об этом вот почему-то Анна не сказала.

Вячеслав Дегтярников: Ну вот я тоже почему-то забыл об этом спросить. Бывает. Вы считаете, что с помощью детектора лжи можно эту ситуацию исправить? А вообще, вот как для вас, Владимир…

Катерина Шафиева: Отключился Владимир. Ну, насколько я знаю…

Вячеслав Дегтярников: К сожалению, отключился. Хотел спросить, насколько вы вообще понимаете, что такое возможно?

Катерина Шафиева: Насколько…

Вячеслав Дегтярников: Может быть, вы сталкивались с такой ситуацией?

Катерина Шафиева: Я знаю, проводят, конечно, экспертизы на детекторе лжи, но не очень доверяют почему-то данным с него наши следственные органы.

Вячеслав Дегтярников: Ну им на самом-то деле тоже можно манипулировать достаточно серьезно, если ты…

Катерина Шафиева: Да, можно. Причем можно манипулировать как сидя в кресле детектора лжи, так и задавая вопросы тому, кого спрашиваешь. То есть, тут разные могут быть варианты, если умеешь, как говорится, им пользоваться.

Вячеслав Дегтярников: Ну прибор есть прибор, он все равно всего лишь измеряет. А вот уже человек, поскольку он может быть под той или иной степенью воздействия, он может по-разному реагировать.

Катерина Шафиева: Да.

Вячеслав Дегтярников: И если знаешь, как работает прибор, то, соответственно, ты можешь манипулировать человеком. Телефон прямого эфира…

Катерина Шафиева: 2-066…

Вячеслав Дегтярников: Да, 2-066-066. Дозванивайтесь, высказывайтесь по поводу того, что вы слышали. Давайте еще, наверное, вот пару минут.

Катерина Шафиева: Еще у нас есть эфирный мобильный: 8-963-870-1000. Вот, кстати, только что мне пришло сообщение по поводу детектора лжи. Так… я так понимаю, все-таки, да, проходили ребята полиграф: «В материалах дела находятся данные ответов потерпевшего на полиграфе на вопрос эксперта». «О причинении ножевых ранений вам – то есть, это вот потерпевший проходил – Перевозчиковым Сергеем, вы будете намеренно лгать?» Ответ потерпевшего: «Да». «Это зафиксировал полиграф». Обратили вроде на это внимание судьи, на эти документы, которые составляла следователь Умерова. Согласно этим документам, следователь находилась одновременно в двух разных местах, проводила очную ставку в СИЗО и свидетелями, и провела осмотр предметов в следственном комитете, при котором понятые отсутствовали, что является нарушением закона. И, кстати, вот подписи эксперта, которые были подделаны – это именно эксперт детектора лжи.

Вячеслав Дегтярников: Все чудесатее и чудесатее становится.

Катерина Шафиева: Так, мне вот сейчас буквально присылают сообщения люди, да. Вот, дорогие слушатели, выскажитесь на эту тему. Что вы вообще думаете по этому поводу, все, что вы сейчас услышали и от нас, и от Анны, 2-066-066. Я, конечно, не знаю, хотите, может быть, вы равнодушными остаться в этой истории? Или не хотите разбираться в чужих проблемах.

Вячеслав Дегтярников: Ну, видишь, невозможно разобраться со слов, надо все равно смотреть документы.

Катерина Шафиева: Естественно, я с этим согласна. Тут, ну в нашем случае мы верим, так скажем, на слово …

Вячеслав Дегтярников: Мы не можем верить на слово, мы всего лишь выслушали версию.

Катерина Шафиева: Выслушать версию, да.

Вячеслав Дегтярников: Версию, которую предлагает нам Анна. И если вот все то, что Анна говорит, правда, или хотя бы близко к правде, то тогда возникают большие вопросы к прокурору Свердловского района, который, мне кажется, еще раз повторюсь, должен был представление вынести, соответственно, в следственный комитет сразу же вот после этого заседания суда, где он услышал, что следователь подделала, поставила свою подпись вместо – ну это фактически подделала – вместо подписи эксперта. Давайте мы эту тему сейчас завершим и поговорим на такую, скорее, лирическую тему.