«По большому счету, чтобы наш дом привести в порядок, нужна совсем небольшая сумма. А соседний дом, который там же стоит буквально через несколько метров, его нужно сносить», — Сергей Воробьев, собственник квартиры по ул. Нефтяников, 17

Сергей Воробьев: Здравствуйте!

Оксана Воробьева: Добрый вечер!

Артем Жаворонков: Свидетельствует немного об обратном. Когда, в каких случаях и почему не стоит соглашаться на провокации – а это именно провокации – по признанию своего вполне еще сносного жилья аварийным. Рассказывайте вашу историю, Сергей, Оксана, кто начнет?

Оксана Воробьева: Да, добрый вечер еще раз. Наверное, начну я, так как у меня интуитивно есть к этому тоже свое собственное ощущение. Поэтому история у нас на самом деле очень интересная и, возможно, для многих она станет таким вопросом, о котором стоит задуматься. Так как мы столкнулись с этой ситуацией впервые, и, честно говоря, очень растерялись и нам пришлось обращаться в разные органы, которые нам помогли бы в этом вопросе консультироваться уже с юридической стороны.

Артем Жаворонков: Помогли, кстати, забегая вперед?

Оксана Воробьева: Мы сейчас находимся в процессе, потому что у нас несколько моментов, скажем так, взаимосвязаны, у нас еще нет единой общей картины, нет конкретики. Она связана с тем, что окончательное решение еще, оно пока висит в воздухе, у нас еще все это в процессе.

Артем Жаворонков: Ну давайте с самого начала, с истории вашего дома, приобретения в нем квартиры.

Оксана Воробьева: Да, три года назад мы в этом доме приобрели квартиру.

Артем Жаворонков: Мы можем называть ведь адрес, да?

Оксана Воробьева: Да, да. Дом находится по адресу улица Нефтяников, дом №17.

Артем Жаворонков: Индустриальный район.

Оксана Воробьева: Индустриальный район, да, это Балатово, выбирали мы его по причине развитой инфраструктуры. У нас двое маленьких детей. Выбирали мы его еще по причине того, что это квартал, улица, кварталы домов, двухэтажных сталинок, которые очень тихие, нам тоже это было важно, чтобы у нас не было городского шума, чтобы не было рядом автотранспорта, опасного для детей. У нас во дворе была шикарная, сейчас спортивная площадка, рядом находятся все детские учреждения и так далее. И дом мы выбирали по критериям того, что он будет, скажем так, уже вот окончательным, и мы никуда дальше уже не планировали переезжать. Выбирали мы его, потому что дома таких всего два по улице, он из кирпича и с железобетонными перекрытиями, это было…

Артем Жаворонков: Это очень важно, железобетонные перекрытия, потому что дома во многих районах Перми с деревянными перекрытиями.

Оксана Воробьева: Да, все верно, Артем, именно поэтому мы, когда увидели объявление о продаже данной квартиры, мы, не раздумывая, согласились, несмотря на ее не очень хорошее состояние. Но мы взяли, капитальный ремонт сделали в ней и привели ее в то состояние идеальное, в котором можно жить и уже не думать ни о чем более. В процессе еще у нас выстроили площадку во дворе, где занимаются спортсмены. И в общем-то, все было бы и прекрасно, в общем-то и дом нас устраивает, мы являемся сейчас старшими по дому, у нас есть очень много идей, которые мы бы хотели воплотить, потому что дом чудесный, он маленький, там всего 16 квартир. Естественно, что со всеми людьми из этого дома мы знакомы, у нас абсолютно стопроцентная практически, скажем так, окупаемость этого дома, потому что все очень исправно платят. И мы строили прям очень хорошие планы по благоустройству.

Артем Жаворонков: ТСЖ, управляющая компания у вас?

Сергей воробьев: Управляющая компания.

Оксана Воробьева: Да.

Сергей Воробьев: Была управляющая компания, а дальше мы будем думать.

Артем Жаворонков: Думать о создании ТСЖ?

Сергей Воробьев: Ну вообще думать о способе управления. А была управляющая компания.

Оксана Воробьева: Ну да, потому что у нас сейчас тоже – вот как раз по поводу параллельных историй – у нас это параллельная история с управляющей компанией, потому что мы сейчас тоже на нее подали жалобу и, в общем-то, тоже мы недовольны их работой, потому что абсолютно игнорировались жалобы о каких-то текущих строительных…

Артем Жаворонков: Ну это история типичная для многих управляющих компаний.

Оксана Воробьева: Да.

Артем Жаворонков: Давайте к делу, давайте к моменту признания вашего дома аварийным. Ведь именно это сейчас и произошло, несмотря на то, что вы уже несколько раз акцентировали внимание на то, что дом-то, в принципе, достаточно необычный. Я просто замечу, что моя коллега, Юлия Хлобыст, разбиравшаяся в этой ситуации на страницах газеты «Звезда», уточнила, что этот дом строился над бомбоубежищем.

Оксана Воробьева: Да, все верно, Артем.

Артем Жаворонков: Он должен был выдержать чуть ли не попадание снарядов.

Сергей Воробьев: Ну технически да, совершенно верно, технически он много, что должен был выдержать. И фундамент там соответствующий сделан под бомбоубежище. То есть там на данном этапе сейчас есть бомбоубежище, оно действующее, находится на балансе, и сама постройка этого дома, ну там применялись такие дедовские технологии, что сейчас даже что-то, долбить стену, выдолбить какой-то кусок, это даже проблематично, потому что кирпич и кладка сама, она такого, скажем так, очень хорошего качества.

Артем Жаворонков: Ну в общем, признать этот дом аварийным на самом деле…

Сергей Воробьев: Дело в том, что там есть некоторые проблемы, потому что вот есть там даже на тех заключениях, которые делала техэкспертиза, была заказана, одна из собственников квартиры в этом доме, причем она не проживает в этом доме, она просто является собственником, она бегала по всем жильцам, собирала заявления: «Давайте, – говорит, – его признаем аварийным», и всех уговаривала, что нам снизят коммунальные платежи. Коммунальные платежи там, в принципе, небольшие, там были большие только – ну мы считаем, что достаточно высокие – за отопление и воду, а остальное все достаточно приемлемые платежи. Она подходила ко всем жильцам, просила подписать бумаги. К некоторым, даже к нам, она подходила, один раз подошла очень так интересно: «Подпишите мне пустой лист, я сама там напечатаю все». Мы ей попытались объяснить, что так не делается, что нужно как-то по-другому к этому вопросу подходить. Но, тем не менее, получилось таким образом, что она каким-то образом собрала несколько заявлений в администрацию о признании дома аварийным. При этом она еще заказала техническую экспертизу в компании «Профитайм», которая сделала…

Артем Жаворонков: За свой счет?

Сергей Воробьев: Она сделала за свой счет и с каких-то жильцов она деньги собрала, это мы точно знаем, что кто-то даже сдавал по тысяче рублей, но там совсем немного было человек. Скорее всего, большую часть она сделала за свой счет.                          

Артем Жаворонков: Прошу прощения, я правильно понимаю, что все-таки большинство жильцов не считало необходимым признавать свой дом аварийным и вполне…

Сергей Воробьев: Большинство жильцов да, потому что мы когда узнали, что это все происходит, мы прошли по жильцам, сделали так называемый просто опрос. Задавали вопрос очень простой: «Знаете ли вы, что такое понятие аварийный дом, то есть, что за этим влечет?»

Артем Жаворонков: Какие последствия.

Сергей Воробьев: Да какие последствия... Никто не знает, выяснилось так, что таким вот прямо аварийным, разваливающимся домом, который подлежит сносу, никто не считает, что так оно должно быть. Все хотели, ремонт чтобы там сделали, по большому счету.

Артем Жаворонков: Капитальный?

Сергей Воробьев: Да.

Артем Жаворонков: Программа, которая у нас провалена, но это отдельная история, хотя тут она накладывается на вашу отчасти.

Сергей Воробьев: Она у нас как раз накладывается, потому что буквально в 17-м году мы попадали под эту программу и у нас как раз можно было хотя бы крышу отремонтировать, необязательно весь дом, потому что у нас самое основное – это просто шифер, который само покрытие крыши. И получается, что все жильцы дома были извещены по почте о том, что будет комиссия, межведомственная комиссия, которая признала потом в итоге этот дом аварийным. Так как извещались буквально за день-два, практически из жильцов туда пришли только, по-моему, три или четыре квартиры на эту комиссию, и никто не смог возразить. Но и даже по факту, когда пришли на комиссию, люди поняли, что… Ну мы, по крайней мере, поняли, что это уже было решено изначально.

Артем Жаворонков: Признать дом…

Сергей Воробьев: Признать дом аварийным.

Артем Жаворонков: Тогда закрадывается вопрос: цель признания не аварийного дома аварийным, причем в условиях, когда программа капитального ремонта сорвана, когда расселение ветхого и аварийного жилья – программа отдельная в Пермском крае не реализуется и реализована в том объеме, в котором должна была бы быть года до 2023-го, не может быть. Где тут корысть? В чем тут все-таки?

Сергей Воробьев: Ну вот знаете, мы не можем вдаваться в детали и говорить, скажем так, не имея доказательств каких-то конкретных.

Артем Жаворонков: Ваше предположение?

Сергей Воробьев: Наше предположение только одно, что вот в этот дом на самом деле, в него нужно вложить совсем немного денег, чтобы он был просто в очень хорошем состоянии даже внешне, потому что технически он в очень хорошем состоянии. Но мы наблюдали такую картину, как соседний дом, это Нефтяников, 19, где был военкомат раньше, потом военкомат переселили в другое помещение.

Артем Жаворонков: А дом этот признали тоже аварийным, да?

Сергей Воробьев: Да, соответственно, там даже поджигали его специально. Ну поджигали, в общем…

Артем Жаворонков: Мы предполагаем.

Сергей Воробьев: Да. И потом в итоге там начали делать ремонт и сейчас его продали как новые квартиры, разделили все помещения по маленьким комнатушкам, ну маленькие квартиры там, одно-двухкомнатные, и продали. Все продано. То есть вот она, коммерческая выгода. То есть это мы может только предполагать.

Артем Жаворонков: Для вашего дома готовили ту же участь?

Оксана Воробьева: Ну мы полагаем, что, да, потому что это одна из наших таких версий, самых логичных, потому что мы же заказывали повторную экспертизу уже и у нас велся диалог с управляющими органами и администрацией в том числе. У нас есть целая переписка, огромная эпопея с этим связанная, многомесячная. То есть мы много месяцев вели с ними диалоги и они на диалогах, по большому счету, при разговорах, они, скажем так, соглашались с нашей позицией о том, что, да, все это верно, но письма подтверждали немножко другой смысл. То есть мы были в шоке, когда мы договорились о повторной комиссии, о созыве повторной комиссии о нашем доме, мы ходили в разные инстанции, говоря о том, что наш дом… Ну если забор у дома пошатнулся, нет смысла, скажем так, сносить весь дом, стоит отремонтировать крышу, потому что три миллиона рублей, в которые оценила, скажем так, управляющая компания на ремонт данного здания, это ничто по сравнению с той суммой, которая выделяется по программе сноса жилья аварийного. Несмотря на то, что там, конечно, совершенно маленькие суммы выплачиваются в эквиваленте, мы ничего не сможем приобрести за эти деньги. И дело в том, что самое печальное в этой ситуации заключается в том, что по документам мы сейчас даже в суд на них не можем подать документы, потому что те письма и диалоги в письменном варианте, которые мы с ними ведем, там комар носа не подточит. И получается, что взятки гладки с администрации и, честно говоря, это очень обидно, потому что между собой даже органы управления, они не могут договориться о какой-то единой политике, потому что мы сталкиваемся с противоречиями даже внутри уже самого управляющего органа, оно связано с тем, что денег-то нет на аварийность, денег нет. И мы знаем, что наш дом, если его будут сносить, то это будет только в 23-м году, минимум.

Артем Жаворонков: Признать вас аварийным – это еще полдела, вам нужно выплатить какую-то компенсацию. Не произойдет этого до 23-го года, как минимум. Более того, сам факт аварийности вашего жилья является не самым приятным обстоятельством, потому что влечет за собой целый ряд негативных последствий, как то снижение рыночной стоимости.

Сергей Воробьев: Нет, не то что снижение. Мы вообще не можем квартиру продать, потому что…

Оксана Воробьева: Все, все, мы…

Артем Жаворонков: А все, вам вообще закрыта возможность поменять жилье?

Сергей Воробьев: Любая сделка со статусом аварийной, она если она даже совершится, она потом будет признана недействительной.

Оксана Воробьева: Мы по рукам и по ногам связаны, и мы зависли в этом доме до 23-го года минимум и ничего не сможем с ним сделать.

Артем Жаворонков: А потом вас могут просто взять и расселить, дав вам эквивалентное количество даже по площадям где-нибудь в Голованово, ну пусть даже не во вторичке, а на первичном рынке, в какой-нибудь новостройке, которая вас, конечно, устраивать не будет.

Оксана Воробьева: Естественно, потому что, во-первых, не оценивается рыночная стоимость коммерческая конкретно, а берется их внутренняя единица и это оценивает эксперт с их стороны. То есть, ну понятно, что наши интересы при этом, они не особо сильно учитываются. Причем сейчас, насколько я знаю, по законодательству мы не имеем права отстаивать свои права, находясь в этой квартире. То есть, если признан дом аварийным и уже пришло время под снос, нас просто в одностороннем порядке оттуда выселяют.

Артем Жаворонков: Признание аварийности жилья – это вот та самая в вашем случае история, то самое благое намерение, которыми дорога в ад выслана. И теперь фактически вы заложники ситуации. Каковы перспективы дела? Что вы делаете, что вы предпринимаете для того, чтобы разрешить ситуацию сейчас? Кто идет вам навстречу? Кто, наоборот, вставляет палки в колеса?

Оксана Воробьева: Да, вот здесь тоже парадоксальная ситуация, один и тот же орган – мы встречаемся с тем, что нам говорят: «Ребята, вы молодцы, давайте, боритесь, потому что мы на вашей стороне, мы вообще за активных жителей и граждан этого города. Конечно же, в наших интересах сохранить этот дом и не выделять вам деньги на тот же самый снос». Но местные органы управления, они говорят обратное, потому что, в общем-то… И вот этот парадокс нам пока непонятен, чем он вообще выльется, потому что у нас сейчас прямо масса писем пишется и через адвоката, и так далее. То есть, пока ситуация остается, скажем так, без какого-либо ответа.

Артем Жаворонков: Вы уже сказали – в суд нельзя подать, да?

Сергей Воробьев: Ну вообще, в суд…

Оксана Воробьева: Пока на данном этапе времени нет.

Сергей Воробьев: Но мы сейчас, у нас даже есть, оказывается, собственники, которые не были уведомлены изначально, они обратились сейчас в районную администрацию Индустриального района с просьбой выдать это заключение. И даже на этом этапе сейчас районная администрация под какими-либо предлогами не выдает им это заключение.

Артем Жаворонков: Но тут ведь суд может помочь, он обязать должен.

Сергей Воробьев: Это уже работа адвоката.

Оксана Воробьева: А это уже, да, пан или пропал, то есть в этом случае это, конечно же, последний орган, в который мы можем обратиться, в общем-то, в котором уже все это и будет решено.

Артем Жаворонков: Очень любопытное обстоятельство, оно уже указано и моей коллегой, про статью, о которой я говорил. Очень быстро проведенное заседание комиссии, которая признала, ну и достаточно сомнительная экспертиза. К ней какие претензии, к экспертизе?

Сергей Воробьев: Ну экспертиза, она проводилась, скажем так, на фоне визуального осмотра была проведена экспертиза и было написано определенное заключение, с которым даже… То, что там написано конкретно, в этом заключении, что там фундамент, а у него есть сдвижение, у него стены отошли от вертикали, то есть, и так далее. Я даже на комиссии говорил: «Ребята, покажите мне то место, где у нас стена какая-нибудь отошла от вертикали». То есть такого нет на самом деле.

Артем Жаворонков: У вас техническое образование, Сергей?

Сергей Воробьев: У меня есть техническое образование, у меня есть опыт работы в строительстве порядка десяти лет, поэтому я немножко в этом разбираюсь, вот именно с технической точки зрения, да. По поводу быстрого признания этого дома аварийным тоже есть очень много, скажем так, возмущений, не возмущений, но очень много вопросов, потому что в нашем квартале, где стоит наш дом, есть еще порядка десяти домов разных. Есть дома, которые просто разваливаются и люди там просто волком воют: «Признайте нас аварийными». И никто их не признает. Они на стяжках стоят, никто их не признает. Почему мы изначально начали разговор с того, кому это нужно, кому это выгодно. По большому счету, чтобы наш дом привести в порядок, нужна совсем небольшая сумма. А соседний дом, который там же стоит буквально через несколько метров, его нужно сносить. Это уже никому не выгодно. Поэтому, видимо, очень быстро признают такие дома.

Артем Жаворонков: А так как ваш останется, тот снесут, то участок будет не самым большим, застройщикам не интересен. Тут надо весь квартал, получается.

Сергей Воробьев: Ну там свои, скажем так, видимо мысли у людей, кто этим занимается, кому это выгодно, кому не выгодно. Но у нас основная задача – мы хотим в этом доме жить, мы хотим и готовы делать все для того, чтобы его восстановить и чтобы он был в хорошем состоянии. И даже из жильцов никто не собирается переезжать, даже в удаленные районы, потому что дом находится практически в центре города, или ехать куда-то в Левшино – это тоже не вариант.

Артем Жаворонков: Да, Оксана, вы хотели что-то добавить?

Оксана Воробьева: Да, я хочу еще добавить. Во-первых, у нас вообще получается такая история, что мы сейчас боремся, скажем так, за собственное жилье, потому что по большому счету, хотелось бы, конечно, донести до всех, чтобы люди были очень активны со своей позицией. Мы с этим столкнулись, потому что никто не хочет на себя ответственность брать дополнительную. Мы когда этот вопрос стали раскручивать, даже вот по жильцам, например, мы столкнулись с пассивом с определенным, и очень бы хотелось, чтобы люди понимали, что когда они подписывают какие-то документы, например, на пустых листах бумаги, что это чревато какими-то последствиями. Потому что та женщина, которая первично это сделала, мы же тоже не знаем, с какой целью она сделала это и где она деньги взяла.

Артем Жаворонков: А у вас общение каким-то образом продолжается? Вы где-то с ней пересекаетесь? Видели ее еще?

Оксана Воробьева: Она не берет трубки, и дело в том, что мы как раз, мы же ведь пригрозили ей о том, что если, например, еще раз вот такой будет сбор, скажем так, подписей… Тоже люди, ведь почему, почему люди поставили свои подписи на пустых бланках – это тоже вопрос остается открытым. У нас, видимо, настолько высокая степень доверия, что если ты пришел как сосед и сказал: «Подпиши пустой бланк», человек абсолютно без зазрения и без задней мысли все это сделает. И в общем-то, тоже вопрос остается открытый, и даже вот к нам, как к собственникам и жильцам, почему такая халатность и настолько безграмотное все это.

Артем Жаворонков: Ну крайне удивительная история, потому что и беспрецедентная, я думаю, по крайней мере, в масштабах города Перми, чтобы люди, дом которых в оперативном режиме признали аварийным, отказывались от этого статуса. Ведь вроде как всегда это несло определенные блага. Но если ваш дом сравнивать с бараком не имеет смысла, более того, на барак он вовсе не похож, то я думаю, что тут как раз ваши опасения могут в конечном итоге и подтвердиться на счет корысти кого-то, кто принимает в этом участие. Удачи вам!

Оксана Воробьева: Спасибо!

Артем Жаворонков: Надеюсь, что, собственно, ваша история разрешится самым лучшим для вас образом, а мы со своей стороны, как журналисты, будем следить за развитием событий. Спасибо, что вы поделились с нашими слушателями, может быть, кому-то это поможет.

Оксана Воробьева: Спасибо, Артем!

Сергей Воробьев: Спасибо, до свидания!

Оксана Воробьева: До свидания!

Артем Жаворонков: До свидания!

______________________

Программа вышла в эфир 25 октября 2016 г.